Что такое симулякр

29.08.202229.08.2022 admin 0 Комментариев

Что такое симулякр

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

СИМУЛЯКР — (франц. simulacre), одно из ведущий понятий философии постструктурализма (см. ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ), в обыденном употреблении слово «симулякр» означает «подобие», «кажимость», «призрак» и т.п. Одна из наиболее разработанных версий теории симулякра… … Энциклопедический словарь

СИМУЛЯКР — СИМУЛЯКР (от лат. Simulacrum, Idola, Phantasma) понятие философского дискурса, введенное в античной мысли для характеристики наряду с образами копиями вещей таких образов, которые далеки от подобия вещам и выражают душевное состояние,… … Философская энциклопедия

симулякр — а, м. simulacre m. Видимость, иллюзия, мнимость. един.? воен. Фальшивая атака, ложный маневр, симуляция. Представлюсь в виду неприятеля, стану оного от расположеннаго ныне места вызывать, увижу какия его будут на сие движения, противном случае… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Симулякр — (simulacre фр.) Одно из ключевых понятий постмодернистской эстетики. Занимает в ней место, принадлежавшее в классических эстетических системах художественному образу. С. образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное… … Энциклопедия культурологии

СИМУЛЯКР — (фр. simulacres, от simulation симуляция) термин философии постмодернизма для обозначения внепонятийного средства фиксации переживаемого состояния. Введен Батаем, интерпретировался Клоссовски, Кожевым, Бодрийаром и др. Конституируясь в оппозиции… … Новейший философский словарь

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

симулякр — СИМУЛЯКР (франц. simulacre, от лат. simulacrum образ, подобие) псевдовещь, замещающая реальность, образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие. Один из наиболее популярных терминов постмодернистской философии, связанный,… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

Симулякр — (от лат. simulo, «делать вид, притворяться») «копия», не имеющая оригинала в реальности. Иными словами, семиотически, знак, не имеющий означаемого объекта в реальности. В современное употребление слово симулякр ввел Жорж Батай. Также… … Википедия

симулякр — Франц., анг. simulacre (от лат. simulacrum образ, подобие). Один из наиболее популярных в последнее время терминов постмодернистски ориентированной философской и просто теоретической мысли, введенный в широкий обиход Ж. Бодрийаром. Обычно и… … Постмодернизм. Словарь терминов.

Источник

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

СИМУЛЯКР — (фр. simulacres, от simulation симуляция) термин философии постмодернизма для обозначения внепонятийного средства фиксации опыта. Генетически восходит к термину ‘С.’ (‘симулакрум’), обозначавшему у Платона ‘копию копии’. Введен в оборот… … История Философии: Энциклопедия

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Что такое симулякр или зачем на самом деле нужен Диснейленд

Варламова Дарья

«Теории и практики» продолжают объяснять смысл часто употребляемых выражений, которые зачастую используются в разговорной речи в абсолютно неправильном значении. В очередном выпуске рубрики — рассказ о том, что такое симулякр, что общего у Диснейленда с тюрьмой и чем зацепил Бодрийяр режиссеров «Матрицы».

Симулякр — слово, необходимое для описания и постижения многих современных процессов — от постмодернистского искусства до виртуальной реальности. Не случайно даже в «Матрице» герой Киану Ривза использует в качестве тайника книгу французского философа Жана Бодрийяра «Симулякры и симуляция». Ведь, по сути, матрица — и есть симулякр, то есть копия чего-то, что не существует в реальности. Компьютерная программа воспроизводит давно исчезнувший мир конца ХХ века.

Понятие «симулякр» впервые встречается в латинских переводах Платона — как эквивалент греческого слова «эйдолон». Греческий философ разделял материальный мир и трансцендентный мир идей — эйдосов. Идеи воплощаются в реальных предметах и важно, чтобы это воплощение происходило без искажений. А «эйдолон» — это ложная копия, искажающая идею-прототип, не отражающая ее сущности. А значит, нарушающая гармонию Вселенной.

Позднее идею симулякра стали развивать французские философы-постмодернисты — Жорж Батай, Жиль Делез и Жан Бодрийяр. Делез предлагает необычайно смелую концепцию: по его мнению, человек и есть симулякр. «Бог сотворил человека по образу и подобию, — пишет философ. — Однако же в результате грехопадения человек утрачивает подобие, сохраняя при этом образ. Мы становимся симулякром. Мы отказываемся от морального существования ради того, чтобы войти в стадию эстетического существования».

Одно из главных свойств симулякра по Бодрийяру — способность маскировать отсутствие настоящей реальности. По сравнению с очевидно искусственным привычная среда кажется более «настоящей» — в этом и заключается ловушка.

А Жан Бодрийяр считал симулякром современную мировую политику: власть симулирует власть, оппозиция симулирует протест. Массмедиа только подливают масла в огонь — они лишь имитируют акт коммуникации и передаваемая ими информация не имеет смысла. Как в популярнейшем фильме о политтехнологиях «Хвост виляет собакой» — чтобы отвлечь внимание от подмоченной репутации президента США, его пиарщики разыгрывают несуществующую войну в Албании. Студийный репортаж с «места военных действий», с девушкой, прижимающей к груди котенка — это не что иное как симулякр. Симулякром становится и местный «поручик Киже» — несуществующий американский солдат, выдуманный специально для того, чтобы вселять чувство патриотизма в сердца простых американцев.

Еще дальше зашел Виктор Пелевин в романе «Generation П»: там подделкой становятся все медийные персоны российского телевидения и некоторые — американского: «Рейган со второго срока уже анимационный был. А Буш… Помнишь, когда он у вертолета стоял, у него от ветра зачес над лысиной все время вверх взлетал и дрожал так? Просто шедевр. Я считаю, в компьютерной графике рядом с этим ничего не стояло. Америка…» В реальной жизни сознательным производством симулякров занимаются «информагенства несуществующих новостей» — американское The Onion и наше FogNews. Иногда грань между выдумкой и реальностью оказывается настолько тонкой, что другие издания перепечатывают фэйковые новости, приняв их за чистую монету.

За идею симулякра ухватилось и изобразительное искусство — в первую очередь, поп-арт. Художник притворяется, что воспроизводит натуру, но при этом в самой натуре не нуждается: оболочка, обозначающая предмет, становится важнее самого предмета. Писатель и критик Александр Генис приводит такой пример: «Так, на одной из ранних картин Энди Уорхола «Персики» изображены не сами фрукты, а консервная банка с фруктами. В этом различии пафос всего направления, обнаружившего, что в сегодняшнем мире важен не продукт, а упаковка, не сущность, а имидж».

Одно из главных свойств симулякра по Бодрийяру — способность маскировать отсутствие настоящей реальности. По сравнению с очевидно искусственным привычная среда кажется более «настоящей» — в этом и заключается ловушка. В качестве примера философ приводит знаменитый парк аттракционов: «Диснейленд существует для того, чтобы скрыть, что Диснейлендом на самом деле является «реальная» страна — вся «реальная» Америка (примерно так, как тюрьмы служат для того, чтобы скрыть, что весь социум, во всей своей полноте, во всей своей банальной вездесущности, является местом заключения). Диснейленд представляют как воображаемое, чтобы заставить нас поверить, что все остальное является реальным».

В конечном счете симулякры становятся реальнее самой реальности — и из этого возникает гиперреальность, то есть, замкнутая на самой себе среда, которая уже никак не соотносится с объективной действительностью. Мир, где правдоподобно изображенная фантазия становится тождественна реальности. Так что в смысле все мы уже живем в Матрице.

Неправильно «Представляете, Вася отпросился с работы — утверждает, что стало плохо с желудком. — Кому ты веришь, он же известный симулякр!» Правильно: «симулянт».

Правильно «Отношения Володи и Саши уже давно превратились в симулякр — кажется, они больше соседи, чем друзья».

Правильно «Потребление — есть симулякр счастья, бесконечная погоня за тем, чего нет».

Источник

neveev

Neveev

Sapientia est potentia

Симулякр – термин из современного течения философии под названием «постструктурализм». Симулякр – это знак без означаемого, в частности, слово, обозначающее то, чего на самом деле нет. Другим словами, симулякр – это пустое понятие, т.е. понятие, не имеющее содержания и/или объема.

Придумывание симулякров позволяет продавать дырки от бублика. Достаточно придумать для дырки от бублика название (желательно позитивное и наукообразное), как человек, услышавший это название, будет воспринимать дырку не как пустоту, а как нечто вполне реально существующее, как предмет или явление. Почему так получается?

Тут действуют несколько факторов.

С раннего детства человек обучается словам, которые обозначают конкретные предметы. Родители говорят детям: «смотри: киса», «смотри: пирамидка». И человек постепенно утверждается в убеждении, что если есть предмет, то есть и слово, которое этот предмет обозначает. Верит человек и в обратное утверждение: если есть слово, значит, есть и предмет (или явление), которое этим словом обозначается.

Затем уже в школе мы запоминаем множество понятий, терминов, за которыми стоят научные факты, предметы, явления, концепции. Мы привыкаем к тому, что слова имеют значение и обозначают то, что реально существует.

В частности, мы привыкаем к тому, что в названии науки обязательно есть определенные терминоэлементы: «-логия» (например, биология), «-номия» (например, астрономия), «-номика» (например, эргономика) и\или слова оканчивается на «-ика» (физика, кибернетика, генетика). Поэтому если мы читаем слово «эниология», но не знаем, что оно означает, то первое, что приходит нам в голову – что это название какой-то неизвестной нам науки.

Кроме того, человек воспринимает мир предметно, а предметность – это одно из основных свойств восприятия. Человеку легче воспринимать мир, как совокупность предметов, чем как недифференцированное поле. И создавая симулякр, вводя его в сознание человека, можно добиться того, что для человека станет реальным, предметным нечто, чего на самом деле нет. Главное – найти слово.

Поэтому любая лженаука полна новых слов, которые, вдобавок, имеют наукообразный вид.

Конечно, изобретатели и дилеры лженаук и лженаучных концепций и рекомендаций не всегда сознательно используют этот эффект. Я вполне допускаю, что некоторым из них на самом деле кажется, что их умозрительные построения являются наукой, и потому могут быть названы по той же схеме, что и настоящие науки.

И, наконец, мы считаем, что люди, вступающие с нами в коммуникацию, используют слова, имеющие значение и обозначающие нечто реальное. Другими словами, если человек использует в общении с нами слово, мы предполагаем, что это слово действительно обозначает нечто реально существующее. Обычно людей шокируют субъекты, говорящие бессмысленные вещи. Когда человек не может говорить осмысленно, то это признак психической болезни – шизофазия. Поэтому, в основном, мы склонны считать, что за словами стоит что-то реальное, и среднестатистическому человеку трудно поверить, что такие слова как, например, «НЛП», «соционика», «дианетика» обозначают вовсе не науки, а лженаучные синкретические окрошки или компоты из фантазий.

И конечно, используется симулякринг не только в коммерческой деятельности, но и в политических манипуляциях (политических технологиях). Например, достаточно назвать разрозненные группы недовольных, хулиганов, эксцентриков одним словом «оппозиция», как тут же в сознании возникает нечто целостное, реальное, способное действовать в одном направлении.

Изобретаются симулякры не из воздуха, как это делают писатели-фантасты или поэты-футуристы. Симулякры создаются из уже известных человеку слов и терминоэлементов. Например, когда человек слышит словосочетание «система Кадочникова», ему сразу представляется именно система, а не совокупность разрозненных глупостей. Происходит узнавание знакомой словесной конструкции, человек как бы говорит себе: «что-то такое я слышал… «система Станиславского», или что-то там такое…»

Вообще же в качестве симулякров очень удобны слова, имеющие обобщенное и абстрактное значения, такие как: «энергия», «информация», «система», «комплекс», «аспект», «синергия». Именно поэтому у продавцов дырок от бублика так популярны слова, имеющие научное ну или, на худой конец, мистико-религиозное происхождение.

Новые понятия создаются и в науке (и именно на этой черте науки паразитируют лжеученые). Но в науке существует стандарт, призванный защищать научное знание от симулякров. Этот стандарт предполагает формулировку операционального определения понятия. В этом определении указывается, какие операции нужно произвести, чтобы убедиться, что новое понятие отражает реально имеющее место явление.

Ну и напоследок нужно заметить, что очень широко симулякры применяются в такой отрасли современной российской коммерции как лжеединоборства. Действительно, среднестатистический человек верит, что за словами «система Кадочникова», «школа шквал», «сасори-кан», «лиссажу-до» стоят какие-то реально существующие единоборства. Вообще использование японских и китайских слов в названиях и других терминах лжеединоборств сродни юридической проблеме сходства товарных знаков до степени смешения, когда производитель, желая сделать свой товар продаваемым, выпускает его под товарным знаком, очень похожим на известный бренд, например, спортивная одежда Adibas, шоколад Алинка. Похожие приемы используются и в названиях сайтов, в том числе и для вымогательства денег из владельцев оригинальных доменных имен. А изобретатели лжеединоборств и вправду считают, что если назвать свое детище по-японски или прибавить окончание «до», то люди валом повалят в зал на тренировки. И, надо признаться, они не до конца не правы…

Вместо заключения я приведу еще несколько примеров симулякров:

Источник

Реальность моделируется. Что такое симулякры и живем ли мы в матрице

Выясняем, насколько далек наш мир от мира «Матрицы» и почему важно развивать критическое мышление.

Нашли опечатку или ошибку? Выдeлите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Человек погружен в информационный шум. Главным словом 2016 года по Оксфордскому словарю стало слово «постправда», а СМИ нередко используют фейковые материалы для моделирования общественного мнения. Реальность размывается, а причиной тому могут быть симулякры.

В новом материале STEPPE разбирается, что такое «симулякр», насколько далек мир «Матрицы» от нашего мира и почему важно развивать критическое мышление.

Происхождение понятия «симулякр», его значение

Еще во времена Древней Греции Платон выделял существование симулякров, тогда он отмечал, что симулякр — это копия копии, выдумка, которая искажает собой оригинал, исключает из реальности основной объект, симулякр является чем-то наподобие виртуальной реальности.

В более современной философии симулякр может трактоваться, как то, что симулирует объект, оригинал которого отсутствует, либо потерял свою сущность. Как отмечают Кирюшин и Асташова в своей статье «Идея симулякра в понимании виртуального: от Платона к постмодернизму»: «Современное общество — общество симуляции или спектакля; связано же это с тем, что устранена всякая соотнесенность с действительностью — общество удовлетворяется искусственными системами знаков, заменой реального — знаниями реального».

Если изначально симулякры связывали больше со сферой искусства, где художники создают искусственные образы того, что видят вокруг, либо своих мыслей, то со временем симулякры благодаря французскому философу, социологу Жану Бодрийяру приобрели более «социальный» контекст, наслаиваясь практически на все сферы нашей социальной жизни, как гипертрофированные улыбки на стоковых фотографиях внушают нам образ счастья.

Симулякр и потребление

Жан Бодрийяр начинает свою книгу «Симулякры и симуляция» с отрывка из рассказа Хорхе Луис Борхеса «О строгой науке», в котором картографы составили настолько детальную карту, что она полностью покрыла всю территорию, по которой была и создана. Затем философ отмечает, что несмотря на то, что это один из примеров симулякра, на данный момент «симуляция — это уже не симуляция территории, референциального, сущего, субстанции. Она — порождение моделей реального без оригинала и реальности: гиперреального».

Связывая данное утверждение с идеями, которые философ поднимает в других своих трудах, можно утверждать, что «символы», «идеологии» заменили для человека некую истинность, например, в «Обществе потребления» Бодрийяр отмечает, что общество потребляет уже не сами вещи, а их «знаки». То есть, можно взять за грубый пример, когда люди вешают ковры на стены не для практических целей, например, утеплить комнату (хотя это еще требует дополнительных проверок), а для того, чтобы показать свой статус, усилить «роскошность» жилища, то это как раз показатель того, как люди выходят «за рамки» изначальной цели предмета и стремятся через него предаться абстрактности, тем самым увеличивая иллюзию.

Желательно задуматься о том, какую ценность для вас имеют продукты, которые вы приобретаете. Насколько Apple с каждой новой моделью iPhone обновляет характеристики, чтобы можно было вас заинтересовать «внутренностями» телефона, а не тем, что, возможно, iPhone за счет своей оправданной или неоправданной стоимости, сильного бренда позволяет вам в обществе казаться «круче», «богаче», «моднее». Можно утвердить, что «симулякры» — это про «казаться». При этом не так важно в исступлении выбрасывать все свои вещи, уходить в отшельничество, практиковать аскетизм, гораздо важнее — иметь возможность всегда пересматривать то, чем вы пользуетесь для того, чтобы, может, не достигнуть полноценной свободы воли, но хотя бы подступиться к ней, потому что сложно однозначно сказать — действительно ли мы делаем то, что хотим, или же крупные корпорации, государства давно моделирует для нас любую свободу, иллюзию выбора, за счет той же рекламы, против которой выступал главный персонаж романа «99 франков» Фредерика Бегбедера.

Гиперреальность

В той же книге «Симулякры и симуляции» Жан Бодрийяр приводит пример Диснейленда, как то, что существует в нашем мире, но выставляется, как «воображаемый мир» по сравнению с «реальным миром». Диснейленд создает для человека гиперреальность, более приятную, более комфортную и веселую, мир, где отсутствует то, что происходит «во внешнем мире», но данный парк не замещает наш мир, а плотно в него въедается, становится симулякром, «маскирует отсутствие настоящего».

Это может соотноситься с сюжетом фильма «Шоу Трумана», где персонаж Джима Керри живет в городе, который является съемочной площадкой, декорацией, а окружающие люди актерами — симулякр, копия того, чего не существует в реальности. «Мир» Инстаграма также может моделировать для нас реальность, которой нет, за обилием кучи эффектов, множества попыток, дублей заснять «желаемый результат», подменить жизнь — не говоря уже о мошенниках, что могут создать фейковый аккаунт, загрузить чужие фотографии в своих целях.

Дисмаленд, арт-проект Бэнкси, фото

Также примером, который приводят при разборе работ Бодрийяра, является пример с Войной в Персидском заливе, которой, как отмечал Бодрийяр, «не было». Убийства, перестрелки, иные злодеяния имели место быть, но касательно данной войны, по мнению Бодрийяра, а также ряда других экспертов шла беспринципная пропаганда, как со стороны Ирака, так и со стороны США, что, в конечном счете, для простого обывателя выглядит как контролируемый поток информационного шума с телевизора.

«В отличие от предыдущих войн, которые имели определенные политические цели — завоевание или доминирование, тем, что поставлено на карту сейчас является сама война: ее статус, ее смысл, ее будущее. Она не имеет иной цели, кроме доказательства самого своего существования (этот кризис идентичности касается существования каждого из нас)», — отмечал Бодрийяр в «Духе терроризма. Войны в Заливе не было».

Война в Персидском заливе, фото

Возьмем в пример нынешние конфликты, как правительства подменяют понятия, а СМИ продолжают и дальше развивают идеи властей, вводя значения «военной операции», пользуясь правом на самооборону в свою пользу, обвиняя друг в друга во всех бедах мира, заполоняя интернет-пространство чрезмерно огромным количеством информационного мусора, фейков, уток, качественно поставленных сценок, видео, фотографий.

карта Вселенной медиа, развлечения и технологий, фото

СМИ могут и старательно моделируют для зрителя реальность, создают ту же гиперреальность, мир победивших иллюзий — вот к чему ведет Бодрийяр. Не говоря уже о том, что в большинстве случаях люди пролистают новости, удивятся, ужаснутся, пообсуждают с окружающими, пойдут дальше или начнут смотреть развлекательный контент, как зрители на спектакле, обезличенные, живущие искусственно, о чем говорил французский философ Ги Дебор в своей работе «Общество спектакля».

В засилье информационного шлака и обилия генерируемых иллюзий важно развивать критическое мышление, а также изучать виды логических ошибок. В конце концов, скорей всего, социологически, культурно человек не избавится от целого вороха иллюзорных понятий, морального релятивизма, но каждая личность сможет получить хоть какие-то средства для «интеллектуализации» поступающей информации, а углубление в эпистемологию (дисциплина, изучающая «знание», способы познания) — это уже на усмотрение каждого желающего, и тогда, возможно, жизнь в «матрице» откладывается на неопределенный срок.

Источник

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Значение слова «симулякр»

2. перен. видимость, иллюзия, призрак, мнимость чего-либо

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.

Насколько понятно значение слова тюкнутый (прилагательное):

Синонимы к слову «симулякр&raquo

Предложения со словом «симулякр&raquo

Сочетаемость слова «симулякр&raquo

Понятия со словом «симулякр»

Дополнительно

Предложения со словом «симулякр&raquo

Как симулякр большого идеологического стиля, он просто не мог её избежать.

Этот мир иногда называют миром симулякров.

Последнее часто толкает элиты, контролирующие ресурс, на создание симулякров демократии – «управляемые демократии», «суверенные демократии», в рамках которых власть путём монополизации системы пропаганды на деньги, полученные от ресурса, нейтрализации протестных частей элит и в процессе заигрывания с деклассированным большинством населения – теми самыми «гринмейлерами», добивается нужных ей результатов внешне демократических процедур.

Источник

Что такое симулякр?

В современном значении слово симулякр введено в обиход Жаном Бодрияром. Ранее (начиная с латинских переводов Платона) оно означало просто изображение, картинку, репрезентацию. Например, фотография — симулякр той реальности, что на ней отображена. Необязательно точное изображение, как на фотографии: картины, рисунки на песке, пересказ реальной истории своими словами — всё это симулякры.

Симулякр = призрак, образ или подобие, копия, заменившая оригинал. Плакат на придорожном щите, ролик на телеэкране, изображение на дисплее компьютера, которому вы доверяете больше, чем Реальности.

Это значит, что вы живете в симулятивном мире.

Источник

Симулякр: ключ к пониманию современной культуры

Современную культуру понять сложно. Причина – у нас нет временной дистанции, которая помогла бы разобраться, что важно, а что нет. Здесь нам на помощь приходит философ Бодрийяр, который вводит полезный термин «симулякр», объясняющий механизм ее работы. Разберем, что он значит.

Истоки проблемы
Человек с самого начала своего существования формирует культуру как способ отражения реальности. В том числе и язык. Дерево становится «деревом», кошка «кошкой» и т.д. Но, как вы понимаете, в слове «кошка» нет ничего от кошки. Язык – это абстракция, которая помогает нам понимать друг друга.

Немного теории
Французский философ Жан Бодрийяр в XX в. берет на вооружение латинское слово «simulacrum» («подобие») и показывает, что современная культура дошло до такого момента, что наши образы и знаки больше не отсылают к настоящей реальности. Появляется понятие «симулякр». Это если бы мы изобрели слово «кошка», а самого животного бы не было.

Примеры
Самый яркий пример – работа СМИ. Когда мы получаем новости, у нас нет возможности проверить, действительно ли существует то, что нам хотят показать или рассказать. Тем самым мы вынуждены доверить только самому изображению, не видя самого объекта за ним. Бодрийяр критикует власть СМИ, которые могут показать любое явление так, как им это необходимо, что ведет к утрате доверия к любым новостям.

Другой яркий пример – Инстаграм, в котором выработался свой визуальный язык и в котором строятся образы несуществующих людей и ненастоящей жизни. Образы в Инстаграме не стремятся показать, как реальность выглядит самом деле, а создают свою собственную, которой нам так хочется подражать. Тем самым несуществующая реальность Инстаграма подчиняет и замещает реальный мир.

Источник

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

В наше время под симулякром понимают обычно то, в каком смысле это слово использовал Бодрияр: симулякр — это изображение без оригинала, репрезентация чего-то, что на самом деле не существует. Например, симулякром можно назвать картинку, которая кажется цифровой фотографией чего-то, но то, что она изображает, на самом деле не существует и не существовало никогда. Такая подделка может быть создана с помощью специального программного обеспечения. Основанием для такой интерпретации понятия «симулякр» отчасти является то обстоятельство, что для Платона уже сам предмет реальности, изображаемый картиной или скульптурой, есть в некотором роде копия по отношению к идее предмета, эйдосу, — а изображение этого предмета представляет собой копию копии и в этом смысле фальшиво, неистинно (см. также [ссылка заблокирована по решению администрации проекта]).

«Симулякрами» также называют гораздо более широкий класс объектов или явлений, не придерживаясь точного определения, приведенного выше. Эта размытость использования понятия симулякр пошла от самого Бодрияра, а не вопреки ему. Например, Бодрияр назвал симулякром войну 1991 года в Персидском заливе, в том смысле, что у наблюдающих за этой войной по CNN не было никакой возможности знать, было ли там что-то на самом деле, или это просто пляска картинок и взволнованных пропагандистских репортажей на экранах их телевизоров.

Является ключевым понятием в учении постмодернизма.

Симуляция — понятие постмодернистской философии, фиксирующее феномен тотальной семиотизации бытия вплоть до обретения знаковой сферой статуса единственной и самодостаточной реальности.

Источник

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Симулякр

В постмодернизме и неклассической эстетике конца ХХ в. симулякр (фр. simulacre – подобие, видимость) становится одной из значимых философских и эстетических категорий. Главный смысл его сводится к тому, что реципиенту предлагается некая будто бы семантическая структура, не отсылающая ни к какому означаемому за принципиальным онтологическим отсутствием такового. Говоря другими словами, симулякр – это событие некой пронизанной духом иронии семантической игры, в которой принципиально отказываются от какой-либо референциальности и увлечены только самими игровыми фигурами и их ходами. Фактически – это сущностная категория своеобразного маньеристского эстетизма пост- культуры. Если традиционная эстетика основывалась на фундаментальных принципах миметизма, изображения, символизма, выражения, ее главными категориями были изображение, образ, символ, иногда – знак, обязательно отсылавшие реципиента к какой-то иной реальности (духовной, психической, материальной), то симулякр не отсылает ни к чему иному, кроме себя самого, но при этом имитирует (играет, передразнивает) ситуацию трансляции смысла. Симулякр – это муляж, видимость, имитация образа, символа, знака, за которой не стоит никакой обозначаемой действительности, пустая скорлупа, манифестирующая принципиальное присутствие отсутствия реальности.

Примерно в этом смысле термин «симулякр» был введен в постмодернистскую философию и эстетику Жаном Бодрийаром в контексте психоаналитико-структуралистского подхода к миру вещизма (книга «Симулякры и симуляции», 1981), включая и артефакты, затопившего общество глобального потребления. У Бодрийара понятие симулякра вводится в широком контексте описания современной философско-социально-политической ситуации в цивилизованном мире. Он убедительно показывает, что современость вступила в эру тотальной симуляции всего и во всем. Власть, социальные институты, политические партии, культурные институты, включая и всю сферу искусства, не занимаются серьезными, реальными вещами и проблемами, а только симулируют такие занятия, ведут симулятивную игру в глобальном масштабе. Отсюда главный продукт такой игры – симулякры, бескрайнее море симулякров, образующих некую гиперреальность, которая сегодня реальнее самой реальности, ибо нам приходится жить и действовать только в ней. Естественно, что современное искусство занимает в производстве симулякров видное место.

Образ, согласно Бодрийару, исторически постепенно превращался в симулякр. От функции оптимального отображения «базовой реальности» он начал отходить в направлении ее деформации и маскировки, затем через маскировку отсутствия реальности к констатации полной непричастности к какой-либо реальности кроме себя самого. Такой «образ», не имеющий прообраза, Бодрийар называет «чистым симулякром». В главах о феноменологии искусства ХХ в. мы видели, как реально происходил этот процесс в художественной сфере от авангарда к пост-культуре с ее «актуальными» арт-практиками, которые и образуют сегодня постоянно флюктуирующую гиперреальность современного » искусства «, симулирующего художественную деятельность по созданию эстетических ценностей, строящего свои отношения с миром на ни к чему не обязывающих симулякрах, псевдо-вещах и игровых действиях, моделирующих самих себя; на парадийно-ироническом передразнивании образно-символической природы классического искусства.

Понятно, что на каком-то этапе этому псевдо-искусству становится неуютно в традиционных семантических обертках и оно стремится и к терминологической самоидентификации, все чаще обозначая себя не искусством, но арт-проектами, арт-практиками, а свои произведения – артефактами, объектами, ассамбляжами, инсталляциями и т.п.

Источник

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

симулякр — сущ., кол во синонимов: 3 • видимость (32) • подобие (27) • репрезентация (5) … Словарь синонимов

Источник

Человечество в плену иллюзий: как симулякры изменили историю и искажают современность

Таким образом, по Платону, скульптура и рисунок, например, являются копиями, исказившими объективную реальность, а вот копии этих копий были уже симулякром. Платон считал, что в симулякре даже первой волны остается совсем немного от оригинала, а чем больше копий и волн искажения, тем меньше у симулякра остается черт первоисточника. Соответственно, тенденция к искажению устремлена центробежно.

Хорошим примером теории Платона можно назвать истории о каких-то конкретных событиях, которые многократно пересказываются, но с каждым разом, с каждым новым рассказчиком обрастают новыми деталями, лишаются отдельных аспектов и, по итогу, превращаются, в лучшем случае, в чрезвычайно искаженную свою версию, а зачастую и вовсе в совершенно другую историю. Рассказ друга о конфузе, произошедшем с одногруппницей позавчера, или легенда про царя Леонида и его спартанцев – мимикрируют по одному механизму и, в сущности, являются симулякрами.

Современное определение симулякра, как «примера без первоисточника», «копии без оригинала», появилось под воздействием интеллектуального труда целой плеяды философов, главным из которых можно смело назвать Жана Бодрийяра, посвятившего изучению и описанию структуры симулякров большую часть своей жизни.

В начале своего пути Бодрийяр с коллегами не привносили в термин симулякр каких-то дополнительных значений и оттенков, понимая его как своеобразную искаженную трактовку первоисточника, однако, постепенно анализируя структуру данного процесса и новые веяния современности, Бодрийяр пришел к идее, что зачастую симулякр полностью заменяет собой первоисточник, а если быть точным, симулякр может быть первоисточником сам по себе, без оригинала.

Источник

Симулякр как средство манипуляции сознанием

Дата публикации: 07.01.2015 2015-01-07

Статья просмотрена: 6890 раз

Библиографическое описание:

Сиразетдинова, М. Ф. Симулякр как средство манипуляции сознанием / М. Ф. Сиразетдинова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2015. — № 2 (82). — С. 653-655. — URL: https://moluch.ru/archive/82/14902/ (дата обращения: 25.08.2022).

Симулякр — важнейшая категория постмодернистской философии, введенная в неё Ж. Батаем, но получившая широкое распространение благодаря трудам Жана Бодрийяра. И. В. Полозова определяет его как «псевдовещь, замещающая реальность, образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие» [1, c. 860]. Сам термин появился задолго до постмодернизма: как полагает М. А. Можейко, его употреблял еще Платон для обозначения «копии копии» [2, c. 727]. Бодрийяр считает симулякр продуктом симуляции, под которой он понимает замену реального мира воображаемым, но воспринимаемым человеком в качестве реально существующего. Автор характеризует современность как эпоху всеобщей симуляции, создающей гиперреальность, которая охватывает все сферы жизни личности, привыкшей в эпоху постмодернизма не отличать подлинное от вымысла. По его мнению, реальность закончилась, уступив место симулятивной гиперреальности симулякров: «Территория больше не предшествует карте, ни переживает ее. Отныне территории предшествует карта — прецессия симулякров — теперь она (карта) порождает территорию» [3, c. 16]. О. А. Печенкина в вступительной статье к книге Бодрийяра «Симулякры и симуляция» пишет, что автор характеризует современность как эру тотальной симуляции, когда личность «всюду обнаруживает симуляционный характер всех современных социальных и культурных феноменов. В результате люди имеют дело не с реальностью, а с гиперреальностью, воспринимаемой гораздо реальнее, чем сама реальность» [4, c. 4].

Согласно Бодрийяру в порождении и распространении симулякров главную роль играют все разнообразные средства массовой информации, которые им обозначаются термином «медиа». «С точки зрения производства симулякров наиболее грандиозной и масштабной предстает как раз медиатическая сфера, способная затронуть любые другие области — политическую, биологическую, медицинскую, психологическую и другие, и именно медиуму Бодрийяр уделяет значительное внимание в своей концепции симулякров. Важно еще и то, что информация масс-медиа больше не имеет ничего общего с «реальностью» фактов; «реальность» также уже протестирована» — пишет О. А. Печенкина по этому поводу [4, 13].

Тема симулякра стала актуальной, на наш взгляд, прежде всего по причине возрастания роли средств массовой информации и Интернета в формировании общественного мнения. Вот яркий пример использования симулякра телекомпаниями США для формирования у американцев отрицательного отношения к режиму Саддама Хусейна в Ираке. В конце 1990-го и начале 1991 года различные каналы американского телевидения несколько раз в день показывали беженку из Ирака — плачущую, с синяками на лице девушку. Она была представлена как медсестра Найира, которая со слезами на глазах рассказывала, как солдаты иракского режима в одном из роддомов Кувейта выбросили новорожденных детей на холодный пол и оставили там умирать. Ею были приведены и другие примеры, доказывающие зверства иракского режима, из плена которого ей удалось бежать — изнасилованиях женщин, убийствах детей, священников и т. д. Все это комментировала с дрожью в голосе и со слезами на глазах и её адвокат. Но вскоре после начала войны в Персидском заливе выяснилось, что роль этой измученной беженки играла дочь посла Кувейта в США, не имевшая никакого отношения к тому, о чем она так убедительно рассказывала: «В разработке отдельных значимых событий во время обеих кампаний участвовала международная PR-компания «Хилл и Ноултон» со штаб-квартирой в США. В 1990 годы её специалисты придумали «историю медсестры Найиры», которая оказала непосредственное влияние на продвижение идеи войны против Ирака. Впоследствии выяснилось, что рассказ выдуман, а Найира, дочь посла Кувейта в США и член королевской семьи, никогда не работала в госпитале» — пишет Е. А. Осокина [5]. Сейчас этот механизм использования симулякров для воздействия на сознание людей стал одним из действенных способов формирования общественного мнения при помощи средств массовой информации.

Но использование симулякров для воздействия на сознание челоека не является изобретением постмодернистов. Если проанализировать историю культуры, то мы обнаружим симулякры еще в Древнем мире. Образы мифических существ — летающих коней, кентавров, амазонок и т. п., широко представленных в античной мифологии, — являются симулякрами, заполнявшими сознание людей этой эпохи и служившими важным средством формирования личности.

Весьма спорным является и вопрос об адекватности образов богов, ангелов, демонов существам объективного мира Средневековья. К примеру, до сих пор не утихают споры вокруг тринитарной концепции Бога, которой придерживается большинство христианских богословов. Главным вопросом здесь является проблема личности Иисуса Христа: ряд авторов полагают, что это религиозный симулякр, созданный средневековыми авторами путем приписывания человеку по имени Иешуа божественных качеств [6; 7; 8]. Вызывает сомнение у большинства мусульман ваххабитская трактовка природы Аллаха, как сидящего на троне Бога с человеческими органами: глазами, руками, ушами. Такое представление о Боге явно противоречит апофатической традиции ислама и является симулякром [9; 10, 11]. Аналогичная ситуация характерна и для буддизма с его образом многорукого Будды, для национальных и нетрадиционных религий (иудаизма, индуизма, синтоизма, кришнаизма и т. д.). Причина появления мифических и религиозных симулякров очевидна: воздействие на сознание людей с целью привлечения как можно большего их количества в ряды носителей определенных ценностных ориентаций и мировоззрения.

Симулякрами, думается, следует считать и многие продукты художественного творчества. Например, очевидными признаками симулякра обладают продукты художественной фантастики: инопланетяне, киборги, аватары и т. п. Но видом симулякров можно считать и героев не фантастических художественных произведений: Павлика Морозова, Макара Нагульнова и др. (см: Дружников Ю. Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова. М., 1995; Шолохов М. Поднятая целина. Екатеринбург, 2001). В этих случаях используются два способа создания симулякра художником: а) когда важные с точки зрения автора ценности воплощаются в вымышленном герое; б) когда в качестве героя выступает реальное лицо, но ретушированное таким образом, что ему приписываются качества, которыми на самом деле он не обладает. Целью таких художественных симулякров, как и других, является воздействие на сознание человека для стимуляции соответствующего взглядам автора поведения.

В современном мире наиболее заметным является рождение и функционирование политических симулякров. Как показывает политическая история, их количество резко возрастает в периоды политических кризисов. Нынешнюю кризисную ситуацию в сфере политики многие характеризуют при помощи понятия «информационная война». Можно наблюдать, как в странах, в которых сформировалась медиацентрированная система коммуникации, главным средством манипуляции сознанием людей стал новостной менеджмент, включающий в себя управление информационными потоками при помощи современных психологических и медиа-технологий. Приведенный выше пример использования в телевидении образа «медсестры Найиры» или «распятого в Славянске на глазах у матери трехлетнего мальчика», о котором рассказывала некая женщина-«очевидец» по ОАО «Первый канал» [12] и т. п. позволяют выявить особенности использования симулякров для формирования политического сознания людей:

— применяется метод персонификации события. Для этого политическое событие освещается в контексте судьбы отдельной личности («медсестры Найиры», женщины, потерявшей при бомбардировке единственного ребенка и т. п.);

— визуализация информации. Если до 1990-х годов в подаче политической информации через СМИ преобладал вербальный компонент, то появление спутникового телевидения, технологий создания виртуальной реальности открыли новые возможности воздействия на психику человека при помощи визуализированных образов. Такое воздействие опирается на чувственно-эмоциональный опыт человека, которому он больше доверяет чем словам [13; 14];

— широкое использование образов-метафор. Как известно, метафора является средством переноса смысла с более знакомого феномена на менее знакомый. Например, если при помощи программы Adobe Photoshop изобразить какого-то известного политического лидера в одежде эсесовца, наступившего сапогом на труп ребенка, то в сознании адресата возникает, как правило, негативное отношение к этому политику;

— подача вербальной и визуальной информации в контексте ценностных ориентаций большинства граждан данного государства. В современных СМИ наиболее частыми способами представления политической информации являются такие фреймы, как «нарушение прав человека», «защита интересов государства», «национальные интересы», «терроризм», «экстремизм», «экологическая угроза» и т. д.

— использование феномена «козла отпущения», когда для канализации накопившейся негативной энергии людей, их консолидации вокруг вождя используют образ «врага», который якобы и является ответственным за свалившиеся на их головы беды. Как правило, в качестве такого «козла отпущения» выбирают какой-либо народ, политическую партию или ее лидера, государство, религиозную группу и т. п. [15; 16]. «Козел отпущения», взятый в рассматриваемом нами контексте статьи, как нам представляется, также следует рассматривать в качестве вида симулякра, используемого для воздействия на сознание человека.

1. Полозова И. В. Симулякр // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон + », РООИ «Реабилитация», 2009. 1248 с.

2. Можейко М. А. Симулякр // Постмодернизм. Энциклопедия. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный дом, 2001. 1040 с.

3. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. Тула: Тульский полиграфист, 2013. 204 с.

4. Печенкина О. А. Эра тотальной симуляции, или искусственное воскрешение реальности // Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. Тула, 2013.

5. Осокина Е. А. Политика США в отношении Ирака (конфликты 1990–1991 и 2002–2003 гг.). // http://www.riatr.ru/2007/ATR2007–4-WEB/13p104–111.pdf.

6. Найт К., Ломас Р. Ключ Хирама. М.: Эксмо, 2006. 496 с.

7. Полосин А. В. Евангелие глазами мусульманина. Два взгляда на одну историю. М.: Умма, 2006. 352 с.

8. Рахматуллин Р. Ю. Отражение личности Иисуса Христа в зеркале истории // Вестник ВЭГУ. 2011. № 2. С. 98–104.

9. Рахматуллин Р. Ю. Генетические источники мусульманского права // Научный вестник Омской академии МВД России. 2011. № 4. С. 43–47.

10. Рахматуллин Р. Ю. Кораническая антропология // Молодой ученый. 2014. № 10 (69). С. 561–563.

11. Рахматуллин Р. Ю. Основные противоречия между салафизмом и суфизмом // Молодой ученый. 2014. № 12 (71). С. 409–411.

12. Ложь: распятие в эфире Первого канала // http://www.stopfake.org/lozh-raspyatie-v-efire-pervogo-kanala/?PageSpeed=noscript

13. Жуковский В. И., Пивоваров Д. В., Рахматуллин Р. Ю. Визуальное мышление в структуре научного познания. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. 223 с.

14. Рахматуллин Р. Ю. Герменевтическая функция образа в процессе обучения // Вестник Карагандинского университета. 2012. № 4. С. 74–79.

15. Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика. М.: Академический проект, 2009. 206 с.

16. Рахматуллин Р. Ю. Эрих Нойманн о роли «козла отпущения» в формировании конфликта // Молодой ученый. 2014. № 13. С. 235–237.

Источник

7.3. Симулякр

Традиционное понятие художественного образа нуждается в пересмотре и реконструкции. Оно сложилось в контексте теории подражания, или мимесиса, представления об искусстве как простом отражении действительности. Если наряду с понятием подражания вводится также равноправное с ним понятие побуждения, то следует признать, что в искусстве помимо пассивных, подражающих образов существуют также активные, побуждающие образы.

Побуждающие образы действительно живо обсуждаются в философии искусства в течение нескольких последних десятилетий. Побуждающий образ, получивший не совсем удачное название симулякра (франц. — стереотип, псевдовещь, пустая форма), является одним из ключевых понятий постмодернистской эстетики. Считается, что симулякр занимает в эстетике место, принадлежавшее ранее в классических эстетических системах художественному образу. «Симулякр, — как его характеризует Н. Б. Маньковская, — образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, поверхностный, гиперреалистический объект, за которым не стоит какая-либо реальность. Это пустая форма, самореференциальный знак, артефакт, основанный лишь на собственной реальности»[186].

Важное понятие побуждающего образа в теории симулякра было истолковано не совсем удачно, в результате чего симулякр предстал не как разновидность художественного образа, а как его прямая противоположность.

Репрезентативные и нерепрезентативные художественные образы. Все художественные образы можно разделить на репрезентативные и нерепрезентативные образы. Образ, являющийся репрезентативным, — это образное отображение того, что есть, т.е. отображение определенного фрагмента реальности. Такой образ является подобием, имеющим в реальном мире свой подлинник. Образ, не являющийся репрезентативным, или симулякр, представляет собой образ отсутствующей действительности, но той действительности, которая, по замыслу художника, передаваемому им зрителю, должна быть. Симулякр является в силу этого подобием, не имеющим в реальном мире своего подлинника, или, как иногда говорят, «неподобным подобием».

Репрезентативный, или миметический, образ подражает действительности. Он более или менее адекватно описывает определенные объекты и выражает чувства художника, связанные с ними. Такой образ, говорящий о том, что уже имеет место, ориентирован на настоящее или прошлое. Нерепрезентативный, или немиметический, образ говорит о явлении, которое еще не наступило и, возможно, никогда не наступит, но которому, по замыслу художника или его персонажей, в принципе следовало бы иметь место. Такой образ ориентирован не на настоящее или прошлое, а на будущее. Он оценивает существующее положение дел, предлагает определенную альтернативу и создается с намерением внушить аудитории ощущение необходимости реализации этой альтернативы.

Нерепрезентативный образ, касающийся будущего состояния дел, не описывает никаких реально существующих объектов. Он представляет вниманию аудитории еще несуществующее положение вещей. Если образ истолковывать по старой традиции как «подобие», то о нерепрезентативном образе действительно можно сказать, что он является «неподобным подобием»: он отсылает к тому, чего в реальности нет, и не имеет в силу этого прототипа.

Нерепрезентативные образы являются образами в том же смысле, что и репрезентативные образы: они представляют собой не понятия, а эмоционально насыщенные «картинки», обращенные в первую очередь не к разуму человека, а к его чувствам. Но если репрезентативный образ дает картинку того, что уже имеет место, то нерепрезентативный образ представляет картинку того, что только будет или чему необходимо, полезно, целесообразно и т.п. быть.

А. Бретон отмечал, что если в произведении искусства не просвечивает будущее, такое произведение ничего не стоит. Если признать правомерными одни лишь репрезентативные образы, то придется согласиться с тем, что искусство вообще не вправе говорить о будущем, намечать какие-то перспективы человеческой деятельности и т.п. Задачей искусства окажется лишь пассивное копирование существующего положения вещей. Побуждение же, являющееся оппозицией подражания и предполагающее оценку реальности и внушение определенных чувств и намерений, придется исключить из числа целей искусства.

Такой подход был бы, однако, выражением старого представления о человеке как о пассивном, обреченном исключительно на созерцание и констатацию независимого от него хода дел существе. Человеческая активная, преобразующая мир деятельность осталась бы за пределами искусства. Искусство представляет собой важное средство понимания прошлого и настоящего. Но первостепенный смысл искусства в том, что оно является предвосхищением будущего. В первую очередь того будущего, которое зависит от деятельности человека.

Формирование понятия симулякра. Категория художественного образа сформировалась в эстетике сравнительно поздно. С самого начала теория образа опиралась на учение Аристотеля о мимесисе — о подражании художника жизни в ее способности производить цельные, внутренне совершенные предметы и о связанном с этим удовольствии, прежде всего — удовольствии узнавания в произведении искусства того, что ранее наблюдалось в самой жизни. Склонность Аристотеля трактовать реальность не как бытие, в котором бесконечно повторяется одно и то же, а главным образом как становление, выделение Аристотелем, наряду с подражанием, также активных функций искусства — все это было оставлено в стороне и никак не повлияло на трактовку понятия художественного образа.

В традиционной философии искусства художественный образ — это исключительно репрезентативный образ. И хотя философия еще в XIX в. заговорила о человеке как о деятельностном существе, на философии искусства этот новый подход к человеку сказался только во второй половине прошлого века. Причем выразился он не вполне адекватно: традиционному понятию репрезентативного образа, способного только к подражанию и потому всегда имеющему в реальности свой прообраз, было резко противопоставлено понятие симулякра, образа, ничему не подражающего и не имеющего в силу этого какого-либо реального прототипа.

В разработку идеи симулякра важный вклад внес французский философ прошлого века Ж. Бодрийяр. В первый период своего творчества он рассматривал проблемы общества потребления и стремился раскрыть суть феномена потребления. Если раньше главными свойствами вещей были материальность, полезность и функция, говорит Бодрийяр, то в обществе потребления эти свойства отходят на задний план и уступают свое место новым свойствам, возникающим в силу того, что предметы и вещи, подобно языку, образуют систему знаков и приобретают «знаковую стоимость». Суть этого общества составляет потребление знаков, а само потребление становится процессом поглощения знаков и поглощения знаками. В обществе потребления всякий товар производится как знак, а знаки — как товары. Бодрийяр рисует мрачную картину функционирования общества потребления, которое предстает как пространство всеобщего манипулирования и отчуждения. Это — конец труда, производства и политической экономии, утрата всякой референции, почвы и фундамента. Все рушится под натиском «стоимости-знака», подчиняющей себе не только экономику, но и другие сферы человеческой деятельности — искусство, язык, интеллектуальную деятельность. Везде действует «модель симуляции», в силу чего место реальных предметов, процессов и явлений занимают разного рода знаки и «симулякры» («подобия»), которые обмениваются между собой, забыв о существовании реального. Рождается нечто «гиперреальное», поглощающее реальное[187].

Бодрийяр определяет симулякр как псевдовещь, замещающую «агонизирующую реальность» постреальностью посредством симуляции, выдающей отсутствие за присутствие, стирающей различие между реальным и воображаемым.

Идея симулякра возникает, таким образом, в контексте обсуждения негативных черт общества потребления. Одной из основных таких черт является симуляция — притворство, создание ложного представления о чем-либо с целью ввести в обман. Симулякр — средство притворства, создания неверного представления о реальном положении вещей.

Следуя идеям Бодрийяра, и сейчас говорят о симулякре как о сознательном художественном «обмане» реципиента (ироническая игра) в постмодернизме путем презентации в качестве «подражания» некоего образца, в принципе не имеющего никакого прообраза, т.е. объекта подражания.

Несмотря на многие глубокие замечания, высказанные Бодрийяром в адрес общества потребления, представление им этого общества как «агонизирующей реальности» не является обоснованным. Это общество устойчиво, и нет никаких предпосылок предрекать его скорое крушение, замену его культуры некой более высокой и совершенной культурой («культурой с большой буквы»). Связывание нерепрезентативных образов с симуляцией как одной из ведущих характеристик общества потребления не имеет под собой твердой почвы. Бодрийяр правильно отмечает, что симулякр возникает в случае определенного кризиса реальности. Симулякр как раз и говорит о том, что должно появиться вместо этой вырождающейся реальности. Но кризис отдельных сторон (социальной) реальности — это еще не ее агония. Вся социальная жизнь состоит из непрерывных кризисов, затрагивающих те или иные ее стороны. Нет никаких причин сравнивать, как это делает Бодрийяр, культуру XX в. с «засыпающей осенней мухой», а в эстетике симулякра видеть риск деградации, истощения, «ухода со сцены» и т.п.

Бодрийяр, однако, прав, подчеркивая чрезвычайную распространенность симулякров в обществе потребления и негативные последствия такого положения вещей. Индивид такого общества все более отстраняется от реальности и даже от тех репрезентативных образов, которые представляют ее. Он живет по преимуществу в мире образов, не имеющих реальных прототипов. Поскольку эти образы представляются ему обычными репрезентативными образами, он даже не замечает того, что он существует в какой-то фантастической, вымышленной реальности. Полностью уйти из мира реальных вещей и представляющих их образов невозможно. Но, по необходимости оставаясь в нем, можно руководствоваться не столько реальными причинно-следственными отношениями, сколько вымышленными связями вещей и людей. Это своего рода социальная шизофрения: оставаясь предметным и деятельностным существом, человек видит мир сквозь очки навязываемых ему обществом фантастических представлений о реальности, имеющих с ней совсем мало общего.

Общество потребления с особой интенсивностью порождает нерепрезентативные образы. Но такого рода образы существовали всегда. Во все времена человек жил по преимуществу в мире фантастических, нерепрезентативных представлений о мире и обществе. Не случайно К. Маркс называл идеологию «ложным сознанием». Людьми в большей степени руководят иррациональные соображения, чем разумные, и свое поведение человек и общество делают рациональным по преимуществу задним числом. Симулякры появились, таким образом, гораздо раньше возникновения общества потребления.

В искусстве симулякры существовали всегда. В современном искусстве их стало заметно больше. Но это связано не с нарастающим упадком общества потребления, которое пытается с помощью симуляции и симулякров продемонстрировать свою устойчивость. Размножение симулякров вызвано в первую очередь характерным для индустриального и в особенности для постиндустриального общества убыстрением темпов социального развития. Ставшее явственным в последние два-три столетия ускорение хода человеческой истории привело к тому, что давно известные нерепрезентативные образы сделались в искусстве обычным делом и даже вышли на первый план, заметно потеснив репрезентативные образы.

Делёз о симулякрах. Французский философ Ж. Делёз относит возникновение симулякров еще в античность. Он определяет основную цель философии Платона как борьбу с симулякрами. Платон ставит перед собой задачу — «отделить сущность от явления, интеллигибельное от чувственного, идею от образа, оригинал от копии, модель от симулякра»[188]. Но все эти выражения не равнозначны. Различие перемещается между двумя типами образов. Копии — вторичные обладатели (сопричастным); они — претенденты, стоящие на прочных основаниях, чьи претензии гарантированы сходством (с непричастным). Симулякры — нечто вроде ложных претендентов, чьи претензии строятся на несходстве, заключающемся в сущностном извращении или отклонении (от непричастного).

Исходя из этого Платон разделяет всю область образов-идолов на две части: с одной стороны, есть копии-иконы, с другой — симулякры-фантазмы. Для Платона суть дела состоит в том, чтобы обеспечить победу копии над симулякром, подавить его, загнать на самое дно и не давать ему выйти на поверхность. В симулякре, по Платону, присутствует некое умопомешательство, а именно — неограниченное становление. «Поставить предел становлению, упорядочить его согласно Тому же Самому, загнать его в рамки сходства, — а ту часть, которая остается непокорной, затолкать как можно глубже, замуровать в пещере на дне Океана — вот цель платонизма, стремящегося обеспечить триумф икон над симулякрами»[189].

Если еще Платон, отстаивавший неизменное бытие и опасавшийся становления, вел непримиримую борьбу с симулякрами, вряд ли правомерно утверждать, что они появились только в современной культуре, причем именно как свидетельство ее глубокого кризиса.

Делёз подчеркивает, что симулякр — это вовсе не деградировавшая копия. Симулякр и копия противоположны по своей направленности: симулякр активен, не имеет прообраза и ищет своего воплощения в действительности, копия же пассивно отображает то, что уже имеет место. В симулякре таится позитивная сила, отрицающая как оригинал и копию, так и модель и репродукцию. Внутри симулякра заключены по крайней мере две расходящиеся серии — и ни одну из них нельзя назвать ни моделью, ни копией. Тут нельзя даже прибегнуть к модели Другого, ибо никакая модель не может устоять против головокружения симулякра. Больше нет никакой привилегированной точки зрения, нет и объекта, общего для всех точек зрения.

«Головокружение, вызываемое симулякром», о котором говорит Делёз, связано с тем, что симулякр ориентируется не на то, что в реальности и является благодаря этому в той или иной мере устойчивым, а на то, что только должно наступить, но пока отсутствует. Если образ-копия может претендовать на истинность (художественную объективность), то для симулякра, являющегося в основе своей ценностью, такая претензия совершенно исключена. Относительно будущего, в котором эта ценность намеревается воплотиться, действительно не существует никакой ириви легированной позиции или точки зрения, как нет и объекта, общего для всех точек зрения.

Симулякр и копия, подчеркивает Делёз, различны по своей природе. «Назвать симулякр копией копии, бесконечно деградировавшим иконическим образом или бесконечно удаленным сходством значило бы упустить главное. Копия — это образ, наделенный сходством, тогда как симулякр — образ, лишенный сходства»[190].

Конкретизируя эту мысль, можно сказать, что отношение между копией и симулякром аналогично отношению между истиной и ценностью. Истина является копией реальности, но ценность — не копия этой копии, а совершенно самостоятельный образ реальности, причем образ, лишенный сходства, поскольку он говорит о том, чего еще нет и, возможно, никогда не будет.

В книге «Различие и повторение» Делёз приводит пример симулякра, присутствующий еще в катехизисе; этот пример повторяется и в книге «Логика смысла». Бог создал человека по своему образу и подобию. Согрешив, человек утратил подобие, но сохранил образ. Человек превратился в симулякр. Катехизис настаивает на демоническом характере симулякра. Он именно дьявольский образ, лишенный подобия; или, скорее, он поместил подобие снаружи, а живет различием. Симулякр все еще создает эффект подобия, но это эффект целого, полностью внешний и производимый средствами, совершенно отличными от тех, что действуют внутри модели. Построенный на несоответствии и на различии, симулякр несет несходство внутри самого себя.

Делёз выделяет четыре черты симулякра, хорошо соответствующие его определению как нерепрезентативного образа, ищущего свое воплощение в будущем[191]. Симулякр — это прежде всего образ, лишенный подобия и живущий не подобием, как иконический, или репрезентативный, образ, а различием; симулякр только производит внешний эффект подобия. Симулякры — это становление, что пугало еще Платона, они активны, способны к настойчивой подспудной работе и созданию собственного, внутренне связного мира. Им есть чем оспорить и понятие копии, и понятие образца. Образец в различии разрушается, в то время как копии укореняются в несходстве интериоризированных рядов; так что никогда не скажешь, где копия, а где оригинал. И наконец, возможен триумф симулякров. Платон пытался упорядочить вечное возвращение, превращая его в результат идей, т.е. заставляя его копировать образец. Но в бесконечном движении убывающего от копии к копии подобия мы достигаем той точки, где все сущностно меняется, сама копия превращается в симулякр, где, наконец, подобие, духовная имитация, уступает место повторению.

Симулякры в древнем и в современном искусстве. Примеры нерепрезентативных образов (симулякров), относящихся еще к древнему искусству, приводит К. Юнг. Отход от художественного стиля, безраздельно господствовавшего в период царствования Аменхотепа IV, представляется на первый взгляд противоестественным. Немотивированной кажется и незамысловатая символика изображения Агнца во времена раннего христианства. Как бы резко ни отличались между собой упомянутые эпохи, они родственны друг другу. Эти эпохи представляют собой инкубационные периоды творчества, попытки каузального объяснения сути которых дают совершенно неудовлетворительные результаты. Но, рассматривая их как явления коллективной психологии, можно обнаружить, что правильно понять их можно только в том случае, «если постараться увидеть их смысл в предвосхищении будущего, т.е. относиться к ним телеологически. Эпоха Аменхотепа IV — это колыбель монотеизма, сохраненного затем еврейской традицией для всего мира. Варварский инфантилизм раннего христианства вызывался только тем, что Римская империя превратилась к тому времени в государство-бога»[192].

В романе Ф. Достоевского «Бесы» (глава «У наших») рассказывается о том, как в провинциальном городке собирается группа людей с намерением обсудить перспективы возможного переустройства общества на началах добра и справедливости. Один из присутствующих, Шигалев, предлагает так радикально переделать существующее общества, что оно превратится в «земной рай»: «Я запутался в собственных данных, и мое заключение в прямом противоречии с первоначальной идеей, из которой я выхожу, — признается Шигалев. — Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом. Прибавлю, однако ж, что, кроме моего разрешения общественной формулы, не может быть никакого». Один из «наших», симпатизирующий Шигалеву и представляющий его «отчасти фанатиком человеколюбия», так передает его замысел: необходимо, для конечного разрешения вопроса, разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо посредством перевоспитания целых поколений, — весьма замечательны, основаны на естественных данных и логичны. Помимо идей Шигалева, не вызвавших энтузиазма присутствующих, проскальзывает также мысль, «что как мир ни лечи, все не вылечишь, а срезав радикально сто миллионов голов и тем, облегчив себя, можно вернее перескочить через канавку». В другом месте романа главный его герой, Петр Верховенский, снижает планку: «перескочить через канавку» вполне удастся, срезав всего три-четыре миллиона голов.

Впервые роман был опубликован в 1871 — 1872 гг. В это время в России не было еще людей, намеревающихся усовершенствовать существующее общество, пожертвовав тремя-четырьмя и тем более сотней миллионов голов; не было и тех, кто, подобно Шигалеву, считал бы необходимым превратить девять десятых общества в полуживотное стадо посредством перевоспитания целых поколений. Образы большинства героев этого романа Достоевского не являются копиями того, что существовало реально.

Это — нерепрезентативные образы, или симулякры, говорящие не о настоящем, а о будущем и предрекающие, что люди, похожие на героев Достоевского, непременно появятся, притом появятся, спустя считанные десятилетия. И действительно, уже в начале XX в. такие люди появились и принялись готовить грандиозную социальную революцию. Они не утруждали себя подсчетами того, сколькими миллионами голов придется пожертвовать, а просто боролись за освобождение от частной собственности и проистекающей из нее эксплуатации человека человеком. Но результаты их деятельности вполне совпадают с теми цифрами возможных жертв, которые назывались «нашими». Со временем настал черед и воплощения в жизнь идеи превращения подавляющего большинства общества в стадо, в котором нет личностей, но зато все чувствуют себя как бы в раю.

Симулякры, созданные Достоевским и не описывавшие ничего существующего, сделались — через совсем краткое по историческим меркам время — обычными репрезентативными образами.

Чисто репрезентативный образ и открытый симулякр, без примеси описания реального положения вещей, являются двумя противоположными полюсами художественной образности. Между ними лежит широкая промежуточная область образов, соединяющих в себе репрезентативность и нерепрезентативность, пассивность и активность, описание и оценку.

Ситуация здесь аналогична рассматривавшимся ранее отношениям между истиной и ценностью. Помимо утверждений, образов и представлений, выражающих истину, и утверждений, образов и представлений, устанавливающих ценности, существуют многообразные двойственные, описательно-оценочные утверждения, образы и представления.

Источник

Что такое симулякр? Какие симулякры самые известные?

Утрированно, это все то, что пытаются навязать или популязировать средства массовой информации сегодня о вещах, явлениях или фактах, в существовании которых мы наверняка не просто не знаем, а сильно сомневаемся. Симулякр, по создателю понятия Платону, это подобие подобия которое слегка искажает истину, но в сегодняшнем моменте с перегибом не просто искажает, а модифицирует и позволяет скрыть отсутствие истины.

Существуют устойчивые в современном понятии (философии) явления (предметы), о которых сложились устойчивые мировоззрения (теории). Однако, из-за недоказанности, данные теории не могут быть подкреплены визуально. Тогда в дело включаются живописные симулякры.

Практически всё искусство Древней Греции, Древнего Рима (остальных древних цивилизаций) основано на симуклярировании, а после них и Ренессанс, и классический период и далее по хронологии.

Источник

История понятия симулякра

Несмотря на многие глубокие замечания, высказанные Бодрий- яром в адрес общества потребления, представление им этого общества как «агонизирующей реальности» ошибочно. Это общество устойчиво, и нет никаких оснований предрекать его скорое крушение, замену его культуры некой более высокой и совершенной культурой («культурой с большой буквы»). Связывание нерепрезентативных образов с симуляцией как одной из ведущих характеристик общества потребления не имеет под собой оснований. Бодрийяр правильно отмечает, что симулякр возникает в случае определенного кризиса реальности. Симулякр как раз и говорит о том, что должно появиться вместо этой вырождающейся реальности. Но кризис отдельных сторон (социальной) реальности — это еще не ее агония. Вся социальная жизнь состоит из непрерывных кризисов, затрагивающих те или иные ее стороны. Нет никаких оснований сравнивать, как это делает Бодрийяр, культуру XX в. с засыпающей осенней мухой, а в эстетике симулякра видеть риск деградации, истощения, «ухода со сцены» и т.п.

Симулякры появились гораздо раньше возникновения общества потребления. В сущности, они существовали в искусстве всегда. В современном искусстве их стало заметно больше. Но это

связано не с нарастающим упадком общества потребления, которое пытается с помощью симуляции и симулякров продемонстрировать свою устойчивость. Размножение симулякров вызвано в первую очередь характерным для индустриального, и особенно для постиндустриального, общества убыстрением темпов социального развития. Ставшее явственным в последние два-три столетия ускорение хода человеческой истории привело к тому, что давно известные нерепрезентативные образы сделались в искусстве обычным делом и даже вышли на первый план.

Если еще Платон, отстаивавший неизменное бытие и опасавшийся становления, вел непримиримую борьбу с симулякрами, нельзя сказать, что они появились только в современной культуре, причем именно как свидетельство ее глубокого кризиса.

«Головокружение, вызываемое симулякром», о котором говорит Делёз, связано с тем, что симулякр ориентируется не на то, что есть в реальности и является в той или иной мере устойчивым, а на то, что только должно наступить, а пока что отсутствует. Если образ-копия может претендовать на истинность, то для симулякра, являющегося в основе своей ценностью, такая претензия совершенно исключена. Относительно будущего, в котором эта ценность намеревается воплотиться, действительно не существует никакой привилегированной позиции или точки зрения, как нет и объекта, общего для всех точек зрения.

В книге «Различие и повторение» Делёз приводит пример симулякра, присутствующий еще в катехизисе; этот пример повторяется и в книге «Логика смысла». Бог создал человека по своему образу и подобию. Согрешив, человек утратил подобие, но сохранил образ. Человек превратился в симулякр. Катехизис настаивает на демоническом характере симулякра. Он именно дьявольский образ, лишенный подобия; или, скорее, он поместил подобие снаружи, а живет различием. Симулякр все еще создает эффект подобия, но это эффект целого, полностью внешний и производимый средствами, совершенно отличными от тех, что действуют внутри модели. Построенный на несоответствии и различии, симулякр несет несходство внутри самого себя.

Источник

СИМУЛЯКР

СИМУЛЯКР

(фр. simulacres, от лат. simulacrum изображение, подобие, видимость) — термин философии постмодернизма для обозначения средств фиксации опыта, располагающихся ак- центированно вне категориально-понятийного ряда. Генетически восходит к слову “С.” (“симулакрум”), обозначавшему у Платона “копию копии” Введен в философский оборот постмодернизма Ж. Батаем (см.), позднее интерпретировался П. Клоссовски (см.), Ж. Бодрийяром (см.), Ж. Делёзом (см.), Ж. Деррида (см.) и др.

Понятие как одно из оснований классического философствования (см. Классика — Неклассика — Постнеклассика) характеризуется стабильно-определен- ным значением, традиционно относимым к сфере мышления индивидуального субъекта. В противоположность этому, актуализация значения С. может быть осуществлена лишь в процедурах коммуникации. Таким образом, согласно постмодернизму, С. может обрести свой смысл только при том условии, если отдельные ассоциативные и коннотативные (см. Коннотация) его аспекты, неявно заложенные в нем адресантом, будут ак- туализованы и скооперированы воедино в восприятии адресата.

В контексте общего отказа от идеи референции (см. “Пустой знак”) постмодернистская философия задает мыслительное пространство, где, согласно Делёзу, “идентичность образца и подобие копии будут заблуждением” С. в этом контексте определяется Ф. Джеймисоном (см.) в качестве “точной копии, оригинал которой никогда не существовал” В этом своем качестве С. выступает особым средством общения, основанным на реконструкции в ходе коммуникации вербальных партнеров сугубо коннота- тивных смыслов высказывания.

Конституируясь в оппозиции категориально простроенному философствованию, концепция С. у Батая реализует себя посредством концепта “симулякров понятий”: “я пошел от понятий, которые замыкали. Язык не оправдал моих надежд. выражалось нечто иное, не то, что я переживал, ибо то, что переживалось в определенный момент, было непринужденностью. Язык отступает, ибо язык образован из предложений, выступающих от имени идентичностей” С точки же зрения Батая, любая идентичность в системе отсчета культуры постмодерна невозможна, ибо неосуществима финальная идентификация, так как понятия в принципе не соотносимы с реальностью. В этом контексте Батай постулирует “открытость существования” С. в отличие от “замкнутого существования” предполагающего “понятийный язык” и основанного на задаваемых им идентичностях.

Фундаментальным свойством С. в этом контексте выступает его принципиальная несоотносимость с какой бы то ни было реальностью. Это становится очевидным в системе отсчета так называемых “суверенных моментов” у Батая: смех, хмель, эрос, жертва. В их точечном континууме “безмерная расточительность, бессмысленная, бесполезная, бесцельная растрата” становятся “мотивом бунта” “во имя бытия” как неидентифи- цируемого начала против “устроенного и эксплуатируемого” существования. “Суверенные моменты” по Батаю, и есть “симулякр прерывности”, а потому не могут быть выражены в “понятийном языке” без тотальной утраты смысла, ибо опыт “суверенных моментов” меняет субъекта, реализующего себя в этом опыте, отчуждая его идентичность и высвобождая тем самым его к подлинному бытию. В этой системе отсчета С. как выражение “суверенного момента” фактически выступает у Батая квази-С., “симулякром симулякра” Это упраздняет возможность любой мысли о какой бы то ни было идентичности.

Как отмечал Клоссовски, “презрение Батая к понятию обнаружилось наглядно в Диспуте о грехе, в котором приняли участие также Сартр (выдающий французский философ (1905 — 1980), основатель атеистического экзистенциализма. — А. Г.) и Ипполит (представитель французского неогегельянства (1907 — 1968). — А. Г.). Как раз тогда, когда другие хотели замкнуть его в кругу понятий, Батай вырывался из этого круга с доказательствами очевидного противоречия в руках: он говорит и выражает себя в симулякрах понятий, так что выраженная мысль неизменно подразумевала особую восприимчивость собеседника”

По мнению Клоссовски, С. это не совсем псевдо-понятие: последнее еще могло бы стать точкой опоры, поскольку оно могло быть изобличено как ложное. С. образует знак мгновенного состояния и не может ни установить обмена между умами, ни позволить перехода одной мысли в другую. С., по оценке Клоссовски, “обладает преимуществом отсутствия намерения закрепить то, что он представляет из опыта, и то, что он выговаривает о нем; он не просто не боится противоречий, симулякр замешан в них. Ибо если он и плутует на таблице понятий, так это потому, что он верно передает долю несообщаемого. Симулякр есть то, что мы можем знать об опыте; понятие в этом отношении есть лишь жалкий отброс, взывающий к другим отбросам”

С точки зрения Клоссовски, С. есть “совершенно другое интеллигибельно понятийного сообщения: это сообщничество, мотивы которого не только не поддаются определению, но и не пытаются самоопределиться. Сообщничество достигается симулякром; понимание достигается понятием, хотя как из-за понятия проистекает непонимание” Однако, по убеждению Клоссовски, “понял ли ты симулякр или недопонял его в любом случае это еще ничего не значит: метя в сообщничество, симулякр пробуждает в том, кто испытывает его особое движение, которое того и гляди исчезнет. И тогда уже никак в слове не передать того, что произошло: мимолетное вступление в сознание без клеврета, примыкающее в другом только к тому, что могло бы отвлечься, отделиться от Я другого, делая его вакантным”

Как пишет Клоссовски, “прибежище симулякра не скрывает, однако ни отсутствия реального события, ни отсутствия его замены. Вместе с тем в той мере, в какой что-то должно произойти с кем- то, чтобы мы могли сказать, что опыт был, не распространится ли симулякр до самого опыта? И как раз тогда, когда Батай его изрекает по необходимости как пережитое, в тот самый миг, когда выговаривает его, избавляясь от себя как субъекта, обращающегося к другим субъектам, с тем чтобы оставить в цене лишь содержание опыта. Что-то происходит с Батаем, о чем он говорит так, как будто это происходит не с ним, не с Батаем, который мог бы это определить и сделать из этого те или иные разумные выводы. Он не приписывает себе и никогда не может приписать себе определенного изрекания (опыта): едва изрекши его, он сей же час соотносит себя с тоской, с радостью, с непринужденностью: затем он смеется пишет, что умирает со смеху или смеется до слез — состояния, в которых субъект упраздняется опытом. И насколько Батай был охвачен тем, что передают эти вокабулы, настолько его мысль отсутствовала. Его намерение отнюдь не состояло в том, чтобы предоставить их под сень медитации, образованную их представлениями. Ему важна была именно эта модальность отсутствия; и восстановление ее путем расстановки вех в обратном направлении подводит его к философии, которую он неизменно отказывается выдавать за философию”

По убеждению Клоссовски, “существующий субъект, испытывающий свою прерывность, то есть убегание бытия из существования, упорствует в пребывании с того мига, как его смех, слезы, все излияния — одним словом, его пафос, начинает обозначаться им как суверенные моменты. И это существующее (эк- зистирующее), нечаянно доведенное до вакации, Я, до смерти мысли начинает искать их именно как суверенных моментов только исходя из своего вновь обретенного Я, стало быть, исходя из рабства идентичности и заново закрытого понятия. И так каждый раз, когда он захочет преподавать этот метод медитации. Вот почему ему вновь надо будет исходя из понятий, идентичностей прокладывать путь к раскрытию понятий, к упразднению идентичностей и это раскрытие и упразднение может быть передано только в симулякрах”

Согласно Клоссовки, в противовес языку понятийному, С. конституируют “язык, предложения которого не говорят уже от имени идентичностей” Такой язык (язык С.) может служить и служит средством фиксации “суверенных моментов” ибо позволяет выразить не только уникальность последних, но и их сиюминутно-преходящий характер (не бытие как константное, но вечное становление). По Клоссов- ски, “упраздняя себя вместе с идентичностями, язык, избавленный от всех понятий, отвечает уже не бытию: в самом деле, уклоняясь от всякой верховной идентификации (под именем Бога или богов), бытие схватывается только как вечно бегущее”

По оценке Клоссовски, если “понятие и понятийный язык предполагают то, что Батай называет “замкнутыми существованиями” то реализуемая в процессах коммуникации “открытость существований или достижение интег- ральности существований. могут быть развиты лишь как симулякры понятий” Согласно Клоссовски, “понятийный язык” задает идентичность существования с бытием, тем самым деформируя бытие как “убегающее всякого существования”; в этой связи “мы вынуждены. раскрыть понятия по ту сторону их самих” По формулировке Клоссовски, “там, где язык уступает безмолвию, — там же понятие уступает симулякру” По его мысли, “симулякр не совсем псевдопонятие: последнее еще могло бы стать точкой опоры, поскольку может быть изобличено как ложное. Симулякр образует знак мгновенного состояния и не может ни установить обмена между умами, ни позволить перехода одной мысли в другую” По Клоссовски, “в симулякрах понятий. выраженная мысль неизменно подразумевает особую восприимчивость собеседника” Если на основе понятийного общения возможно устойчивое взаимопонимание, то, согласно Клоссовски, “симулякр есть. сообщничество, мотивы которого не только не поддаются определению, но и не пытаются самоопределяться” По оценке Клоссовски, на тот или иной момент “сообщничество достигается симуля- кром” но, возникая “как контакт” по поводу принципиально суверенных моментов, “сообщничество” питается самой их суверенностью. В силу этого последнее не претендует на устойчивость и постоянство, выступая сиюминутно преходящим: “метя в сообщничество, симулякр пробуждает в том, кто испытывает его, особое движение, которое того и гляди исчезнет” “Выговаривая симулякр” по мнению Клоссовски, человек фактически освобождает и свои ассоциативные поля,, и возможные коннотативные значения произнесенного, “избавляясь от себя как субъекта, обращающегося к другим субъектам, с тем чтобы оставить в цене лишь содержание опыта”, открытое для любых конфигураций. По определению Клоссовски, “именно уловкой симулякра сознание без клеврета (то есть вакация Я) прокрадывается в сознание другого” Согласно Клоссовски, язык — избавленный от всех понятий как содержащих интенцию на идентификацию своего значения с действительностью упраздняет “себя вместе с идентичностями” в то время как субъект, “изрекая” пережитой опыт, “в тот самый миг, когда он выговаривает его, избавляется от себя как субъекта, обращающегося к другим субъектам” Смыслопорождение предстает у Клоссовски в этом контексте как самоорганизация освобожденного от субъекта и выраженного в С. опыта, причем место референциально гарантированного смысла в данном случае занимает множество коннотативных смыслов, оформляющихся на основе кооперации сиюминутных ассоциаций.

Как отмечает по этому поводу Клоссовски, “язык (понятийный) делает бессмысленными учение и поиск моментов суверенности” в этой системе отсчета со всей остротой встает вопрос: “каким образом содержание опыта может устоять. под натиском понятийного языка?” Единственным ответом на него может, по Клоссовски, быть отказ от понятийного универсализма, исход библейского формата “из рабства идентичностей” задаваемого посредством понятийного языка. Для этого “каждый раз. ему вновь надо будет, исходя из понятий, идентичностей, прокладывать путь к раскрытию понятий, к упразднению идентичностей” “и это раскрытие и упразднение может быть передано только в симулякрах”

По мысли Делёза, интерпретирующего платоновскую идею “С.” (“вещи” выступают “копиями” более схожими с исходной “идеей” нежели отличающимися от нее): “Симулякр [. ] система, в которой различное соотносится с различным посредством самого различия” Согласно Делёзу, С. не создает эффекта подобия, неся “несходство внутри себя” поэтому “мы не можем [. ] определять его, исходя из [. ] модели [. ], задающей подобие копий” По Делёзу, “тут нельзя даже прибегнуть к модели Другого, ибо никакая модель не может устоять против головокружения симулякра” Делёз при этом допускает существование модели уклонения от исходной модели, являющейся моделью собственно С. В пояснение последнего рассуждения Делёз приводит слова Платона: “В жизни, мой милый, есть два образца: вознагражденного благочестия и наказанного безбожия” (Теэтет, 176 е), а также “если демиург любой вещи взирает на неизменно сущее и берет его в качестве первообраза при создании идеи и свойств данной вещи, все необходимо выйдет прекрасным, если же он взирает на нечто возникшее и пользуется им как первообразом, произведение его выйдет дурным (выделено мной. А. Г.)» (Ти- мей, 28 в).

Согласно Делёзу, “в симулякре наличествует безумное становление, глубинное субверсивное становление, умеющее ускользнуть от равного, от предела, от Того же Самого или от Подобного”

Осмысление Делёзом общества в качестве хаосмоса (см.) различающихся событийных серий выступает фиксацией нового социального состояния. Тем не менее, хотя подобие, сходство между резонирующими сериями сохраняется, “проблема” согласно Делёзу, “не в его наличии, а в его статусе и позиции” Это, по Делёзу, связано с тем, что “больше нет никакой привилегированной точки зрения, нет и объекта, общего для всех точек зрения. Нет никакой иерархии, нет ни второго, ни третьего. [. ] Нет больше никакого отбора. Неиерархизированное творение представляет собой сгусток сосуществований и одновременность событий” Мир, с точки зрения Делёза, не может быть целостностью, ибо такое положение вещей делает невозможным многообразие: “Природа как производство разнообразного может быть только бесконечной суммой, то есть суммой, которая не объединяет в целостность собственные элементы” С. у Делёза — “вовсе не деградировавшая копия. В нем таится позитивная сила, отрицающая [. ] оригинал и копию” По мысли Делёза, “симулякр основывает мир кочующих [номадических] распределений и торжествующей анархии” где “за каждой пещерой еще более глубокая пещера более обширный, невидимый и богатый мир над каждой поверхностью, пропасть за каждым основанием, под каждым обоснованием”

В постмодернизме роль неструктурированной множественности С. (по Делёзу, “дионисийских машин”), выступающих как хаос (см.), позитивная: ими отрицается не логос (см.), а логоцентризм (см.); они не позволяют утвердиться в статусе истины ни одной из вновь созданных людьми мировоззренческих систем; препятствуют тому, чтобы “заново центрировать круги” (Делёз), т. е. заменить изжившую себя “ истину ”-метанаррацию (см.) новой. Тем самым работа С., по Делёзу, порождает креативный хаос, утверждает дивергенцию и децентрацию. В этом, по мнению Делёза, кардинальное отличие С. от “подделки” “копии копий” осуществляющую деструкцию “ради консервации и увековечивания установленного порядка репрезентаций, образцов и копий” и “которая еще лишь должна быть доведена до той точки, в которой она меняет свою природу и обращается в симулякр”

По мысли Делёза, если повторение понимать как копию, то для С. “свойственно не быть копией, а опрокидывать все копии, опрокидывая также и все образцы” По убеждению Делёза, благодаря С. “понятие может бесконечно развивать свое содержание, в то же время вбирая неопределенное множество объектов” Мир С. у Делёза “это система, в которой различное соотносится с различным посредством самого различия”

Квалифицируя С. в качестве “состояния знака, согласованного с вечным возвращением” Делёз указывает: “В бесконечном движении убывающего от копии к копии подобия мы достигаем той точки, где все существенно меняется, сама копия превращается в симулякр, где, наконец, подобие, духовная имитация уступает место повторению” С. у Делёза “производит впечатление подобия” но строится он “на несоответствии, на различии, он интериоризирует некое несходство”. По словам Делёза, С. “поместил подобие снаружи, а живет различием” и т. наз. “повторение одинакового, — внешняя оболочка, подобная облезающей коже, обнажающей ядро различия и более сложных внутренних повторений”

Интерпретация С. у Делёза расходится с трактовкой С. у Бодрийяра. По мысли последнего, то, что Делёз именует “подделкой” точнее именовать “чистым С.” С помощью такового С., согласно Бодрийяру, создаются артефакты массовой культуры эпохи постмодерна. “Чистый С.” у Бодрийяра — самореферирующий- ся знак, диссимулирующий отсутствие чего бы то ни было. Посредством “чистого С.”/“подделки” и осуществляется симуляция (см.) подмена реальности мнимостями, кажимостями, отражающими бессознательные или сознательные желания (см.) людей. По Бодрийяру, симуляция “порождение, при помощи моделей, реального без истока и реальности: гиперреального”.

Что такое симулякр

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

Что такое симулякр или зачем на самом деле нужен Диснейленд

Варламова Дарья

<img decoding="async" src="//l-stat.livejournal.net/img/userinfo_v8.svg" alt="Что такое симулякр" title="userinfo v8">neveev

Neveev

Sapientia est potentia

Реальность моделируется. Что такое симулякры и живем ли мы в матрице

Происхождение понятия «симулякр», его значение

Симулякр и потребление

Гиперреальность

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

СИМУЛЯКР

Полезное

Смотреть что такое «СИМУЛЯКР» в других словарях:

Значение слова «симулякр»

Делаем Карту слов лучше вместе

Синонимы к слову «симулякр&raquo

Предложения со словом «симулякр&raquo

Сочетаемость слова «симулякр&raquo

Понятия со словом «симулякр»

Дополнительно

Предложения со словом «симулякр&raquo

Что такое симулякр?

Симулякр: ключ к пониманию современной культуры

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

симулякр

Полезное

Смотреть что такое «симулякр» в других словарях:

Симулякр

Симулякр

Полезное

Смотреть что такое «Симулякр» в других словарях:

Человечество в плену иллюзий: как симулякры изменили историю и искажают современность

Симулякр как средство манипуляции сознанием

Библиографическое описание:

7.3. Симулякр

Что такое симулякр? Какие симулякры самые известные?

История понятия симулякра

СИМУЛЯКР

Читайте также

Симулякр

СИМУЛЯКР

Вам также понравится

какие процентные ставки по ипотеке в банках на сегодня 2021 год

единовременная выплата 10000 на ребенка кому полагается

ежемесячное пособие опекунам несовершеннолетних

Добавить комментарий Отменить ответ

neveev