Дискурс что это простыми словами

Значение слова «дискурс»

В социогуманитарном смысле — обусловленная социальными и культурными параметрами и имеющая интерсубъективный характер организация системы речи, а также принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в речи в зависимости от места и времени развития человечества. Это значение слова «дискурс» ввёл синтезировавший идеи структурализма со сравнительно-историческими исследованиями Эмиль Бенвенист, противопоставляя discours (как речь, привязанную к говорящему) и récit (как речь безотносительно к говорящему).

Термин «дискурс» используется в семантике, социолингвистике, дискурсивной психологии, в различных вариантах теорий дискурса (например, теория дискурса Эрнесто Лакло и Шанталь Муфф) и аналитического подхода к изучению дискурса, в частности в дискурсном анализе, дискурсивном анализе, дискурс-анализе (и его разновидности — критическом дискурс-анализе), анализе дискурса и других.

ди́скурс и диску́рс

1. лингв. совокупность языковой практики и различных экстралингвистических факторов (прагматических, социокультурных, психологических и пр.)

2. лингв. текст, взятый в событийном аспекте

3. лингв. речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания ◆ Такое впечатление, что либеральный дискурс, попав в ловушку неолиберализма (криптоконсерватизма) и не отделившись от демократического дискурса, сейчас в этом процессе не участвует и, таким образом, не оказывает почти никакого влияния на нормативную политическую теорию и, как следствие, на те самые поиски на ощупь нового raison d’etre государства, на которые возлагал надежды Дарендорф. Александр Кустарев, «Друзья и враги свободы», 2010 г. (цитата из НКРЯ)

4. филос. вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности

5. рассказ, монолог, речь

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.

Насколько понятно значение слова домок (существительное):

Источник

Дискурс — что это значит простыми словами

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Большинству из вас, я думаю, не очень импонируют (это как?) «навороченные» словечки, смысл которых не всегда понятен с первого раза.

Однако поспешу вас успокоить на этот счет, потому что термин, который мы сегодня рассмотрим во всех ракурсах, довольно прост по смыслу и имеет немаловажное значение для нашей речи.

Если обратиться, например, к базовой теории лингвистики, то центральное определение в ней – как раз «дискурс».

Но этот термин используется во множестве сфер, не только в гуманитарной, поскольку обладает всеми характеристиками многозначного понятия. Но сначала о том, какова этимология (что это?) этого слова и в каком значении оно чаще всего употребляется.

Интересные факты о термине «дискурс»

Произношение этого слова допускает две разные вариации, и обе они верны.

То есть: можно произносить «дИскурс» с ударением на первом слоге, а можно делать акцент и на втором. Но более академическим и общепринятым считается второй вариант (дискУрс).

У позднелатинского слова «discursus», ставшего «прародителем» рассматриваемого понятия, довольно древняя история, уходящая корнями примерно в пятое столетие до нашей эры.

Тогда, на заре формирования основных философских течений, значение этого термина ограничивалось довольно простыми смыслами – «суета, мельтешение, круговорот, маневр, беготня».

Однако со временем, по ходу развития философской мысли и языковой деятельности, понятие дискурса обогатилось новыми смысловыми оттенками.

Так, во времена древнегреческих мыслителей – особенно Платона и Аристотеля (ок. IV в. до н.э.) – слово «discourse» использовалось для обозначения таких понятий, как «рассуждение, мышление» и «довод, аргумент».

И только гораздо позднее, после практики иносказательного употребления в смысле « беседа, речь, разговор, использование языка», это определение обрело свое непосредственное значение, используемое по сей день в большинстве современных языков.

Дискурс — что это в философском смысле

Дискурсивное мышление философы рассматривают в двух разных аспектах, и каждый из них предполагает свое понимание этого термина.

В частности, совершенно по-разному трактуется дискурс в:

Что касается классической (исторической) философии, то дискурс здесь означает любые формы коммуникации между людьми, включая все разнообразие способов речевого взаимодействия, не ограничиваясь беседой или рассказом.

Такой смысл предполагает и позднелатинская языковая практика, уже упомянутая при освещении изначальной трактовки термина.

В более широком – обобщенном – понимании под словом «дискурс» подразумевается своеобразная метафора (это как?) быстрого зарождения, изменения и перемещения мыслей и/или слов между участниками любого вида общения.

Несколько иначе подошли к трактовке этого определения французские постмодернисты, философия которых наиболее четко и ярко представлена известным историком и теоретиком культуры Мишелем Фуко, создавшем первую кафедру психоанализа во Франции.

Здесь под дискурсом понимается в целом образ мышления как коммуникативное явление со сложной системой иерархии знаний и всеми идеологическими установками.

В целом и общем дискурсивное мышление характеризуется как процесс последовательного, точного, обоснованного рассуждения, которое в классике противопоставляется рассуждению интуитивному (непоследовательному, обобщенному, не имеющему строгой системы).

По мере развития науки трансформировалось и понимание отношений дискурсивного и интуитивного мышления. Так, на рубеже XVII – XVIII веков принято было считать, что первое вытекает из второго.

То есть, что именно на основе интуиции строится сначала доказательная база, а потом и сам дискурс.

Эту теорию поддерживали Декарт, Спиноза, Лейбниц.

Однако Иммануил Кант, который в своем труде «Критика чистого разума» противопоставлял дискурсивной ясности понятий все, что базируется на интуитивном подходе, доказал обратное. Он называл интуитивное мышление спекулятивным, то есть опосредованным и сугубо образным.

Подобное противопоставление и неоднозначность трактовки сохранялись и в XX веке, несмотря на то, что все больше теорий базировалось на мнении, что дискурс – это последовательность коммуникативных актов.

Проще говоря, это любая языковая или речевая конструкция, которая развивается в разговоре, беседе, рассуждении. В роли последовательных коммуникативных актов могут выступать и письменные тексты с общими тематическими признаками.

Дискурс в лингвистике

Сегодня к теории дискурса добавились такие характеристики, как оформленность мыслей, предположение/определение целей и адресата информирования.

Выявлены новые закономерности, инициировавшие появление новых понятий, и новые критерии для классификации.

Так, например, дискурсы могут различаться:

Что касается новых понятий, то одно из самых интересных – «дискурсивное поле», под которым подразумевают совмещение или смену ключевых понятий (интеллектуальных, культурных, социальных) для решения какой-то задачи речевого взаимодействия.

Обычно это явление имеет место при формировании (или же для формирования) какого-либо дискурсивного сообщества.

Есть и такой термин, как дискурс-анализ, значение которого, кстати, кардинально отличается от похожего понятия – «дискурсивный анализ».

Пример дискурса из жизни

Итак, можно смело резюмировать, что дискурс – это определенный набор ориентаций и признаков, характерных для текста или речи.

Ориентаций, которые могут использоваться в самых разнообразных контекстах – социальных, научных, исторических, философских, культурных, психологических.

В этот набор входят не только слова и предложения, но и все смысловые связи, вложенные в этот текст носителем языка.

Для примера возьмем одну из самых «заезженных» ассоциативных цепочек – слово «роза».

Это их дискурс, дискурс «специалистов».

Но допустим, вы никакой не специалист, а просто среднестатистический обыватель. Что вы подумаете, что представите?

Вот такие мысли, ассоциации и суждения, возникающие у вас в голове, когда вы слышите какие-то слова, – это и есть ваш дискурс. По сути, это сложнейшая паутина связей слов или речи с определенным контекстом.

И этот самый дискурс напрямую зависит от особенностей вашего индивидуального контекста – лингвистического, социального, психологического, культурного и т.д.

Понятно, что определение дискурса будет меняться со временем, как и значение любых терминов. Это зависит от «динамичности» языка, условий его развития, трансформации и, конечно, эволюции человеческой коммуникации – как в философском плане, так и в политическом.

И для таких перспектив есть немало оснований, потому что по ходу истории сложились целые школы, которые изучали теорию дискурса.

Краткое резюме

Любой язык не статичен, он продолжает развиваться и меняться.

Возможно, не сегодня завтра появятся кардинально новые труды в этой области, ведь вопрос дискурса, его понимания и роли в лингвистике пока еще весьма далек от разрешения.

Такого же мнения придерживаются и эксперты:

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

Комментарии и отзывы (2)

Ничего себе «объяснил простыми словами». «Дискурс» благодаря постструктуралистам стал окончательно и бесповоротно

«понятием-наоборот» ( вроде « глюковины» из известного анекдота). В нем проявился дух времени, когда свободу твоего понимания ничто не должно притеснять ( ибо в основе современной межкультурной и межличностной коммуникации лежит « толерантность»). Так что «понимай-как-хочешь». Удачи всем (особенно диссертантам!)

Сначала тоже ничего не понял, а вот в конце, когда был пример, стало намного понятнее. Мне уже далеко за 30, и я к своему стыду это слово вообще даже не слышал. Поначалу читал, и думал, что это что-то типа дискуссии.

Источник

Больше чем речь: что значит «дискурс» и как его употреблять

Любовь Карась

Трактовки понятия «дискурс» различаются в зависимости от контекста: иногда под ним понимается речь, а иногда — процесс беседы. В философии постмодернизма это даже означает особую ментальность. Предупреждаем сразу: единого понимания значения этого слова нет, однако можно разобраться в нескольких его определениях и расширить свой словарный запас.

Термин «дискурс» имеет два основных значения: классическое и постмодернистское. В первом случае подразумевают различные формы речевого взаимодействия. Этот смысл заложен в этимологии слова: от латинского discoursus — «беседа, аргумент, разговор»; от французского discourse — «речь».

В современной философии «дискурс» интерпретируют как особый ментальный феномен, который выражен в тексте. Он обладает такими свойствами, как целостность, связанность, включенность в контекст. Неоднозначность трактовки «дискурса» заключается в том, что под ним понимается монолог в том или ином виде (текстовой или устной речи). Однако лингвисты могут подразумевать и другие коммуникационные акты, такие как диалог или даже полилог. Доктор филологических наук Андрей Кибрик отмечает, что дискурсом может быть сообщение, маленькая записка и в то же время целый роман. «То есть это очень разнообразное явление, обладающее при этом общими закономерностями устройства», — говорит эксперт.

Как использовать

В повседневной жизни вам, скорее всего, этот термин не пригодится: он применим в сферах культурологии, лингвистики, социологии. Тем не менее стоит знать, что возможны два варианты произношения: «дИскурс» и «дискУрс». Это зависит от значения, чаще в академической среде используют второй вариант и имеют в виду «речь».

В естественных науках, в которых возможны разные интерпретации одного и того же явления, этот термин может употребляться в таких словосочетаниях, как «дискурс генетики». Другие примеры употребления — «общественный дискурс», «художественный дискурс». Возьмем цитату из книги социолога Крейга Калхуна «Национализм»: «И позитивные, и негативные проявления национальной идентичности и преданности определяются общим дискурсом национализма». В данном случае «дискурс национализма» — это то, как обсуждается, представляется проблема национализма в обществе.

Источник

Дискурс

Понятие дискурса

Дискурс — это вербально артикулированная форма объективации содержания человеческого сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. В настоящее время дискурс представляет собой многозначное понятие, активно используемое в философии, социологии, лингвистики, культурологии и других общественных науках.

В классической философской традиции понятие «дискурс» использовалось для характеристики последовательного перехода от одного дискретного шага к другому и развёртывания мышления, выраженного в понятиях и суждениях, в противовес интуитивному схватыванию целого до его частей. В современной философии постмодернизма сложилась интерпретация дискурса как особого ментального феномена, который выражен в тексте, обладающем связностью и целостностью и погружённом в те или иные контексты. Неоднозначность трактовки феномена дискурса в философии (см. Философия) выражается в том, что под ним понимается монологически развиваемая языково-речевая конструкция, например речь или текст. Вместе с тем, нередко под дискурсом понимается также последовательность совершаемых в языке коммуникационных актов. Такой последовательностью может быть разговор, диалог, письменные тексты, содержащие взаимные ссылки и посвящённые общей тематике и так далее.

Понятие дискурса связывают с такой активностью в языке, которая соответствует специфической языковой сфере и обладает специфической лексикой. Кроме того, продуцирование дискурса осуществляется по определённым правилам синтаксиса (см. Синтактика) и с определённой семантикой (см. Семантика). Дискурс тем самым создаётся в определённом смысловом поле и призван передавать определённые смыслы, нацелен на коммуникационное действие со своей прагматикой (см. Прагматика). Решающим критерием дискурса оказывается особая языковая среда, в которой создаются языковые конструкции. Поэтому сам термин «дискурс» требует соответствующего определения — «политический дискурс», «научный дискурс», «философский дискурс» и так далее. В соответствии с этим пониманием дискурс — это «язык в языке», то есть определённая лексика, семантика, прагматика и синтаксис, являющие себя в актуальных коммуникационных актах, речи и текстах.

Термин «дискурс» широко используется рядом наук, прямо или опосредованно изучающих функционирование языка. В лингвистике понятие «дискурс» получило развитие в качестве характеристики речевой деятельности в связи с широким распространением динамических моделей языка, а также при изучении языка как средства выражения системы мировоззрения и мировосприятия, идеологий, взглядов и мнений, рассматриваемых в тех или иных социокультурных контекстах.

В англоязычной лингвистической традиции под дискурсом понимается связная речь, по объёму превосходящая предложение, по содержанию — связанная с использованием Я в социальном контексте, по организации — представляющая собой интерактивное взаимодействие коммуникантов (Stubbs, 1983). Этот подход рассматривает дискурс с позиций структурно ориентированной или формальной лингвистики.

Другой распространённый подход заключается в том, что дискурс рассматривается не только как некоторая связная последовательность единиц языковой структуры «по объёму превосходящая предложение», а как целостная совокупность функционально организованных, контекстуализованных единиц употребления языка, находящаяся во взаимодействии с контекстом. При этом контекст понимается в самом широком смысле и включает лингвистические, экстралингвистические и прагматические параметры: физический носитель текста, ситуацию, сотекст, интертекст, участников общения, функцию. Таким образом, данный подход выражается формулой: «Дискурс = Текст + Контекст».

Понимание дискурса в классической философии

В классической философии дискурсивное мышление, развёртывающееся в последовательности понятий или суждений, противопоставляется интуитивному мышлению, схватывающему целое независимо и вне всякого последовательного развёртывания. Разделение истин на непосредственные (интуитивные) и опосредованные (принимаемые на основе доказательства) проведено уже Платоном и Аристотелем. Плотин проводит различие между всеобщим, целостным, нечастичным и неиндивидуальным единым Умом и дискурсивным умом, в своём движении охватывающим все отдельные смыслы (Enn., VI 2,21). Фома Аквинский противопоставляет дискурсивное и интуитивное знание, рассматривая дискурсивное мышление как движение интеллекта от одного объекта к другому (Summa theol., 1, q. 14 а7).

Понятие «дискурс» занимает позицию одного из наиболее важных концептов средневековой схоластики, обозначая рассудочную деятельность, необходимую для систематизации чувственного опыта, но альтернативную внечувственному и нерассудочному («интуитивному») познанию как постижению трансцендентных истин. Согласно Ричарду Сен-Викторскому, «ум» (ratio discursivus), подверженный чувственным впечатлениям, «перебегает (discurrit) в своих познавательных устремлениях с объекта на объект». В контексте средневековой мистики языковая форма выражения осмысливалась в качестве неадекватной для фиксации содержания опыта откровения, что актуализировало исходно этимологическое значение термина «дискурс» (у Бернара Клервоского, например: «многие предаются бесполезным знаниям и в своих поисках перебегают туда-сюда (discurunt), впадая в противоречие»). Дискурс осмыслен схоластикой применительно к познавательному процессу в качестве «фактора человеческой субъективности» — в противоположность «интуиции», понятой в системе отсчёта апофатической теологии как «фактор божественной объективности». Согласно Альберту Великому, продуктом ratio выступает scientia, то есть знание, основанное на доказательстве, продуктом же интуиции — inteIIegencia, то есть не нуждающаяся в доказательствах и определениях самоочевидная истина (не случайно Р. Бэкон полагает, что ум, образуя единство с Логосом, не является при этом «частью души»).

В целом, в традиционной философии дискурсивное мышление осмысливается как рассудочное познание, сопряжённое с чувственным опытом и человеческой телесностью, заставляющей облекать знание в словесную форму: dianoia у Платона, logisticon — в неоплатонизме, logicon — в патристике, ratio и inteIIectus naturalis — в схоластике.

Развитие науки в веках привело к построению различных интерпретаций интуитивного и дискурсивного познания. Для Р. Декарта, Б. Спинозы и Г. В. Лейбница всеобщность и необходимость научного познания гарантируется интеллектуальной интуицией, лежащей в основе доказательства и обеспечивающей дискурсивному мышлению и созерцание, и последовательное доказательство. Т. Гоббс, определяя специфику человеческого понимания, связывает её с пониманием последовательности (или следования) представлений одно за другим, которое называют (в отличие от речи, выраженной словами) речью в уме (Гоббс Т. Левиафан. — М., 1936, с. 46). Он связывает дискурсивность мышления со способностью слов языка быть знаками (см. Знак) общих понятий. Локк полагал, что фундаментальные истины постигаются интуитивно, другие же через посредство других идей, с помощью демонстрации или последовательного рассуждения и чем больше шагов в этой последовательности, тем более ясным оказывается вывод. Ясность сложных идей зависит от количества и расположения простых идей, причём существуют три способа образования сложных идей (предметов, отношений и общих понятий). В немецкой философии эпохи Просвещения сложились две линии в трактовке дискурсивности мышления, одна из которых (Xр. фон Вольф, М. Мендельсон) преувеличивала роль дискурсивного мышления, а другая (Ф. Г. Якоби, И. Г. Гаман) противопоставляла опосредованному знанию интуицию, чувство, веру. И. Кант в «Критике чистого разума» противопоставляет дискурсивную ясность понятий интуитивной ясности, достигаемой посредством созерцаний (Кант И. Сочинения, т. 3. — М., 1964, с. 79), называя рассудочное познание посредством понятий дискурсивным мышлением (там же, с. 166, 603; Пролегомены. — Там же, т. 4, ч. 1. — М., 1965, с. 155; Логика, Трактаты и письма. — М., 1980, с. 395). Согласно Канту, опосредованное через понятия дискурсивное сознание находится в оппозиции интуитивному, непосредственному сознанию так же, как рассуждение противостоит созерцанию. Понятие же трактуется им как дискурсивная репрезентация того, что обще многим объектам. Г. В. Ф. Гегель противопоставляет дискурсивное мышление, отождествляемое им с формальным и рассудочным, спекулятивному мышлению, постигающему единство непосредственного и опосредованного, многообразие абстрактных определений в конкретно-жизненном понятии. В целом, в рамках классического типа философствования понятие «дискурс» предельно специфицируется и в собственном виде практически выходит из оборота.

Понимание дискурса в неклассической философии

Неклассический тип философствования осуществляет своего рода переоткрытие феномена дискурса — как в контексте вербально-коммуникационных практик (анализ социокультурной обусловленности речевых актов в структурализме и постструктурализме; трактовка Ю. Хабермасом дискурса как рефлексивной речевой коммуникации, предполагающей самоценную процессуальность проговаривания всех значимых для участников коммуникации её аспектов), так и в широком социополитическом контексте (расширительное понимание А. У. Гоулднером дискурса как инструмента социальной критики).

Ю. Хабермас обсуждает проблему дискурса в рамках теории коммуникационной компетенции или универсальной прагматики. Традиционно «логический анализ языка» ограничивался синтактическими и семантическими характеристиками; прагматический аспект языка исследовался эмпирическими науками. Если следовать дихотомии «язык — речь» Ф. де Соссюра, то речь как прагматический аспект языка исследуется эмпирическими науками; или же, если следовать проведённому Н. Хомски различению лингвистической компетенции и лингвистической деятельности, лингвистическая теория исследует только способность идеального говорящего-слушающего овладеть абстрактной системой общих лингвистических правил, в то время как анализ лингвистической деятельности необходимо включает эмпирические условия, ограничивающие действительную речь. В теории универсальной прагматики Хабермаса рациональной реконструкции в универсальных терминах подлежат не только синтактические и семантические, но и прагматические характеристики речевых высказываний. В этой реконструкции Хабермас следует теории речевых актов Дж. Остина и Дж. Сёрля. «Универсальная прагматика тематизирует элементарные единицы речи (высказывания) таким же образом, как лингвистика тематизирует элементарные единицы языка (предложения). Цель реконструктивного лингвистического анализа заключается в эксплицитном описании правил, которыми компетентный говорящий должен овладеть, чтобы сформировать грамматические предложения и высказывать их в приемлемой форме… Общая теория речевых актов, таким образом, будет описывать эту систему правил»… (Ю. Хабермас). Следуя Сёрлю, Хабермас определяет речевой акт как единицу лингвистической коммуникации в смысле реализации предложения в высказывании. Таким образом, опираясь на теорию речевых актов, фундаментальную задачу универсальной прагматики Хабермас видит в «исследовании и реконструкции универсальных условий возможного понимания», поскольку именно понимание является имманентной функцией речи. С точки зрения этой функции, Хабермас выделяет стратегические, или паразитические, формы коммуникации и нестратегические, которые ориентированы на достижение консенсуса. В общем, именно консенсус выступает главной целью коммуникаций, ориентированных на понимание. С точки зрения достижимости консенсуса, Хабермас выделяет две формы коммуникации: коммуникационное действие, или интеракция, и дискурс. Тогда как в коммуникационном действии требования значимости наивно предполагаются, в дискурсе требования значимости тематизируются. Дискурс требует, чтобы все мотивы, кроме готовности к рационально обоснованному соглашению, были исключены; с другой стороны, дискурс требует, чтобы исключались любые суждения относительно справедливости определённых норм. Согласно Хабермасу, именно дискурс выступает своеобразным критерием определения истинности или ложности достигнутого соглашения. Причём, истинность соглашения определяется не в отношении участников дискурса, а объективно, то есть в отношении ко всем потенциальным участникам. Сам факт участия в дискурсе предполагает возможность подлинного или истинного соглашения. Соглашение достигается в результате аргументации, а не принуждения. Отсутствие принуждений, как внутренних (типа психологических или идеологических предрассудков), так и внешних (типа угрозы насилия), характеризуется в смысле прагматической структуры коммуникации. Достижение соглашения предполагает готовность участников диалога, равновесие между интересами, симметрическое распределение шансов в использовании речевых актов и, соответственно, «иммунитет» участников дискурса от внешних принуждений или санкций. Только в этом случае можно сказать о том, что прагматическая структура коммуникации преодолевает любые ограничения. Условия, при которых возможно рациональное соглашение, Хабермас называет «идеальной речевой ситуацией».

Основы учения о дискурсе в современном его понимании восходят к французской школе дискурсивного анализа, объединившего в этом понятии исторические, философские, лингвистические и психоаналитические представления. Значимый статус обретает понятие «дискурс» в контексте лингвистических аналитик (интерпретация дискурса как «речи, присваиваемой говорящим» у Э. Бенвениста и в целом постсоссюрианская традиция), в рамках семиотической традиции (например, презумпция дискурсивной компетенции в концепции семиотико-нарративных аспектов речевой деятельности А.-Ж. Греймаса и Ж. Курте), в проблемном поле исследований культурологического характера (например, интерпретация дискурса в качестве языковых практик, «экстраполированных за пределы предложения» в контексте изучения функционирования «телевизионной культуры» у Дж. Фиске) и так далее. Доминантной тенденцией анализа дискурса во второй половине XX века становится тенденция интеграции различных аспектов его рассмотрения — вне дисциплинарных барьеров.

Наиболее подробно теоретически обоснованное структурно-семиотическое понимание дискурса дано А.-Ж. Греймасом и Ж. Курте в их «Объяснительном словаре теории языка» (1982). Дискурс интерпретируется ими как семиотический процесс, реализующийся в различных видах «дискурсивных практик», включая собственно языковую практику и практику неязыковую, манифестирующуюся в доступных чувственному восприятию формах, например, жестах. Если же исходить из собственно языковой практики, то дискурс следует рассматривать как синоним текста и исследовать как объект научной дисциплины — дискурсивной лингвистики. В другом контексте, не противоречащем первому, Греймас и Курте отождествляют дискурс с высказыванием-результатом. В зависимости от того, как понимается высказывание, выделяются два теоретических подхода и два различных типа анализа. Если в качестве базовой единицы высказывания выступает фраза, то дискурс рассматривается как результат связывания фраз. Если же за исходную единицу принять дискурс, рассматриваемый как значимое целое, то фразы будут только сегментами дискурса-высказывания. В первом случае анализ дискурс выступает как выявление и моделирование дискурсивных последовательностей, рассматриваемых как цепочки фраз-высказываний, с помощью различных приёмов. Напротив, во втором случае анализ дискурса предполагает разложение его как единого целого на составляющие части. Представляя понятие акта высказывания как процесса, который является местом зарождения дискурса, Греймас и Курте выделяют две взаимодополняющих совокупности условий, необходимых для производства высказывания, обозначаемых ими термином «компетенция»: семиотико-нарративную и дискурсивную (в узком смысле слова). Семиотико-нарративная компетенция рассматривается как форма человеческого сознания и описывается как «базовая грамматика высказывания-дискурса», данная до акта высказывания и предполагаемая им. Дискурсивная компетенция действует, начиная с момента акта высказывания, регулирует и моделирует дискурсивные формы высказываний-результатов. Тем самым, «перевод в дискурс, или дискурсивизация, заключается в использовании семиотико-нарративных структур и их трансформации в структуры дискурсивные… Дискурс есть результат этого оперирования с глубинными формами, которое даёт прирост семантически значимых членений». Таким образом, устраняется традиционное противопоставление между дискурсом как сверхфразовым монологом и коммуникацией как диалогом и фразовым обменом; коммуникация предстаёт как один из моментов порождения дискурса.

Понимание дискурса в философии постмодернизма

Теория дискурса конституируется в качестве одного из наиболее важных направлений постмодернизма, методология которого оформляется на пересечении собственно постмодернистской философии языка, семиотики, лингвистики в современных её версиях (включая структурную и психолингвистику), социологии знания и когнитивной антропологии.

Согласно постмодернистскому видению дискурсивных практик, в дискурсе объект не репрезентируется в его целостности, но процессуально осуществляется как последовательная (темпорально артикулированная) спекулятивная (семиотически артикулированная) актуализация последнего (аналогична дискретность исполнений музыкального произведения с его семантической тотальностью у Р. Ингардена). Аналогично в постмодернистской трактовке субъект-субъектных отношений фундированная презумпцией понимания коммуникация уступает место процессуальности вербальных игровых практик и процессуальности дискурсивных процедур.

В процессуальности дискурса феномен Я теряет свою определённость, оказавшись всецело зависимым от того, что Фуко обозначил как «порядок дискурса»: «я есть то, что я есть, благодаря контексту, в котором нахожусь» (Х. Л. Хикс). В этом плане наиболее важным аспектом постмодернистских аналитик дискурса является исследование проблемы его соотношения с властью. Будучи включёнными в социокультурный контекст, дискурс как рационально организованный и социокультурно детерминированный способ вербальной артикуляции имманентно-субъективного содержания сознания и экзистенциально-интимного содержания опыта не может быть индифферентен по отношению к власти: «дискурсы … раз и навсегда подчинены власти или настроены против неё» (М. Фуко). По оценке Р. Барта, «власть (libido dominanti) … гнездится в любом дискурсе, даже если он рождается в сфере безвластия». Исходя из этого, постмодернизм усматривает в демонстрируемой сознанием «воле к знанию» отголосок тирании «тотализирующих дискурсов» (М. Фуко).

Частным проявлением «власти дискурса» выступает «власть письма» над сознанием читателя, реализуемая как «интенция Текста» (Э. Сейд, Р. Флорес). Дискурсивное измерение письма ограничивает принципиальную «свободу текста» (Ф. Лентриккия), создавая во внутритекстовом пространстве «плюральность силовых отношений» (М. Фуко) и конституируя текст в качестве «поливалентности дискурсов» (Ф. Лентриккия), то есть своего рода «психического поля сражения аутентичных сил» (Х. Блум). Как субъект-объектное, так и субъект-субъектное отношения растворяются в игре дискурсивных кодов (поэтому дискурс и характеризуется Ж. Батаем как «разлучающий»), утрачивая свою определённость: человек как носитель дискурса погружён в дискурсивную среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан. Единственно возможной в данном контексте гносеологической аналитикой мета-уровня выступает для постмодернизма анализ самого дискурса: исследование условий его возможности, механизм осуществления его процессуальности, сравнительные аналитики различных типов дискурса и так далее. Фуко формулирует по этому поводу так называемое «правило внешнего», которое заключается в том, чтобы идти не от дискурса к его якобы наличествующему внутреннему смыслу, а от проявлений дискурса — к условиям его возможности. В рамках подобной стратегии философствования центральным предметом философии оказывается дискурс, понятый в аспекте своей формы, а это значит, что центральное внимание философия постмодернизма уделяет не содержательным, а сугубо языковым моментам. Дискурс рассматривается постмодернистской философией в контексте парадигмальной для неё презумпции «смерти субъекта»: согласно Фуко, «дискурс — это не жизнь; время дискурса — не ваше время, в каждой фразе правил закон без имени, белое безразличие». Постмодернистская парадигма «смерти субъекта» не только влечёт за собой выдвижение феномена дискурса на передний план, но и задаёт ему фундаментальный статус: «речь идёт о том, чтобы отнять у субъекта (или у его заместителя) роль некого изначального основания и проанализировать его как переменную и сложную функцию дискурса» (М. Фуко). В этом контексте дискурс начинает рассматриваться как самодостаточная форма артикуляции знания в конкретной культурной традиции — вне каких бы то ни было значимых моментов, привносимых со стороны субъекта. В этом семантическом пространстве дискурс конституируется как могущий осуществляться в автохтонном (так называемом «анонимном») режиме: «все дискурсы, каков бы ни был их статус, их форма, их ценность» разворачиваются «в анонимности шёпота» (М. Фуко).

Таким образом, дискурс трактуется постмодернизмом в качестве самодостаточной процессуальности: «Дискурс … имеет форму структуры толкований. Каждое предложение, которое уже само по себе имеет толковательную природу, поддаётся толкованию в другом предложении», — реально имеет место не интерпретационная деятельность субъекта, но «моменты самотолкования мысли» (Ж. Деррида). Это означает, что какова бы ни была цель дискурсивной процедуры, всегда — и в рамках письма, и в рамках чтения — «субъект … не бывает экстерриториальным по отношению к своему дискурсу» (Р. Барт). Вместе с тем именно процессуальность дискурсивных процедур оказывается тем пространство м, в рамках которого человек «сам превращает себя в субъекта» (М. Фуко). В данной своей интенции постмодернистская теория дискурса семантически сближается с нарратологией, в рамках которой дискурс осмысливается как «общая категория лингвистического производства», а нарратив — как «подвид дискурса» (Й. Брокмейер, Р. Харре).

Сохраняя конституированную в историко-философской традиции презумпцию социокультурной артикулированности дискурса, философия постмодернизма полагает, что «дискурс — это сложная и дифференцированная практика, подчиняющаяся доступным анализу правилам и трансформациям» (М. Фуко). Форма объективации одного и того же содержания может — в зависимости от доминирующего в обществе типа рациональности — варьироваться в самом широком диапазоне. Развивая эту идею, Фуко фиксирует следующие типы возможных трансформаций дискурсивных практик: 1) деривации (внутридискурсивные зависимости), то есть трансформации, связанные с адаптацией или исключением тех или иных понятий, их обобщения и так далее; 2) мутации (междискурсивные зависимости), то есть трансформации позиции говорящего субъекта, языка или соответствующей предметности (смещение границ объекта); 3) редистрибуции (внедискурсивные трансформации), то есть внешние по отношению к дискурсу, но не безразличные для его эволюции социокультурные процессы.

Согласно точке зрения Фуко, для конституирования типологии дискурса ни формальные, ни объективные критерии не являются приемлемыми: «существуют … собственно дискурсивные свойства или отношения (не сводимые к правилам грамматики и логики, равно как и к законам объекта), и именно к ним нужно обращаться, чтобы различать основные категории дискурсов». В качестве критериев классификации дискурсивных практик Фуко избирает «отношение к автору (или отсутствие такого отношения), равно как и различные формы этого отношения», экспрессивная ценность дискурса, открытость их для трансформаций, способы отношения дискурса и придания им ценности, способы их атрибуции и присвоения, способы адаптации дискурса к культуре (объективирующиеся в отношении к культурной традиции) и так далее. Наиболее важным моментом постмодернистской типологии дискурса является выделение особой ситуации в развитии культурной традиции, — ситуации, которая связана с автором, находящимся в «трансдискурсивной позиции». Последняя специфична тем, что открывает новый горизонт трансформаций соответствующего проблемно-семантического поля, различных по своей сущности, но неизменно релевантных исходному (авторскому) типу дискурса: согласно Фуко, происходит возвращение к исходному дискурсу, но «это возвращение, которое составляет часть самого дискурса, беспрестанно его видоизменяет, … возвращение есть действенная и необходимая работа по преобразованию самой дискурсивности» (так, например, пересмотр текстов Г. Галилея не может изменить механику, лишь добавляет нечто в массив суждений о ней; пересмотр же текстов К. Маркса — существенно меняет марксизм).

Существенным аспектом постмодернистской концепции дискурса является его интерпретация в свете идеи нелинейности: дискурс рассматривается в контексте таких презумпций, как презумпция его креативного потенциала, презумпция заложенности в нём тенденции ветвления смысла, презумпция имманентной неподчинённости дискурса принудительной внешней каузальности и других. По ретроспективной оценке постмодернизма, классическая культура, выделяя среди дискурсов, «которыми обмениваются изо дня в день», те, «которые лежат в основе некоторого числа новых актов речи, … бесконечно сказываются, являются уже сказанными и должны быть ещё сказаны», тем не менее, жёстко ограничивала креативный потенциал последних фигурами комментария и автора. Прежде всего это ограничение касается возможности случайности и в сущности направлено против неё. По мысли Фуко, «комментарий предотвращает случайность дискурса тем, что принимает её в расчет: он позволяет высказать нечто иное, чем сам комментируемый текст, но лишь при условии, что будет сказан и в некотором роде осуществлён сам этот текст». Дискурс замыкается на себя, пресекая самую возможность семантической новизны в подлинном смысле этого слова: «открытая множественность, непредвиденная случайность оказываются благодаря принципу комментария перенесёнными с того, что с риском для себя могло бы быть сказанным, — на число, форму, вид и обстоятельства повторения. Новое не в том, что сказано, а в событии его возвращения» (М. Фуко). Аналогичные функции выполняет по отношению к дискурсу и такая фигура классической традиции, как автор, с той лишь разницей, что если «комментарий ограничивал случайность дискурса такой игрой идентичности, формой которой были … повторение и тождественность», то «принцип … автора ограничивает ту же случайность игрой идентичности, формой которой являются индивидуальность и я» (М. Фуко).

Детальный анализ механизмов регуляции дискурсивных практик со стороны культуры позволяет Фуко сделать вывод о глубинной ограниченности и подконтрольности дискурса в культуре классического западноевропейского образца. Фуко связывает это с тем, что реальная креативность дискурсивных практик, открывающая возможность для непредсказуемых модификаций плана содержания, подвергает, по его мнению, серьёзным испытаниям глубинные парадигмальные установки европейского стиля мышления. Прежде всего это относится к идее универсального логоса, якобы пронизывающего космически организованное (и потому открывающегося логосу познающему) мироздание, чьи законы в силу своей необходимости делают все возможные модификации порядка вещей предсказуемыми и не выходящими за пределы интеллигибельных границ. Таящиеся в дискурсе возможности спонтанности, чреватой случайным и непредвиденным выходом за рамки предсказуемых законом состояний, ставят под угрозу сам способ бытия классического типа рациональности, основанный на космически артикулированной онтологии и логоцентризме.

Таким образом, за видимой респектабельностью того статуса, который, казалось бы, занимает дискурс в классической европейской культуре, Фуко усматривает «своего рода страх»: «все происходит так, как если бы запреты, запруды, пороги и пределы располагались таким образом, чтобы хоть частично овладеть стремительным разрастанием дискурса, … чтобы его беспорядок (креативный хаос) был организован в соответствии с фигурами, позволяющими избежать самого неконтролируемого». По оценке Фуко, страх перед дискурсом (характеризующая европейский менталитет логофобия, рядящаяся в одежды и маски логофилии) есть не что иное, как страх перед бесконтрольным и, следовательно, чреватым непредсказуемыми случайностями разворачиванием креативного потенциала дискурса, — страх перед хаосом, разверзающимся за упорядоченным вековой традицией метафизики Космосом и не регламентируемым универсальной необходимостью, «страх … перед лицом всего, что тут может быть неудержимого, прерывистого, воинственного, а также беспорядочного и гибельного, перед лицом этого грандиозного, нескончаемого и необузданного бурления дискурса». В отличие от классической традиции современная культура, по мысли Фуко, стоит перед задачей «вернуть дискурсу его характер события», то есть освободить дискурсивные практики от культурных ограничений, пресекающих возможность подлинной новизны (событийности) мысли, связанной со случайным (не заданным исходными правилами) результатом.

Рассматривая «событие» как флуктуацию в поле дискурса, Фуко наряду с этим фиксирует и её автохтонный (реализуемый на уровне самоорганизации дискурсивного поля и не сопряжённый с познавательным целеполаганием мыслящего субъекта) характер, эксплицитно противопоставляя «событие» — «творчеству» и относя последнее к числу ключевых интерпретационных презумпций европейской классики. Выдвигая — в противовес культуре классического типа, где «с общего согласия искали место для творчества, искали единство произведения, эпохи или темы, знак индивидуальной оригинальности и безграничный кладезь сокрытых значений», — радикально новую методологию исследования дискурсивных практик, Фуко разрабатывает и принципиально новый для этой сферы категориальный аппарат, эксплицитно вводящий понятие случайной флуктуации в число базисных понятийных структур новой дискурсивной аналитики. По оценке Фуко, «фундаментальные понятия, которые сейчас настоятельно необходимы, — это понятия события и серии с игрой сопряжённых с ними понятий: регулярность, непредвиденная случайность, прерывность, зависимость, трансформация». Наиболее важным методологическим выводом, в который результируется осуществлённая Фуко смена ракурса видения процессуальности дискурса, является следующий: по мнению Фуко, в сфере исследования дискурсивных практик «более уже невозможно устанавливать связи механической причинности или идеальной необходимости. Нужно согласиться на то, чтобы ввести непредсказуемую случайность в качестве категории при рассмотрении продуцирования событий».

Остро ощущая отсутствие в гуманитарной сфере «такой теории, которая позволила бы мыслить отношения между случаем и мыслью», Фуко делает значительный шаг в создании таковой концепции, рефлексивно фиксируя при этом главное её содержание в качестве введения в гуманитарное познание идеи случайности: «если задаёшься целью осуществить в истории идей самый маленький сдвиг, который состоит в том, чтобы рассмотреть не представления, лежащие, возможно, за дискурсом, но сами эти дискурсы как регулярные и различающиеся серии событий, то, боюсь, в этом сдвиге приходится признать вроде этакой маленькой (и, может быть, отвратительной) машинки, позволяющей ввести в самое основание мысли случай, прерывность и материальность. Тройная опасность, которую определённая форма истории пытается предотвратить, рассказывая о непрерывном развёртывании идеальной необходимости». Особенно интересна в данном пассаже оценка указанного генератора случайностей в качестве «отвратительного», схватывающая оценку наличной культурой идеи непредсказуемой неравновесности как противной актуальным для обыденного сознания классическим идеалам линейного детерминизма, гарантирующего предсказуемое поведение систем.

Таким образом, в контексте дискурсивной аналитики Фуко в содержание философской рефлексии постмодернизма входит эксплицитное требование введения в когнитивные процедуры презумпции случайной флуктуации. В этом отношении можно говорить о том, что, фокусируя своё внимание на феномене дискурса, постмодернистская философия не задаёт особое видение последнего, но выдвигает требование разрушения традиционного дискурса, фиксируя необходимость формирования неканонических стратегий дискурсивных практик, возвращающих субъекту его атрибутивное свойство «суверенности» (Ж. Батай). Однако, согласно позиции постмодернизма, именно в процедурах отказа от традиционно понятого дискурса и подстерегает сознание дискурсивность, впитанная носителем западного типа рациональности в процессе социализации: «жертвуя смыслом, суверенность сокрушает возможность дискурса: не только прерыванием, цензурой или раной внутри дискурса (абстрактная негативность); но и вторжением, внезапно открывающим в таком отверстии предел дискурса и иное абсолютное знание» (Ж. Деррида). В связи с этим тот, кто «устроился в надёжной стихии философского дискурса, … не в состоянии прочитать по его упорядоченному скольжению такой знак, как «опыт»… (Ж. Деррида), и именно поэтому «часто, … когда полагают, что балласт гегелевской очевидности сброшен, на самом деле, не зная этого, не видя её, остаются в её власти … Никогда ещё гегелевская очевидность не казалась столь обременительной, как в этот момент, когда она нависла всем своим бременем» (Ж. Деррида). Происходит своего рода «ослепление традиционной культурой, которая выдаёт себя за естественную стихию дискурса». В этой ситуации постмодернизм постулирует необходимость, «перейдя от конечного знания к бесконечному — добраться, как бы раздвигая пределы, к иному модусу знания — недискурсивному, таким образом, чтобы вне нас родилась иллюзия удовлетворения той самой жажды знания, которая существует в нас» (Ж. Батай). Вместе с тем, однако, «попрание дискурса (и, следовательно, вообще закона…) должно, как и всякое попрание, тем или иным образом сохранить и утвердить то, что им преодолевается в злоупотреблении» (Ж. Деррида), — а именно конституировать то, что Б. Смарт обозначил в этом контексте как «еретический дискурс». К центральному проблемному полю современной интерпретации дискурса относятся такие проблемы, как проблема соотношения дискурса с идеологией (М. Пёше, Куртин, К. Фукс), — в том числе и в её советско-социалистической версии (П. Серио); проблема семантического потенциала дискурсивных сред (П. Анри, К. Арош, Ж. Гийому, Д. Мальдидьё); проблема Другого в контексте дискурсивных практик (Ж. Отье-Ревю), а также методологические проблемы аналитик дискурса.

Источник

ДИСКУРС

Полезное

Смотреть что такое «ДИСКУРС» в других словарях:

ДИСКУРС — (фр. discours, от лат. discursus рассуждение, довод) одно из сложных и трудно поддающихся определению понятий современной лингвистики, семиотики и философии, получившее широкое распространение в англо и особенно франкоязычных культурах. Значение… … Философская энциклопедия

дискурс — а, м. discours m., нем. Diskurs, пол. dyskurs <лат. discursus. 1. Разговор, беседа (обычно в речи дипломатов). Сл. 18. Его Гишпанское величество еще не определил о саржах, которые дук де Попали, сиречь чин капитанскои от гвардии, и… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Дискурс — Дискурс ♦ Discours Точный перевод этого слова означает «речь». Но если речь есть акт или способность, то дискурс – скорее результат того или другого. И речь, и дискурс суть актуализация языка. Но речь – это потенциальная или действенная его… … Философский словарь Спонвиля

ДИСКУРС — (discursus: от лат. discere блуждать) вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. Неклассический тип философствования осуществляет… … История Философии: Энциклопедия

ДИСКУРС — (от фр. discourse – речь; лат. discursus – беседа, разговор). Связный текст, сверхфразовое единство. Анализ Д. и лингвистика текста образуют близкие области языкознания. Под текстом понимают преимущественно абстрактную, формальную конструкцию,… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)

Дискурс — (discursus: от лат. discere блуждать) вид речевой коммуникации, основывающийся на региональном непредвзятом обсуждении, на попытке дистанцироваться от социальной реальности. По английски: Discours См. также: Речь Финансовый словарь Финам … Финансовый словарь

ДИСКУРС — [фр. discours речь, выступление] 1) речь, реальный (не учебный) текст; 2) театр. д. спектакля организация текстовых материалов в соответствии с ритмом и их взаимозависимостью, свойственными создаваемому спектаклю. Словарь иностранных слов. Комлев … Словарь иностранных слов русского языка

дискурс — единство, высказывание Словарь русских синонимов. дискурс сущ., кол во синонимов: 5 • высказывание (29) • … Словарь синонимов

Дискурс — (позднелат. discursus рассуждение, аргумент, довод) Значимый термин в постмодернистской (см.: Постмодернизм) вербальной парадигме, в принципе означающий, что данный словесный текст принадлежит постклассическому мыслительному пространству. Само… … Энциклопедия культурологии

Источник

Дискурс

Ди́скурс или диску́рс [1] [2] (фр. discours ) в общем смысле — речь, процесс языковой деятельности.

В специальном, социогуманитарном смысле — социально обусловленная [прояснить] организация [прояснить] системы речи, а также определённые принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени. Это специальное значение слова «дискурс» впервые ввёл Э. Бенвенист, противопоставляя discours (речь, привязанная к говорящему) и récit (речь, не привязанная к говорящему).

Термин часто используется в семантике, социолингвистике, дискурсивной психологии, в различных вариантах теорий дискурса (например, теория дискурса Э. Лакло и Ш. Муфф) и аналитического подхода к изучению дискурса, в частности в дискурсном анализе, дискурсивном анализе, дискурс-анализе (и его разновидности — критическом дискурс-анализе), анализе дискурса и др.

Содержание

История понятия и его вариации

Дискурс многозначное понятие:

В классической философии дискурсивное мышление, развертывающееся в последовательности или суждений, противопоставляется интуитивному мышлению, схватывающему целое независимо и вне всякого последовательного развертывания. Разделение истин на непосредственные (интуитивные) и опосредованные (принимаемые на основе доказательства) проведено уже Платоном и Аристотелем. Платон проводит различие между всеобщим, целостным, не частичным и неиндивидуальным единым Умом и дискурсивным умом, в своем движении охватывающем все отдельные смыслы. Фома Аквинский противопоставляет дискурсивное и интуитивное знание, рассматривая дискурсивное мышление как движение интеллекта от одного объекта к другому.

Развитие науки в 17 — 18 вв. привело к построению различных интерпретаций интуитивного и дискурсивного познания. Для Декарта, Спинозы и Лейбница всеобщность и необходимость научного познания гарантируется интеллектуальной интуицией, лежащей в основе доказательства и обеспечивающей дискурсивному мышлению и созерцанию последовательное доказательство. Гоббс, определяя специфику человеческого понимания, связывает её с пониманием последовательности (или исследования) представлений одного за другим, которое называют (в отличие от речи, выраженной словами) речью в уме. Он связывает дискурсивность мышления со способностью слов языка быть знаками общих понятий. Локк полагал, что фундаментальные истины постигаются интуитивно, другие же через посредство других идей, с помощью демонстрации или последовательного рассуждения, и чем больше шагов в этой последовательности, тем более ясным оказывается вывод. Ясность сложных идей зависит от количества и расположения простых идей, причем существуют три способа образования сложных идей (предметов, отношений и общих понятий). В немецкой философии эпохи Просвещения сложились две линии в трактовке дискурсивного мышления, одна из которых (Х. Вольф, М. Мендельсон) преувеличивала роль дискурсивного мышления, а другая (Ф. Т. Якоби, И. Г. Гаман) противопоставляла опосредованному знанию интуицию, чувство, веру. Кант в «Критике чистого разума» противопоставляет дискурсивную ясность понятий интуитивной ясности, достигаемой посредством созерцаний, называя рассудочное познание посредством понятий дискурсивным мышлением. Понятие тактируется им как дискурсивная репрезентация того, что является общим для многих объектов. Гегель противопоставляет дискурсивное мышление, отождествляемое им с формальным и рассудочным, спекулятивному мышлению, постигающему единство непосредственного и опосредованного, многообразие абстрактных определений в конкретно жизненном понятии. Трактовка дискурсивного познания в качестве антитезы интуитивному сохранялась и в 20 в.

Неоднозначность трактовки дискурса в философии 20 в. выражается в том, что под ним понимается монологические развиваемая языково-речевая конструкция, напр. речь или текст. Вместе с тем не редко под дискурсом понимается последовательность совершаемых в языке коммуникативных актов. Такой последовательностью может быть диалог, разговор, письменные тексты, содержащие взаимные ссылки и посвященные общей тематике и т. д. Дискурс связывают с такой активностью в языке, которая соответствует специфической языковой сфере и обладает специфической лексикой. Кроме того, продуцирование дискурса осуществляется по определенным правилам (синтаксиса) и с определенной семантикой. Дискурс тем самым создается в определенном смысловом поле и призван передавать определенные смыслы, нацелен на коммуникативные действия со своей грамматикой. Решающим критерием дискурса оказывается особая языковая среда, в которой создаются языковые конструкции. В соответствии с этим пониманием дискурс — это «язык в языке», то есть определенная лексика, семантика, прагматика и синтаксис, являющий себя в актуальных коммуникативных актах, речи и текстах.

Источник

ДИСКУРС

Полезное

Смотреть что такое «ДИСКУРС» в других словарях:

ДИСКУРС — (фр. discours, от лат. discursus рассуждение, довод) одно из сложных и трудно поддающихся определению понятий современной лингвистики, семиотики и философии, получившее широкое распространение в англо и особенно франкоязычных культурах. Значение… … Философская энциклопедия

дискурс — а, м. discours m., нем. Diskurs, пол. dyskurs <лат. discursus. 1. Разговор, беседа (обычно в речи дипломатов). Сл. 18. Его Гишпанское величество еще не определил о саржах, которые дук де Попали, сиречь чин капитанскои от гвардии, и… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Дискурс — Дискурс ♦ Discours Точный перевод этого слова означает «речь». Но если речь есть акт или способность, то дискурс – скорее результат того или другого. И речь, и дискурс суть актуализация языка. Но речь – это потенциальная или действенная его… … Философский словарь Спонвиля

ДИСКУРС — (discursus: от лат. discere блуждать) вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. Неклассический тип философствования осуществляет… … История Философии: Энциклопедия

ДИСКУРС — (от фр. discourse – речь; лат. discursus – беседа, разговор). Связный текст, сверхфразовое единство. Анализ Д. и лингвистика текста образуют близкие области языкознания. Под текстом понимают преимущественно абстрактную, формальную конструкцию,… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)

Дискурс — (discursus: от лат. discere блуждать) вид речевой коммуникации, основывающийся на региональном непредвзятом обсуждении, на попытке дистанцироваться от социальной реальности. По английски: Discours См. также: Речь Финансовый словарь Финам … Финансовый словарь

ДИСКУРС — [фр. discours речь, выступление] 1) речь, реальный (не учебный) текст; 2) театр. д. спектакля организация текстовых материалов в соответствии с ритмом и их взаимозависимостью, свойственными создаваемому спектаклю. Словарь иностранных слов. Комлев … Словарь иностранных слов русского языка

дискурс — единство, высказывание Словарь русских синонимов. дискурс сущ., кол во синонимов: 5 • высказывание (29) • … Словарь синонимов

ДИСКУРС — (франц. discour речь) в широком смысле слова представляет собой сложное единство языковой практики и экстралингвистических факторов (значимое поведение, манифестирующееся в доступных чувственному восприятию формах), необходимых для понимания… … Новейший философский словарь

Дискурс — (позднелат. discursus рассуждение, аргумент, довод) Значимый термин в постмодернистской (см.: Постмодернизм) вербальной парадигме, в принципе означающий, что данный словесный текст принадлежит постклассическому мыслительному пространству. Само… … Энциклопедия культурологии

Источник

Дискурс — что это значит простыми словами

Здравствуйте, уважаемые читатели блога7j.ru. Большинству из вас, я думаю, не очень импонируют (это как?) «навороченные» словечки, смысл которых не всегда понятен с первого раза.

Однако поспешу вас успокоить на этот счет, потому что термин, который мы сегодня рассмотрим во всех ракурсах, довольно прост по смыслу и имеет немаловажное значение для нашей речи.

Если обратиться, например, к базовой теории лингвистики, то центральное определение в ней – как раз «дискурс».

Но этот термин используется во множестве сфер, не только в гуманитарной, поскольку обладает всеми характеристиками многозначного понятия. Но сначала о том, какова этимология (что это?) этого слова и в каком значении оно чаще всего употребляется.

Интересные факты о термине «дискурс»

Произношение этого слова допускает две разные вариации, и обе они верны.

То есть: можно произносить «дИскурс» с ударением на первом слоге, а можно делать акцент и на втором. Но более академическим и общепринятым считается второй вариант (дискУрс).

У позднелатинского слова «discursus», ставшего «прародителем» рассматриваемого понятия, довольно древняя история, уходящая корнями примерно в пятое столетие до нашей эры.

Тогда, на заре формирования основных философских течений, значение этого термина ограничивалось довольно простыми смыслами – «суета, мельтешение, круговорот, маневр, беготня».

Однако со временем, по ходу развития философской мысли и языковой деятельности, понятие дискурса обогатилось новыми смысловыми оттенками.

Так, во времена древнегреческих мыслителей – особенно Платона и Аристотеля (ок. IV в. до н.э.) – слово «discourse» использовалось для обозначения таких понятий, как «рассуждение, мышление» и «довод, аргумент».

И только гораздо позднее, после практики иносказательного употребления в смысле « беседа, речь, разговор, использование языка», это определение обрело свое непосредственное значение, используемое по сей день в большинстве современных языков.

Дискурс — что это в философском смысле

Дискурсивное мышление философы рассматривают в двух разных аспектах, и каждый из них предполагает свое понимание этого термина.

В частности, совершенно по-разному трактуется дискурс в:

Что касается классической (исторической) философии, то дискурс здесь означает любые формы коммуникации между людьми, включая все разнообразие способов речевого взаимодействия, не ограничиваясь беседой или рассказом.

Такой смысл предполагает и позднелатинская языковая практика, уже упомянутая при освещении изначальной трактовки термина.

В более широком – обобщенном – понимании под словом «дискурс» подразумевается своеобразная метафора (это как?) быстрого зарождения, изменения и перемещения мыслей и/или слов между участниками любого вида общения.

Несколько иначе подошли к трактовке этого определения французские постмодернисты, философия которых наиболее четко и ярко представлена известным историком и теоретиком культуры Мишелем Фуко, создавшем первую кафедру психоанализа во Франции.

Здесь под дискурсом понимается в целом образ мышления как коммуникативное явление со сложной системой иерархии знаний и всеми идеологическими установками.

В целом и общем дискурсивное мышление характеризуется как процесс последовательного, точного, обоснованного рассуждения, которое в классике противопоставляется рассуждению интуитивному (непоследовательному, обобщенному, не имеющему строгой системы).

По мере развития науки трансформировалось и понимание отношений дискурсивного и интуитивного мышления. Так, на рубеже XVII – XVIII веков принято было считать, что первое вытекает из второго.

То есть, что именно на основе интуиции строится сначала доказательная база, а потом и сам дискурс.

Эту теорию поддерживали Декарт, Спиноза, Лейбниц.

Однако Иммануил Кант, который в своем труде «Критика чистого разума» противопоставлял дискурсивной ясности понятий все, что базируется на интуитивном подходе, доказал обратное. Он называл интуитивное мышление спекулятивным, то есть опосредованным и сугубо образным.

Подобное противопоставление и неоднозначность трактовки сохранялись и в XX веке, несмотря на то, что все больше теорий базировалось на мнении, что дискурс – это последовательность коммуникативных актов.

Проще говоря, это любая языковая или речевая конструкция, которая развивается в разговоре, беседе, рассуждении. В роли последовательных коммуникативных актов могут выступать и письменные тексты с общими тематическими признаками.

Дискурс в лингвистике

Сегодня к теории дискурса добавились такие характеристики, как оформленность мыслей, предположение/определение целей и адресата информирования.

Выявлены новые закономерности, инициировавшие появление новых понятий, и новые критерии для классификации.

Так, например, дискурсы могут различаться:

Что касается новых понятий, то одно из самых интересных – «дискурсивное поле», под которым подразумевают совмещение или смену ключевых понятий (интеллектуальных, культурных, социальных) для решения какой-то задачи речевого взаимодействия.

Обычно это явление имеет место при формировании (или же для формирования) какого-либо дискурсивного сообщества.

Есть и такой термин, как дискурс-анализ, значение которого, кстати, кардинально отличается от похожего понятия – «дискурсивный анализ».

Пример дискурса из жизни

Итак, можно смело резюмировать, что дискурс – это определенный набор ориентаций и признаков, характерных для текста или речи.

Ориентаций, которые могут использоваться в самых разнообразных контекстах – социальных, научных, исторических, философских, культурных, психологических.

В этот набор входят не только слова и предложения, но и все смысловые связи, вложенные в этот текст носителем языка.

Для примера возьмем одну из самых «заезженных» ассоциативных цепочек – слово «роза».

Это их дискурс, дискурс «специалистов».

Но допустим, вы никакой не специалист, а просто среднестатистический обыватель. Что вы подумаете, что представите?

Вот такие мысли, ассоциации и суждения, возникающие у вас в голове, когда вы слышите какие-то слова, – это и есть ваш дискурс. По сути, это сложнейшая паутина связей слов или речи с определенным контекстом.

И этот самый дискурс напрямую зависит от особенностей вашего индивидуального контекста – лингвистического, социального, психологического, культурного и т.д.

Понятно, что определение дискурса будет меняться со временем, как и значение любых терминов. Это зависит от «динамичности» языка, условий его развития, трансформации и, конечно, эволюции человеческой коммуникации – как в философском плане, так и в политическом.

И для таких перспектив есть немало оснований, потому что по ходу истории сложились целые школы, которые изучали теорию дискурса.

Краткое резюме

Любой язык не статичен, он продолжает развиваться и меняться.

Возможно, не сегодня завтра появятся кардинально новые труды в этой области, ведь вопрос дискурса, его понимания и роли в лингвистике пока еще весьма далек от разрешения.

Такого же мнения придерживаются и эксперты:

Источник

​Словарный запас: ДИСКУРС

Дискурс — многозначный термин, который входил в русский язык несколько раз и каждый из них — в новом значении. Сейчас он оказался в поле интереса лингвистики, но используют его и другие гуманитарные специалисты. Зачем? Strelka Magazine попытался разобраться в рубрике «Словарный запас».

ЧТО НАПИСАНО В СЛОВАРЕ

«1) речь, реальный (не учебный) текст; 2) театр. дискурс спектакля — организация текстовых материалов в соответствии с ритмом и их взаимозависимостью, свойственными создаваемому спектаклю». (Словарь иностранных слов. Комлев Н.Г., 2006.)

ЧТО ГОВОРЯТ ЭКСПЕРТЫ

Василий Куценко, сценарист YBW Group («Кухня», «Даёшь молодёжь!»)

Для меня дискурс — это в общем смысле речь. То, что накапливается в ней с течением времени. Сам использую это слово редко потому, что оно не является широко употребимым. И если говорить о сценарии, о том, чтобы дать этот термин в речи какого-то персонажа, то я бы это сделал только в том случае, если бы хотел подчеркнуть архаичность героя, его отрыв от социальной среды.

Сейчас, наверное, каждый человек может влиять на общественный дискурс. В социальной сети 12-летний школьник, изобретя какое-то «падонское» слово, может изменить речевое пространство. Какое-то время назад никто не мог подумать, что будут широко использовать такой «термин», как «мимими». И, с одной стороны, это совершенная глупость, но с другой — это реалии нашей жизни, это конкретное слово, которое вошло в лексикон огромного числа людей.

Совершенно неважно, чем человек занимается. Это просто вопрос случая: если тебя услышало большое количество людей, ты повлиял на общий дискурс. И пользователь, который в Instagram имеет порядка миллиона читателей, явно может влиять на наше пространство гораздо сильнее, чем какой-нибудь талантливый писатель, который такой аудитории просто не имеет.

Если мы хотим в обществе что-то изменить, тогда мы можем идти только проверенным путём — через художественные произведения, те же телевизионные передачи, которые имеют большую аудиторию. Я, наверное, покривлю душой, сказав, что мы всегда хотим образовывать людей, — нет. Думаю, все люди, которые работают на телевидении, нацелены, в первую очередь, на создание чего-то интересного. Но конкретно я и наша команда руководствуемся простым правилом — не навредить. Стараемся не впадать в крайности, где мы будем учить чему-то плохому. Хотя не исключаю, что кто-то из зрителей может найти это плохое в том числе в нашем творчестве.

Ну а если говорить не о системе, которая пытается что-то изменить в общественном сознании, а просто об образовании новых терминов и понятий в дискурсе, то, мне кажется, это совершенно неконтролируемое море, бушующее, в котором все мы как-то лавируем.

Объяснить, что такое дискурс, в двух словах не получится потому, что для одних лингвистов дискурс существует, а для других его нет. К настоящему времени сложилось два понимания термина: в рамках первого охватываются и общий для всех членов социума язык-код, и созданные на нём устные и письменные тексты — «всё сказанное»; второе связывает с дискурсом мировоззрение, направляющее выбор слов из языка-кода и их сочетаемость в речи.

ПРИМЕРЫ УПОТРЕБЛЕНИЯ

Мировоззрений в социуме больше одного. И даже в рамках политического, «тоталитарного», советского дискурса выделяется дискурс диссидентов. Что касается поколенческих различий в мировоззрении, то ситуацию хорошо передаёт следующая шутка: внук-подросток считал своего деда-профессора маразматиком, потому что из десяти слов, которые произносил дед, внук понимал два. Социальный статус также проявляет себя в речах социума, и те, у кого жемчуг мелкий, плохо понимают тех, у кого щи несолёные.

В одном идиолекте (варианте языка, который использует один человек. — Прим. ред.) могут совмещаться разные дискурсы, потому что совмещаются разные убеждения. Например, человек может быть консерватором и либералом, но либо атеистом, либо верующим. Человек, попадающий в другой социальный контекст, должен как-то к нему приспособиться. Это не означает, что интеллигент, попавший «на зону», непременно меняет свои взгляды, но поменять свою речь он обязан, просто чтобы выжить.

К интересным выводам пришла моя уже защитившая диссертацию аспирантка, изучавшая дискурс современной моды по текстам разных жанров. Глянцевый журнал «Домовой» представлял моду как одну из витальных потребностей человека (преимущественно через гастрономический код), а журнал «7 дней», рассчитанный на массового читателя, — как враждебную силу (преимущественно через милитари-код).

Ближе всего к термину «дискурс» стоит слово русского языка «разговоры». Во французском языке, откуда термин пришёл и в английскую лингвистику, смыслу слова les discours (употребляется в разговорной речи и только во множественном числе) адекватно русское слово «болтовня».

ТАК ГОВОРИТЬ ПРАВИЛЬНО

Вариативность произношения термина (дИскурс или дискУрс) соответствует вариативности его понимания. Диктуемое фонетическими законами французского языка (дискУрс) коррелирует с пониманием термина, сложившимся в уже упомянутой французской школе. Английский язык знает два ударения в этом слове. Поэт Тимур Кибиров осмыслил вариативность произношения в своих идеолого-эстетических целях, написав: «Они говорят дИскурс, а мы — дискУрс».

В естественных науках, знающих разное понимание и различные интерпретации одного явления, термин имеет своё применение: дискурс квантовой физики, дискурсы генетики.

ТАК ГОВОРИТЬ НЕПРАВИЛЬНО

Не стоит говорить «знание дискурса». Дискурс — это познавательная структура. Неправильно придавать ей статус объекта-оригинала и думать, что он существует так же, как и речь, и что его открыли, как Колумб — Америку или Менделеев — периодическую систему. Лучше говорить «знание о дискурсе».

Источник

Значение слова дискурс

Педагогическое речеведение. Словарь-Справочник

(лат. discursum ) — важнейшая составляющая речевого события, процесс речевого поведения, речевой и невербальный обмен, протекающий в речевой ситуации. Д. — многоуровневый процесс, который складывается из: 1 — вербального (словесного) поведения, 2 — акустического поведения (громкость, высота тона, интонирование, темп, паузирование, ритм), 3 — кинесического поведения (жесты, мимика, поза), 4 — пространственного поведения (проксемика, знаковое использование пространства при речевом общении). Анализ Д. как речевого поведения, т. е. как процесса, а не как фиксированного результата этого процесса (текста), составляет предмет дискурс-анализа— современной лингвистической дисциплины, обладающей особой методологией и методами, восходящими к методам этнографии и этологии (общей науки о поведении). Дискурс-анализ направлен на изучение структуры и единиц Д., минимальной из которых считается речевой акт. Речевые акты в структуре Д. объединяются в «шаги» ( move ), приблизительно соответствующие репликам в диалоге, шаги — в циклы ( cycle, exchange ), простейшим из которых можно считать вопросно-ответную диаду, циклы — во взаимодействия ( interaction ), приблизительно соответствующие микротеме текста, а последовательность взаимодействий уже образует целостный Д. всего речевого события. Понятие Д. в современной лингвистике занимает особое и очень важное место, и основатель классической семиологии Ч. Пирс утверждал даже, что ни одно лингвистическое явление не может найти адекватного объяснения, будучи взято вне Д.

Лит.: см. лит. к статье Анализ педагогического дискурса, а также: Brown С, Yule G. Discourse analysis. — Cambridge, 1983; Михалъская А.К. Основы риторики: Мысль и слово. — М., 1996.

Альтернативная культура. Энциклопедия

(от фр. discours — речь, рассуждение) — тип письма, текста, высказывания, предполагающий прямое обращение к слушателю, исходящее от говорящего (автора высказывания).

Термин введен швейцарским лингвистом Ф. де Соссюром (1857-1913). Согласно Соссюру, Д. — индивидуальный акт говорения и слушания; фраза принадлежит речи, а не языку или повествованию, поскольку повествование как таковое отчуждает высказывание, «события словно повествуют сами по себе». Речь, в свою очередь, — не только устное высказывание, но широчайшее текстуальное понятие. Иными словами, Д. — «это также масса текстов, воспроизводящих различную устную речь или заимствующих у нее манеру и цели: переписка, мемуары, драматургия, дидактические труды — словом, любые жанры, где кто-либо обращается к кому-либо, высказывается как говорящий и организует сказанное» (Э. Бенвенист; цит. по: Пави П. Словарь театра. М., 1991).

Понятие Д. было широко усвоено наукой о языке, вошло в структурализм и постструктурализм как одно из базовых, активно используется в литературной критике, культурологии, искусствоведении, публицистике. В интерпретациях поздних структуралистов (Р. Барт, Ж. Деррида), тем более благодаря активному и разноплановому использованию, концепт Д. обрел идеологический оттенок.

На сегодня Д. является синонимом идеологической линии, проводимой той или иной художественной, политической или социальной группой. В условиях информационного взрыва, нарастающей пестроты социокультурного поля дискурсивная определенность крайне важна, чтобы найти свой сегмент аудитории среди глобального многоголосья.

Это связано с тем, что любая публичная деятельность является текстовой. Политический плакат или телепередача, авангардный роман либо уличный перформанс, речь в парламенте или на митинге, выставка концептуального искусства, террористическая акция, правительственное постановление,артхаусный фильм, экспериментально остраненный спектакль — являют собой совокупности знаков, то есть тексты — словесные либо визуальные, явно предполагающие адресата. Потому и можно говорить о разного рода Д., каждый раз зависящих от того, кто «говорит» или «пишет». Официальный Д., к примеру, чаще всего является регулирующим, нормирующим, а то и репрессивным. Д.концептуализма, в свою очередь — ироничен, открыт для постоянных перетолкований и комментирования, а Д. артхауса — герметичный, претендующий на самодостаточность и замкнутость (но с постоянными «зацепками» для побуждения зрителя к интеллектуальной работе), или, напротив, лирический, либо провоцирующий (как, к примеру, в последних фильмах Ларса фон Триера и Такеши Китано — все зависит от режиссера), рассчитанный на немедленную эмоциональную реакцию. Д. легального политика подчинен цели (власть для себя, благосостояние для избирателя), террористический тип высказывания — Д. эффекта, максимального информационного эха. Примеры можно множить: «зеленый» экологический Д., Д. психоделической революции, феминизма, сексуальных и национальных меньшинств.

СМ.: Группа, Деконструкция, Другая Проза, Концептуализм, Постмодернизм, Провокация, Секта.

Словарь лингвистических терминов

(нем. Diskurs, франц. discours, англ. discourse)

1) Первоначальное значение – разумное размышление

2) Затем термин стал применяться в значении диалог.

3) Дискурс – это связная речь в устной и письменной форме.

В данном случае анализ сосредоточен на интеракциональном взаимодействии отправителя и получателя речи.

4) Конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в письменных текстах или устной речи, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленном пространстве.

5) Текст в неразрывной связи с ситуативным контекстом.

6) В русской стилистике дискурс – это текст, изучаемый в коммуникативно-стилистическом аспекте.

7) В германо-австрийской школе Д. – это языковое выражение (языковой коррелят) определенной общественной практики, упорядоченное и систематизированное особым образом использование языка, за которым стоит идеологически и исторически обусловленная ментальность.

8) Дискурс – интегративная совокупность текстов, связанных семантическими отношениями и объединенных в коммуникативном и функционально-целевом отношении.

9) Ю.С. Степанов указывал, что термин дискурс первоначально в своем значении в русскоязычной научной среде сближался с термином функциональный стиль.

В трудах англоязычных ученых значение термина Д. на первых порах формулировалось следующим образом:

1) связный текст;

2) устно-разговорная форма текста;

4) группа высказываний, связанных между собой по смыслу;

5) речевое произведение как данность – письменная или устная.

Кибрик А.Е. трактует дискурс как процессы построения и понимания устной речи.

Э. Бенвенист считал, что:

1) Д. – это речь, присваиваемая говорящим;

2) Д. – это речь, погруженная в жизнь. Наиболее частотны формулировки, когда дискурс рассматривается как текст или как речевая деятельность. В Кратком словаре лингвистических терминов дискурс толкуется, как речевое произведение, рассматриваемое во всей полноте своего выражения. Степанов Ю.С. считает, что Д. – это язык в языке, но представленный в виде социальной данности.

В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» дискурс трактуется:

1) как связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами;

2) текст, взятый в событийном аспекте;

3) речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие.

А.К. Михальская в «Педагогическом речеведении» дает следующие определения:

1) Д. – поток речевого поведения, письменной фиксацией которого выступает текст;

2) Д. – важнейшая составляющая речевого события, процесс речевого поведения, речевой и невербальный обмен, протекающий в речевой ситуации. Н.Ф. Алефиренко пишет, что Д. – это сплав языковой формы, знаний и коммуникативно-прагматической ситуации. Глава Ставропольской школы дискурса Г.Н. Манаенко считает, что Д. – это не просто поток речевого общения, но речевое поведение субъекта идеологии, ограниченное рамками, конкретными обстоятельствами жизни человека.

Словарь социолингвистических терминов

Связный текст в совокупности с социокультурным (экстралингвистическим) контекстом (социальным, культурным, психологическим, прагматическим и др.); речь как компонент, участвующий во взаимодействии людей. Если социокультурный контекст, в котором создавался и существовал какой-л. текст, утерян, то к нему понятие Д. не приложимо, так как дискурсные значения не вычленяются. Анализ Д. относится к междисциплинарной области знания: он исследуется с точек зрения психологии, этнографии, социологии и др. Понятие Д. представляет интерес в социолингвистическом аспекте, поскольку дискурсная структура текста связана с социальными факторами. Напр., исследования политического Д. в работах французских лингвистов могут в известной степени быть причислены к социолингвистическим, так как все они содержат обращение к социальному контексту, к внеязыковой ситуации, в которой продуцировался тот или иной текст. Именно учет социальной обусловленности Д. сближает исследование этих текстов с социальной лингвистикой. Важной стороной теории Д. является разработка типовых ситуаций (фреймов) языкового общения.

Гаспаров. Записи и выписки

♦ Рапсоды собирали свой эпический текст из готовых блоков, как В. Синявский складывал незабываемые футбольные репортажи из «обводит одного, другого, третьего», «навешивает на штрафную площадку», «надо бить!», «мяч уходит на свободный…». Я не знал, что все это такое, но слушал радио не отрываясь, и из фраз складывались картины, фантастические, но разнообразные. Когда наступил телевизор и мне показали, как выглядит футбол на поле, я не понимал решительно ничего. По Тынянову, это называется: разница между сукцессивным и симультанным восприятием. Сукцессивность, однолинейность — это и есть дискурс. Когда я приезжаю в новый город, я прежде должен прочесть строчка за строчкой все вывески, афиши и прочие малые уличные жанры и лишь потом начинаю замечать двухмерные фасады и трехмерные здания, на которых эти жанры висят. А в словосочетания «дискурс власти», «филологический дискурс», «эротический дискурс» и пр. я стал подставлять вместо «дискурс» слово «разговорщина» — и смысл оказался вполне удовлетворительный.

Термины Киносемиотики

(discours) в семиотике — термин достаточно многосмысленный у различных авторов:.

1) О дискурсе в понимании Чарльза Сандерса Пирса см. в термине «Система Экзистенциальных Графов».

2) О дискурсе у американского лингвиста Романа Якобсона в работе «Вопросы поэтики. Постскриптум к одноименной книге» 1973г. читаем: стр. 80. Блаженный Августин полагал даже, что, тот, кто не разбирается в поэтике, вряд ли сможет стать толковым грамматиком. К грубым ошибкам приводят и другие предрассудки, также объясняющиеся недооценкой современной лингвистики и ее задач. Так литературоведы уверены, что лингвистический анализ ограничивается узкими рамками фразы и, следовательно, не дает лингвисту возможности исследовать композицию стихотворения в целом, тогда как на самом деле одна из первостепенных задач лингвистической науки состоит сегодня именно в изучении дискурса. Современных лингвистов в первую очередь интересуют семантические аспекты всех уровней языка, и если они пытаются описать «как сделано стихотворение», то значение этого стихотворения входит в исследование, как одно из составляющих целого. Таким образом, (конец стр. 80) литературоведы не правы, считая, что семантическое исследование поэтического стихотворения не входит в компетенцию лингвистики. Если стихотворение ставит вопросы, выходящие за пределы его словесной фактуры, мы — наука о языке знает тому немало примеров — попадаем в сферу действия семиотики (где, по мысли Соссюра-Якобсона, должна главенствовать лингвистика — А.А.) науки более широкой, чем лингвистика, ведь последняя — это всего-навсего одна из основных частей (вот он — чисто пирсовско-соссюровский «круговорот мысли» — А.А.) семиотики. Наконец, ни одну разновидность человеческого языка, в том числе и поэтический текст, нельзя понять, не обратившись к «миру дискурса» (выражение Ч.С.Пирса), иначе говоря, соотношению дискурса и условий его осуществления, и эта проблема не может оставить равнодушным исследователей, верных девизу: » Linguistici nihil a me alienum puto » (Ничто лингвистическое мне не чуждо. лат.). Лингвисты же испокон веков рассматривают даже такие компоненты дискурса, как слова, в соотношении с предметами (Wцrter und Sachen) — слова и вещи. Можно сказать, что поэтика — это лингвистическое исследование поэтической функции вербальных сообщений в целом и поэзии в частности. Хотя литературоведы приписывают лингвистам «считать поэтическое высказывание отклонением от нормы», на самом деле отклонение от нормы, случайное исключение на фоне тысячелетней истории науки о языке, это сама точка зрения наших литературоведов. Предмет занятий лингвиста, анализирующего поэтический текст, — «литературность», или, иначе говоря, превращение речи в поэтическое произведение и система приемов, благодаря которым это превращение совершается» (Цит. по: «Р.Якобсон «Работы по поэтике» М., Прогресс, 1987г.).

3) К замечанию Р.Якобсона, о том, что выражение «мир дискурса» принадлежит Ч.Пирсу, следует добавить цитату из самого Пирса: «В том смысле, в каком я употребляю термин Универсум (Universe), из него исключаются многие из тех так называемых «универсумов дискурса», о которых говорят Буль [ An Investigation of the Laws of Thought, etc. P. 42, 167 ], Морган (DeMorgan) [ Cambridge Philosophical Transactions. VIII. 380. Formal Logic, P. 37-38 ], и немало их последователей, но которые, будучи совершенно определяемыми, в настоящей системе смогли быть денотированы при помощи графов» (Ч.С.Пирс «Начала Прагматизма» СПб, АЛЕТЕЙЯ, 2000г., стр. 244). ПРИМЕЧАНИЕ: Джордж Буль (1815 – 1864) —англ. логик и математик, разработал исторически первую систему математической логики, впоследствии названную алгеброй логики… Морган де Август (1806 – 1871) — англ. математик, логик, положивший начало разработке логике отношений… (Филос. словарь).

4) У франц. семиолога Кристиана Метца в докладе «Высказываемое и высказанное в кино. К упадку правдоподобного» (г.Пезаро, 1967г.), читаем: «…правдоподобно то, что соответствует установленным законам жанра. В обоих случаях (общего мнения и правил жанра) правдоподобное определяется по отношению к дискурсам, при этом к дискурсам уже произнесенным» (Цит. По: Сб. «Строение фильма» М., радуга, 1984г.).

5) О дискурсе у доктора философских наук Виктора Язеповича Ивбулиса в работе Модернизм и постмодернизм: идейно-эстетические поиски на Западе читаем: стр. 30 Дискурс, насколько я понимаю, является ограниченным и одновременно очень широким аспектом текста (исторический, философский, повествовательный, а также западный, восточный и тд.). а на стр. 34: Признаюсь, я не знаю, какова на самом деле разница между текстом и дискурсом, когда Деррида, например, говорит: История апартеида (его дискурс и его действительность, его суммирование текста) не была бы возможной, немыслимой без европейского представления и без европейской истории государства, без европейского дискурса о расе (В.Ивбулис Сер. Эстетика; №12, М., Знание, 1988г.).

6) Там же В.Я.Ивбулис обобщает взгляды французского философа и социолога, структуралиста, а затем постструктуралиста М.Фуко (1926-1984), автора книги Теория дискурса. В.Ивбулис пишет: стр. 46 В начале 1969 г. Фуко выступил с докладом перед французскими философами на тему Что такое Автор?. Высказанные в нем мысли так перекликаются с мнением Барта и Дерриды, что хочется спросить: так кто же на кого влияет. стр. 47 Фуко начинает с признания, что концепция Автора явилась важным этапом в индивидуализации истории идей, знаний, литературы, философии и науки. Но все это принадлежит прошлому: Тему, с которой хотелось бы начать, я заимствую из формулировки Беккета: Какая разница, кто говорит, кто-то сказал, какая разница. Я считаю, что в этом безразличии кроется один из основных эстетических принципов современной словесности… Далее В.Ивбулис продолжает: Утверждать, что Фуко вообще не рассматривает Автора как личность, было бы неверно. Он указывает на два типа сочинений в сфере дискурса: трансдискурсивные Авторы (Гомер, Аристотель и др.), которые создавали теории, (конец стр.47) закладывали традиции. И основоположники дискурсивности (Маркс, Фрейд), которых мы должны благодарить за открытие возможностей для создания других текстов: Они оба учредили бесконечную возможность дискурса. Однако постоянное обращение к Марксу и Фрейду — это не историческое продолжение дискурсивности или же просто орнамент. Наоборот, оно выполняет эффективную и необходимую задачу, преобразуя саму практику дискурса. По-моему, можно было бы редуцировать эти заумности и на то, что мы не устаем повторять: Каждое поколение по-своему воспринимает выдающуюся личность прошлого, творчески осмысливает оставленное ею наследство… стр. 49 Доклад, прочитанный Фуко, по всей вероятности, должен был шокировать его титулованных слушателей. Дело в том, что закончил его постструктуралист (а структуралисты об Авторе почти не говорят) поистине необыкновенными фразами: Можно представить себе, культуру, в которой дискурсы будут циркулировать и будут восприняты при никогда не появляющейся функции — Авторе. Все дискурсы, независимо от их статуса, формы, ценности, как бы к ним ни относились, будут протекать подобно анонимному бормотанию… Какая разница, кто говорит? Вспомним (а Фуко это прекрасно помнит), что полное лишение человека его индивидуальности было этически приемлемым в эпоху рабства и крепостничества. Вот куда уходит нить этой очень характерной постструктуралистской мысли. О том, что насмешки (насмешки? если бы! — А.А.) необыкновенно ядовиты, говорят и другие работы… Фуко — это Беккет в социологии… (В.Ивбулис.Сер. Эстетика; №12, М., Знание, 1988г.).

P.S. От себя хочется спросить, что если сочинения Фуко — «насмешки», если все сочинения постструктуралистов (хотя ирония — главный «конек» постструктурализма) только лишь «интеллектуальная» насмешка над обывателями, наподобие «текстов» нашего самопального постструктуралиста Сергея Курехина (вспомнить только его знаменитое «открытие», что «Ленин — гриб»), если загадочный ДИСКУРС это всего лишь — КОНТЕКСТ или КОНЦЕПТ (а кажется — так оно и есть), то зачем же постструктуралистскую литературу преподают на филологических факультетах университетов, а не читают с эстрадных подмостков или в психиатрических клиниках?

Философский словарь (Конт-Спонвиль)

Точный перевод этого слова означает «речь». Но если речь есть акт или способность, то дискурс – скорее результат того или другого. И речь, и дискурс суть актуализация языка. Но речь – это потенциальная или действенная его актуализация, тогда как дискурс – его энтелехия, как сказал бы последователь Аристотеля, иначе говоря, его творение. Дискурс – это завершенная и доведенная до совершенства речь. Вот почему мы особенно чувствительны к несовершенствам дискурса. Слова летучи. Дискурс тянет к земле.

Толковый переводоведческий словарь

1. Произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения или независимой части предложения. Часто, но не всегда концентрируется вокруг некоторого опорного концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т.п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса, — это точка зрения «этнографии речи». Исходная структура для дискурса имеет вид последовательности элементарных пропозиций, связанных между собой логическими отношениями конъюнкции, дизъюнкциями и т.п. Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, перформативная информация и «не-события», т.е. а) обстоятельства, сопровождающие события; б) фон, поясняющий события; в) оценка участников события; г) информация, соотносящая дискурс с событиями.

2. Это речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя все многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта, так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение. В дискурсе отражается менталитет и культура как национальная, всеобщая, так и индивидуальная, частная.

3. Это сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста.

4. Любое высказывание, большее чем фраза, рассматриваемое с точки зрения правил связности последовательности фраз.

5. Связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами.

6. Текст, взятый в событийном аспекте.

7. Речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие.

8. Связный текст, сверхфразовое единство.

* «Кроме того, концепцию произведения НФ удается легко изложить дискурсивно, с ощущением того, что это именно его собственная основа; а вот эпическому роману приходится наносить ощутимый вред, переводя его в дискурсивную артикуляцию, особенно потому, что его проблематика не представляет обычно единого стержня, стоящего отдельно от действия, наоборот, она сильно укоренена в действие: излагая содержание такой вещи, приходится неустанно рвать или уклоняться от различных разветвлений». Фантастика и футурология *

Источник

ДИСКУРС

ДИСКУРС (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus ‘бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор’), речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Многозначный термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка, – лингвистики, литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии и антропологии.

Четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления, не существует, и не исключено, что именно это способствовало широкой популярности, приобретенной этим термином за последние десятилетия: связанные нетривиальными отношениями различные понимания удачно удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке. Во вступительной статье к вышедшему на русском языке в 1999 сборнику работ, посвященных французской школе анализа дискурса, П.Серио приводит заведомо не исчерпывающий список из восьми различных пониманий, и это только в рамках французской традиции. Своеобразной параллелью многозначности этого термина является и поныне не устоявшееся ударение в нем: чаще встречается ударение на втором слоге, но и ударение на первом слоге также не является редкостью.

Наиболее отчетливо выделяются три основных класса употребления термина «дискурс», соотносящихся с различными национальными традициями и вкладами конкретных авторов.

К первому классу относятся собственно лингвистические употребления этого термина, исторически первым из которых было его использование в названии статьи Дискурс-анализ американского лингвиста З.Харриса, опубликованной в 1952. В полной мере этот термин был востребован в лингвистике примерно через два десятилетия. Собственно лингвистические употребления термина «дискурс» сами по себе весьма разнообразны, но в целом за ними просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста и диалога. Переход от понятия речи к понятию дискурса связан со стремлением ввести в классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру, некоторый третий член – нечто парадоксальным образом и «более речевое», нежели сама речь, и одновременно – в большей степени поддающееся изучению с помощью традиционных лингвистических методов, более формальное и тем самым «более языковое». С одной стороны, дискурс мыслится как речь, вписанная в коммуникативную ситуацию и в силу этого как категория с более отчетливо выраженным социальным содержанием по сравнению с речевой деятельностью индивида; по афористичному выражению Н.Д.Арутюновой, «дискурс – это речь, погруженная в жизнь». С другой стороны, реальная практика современного (с середины 1970-х годов) дискурсивного анализа сопряжена с исследованием закономерностей движения информации в рамках коммуникативной ситуации, осуществляемого прежде всего через обмен репликами; тем самым реально описывается некоторая структура диалогового взаимодействия, что продолжает вполне структуралистскую (хотя обычно и не называемую таковой) линию, начало которой как раз и было положено Харрисом. При этом, однако, подчеркивается динамический характер дискурса, что делается для различения понятия дискурса и традиционного представления о тексте как статической структуре. Первый класс пониманий термина «дискурс» представлен главным образом в англоязычной научной традиции, к которой принадлежит и ряд ученых из стран континентальной Европы; однако за рамками этой традиции о дискурсе как «третьем члене» соссюровской оппозиции давно уже говорил бельгийский ученый Э.Бюиссанс, а французский лингвист Э.Бенвенист последовательно использовал термин «дискурс» (discours) вместо термина «речь» (parole).

Второй класс употреблений термина «дискурс», в последние годы вышедший за рамки науки и ставший популярным в публицистике, восходит к французским структуралистам и постструктуралистам, и прежде всего к М.Фуко, хотя в обосновании этих употреблений важную роль сыграли также А.Греймас, Ж.Деррида, Ю.Кристева; позднее данное понимание было отчасти модифицировано М.Пешё и др. За этим употреблениями просматривается стремление к уточнению традиционных понятий стиля (в том самом максимально широком значении, которое имеют в виду, говоря «стиль – это человек») и индивидуального языка (ср. традиционные выражения стиль Достоевского, язык Пушкина или язык большевизма с такими более современно звучащими выражениями, как современный русский политический дискурс или дискурс Рональда Рейгана). Понимаемый таким образом термин «дискурс» (а также производный и часто заменяющий его термин «дискурсивные практики», также использовавшийся Фуко) описывает способ говорения и обязательно имеет определение – КАКОЙ или ЧЕЙ дискурс, ибо исследователей интересует не дискурс вообще, а его конкретные разновидности, задаваемые широким набором параметров: чисто языковыми отличительными чертами (в той мере, в какой они могут быть отчетливо идентифицированы), стилистической спецификой (во многом определяемой количественными тенденциями в использовании языковых средств), а также спецификой тематики, систем убеждений, способов рассуждения и т.д. (можно было бы сказать, что дискурс в данном понимании – это стилистическая специфика плюс стоящая за ней идеология). Более того, предполагается, что способ говорения во многом предопределяет и создает саму предметную сферу дискурса, а также соответствующие ей социальные институты. Подобного рода понимание, безусловно, также является в сильнейшей степени социологическим. По сути дела, определение КАКОЙ или ЧЕЙ дискурс может рассматриваться как указание на коммуникативное своеобразие субъекта социального действия, причем этот субъект может быть конкретным, групповым или даже абстрактным: используя, например, выражение дискурс насилия, имеют в виду не столько то, как говорят о насилии, столько то, как абстрактный социальный агент «насилие» проявляет себя в коммуникативных формах – что вполне соответствует традиционным выражениям типа язык насилия.

Существует, наконец, третье употребление термина «дискурс», связанное прежде всего с именем немецкого философа и социолога Ю.Хабермаса. Оно может считаться видовым по отношению к предыдущему пониманию, но имеет значительную специфику. В этом третье понимании «дискурсом» называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т.п. и имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации. С точки зрения второго понимания, это можно назвать «дискурсом рациональности», само же слово «дискурс» здесь явно отсылает к основополагающему тексту научного рационализма – Рассуждению о методе Р.Декарта (в оригинале – «Discours de la méthode», что при желании можно перевести и как ‘дискурс метода’).

Все три перечисленных макропонимания (а также их разновидности) взаимодействовали и взаимодействуют друг с другом; в частности, на формирование французской школы анализа дискурса 1970-х годов существенно повлияла публикация в 1969 французского перевода упомянутой работы З.Харриса 1952. Это обстоятельство дополнительно усложняет общую картину употребления термина «дискурс» в гуманитарных науках. Кроме того, следует иметь в виду, что этот термин может употребляться не только как родовой, но и применительно к конкретным образцам языкового взаимодействия, например: Длительность данного дискурса – 2 минуты.

Основное внимание в настоящей статье будет уделено использованию понятия «дискурс» в лингвистике.

ПОНЯТИЕ ДИСКУРСА В ЛИНГВИСТИКЕ

Как уже отмечалось, термин «дискурс», как он понимается в современной лингвистике, близок по смыслу к понятию «текст», однако подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому, текст мыслится преимущественно как статический объект, результат языковой деятельности (см. ТЕКСТ). Иногда «дискурс» понимается как включающий одновременно два компонента: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст); именно такое понимание является предпочтительным. Иногда встречающиеся попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связный текст» не слишком удачны, так как любой нормальный текст является связным.

Чрезвычайно близко к понятию дискурса и понятие «диалог» (см. ДИАЛОГ). Дискурс, как и любой коммуникативный акт, предполагает наличие двух фундаментальных ролей – говорящего (автора) и адресата. При этом роли говорящего и адресата могут поочередно перераспределяться между лицами – участниками дискурса; в этом случае говорят о диалоге. Если же на протяжении дискурса (или значительной части дискурса) роль говорящего закреплена за одним и тем же лицом, такой дискурс называют монологом. Неверно считать, что монолог – это дискурс с единственным участником: при монологе адресат также необходим. В сущности, монолог – это просто частный случай диалога, хотя традиционно диалог и монолог резко противопоставлялись.

Вообще говоря, термины «текст» и «диалог» как более традиционные обросли большим количеством коннотаций, которые мешают их свободному употреблению. Поэтому термин «дискурс» удобен как родовой термин, объединяющий все виды использования языка. Некоторые направления исследовательской мысли и некоторые результаты, связанные с более традиционными понятиями «текст» и «диалог», рассматриваются в соответствующих статьях. Большинство общих и наиболее актуальных вопросов рассматривается в рамках данной статьи.

Поскольку структура дискурса предполагает наличие двух коренным образом противопоставленных ролей – говорящего и адресата, постольку сам процесс языкового общения может рассматриваться в этих двух перспективах. Моделирование процессов построения (порождения, синтеза) дискурса – не то же самое, что моделирование процессов понимания (анализа) дискурса. В науке о дискурсе выделяются две различные группы работ – те, которые исследуют построение дискурса (например, выбор лексического средства при назывании некоторого объекта), и те, которые исследуют понимание дискурса адресатом (например, вопрос о том, как слушающий понимает редуцированные лексические средства типа местоимения он и соотносит их с теми или иными объектами). Кроме того, есть еще третья перспектива – рассмотрение процесса языкового общения с позиций самого текста, возникающего в процессе дискурса (например, местоимения в тексте можно рассматривать безотносительно к процессам их порождения говорящим и понимания адресатом, просто как структурные сущности, находящиеся в некоторых отношениях с другими частями текста).

Междисциплинарное направление, изучающее дискурс, а также соответствующий раздел лингвистики называются одинаково – дискурс[ив]ным анализом (discourse analysis) или дискурс[ив]ными исследованиями (discourse studies). Хотя языковое взаимодействие на протяжении веков было предметом таких дисциплин, как риторика и ораторское искусство, а затем – стилистики и литературоведения, как собственно научное направление дискурсивный анализ сформировался лишь в последние десятилетия. Произошло это на фоне господствовавшей в лингвистике на протяжении большей части 20 в. противоположно направленной тенденции – борьбы за «очищение» науки о языке от изучения речи. Ф. де Соссюр считал, что истинный объект лингвистики – языковая система (в противоположность речи), Н.Хомский призвал лингвистов изучать языковую «компетенцию» и абстрагироваться от вопросов употребления языка. В последнее время, однако, познавательные установки в науке о языке начинают меняться и набирает силу мнение, в соответствии с которым никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов. Поэтому дискурсивный анализ становится одним из центральных разделов лингвистики.

Дискурс, как и другие языковые сущности (морфемы, слова, предложения) устроен по определенным правилам, характерным для данного языка. Факт существования языковых правил и ограничений часто демонстрируется с помощью негативного материала – экспериментальных языковых образований, в которых правила или ограничения нарушаются. В качестве примера небольшого образца дискурса, в котором есть такие нарушения, рассмотрим рассказ Даниила Хармса Встреча из цикла «Случаи».

«Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.
Вот собственно, и все».

«Погруженность в жизнь» этого текста, превращающая его в некоторый дискурс, заключается в том, что он предложен читателям в виде рассказа; между тем ряд важных принципов построения рассказа, которые обычно не осознаются носителями языка, но которыми они хорошо владеют, в этой миниатюре Хармса нарушены (в порядке особого художественного приема, разумеется). Во-первых, в нормальном рассказе должен быть фрагмент, который именуется кульминацией. В рассказе же Хармса есть только завязка, за которой сразу следует заключительная фраза (кода). Во-вторых, адресат рассказа должен понимать, какова была коммуникативная цель рассказчика, для чего он рассказывал свой рассказ (для того, чтобы проиллюстрировать некоторую истину, или для того, чтобы сообщить интересную информацию и т.д.). Ничего этого из рассказа Хармса не ясно. В-третьих, участники повествования обычно должны упоминаться многократно и выполнять некоторую последовательность действий; такие участники называются протагонистами рассказов. В данном случае рассказ завершается, едва только рассказчик успел ввести участников.

Принципы построения рассказа, нарушенные здесь, не являются абсолютно жесткими – напротив, это мягкие ограничения. Поэтому, когда они нарушаются, в результате возникает не непонятный текст, а комический эффект. Однако именно наличие комического эффекта показывает, что существуют некоторые глубинные принципы построения дискурса. Обнаружение этих принципов и составляет цель дискурсивного анализа.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДИСКУРСИВНОГО АНАЛИЗА

Среди предшественников дискурсивного анализа как особой научной дисциплины следует упомянуть по крайней мере две исследовательских традиции. Во-первых, это традиция этнолингвистических исследований, ориентированных на запись и анализ устных текстов разных языков; среди наиболее известных представителей этой традиции – школа американской этнолингвистики, основанная Францем Боасом. Во-вторых, это чешская лингвистическая школа, созданная Вилемом Матезиусом, которая возродила интерес к таким понятиям, как тема и коммуникативная организация текста.
См. также ТЕКСТ.

Как уже было замечено, термин discourse analysis впервые был использован в 1952 Зеллигом Харрисом. Однако оформление дискурсивного анализа как дисциплины относится скорее к 1970-м годам. В это время были опубликованы важные работы европейской школы лингвистики текста (Т. ван Дейк, В.Дресслер, Я.Петефи и др.) и основополагающие американские работы, связывающие дискурсивные штудии с более традиционной лингвистической тематикой (У.Лабов, Дж.Граймс, Р.Лонгейкр, Т.Гивон, У.Чейф). К 1980–1990-м годам относится уже появление обобщающих трудов, справочников и учебных пособий – таких, как Дискурсивный анализ (Дж.Браун, Дж.Юл, 1983), Структуры социального действия: Исследования по анализу бытового диалога (редакторы – Дж.Аткинсон и Дж.Херитидж, 1984), четырехтомный Справочник по дискурсивному анализу (под редакцией Т. ван Дейка, 1985), Описание дискурса (под редакцией С.Томпсон и У.Манн, 1992), Транскрипция дискурса (Дж.Дюбуа и др., 1993), Дискурсивные исследования (Я.Ренкема, 1993), Подходы к дискурсу (Д.Шиффрин, 1994), Дискурс, сознание и время (У.Чейф, 1994), двухтомный труд Дискурсивные исследования: Междисциплинарное введение (под редакцией Т. ван Дейка, 1997).

Дискурс – объект междисциплинарного изучения. Помимо теоретической лингвистики, с исследованием дискурса связаны такие науки и исследовательские направления, как компьютерная лингвистика и искусственный интеллект, психология, философия и логика, социология, антропология и этнология, литературоведение и семиотика, историография, теология, юриспруденция, педагогика, теория и практика перевода, коммуникационные исследования, политология. Каждая из этих дисциплин подходит к изучению дискурса по-своему, однако некоторые из них оказали существенное влияние на лингвистический дискурсивный анализ. Особенно это касается социологии (см. ниже обсуждение «анализа бытового диалога»).

ТИПОЛОГИЯ ДИСКУРСА

При изучении дискурса, как и любого естественного феномена, встает вопрос о классификации: какие типы и разновидности дискурса существуют. Самое главное разграничение в этой области – противопоставление устного и письменного дискурса. Это разграничение связано с каналом передачи информации: при устном дискурсе канал – акустический, при письменном – визуальный. Иногда различие между устной и письменной формами использования языка приравнивается к различию между дискурсом и текстом (см. выше), однако такое смешение двух разных противопоставлений неоправданно.

Несмотря на то, что в течение многих веков письменный язык пользовался большим престижем, чем устный, совершенно ясно, что устный дискурс – это исходная, фундаментальная форма существования языка, а письменный дискурс является производным от устного. Большинство человеческих языков и по сей день являются бесписьменными, т.е. существуют только в устной форме. После того как лингвисты в 19 в. признали приоритет устного языка, еще в течение долгого времени не осознавалось то обстоятельство, что письменный язык и транскрипция устного языка – не одно и то же. Лингвисты первой половины 20 в. нередко считали, что изучают устный язык (в положенном на бумагу виде), а в действительности анализировали лишь письменную форму языка. Реальное сопоставление устного и письменного дискурса как альтернативных форм существования языка началось лишь в 1970-е годы.

Различие в канале передачи информации имеет принципиально важные последствия для процессов устного и письменного дискурса (эти последствия исследованы У.Чейфом). Во-первых, в устном дискурсе порождение и понимание происходят синхронизированно, а в письменном – нет. При этом скорость письма более чем в 10 раз ниже скорости устной речи, а скорость чтения несколько выше скорости устной речи. В результате при устном дискурсе имеет место явление фрагментации: речь порождается толчками, квантами – так называемыми интонационными единицами, которые отделены друг от друга паузами, имеют относительно завершенный интонационный контур и обычно совпадают с простыми предикациями, или клаузами (clause). При письменном же дискурсе происходит интеграция предикаций в сложные предложения и прочие синтаксические конструкции и объединения. Второе принципиальное различие, связанное с разницей в канале передачи информации, – наличие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменном дискурсе такого контакта в норме нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате при устном дискурсе имеет место вовлечение говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений первого и второго лица, указаний на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, использование жестов и других невербальных средств и т.д. При письменном же дискурсе, напротив, происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Например, при описании научного эксперимента автор статьи скорее напишет фразу Это явление наблюдалось только один раз, а при устном описании того же эксперимента с большей вероятностью может сказать Я наблюдал это явление только один раз.

Несколько тысячелетий назад письменная форма языка возникла как способ преодолеть расстояние между говорящим и адресатом – расстояние как пространственное, так и временное. Такое преодоление стало возможно лишь при помощи особого технологического изобретения – создания физического носителя информации: глиняной дощечки, папируса, бересты и т.д. Дальнейшее развитие технологии привело к появлению более сложного репертуара форм языка и дискурса – таких, как печатный дискурс, телефонный разговор, радиопередача, общение при помощи пейджера и автоответчика, переписка по электронной почте. Все эти разновидности дискурса выделяются на основе типа носителя информации и имеют свои особенности. Общение по электронной почте представляет особый интерес как феномен, возникший 10–15 лет назад, получивший за это время огромное распространение и представляющий собой нечто среднее между устным и письменным дискурсом. Подобно письменному дискурсу, электронный дискурс использует графический способ фиксации информации, но подобно устному дискурсу он отличается мимолетностью и неформальностью. Еще более чистым примером соединения особенностей устного и письменного дискурса является общение в режиме Talk (или Chat), при котором два собеседника «разговаривают» через компьютерную сеть: на одной половине экрана участник диалога пишет свой текст, а на другой половине может видеть побуквенно появляющийся текст своего собеседника. Исследование особенностей электронной коммуникации является одной из активно развивающихся областей современного дискурсивного анализа.

Помимо двух фундаментальных разновидностей дискурса – устной и письменной – следует упомянуть еще одну: мысленную. Человек может пользоваться языком, не производя при этом ни акустических, ни графических следов языковой деятельности. В этом случае язык также используется коммуникативно, но одно и то же лицо является и говорящим, и адресатом. В силу отсутствия легко наблюдаемых проявлений мысленный дискурс исследован гораздо меньше, чем устный и письменный. Одно из наиболее известных исследований мысленного дискурса, или, в традиционной терминологии, внутренней речи принадлежит Л.С.Выготскому.

Более частные различия между разновидностями дискурса описываются с помощью понятия жанра. Это понятие первоначально использовалось в литературоведении для различения таких видов литературных произведений, как, например, новелла, эссе, повесть, роман и т.д. М.М.Бахтин и ряд других исследователей предложили более широкое понимание термина «жанр», распространяющееся не только на литературные, но и на другие речевые произведения. В настоящее время понятие жанра используется в дискурсивном анализе достаточно широко. Исчерпывающей классификации жанров не существует, но в качестве примеров можно назвать бытовой диалог (беседу), рассказ (нарратив), инструкцию по использованию прибора, интервью, репортаж, доклад, политическое выступление, проповедь, стихотворение, роман. Жанры обладают некоторыми достаточно устойчивыми характеристиками. Например, рассказ, во-первых, должен иметь стандартную композицию (завязка, кульминация, развязка) и, во-вторых, обладает некоторыми языковыми особенностями: рассказ содержит каркас из упорядоченных во времени событий, которые описываются однотипными грамматическими формами (например, глаголами в прошедшем времени) и между которыми есть связующие элементы (типа союза потом). Проблемы языковой специфики жанров разработаны пока недостаточно. В исследовании американского лингвиста Дж.Байбера было показано, что для многих жанров выделить устойчивые формальные характеристики весьма затруднительно. Байбер предложил рассматривать жанры как культурные концепты, лишенные устойчивых языковых характеристик, и дополнительно выделять типы дискурса на основе эмпирически наблюдаемых и количественно измеримых параметров – таких, как использование форм прошедшего времени, использование причастий, использование личных местоимений и т.п.

СТРУКТУРА ДИСКУРСА

Центральный круг вопросов, исследуемых в дискурсивном анализе, – вопросы структуры дискурса. Следует различать разные уровни структуры – макроструктуру, или глобальную структуру, и микроструктуру, или локальную структуру. Макроструктура дискурса – это членение на крупные составляющие: эпизоды в рассказе, абзацы в газетной статье, группы реплик в устном диалоге и т.д. Между крупными фрагментами дискурса наблюдаются границы, которые помечаются относительно более длинными паузами (в устном дискурсе), графическим выделением (в письменном дискурсе), специальными лексическими средствами (такими служебными словами или словосочетаниями, как а, так, наконец, что касается и т.п.). Внутри крупных фрагментов дискурса наблюдается единство – тематическое, референциальное (т.е. единство участников описываемых ситуаций), событийное, временное, пространственное и т.д. Различными исследованиями, связанными с макроструктурой дискурса, занимались Е.В.Падучева, Т. ван Дейк, Т.Гивон, Э.Шеглофф, А.Н.Баранов и Г.Е.Крейдлин и др.

Специфическое понимание термина «макроструктура» представлено в трудах известного нидерландского исследователя дискурса (и выдающегося организатора лингвистики текста и впоследствии дискурсивного анализа как научных дисциплин) Т. ван Дейка. Согласно ван Дейку, макроструктура – это обобщенное описание основного содержания дискурса, которое адресат строит в процессе понимания. Макроструктура представляет собой последовательность макропропозиций, т.е. пропозиций, выводимых из пропозиций исходного дискурса по определенным правилам (так называемым макроправилам). К числу таких правил относятся правила сокращения (несущественной информации), обобщения (двух или более однотипных пропозиций) и построения (т.е. комбинации нескольких пропозиций в одну). Макроструктура строится таким образом, чтобы представлять собой полноценный текст. Макроправила применяются рекурсивно (многократно), поэтому существует несколько уровней макроструктуры по степени обобщения. Фактически макроструктура по ван Дейку в других терминах называется рефератом или резюме. Последовательно применяя макроправила, теоретически можно построить формальный переход от исходного текста Войны и мира к реферату, состоящему из нескольких предложений. Макроструктуры соответствуют структурам долговременной памяти – они суммируют информацию, которая удерживается в течение достаточно длительного времени в памяти людей, услышавших или прочитавших некоторый дискурс. Построение макроструктур слушающими или читающими – это одна из разновидностей так называемых стратегий понимания дискурса. Понятие стратегии пришло на смену идее жестких правил и алгоритмов и является базовым в концепции ван Дейка. Стратегия – способ достижения цели, который является достаточно гибким, чтобы можно было скомбинировать несколько стратегий одновременно.

Помимо «макроструктуры» ван Дейк выделяет также понятие суперструктуры – стандартной схемы, по которой строятся конкретные дискурсы. В отличие от макроструктуры, суперструктура связана не с содержанием конкретного дискурса, а с его жанром. Так, нарративный дискурс, согласно У.Лабову, стандартно строится по следующей схеме: краткое содержание – ориентация – осложнение – оценка – разрешение – кода. Такого типа структуры часто именуют нарративными схемами. Другие жанры дискурса также имеют характерные суперструктуры, но изучены гораздо хуже.

Многочисленные публикации ван Дейка сделали термин «макроструктура» чрезвычайно популярным – но, парадоксальным образом, скорее в том значении, для которого он сам предлагал термин «суперструктура»; последний же сколь-нибудь широкого распространения не получил.

Еще один важный аспект глобальной структуры дискурса был отмечен американским психологом Ф.Бартлеттом в книге 1932 Память (Remembering). Бартлетт обнаружил, что при вербализации прошлого опыта люди регулярно пользуются стереотипными представлениями о действительности. Такие стереотипные фоновые знания Бартлетт называл схемами. Например, схема квартиры включает знания о кухне, ванной, прихожей, окнах и т.п. Характерная для России схема поездки на дачу может включать такие компоненты, как прибытие на вокзал, покупка билета на электричку и т.д.

Наличие схематических представлений, разделяемых языковым сообществом, решающим образом влияет на форму порождаемого дискурса. Это явление было заново «открыто» в 1970-е годы, когда появился целый ряд альтернативных, но весьма близких по смыслу терминов. Так, американские специалисты в области искусственного интеллекта предложили термины «фрейм» (М.Минский) и «скрипт» (Р.Шенк и Р.Абельсон). «Фрейм» в большей степени относится к статическим структурам (типа модели квартиры), а «скрипт» – к динамическим (типа поездки на дачу или посещения ресторана), хотя сам Минский предлагал использовать термин «фрейм» и для динамических стереотипных структур. Английские психологи А.Сэнфорд и С.Гаррод пользовались понятием «сценарий» (scenario), очень близким по смыслу к термину «скрипт». Очень часто никакого различия между понятиями «скрипт» и «сценарий» не проводится; при этом в русском языке используется обычно второй термин.

В противоположность макроструктуре, микроструктура дискурса – это членение дискурса на минимальные составляющие, которые имеет смысл относить к дискурсивному уровню. В большинстве современных подходов такими минимальными единицами считаются предикации, или клаузы (см. также ПРЕДЛОЖЕНИЕ; СИНТАКСИС; ФУНКЦИОНАЛИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ). В устном дискурсе эта идея подтверждается близостью большинства интонационных единиц к клаузам. Дискурс, таким образом, представляет собой цепочку клауз. В психолингвистических экспериментах по воспроизведению ранее полученной вербальной информации обычно выясняется, что распределение информации по клаузам относительно неизменно, а объединение клауз в сложные предложения чрезвычайно изменчиво. Поэтому понятие предложения оказывается для структуры дискурса менее значимым, чем понятие клаузы.

В теории риторической структуры (ТРС), созданной в 1980-е годы У.Манном и С.Томпсон, был предложен единый подход к описанию макро- и микроструктуры дискурса. ТРС основана на предположении о том, что любая единица дискурса связана хотя бы с одной другой единицей данного дискурса посредством некоторой осмысленной связи. Такие связи называются риторическими отношениями. Термин «риторические» не имеет принципиального значения, а лишь указывает на то, что каждая единица дискурса существует не сама по себе, а добавляется говорящим к некоторой другой для достижения определенной цели. Единицы дискурса, вступающие в риторические отношения, могут быть самого различного объема – от максимальных (непосредственные составляющие целого дискурса) до минимальных (отдельные клаузы). Дискурс устроен иерархически, и для всех уровней иерархии используются одни и те же риторические отношения. В число риторических отношений (всего их более двух десятков) входят такие, как последовательность, причина, условие, уступка, конъюнкция, развитие, фон, цель, альтернатива и др. Дискурсивная единица, вступающая в риторическое отношение, может играть в нем роль ядра либо сателлита. Большая часть отношений асимметричны и бинарны, т.е. содержат ядро и сателлит. Например, в паре клауз Иван вышел рано, чтобы не опоздать на встречу имеет место риторическое отношение цели; при этом первая часть является главной и представляет собой ядро, а вторая является зависимой, сателлитом. Другие отношения, симметричные и не обязательно бинарные, соединяют два ядра. Таково, например, отношение конъюнкции: Морж – морское млекопитающее. Он живет на севере. Два типа риторических отношений напоминают противопоставление между подчинением и сочинением, а список риторических отношений типа «ядро – сателлит» похож на традиционный список типов обстоятельственных придаточных предложений. Это неудивительно – фактически ТРС распространяет типологию семантико-синтаксических отношений между клаузами на отношения в дискурсе. Для ТРС несущественно, каким именно образом выражено данное отношение и соединяет ли оно независимые предложения или группы предложений. В ТРС разработан формализм, позволяющий представлять дискурс в виде сетей дискурсивных единиц и риторических отношений. Авторы ТРС специально подчеркивают возможность альтернативных трактовок одного и того же текста. Иначе говоря, для одного и того же текста может быть построен более чем один граф (представление в виде точек-узлов, связанных дугами-отношениями) риторической структуры, и это не рассматривается как дефект данного подхода. Действительно, попытки применения ТРС к анализу реальных текстов демонстрируют множественность решений. Тем не менее эта множественность ограничена. К тому же принципиальная возможность различных трактовок не противоречит реальным процессам использования языка, а, напротив, вполне им соответствует.

Существует ряд подтверждений того, что ТРС в значительной степени моделирует реальность и представляет собой важный шаг в понимании того, как дискурс устроен «на самом деле». Во-первых, сами авторы ТРС приводят процедуру построения резюме (реферата, краткого варианта) текста на основе графа риторической структуры. По определенным правилам многие сателлиты в риторических парах могут быть опущены, а результирующий текст остается связным и вполне представительным по отношению к исходному тексту. Во-вторых, в работе Б.Фокс об анафоре в английском дискурсе было показано, что выбор референциального средства (местоимение/полная именная группа) зависит от риторической структуры.

Помимо теории У.Манна и С.Томпсон, существует еще несколько моделей дискурсивных риторических отношений, в частности принадлежащие Дж.Граймсу, Б.Мейер, Р.Райкман, Р.Хоровитц, К.Маккьюин. Сходные исследования (часто в иной терминологии) проводились и другими исследователями, например С.А.Шуваловой.

РОЛЬ ДИСКУРСИВНЫХ ФАКТОРОВ В ЯЗЫКОВОЙ СТРУКТУРЕ

Помимо вопросов структуры дискурса, другой основной круг проблем, исследуемых в дискурсивном анализе, – это влияние дискурсивных факторов на более мелкие языковые составляющие – грамматические, лексические и фонетические. Например, порядок слов в клаузе такого языка, как русский, хотя и является грамматическим явлением, не может быть объяснен без обращения к дискурсивным факторам. Порядок слов чувствителен к характеристикам коммуникативной организации высказывания, которые обычно описываются с помощью понятий темы (исходный пункт высказывания) и ремы (информация, добавляемая к исходному пункту). Согласно идее, изначально высказывавшейся чешскими лингвистами, более тематические элементы располагаются в предложении раньше, чем более рематические. Предполагаемая универсальность этой тенденции была поставлена под сомнение после ряда исследований, в особенности статьи Р.Томлина и Р.Роудса об индейском языке оджибва, где была замечена прямо противоположная тенденция: тематическая информация располагается позже, чем нетематическая. К настоящему времени накопилось большое количество свидетельств того, что принцип «рематическая информация вначале» (с вариациями: новое вначале, неопределенное вначале, важное вначале, срочное вначале) очень распространен в языках мира. М.Митун отметила, что принцип «рема вначале» поддерживается интонационными факторами, так как и рема, и начало склонны к интонационной выделенности. Ряд авторов пытается дать когнитивные объяснения обоим принципам порядка, однако остается неясным, почему же все-таки в одних случаях преобладает один вполне объяснимый принцип, а в других – другой, столь же объяснимый. Русский порядок слов изучался в рамках разных теоретических подходов; одно из наиболее подробных исследований принадлежит американскому русисту О.Йокояме. В книге Дискурс и порядок слов Йокояма предложила когнитивную модель, основанную на состояниях базы знаний говорящего и адресата и призванную полностью объяснить порядок слов в русских высказываниях.

Пример лексического явления, объясняемого дискурсивными факторами, – это референциальный выбор, т.е. выбор наименования лица или объекта в дискурсе: такое именование может быть выполнено посредством полной именной группы (имени собственного, например Пушкин, или дескрипции, например поэт), посредством местоимения (например, он) или даже посредством нулевой формы (как в предложении Пушкин считал, что Ж [=Пушкин] должен вызвать Дантеса; заком « Ж » обозначена нулевая форма). Такого рода выбор может быть объяснен только посредством сочетания дискурсивных факторов – таких, как расстояние до предшествующего упоминания данного участника, роль этого предшествующего упоминания в своей клаузе, значимость данного участника для дискурса в целом и т.д. В когнитивно-лингвистической литературе высказывается гипотеза, что такого рода факторы объединяются в интегральную характеристику референта в данный момент дискурса, которую можно описать как степень активации референта в рабочей памяти говорящего. При низкой активации используется полная референция, при высокой – редуцированная (местоимение или ноль).

Другой важный пример лексических средств, определяемых дискурсивным контекстом, – это употребление так называемых дискурсивных маркеров, т.е. специальных слов, помечающих структуру дискурса, ментальные процессы говорящего (слова типа вот, ну, так сказать), контроль над ментальными процессами адресата (слова типа понимаешь, видите ли) и пр. Исследование дискурсивных маркеров является одной из наиболее популярных в настоящее время областей дискурсивного анализа и лексикографии. Применительно к английскому языку наиболее известная работа о дискурсивных маркерах – книга Д.Шиффрин (1987). Русские дискурсивные слова исследуются в рамках многолетнего российско-французского проекта, координируемого французским славистом Д.Пайаром.

Наконец, без учета дискурсивных факторов не могут быть объяснены многие фонетические явления – это касается сильного/слабого акцентуирования слов в устной речи, использования интонационных контуров, паузации и других видов дискурсивной просодии. Изучение дискурсивной просодии также развивается сейчас чрезвычайно активно. Просодия английского языка описана в работах таких авторов, как А.Краттенден, Дж.Пьеррхамберт и др. Исследования по дискурсивной просодии русского языка проводятся С.В.Кодзасовым, который выделяет следующие ее слои: размещение акцента, направление тона в акценте, интервал тона в акценте, артикуляционная поза, интегральная выделенность, долгота/краткость в акценте, маркированная фонация. Каждый слой просодии, по С.В.Кодзасову, передает некоторый тип дискурсивной семантики. Так, размещение акцента зависит от категории данного/нового; восходящий тон иконически кодирует ожидание продолжения, незавершенность; долгота кодирует большое расстояние (физическое, временное или ментальное) и т.д.

НАПРАВЛЕНИЯ И ПОДХОДЫ В ДИСКУРСИВНОМ АНАЛИЗЕ

Дискурсивный анализ, будучи молодой дисциплиной, весьма неоднороден, и никакого единого подхода, разделяемого всеми специалистами по дискурсу, в нем не существует. Однако можно выделить наиболее популярные на сегодняшний день подходы.

На первом месте следует указать направление, известное как анализ бытового диалога. Другие ведущие направления дискурсивного анализа в основном группируются вокруг исследований отдельных ученых и их непосредственных последователей. Следует упомянуть такие школы, как исследование информационного потока (information flow) У.Чейфа, исследования связей между грамматикой и межличностным взаимодействием в диалоге (С.Томпсон, Б.Фокс, С.Форд), когнитивную теорию связи дискурса и грамматики Т.Гивона, экспериментальные дискурсивные исследования Р.Томлина, «грамматику дискурса» Р.Лонгейкра, «системно-функциональную грамматику» М.Хэллидея, исследование стратегий понимания Т. ван Дейка и У.Кинча, общую модель структуры дискурса Л.Поланьи, социолингвистические подходы У.Лабова и Дж.Гамперса, психолингвистическую «модель построения структур» М.Гернсбакер, а в несколько более ранний период также дискурсивные штудии Дж.Граймса и Дж.Хайндса. Разумеется, этот перечень далеко не полон – дискурсивный анализ представляет собой конгломерат разрозненных (хотя и не антагонистических) направлений. Ниже более или менее подробно охарактеризованы лишь некоторые из перечисленных подходов к исследованию дискурса.

Анализ бытового диалога.

Это направление (иногда называемое также анализом разговора или конверсационным анализом, англ. conversation analysis) было основано в начале 1970-х годов группой американских социологов на базе так называемой «этнометодологии». Этнометодология – течение, возникшее в 1960-х годах в американской социологии под лозунгами отказа от излишнего теоретизирования и априорных схем и приверженности эмпирическому материалу. Согласно заявленной цели этнометодологии, аналитику при анализе материала следует имитировать процедуры, выполняемые рядовыми представителями культурно-этнической группы, пытаться понять процедуры социального взаимодействия с позиций такого «обычного человека». Анализ бытового диалога – приложение этих общих принципов этнометодологии к языковому взаимодействию. Одной из ключевых работ, положивших начало анализу бытового диалога как четко очерченному направлению, стала статья Дж.Сакса, Э.Шеглоффа и Г.Джефферсон Простейшая систематика чередования реплик в разговоре (1974). Изначально разработанный социологами, анализ бытового диалога приобрел популярность среди лингвистов. Иногда его противопоставляют дискурсивному анализу, но для этого нет серьезных оснований, так что анализ бытового диалога следует считать одним из направлений дискурсивного анализа.

В работах по анализу бытового диалога было уделено внимание ряду вопросов, которые были мало исследованы лингвистами. В первую очередь, это – правила чередования реплик в диалоге, или правила перехода «права говорить» от одного собеседника к другому. В соответствии с такими правилами, которые в основном сводятся к вопросу о том, «назначает» ли текущий говорящий следующего говорящего, выявляются несколько видов пауз в диалоге, таких, как заминка, пауза при смене темы, значимое молчание (отказ говорить).

Другое явление, которому было уделено большое внимание, – смежные пары (adjacency pairs), т.е. типовые последовательности реплик, например вопрос – ответ, приветствие – приветствие, приглашение – принятие приглашения и т.д. Внутрь смежной пары может вкладываться другая смежная пара, как в следующем диалоге: Вопрос 1: Не подскажете, где здесь почта? – [Вопрос 2: Видите тот киоск? – Ответ 2: Да.] – Ответ 1: Там надо повернуть направо. Такого рода вложения могут быть многоступенчатыми. В смежных парах реакции (т.е. вторые части) могут быть предпочтительными и непредпочтительными. Например, предпочтительной реакцией на приглашение является принятие приглашения. Непредпочтительные реакции – такие, как отказ от приглашения, – характеризуются тем, что им обычно предшествует пауза-заминка, а сами они более длинные и включают преамбулу и мотивировку.

Еще одно явление, подробно исследованное в работах по анализу бытового диалога, – поправки, или уточнения (repairs), т.е. реплики, которые корректируют сказанное ранее данным говорящим или его собеседником. Также в анализе бытового диалога значительное внимание уделяется глобальной организации (макроструктуре) диалога, невербальным и невокальным действиям (ритму, смеху, жестам, фиксации взгляда на собеседнике).

Подходу, представленному анализом бытового диалога, весьма близки положения так называемой «школы языкового существования», сложившейся в Японии в 1940–1950-е годы под влиянием идей М.Токиэда. Его последователями был накоплен огромный эмпирический материал, однако сколь-нибудь серьезного влияния на развитие лингвистической науки за пределами Японии «школа языкового существования» не оказала.

Ряд ученых, в первую очередь американский лингвист С.Томпсон и ее ученики, попытались применить методы анализа бытового диалога в собственно лингвистических исследованиях. В этих работах исследовались в дискурсивной перспективе такие традиционные проблемы английской грамматики, как свойства прилагательного, зависимые предикации, предикатные имена. В книге С.Форд Грамматика во взаимодействии (1993) исследуются принципы употребления обстоятельственных придаточных – в первую очередь временных, условных и причинных – в разговоре. Форд противопоставляет расположение придаточных перед главным предложением и после него, причем в последнем случае различается непрерывная и завершающая интонация в главном предложении. Опираясь на методологию анализа бытового диалога, Форд объясняет функциональные различия между этими тремя типами. В частности, препозитивные (стоящие перед главным) придаточные выполняют функцию структурирования дискурса, а постпозитивные имеют более узкую область действия, распространяющуюся на главное предложение. Форд также предлагает объяснения для неравномерного распределения семантически различных придаточных по позициям относительно главного предложения. Так, причинные придаточные никогда не бывают в препозиции, а условные оказываются в препозиции более чем в половине случаев.

Исследование информационного потока.

Это необщепринятое название связано главным образом с именем американского лингвиста У.Чейфа. Еще в 1976 Чейф опубликовал получившую широкую известность статью о категориях данного, определенного, подлежащего, темы/топика и др., в которой эти понятия были переосмыслены в когнитивных терминах, в связи со структурами человеческого сознания и памяти. В коллективной монографии 1980 Рассказы о грушах. Когнитивные, культурные и языковые аспекты порождения повествования описывалось проведенное под руководством Чейфа исследование, в котором в методологию теоретической лингвистики были включены элементы психологического эксперимента. Авторы демонстрировали испытуемым специально снятый небольшой фильм (о мальчике, собирающем груши), а затем записывали и транскрибировали их пересказы этого фильма. Эксперимент варьировался с испытуемыми разных возрастов, с носителями разных языков и с различными временными интервалами между просмотром фильма и записью пересказа. Анализ всего многообразия полученных материалов позволил сделать множество выводов о дискурсивных процессах, в частности о динамике сознания говорящего во времени, о языковых коррелятах движущихся «фокусов сознания», о культурных различиях между носителями разных языков в отношении выбора релевантной информации и построения дискурса, о когнитивных мотивациях синтаксических выборов – таких, как употребление местоимений, именных групп, выбор подлежащего. Последняя по времени книга Чейфа Дискурс, сознание и время. Текущий и отстраненный сознательный опыт при речи и письме суммирует результаты предыдущих исследований. Эта работа Чейфа основана на очень большом эмпирическом материале – корпусе разговорного английского языка.

Центральный феномен, контролирующий использование языка, – это, по Чейфу, сознание (англ. consciousness; другие исследователи для обозначения того же самого феномена используют такие более технические термины, как оперативная или активная память, центральный процессор, буфер и т.д.). Сознание, согласно Чейфу, по своей природе фокусируется в каждый момент на каком-то фрагменте мира, и этот фокус постоянно перемещается. Сфокусированность сознания на некоторой информации означает, что данная информация активирована. Чейф придерживается трехчленной классификации состояний активации: активная информация, полуактивная и инактивная. Полуактивной является информация, которая недавно вышла из активного состояния или каким-то образом связана с информацией, активной в данный момент. На базе этих понятий определяется тройка «данное – доступное – новое». Это трехчленное противопоставление имеет целый ряд отражений в языке. Так, референты, имеющие статус «данное», обычно обозначаются слабоакцентированными местоимениями или нулем, а имеющие статус «доступное» или «новое» – ударными полными именными группами.

Фундаментальное эмпирическое наблюдение Чейфа состоит в том, что устный дискурс порождается не как плавный поток, а толчками, квантами. Эти кванты, чаще всего соизмеримые по объему с одной предикацией, именуются интонационными единицами (ИЕ). Каждая ИЕ отражает текущий фокус сознания, а паузы или другие просодические границы между ИЕ соответствуют переходам сознания говорящего от одного фокуса к другому. Средняя длина ИЕ для английского языка – 4 слова. Прототипическая ИЕ, совпадающая с клаузой, вербализует таким образом событие или состояние. Наряду с прототипическими ИЕ достаточно часты и маргинальные виды ИЕ – незавершенные, ошибочные начала, наложения речи двух или более собеседников и т.д.

В работе Чейфа содержится целый ряд открытий, проливающих новый свет на структуру человеческого дискурса. Во-первых, Чейфом сформулировано ограничение «один элемент новой информации в ИЕ». В соответствии с этим ограничением в ИЕ обычно содержится не более и не менее, чем один новый референт или одно событие. Когнитивная причина подобного ограничения – невозможность активации (перевода из инактивного состояния в активное) более одного элемента информации в рамках одного фокуса сознания. Данное обобщение может претендовать на статус одного из наиболее важных результатов, полученных в дискурсивном анализе. Еще одно интересное обобщение, формулируемое Чейфом, касается вопроса о том, какой референт говорящий выбирает в качестве подлежащего. Чейф предполагает, что таковым выбирается так называемая «легкая» информация, которая объединяет данное (в 81% случаев в использованной текстовой выборке), доступное (в 16% случаев) и несущественное новое.

Среди исходных понятий концепции Чейфа отсутствует понятие предложения. В рамках устного дискурса – основного вида использования языка – статус этого понятия неочевиден. Предложение традиционно считается столь базисным феноменом лишь в силу гипертрофированной роли письменной формы языка в лингвистике. В устном же языке несомненны лишь такие составляющие, как дискурс и ИЕ, а предложение – это нечто промежуточное. Чейф высказал догадку, что предложение – это, с когнитивной точки зрения, «суперфокус сознания», т.е. объем информации, превосходящий обычный фокус сознания (последний, напомним, соответствует одной ИЕ), являющийся максимальным объемом информации, доступным для одновременного удержания в сознании человека, и не способным содержать более одной новой идеи. Суперфокусы сознания и предложения возникли в результате эволюционного развития мыслительных способностей человека (в отличие от обычного фокуса сознания, который задан нейропсихологическими свойствами человеческого мозга). В процессе порождения дискурса человек мысленно просматривает, сканирует текущий суперфокус и разбивает его на отдельные фокусы, соизмеримые с объемом сознания. Характерная интонация конца предложения имеет место тогда, когда заканчивается процесс такого сканирования.

Еще одно важный элемент в концепции Чейфа – понятие топика. Топик по Чейфу (существуют и другие понимания этого термина) – это комплекс взаимосвязанных идей (референтов, событий, состояний), находящихся в полуактивном сознании. Проще говоря, к топику дискурса относится все то, о чем говорится в этом дискурсе, но не все элементы топика активны в каждый момент дискурса. Такой подход к понятию топика позволяет объяснить феномен целостности дискурса. Чейф рассматривает несколько процедур развития топика – главным образом, диалогическую и нарративную, а также усеченные и второстепенные топики. На языковом уровне топики задают фрагменты дискурса, существенно большие, чем ИЕ, – а именно эпизоды. Предложения же являются промежуточными составляющими между этими двумя уровнями.

Когнитивная функциональная грамматика.

Явления информационного потока исследуются также в работах американского когнитивного лингвиста Р.Томлина. Томлин исследует классические «информационные» категории, в первую очередь тему (топик) и данное/новое. Он предлагает радикально переопределить эти теоретически неясные понятия в когнитивных терминах, опираясь на факты, независимо установленные в когнитивной психологии. В частности, Томлин предлагает заменить понятия темы (топика) на фокусное внимание, а понятие данного на активированное в памяти (что аналогично гипотезе Чейфа). Экспериментально манипулируя состояниями внимания и памяти говорящего, можно проверить, как когнитивные характеристики реализуются в грамматической структуре. В одной из работ Томлин описывает изощренную экспериментальную методику, которая была создана для выяснения когнитивных оснований грамматических выборов, совершаемых говорящим. Томлин создал мультфильм, состоящий из серии эпизодов, в каждом из которых две рыбы плывут навстречу друг другу, а потом одна из них съедает другую. Испытуемые, описывающие (на английском и ряде других языков) акт съедания в реальном времени, последовательно трактуют рыбу, на которой экспериментатор фокусирует их внимание, как подлежащее используемого ими предложения, причем залог соответствующего предиката оказывается активным или пассивным в зависимости от того, была ли эта рыба агенсом или пациенсом в акте съедания (т.е. съедала она другую рыбу или была ею съедена). В другой работе описывается экспериментальное манипулирование активной памятью говорящего, строящего дискурс на китайском языке. Референты, которые испытуемый считает активированными для адресата, кодируются местоименными именными группами, а те, которые не активированы, – полными именными группами. В серии последних работ Томлин заявил о более обширной исследовательской программе, которую он называет когнитивной функциональной грамматикой. Ее компоненты – модель представления событий и их отображения на языковую структуру, модель когнитивной системы говорящего и методология экспериментальной верификации каузальных связей между когнитивными и языковыми явлениями.

Исследования дискурса в русистике.

В русистике дискурсивные явления (хотя и без употребления данной терминологии) активно исследовались в 1970–1980-е годы в рамках проекта Института русского языка Академии наук по изучению русской разговорной речи (Е.А.Земская и группа ее соавторов), а также некоторыми другими исследователями (Б.М.Гаспаров, О.А.Лаптева, О.Б.Сиротинина). Был записан и затранскрибирован большой массив устных диалогов и монологов, которые затем подверглись детальному исследованию. В этом проекте разговорная речь рассматривалась на фоне более привычного для лингвистического анализа письменного языка (точнее, кодифицированного литературного языка). На русском материале Земская и ее соавторы открыли и описали многие особенности разговорной речи – такие, как ее творческий характер (в том числе в словообразовании) и одновременно клишированность, связь с конситуацией, активное использование просодии и жестов. Впервые были описаны многие принципиально важные явления устного русского языка – например, тенденция к помещению рематических компонентов в начало синтагмы. Е.Н.Ширяевым было проведено сопоставление устного диалога и монолога (повествовательного). О.А.Лаптева указала на дискретность устной речи, ее порождение в виде последовательности сегментов, а также на неприменимость стандартного понятия предложения к устной речи.

МЕТОДЫ ДИСКУРСИВНОГО АНАЛИЗА

Методы, используемые разными школами дискурсивного анализа, весьма разнообразны. В частности, анализ бытового диалога и работы Чейфа опираются на естественный дискурсивный материал. При этом в анализе бытового диалога обобщения добываются путем выявления повторяющихся, доминирующих моделей, а Чейф отдает приоритет методу интроспекции. В работах Томлина эмпирический материал состоит не из естественных, а из экспериментальных данных, а обработка материала включает стандартное для когнитивной психологии использование статистических тестов. Особый круг методологических вопросов связан с транскрибированием устного дискурса. Любая попытка объективной письменной фиксации (транскрибирования) устного языка вынуждает решать множество сложных интерпретационных и технических проблем, неведомых лингвистам, изучающим исключительно письменные тексты. Специалисты по дискурсу давно поняли, что при фиксации устной речи важны не только слова, но и множество других обстоятельств – паузы, просодия, смех, наложение реплик, незаконченность реплик и т.д. Без этих деталей осмысленный анализ устного дискурса попросту невозможен. При этом разработка последовательных методов транскрипции и выбор разумного уровня детализации являются чрезвычайно непростыми проблемами. Поэтому в настоящее время принципы транскрибирования устного дискурса являются предметом едва ли не целого научного направления (работы группы Е.А.Земской, Дж.Дюбуа и его соавторов, Дж.Гамперса и др.). Еще одно важное методологическое нововведение последних лет – все более активное использование корпусов текстов в дискурсивном анализе. В мире существует целый ряд компьютерных корпусов, насчитывающих миллионы словоупотреблений, которые могут применяться для проверки выдвигаемых гипотез. Большинство этих корпусов связаны с английским языком, но имеются корпусы и по некоторым другим языкам.

МЕСТО ДИСКУРСИВНОГО АНАЛИЗА В ЛИНГВИСТИКЕ

Начиная с 1970-х годов и особенно в 1980–1990-е годы исследования дискурса стали важной частью компьютерной лингвистики, и в настоящее время любая конференция по компьютерной лингвистике обязательно включает секцию по дискурсивным исследованиям. К числу известных специалистов в этой области относятся Б.Грос, К.Сайднер, Дж.Хиршберг, Дж.Хоббс, Э.Хови, Д.Румелхарт, К.Маккьюин и др. Некоторые важные идеи дискурсивного анализа были сформулированы в компьютерной лингвистике едва ли не раньше, чем в теоретической. Так, еще в середине 1970-х годов Б.Грос ввела понятие фокусирования, которое позже повлияло на когнитивные исследования в области референции. С конца 1970-х годов изучение дискурсивных процессов велось также в ряде отечественных научных центров, занимавшихся проблемами искусственного интеллекта и автоматической обработки естественного языка.

Формальная лингвистика в целом не очень активно интересуется проблемами дискурса. Отчасти это связано с объективной сложностью формализации дискурсивных процессов, отчасти с хомскианским постулатом о центральности синтаксиса. Однако некоторые формальные лингвисты пытаются ввести элементы дискурсивных понятий в арсенал генеративной грамматики (это касается вопросов референции и темо-рематической структуры, например в работах Т.Райнхарт). В формальной семантике существуют несколько направлений, объявляющих дискурс сферой своего интереса. В частности, это относится к теории репрезентации дискурса немецкого логика Х.Кампа, исследующей в первую очередь языковую квантификацию и временные категории.

В настоящее время дискурсивный анализ вполне институционализировался как особое (хотя и междисциплинарное) научное направление. Издаются специализированные журналы, посвященные анализу дискурса – «Text» и «Discourse Processes». Наиболее известные центры дискурсивных исследований находятся в США – это университет Калифорнии в Санта-Барбаре (где работают У.Чейф, С.Томпсон, М.Митун, Дж.Дюбуа, П.Клэнси, С.Камминг и др.), университет Калифорнии в Лос-Анджелесе (там работает Э. Шеглофф, один из основателей анализа бытового диалога), университет Орегона в Юджине (там работают Т.Гивон, Р.Томлин, Д.Пэйн, Т.Пэйн), Джорджтаунский университет (давний центр социолингвистических исследований, среди сотрудников которого – Д.Шиффрин). В Европе следует указать Амстердамский университет, где работает классик дискурсивного анализа Т. ван Дейк.

Андрей Кибрик, Павел Паршин

Ильин И.П. Словарь терминов французского структурализма. – В сб.: Структурализм: «за» и «против». М., 1975
Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь. М., 1981
Откупщикова М.И. Синтаксис связного текста. Л., 1982
Ван Дейк Т.А. Язык, познание, коммуникация. М., 1989
Арутюнова Н.Д. Дискурс. – Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990
Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В., Кодзасов С.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М., 1993
Фуко М. Археология знания. Киев, 1996
Кибрик А.А., Плунгян В.А. Функционализм. – В сб.: Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Под ред. А.А.Кибрика, И.М.Кобозевой и И.А.Секериной. М., 1997
Дискурсивные слова русского языка, под ред. К.Киселевой и Д.Пайара. М., 1998
Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999

Источник