имеют ли право православные священники жениться
О втором браке духовенства
Архимандрит Кирилл Костопулос
Священные таинства нашей Православной Церкви носят освящающий и преображающий характер в земной жизни человека. Так же и брак, будучи «тайной великой» (Эф. 5:32), является проявлением и осуществлением любви внутри Церкви. В Таинстве брака, через единение мужчины и женщины, «Церковь являет дар «вечной жизни» (1 Тим. 6:19).
Отношения супругов становятся церковным событием, которое реализуется главным образом в Церкви. Можно сказать, что это опыт участия в общении Святых. Не случайно, сопоставление брачного союза с Церковью стало с самого начала общим учением в Священном предании нашей Церкви. По этой причине и сам брак, или семья, характеризуется как «домашняя церковь» (см. Рим. 16:5, 1 Кор. 16:19, Кол. 4:15). Св. Иоанн Златоуст говорит: «Не малая добродетель – созидать домашнюю церковь» (PG. 61:376).
Принятие брака и осознание его святости относилось к духовенству с момента основания Церкви. Все мы знаем, что среди Св. Апостолов были и состоящие в браке (ср. Мф.8:14, Деян.21:9). Поэтому в нашей Православной Церкви не применяется принцип обязательного безбрачия для духовенства, который мы, к сожалению, наблюдаем у еретиков-папистов. Напротив, Первое правило Гангрского Собораанафематствует тех, кто гнушается брака (Свод правил, 3:100), а по Четвертому правилу этого же Собораанафеме подлежит тот, кто осуждает женатых священников и предпочитает безбрачных как более чистых (там же, 103. Также см. Гангр.10).
Здесь необходимо подчеркнуть, что безбрачие в монашеской жизни – это особый дар, который дается от Бога по желанию стремящегося стать монахом. Сам Господь сказал нам: «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф.19:11).
Апостол Павел четко проясняет вопрос о браке духовенства. Он пишет в послании к Тимофею: «Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен» (1 Тим.3:2). [Прим.: Когда епископов начали выбирать из числа монахов, для них было приостановлено действие предписания об однобрачии]. В продолжение Апостол говорит нам: «Диакон должен быть муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим» (1 Тим.3:12). Подобным образом он наставляет Тита: «(Чтобы ты) поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности» (Тит.1:6).
Святые Отцы, чтобы показать свое абсолютное уважение к святости и таинству брака у духовенства, вТринадцатом правиле VI Вселенского собора постановили, что подлежит отлучению от священнослужения, а если пребывает непреклонным, то и лишению сана, тот, кто препятствует брачной связи (см. Свод правил, 2:333).
Однако, как явствует из текста Нового Завета, духовенство должно соблюдать однобрачие. Апостольские предписания явным образом предусматривают, что священник должен быть «мужем одной жены, однобрачным» (Библиотека греческих святых отцов и церковных писателей, 2:14). Так должно быть по той причине, что параллель между союзом двоих в таинстве брака и связью Христа с Церковью изначально налагает на духовенство правило однобрачия. Раз есть единая глава – Христос, и единое тело – Церковь, то и священнослужитель, будучи хранителем Церкви, которая является Телом Христовым, не может иметь множество тел. Святой Григорий Богослов так говорит об этом: «Мне кажется, что здесь слово Божие не одобряет двоеженства, ибо если два Христа, то два и мужа, две и жены, а если один Христос, одна глава Церкви, то и плоть одна, а всякая другая да будет отринута» (PG, 36:292).
Также и Восемьдесят седьмое правило Василия Великого, основанное на установившейся тогда традиции, исключает тем, кто заключил второй брак, возможность вступить в духовный сан: «Двоебрачным правило полностью запрещает священнослужение» (Свод правил, 4:260).
В свою очередь Св. Епифаний подчеркивает, что двоебрачный не может быть принят в клир, даже если двоебрачие возникло по причине вдовства, так как честь священства неизмерима, и потому не должна быть ничем запятнана. Он говорит: «И действительно святая Божия проповедь после Христова пришествия, по превосходству чести священства, не допускает до священства тех, которые, по кончине жены первого брака, сочетались вторым браком. И это верно с точностью наблюдает святая Божия Церковь» (Греческая патрология, 41:1024А).
И хотя «священство защищено от двоебрачия» (см. PG, 41:1033D) Священным Писанием, Священными канонами и учением Святых Отцов, Вселенский Патриарх Варфоломей и состоящий при нем Синод предпринимают действия, сеющие смуту в нашей Православной Церкви, оскорбляя на этот раз «страшное таинство достопочтенного священства» (Греческая патрология, 48:1067) введением кощунственного разрешения на второй брак священнослужителей, овдовевших или оставленных их супругами.
Нарушение положений как Священного Писания, так и Священных канонов, является очевидным и постыдным. Кажется, что приоритетом Вселенского престола стал подрыв основ Православной Церкви, бесцеремонное разрушение ее столпов – Святых канонов. И это происходит не только в отношении второго брака священников, но и в отношении других вопросов догматического и канонического характера.
В соответствии с вышеизложенным не следовало бы поднимать вопрос о двоебрачии духовенства, поскольку это является препятствием для принятия духовного сана мирянами-членами Церкви. Четко и недвусмысленно сформулировано, что Церковь предусматривает, «чтобы дарами священства украшаемы были преимущественно воздержные из единобрачных и проводящие жизнь в девстве» (PG, 41: 868D).
Опыт Святых Отцов показывает, что Церковь должна, с одной стороны, предостерегать священников от такого греха, а с другой – защищать священническое служение. Поэтому святые отцы Шестым правилом Пято-Шестого (Трульского) Вселенского собора категорически исключают возможность заключения брака для священнослужителя: «[. ] определяем: да отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер не имеет позволения, по совершении над ними рукоположения, вступати в брачное сожительство: аще же дерзнет сие учинити, да будет извержен». В этом правиле поясняется, что тот, кто желает вступить в брак, должен сделать это прежде хиротонии: «Но аще кто из поступающих в клир восхощет сочетаться с женою, по закону брака: таковый да творит сие прежде рукоположения во иподиакона, или в диакона, или во пресвитера» (Свод правил, 2:318).
В подтверждение вышесказанного мы можем обратиться к Двадцать шестому правилу Святых Апостолов, которое призывает собирающихся войти в клир сделать свободный выбор между путем состоящего в браке священнослужителя и девством. Конкретно данное правило определяет следующее: «Да из вступивших в клир безбрачными, желающие вступают в брак одни токмо чтецы и певцы» (Свод правил, 2:33). Правило четко предупреждает о том, что после рукоположения для священнослужителя нет обратной дороги для участия в таинстве брака, превосходимом таинством священства. В брачное общение разрешается вступать только низшим членам клира, чтецам и певчим, над которыми совершается хиротесия, а не хиротония.
К настоящему вопросу имеет отношение и Десятое правило Анкирского собора, согласно которому запрещаются в служении те члены клира, которые вступили в брак после своего рукоположения, так как, не повенчавшись до хиротонии, потом изменили свое решение. Это правило явно определяет, что те, которые, имея возможность выбрать путь состоящего в браке члена клира, «умолчав о сем и приняв рукоположение с тем, чтобы пребыти без женитвы, после вступили в брак: таковым престати от диаконского служения» (Свод правил, 3:40).
Преподобный Никодим Святогорец отмечает в толковании на Сорок второе правило Святых Апостолов: «Священнослужители должны быть первыми во всех жизненных примерах, образцом всякого послушания и добродетели и побуждением ко всякому благоделанию (Пидалион, с. 47). Это положение стало законом в Византии. В связи с этим мы читаем в Третьей Новелле Льва Мудрого: «так как нехорошо, если они (духовенство), возвысившись над плотскими слабостями превосходством духа, снова подчиняются влечениям плоти, тогда как, напротив, следовало бы, чтобы устремленное вверх служение Богу возвышалось над телесными страстями» (С.Троянос, Новеллы Льва Мудрого, с.51).
Так как же духовное лицо, дьякон или пресвитер, служитель истины, может вступить во второй брак? Как он предстанет потом перед своими духовными чадами, чтобы проповедовать благоразумие, воздержание и послушание воле Божией? Даже и молитвы при заключении второго брака – это молитвы о прощении и утешении тем, кто не в силах следовать благоразумию.
Важно отметить, что Святые Апостолы осуждают двоебрачие не за связь саму по себе, но за лживость и отступление от своих первоначальных обещаний, на которых оно основано. Они говорят, в частности: «однобрачие, бывающее по закону, праведно, как согласное с волею Божией, а второбрачие после обещания беззаконно, не по соединению, но по нарушению обещания» (Библиотека греческих святых отцов и церковных писателей, 2:59). Православный священнослужитель, «собиратель стада», должен жить и проповедовать в согласии с Евангельской и Святоотеческой истиной, уважая «единобрачную невесту Христа, Церковь» (PG, 61:719). Как будет проповедовать эту истину священник-второженец, когда он сам живет во лжи?
Эта «истина» будет последней опорой его самооправдания. В действительности он проповедует не Истину, не Христа и Его учение, но свое собственное убеждение.
Архимандрит Кирилл Костопулос,
проповедник Патрской митрополии,
доктор богословия
Кто из священников может быть женат, а кто нет?
Приблизительное время чтения: 1 мин.
Имеют жену и детей только семейные священники — так называемое белое духовенство. Они могут жениться, только не будучи еще облеченными ни в диаконский, ни в священнический сан. После создания семьи они получают каноническое право принять сан. Рождение детей, конечно, в священном сане им тоже будет разрешено. А вот если священник овдовел, жениться повторно он не может.
Жениться не могут и монашествующие, которые дают обет безбрачия. А еще — целибаты – это такая форма священства, при которой человек не принимает монашества, но и не примыкает к семейному духовенству. После рукоположения целибатный священник живет один. Традиция целибатства появилась в нашей стране сравнительно недавно: в конце XIX — начале XX веков. Исключительно по строжайшему рассмотрению и благословению Священного Синода целибатами становились люди ученые. До революции их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Допустим, ректор Московской Духовной Академии протоиерей Александр Горский (1812-1875) был целибатом. После революции много что поменялось, времена гонений сильно скорректировали внешнюю церковную жизнь. И сейчас большое количество священников-целибатов — в какой-то мере отголоски советской эпохи.
Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать, написал по адресу: vopros@foma.ru
Написано в Писании, что даже епископ может быть женат и что нельзя никому запрещать вступать в брак. Православная церковь наложила свои ограничения, которые даже апостолы не накладывали.
«Фома» выходит в свет только благодаря поддержке неравнодушных людей. Чтобы наш проект развивался дальше, нам очень нужна ваша помощь. Даже небольшое, но регулярное пожертвование поможет нам планировать нашу работу и дальше говорить людям о самом важном!
Глава 11. Семейная жизнь священнослужителя
Православная Церковь в отличие от католической не только допускает, но и поощряет брачное Священство. Безбрачие остается достоянием священнослужителей, принявших на себя иноческие обеты, или овдовевших священников и диаконов. Намеренный отказ от Брака без принятия монашества (целибат) вызывал к себе очень осторожное отношение на протяжении многих веков истории Православной Церкви.
Брак православного духовенства регламентирован особыми каноническими постановлениями, основное из которых требует совершения таинства Брака над кандидатом в священнослужители непременно до совершения над ним таинства Хиротонии.
Ранняя Христианская Церковь в вопросе о Браке священнослужителей не высказала окончательного решения, предоставив каждому кандидату в пастыри решать этот вопрос лично. Так, 51-е правило святых апостолов не объявляет целибат обязательным условием посвящения. В эпоху I Вселенского Собора (325) Церковь в лице аскета Пафнутия (который, казалось бы, должен был отстаивать безбрачие) встала на защиту женатого Священства, зная и предвидя искушения и трудности Священства целибатного.
Но в христианском обществе слышались и другие голоса, отрицающие женатое Священство. Струя известного ригоризма всегда была сильна в церковной среде; и представители этого направления выдвигали требования, несовместимые с благостью и любвеобилием евангельской морали, а также с мудростью и предосторожностью церковного опыта. Постановления Гангрского Собора (между 340–370) явно свидетельствуют о церковных прещениях, направленных против аскетических ригористов в вопросе Брака священнослужителей. Так, например, 10-е правило этого Собора угрожает отлучением тому, кто превозносится своим девством над сочетавшимися Браком. Прещением же угрожает 4-е правило тем, кто считает «недостойным для себя причащаться у женатого священника».
13-м правилом Собор утверждает, что Бракосочетание не должно быть препятствием к рукоположению, ибо брак у всех да будет честен и ложе непорочно ( Евр. 13, 4 ), и соединен ли ты с женой? не ищи развода ( 1Кор.7:27 ). «Если же диакон или просвитер под видом благочестия изгоняет жену, да будет анафема».
В 1076 году, при папе Григории VII, в Западной Церкви был узаконен целибат как обязательное условие для священнослужителей всех степеней. Восточные Церкви отнеслись к этому нововведенному канону скептически (если не отрицательно), предлагая неженатому или вдовому кандидату в священнослужители принять монашеские обеты перед Рукоположением.
В России законом, изданным в 1869 году, Хиротония целибатов была официально разрешена лишь по достижении кандидатом 40 лет. Знаменательным событием в церковной жизни было рукоположение митрополитом Московским Филаретом (1782–1867) профессора МДА A. В. Горского, не связанного ни узами супружества, ни обетами иночества. Предвосхищая возможные нарекания со стороны Святейшего Синода, митрополит Филарет поручил сначала A. В. Горскому составить историческую справку об отношении Церкви на протяжении ее многовековой истории к целибатному Священству. Когда эта в высшей степени исторически документированная справка была составлена, профессору был предложен священный сан, а по прошествии недолгого времени он был возведен в протоиереи и назначен ректором МДА.
После Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 годов Рукоположения целибатов участились. Однако нормой для кандидата в священный сан, не принявшего монашеских обетов, по-прежнему остается возможность вступить до Рукоположения в освященный Церковью канонический Брак.
Рукоположение представляется православному сознанию неким рубежом, отделяющим мирское поприще от церковного. После прохождения через царские врата и обхождения святого престола священнослужитель уже не может возвращаться в гущу мирской суеты. С этого момента он – служитель Христов и должен шаг за шагом освобождаться от приражений мира сего. Любовные переживания, сватовство, жениховство, свадебные торжества и радости медового месяца, как таковые ни в коей мере не осуждаемые Церковью, представляются несовместимыми с духовным подвигом пастыря, отдавшего себя на служение Богу и своим духовным чадам. Не лишая диакона или иерея радостей семейного очага, уюта и ласки родных и близких ему людей, Церковь ограждает их священный сан от обмирщения и поругания.
Для воспитанника духовной школы, готовящегося принять священный сан, непременно встает проблема устроения своей личной жизни. Очень многих еще неженатых кандидатов эта
проблема смущает и даже заставляет откладывать Рукоположение или, наоборот, толкает на необдуманный брак со случайной избранницей, впоследствии оказывающейся неспособной нести особые тяготы жены священника или просто нецерковной. Не найдя себе по сердцу спутницу жизни, которая решилась бы связать с ним свою судьбу и понести крест «матушки», такой кандидат готов, отчаявшись, решиться на целибатное Священство, не представляя всех искушений и тягот этого пути. Поэтому так важно заблаговременно начать поиски верующей, церковной и самоотверженной девушки, готовой на всю жизнь связать себя с будущим диаконом или священником, разделить с ним все испытания его служения, не дать ему почувствовать одиночества ни в собственном доме, ни в приходской среде, быть посредницей, смягчающей или принимающей на себя все острые моменты современного домашнего и приходского быта, избавлять по возможности священника от множества забот мира сего, дабы он как можно полнее отдавал себя служению Богу и пастырству.
Жена священника должна быть подготовлена к материнству, к духовному и нравственному воспитанию своих детей в любви ко Христу и Его Церкви, а также к ближнему, в духе кротости и стойкости, веры и мудрости, в духе надежды и молитвенного дерзновения.
Кандидат в священники должен кроме того помнить о канонических требованиях, предъявляемых церковной дисциплиной к его будущей жене. Священник не может жениться на иноверной (IV Вселенский собор, 14 пр.), все члены его семьи должны быть православно верующими (Карфагенский собор, 45 пр.); его дети не должны сочетаться браком с нецерковными людьми (Лаодикийский собор, 10 пр.; Карфагенский собор, 30 пр.); невеста будущего священника, равно как и он сам, должны сохранить целомудрие до брака, а потому она не может быть вдовой, разведенной или находиться в блудном сожительстве (Апостольское правило 18; VI Вселенский собор, 3 пр.). Ищущий священного сана должен помнить, что в будущем из-за неблаговидного поведения его жены он может быть подвержен прещениям вплоть до лишения сана.
В положении жены священника есть, однако, помимо традиционных ограничений, налагаемых церковной дисциплиной и общественным мнением в приходской среде, еще и особые психологические трудности, вытекающие из специфики пастырского служения ее мужа, и требующие от нее особого такта и терпения. Между священником и его женой, которые в идеальной семье привыкают ничего друг от друга не скрывать, неизбежно возникает и расширяется сфера сокровенного, доступная лишь священнику и его духовным чадам, но полностью закрытая для матушки. Это тайна пастырства, тайна исповеди, тайна чужой жизни. Священник в весьма значительной мере душевно и духовно не принадлежит своей жене, но зато глубоко связан в этом плане с множеством своих исповедников, интересами, страданиями и радостями которых он живет, как своими собственными. С ними он составляет «покаянную семью», жизнь которой в большой мере умаляет его участие в жизни своей собственной естественной семьи. Паства постепенно становится между священником и его женой, и это является главным испытанием чуткости, душевного такта, духовной высоты матушки, пробным камнем ее любви, ее крестом.
Однако в этом вопросе не следует впадать и в противоположную крайность. Разумеется, пастырская деятельность не освобождает священника от обязанностей главы семьи, ее благоустроения, от забот по воспитанию детей, от бытовых проблем, решаемых его отеческой волей и мудростью в согласии с женой. Но законные притязания матушки не должны вступать в конфликт с пастырским подвигом духовного руководства, преображения душ светом истины, их воспитания и таинственным окормлением.
Здесь и речи быть не может ни о банальном чувстве ревности со стороны матушки к духовным детям несмотря на то, что, как правило, большинство среди них женщины, ни о греховном любопытстве. Лишь в исключительных ситуациях возможно тактичное вмешательство. Речь идет о тех случаях, когда вокруг священника, помимо его воли, образуется окружение экзальтированных женщин-почитательниц («мироносиц», как называют их в церковном просторечии); бесцеремонно вторгаясь под видом удовлетворения духовных нужд или особой «заботливости» в домашнюю жизнь священника, они создают средостение в его отношениях с женой, которое может послужить причиной острого семейного конфликта и соблазном для других верующих. В этом случае только личная интуиция, внутренняя гармония и правильное понимание матушкой своей задачи способны разрядить сгустившуюся, духовно нездоровую атмосферу вокруг священника, которая может иметь для него и его семьи трагические последствия.
«Незаметно незаменимая» – вот, пожалуй, кратчайшее наименование роли «матушки» в ее сотрудничестве с мужем в современной приходской жизни. Это сотрудничество достигает своей полноты, когда матушка деятельно участвует и в литургической жизни своего прихода, подвизаясь в качестве регента, псаломщицы, чтицы или певицы. Именно жена священника призвана явить во всей полноте образ женского служения Церкви.
Однако участие матушки в приходской и богослужебной жизни нельзя считать обязательным. Лишь в том случае, когда у нее есть к тому особые дарования, соответствующая подготовка и опыт (музыкальный слух, певческий голос, умение руководить церковным хором, по большей части состоящим из непрофессиональных певцов), а также если сам священник найдет это участие полезным, нужным и не нарушающим мира и согласия в приходе, – лишь тогда сотрудничество матушки будет плодотворным. Всегда надо помнить, что в первую очередь матушка должна заботиться о своем доме, хозяйстве и семье, быть для мужа нежной и преданной женой, а для детей – любящей матерью. Излишние претензии на роль «помощницы в трудах своего мужа» могут вызвать неверное понимание, а то и соблазн в среде верующих, что лишь повредит положению священника.
Брак священника, или Битва за кольцо
Проблемам молодой семьи посвящен майский номер журнала Санкт-Петербургской епархии «Вода живая». Уже супруги, еще не родители — так обозначен период в жизни молодоженов, который пристально рассматривается в этом номере.
Источник: Вода Живая
Для многих верующих священство и жизнь в браке представляются состояниями едва ли совместимыми. Многие из читающих эти строки могут вспомнить свое недоумение или даже разочарование, когда впервые узнали о том, что священники женаты! Действительно, как может обещавший посвятить себя Богу целиком делить свою любовь между Богом и теми, с кем он связан исключительно в своей «частной» жизни — со своей семьей? Какая еще семья нужна священнику, если Сам Господь указал на общину верных как на тех, кто по сути заменяет ее (Мк. 3, 33-35)?
Семейная жизнь неразрывно связана с атмосферой «мирского»: отец семейства заботится о материальном достатке, постоянно поглощен решением различных сиюминутных проблем. Сами радости супружеской жизни, как кажется, далеки от какого-то по-настоящему сакрального содержания. Поэтому подход Католической Церкви (предписывающей обязательный целибат, то есть безбрачие священнослужителя) представляется наиболее логичным: священник полностью посвящает себя горнему, освобождаясь от мирских привязанностей.
В православном христианстве брачный вопрос решается иначе. В приходских храмах служит «белое» духовенство, то есть священники, имеющие семьи. Духовенство «черное», связанное монашескими обетами воздержания, послушания и нестяжания, несет служение в монастырях и на подворьях, а также поставляет наиболее достойных лиц для епископского служения. Рукоположение священника, не связанного узами брака и при этом не принадлежащего к монашескому званию, рассматривается в православии как событие экстраординарное, отношение к которому до сих пор остается настороженным.
Итак, 90% всех священнослужителей, с которыми имеют дело прихожане,— люди, состоящие в браке, возлюбленные своих жен и отцы своих детей. Каждый кандидат в священнослужители помимо того, чтобы быть правильно образованным (то есть иметь специальное, богословское образование) и правильно верующим (то есть разделять веру своей Матери-Церкви), должен быть в своей семье правильным мужем и отцом. Православная Церковь ожидает от будущего священника, чтобы тот до рукоположения доказал свой пастырский талант и дух любви успешным браком. Новозаветные тексты, постановления Соборов, церковные каноны с удивительной настойчивостью подчеркивают необходимость для священнослужителя (а в течение определенного периода истории Церкви даже для епископов) вступать в брак и заботиться о своей семье, как о Церкви Христовой.
Брак священника — свидетельство в этом мире
В православном сознании священно-служитель, его образ жизни, вера и внешний вид имеет статус каноничности. Считается, что священнику стоит подражать, поскольку он сам преуспевает в подражании Иисусу Христу и ведет жизнь в соответствии с христианскими идеалами. Черты нормативности приобретает и брак священника или диакона. То, как он вступил в супружество, какие царят отношения в его семье, как он относится к своей жене, которую отныне принято называть «матушкой»,— все это представляется любому прихожанину крайне интересным. И дело тут не в любопытстве или желании посудачить о чужой личной жизни, а в том, что семья занимает в жизни каждого человека одно из важнейших мест. Каждый христианин нуждается в позитивном примере супружеской жизни и в мудром «брачном» назидании гораздо больше, чем в наставлениях об исихазме и прелести, которыми изобилуют амвонные речи протоиереев и иереев. Достойный пример семьи, отношения в которой основаны на взаимной любви, верности Иисусу Христу и Его заповедям, может играть не меньшую миссионерскую и душепопечительскую роль, чем проповеди. Ведь где еще, кроме дома священнослужителя, можно найти брак, для которого до сих пор принципиально важным остаются нравственные ценности, надежно забытые миром.
Многие предпочитают приятельство дружбе, а флирт браку. Даже церковная молодежь не спешит создавать семью, дорожа своей свободой, понимаемой как возможность ни с кем себя не связывать и ни за что не отвечать. Но жизнь стремящегося к служению должна быть свободной от описанных недугов современности: клирик вступает в брак исключительно до принятия сана. Православное предание требует от будущего священника преодоления свойственного каждому человеку эгоизма, нерешительности и инфантилизма в статусе мужа, главы семейства. Тем самым утверждается, что к ответственному и серьезному служению Богу способен лишь тот, кто способен к созданию семьи. Успешный брак священнослужителя, основанный на столь высоких ценностях и христианских принципах, может стать источником вдохновения и надежды, примером для людей, не знающих о том, каким чудесным может быть союз двух верующих людей. Однако в действительности брак священнослужителя тоже оказывается в «зоне риска».
Ситуация 1. Женатый, но как бы неженатый священник
Служение в Церкви создает массу объективных трудностей для брака священнослужителя. Ненормированный рабочий день, наличие «вечерних смен», отсутствие общих для семьи выходных (суббота и воскресенье, дни отдыха для жителей России являются самыми рабочими днями для клириков) — все это вносит разлад в отношения священника со своими домочадцами. Еще вчера муж и жена стояли рядом на церковной службе, держась за руки, но вот супруг оказывается в алтаре, и совместная молитва плечом к плечу теперь возможна лишь в домашней обстановке. Интернет-форумы матушек полны жалоб на то, как тяжело быть женой священника: почти всегда это подразумевает жизнь в одиночестве, без помощи супруга в решении насущных бытовых проблем. У священника, который отдает себя публичному служению, просто не остается времени и сил для решения своих частных, семейных проблем.
Все эти особенности церковного служения не могут стать причиной серьезной семейной трагедии до тех пор, пока клирик воспринимает их как проблемы, которые необходимо преодолевать и чем-то компенсировать во имя сохранения семейного мира. Опасность возникает, когда священник воспринимает свое вынужденное отсутствие в семье как добродетель и Богом санкционированную особенность своей профессии. Между тем, стихийно сложившаяся в современном православии философия священнического брака поощряет подобное отношение.
В качестве иллюстрации этой мысли можно привести сложившийся в настоящее время обычай навсегда расставаться с обручальным кольцом после рукоположения. Оказывается, что обручальному кольцу, знаку взаимной верности двух супругов, видимому символу невидимых отношений, не место на пальце того, кто избрал служение алтарю. В качестве идеологического оправдания этого обычая приводятся возвышенные слова о том, что отныне Церковь Христова является супругой священника, само же Таинство Хиротонии толкуется как обряд венчания священника с Церковью. Однако за этой благочестивой риторикой скрывается неприглядная действительность, рождающая массу острых вопросов и возражений.
Возникает резонный вопрос: если в жизни священника место жены оказывается частично занятым Церковью, то чем должно быть занято место супруга в сердце матушки? Читая Пастырские послания апостола Павла, мы обнаруживаем, что церковное служение является, скорее, продолжением семейной жизни христианина, но никак не ее альтернативой. Писание нам неоднократно сообщает о том, что единственным женихом Церкви является Иисус Христос, но нигде мы не найдем слов о том, что таким женихом становится после рукоположения иерей или диакон. Наконец, не будет ли более честным для клирика по отношению к своим жене и детям не жениться вовсе, раз избранное служение является несовместимым с полноценной семейной жизнью?
Часто священник принимает сложившиеся правила игры, предпочитая быть видным вдовцом, окруженным десятками восхищенных духовных дочерей и сыновей. Может быть, этот путь самый удобный? Многие мужчины стремятся проводить как можно больше времени на работе, которая им нравится, и желают свести свои обязательства по отношению к семье до уровня финансовой подпитки, при этом пользуясь всеми привилегиями семейного мужчины. Но, как оказывается, лишь священник или диакон может подвести под это эгоистическое по сути стремление должную идеологическую базу. Излишне напоминать, что неизбежным итогом подобного поведения всегда является кризис брака, который нередко завершается разводом.
Ситуация 2. Брак священника — закрытая тема.
Понимая, что в настоящее время церковное служение окружено массой стереотипов, угрожающих семейному счастью, клирики часто делают тему своей семейной жизни полностью закрытой для общины.
Нередко жена священника специально не посещает тот храм, где служит ее супруг. Ведь пристальное внимание со стороны верующих и поучения церковных бабушек могут лишить душевного равновесия даже самую кроткую из матушек. Прихожане «со стажем» (особенно в небольших городках и сельской местности) могут предъявлять и молодому священнику множество внешне-формальных, бессодержательных требований, от которых он торопится скрыться в уют домашнего очага. Лишь в общении с домочадцами он может снять благочестивую маску, которую требует от него приход, и стать самим собой: любящим мужем и нежным отцом. Подобная «приватизация» семейной жизни не может быть поставлена в упрек священнослужителю, такое поведение обусловлено не его внутренней слабостью, а специфическим укладом приходской жизни, сложившимся до него. Остается только сожалеть, что счастливый брак священника не служит проповеди о Христе, которая более всего действенна, если подтверждена делами и образом жизни.
Ситуация 3. «Патриархальный» брак.
Бывает, что священники не делают тайны из своей семейной жизни. Жаль только, что во многих случаях вместо иконы супружества прихожане видят лубок. Настоящим церковным браком почему-то считается патриархальный тип семьи с элементами архаики, где женщине уготовано место домохозяйки (еще один церковный стереотип: оказывается, жене клирика нельзя работать), а мужчину беспрекословно должны слушаться все члены семьи. Это напоминает какую-то ролевую игру, в которой каждый из участников следует строго определенному, но давно устаревшему амплуа, даже в одежде подражая моде прежних веков. И нередко у прихожан возникает вопрос: почему в XXI веке брак, основанный на христианских началах, должен подстраиваться под стандарты века XVIII? Такой специально выстроенный «православный брак» вряд ли может служить образцом для всех христиан. Не получается у таких супругов отделить то вечное в христианском союзе, что заложено в него Господом, от исторически привнесенного. Христианское измерение семейной жизни, проявляющееся во взаимном уважении, равенстве и эмоциональной близости супругов, забывается в угоду буквальному соблюдению культурных и бытовых реалий безвозвратно ушедших веков.
Любовь — основа брака. Даже у священнослужителя.
Вышеописанные ситуации различны внешне, но во всех одинаково попираются важные принципы, лежащие в основе христианского брака. К сожалению, сегодня достоинство священнического брака приходится защищать не только от угроз и искушений современной цивилизации, но и от специфических церковных стерео-типов. Главным из них является представление, что в жизни клирика семья обречена на «естественное» вытеснение священным служением. Библия учит нас обратному: успешное служение в Церкви Божией является продолжением состоявшейся семейной жизни священника или диакона.Чтобы быть по-настоящему православным, достойным священнического служения, брак клирика вовсе не должен рядиться в одежды прежних эпох. Все, что от него требуется, это соответствовать тем нормам супружеской жизни, которые сообщены браку христианским учением. К счастью, эти нормы совершенно совместимы с семейными ценностями современной культуры: взаимное уважение, ответственность участников брака, равенство и эмоциональная близость.
Одним из величайших сокровищ предания Православной Церкви является практика женатого священства. Несмотря на сильнейшее монашеское влияние, Церкви удалось отстоять эту традицию. Многие святые отцы указывали на то, что жизнь в семье, забота и сердечная любовь к супруге и детям служит для священника хорошим лекарством от разных форм очарованности собой, прельщенности величием своего служения. Можно сказать, что духовность в полном смысле семейного священника, не стесняющегося своего брака, обладает той необходимой степенью здравости и уравновешенности, которая делает из него пастыря ответственного и зрелого.