императорский договор с бывшей
Первый договор с Китаем
ПЕРВЫЙ ДОГОВОР С КИТАЕМ
Известно, что цель китайской внешней политики – экспансионизм, утверждение китайского образа жизни (заключающегося в праве китайской элиты управлять обращёнными в рабов подданными!)
Для того чтобы постичь в этом деле истину, необходимо тщательно изучить корни великоханьского национализма, уходящие в глубокую историю. Особенно ярко это можно проследить на первых русско-китайских отношениях. Рассмотрим этот вопрос внимательно.
20 января 1686 года в кремлёвские покои царевны Софьи был приглашен Фёдор Головин. Царевна не особенно интересовалось его мнением, но вручила грамоту, которая гласила: «…окольничему и намеснику брянскому Фёдору Алексеевичу Головину ехать в великих и полномочных послех в сибирские городы в Селенгинский острог для договоров и успокоения ссор китайского бугдыхана с присланными для того послы».
26 января посол выехал из Москвы.
Потом будет написано много книг о событиях, связанных с Нерчинскими переговорами. И не только объективных, правдивых по содержанию. Будут и амбициозные сочинения дальневосточных соседей, оправдывающих экспансионистские планы своих правительств, и западных ученых-политиков, «подогревающих страсти».
Кратко выразил свою точку зрения на этот счёт известный американский историк П.Коллинз: «…китайские послы, эскортируемые многочисленной армией и артиллерией, появились перед воротами Нерчинска и вынудили русского посла Головина заключить договор, по которому Россия отказалась от своих прав на Амурскую страну и навигацию по амурским водам…»
Принижая таким образом роль русского посольства, «легко отказывающегося» якобы от своих земель, историк явно искажает суть дела.
Другую, но не менее тенденциозную точку зрения высказал по этому вопросу историк старого Китая Хэ Цютао: «Сонготу (посол китайцев в Нерчинске – К.С.) утверждал, что Онон, и, следовательно, Нерчинск – это старинное кочевье подвластного нам племени маоминань, а Албазин – старинное место обитания арбаси, людей нашего государства, незаконно захваченное впоследствии. Всё это он подробно объяснил и прямо доказал несправедливость их (русских – К.С.) притязаний; под конец он высказал миролюбивые чувства государя к ним. Тогда Фёдор и другие бывшие с ним люди изъявили полное своё удовольствие и на всё согласились. Вслед за тем принесены были карты их земель, ясно решено дело о границе и дана была взаимная клятва вечного мира и дружбы между двумя государствами».
Тоже странное изложение событий… Русские опять «соглашаются» с первым же предложением «миролюбивого» соседа!
Но оставлю в стороне фальсификаторов истории и постараюсь вглядеться в «дела минувших дней» на основе фактов.
Приамурье – ничейная, почти необитаемая земля – стала объектом колонизации русских вольных поселенцев давно. Еще в середине XVII века ими был основан близ Амура небольшой городок Албазин, который постепенно стал расти. Китайцы почти не приходили в соприкосновение с русскими, и лишь случайное событие привело впоследствии к конфликту.
В декабре 1682 года к Албазину подъехал разведовательный отряд китайцев (манчжур), разыскивавший беглых со своей территории людей. До 1000 всадников обступили городок, но, когда на их требование выдать беглецов жители ответили отказом, они сразу же удалились. Однако в Пекин было немедленно отправлено сообщение о позиции русских.
Уже в январе 1683 года император, правивший под девизом «Сюань Е», приказал готовиться к походу на Амур: запасать пушки, провиант, строить крепости по Амуру. В июне 1684 года китайский император направил губернатору северной провинции Сабсу-цзянцзюню требование вторгнуться на русские земли и скосить все хлеба у Албазина. Но губернатор побоялся это делать.
15 февраля 1685 года император Китая издал указ, в котором обвинял русских в занятии чужих земель и требовал «их немедленно уничтожить». Там же он утверждал, что «война – недоброе деяние и прибегать к ней следует, только когда к этому вынуждают».
Зная, что его слова войдут в историю, китайский император откровенно лицемерил: 10 июня 1685 года цинская армия ворвалась в русское Приамурье, захватила деревни и заимки близ Албазина.
12 июня 1685 года началась осада Албазина. Столкнувшись с неожиданным сопротивлением русских, командующий манчжур Лан Тань направил им послание, в котором говорилось: «Человеколюбие нашего императора безгранично, и он не может примириться с необходимостью дальнейшего кровопролития. Вам приказано возвратиться на ваши прежние земли».
16 июня 1685 года, не имея сил на сопротивление, русские покинули Албазин.
В Пекине ликовали. Император устроил по сему случаю специальный приём для сановников, где заявил со всей прямотой: «Нынешнее дело искоренения русских как будто бы не имеет чрезмерной важности, однако всё, связанное с этим, имеет огромное значение. Русские в течение 30 лет беспокоили районы нашего Хэйлунцзяна и Сунхуанцзяна, и места, захваченные ими, находятся в чрезвычайной близости от мест возникновения нашей династии. Если мы не искореним их, пограничное население не сможет жить спокойно и мирно».
Но напрасно радовались китайские вельможи. Осенью 1685 года в Пекин пришло новое известие: русские возвратились в Албазин.
Тогда разъярённый китайский император решил послать туда большое войско.
Вот такова была ситуация в Приамурье накануне прибытия туда «великого и полномочного посла» Ф.А.Головина. Царевна Софья дала ему указание установить границу с Китаем по Амуру, а если же это не удастся – то до Албазина.
Пока Головин ехал по Сибири, китайцы (7 июля 1686 года) осадили маленький Албазин. Началась героическая оборона городка. Все попытки китайцев, имевших едва ли не десятикратное численное превосходство, ворваться в крепость были напрасны: русские стояли насмерть.
6 сентября 1686 года Головин прибыл в Енисейск. Сюда поступило известие от нерчинского воеводы И.Е.Власова, который писал, что отправил в Албазин небольшое покрепление и провиант. Осада затягивалась.
Ни Головин, ни Власов не предполагали, что китайцы действуют по императорскому указу от апреля 1686 года, в котором предписывалось: «Если вы город Албазин возьмёте, то немедленно идите на город Нерчинск, а когда окончите дело, возвращайтесь в Албазин и, разместив тут войска, перезимуйте».
Поэтому в феврале 1687 года Ф.А.Головин послал воеводе И.Е.Власову в Нерчинск приказ: как только вскроется Амур, отправить в цинский лагерь под Албазином посланника с требованием снять осаду.
В это время китайцы изнемогали от бесплодных атак, в их лагере начался голод. Приезд русского посланника как-то скрашивал позор отступления. Последовал очередной императорский указ: «Белый царь русского государства, соблюдая этикет, говорит о мире и спешно прислал гонцов с просьбой снять осаду Албазина. Мы изначально не имели намерения уничтожить город и должны проявить великодушие…»
Итак, китайцы отвели войска от непокорённого Албазина. Но впереди предстояли долгие, изнурительные переговоры: стороны не хотели уступать просто так.
В сентябре 1687 года Головин получил указ царевны Софьи: в случае несогласия сделать пограничным Албазин, снести городок при условии, что там не будет ни русских, ни китайских поселений.
Около двух лет тянулось «выяснение» дипломатических отношений. После всех тягостных перипетий китайцы подготовили, наконец, посольство. Его главой был назначен влиятельный императорский сановник Санготу.
Оказывая на русских давление, китайцы направили в 1689 году к Нерчинску флотилию из 120 судов и сухопутную армию.
9 августа 1689 года посольство Головина прибыло в Нерчинск.
Несмотря на стоявшие на виду вражеские войска, Ф.А.Головин был непреклонен. Переговоры продолжались до 27 августа 1689 года, а через два дня был подписан первый в истории отношений России с Китаем договор, по которому границей между странами была признана река Аргунь, русские обязались разрушить и покинуть Албазин; было установлено свободное право торговли между купцами двух стран при условии наличия у них «проезжих грамот»; стороны также обязались выдавать перебежчиков и возвращать назад преступников.
Большой дипломатической победой Головина был отказ обсуждать с Санготу вопрос о разграничении русской территории и территории Халхи. Желание китайцев «забронировать» за собой на будущее ничейные земли не было удовлетворено.
И, тем не менее, в Пекине торжествовали. Китайский император заявил придворным: «В этом деле всё было сделано в соответствии с моими желаниями».
С неприкрытым цинизмом прозвучали слова в докладе Госсовета китайскому императору: «Земли, лежащие на северо-востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав ваших владений…»
По иному восприняли известие о Нерчинском договоре в Москве. Когда в январе 1691 года Головин прибыл в русскую столицу, ему был устроен обстоятельный и пристрастный допрос. Лишь убедившись в правильности и даже выгодности действий со стороны русского посла, новое правительство Петра I высоко оценило его дипломатические заслуги. Вскоре Ф.А.Головин станет «великим канцлером», любимцем и ближайшим сподвижником царя-реформатора.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
«Нейтралитет» по-японски: кому был выгоден Пакт о нейтралитете между Токио и Москвой
«Нейтралитет» по-японски: кому был выгоден Пакт о нейтралитете между Токио и Москвой
Ровно 80 лет назад, 13 апреля 1941 года, был подписан Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом. Москва преследовала цель — избежать войны на два фронта. А Токио стремился под прикрытием пакта получить время для выбора направления удара — на север против СССР или на юг против Великобритании и США. О том, как министр иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока вел переговоры с советскими руководителями, а после германского вторжения в Советский Союз сразу нарушил свою «клятву» Иосифу Сталину — в материале председателя научного совета РВИО, доктора исторических наук Анатолия Кошкина.
Гитлер толкал Японию к захвату Сингапура
Поступавшая весной 1941 года из Берлина информация о возможности войны Германии с СССР взволновала императора Японии Хирохито. Он говорил лорду-хранителю печати Коити Кидо: «Если Германия в ближайшем будущем начнет войну с СССР, союзнические обязательства заставят нас готовиться к выступлению на севере… Так как у нас связаны руки на юге, мы окажемся перед серьезной проблемой». Было принято решение направить министра иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуоку в Европу с тем, чтобы на переговорах в Москве, Берлине и Риме из первых рук получить необходимую информацию.
12 марта Мацуока выехал в Европу. Отправляясь в Москву, он имел полномочия заключить с советским руководством пакт о ненападении или нейтралитете, но на японских условиях. 3 февраля координационным советом правительства и императорской ставки был одобрен документ «Принципы ведения переговоров с Германией, Италией и Советским Союзом». Документом в обмен на согласие Японии заключить пакт о ненападении предусматривалось вынудить советское руководство на серьезные уступки, а именно продать Японии Северный Сахалин и прекратить помощь Китаю в его войне против японских захватчиков.
Подписание Пакта о нейтралитете между СССР и Японией 13 апреля 1941 года
Фото: commons.wikimedia.org
Прибыв в Москву, Мацуока провел переговоры с наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым и был принят Иосифом Сталиным. В ходе беседы с советским лидером японский министр в форме прозрачных намеков пытался прозондировать позицию Сталина по поводу перспективы присоединения СССР в той или иной форме к Тройственному пакту Германии, Японии и Италии. При этом японский министр открыто предлагал в интересах «уничтожения англосаксов» «идти рука об руку» с Советским Союзом. Сталин и Мацуока условились, что основные переговоры будут проведены по завершении визита японского министра в Берлин и Рим.
Главная цель встреч Мацуоки с германскими руководителями состояла в том, чтобы выяснить, действительно ли Германия готовится к нападению на СССР, и если это так, то когда может произойти нападение. Однако в Берлине считали нецелесообразным информировать дальневосточного союзника о конкретных германских планах.
Не раскрывая содержания плана войны против СССР «Барбаросса» и не упоминая о нем, на переговорах с Мацуокой его германский коллега Иоахим фон Риббентроп тем не менее счел возможным информировать собеседника, что «большая часть германской армии уже сосредоточена на восточных границах государства».
Убеждая своего коллегу в быстротечности германо-советской войны, он говорил: «В настоящее время мы сможем сокрушить Советский Союз в течение трех-четырех месяцев… Я полагаю, что после разгрома Советский Союз развалится. Если Япония попытается захватить Сингапур, ей не придется больше беспокоиться о севере».
Адольф Гитлер также склонял Мацуоку к нападению на Сингапур, заявляя: «Никогда в человеческом воображении для нации не представятся более благоприятные возможности. Такой момент никогда не повторится. Это уникальная в истории ситуация». По поводу германо-советских отношений фюрер ограничился сообщением, что рейх имеет свыше 160 дивизий, сконцентрированных на советских границах.
Ёсукэ Мацуока
Фото: commons.wikimedia.org
Тем самым японскому министру давалось понять, что вермахт уверен в легкой победе над Красной армией и помощь Японии в её разгроме не понадобится. А потому Япония должна была развязать войну с Великобританией в Восточной Азии, дабы распылить её силы сопротивления Германии.
Мацуока сообщил своим германским собеседникам, что имеет поручение заключить японо-советский пакт о ненападении. Реакция немцев на это сообщение должна была показать, насколько далеко зашла подготовка Германии к нападению на Советский Союз. Если бы руководители рейха решительно воспротивились такому пакту, это было бы сигналом того, что решение о войне на востоке принято окончательно. Однако Гитлер и Риббентроп реагировали довольно прохладно. Риббентроп лишь предупредил Мацуоку «не заходить слишком далеко в сближении с Россией». Впоследствии Гитлер заявил, что японцы заключили пакт с СССР «с одобрения Германии».
Покидая Германию, Мацуока понимал, что руководители рейха не договаривают, не хотят раскрывать свои карты японцам, фактически дезориентируют их. Как иначе можно было расценить слова Гитлера о том, что, «несмотря на задержку в осуществлении германского плана высадки на Британские острова, капитуляция Великобритании — это лишь вопрос времени. Великобритания должна быть разбита». Как объяснить скопление германских войск в восточных районах рейха, которые Мацуока видел своими глазами, пересекая германо-советскую границу? Неужели Германия решила воевать одновременно на западе и востоке?
Дипломатический блицкриг в Кремле
Хотя руководители рейха не настаивали на участии японских вооруженных сил в войне против СССР, а стремились направить их против Великобритании, в ходе такой войны могло создаться положение, когда правительство Германии потребовало бы от своего союзника выполнения обязательств по Тройственному пакту. В этом случае выступление Японии против СССР должно было состояться не тогда, когда японское правительство и командование сочтут момент благоприятным, а когда это будет необходимо Германии. Это не устраивало Японию, играть подчиненную роль в германской войне против СССР она не хотела. Вместе с тем японское руководство не могло не волновать то, что в результате быстрого разгрома Германией Советского Союза Япония не будет допущена к дележу «русского пирога» или же получит лишь небольшие куски.
Сталин и Мацуока. 12 апреля 1941 год
Фото: wwii.space
Поэтому для обеспечения империи свободы действий как на южном, так и на северном направлении, считалось целесообразным иметь пакт о ненападении или нейтралитете с Советским Союзом. Такой пакт мог стать и прикрытием подготовки Японии к нападению на СССР. Главные же цели пакта для Японии оставались прежними — добиться от СССР его отказа от помощи Китаю и обеспечить прочный тыл на севере на время войны против США и Великобритании на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии.
Советскому правительству было непросто принять решение о заключении пакта с милитаристской Японией. В Кремле хорошо помнили реакцию Запада на подписание советско-германского пакта о ненападении, расцененного как «предательство идеи антигитлеровской коалиции». Заключение аналогичного соглашения ещё с одним членом Тройственного пакта неизбежно создавало новые проблемы во взаимоотношениях с западными державами, которые могли расценить действия СССР как провоцирующие Японию на расширение экспансии в Восточной Азии и на Тихом океане. Продолжало беспокоить советское руководство и то, что, идя на подписание пакта с Японией, оно рисковало ухудшить свои отношения с Китаем. Вместе с тем, как и в случае с Германией, пакт с японцами отвечал государственным интересам Советского Союза, ибо создавал временные гарантии, снижал опасность одновременного нападения на СССР с запада и с востока.
На состоявшейся 12 апреля 1941 года беседе Мацуоки со Сталиным японский министр начал пространно излагать значение японского лозунга «хакко итиу» (восемь углов под одной крышей): с этим лозунгом японская империя предполагала создавать «новый мировой порядок». Японец убеждал, что этот древний лозунг не означает стремления Японии к переделу мира, что цель Японии — объединить все народы земли «под единой крышей взаимного уважения и комфорта».
Сталин терпеливо слушал. Потом, прервав собеседника, предложил перейти к делу. Отвергнув претензии Японии на Северный Сахалин, он заявил о желании вернуть в состав Советского Союза южную часть этого острова, отторгнутую от России в результате японско-русской войны 1904–1905 годов. Мацуока возражал, ссылаясь на то, что южная часть Сахалина заселена японцами и России лучше обратить внимание на расширение своих территорий за счет арабских стран, вместо того чтобы претендовать на территории, соседствующие с японской метрополией.
Проигнорировав геополитические прожекты Мацуоки, Сталин выложил на стол проект советско-японского пакта о нейтралитете, который состоял из четырех статей. Статья 1 предусматривала обязательство обеих сторон поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой договаривающейся стороны. В статье 2 говорилось, что в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжении всего конфликта. Статья 3 предусматривала, что пакт сохраняет силу в течение пяти лет.
Оригинальная папка с текстом пакта
Фото: wwii.space
Предложенный Сталиным вариант соглашения не требовал от Токио никаких уступок, кроме согласия на ликвидацию на приемлемых условиях концессий на Северном Сахалине. К тому же откровенность и примирительный тон Сталина убеждали Мацуоку, что советский лидер искренне стремится на продолжительный срок избежать новых конфликтов с Японией.
13 апреля 1941 года был подписан Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом. На состоявшемся затем банкете в Кремле царила атмосфера удовлетворения успешно завершившимся «дипломатическим блицкригом». По свидетельству очевидцев, стремясь подчеркнуть свое гостеприимство, Сталин лично подвигал гостям тарелки с яствами и разливал вино. Однако ничто не могло скрыть от наблюдателя, что за столом сидели не друзья, а противники.
Участники банкета с японской стороны, в частности личный секретарь Мацуоки Тосикадзу Касэ, рассказывали о состоявшемся за столом диалоге.
Подняв свой бокал, Мацуока сказал: «Соглашение подписано. Я не лгу. Если я лгу, моя голова будет ваша. Если вы лжете, я приду за вашей головой».
Сталин поморщился, а затем со всей серьезностью произнес: «Моя голова важна для моей страны. Так же как ваша — для вашей страны. Давайте позаботимся, чтобы наши головы остались на наших плечах».
Предложив затем тост за японскую делегацию, Сталин отметил вклад в заключение соглашения её членов из числа военных.
«Эти представляющие армию и флот люди заключили пакт о нейтралитете, исходя из общей ситуации, — заметил в ответ Мацуока. — На самом деле они всегда думают о том, как бы сокрушить Советский Союз». Сталин тут же парировал: «Хотелось бы напомнить всем японским военным, что сегодняшняя Советская Россия — это не прогнившая царская Российская империя, над которой вы однажды одержали победу».
Хотя Сталин попрощался с японским министром в Кремле, затем неожиданно он появился на Ярославском вокзале, чтобы лично проводить Мацуоку. Это был беспрецедентный и единственный в своем роде случай, когда советский лидер счел необходимым таким необычным жестом подчеркнуть важность советско-японской договоренности. Подчеркнуть не только японцам, но и немцам.
Зная, что среди провожавших Мацуоку был германский посол в Москве Вернер фон Шуленбург, Сталин демонстративно обнимал на перроне японского министра, заявляя: «Вы азиат и я азиат… Если мы будем вместе, все проблемы Азии могут быть решены». Мацуока отвечал: «Проблемы всего мира могут быть разрешены».
«Лучше пролить кровь…»
Негативно относящиеся к каким-либо договоренностям с Советским Союзом военные круги Японии в отличие от политиков не придавали пакту о нейтралитете особого значения. В «Секретном дневнике войны» японского Генерального штаба армии 14 апреля 1941 года была сделана следующая запись: «Значение данного договора состоит не в обеспечении вооруженного выступления на юге. Не является договор и средством избежать войны с США. Он лишь дает дополнительное время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов». Еще более определенно высказался в апреле 1941 года военный министр Японии генерал Хидэки Тодзио: «Невзирая на пакт, мы будем активно осуществлять военные приготовления против СССР».
Генерал Хидэки Тодзио с супругой и внучкой (в центре), 1941 год
Фото: commons.wikimedia.org
Эту позицию Мацуока отстаивал на заседаниях координационного совета правительства и императорской ставки, приводя следующие доводы:
а) необходимо успеть вступить в войну до победы Германии, чтобы не оказаться обделенными;
б) опасную перспективу одновременной войны против Советского Союза и США можно избежать дипломатическими средствами;
в) нападение на Советский Союз окажет решающее влияние на окончание войны в Китае, так как правительство Чан Кайши окажется в изоляции.
Участники заседаний не возражали против доводов Мацуоки. Они соглашались с тем, что германское нападение на СССР с запада представляет выгодную возможность осуществить планы отторжения в пользу Японии восточных советских районов. Однако не все разделяли выводы сторонников немедленного нападения на СССР.
Выступая на заседании координационного совета правительства и императорской ставки 25 июня 1941 года, Мацуока говорил: «…я считаю, что мы должны спешить и принять решение исходя из принципов нашей национальной политики. Если Германия возьмет верх и завладеет Советским Союзом, мы не сможем воспользоваться плодами победы, ничего не сделав для нее. Нам придется либо пролить кровь, либо прибегнуть к дипломатии. Лучше пролить кровь. Вопрос в том, чего пожелает Япония, когда с Советским Союзом будет покончено. Германию, по всей вероятности, интересует, что собирается делать Япония. Неужели мы не вступим в войну, когда войска противника из Сибири будут переброшены на запад…»
Мнение о том, что нападение Германии на СССР создает для Японии редкую возможность отторгнуть от СССР Дальний Восток и Сибирь, включив их в состав «Великой Японской империи», разделяли влиятельные деятели высшего японского руководства. На Императорском совещании в Японии 2 июля 1941 года обычно выступавший от имени монарха председатель Тайного совета Японии Кадо Хара произнес знаменательные слова: «Я с нетерпением жду возможности для нанесения удара по Советскому Союзу. Я прошу армию и правительство сделать это как можно скорее. Советский Союз должен быть уничтожен».
Советские летчики на ТБ-3, добровольно участвовавшие в национально-освободительной борьбе китайского народа против японских захватчиков, 1938 год
Фото: РИА Новости
Императорским совещанием в присутствии Хирохито было принято следующее решение: «Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта. Однако пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции. В это время мы будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями. Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».
Пытаясь дезинформировать советскую сторону, Мацуока на встрече с советским послом в Токио Константином Сметаниным в тот же день заявил, что Япония «намерена строго соблюдать пакт о нейтралитете». Сразу после этого он встретился с германским послом Ойгеном Оттом для объяснения смысла этого заявления. «Мацуока сказал, — сообщал Отт в Берлин, — что причиной такой формулировки японского заявления советскому послу являлась необходимость ввести русских в заблуждение или, по крайней мере, держать их в состоянии неопределенности, ввиду того что военная подготовка ещё не закончилась».
Во исполнение решений императорского совещания в Японии была развернута беспрецедентная подготовка к вероломному удару по Советскому Союзу. Генштабом была определена дата нападения — 29 августа 1941 года.
Обложка: РИА Новости
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.