Индо-Тихоокеанский регион как новая реальность глобальной системы международных отношений
Полемика вокруг понятия «ИТР» дает основания задасться вопросом о том, является ли «новомодная» концепция «Индо-Пацифика» состоятельной с содержательной точки зрения или это искусственная идейно-синтетическая конструкция, имеющая мало общего с реальной жизнью. Нельзя не согласиться с выводом о том, что в основе идеи «Индо-Пацифика» лежат глубоко взаимосвязанные экономические, международно-политические и военные процессы. Анализ этих процессов, динамично протекающих в бассейнах Тихого и Индийского океанов, позволяет сделать вывод о формировании новой региональной общности, основанной на взаимопроникновении и взаимодействии двух крупнейших мировых океанов. Можно вспомнить в этой связи, что и понятие «евро-атлантическое пространство», возникшее в послевоенный период в качестве пропагандистского инструмента для идейного обоснования военно-политического единства судеб США и Западной Европы, долгое время представлялось искусственным конструктом.
Становлению региона в единое целое способствует сразу несколько факторов. Прежде всего, это активно протекающие там экономические процессы, отличительной чертой которых стало активное вовлечение экономического пространства бассейна Индийского океана в орбиту экономических интересов динамично развивающихся экономик Восточной Азии.
На этом фоне Вашингтон стал активно развивать идею создания так называемого четырехстороннего стратегического альянса с участием США, Японии, Австралии и Индии («четверки»), призванного обеспечить противодействие военному подъему Китая в регионе. При этом особую роль в политике США стала играть Индия, с которой США проводят с каждым годом более активную координацию политики в области военной безопасности. США стремятся к тому, чтобы Индия, третья по величине экономика региона, играла еще большую роль в решении региональных и глобальных вопросов безопасности.
Индия придерживается неизменно осторожной политики в отношении любых форм участия в военных блоках. Однако примечательно, что на протяжении последнего десятилетия она проводит все более активную политику в отношении Юго-Восточной Азии и стран тихоокеанского бассейна. В рамках доктрины «Действуй на Востоке» Нью-Дели в последние годы заключил сразу несколько стратегических партнерств в Восточной Азии как в двустороннем, так и многостороннем форматах. Индия проводит все больше военно-морских операций и учений в западной части Тихого океана, став активнейшим сторонником свободы судоходства в Южно-Китайском море.
В сфере безопасности на первый план неизбежно выйдут вопросы свободы мореплаванья и морской торговли, безопасности морских и воздушных коммуникаций. «Либеральные» страны будут отстаивать свободу для военно-морских и военно-воздушных сил США и дружественных им государств, действовать во всех частях Тихого и Индийского океанов в соответствии с принципом свободы мореплавания. В реальности это будет означать прямое столкновение с политикой Китая по недопущению иностранных судов в те акватории, которые он считает своими. Попытки Китая установить суверенитет над Южно-Китайским морем, его политика создания там искусственных островов будут рассматриваться как прямое посягательство на принцип «свободы и открытости». Все активнее проявит себя поляризация сил по отношению к территориальным конфликтам в регионе, эскалация которых неизбежно приведет к еще большей консолидации «либеральных демократий» на основе идеи сдерживания Китая. Поэтому формат «четверки» как диалоговый формат в сфере политики и безопасности станет, скорее всего, развиваться и расширяться за счет других стран региона, озабоченных напористостью китайской политики в регионе.
Однако трудно представить, чтобы в краткосрочной перспективе на базе «четверки» или иных подобных форматов в регионе произошло формирование полноценных военных блоков, разделенных по оси американо-китайского противостояния. Страны Юго-Восточной Азии, включая таких американских партнеров в регионе, как Сингапур, Филиппины или Вьетнам, все же придерживаются позиции неприсоединения и предпочитают отказываться от каких-либо обязательств, которые были бы восприняты в Пекине в качестве «недружественных». Даже входящая в «четверку» Австралия, являющаяся крупнейшим торговым партнером Китая и не имеющая с ним каких-либо территориальных конфликтов, стремится избегать участия в таких соглашениях в сфере безопасности, которые могут в глазах Пекина казаться средством его военного сдерживания.
1 Peter Martin, Justin Sink and Iain Marlow. Trump Discovers ‘Indo-Pacific’ on Asia Tour in Boost for India // https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-11-13/trump-discovers-indo-pacific-on-asia-tour-in-boost-for-india
2 Кистанов В.О. Индо-тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. №2. С. 34.
3 Remarks by President Trump at APEC CEO Summit. Da Nang, Vietnam. November 10, 2017 // https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/remarks-president-trump-apec-ceo-summit-da-nang-vietnam/
4 Bhavan Jaipravas. Why is the US calling Asia-Pacific the Indo-Pacific? Donald Trump to clarify // http://www.scmp.com/week-asia/politics/article/2118806/why-us-calling-asia-pacific-indo-pacific-trump-clarify
5 Press Briefing by Press Secretary Sarah Sanders and National Security Advisor H.R.McMaster. Novemer 2, 2017 //https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/press-briefing-press-secretary-sarah-sanders-110217/
6 Kuo Mercy A. The Origin of ‘Indo-Pacific’ as Geopolitical Construct // https://thediplomat.com/2018/01/the-origin-of-indo-pacific-as-geopolitical-construct/
7 Старкин С.В. Индо-тихоокеанское геостратегическое пространство во внешнеполитическом дискурсе Индии и США // Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. 2013. №3(1). С. 348.
Индо-Тихоокеанский регион как новая реальность глобальной системы международных отношений
Полемика вокруг понятия «ИТР» дает основания задасться вопросом о том, является ли «новомодная» концепция «Индо-Пацифика» состоятельной с содержательной точки зрения или это искусственная идейно-синтетическая конструкция, имеющая мало общего с реальной жизнью. Нельзя не согласиться с выводом о том, что в основе идеи «Индо-Пацифика» лежат глубоко взаимосвязанные экономические, международно-политические и военные процессы. Анализ этих процессов, динамично протекающих в бассейнах Тихого и Индийского океанов, позволяет сделать вывод о формировании новой региональной общности, основанной на взаимопроникновении и взаимодействии двух крупнейших мировых океанов. Можно вспомнить в этой связи, что и понятие «евро-атлантическое пространство», возникшее в послевоенный период в качестве пропагандистского инструмента для идейного обоснования военно-политического единства судеб США и Западной Европы, долгое время представлялось искусственным конструктом.
Становлению региона в единое целое способствует сразу несколько факторов. Прежде всего, это активно протекающие там экономические процессы, отличительной чертой которых стало активное вовлечение экономического пространства бассейна Индийского океана в орбиту экономических интересов динамично развивающихся экономик Восточной Азии.
На этом фоне Вашингтон стал активно развивать идею создания так называемого четырехстороннего стратегического альянса с участием США, Японии, Австралии и Индии («четверки»), призванного обеспечить противодействие военному подъему Китая в регионе. При этом особую роль в политике США стала играть Индия, с которой США проводят с каждым годом более активную координацию политики в области военной безопасности. США стремятся к тому, чтобы Индия, третья по величине экономика региона, играла еще большую роль в решении региональных и глобальных вопросов безопасности.
Индия придерживается неизменно осторожной политики в отношении любых форм участия в военных блоках. Однако примечательно, что на протяжении последнего десятилетия она проводит все более активную политику в отношении Юго-Восточной Азии и стран тихоокеанского бассейна. В рамках доктрины «Действуй на Востоке» Нью-Дели в последние годы заключил сразу несколько стратегических партнерств в Восточной Азии как в двустороннем, так и многостороннем форматах. Индия проводит все больше военно-морских операций и учений в западной части Тихого океана, став активнейшим сторонником свободы судоходства в Южно-Китайском море.
В сфере безопасности на первый план неизбежно выйдут вопросы свободы мореплаванья и морской торговли, безопасности морских и воздушных коммуникаций. «Либеральные» страны будут отстаивать свободу для военно-морских и военно-воздушных сил США и дружественных им государств, действовать во всех частях Тихого и Индийского океанов в соответствии с принципом свободы мореплавания. В реальности это будет означать прямое столкновение с политикой Китая по недопущению иностранных судов в те акватории, которые он считает своими. Попытки Китая установить суверенитет над Южно-Китайским морем, его политика создания там искусственных островов будут рассматриваться как прямое посягательство на принцип «свободы и открытости». Все активнее проявит себя поляризация сил по отношению к территориальным конфликтам в регионе, эскалация которых неизбежно приведет к еще большей консолидации «либеральных демократий» на основе идеи сдерживания Китая. Поэтому формат «четверки» как диалоговый формат в сфере политики и безопасности станет, скорее всего, развиваться и расширяться за счет других стран региона, озабоченных напористостью китайской политики в регионе.
Однако трудно представить, чтобы в краткосрочной перспективе на базе «четверки» или иных подобных форматов в регионе произошло формирование полноценных военных блоков, разделенных по оси американо-китайского противостояния. Страны Юго-Восточной Азии, включая таких американских партнеров в регионе, как Сингапур, Филиппины или Вьетнам, все же придерживаются позиции неприсоединения и предпочитают отказываться от каких-либо обязательств, которые были бы восприняты в Пекине в качестве «недружественных». Даже входящая в «четверку» Австралия, являющаяся крупнейшим торговым партнером Китая и не имеющая с ним каких-либо территориальных конфликтов, стремится избегать участия в таких соглашениях в сфере безопасности, которые могут в глазах Пекина казаться средством его военного сдерживания.
1 Peter Martin, Justin Sink and Iain Marlow. Trump Discovers ‘Indo-Pacific’ on Asia Tour in Boost for India // https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-11-13/trump-discovers-indo-pacific-on-asia-tour-in-boost-for-india
2 Кистанов В.О. Индо-тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. №2. С. 34.
3 Remarks by President Trump at APEC CEO Summit. Da Nang, Vietnam. November 10, 2017 // https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/remarks-president-trump-apec-ceo-summit-da-nang-vietnam/
4 Bhavan Jaipravas. Why is the US calling Asia-Pacific the Indo-Pacific? Donald Trump to clarify // http://www.scmp.com/week-asia/politics/article/2118806/why-us-calling-asia-pacific-indo-pacific-trump-clarify
5 Press Briefing by Press Secretary Sarah Sanders and National Security Advisor H.R.McMaster. Novemer 2, 2017 //https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/press-briefing-press-secretary-sarah-sanders-110217/
6 Kuo Mercy A. The Origin of ‘Indo-Pacific’ as Geopolitical Construct // https://thediplomat.com/2018/01/the-origin-of-indo-pacific-as-geopolitical-construct/
7 Старкин С.В. Индо-тихоокеанское геостратегическое пространство во внешнеполитическом дискурсе Индии и США // Вестник Нижегородского университета им. Н.И.Лобачевского. 2013. №3(1). С. 348.
Заместитель директора Экспертно-аналитического центра Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) Дмитрий Шелест.
Очевидно, что глобальные процессы, получившие максимальное ускорение в 1990-х годах, были остановлены не только и не столько распространением коронавирусной инфекции. Доминирующая неолиберальная парадигма уже во втором десятилетии XXI века исчерпала себя и во многом стала объектом критики даже со стороны адептов миропорядка времен распада советской системы.
76-я сессия Генеральной Ассамблеи Организации объединенных наций (ООН), проходившая в сентябре 2021 года, стала попыткой зафиксировать перемены мировой системы при сохранении функций международных институтов прошлого века. Некоторые обозначенные проблемы: следования целям устойчивого развития; вопросы глобализации; социальное факторы, куда следует отнести и борьбу с бедностью, и улучшение положения женщин. В цивилизационном масштабе поднимались вопросы мира и международной безопасности. Генеральный секретарь организации Антониу Гутерриш добавил к этому и кризис управления в мире, который знаменует дальнейшую перестройку мировой системы.
В этом ключе и предлагаю рассматривать трансформацию карты Тихоокеанского региона. При этом следует сделать оговорку: речь, прежде всего, идет о Восточной Азии как генераторе социальных, экономических и политических процессов. Очевидно, что на сегодняшний день термин «Азиатско-тихоокеанский регион» (АТР) имеет слишком обширное толкование и достаточно аморфен. Продвигающееся ему на смену словосочетание «Индо-Тихоокеанский регион» (ИТР) значимо только в ракурсе сочетания восточноазиатской составляющей и Южной части Евразии, где Малаккский пролив соединяет Индийский и Тихий океаны. Таким образом, Восточную Азию предлагается рассматривать как наподобие основы детской пирамидка, на которую надеваются последующие составляющие. В нашем случае упомянутый субрегион становится точкой притяжения и координационным центром всех основных процессов Тихоокеанского региона и части бассейна Индийского океана.
Выступление на Генассамблее ООН Президента США Джозефа Байдена о начале новой холодной войны, которую Вашингтон «не хочет» начинать, вполне уместно сопоставить с совместным заявлением главы Белого Дома и Премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона о противодействии развитию человечества со стороны России и Китая, которые прозвучали почти одновременно. Очевидно, что это попытка придать мировому развитию не столько новую конфигурацию, сколько усилие по сохранению status quo. И после таких утверждений дальнейшие слова Джозефа Байдена о необходимости запуска новой глобализации уже понимаются как готовность перекраивать мировую структуру по старым лекалам и напоминают рецепты из Фултонской речи Уинстона Черчилля от 1946 года.
Джозеф Байден на 76-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН
В этом же контексте стоит воспринимать такие блоки и соглашения типа Quad (Австралия, Индия, США и Япония) или AUKUS (Австралия, Великобритания и Соединенные Штаты). Вся риторика представителей этих квазиобразований насыщена туманными рассуждениями о гуманистических целях и ценностях. Однако за подобными излияниями в лучших традициях «тумана войны» из древнекитайского трактата Сунь Цзы, скрывается железный кулак одной из трех мощнейших армий мира и тех, кто готов двигаться в фарватере неоколониалистской идеологии. И, опять же возвращаясь к старым лекалам, стоит вспомнить неудавшийся опыт милитаристских блоков в АТР типа АНЗЮС или СЕАТО, которые действовали в 50-е, 70-е года XX века и бесславно почили в политическом небытие.
Соответственно, многие авторы, давая традиционные оценки геополитической трансформации АТР или его новой конфигурации ― ИТР, как правило, начинают дискуссию о соперничестве в военно-политической сфере. Однако стоит задаться вопросом: насколько первичны военные стратегии по отношению к иным цивилизационным аспектам? Ответ прост. Несмотря на всю конфликтогенность, возможности построения нового геостратегического пространства на основе мирных решений в сфере международного сотрудничества не менее очевидны, чем попытки запустить в этом регионе новую гонку вооружений или создавать военные блоки.
Говоря о Восточной Азии, предлагаю принимать модель, включающую в себя как государства Северо-Восточной Азии (СВА) и Дальний Восток России, так и страны Юго-Восточной Азии (ЮВА). СВА (если мы включаем Россию как единый политико-экономический субъект) сегодня это население 1,788 млрд человек и общий ВВП порядка 33,668 трлн долларов США. Соответственно в ЮВА население составляет порядка 655 млн человек и ВВП 3,115 трлн долларов. Что суммарно уже составляет 2,443 млрд жителей всей Восточной Азии и ВВП региона в 36,783 трлн долларов. Цифры впечатляют! Столь значимая составляющая мирового сообщества может рассматриваться как отдельная экономическая подсистема всей мировой экономики. Используя терминологию Фернана Броделя, уместно говорить и о мир-экономике под названием Восточная Азия.
В свою очередь государства Индийского океана, продолжающие эту последовательность, прежде всего Индия (численность населения более 1,38 млрд человек, ВВП более 2,623 трлн долларов США), а также Бангладеш (население 172 млн человек и ВВП 869 млрд американских долларов) становятся элементами, которые завершают образование мета-структуры, более значимой, чем отдельные азиатские регионы. Вместе с тем подобные очертания вполне вписываются в карту новой реальности, что не противоречит существованию в этих рамках менее обширных территорий. Индия становится отдельной структурой системы, которая уже объединяет Ближний Восток и Восточную Азию и с другой стороны пространственный коридор до Западного побережья Соединенных Штатов. Таким образом, с определенной долей иронии мы можем рассматривать описанное образование как «расширенную Восточную Азию» или, наоборот, как «концентрированный Индо-Тихоокеанский регион».
Естественно, что растущие объемы региональных экономик, так или иначе, оформлялись в объединения, направленные, как правило, на снижение уровня налогообложения, упрощения логистической инфраструктуры и унификации законодательства в области внешней торговли. Так появились АСЕАН (Association of South East Asian Nations) и АПЕК (Asia-Pacific Economic Cooperation). Уже после образования АСЕАН к упомянутой ассоциации в рамках дополнительных соглашений стали присоединяться государства Северо-Восточной Азии, Индия, Австралия и Новая Зеландия, а также Россия. Помимо упомянутых структур позднее родилось Транс-Тихоокеанское стратегическое соглашение по экономике с участием США. Был дан старт к переговорам о создании Зоны свободной торговли для АТР и другим инициативам в сфере экономической интеграции.
Следует отметить, что интеграционные процессы в Тихоокеанском бассейне с самого начала носили не только экономический или военный характер. В 1947 году при ООН была организована Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана, которая рассматривала вопросы, связанные с формированием инфраструктуры и запуском иных социальных проектов, направленных на обеспечение качества жизни.
За истекший со времени окончания Второй мировой войны период стало ясно, что развитие Индо-Тихоокеанского региона в описанных границах невозможно только в рамках экстенсивного развития экономики. Необходимость социальных проектов от борьбы с бедностью до развития образования с каждым годом становилось все очевидней. Не менее очевидным становилось и то, что продолжающаяся милитаризация АТР также не способствует устойчивому развитию государств региона.
Таким образом, эволюция регионального сотрудничества должна обрести новые очертания. Если мы говорим об экономической составляющей, то она не должна рассматриваться как линейное увеличение макропоказателей и интенсивное развитие производственной сферы. Прежде всего, речь идет если и не об экономическом равенстве, то, по крайней мере, о минимальном обеспечении населения достойными условиями жизни. А подобное не может достигаться только экономическим ростом, необходимо сокращение экономического неравенства.
Далее. Экстенсивное развитие уже привело к огромным проблемам в сфере экологии. Многие густонаселенные территории и промышленные центры по умолчанию являются зонами экологического бедствия. Говорить о том, что в этом виноваты государства ИТР абсолютно неверно. Весь колониальный период, а затем и с начала современного этапа глобализации с конца 1980-х годов в Индию и Восточную Азию выносились устаревшие и вредные производства. А вопрос о том, чтобы странам так называемого ядра поделиться современными технологиями в сфере природопользования со странами периферии даже и не звучал вплоть до начала текущего столетия. Поэтому не стоит удивляться гигантским объемам сжигания угля Индией (более 53% от генерации всей энергии) и КНР (более 56%), за который нещадно критикуют эти государства. Опять же все вопросы защиты окружающей среды в бассейнах Индийского и Тихого океанов фактически можно свести к проблемам экономического и технологического равенства.
Угольный карьер в Индии
Еще одна сторона — это доступ к образованию. И если школьное обучение даже в наименее развитых странах имело поступательное развитие, то про доступность высшего образования нельзя сказать то же самое. Так, в Китае, Республике Корея, России, Японии университетская сфера охватывает достаточно широкие слои молодежи. Вьетнам и Индонезия на сегодняшний день энергично двигаются в этом направлении. Однако в целом еще рано утверждать, что равный доступ к высшему образования действует как основополагающий принцип. Такие организации как «Региональный центр развития высшего образования в странах Юго-Восточной Азии», «Сеть университетов стран АСЕАН», «Университетская мобильность в странах АТР» «Ассоциация университетов Азиатско-Тихоокеанского региона» (из российских университетов входит ДВФУ), равно как и другие структуры, многое делают в этом направлении, но на уровне ИТР дальнейшее взаимодействие и интеграция находятся только в своём начале.
Встреча ректоров Ассоциации университетов Азиатско-Тихоокеанского региона, 2019
Кроме описываемых направлений трансформации мегарегиона следует обсуждать и принимать решения по вопросам доступности к медицинской помощи, свободе перемещения, религиозного и этнического равноправия и иным проблемам, общественного и социального характера.
Соответственно, возвращаясь к началу статьи, отмечу: цели развития Индо-Тихоокеанского региона в глобальном мире должны иметь социальную и, более того, гуманистическую направленность. Подобный тезис конечно не нов. Еще в 2004 году Всемирной комиссией по социальным аспектам глобализации при ООН был предложен термин «справедливая глобализация». Возможно, с тех пор справедливости и в мире, и в регионе не стало намного больше, но очевидно, что сотрудничество Индии, государств Восточной Азии, включая и Россию, для достижения позитивного устойчивого развития должно опираться на гуманитарные и социальные аспекты глобальной трансформации.
Описывая возможное состояние будущего Индо-Тихоокеанского региона, следует упомянуть и гипотезу, выдвинутую главным специалистом Экспертно-аналитического центра ДВФУ Виталием Савенковым в 2018 году, о возможности образования «Тихоокеанской ООН». То есть создание одновременно и глобальной, и региональной организации, нацеленной на устойчивое развитие описанного мегарегиона. В упомянутом контексте речь как раз и идет не столько об аспектах военно-технического сотрудничества и противостояния, сколько о перспективах общечеловеческого развития, к которым не стоит относить агрессивные военные приготовления. Таким образом любые переговорные процессы следует изначально ориентировать на решение задач интенсивного экономического развития, сохранения окружающей среды, развитие и сбережение народонаселения. В этом случае разрешение спорные вопросов типа приграничных, этнических, религиозных и прочих конфликтов, вынужденно будет ориентировано на гуманистическую составляющую глобального развития.
Битва всех морей: как сформировалась новая геополитическая арена борьбы США и Китая
Индо-Тихоокеанский регион — не самое благозвучное для русского уха название. Да и политически, создание столь серьезного морского альянса без участия России — не самый приятный факт нового мирового порядка. Кто входит в страны Четверки, как развивалась индо-тихоокеанская концепция и почему Сергей Лавров возмущен введением нового геополитического термина — разбиралась автор Telegram-канала «Индия Сегодня».
Слияние двух морей — история концепции Индо-Тихоокеанского региона
Хотя в контексте политических реалий сегодняшнего дня термин «Индо-Тихоокеанский регион» появился в Соединенных Штатах, именно внешнеполитические сообщества Австралии и Японии дали жизнь понятию Индо-Тихоокеанского региона как региональной концепции.
В середине 2000-х годов премьер-министр Японии Синдзо Абэ выдвинул идею четырехстороннего диалога или «Четверки». Именно Синдзо Абэ предложил добавить Индию к официальному стратегическому диалогу между Австралией, Японией и Соединенными Штатами, который состоялся в мае 2007 года на полях Регионального форума АСЕАН в Маниле после совместных военных учений всех четырех сторон в Японии.
Инициатива Абэ была немедленно раскритикована Пекином как попытка противостоять китайскому влиянию в регионе. Действительно, многие наблюдатели политики безопасности в Азии считали само собой разумеющимся, что Четверка с самого начала была задумана как региональное объединение по сдерживанию Китая.
Критика Четверки как новой формы сдерживания Пекина была особенно неудобной для Австралии, учитывая ее растущую экономическую зависимость от китайской торговли и инвестиций. В 2008 году Канберра объявила, что не будет предлагать провести еще одну сессию четырехсторонней встречи.
Однако Синдзо Абэ продолжал придерживаться концепции большей региональной интеграции. Выступая в Индии незадолго до того, как он ушел в отставку с поста премьер-министра, Абэ говорил о «более широкой Азии», возникшей из «слияния двух морей» (название книги, написанной в 1655 году индийским принцем). Его концепция демократических наций, работающих сообща для содействия процветанию, содержала компоненты, аналогичные более поздней американской концепции свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона.
С 2009 по 2012 год концепция Азиатско-тихоокеанского региона не получила сколько-нибудь серьезного развития. Однако когда Абэ вернулся на свой пост премьер-министра Японии в конце 2012 года, он попытался возродить Четверку, снова заговорив о этой концепции в статье «Демократический Алмаз безопасности», где он прямо ссылался на свою речь в Индии 2007 года и идею «слияния двух морей» — другими словами, свою версию Индо-Тихоокеанского региона. Попытки Пекина претендовать на территорию в Южно-Китайском море вкупе с островным спором с Японией вызвали в Вашингтоне обеспокоенность по поводу военной позиции Китая. Теперь, когда вопрос о мирном подъеме Китая отодвинулся на второй план, Абэ мог свободно говорить о цели соглашения четырех держав, которое должно было позволить государствам-единомышленникам защитить морской район между Японией, Австралией, Индией и Гавайями и предотвратить превращение Южно-Китайского моря в «Пекинское озеро».
Индия и Индо-Тихоокеанская концепция
На ранних этапах Индо-Тихоокеанского дискурса главная задача Индии заключалась в определении и изложении подхода Нью-Дели к новой геополитической конструкции. Нью-Дели в конце концов выдвинул собственное видение Индо-Тихоокеанской Концепции через выступление Нарендры Моди на диалоге Шангри-Ла в 2018 году.
В частности, он сказал следующее:
«Индийский океан во многом определил историю Индии. Теперь в нем ключ к нашему будущему.
Индо-Тихоокеанский регион — естественный регион. Это дом для широкого спектра глобальных возможностей и проблем. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что судьбы тех из нас, кто живет в этом регионе, связаны между собой. Сегодня мы призваны подняться над недопониманием и конкуренцией, чтобы работать вместе.
Десять стран Юго-Восточной Азии соединяют два великих океана как в географическом, так и в цивилизационном смысле. Таким образом, инклюзивность, открытость и центральная роль АСЕАН и единство лежат в основе нового Индо-Тихоокеанского региона. Индия не рассматривает Индо-Тихоокеанский регион как стратегию или как клуб ограниченных членов.
И не как группировку, стремящуюся к доминированию. И мы ни в коем случае не считаем его направленным против какой-либо страны. Индийское видение Индо-Тихоокеанского региона является позитивным. И в нем есть много элементов.»
Шаги Индии по присоединению к Индо-Тихоокеанской концепции во многом являются результатом ее стратегического положения. Изменения, вызванные растущим влиянием Китая, несут угрозу позиции Нью-Дели как основного поставщика энергии и гаранта безопасности в регионе. Ситуацию осложняет то, что Китай никогда не навязывал свои инициативы и сотрудничество соседним с Индией странам. Пекин смог постепенно увеличить свое присутствие в Южной Азии и за Индийским океаном, поскольку другие страны региона приветствовали его.
Соседи Индии, такие как Бангладеш, Мальдивы, Непал и Шри-Ланка, традиционно рассматривали ее как доминирующую страну региона. Отсутствие стратегической конкуренции помогло Индии также утвердиться в качестве основного гаранта безопасности для многих из этих стран. Нью-Дели оказался не готов к тому, что предложенная Пекином альтернатива вызовет интерес у его младших региональных партнеров. Полное отсутствие реакции на резкие выпады правительства Непала, включающие в себя присвоение части приграничных с Индией территорией подтверждает тот факт, что Индия не ожидала подобного развития событий.
«Пояс и Путь» в Индо-Тихоокеанском регионе
Китайская инициатива 2013 года «Пояс и путь» дала Пекину удобную возможность для реализации инфраструктурных проектов по соседству с Индией. В конечном счете «Пояс и путь» значительно расширил китайское участие и присутствие в регионе Индийского океана и в Южной Азии. Пекин также смог усилить свое присутствие в регионе за счет стратегического сотрудничества, такого как развитие морской инфраструктуры на Мальдивах и Шри-Ланке.
В то время как Нью-Дели первоначально наблюдал за этими событиями, в 2017 году правительство Нарендры Моди заняло твердую позицию против «Пояса и Пути».
К концу 2017 года беспокойство Индии достигло предела, когда правительство Шри-Ланки арендовало свой порт Хамбантота Китаю на девяносто девять лет (в рамках обмена долга на акционерный капитал).
Островные государства Мальдивы и Шри-Ланка находятся в непосредственной близости от ключевых линий морского сообщения, и имеют, таким образом, решающее значение для перемещения товаров и людей как в мирное, так и в военное время. Опасения по поводу возможного двойного использования любого порта в Шри-Ланке получили весомое подтверждение, когда в 2014 году в порт Шри-Ланки зашла китайская военная подлодка.
Индия столкнулась с прямой необходимостью выработки новой стратегии в ответ на растущее присутствие Китая в соседних странах.
США и Индо-Тихоокеанская концепция
Мировая значимость Индо-Тихоокеанской концепции существенно возросла после того, как она была включена в Стратегию национальной безопасности США на 2017 год и стратегию обороны на 2018 год. Эта концепция, по крайней мере в медийных кругах, была обозначена как «новое геополитическое мировоззрение Америки для Азии».
Очевидно, что Соединенные Штаты рассматривают военную и дипломатическую «стратегию» в Индо-Тихоокеанском регионе как направленную на укрепление американских интересов и отношений с союзниками в этой части света. В частности, это также призыв противостоять Китаю и, сдерживать его. Именно в этом смысле администрация Дональда Трампа использует термин «свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион» в качестве нормативного заявления о том, какой должна быть эта часть мира.
Во время военно-морских учений Индии и США и трехсторонних учений США — Австралии — Японии в июле 2020 года в Южно-Китайском море госсекретарь США Майкл Помпео заявил, что «Индия является растущим партнером США в области обороны и безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и имеет возможность привлечь производственные цепочки поставок из Китая в таких секторах, как телекоммуникации и здравоохранение». Таким образом, несмотря на изначально заявленный статус Четверки как демократического альянса, не направленного на сдерживание какой-либо державы в регионе, достаточно очевидно, что цель США — именно в создании анти-китайского блока в непосредственной близости к морским границам Китая и стратегически важному для него проливу Малакка.
Станет ли Четверка Пятеркой?
Индийские СМИ, со ссылкой на дипломатические источники, утверждают — правительство Нарендры Моди считает, что для решения проблем в постсоветском мире, когда страны все больше сближаются друг с другом, «критически важно», чтобы Москва присоединилась к Индо-Тихоокеанской концепции и таким образом завершила формирование группы «единомышленников», которые верят в свободу судоходства в рамках основанного на правилах порядка. Нью-Дели считает, что если Россия присоединится к Индо-Тихоокеанским рамкам, то ее больше не будут рассматривать как группировку, возглавляемую США, против чего Москва уже давно протестует.
Этот вопрос обсуждался в ходе недавнего телефонного разговора заместителя министра иностранных дел России Игоря Моргулова с послом Индии в России Д. Балом Венкатешем Вармой и во многих других частых дипломатических диалогах, которые происходили между обеими сторонами.
По словам П. С. Рагхавана, бывшего индийского посланника в России, а ныне главы Консультативного совета по национальной безопасности, премьер-министр Нарендра Моди неоднократно заявлял, что Индо-Тихоокеанский регион направлен не на противостояние Китаю, а на реализацию основанного на правилах порядка в регионе.
«Россия осознает растущую агрессивность Пекина, но она нуждается в Китае по экономическим причинам», — сказал он. — «Таким образом, присоединившись к Индо-Тихоокеанскому региону, она приблизится к Индии, потому что Индия не рассматривает Индо-Тихоокеанский регион как инициативу по противостоянию Китаю».
Россия неоднократно заявляла о том, что Индо-Тихоокеанская концепция выглядит как анти-китайская коалиция.
Лавров заявил, что «Индо-Тихоокеанская концепция» — это попытка выйти из Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Но он поспешил добавить, что Россия высоко ценит позицию АСЕАН и Индии о том, что Индо-Тихоокеанская стратегия является инклюзивной и не предназначена для сдерживания какой-либо страны.
Войдет ли Россия в Индо-Тихоокенский союз и станет ли Четверка (Япония, Индия, США и Австралия) Пятеркой — пока что трудно сказать, хотя подобное развитие событий представляется маловероятным.
Новая реальность
За пандемией коронавируса мы не заметили окончательного формирования многих существенных изменений привычного мирового уклада. Возникновение Индо-Тихоокеанского региона как нового географического пространства, объединяющего Индийский и Тихий океаны — стратегическая реальность XXI века и многополярного мирового устройства.
В то время как сотрудничество с более крупными державами, такими как Австралия, Франция, Япония и Соединенные Штаты, обеспечило Индии большую платформу для расширения своего дипломатического присутствия, именно отношения с островными государствами будут определять роль Индии в Индо-Тихоокеанском регионе. Из-за географической близости островных государств — Мальдивских островов и Шри-Ланки, а также в большей степени Маврикия и Сейшельских островов к Индии, их внешнеполитический выбор будет иметь прямое влияние на обстановку в области безопасности Нью-Дели.
Индо-Тихоокеанский регион придает большое значение Индии, выдвигая ее в ряд стран — ключевых геополитических основ XXI века. Станет ли она одной из супердержав нового мирового порядка или превратится в площадку для военно-политического конфликта более крупных игроков — покажет время.
