информация как объект гражданских прав
Информация как объект правового регулирования
15 мая в амфитеатре Главного штаба на Дворцовой площади Санкт-Петербурга состоялась дискуссионная сессия «Право на распространение информации: публичное vs. частное»
Советник ФПА РФ Елена Авакян, подводя итоги дискуссии в заключительном выступлении на сессии, отметила, что одним из наиболее важных вопросов является разделение понятий «общественный интерес в области данных», «публичный интерес», «интерес государства и публичных образований» и «частный интерес». По ее мнению, регулирование вопросов, связанных с размещением, распространением и использованием информации, невозможно ограничить только законодательством, и необходимо развивать принцип приоритета свободы воли лица, размещающего информацию.
В дискуссионной сессии приняли участие представители российского и зарубежного юридического сообщества, судов по интеллектуальным правам, ученые-юристы, эксперты технологических компаний.
Доклад председательствующей судьи Верховного патентного суда Федеративной Республики Германия Карин Фрие был посвящен проблеме противоречий между ростом количества собираемых данных и защитой персональной информации. Повсеместно происходит мониторинг тех или иных данных: например, операторы мобильной связи, отслеживая перемещения абонентов по городу, собирают данные о том, где человек находился в тот или иной момент времени, что нарушает право на частную жизнь. В Интернете ведется учет посещения сайтов пользователями для анализа их поведения и более эффективной разработки рекламных кампаний. Органы власти получают доступ к сведениям о месте жительства, работе, избирательной активности граждан.
Европейский Союз принимает директивы о безопасности сетей и информационных систем, а также о защите данных. Кроме того, ряд вопросов защиты персональных данных регулируются на уровне государств – членов ЕС. В социальных сетях действует политика защиты конфиденциальности. Однако в целом, как отметила Карин Фрие, этого недостаточно и нужны дополнительные меры защиты.
Партнер Eversheds Sutherland Паула Барретт обратила внимание, что рост количества юрисдикций, принимающих законодательство о защите данных, с одной стороны, создает общие принципы регулирования и позволяет рядовым пользователям понимать, как используются их данные, с другой – различные подходы к защите персональных данных разными юрисдикциями на практике вызывает сложности. Она высказала мнение о необходимости разработки более универсального законодательного регулирования работы с данными, в том числе, создания системы корпоративных контрактов, ограничивающих использование конфиденциальной информации, которая может стать известной вследствие заключения контракта между сторонами, регламентирования случаев, когда необходимо согласие лица на использование персональных данных, и др.
Темой выступления старшего партнера юридической фирмы «Тиллинг Петерс» Екатерины Тиллинг стали вопросы правомочий социальной сети как изготовителя баз данных на использование информации, размещаемой пользователями социальных сетей. Данный вопрос вызывает значительное количество споров. Спикер отметила, что в настоящее время судебная практика занимает позицию, согласно которой изготовитель базы данных в сети «Интернет» обладает исключительным правом на извлечение и использование этих данных независимо от целей создания такой базы данных. При этом суды полагают, что поисковые системы, выдающие в результатах поиска страницы, созданные пользователями в социальных сетях, не нарушают исключительное право изготовителя базы данных, поскольку их алгоритмы поиска информации не нарушают пределы нормального использования базы данных, так как тесно связаны со структурой Интернета, своими действиями повышают посещаемость сайта и таким образом, не ущемляют законных интересов изготовителя.
Директор по взаимодействию с органами государственной власти ПАО «Ростелеком» Ирина Сиренко в своем выступлении рассказала об условиях использования видеоизображения как объекта гражданских прав и как доказательства в судебной практике. Во-первых, необходимо принять локальный нормативный акт, регулирующий порядок ведения видеонаблюдения, и ознакомить с данным актом всех сотрудников компании. Во-вторых, объектами видеонаблюдения могут быть скопления людей в общественных местах как снаружи (на улице), так и внутри (например, в многофункциональном центре оказания государственных услуг), при этом судебная практика исходит из того, что при скоплении людей видеонаблюдение за одним человеком, которого можно идентифицировать, допустимо только с его согласия. Видеонаблюдение допускается только для общественных интересов или при осуществлении лицом публичных функций (например, на концерте) и недопустимо в целях извлечения прибыли, если видеосъемка ведется, когда лицо не осуществляет публичных функций и находится в частном месте. Ирина Сиренко обратила особое внимание, что основанием иска становится не видеонаблюдение, а обнародование снятого видео. При этом, если видео просматривается только тем, кто его снял, или распространяется среди ограниченного круга лиц, оснований для судебного спора не возникает. Если же видео распространяется среди неограниченного круга лиц (в Интернете), лицу, распространившему его, потребуется обоснование такого распространения.
Доцент кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета Дмитрий Мурзин в своем выступлении остановился на проблеме определения места информации в системе объектов гражданских прав. Он отметил, что суды на сегодняшний день занимают позицию, согласно которой использовать информацию, размещенную гражданином, можно только с его согласия, поскольку она подпадает под охрану личных неимущественных прав.
В то же время Дмитрий Мурзин обратил внимание, что происходит коммерциализация объектов личных неимущественных прав, например, использование имени известного человека в качестве обозначения в товарном знаке. По его мнению, необходима разработка нового права на информацию как на самостоятельный объект гражданских прав. Как пояснил Дмитрий Мурзин, это должны быть права, основанные на сочетании ослабленных исключительных прав с обязательственными отношениями. Иными словами, нужно сделать информацию товаром, которым она становится, когда человек разместил информацию в социальных сетях.
Заместитель руководителя проектного офиса по реализации национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации Сергей Лещенко, говоря о гарантиях защиты персональных данных пользователей, подчеркнул, что в большинстве случаев гарантии, которые дают компании при предоставлении услуг пользователям в обмен на предоставление персональных данных, являются чисто формальными. Поскольку процесс хранения персональных данных в настоящее время не стандартизирован, данные могут храниться где угодно. Оптимальным, по его словам, было бы формирование исчерпывающего реестра мест хранения персональных данных. Сергей Лещенко также рассказал о возможных способах защиты персональных данных в сети «Интернет». Среди них – разработка права на управление информацией о себе в Интернете, внедрение новых технологий для поиска в автоматическом режиме нарушений защиты персональных данных, разработка возможности предоставления персональных данных сервисам оказания услуг в ограниченном объеме.
Советник ФПА РФ Елена Авакян в заключительном выступлении на сессии отметила, что сегодня один из самых важных вопросов – расхождение в понятиях «общественный интерес в области данных», «публичный интерес», «интерес государства и публичных образований» и «частный интерес». «Мне кажется, все, что мы сегодня обсуждали, в конечном итоге сводится к одному вопросу: можно ли новую парадигму жизни в новой системе данных, когда каждые два года мы получаем 90% всех существующих данных, укладывать в прокрустово ложе законодательства, которое мы имеем сегодня? Или стоит изменить подход и сказать, что сегодня превалирует свобода воли?» – констатировала она.
По мнению Елены Авакян, необходимо создать условия для реализации права на абсолютную свободу информации, размещенной пользователем социальной сети, если он выразит на это свою волю, а также права на абсолютный запрет использования такой информации при соответствующем желании пользователя. В этом, полагает советник ФПА РФ, заключается ответ на вопрос, что делать с персональными данными.
«Мы должны понимать, что не сможем ограничиться исключительно сегодняшним законодательством. Надеюсь, что вместе мы найдем способ выжить в эпоху глобальных данных, не создавая неестественные препоны и барьеры», – заключила спикер.
Светлана Рогоцкая
Фото: Юлия Богатырева,
Анатолий Медведь / Фотохост-агентство ТАСС
Персональные данные (далее – ПД) в условиях современной экономики де-факто превратились в товар. Де-юре же ПД не являются объектом гражданских прав.
Представляется, что ключом к пониманию правовой природы ПД является интеллектуальная собственность**.
Эти права делятся на две группы: личные неимущественные (в т.ч. право авторства) и имущественные (в т.ч. право использования РИД).
Возникает вопрос: почему личные неимущественные права на РИД неотчуждаемы?
Причину можно видеть в том, что данные права, помимо первичного объекта (собственно РИД), имеют также вторичный объект (состояние).
Если провести аналогию между ПД и РИД, то получится следующее.
В отношении ПД действует два типа прав:
ПД сами по себе не являются объектом гражданских прав (ст.128 ГК РФ).
Таковым не являются и личные неимущественные права на ПД.
Примером нарушения данных прав может быть ситуация, когда физическое лицо при определенных условиях выдает себя за другого человека.
Имущественные права на ПД являются объектом гражданских прав и в этом качестве могут обращаться, а также защищаться.
Кроме того, сходная правовая природа ПД и РИД (информационная) свидетельствует о возможности применения аналогии закона (ст.6 ГК РФ).
Но есть и другой подход, позволяющий соотнести ПД с объектами гражданских прав.
Так, можно соединить ПД и процесс их предоставления в единой конструкции «оказание услуги», ведь последнее напрямую отнесено ст.128 ГК РФ к объектам гражданских прав.
* п.1 ст.3 Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных»
** часть 4 Гражданского кодекса Российской Федерации
Статья 128. Объекты гражданских прав
К объектам гражданских прав относятся вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права); результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.
Комментарий к ст. 128 ГК РФ
1. В комментируемой статье под объектами гражданских прав понимается не что иное как материальные и духовные блага, по поводу которых субъекты гражданского права вступают между собой в правовые отношения.
Статья 128 содержит закрытый перечень таких благ, что вряд ли согласуется с объективной реальностью. Гражданские правоотношения возникают по поводу и некоторых иных объектов, которые только с большой долей условности можно подвести под блага, перечисленные в комментируемой статье. Поэтому правильнее считать, что ст. 128 указывает только на наиболее распространенные объекты гражданских прав. Такой подход в большей степени соответствует таким принципам гражданского права, как принципы дозволительной направленности гражданско-правового регулирования и свободы договора.
Важнейший признак вещей, благодаря которому они и становятся объектами гражданских прав, заключается в их способности удовлетворять те или иные потребности людей. Предметы, не обладающие полезными качествами либо полезные качества которых еще не открыты, а также предметы, недоступные на данном этапе развития человеческой цивилизации (например, космические тела), объектами гражданских прав не выступают. Иными словами, режим вещей приобретают лишь материальные ценности, т.е. материальные блага, полезные свойства которых осознаны и освоены людьми.
4. Вещи являются разновидностью имущества. Необходимо иметь в виду, что понятию «имущество» в разных статьях ГК и иных законов придается неодинаковое значение. Иногда имущество сводится лишь к вещам (см., например, п. 2 ст. 15, п. 2 ст. 46 и др. ГК); в других случаях данным понятием охватываются вещи, деньги и ценные бумаги (п. 1 ст. 302, п. 1 ст. 307 и др. ГК); в ряде статей имуществом называются не только перечисленные выше объекты, но и имущественные права (ст. 18, п. 1 ст. 56 и др. ГК); наконец, понятие «имущество» может включать также гражданско-правовые обязанности (п. 2 ст. 63, п. 1 ст. 1112 и др. ГК). Это означает, что при применении соответствующих норм требуется всякий раз уяснить значение термина «имущество».
В комментируемой статье под иным имуществом, не относящимся к вещам, очевидно, понимаются имущественные права и обязанности, а также материальные блага, которые не отвечают признакам вещей. Например, гражданские права и обязанности могут возникать по поводу использования воздушных коридоров и других нетипичных объектов (подробнее см.: Лапач В.А. Система объектов гражданских прав. СПб., 2002).
5. Работы и услуги объединены в единую группу в связи с тем, что являются объектами обязательственных прав. При этом под работой следует понимать не трудовую деятельность как таковую, которая регулируется трудовым правом, а результат работы. Характерным признаком результата работы как особого объекта гражданских прав является то, что он может быть гарантированно достигнут любым лицом, обладающим необходимыми знаниями, навыками и квалификацией. Этим он отличается от результатов творческой деятельности (объектов интеллектуальной собственности), которым свойственны черты уникальности, новизны, неповторимости и т.п.
Другим квалифицирующим признаком рассматриваемого объекта гражданских прав является то, что результат работы должен быть выражен в овеществленной форме. Иными словами, этот результат должен обладать способностью отделения от действий лица, выполняющего работу, быть осязаемым и способным к передаче лицу, для которого выполнялась работа.
В отличие от работы под услугой понимаются такие действия субъектов, которые либо вообще не завершаются каким-либо определенным результатом, а заключают полезный эффект в самих себе, либо имеют результат, не воплощаемый в овеществленной форме. Примером услуг первого вида является деятельность развлекательного, просветительского, консультационного и иного аналогичного характера. Для подобного рода услуг характерно то, что с их помощью человеческие потребности удовлетворяются в процессе самой деятельности услугодателя. К услугам второго вида относятся медицинские, посреднические, аудиторские и т.п. Эти услуги имеют или могут иметь результат (излечение больного, выявление ошибок в бухгалтерской отчетности и т.д.), который, однако, не приобретает овеществленной формы.
6. Одним из объектов гражданских прав является интеллектуальная собственность. С 1 января 2008 г. данным термином в российском законодательстве обозначаются результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана. Иными словами, интеллектуальной собственностью в Российской Федерации признаются сами произведения науки, литературы и искусства, изобретения, фирменные наименования, товарные знаки и иные охраняемые правом результаты интеллектуальной деятельности.
Такое понимание интеллектуальной собственности расходится с традиционной для мировой практики трактовкой интеллектуальной собственности как совокупности прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Кроме того, оно противоречит п. VIII ст. 2 Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС), от 14 июля 1967 г., в котором указывается, что интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям, изобретениям, товарным знакам и иным объектам.
7. Под нематериальными благами как объектами гражданских прав понимаются не имеющие экономического содержания и неотделимые от личности их носителей блага и свободы, признанные и охраняемые законом. К их числу относятся жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, личная и семейная тайна и другие нематериальные блага.
Нематериальные блага неотделимы от личности и, соответственно, не могут отчуждаться от своих носителей. В силу этого гражданское право не регулирует связанные с ними отношения, а лишь обеспечивает их защиту (п. 2 ст. 2 ГК).
Действительно, любой и в особенности нематериальный объект может рассматриваться как определенная совокупность информации. Но это вовсе не означает, что сама информация сводится к этим объектам. Например, некоторые гражданско-правовые договоры регулируют отношения сторон по поводу информации, которая не является объектом исключительных прав, не имеет режима коммерческой тайны и не подпадает под сложившееся понятие нематериального блага. Таковы договоры о выполнении научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, проведении маркетинговых исследований, проверке патентной чистоты объектов техники и т.п. Во многих гражданско-правовых обязательствах присутствуют так называемые информационные права и обязанности (например, право потребителя на информацию, право каждого участника договора простого товарищества знакомиться со всей документацией по ведению дел и т.п.).
Поэтому, несмотря на исключение информации из перечня объектов гражданских прав, содержащегося в комментируемой статье, она по-прежнему может выступать их самостоятельным объектом.
Информация как особый объект гражданских прав характеризуется следующими признаками. Прежде всего, информация является идеальным компонентом бытия, т.е. благом нематериальным, не сводимым к тем физическим объектам, которые выступают ее носителями (запись на бумаге, цифровая форма и т.п.). Далее, информация есть благо непотребляемое, которое подвергается лишь моральному, но не физическому старению. Важной особенностью информации является возможность ее практически неограниченного тиражирования, распространения и преобразования форм ее фиксации. Наконец, закон не закрепляет за кем-либо монополии на обладание и использование информации, за исключением той, которая является одновременно объектом интеллектуальной собственности.
Судебная практика по статье 128 ГК РФ
Как разъяснено в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», в состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, в частности: вещи, включая деньги и ценные бумаги (ст. 128 ГК РФ); имущественные права (в том числе права, вытекающие из договоров, заключенных наследодателем, если иное не предусмотрено законом или договором; исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации; права на получение присужденных наследодателю, но не полученных им денежных сумм); имущественные обязанности, в том числе долги в пределах стоимости перешедшего к наследникам наследственного имущества (п. 1 ст. 1175 ГК РФ).
Как разъяснено в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», в состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, в частности: вещи, включая деньги и ценные бумаги (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации); имущественные права (в том числе права, вытекающие из договоров, заключенных наследодателем, если иное не предусмотрено законом или договором; исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации; права на получение присужденных наследодателю, но не полученных им денежных сумм); имущественные обязанности, в том числе долги в пределах стоимости перешедшего к наследникам наследственного имущества (пункт 1 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», общей совместной собственностью супругов, подлежащей разделу (пункты 1 и 2 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации), является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу статей 128, 129, пунктов 1 и 2 статьи 213 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть объектом права собственности граждан независимо от того, на имя кого из супругов или кем из супругов оно было приобретено или кем внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества.
Статья 128 ГК Российской Федерации, перечисляющая некоторые виды объектов гражданских прав и позволяющая суду в рамках дискреционных полномочий определять, относится ли к объектам гражданских прав то или иное благо, направлена на обеспечение интересов участников гражданского оборота (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 июня 2014 года N 1350-О) и сама по себе не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы, указанные в жалобах.
Удовлетворяя иск, суд округа руководствовался статьями 128, 209, 431, 845, 846, 848, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федеральным законом от 02.12.1990 N 395-1 «О банках и банковской деятельности», и исходил из того, что примененный банком тариф за осуществление платежей сторонним лицам не распространяется на перевод предпринимателем денежных средств на личный счет.
В связи с этим и с учетом того, что отходы производства и потребления являются объектами гражданских прав, а право собственности на эти отходы определяется в соответствии с гражданским законодательством (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 1 и 4 Федерального закона «Об отходах производства и потребления»), возможное установление на уровне областного законодательства запрета ввоза на территорию Архангельской области отходов потребления и производства из других субъектов Российской Федерации с целью их дальнейшего обращения (сбор, накопление, транспортирование, обработка, утилизация, обезвреживание, размещение) на территории Архангельской области, за исключением случаев транспортирования вторичного сырья на объекты промышленности для их переработки, не отвечает требованиям части 1 статьи 8 и статьи 74 Конституции Российской Федерации.
Повторно исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные доказательства, руководствуясь статьями 93, 128, 218, 1110, 1112, 1113, 1152, 1176 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 21, 43 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», учтя обстоятельства, установленные в ходе рассмотрения спора по делу N А59-816/2018, а также проанализировав положения Устава в различных редакциях, суд апелляционной инстанции, с выводами которого согласился суд округа, отменил решение первой инстанции и отказал в удовлетворении требований, исходя из того, что при создании Общества его учредители предусмотрели, что для перехода доли умершего участника к наследникам требуется согласие всех остальных участников хозяйствующего субъекта, которое не было получено, в связи с чем истец не приобрел корпоративных прав.
Повторно исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные доказательства, руководствуясь статьями 53.1, 64, 64.2, 128, 129, 142, 143 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Федерального закона от 11.03.1997 N 48-ФЗ «О переводном и простом векселе», постановления Центрального исполнительного комитета Совета народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик от 07.08.1937 N 104/1341 «О введении в действие положения о переводном и простом векселе», разъяснениями, изложенными в пунктом 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2015 N 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», суд апелляционной инстанции, с выводами которого согласился суд округа, отменил решение суда первой инстанции, удовлетворив требования.
В соответствии с разъяснениями, данными в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», общей совместной собственностью супругов, подлежащей разделу (п. п. 1 и 2 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации), является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу статей 128, 129, пунктов 1 и 2 статьи 213 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть объектом права собственности граждан, независимо от того, на имя кого из супругов оно было приобретено или кем из супругов внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества. Раздел общего имущества супругов производится по правилам, установленным статьями 38, 39 Семейного кодекса Российской Федерации и статьей 254 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Как разъяснено в пункте 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», в состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, в частности: вещи, включая деньги и ценные бумаги (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации); имущественные права (в том числе права, вытекающие из договоров, заключенных наследодателем, если иное не предусмотрено законом или договором; исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации; права на получение присужденных наследодателю, но не полученных им денежных сумм); имущественные обязанности, в том числе долги в пределах стоимости перешедшего к наследникам наследственного имущества (пункт 1 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», общей совместной собственностью супругов, подлежащей разделу (п. п. 1 и 2 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации), является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу статей 128, 129, пунктов 1 и 2 статьи 213 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть объектом права собственности граждан, независимо от того, на имя кого из супругов или кем из супругов оно было приобретено или внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества.