иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав
Иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав
ГК РФ Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав
(в ред. Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Позиции высших судов по ст. 10 ГК РФ >>>
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав
Информация об изменениях:
Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ статья 10 настоящего Кодекса изложена в новой редакции, вступающей в силу с 1 марта 2013 г.
Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав
ГАРАНТ:
См. Энциклопедии, позиции высших судов и другие комментарии к статье 10 ГК РФ
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
ГАРАНТ:
См. Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса РФ
Ссылка на недобросовестность: когда использовать и как отбиваться
Объективная добросовестность – это когда поступки лица соответствуют определенному стандарту поведения. Именно об этом пойдет речь.
Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Если лицо не соблюдает это требование, суд может полностью или частично отказать ему в защите его права либо применить другие меры, установленные законом.
Нужно отличать недобросовестное поведение от незаконного. По словам руководителя правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Олевинский, Буюкян и партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Эдуарда Олевинского, недобросовестным является то, что соответствует закону, но противоречит принципам права.
Определить это бывает нелегко. Добросовестность – это в каком-то смысле морально-нравственное понятие, поясняет партнер Bryan Cave Leighton Paisner Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Иван Веселов. Но судебная практика и юридическая доктрина выработали общие требования.
Так, в постановлении Пленума ВС № 25 говорится, что оценивать добросовестность лица следует с помощью соотнесения его поведения с тем, которое ожидается от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и интересы другой стороны, а также содействующего ей, в том числе в получении информации. «Эта формулировка встречается по меньшей мере в каждом акте, где суд применил ст. 10 ГК», – замечает советник юрфирмы «Авелан» Avelan Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Павел Шефас.
Из нее можно вывести как минимум два критерия добросовестности:
К ним, по словам Веселова, зачастую относят реализацию права дозволенным способом, своевременное осуществление прав и исполнение обязанностей.
Оспаривание сделок
Принцип добросовестности также широко применяется в делах об оспаривании сделок. Согласно п. 5 ст. 166 ГК, заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если лицо, которое на это указывает, ведет себя недобросовестно. Например, если после заключения сделки он исполнял ее или иным способом подтверждал ее действительность.
Эту норму, по словам Коршунова, нередко трактуют слишком прямолинейно: если лицо как-то подтвердило действительность сделки после заключения, то, ссылаясь на ее порок, оно действует недобросовестно. Такой подход ошибочен, он не учитывает основание недействительности, на которое ссылается сторона, уверен эксперт.
Например, субъект настаивает, что договор недействителен, потому что совершен под влиянием обмана. При этом сам обман сторона могла выявить только на финальной стадии исполнения сделки. Несправедливо лишать ее права на защиту из-за того, что она подтвердила действительность договора (например, перечислила деньги), прежде чем узнала о пороке, замечает Коршунов.
К подобному выводу пришел Верховный суд в споре № А84-2224/2018. Учреждение просило признать госконтракт недействительным и обязать исполнителя вернуть аванс, потому что он выиграл торги с помощью недостоверной информации. Окружной суд согласился с первой инстанцией, которая отклонила иск со ссылкой на п. 5 ст. 166 ГК: истец принимал работы, поэтому исполнял контракт. Но Верховный суд поддержал апелляцию, удовлетворившую требования. Истец исполнял сделку до того, как узнал об обмане со стороны ответчика. То есть он не подтверждал сделку с таким пороком, указала экономколлегия.
Чтобы отбиться от обвинений в злоупотреблении по п. 5 ст. 166 ГК, лицу нужно доказать, что сделку оно подтвердило до того, как узнало о ее пороке. А другой стороне, напротив, следует убедить суд, что контрагент начал ссылаться на недействительность сделки, когда понял ее невыгодность или когда пришла его очередь исполнять свои обязательства, говорит Коршунов.
Недобросовестность в переговорах
Согласно п. 2 ст. 434.1 ГК, при вступлении и проведении переговоров, а также по их окончании стороны должны действовать добросовестно. Недобросовестность участника переговоров предполагается, если он:
Можно ли признать добросовестным поведение лица, которое вступило в переговоры, но у него заведомо не было намерения достичь соглашения? Ответ очевиден – нет. Именно этот фактор является определяющим при квалификации действий участников переговоров в качестве недобросовестных.
Станислав Добшевич, старший юрист АБ Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря ×
На это же указал Верховный суд в деле № А40-98757/2018. Он подчеркнул, что нельзя начинать или продолжать переговоры, если уже известно, что невозможно заключить договор с этим контрагентом. Подобная тактика нередко встречается на практике, комментирует Коршунов. Как правило, есть основные переговоры, а есть «боковые», которые нужны только для того, чтобы добиться лучших условий в первых. В этом же деле ВС четко дал понять, что «боковые» переговоры – это недобросовестное поведение, говорит эксперт.
В переговорах очень распространены всякие манипуляции и «трюки». Многие из них находятся на грани между отстаиванием своей позиции и недобросовестностью, замечает Коршунов.
Автор: Кирилл Коршунов, юрист АБ Линия Права Линия Права Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря ×
Стороны часто обвиняют друг друга в недобросовестном ведении переговоров, когда они просто не смогли договориться по определенным условиям сотрудничества. Но если обсуждение не сопровождалось «трюками» или манипуляциями, то никакого злоупотребления в такой ситуации нет, подчеркивает Коршунов. «Тот факт, что кто-то вступил в переговоры, не означает, что их результатом обязательно должно быть какое-нибудь соглашение», – поясняет эксперт.
Злоупотребление ссылкой на злоупотребление
Чрезмерные ссылки на злоупотребление правом – бич сегодняшних судебных юристов, сетует Коршунов. «Мне даже кажется, что есть какой-то флешмоб – кто первый найдет за что обвинить оппонента в недобросовестности», – признается он.
Стоит помнить, что за обращением к недобросовестности зачастую кроется отсутствие позиции, предупреждает Коршунов. «Есть объективные ситуации, в которых никак уже не поможешь. Нужно платить и все тут, вся нормативка на стороне оппонента, никак не подкопаешься. И тут появляется ссылка на недобросовестность. Это «форточка», которая всегда открыта. А вдруг получится», – поясняет эксперт.
В такой ситуации, по словам Коршунова, нужно обратить внимание суда на то, что другая сторона пытается усложнить простое дело и под предлогом злоупотребления уйти от ответственности.
Покажите, что все регулирование на вашей стороне, поэтому оппонент и цепляется за недобросовестность как за соломинку. Ему больше нечего сказать в свое оправдание.
Кирилл Коршунов, юрист АБ «Линия Права»
Чтобы подтвердить свою добросовестность, не лишним будет раскрыть мотивы своего поступка, дает еще один совет эксперт. Важно показать, что в действиях, которые пытаются выдать за злоупотребление, была логика и что она никак не связана с тем, чтобы насолить оппоненту, поясняет Коршунов.
Злоупотребления в банкротстве
Классический пример недобросовестного поведения – формирование «дружественной» кредиторской задолженности. Это делается, чтобы аффилированные лица попали в реестр и получили возможность влиять на ход банкротства, а также участвовать в распределении активов должника.
Например, в деле о банкротстве ООО «Сахмедпом» АС Сахалинской области решал, стоит ли включать в реестр почти 900 000 руб. задолженности по арендным платежам. Арендодателем выступила супруга одного из участников должника. Суд установил, что де-факто компания платила за аренду гораздо больше, чем было прописано в договоре. При этом не было доказательств, что арендатор реально использовал переданную недвижимость. Поэтому суды отказались включать требования в реестр и удовлетворили заявление управляющего о признании договора аренды недействительным (№ А59-3354/2017).
Отсутствие злоупотребления лучше всего доказать наличием разумной цели совершения тех или иных действий, справедливых мотивов заключить сделку или подать заявление.
Евгений Лиджиев, старший юрист КА Ковалев, Тугуши и партнеры Ковалев, Тугуши и партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря ×
Недобросовестность управленца
Ссылки на злоупотребления нередко встречаются и в корпоративных спорах, особенно когда речь идет о взыскании убытков с топ-менеджмента. Чтобы подобный иск к руководителю удовлетворили, нужно доказать, что тот вел себя недобросовестно или неразумно (п. 1 ст. 53.1 ГК). О том, что следует понимать под злоупотреблениями управленца, еще в 2013 году разъяснил Пленум ВАС. Согласно его Постановлению от 30 июля 2013 г. № 62, недобросовестность директора считается доказанной, если он:
Наиболее распространенные случаи недобросовестности топ-менеджеров выглядят следующим образом.
При доказывании недобросовестности управленца важно убедить суд, что топ-менеджер подменил интересы возглавляемой компании своими личными, говорит Коршунов. Как правило, это очевидно. Например, повышение зарплаты самому себе, премирование родственников. Но бывают случаи, когда личный интерес директора выявить не так просто. Тогда основные усилия придется направить на то, чтобы показать его суду, предупреждает Коршунов.
Например, в деле № А66-19979/2018 суд удовлетворил требования общества «Дантом – Птицепром» о взыскании убытков с бывшего директора Тимура Гасиева. Перед уходом управленец выплатил себе и еще трем сотрудникам большие премии и выходные пособия на общую сумму 8,8 млн руб. Ответчик настаивал, что выписывал премии за эффективную работу, но суд установил обратное: бизнес-план не выполнялся, результаты были неудовлетворительными. АС Тверской области принял во внимание, что премированные сотрудники вскоре перешли на работу в тот же холдинг, что и Гасиев. Суд посчитал, что директор действовал недобросовестно (вразрез с интересами общества). Вышестоящие инстанции с этим согласились.
Но есть достаточно примеров, когда суды отказываются признавать злоупотребления со стороны топ-менеджеров. Особенно много таких отказов по искам, связанным с заключением невыгодного или фиктивного договора, замечает Коршунов (например, № А40-90909/2018). Как указал Пленум ВАС в своем Постановлении № 62, суд обеспечивает защиту прав юрлиц и их учредителей, а не проверяет целесообразность управленческих решений. Поэтому руководители не должны отвечать за убытки, если их действия не выходили за пределы обычного делового оборота. Это и есть один из аргументов, которые помогут убедить суд в отсутствии злоупотребления и избежать взыскания убытков.
Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 25.06.2019 N 5-КГ19-66
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 25 июня 2019 г. N 5-КГ19-66
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Гетман Е.С.,
судей Марьина А.Н. и Жубрина М.А.
рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Шийко Данилы Сергеевича к Кудрявцеву Михаилу Михайловичу, Стасевичу Евгению Михайловичу, Анфилатовой Анастасии Константиновне о взыскании процентов по договору займа
по кассационной жалобе Шийко Данилы Сергеевича на решение Нагатинского районного суда г. Москвы от 22 июня 2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 26 сентября 2018 г.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
Шийко Д.С. обратился в суд с иском к Стасевичу Е.М., Кудрявцеву М.М., Анфилатовой (Верещагиной) А.К. о солидарном взыскании процентов за пользование суммой займа с 17 декабря 2014 г. по 20 ноября 2017 г. в размере 851 200 руб. с последующим начислением процентов за пользование суммой займа по день фактической уплаты задолженности в размере 16% в неделю, расходов на оплату государственной пошлины в размере 11 712 руб.
В обоснование требований Шийко Д.С. ссылался на то, что 19 ноября 2013 г. между ним и Кудрявцевым М.М. заключен договор займа, по условиям которого истец выдал Кудрявцеву М.М. заем в сумме 35 000 руб. на срок до 26 ноября 2013 г. с выплатой процентов в размере 16% еженедельно. Условия договора займа закреплены в расписке N 4. В обеспечение исполнения обязательств заемщика в тот же день со Стасевичем Е.М. и Анфилатовой (Верещагиной) А.К. заключен договор поручительства, согласно которому поручители приняли на себя обязанность нести солидарную ответственность по обязательствам Кудрявцева М.М.
В связи с тем, что заемщиком и поручителями обязательства по возврату займа не исполнялись, Шийко Д.С. дважды обращался в суд. Вступившими в законную силу судебными постановлениями со Стасевича Е.М., Кудрявцева М.М., Анфилатовой (Верещагиной) А.К. в пользу Шийко Д.С. в солидарном порядке взысканы основной долг по договору займа, проценты по договору за период с 27 ноября 2013 г. по 17 декабря 2014 г. и проценты за пользование чужими денежными средствами в общей сумме 341 524 руб.
Поскольку ответчики до настоящего времени задолженность по договору займа не вернули и проценты не уплатили, истец обратился в суд с настоящим иском.
Решением Нагатинского районного суда г. Москвы от 22 июня 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 26 сентября 2018 г., в удовлетворении иска отказано.
В кассационной жалобе Шийко Д.С. поставлен вопрос об отмене состоявшихся судебных постановлений, как незаконных.
Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовского С.В. от 27 мая 2019 г. кассационная жалоба Шийко Д.С. с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, возражения на жалобу, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению.
В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу об отсутствии таких оснований для отмены решения Нагатинского районного суда г. Москвы от 22 июня 2018 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 26 сентября 2018 г.
Судами установлено и из материалов дела следует, что 19 ноября 2013 г. между Шийко Д.С. (заимодавец) и Кудрявцевым М.М. (заемщик) заключен договор займа, по условиям которого заимодавец передал заемщику денежные средства в размере 35 000 руб. сроком до 26 ноября 2013 г. с выплатой процентов в размере 16% еженедельно.
19 ноября 2013 г. заключен договор поручительства, согласно которому Стасевич Е.М. и Анфилатова (Верещагина) А.К. несут солидарную ответственность по обязательству Кудрявцева М.М.
В установленный срок Кудрявцев М.М. заемные денежные средства Шийко Д.С. не вернул, проценты за пользование займом не выплатил, в связи с чем последний обратился с иском в суд.
Решением Нагатинского районного суда г. Москвы от 12 августа 2014 г. со Стасевича Е.М., Кудрявцева М.М., Анфилатовой (Верещагиной) А.К. в пользу Шийко Д.С. в солидарном порядке взыскана сумма основного долга по договору займа, проценты по договору и проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 134 324 руб.
Заочным решением Нагатинского районного суда г. Москвы от 25 марта 2015 г. со Стасевича Е.М., Кудрявцева М.М., Анфилатовой (Верещагиной) А.К. в пользу Шийко Д.С. в солидарном порядке взысканы проценты по договору займа за период с 27 марта 2014 г. по 17 декабря 2014 г. в сумме 207 200 руб., решение вступило в законную силу 16 июня 2015 г.
Обращаясь в суд с настоящим иском, Шийко Д.С. ссылался на то, что в связи с невыплатой ответчиками суммы займа и процентов их задолженность по процентам за пользование займом составила 851 200 руб.
Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 10, 421, 423 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что установленный договором займа размер процентов не отвечает принципу разумности и добросовестности и ведет к нарушению баланса прав и обязанностей сторон договора. Кроме того, данное условие договора противоречит деловым обыкновениям и является явно обременительными для заемщика и влечет за собой неосновательное обогащение кредитора.
Соглашаясь с выводами суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции дополнительно указал, что вступившими в законную силу решениями суда с ответчиков в пользу истца взысканы проценты за период с 27 ноября 2013 г. по 17 декабря 2014 г. в общей сумме 302 400 руб., что в восемь раз превышает сумму основного долга. Данная сумма с очевидностью свидетельствует о получении истцом разумного и возможного дохода от предоставленных в заем денежных средств. При этом дальнейшее взыскание приведет к неосновательному обогащению кредитора.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что выводы судов отвечают требованиям законодательства, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам в связи со следующим.
Согласно пунктам 3, 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (здесь и далее статьи Гражданского кодекса Российской Федерации приведены в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных отношений) при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 названной статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2).
Пунктом 1 статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (пункт 4).
Договор, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей, является возмездным (пункт 1 статьи 423 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В соответствии с пунктом 1 статьи 807 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.
Если иное не предусмотрено законом или договором займа, заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором (пункт 1 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Сама по себе возможность установления размера процентов на сумму займа по соглашению сторон не может рассматриваться как нарушающая принцип свободы договора, в том числе во взаимосвязи со статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации о пределах осуществления гражданских прав.
Вместе с тем принцип свободы договора, сочетаясь с принципом добросовестного поведения участников гражданских правоотношений, не исключает обязанности суда оценивать условия конкретного договора с точки зрения их разумности и справедливости, учитывая при этом, что условия договора займа, с одной стороны, не должны быть явно обременительными для заемщика, а с другой стороны, они должны учитывать интересы кредитора как стороны, права которой нарушены в связи с неисполнением обязательства.
Таким образом, встречное предоставление не может быть основано на несправедливых договорных условиях, наличие которых следует квалифицировать как недобросовестное поведение.
Отказывая Шийко Д.С. в судебной защите, суды нижестоящих инстанций, оценив условия договора займа, пришли к выводу о том, что установленный договором размер процентов за пользование займом (832% в год) не отвечает принципу разумности и добросовестности, ведет к существенному нарушению баланса интересов сторон договора и является явно обременительным для заемщика.
С этими выводами судов нижестоящих инстанций следует согласиться.
Доводы Шийко Д.С. о неправомерности отказа в удовлетворении его требований в полном объеме и необходимости снижения размера процентов до разумного предела подлежат отклонению по следующим основаниям.
Установив недобросовестное осуществление гражданских прав лицом, суд на основании положений статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации может отказать лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично.
Суды нижестоящих инстанций, установив, что за пользование займом в размере 35 000 руб. кредитору взысканы вступившими в законную силу судебными постановлениями проценты в размере 302 400 руб., пришли к выводу о том, что дальнейшее взыскание процентов приведет к неосновательному обогащению кредитора, в связи с чем требование об их взыскании в настоящем деле сочли не подлежащим удовлетворению.
При таких обстоятельствах судами первой и апелляционной инстанций правильно применены нормы материального права при разрешении настоящего спора.
Кроме того, разрешение вопроса о наличии или отсутствии в действиях лица признаков злоупотребления правом связано с установлением и исследованием фактических обстоятельств и представленных в материалы дела доказательств.
В соответствии с частью 2 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления.
Суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.
Доводы заявителя кассационной жалобы об отсутствии в действиях кредитора признаков злоупотребления фактически направлены на переоценку доказательств и установленных судами нижестоящих инстанций обстоятельств настоящего дела, а потому не могут служить основанием для кассационного пересмотра судебных постановлений.
С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не находит предусмотренных статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационной жалобы Шийко Д.С.
Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации