интенсивные отношения с матерью это
Интенсивное материнство – знак нашего времени?
Ольга Исупова, Александра Чканикова: Почему сегодня в России одна из стратегий женского родительского поведения становится доминирующей
За последний год рождаемость в России повысилась на шесть с половиной процентов, что радует власть. Однако демографы и аналитики беспокоятся – им важно понять, кто и как теперь рожает, какие матери, каких детей. Социолог Ольга Исупова, доцент кафедры демографии НИУ-ВШЭ, высказывает предположение, что число идеологов чайлд-фри за последние годы не уменьшилось. В том числе и потому, что молодые матери вынуждены настолько интенсивно исполнять эту свою социальную роль, что полноценно реализовать себя в чем-то еще не могут. Тогда материнство становится профессией, тогда рожают и второго, и третьего ребенка…О современном материнстве мы разговариваем с Ольгой Исуповой.
– Значит, основной рост рождаемости идет за счет того, что мамы не хотят или не могут совмещать материнство с профессией? – Интенсивное материнство – это основной тренд в современной России. То есть мать не только является незаменимым родителем, более способным удовлетворить нужды ребенка, чем отец, няня, бабушка или кто угодно, но еще и личное счастье самой матери полностью заключается в ее детях, их благополучии – подчеркиваю, полностью! Мать должна все время обеспечивать удовлетворение физических, когнитивных, эмоциональных потребностей ребенка. Мать должна быть к услугам ребенка, должна жертвовать своими потребностями ради его потребностей.
Понятие интенсивного материнства приписывают американке Шэрон Хейз, автору книги о культурных противоречиях материнства. Хейз пишет, что традиционное материнство – это исторически сложившаяся конструкция, которая обслуживает интересы не только всех мужчин, но и государства, и экономики. Трудно сказать, до какой степени ее предположения верны, но с тех пор как раннее развитие стало повальной модой, доминирующим типажом у нас в стране стала мать, которая не работает вообще или работает от случая к случаю, занимается воспитанием ребенка дома, водит его по секциям и клубам, а в промежутках занимается своей красотой и обустройством дома.
– Такая стратегия материнства – порождение капитализма или все-таки естественное явление?
– Само по себе явление, прямо скажем, не новое, особенно если речь идет о неработающей образованной маме, занимающейся самостоятельно воспитанием и образованием своих многочисленных детей. Можно вспомнить хотя бы дворянское материнство в России XIX века, берущее начало от идей Руссо, который в своей личной жизни, как известно, вел себя совершенно противоположно идеалу интенсивного родительства. Но именно его идеи оказались очень популярны и привлекательны для женщин того времени – видимо, это давало повод для самоуважения, тем более о женской карьере в современном смысле слова тогда и речи не было.
Кстати, через некоторое время реакция социума на это явление оказалась мощной и выразилась в идеях последователей Фрейда. В их работах был приведен тот же самый образ матери, но с акцентами на его отрицательных сторонах – властности, стремлении за ребенка все решать, присваивать его себе в излишних масштабах. Такая мать может быть опасна.
Думаю, что та волна феминизма, которая всколыхнула Америку и Европу в 1960-е годы, была оппозиционна материнству именно потому, что у девочек, выросших в условиях тотального материнского контроля, оказалось огромное количество неразрешенных проблем с матерью, а заодно и с самими собой. Образ матери казался им настолько непривлекательным, что повторять этот «подвиг» они не хотели.
Нынешние чайлд-фри тоже отчасти являются продолжателями этих идей. Но большинство наших современниц ищут пути, на которых все-таки можно примириться с материнством, – это, например, позиция «достаточного материнства». Она озвучена в книге Элизабет Бортолайа Сильва, там речь идет о матерях-одиночках, которые совмещают заработок и заботу о детях и, соответственно, вкладываются в материнство очень ограниченно. По мнению автора, именно так вкладываться и надо, чтобы не взращивать проблемы а ля Руссо–Фрейд.
Однако у россиянок идея «дать ребенку все» имеет специфическую историко-культурную подоплеку. Тут, я думаю, все понятно. Память о бедности и безнадзорности своего детства, желание угодить мужчине, оправдать статус неработающей женщины, вложиться в блестящее будущее ребенка. Как ни крути, а гонка за успехом становится всеобщей. Социологи знают: семьи только с одним ребенком распространены даже среди рабочего класса, потому что ресурсов, чтобы «дать все» нескольким детям, у семьи не хватает. А так хочется сделать ребенка сверхпотребителем своей мечты!
– Но какие же риски в преобладании именно такой стратегии родительства?
– Прежде всего это достаточно агрессивная социальная норма, которая поглощает все остальные. Многие «интенсивные» матери сейчас видят в себе образец, пример для подражания. И даже те, кто не разделяет этой идеи, вынуждены вести себя очень похоже, иначе их дети, кажется им, будут отставать. То есть идея, которая должна бы быть всего лишь одной из многих, постепенно становится общепринятой.
Многочисленные дискуссии о современном материнстве, которые разворачиваются на разных уровнях, абсолютизируют именно такое понимание.Однозначно, материнство должно быть в жизни каждой женщины… матери должны, мать обязана – и вот так, агрессивно, во многих случаях. А кто думает иначе, молчат, не решаются противостоять моральному напору.
«Привязанность – это святое!» Да, но исследователями пока не замечено никакой связи между интенсивностью материнства и глубиной привязанности. Наоборот, заботливые, но давящие мамы часто оказываются предметом скорее любви-ненависти, с годами перерастающей просто в ненависть. Интенсивные мамы часто не могут вовремя понять, что ребенка надо отпускать – ведь у них нет никаких запасных аэродромов.
Однако идея все собой заменяющего, самопожертвенного материнства очень нравится не только женщинам, выбравшим этот путь или хотя бы ориентирующимся на него, но и государственным служащим, связанным с семьей и детством. Потому что эта идеология означает: матери все сделают сами, можно не напрягаться и не помогать. Женщина посвящает себя детям – она работает за нас.
Наконец, идея материнства как жертвы подтверждает выбор добровольно бездетных женщин: моя любимая работа не менее сложное интересное занятие, чем материнство. То есть сама мысль о возможности сочетания того и другого сегодня звучит невнятно: если получится, если хватает сил. А весьма распространенная сейчас гедонистская идеология обуславливает нежелание тратить слишком много сил на что-либо в жизни.
Между тем матери, кроме всего прочего, имеют право на помощников, и их должно быть очень много – со стороны семьи, родственников, государства, соседей, знакомых. Женщины имеют право уйти на работу и оставить ребенка с папой или бабушкой, или отдать в ясли, или иметь финансируемую государством няню. Но интенсивная мама никакой помощи не хочет, она все делает сама и никому не доверяет. Это, конечно, возможный вариант, личное право, но уж никак не норма и не предписание для всех.
– А что вы можете сказать о детях, воспитанных интенсивными матерями? Какие они?
– О, растущее поколение уже отчасти впитало в себя эти веяния. Примерно половина детей школьного возраста, с которыми я общаюсь, на вопрос «Что такое мама» отвечают исключительно в категориях долженствования. Наверное, в той или иной мере так было всегда, мама всегда что-то должна, но никогда еще дети не признавали этого так безапелляционно.
И самое интересное: мама должна не «любить, ласкать, жалеть», нет. Мама должна покупать, доставать, дарить, возить. В оценках детей есть и чисто женские черты портрета мамы: мама должна хорошо выглядеть, красиво одеваться, краситься. Но обязательно и, во-первых, уметь хорошо водить машину.
В сознании детей есть большая уверенность в том, что мама должна учить: «помогать делать уроки, готовить к экзаменам и контрольным». И вот меня это стремление ребенка полностью поглотить мать просто пугает. Но ведь сами мамы создают эту реальность. А государственная политика только укрепляет образ матери, которая даже школьным образованием детей должна заниматься.
Никогда еще в нашей стране материнство не становилось настолько изнуряющим и всепоглощающим для большинства женщин. Еще недавно нормой была формула «сыт, обут – свободен». Государство учило и воспитывало, организовывало отдых и путешествия детей. Сейчас практически предполагается, что мама должна все, в том числе до некоторой степени подменять собой школу – изучить учебник или нанять себе репетитора, чтобы правильно делать с ребенком домашние задания!
Плодами такого воспитания могут быть две перспективы. Либо вырастут люди, перекормленные с детства всеми видами активности, без своей воли к жизни, равнодушные, скептически настроенные. Либо перфекционисты наподобие родителей: привыкшие к темпу, желающие всего и сразу, ненасытные, не готовые понизить планку. Самое сложное – и первым, и вторым предстоит жить в одном и том же мире.
Девочек это касается, пожалуй, в меньшей степени. Мы ведь с этого и начали – женщины имеют выбор, они привыкли комбинировать роли. Женщине легче быть посередине, она спокойнее переносит неуспех, переключается на другую работу, менее престижную, хуже оплачиваемую, и ведь это она решает, рожать детей или нет и сколько. А мужчине свойственно иметь одну цель, и не достичь ее – значит, не состояться.
– И вот мы имеем срез поколения: на сотню состоявшихся перфекционистов миллион остальных…
– Обидно, что многие государства, такие, как Япония, Южная Корея, уже пришли к выводу, что ситуацию нужно срочно переламывать. В этих странах уже выросли поколения, для которых нет ничего посередине – либо все, либо ничего. Если благополучный корейский ребенок, в которого родители вложили все, что могли, не стал к тридцати годам директором хоть какой-нибудь фирмы, он чувствует себя неудачником, ударяется в девиацию – от экстремального спорта до алкоголизма. Это катастрофа, когда человек не может себе позволить пойти на завод, потому что его готовили на роль великого человека.
А как в Европе? Меня поначалу удивило: дама тридцати с лишним лет, успешный ученый, сделавший карьеру, – и мать троих детей? Не может быть! У нас либо одно, либо другое. Но Европа поддерживает право мамы на любой жизненный путь. Особенно это заметно во Франции – там разнообразие семейных стратегий просто огромное. Можно сидеть с ребенком на пособии, можно отдать в детский сад, можно работать, можно совмещать все со всем – и в любом случае ты можешь делать все, на что у тебя хватает таланта и желания, и государство тебя финансово поддержит. В России же сейчас происходит поляризация.
– Что можно пожелать мамам в сложившейся ситуации?
– Всем мамам, независимо от того, какую жизненную стратегию они себе избрали, нельзя забывать, что мать в первую очередь человек. Не все проблемы в жизни детей она должна разрешать, не все брать на себя. В конечном счете, материнство – это одна из важнейших, прекраснейших сторон жизни, но не вся жизнь. И еще: никакая распрекрасная мама не может и не имеет права заменять человеку мир…
Научно-
образовательный
портал IQ
Картотека:
Интенсивное материнство
Максимальное участие в жизни детей стало для многих матерей социальной нормой. Но такое интенсивное материнство — не всегда добровольный выбор. Нередко решение принимается под давлением общества и школы. Вопрос в том, всегда ли эта родительская практика — во благо детям. На основе новой работы Ольги Исуповой и ряда других статей IQ.HSE рассказывает об интенсивном материнстве.
Что это такое?
Интенсивное материнство — паттерн поведения работающих женщин с детьми, ставший популярным в последние десятилетия. Как правило, речь о горожанках, матерях с высшим образованием. Для многих из них дети — безусловный приоритет. Ученые даже говорят о детоцентризме: мать организует свою жизнь так, чтобы уделять ребенку как можно больше времени.
При этом ключевой вопрос — образовательные достижения детей и их успехи вне школы. Для этого родителям надо глубоко погружаться в школьную учебу и поддерживать дополнительное образование детей. То есть водить их в кружки, секции, музыкальные и художественные школы. И все это на фоне привычной нагрузки на работе.
Почему этот паттерн распространяется все шире?
Факторов несколько. Во-первых, в обществе крайне высока ценность достижений. Семьи стараются сделать все, чтобы дети преуспели. Инвестиции в школьников — время, усилия, средства — растут. Во-вторых, очевидна значимость хорошего образования для выгодного трудоустройства. В-третьих, бум интенсивного материнства связан и с неолиберальными новациями в работе различных социальных институтов, включая школу и рынок труда, где все громче говорят об императивах индивидуальной ответственности, поясняет Ольга Исупова. В итоге практика интенсивного родительства фактически стала нормой в городских сообществах.
Женщины сами выбирают интенсивное материнство?
Это не всегда добровольный выбор. Для многих это опыт внешнего давления (школы и общества в целом), которому «помогает отчасти естественно, отчасти искусственно нагнетаемое чувство тревоги за будущее детей в рыночном обществе», отмечает Исупова. Исследовательница приводит слова матери 9-летней девочки: «Не заниматься с ребенком нельзя. Если ребенок чего-то не выучил, после школы учитель журит родителя за то, что тот плохо занимается, не объясняет, не бдит».
Впрочем, многие женщины сами выбирают интенсивное материнство — просто потому, что хотят «дать детям как можно больше».
А что конкретно женщины делают для этого?
Во-первых, они выстраивают свое расписание так, чтобы как можно больше заниматься с детьми. Нужно быть в курсе школьных и внеурочных дел. Российская школа как социальный институт настроена на активную роль родителей в процессе обучения их детей. На начальной ступени участие матерей в выполнении домашних заданий почти неминуемо. А в старшей школе, кроме того, «практически неизбежными оказываются и финансовые затраты, связанные с репетиторами». Ну и, понимая важность дополнительного образования, родители записывают детей в кружки.
Во-вторых, сторонницы интенсивного материнства стараются больше узнать о психологии детей и наладить с ними эмоциональный контакт.
В-третьих, «интенсивные» матери занимаются самообразованием по теме детства: они заинтересованы в экспертных знаниях о здоровье, воспитании и образовании. Они читают об этом в интернете, смотрят видеолекции, консультируются со специалистами и пр. В общем, интенсивное материнство предполагает широкий набор знаний и умений.
Раз речь о наборе компетенций, значит,
материнство профессионализируется?
Да. В обществе воспитание детей все чаще воспринимается как работа, требующая специальных знаний и психологических навыков. Впрочем, паттерны поведения родителей все еще очень разные. Так что не будем спешить с обобщениями.
А почему только «интенсивные» матери? А отцы?
Компетентными родителями стремятся быть и матери, и отцы. Но по факту часто получается, что матери больше вовлечены в жизнь детей. А отцы во внутрисемейном разделении труда — по-прежнему зачастую кормильцы: они финансово обеспечивают семью. Но эта ситуация меняется: появляется все больше вовлеченных отцов (в основном, представителей среднего класса, но не только). Тем не менее, основная нагрузка по-прежнему лежит на матерях. И на бабушках.
А как женщины успевают и работать,
и много заниматься с детьми?
В том-то и дело, что сегодня у многих матерей — двойная занятость. Считается, что женщины и на работе, и дома должны выкладываться на все сто. Этот императив совершенства в применении к женщинам — нестареющее культурное явление. Безупречности во всем от женщин требует и общество в целом, и мужчины, и даже сами женщины, которые при сохраняющемся патриархате перенимают мужские стереотипы. Нужно быть отличницами по всем параметрам: от внешности до карьеры. Это «гендерное программирование» начинается с детства. Прессинг в отношении девочек проявляется, например, в том, что их учат, как взрослеть «правильно» и чем интересоваться.
А по факту «интенсивные» матери часто жертвуют карьерой ради того, чтобы «хорошо воспитать детей». Многие выбирают низкооплачиваемые должности, гибкий график, «удаленку» и пр. Известно, что женщины-матери реже становятся начальниками.
Матери активно занимаются даже с грудными детьми?
Скорее, это начинается с года или полутора лет. Есть многочисленные методики раннего развития и клубы для малышей. Образование как таковое начинается в дошкольные годы. Матери стараются по возможности подыскать детские сады с широким набором занятий: от танцев до уроков английского. И еще водить детей, например, во дворцы творчества (спорта и пр.). В школе процесс активизируется: детьми занимаются все больше. Но, правда, и школа не отстает — нагружает учеников. А значит, и давление на матерей растет.
Видимо, «интенсивным» матерям приходится непросто?
Скорее всего. На фоне всех усилий они (в силу собственного перфекционизма и прессинга общества) часто ощущают, что недостаточно делают для детей. Но есть ли пределы совершенству?
То есть интенсивное материнство —
не всегда благо для детей?
По-видимому, да. Во-первых, дети матерей-перфекционисток живут довольно напряженно. «Пара дней в неделю не были заняты кружками — вспоминает респондентка. — Я с нетерпением ждала этих свободных дней, чтобы можно было после школы остаться дома или погулять с друзьями». Мать ученицы выпускного класса признает: «Часто большие объемы уроков становились причиной истерик у дочки».
Во-вторых, у детей не всегда есть возможность самим принять решение (например, по профилю обучения). «Часто происходит слияние мамы и ребенка в некое «мы», причем субъектом волеизъявления в этой диаде выступает именно мать, что препятствует формированию у ребенка волевых качеств», — поясняет Ольга Исупова.
Что такое интенсивное родительство? Рассказываем, откуда оно взялось, и что с ним теперь делать
Что такое интенсивное родительство?
Негласной страной происхождения интенсивного родительства считается США, в которых родители раньше всех остальных перешли от «расслабленного» стиля родительства к «вертолетному» («вертолетами» называют родителей, которые активно вовлечены во все аспекты жизни своего ребенка — даже когда он уже перестает быть маленьким ребенком — подробно различные стили родительства мы разбирали здесь).
Профессор социологии Университета Вашингтона Патрик Ишизука, который занимается исследованием феномена интенсивного родительства, характеризует его как «родительскую практику, которая требует значительных финансовых и временных затрат».
В рамках этой практики родители сами формируют расписание своих детей, следят за ним и выступают в роли официальных представителей их талантов и потребностей.
По словам Ишизуки, интенсивное родительство — это не какая-то отдельная субкультура, на данный момент его можно считать ведущей родительской практикой в США.
Впрочем, сейчас интенсивное родительство захватывает и другие западные страны: согласно исследованию 2016 года, родители в большинстве финансово благополучных европейских стран все больше и больше времени проводят со своими детьми.
По словам немецкого исследователя Фредерика де Молла из Университета Люксембурга, в прошлом европейские родители больше доверяли школам в вопросах образования собственных детей, сейчас же они все чаще включаются в образовательный процесс и стремятся всецело его контролировать.
Согласно результатам исследования, проведенного в 2019 году учеными Корнелльского Университета, интенсивное родительство чаще всего выбирают родители с высшим образованием и более высоким уровнем дохода — и это вполне объяснимо. Интенсивное родительство требует серьезных затрат, позволить себе которые может далеко не каждый.
Откуда взялось интенсивное родительство?
Причин возникновения такой тенденции в родительстве несколько. Основной можно считать экономическую причину: в тех странах, где родители ощущают мощную государственную и социальную поддержку, распространены более расслабленные родительские практики.
Там же, где этой поддержки недостаточно, и родители вынуждены самостоятельно обеспечивать своим детям «счастливое будущее», им приходится куда более интенсивно включаться в процесс: подбирать для ребенка лучшие сады, школы, кружки, следить за его успехами и вмешиваться в процесс образования для того, чтобы сделать его максимально эффективным.
По мнению экономистов Маттиаса Допке и Фабрицио Зилиботти, популярность интенсивного родительства — это реакция на усиливающееся социальное неравенство.
Так, например, в США и Китае родителям приходится делать для своих детей намного больше, чем в странах с более развитой системой государственной поддержки и защиты семей — например, в Швеции или Германии.
Родители, которые меньше переживают о завтрашнем дне и реже рассматривают своих детей как единственный гарант собственной благополучной старости, могут себе позволить меньше включаться в родительство и тратить время не только на работу и детей, но и на свои собственные интересы.
Еще одна немаловажная причина — это общественное давление, которое заставляет родителей принимать все больше и больше участия в жизни своих детей. Требования, предъявляемые обществом к родителям, становятся жестче год от года, и теперь для того, чтобы считаться «хорошим» родителем, приходится изрядно попотеть.
От родителей ждут полного контроля над своими детьми и возлагают на них полную ответственность за все поступки их детей, в то время как ответственность со стороны общества, государства и социальных институтов как будто бы не принимается во внимание (подробно о нереалистичных требованиях к родителям писали здесь).
Что плохого в интенсивном родительстве?
Полная и постоянная включенность в жизнь и развитие ребенка требует от родителей колоссального количества сил и времени. Учитывая тот факт, что большинство родителей параллельно работают, родительство забирает у них все оставшееся свободное время. Это нередко приводит к неутешительным и предсказуемым последствиям.
Отсутствие свободного времени
Исследование, проведенное социологом Полом Амато, показало, что американские родители шестидесятых имели куда больше свободного времени чем те, кто в эти шестидесятые родился.
У пар с детьми на 51 процент чаще были друзья, у 39 процентов семей были общие друзья семьи. Они на 168 процентов чаще состояли в каких-то организациях (например, клубах по интересам), и на 133 процента чаще разделяли интересы друг друга.
Современным интенсивным родителям все чаще приходится отказываться от любой личной жизни для того, чтобы удовлетворять запросы своих работодателей и своих детей — именно поэтому сейчас так часто стали говорить о важности «заботы о себе».
Причем это понятие включает в себя все, что угодно — от простого похода в душ (это, кстати, вообще естественная потребность, а не блажь или роскошь) до медитаций, занятий спортом и встреч с друзьями, которые родителям приходится искусственно возвращать в свою жизнь.
Кстати, парадокс заключается в том, что интенсивное родительство действительно чревато стремительным сокращением социальных связей, что, в свою очередь, усиливает риск депрессии, чувство одиночества, отчаяния и покинутости — всех тех проблем, без которых уже, к сожалению, сложно представить родительство в современной его форме.
Выгорание
Согласно недавнему исследованию, выгоранию намного чаще подвержены родители, живущие в странах, где высоко ценится индивидуализм. США как раз занимает одно из первых мест — и это неудивительно, учитывая, что именно эту страну считают родиной интенсивного родительства.
Чем больше родители замыкаются на собственной семье, чем меньше у них социальных связей, тем быстрее и сильнее они выгорают, оказавшись наедине с миллионом задач и без поддержки со стороны. Интенсивное родительство, может быть, и помогает детям вырасти более успешными и образованными, но определенно вредит самим родителям.
Личный пример
Родители, полностью погруженные в работу и занятия с детьми, подают своим детям противоречивый личный пример вечно озабоченных и утомленных родителей, которые не имеют собственных интересов, хобби и занятий, которые делают их счастливыми.
Можно сколько угодно говорить детям о важности самоактуализации и поиска себя, однако если они изо дня в день видят родителей, которые отдыхают только во сне, им будет сложно научиться радоваться жизни и получать от нее удовольствие, не имея перед глазами соответствующего примера.
Давление на детей
От интенсивного родительства страдают не только сами родители, но и дети, чьи старания и успехи в этой парадигме становятся семейными достижениями. Дети, выросшие в постоянном графике, заполненным учебой и развивающими занятиями, лишаются свободы самовыражения и поиска себя, часто испытывают чувство тревоги и вины за свои неудачи.
«Интенсивное родительство может стать эмоционально утомительным и для детей, и для родителей», — говорит детский и подростковый психотерапевт Бонни Комптон. Она отмечает, что в рамках этого типа воспитания родители нередко уделяют слишком много времени тому, чтобы их взаимодействие с детьми было максимально эффективным и продуктивным, вместо того, чтобы просто получать удовольствие — и дети, особенно маленькие, сильно от этого страдают.
В эпоху интенсивного родительства уровень ответственности и стресса, который ложится на детей, вырос в разы, что негативно сказывается на их ментальном и физическом здоровье.
Усиление гендерного неравенства
Несмотря на то, что в интенсивное родительство все чаще включаются отцы, воспитание детей до сих пор остается преимущественно женским занятием. Под воздействием социального давления и экономической нестабильности женщины вынуждены жертвовать своими карьерами, интересами и потребностями для того, чтобы посвятить все свои силы воспитанию, развитию и образованию детей — безусловно, это только усиливает многовековое неравенство между полами.
Мужчины получают возможность строить карьеру и реализовывать свои амбиции, в то время как женщины инвестируют годы своих жизней в то, чтобы «правильно» вырастить и воспитать детей.
Что хорошего в интенсивном родительстве?
Несмотря на то, что интенсивное родительство, возведенное в абсолют, выглядит весьма непривлекательно и даже опасно, есть у него и некоторые положительные стороны. Интенсивное родительство заставило родителей более осознанно и вдумчиво подходить к различным вопросам, отказываться от ряда «традиционных» родительских практик, которые десятилетиями не подвергались сомнениям и принимались как данность.
«Интенсивные» родители всегда стараются действовать в интересах ребенка, а потому склонны относиться к нему внимательнее и бережнее.
Еще один бонус умеренного интенсивного родительства — это, бесспорно, то время, которое родители стремятся проводить со своими детьми.
Общение и взаимодействие с родителями благоприятно сказывается на развитии детей, и если у них есть возможность быть в контакте с родителями не только по выходным, но и в другое время — это здорово, полезно и положительно влияет на отношения в семье.
Ну и последнее — это то, что большинство родителей сами высоко оценивают эффективность интенсивного родительства, считая его «наилучшей родительской практикой».
По мнению автора исследования, профессора Ишизуки, концепция интенсивного родительства больше всего соответствует родительским представлениям о том, каким должно быть «хорошее» родительство, однако нередко их ожидания сильно превосходят их собственные ресурсы.
Что в итоге?
Интенсивное родительство уже окрестили новым «вертолетным родительством». Сходства у обеих концепций действительно есть — и там, и там родители активно включаются в жизнь ребенка для того, чтобы оберегать и направлять его.
Разница, пожалуй, здесь в том, что интенсивные родители новой волны уже довольно близко знакомы с возрастной психологией и собаку съели на рекомендациях экспертов, что позволяет им присутствовать в жизни своих детей более деликатно и вдумчиво, чем это делали «родители-вертолеты» из восьмидесятых.
С одной стороны, интенсивное родительство стало своего рода революцией — родители стали больше интересоваться своими детьми — не просто следить за их здоровьем и оценками в дневнике, но еще и пытаться разобраться в их эмоциональном и психологическом развитии, выявить их склонности и таланты, воспитывать их бережно и внимательно.
Именно благодаря интенсивному родительству разговоры о гендерных стереотипах, приемлемых наказаниях и различных педагогических подходах к воспитанию стали актуальны и популярны — в стремлении стать экспертами, современные мамы и папы переработали огромное количество информации и научных данных.
С другой стороны, изнанка интенсивного родительства выглядит крайне неприглядно — на ней все то, с чем все мы пытаемся бороться (зачастую — увы, безрезультатно): выгорание, депрессия, одиночество, отсутствие свободного времени и социальной жизни, жертвенность, потеря цели и смысла жизни после взросления детей.
Очевидно, что оптимальный вариант кроется где-то посередине — между участливой и осознанной включенностью в жизнь своего ребенка и умением ослаблять хватку во имя собственных совершенно эгоистичных желаний и потребностей. Как найти и удержать этот хрупкий баланс — это отдельный вопрос, ответ на который каждый для себя находит самостоятельно.
Ещё почитать по теме
Любовь, деньги и родительство: как экономика влияет на наши методы воспитания?
Живые люди вместо идеальных исполнителей: почему нам пора перестать растить детей послушными
Золотая середина существует: что такое ассертивное родительство и как начать его практиковать