интерфейс сайта как промышленный образец
сайт как объект интеллектуальной собственности
Ты настоящий Дарт Вейдер (с) Foma
Ты настоящий Дарт Вейдер (с) Foma
Создайте прецедент-начните разборки с агенством по охране авторских прав
Крепкий семьянин из бывших бабников
Здравствуйте Всем!
Подскажите пожалуйста, как на такой объект как сайт получить правовую охрану.
Забавно. Тем, кто получал патент, конечно, можно памятник поставить. Маленький такой, типа того, что в «Робиновичу» в Одессе стоит.
Однако же, с точки зрения правовой защиты, патент едва ли не бесполезен. К тому же, есть сомнения относительно правомерности его выдачи. Хотелось бы изделие пощупать.
Крепкий семьянин из бывших бабников
Забавно. Тем, кто получал патент, конечно, можно памятник поставить. Маленький такой, типа того, что в «Робиновичу» в Одессе стоит.
Однако же, с точки зрения правовой защиты, патент едва ли не бесполезен. К тому же, есть сомнения относительно правомерности его выдачи. Хотелось бы изделие пощупать.
Или Вы считаете, что изделием в отношении промышленных образцов является только бумажный носитель изображения типа газеты или журнала?
Дабы не вдаваться в долгие объяснения проведу такую параллель. То, что вы видите на экране как «сайт» и то, что он в действительности из себя представляет, соотносится между собой точно также, как деталь, выточенная автоматическим токарным станком и программа, в этот станок введенная, для того, чтобы тот изготовил такую деталь. При этом точный внешний вид детали будет зависеть от различных особенностей станка, на которые программа не влияет, точно также как внешний вид сайта на вашем мониторе будет в определенной степени зависеть не от его создателя, а от пользовательских настроек вашего браузера, операционной системы и т.п. Иными словами, то что мы воспринимаем как сайт, есть лишь графическое представление исходного кода получаемое с помощью специальных средств.
Отсюда вопрос: если запатентована некая графика, то будет ли нарушением такого патента «изготовление» программы для инструмента, который способен воспроизвести эту графику с помощью такой программы. Полагаю что нет, ибо в терминах ПЗ изготовление «изделия» будет осуществляться компьютером пользователя, который никак нес связан с «изготовителем» сайта. Это к вопросу о полезности такого патента: против использования графики в интернете он бесполезен.
Что касается материальности изделия, то все-таки полагаю, что патентоваться должны только художественно-конструкторские решения материальных объектов, а не сами по себе художественные образы, используемые в этих решениях. Поэтому патент № 52992, по крайней мере, не конкретен, т.к. не понятно какой материальный объект имеется в виду под словами «лист сайта».
Я над эти подумаю. Пошлина небольшая, один разок можно вместо ресторана в ППС сходить 🙂
Да, подскажите,- в Одессе памятник Рабиновичу или Робиновичу?
Убежден, что дизайн сайта не является промышленным образцом.
Присоединяюсь ко всем аргументам tarabarsky.
От себя скажу, что считать, будто сайт является изделием или что интерфейс сайта является решением внешнего вида включенного монитора является явным противоречием здравому смыслу.
Думаю, уваж. Джермук, Вы бы проиграли, защищая такой патент. Если не в Палате, то в суде точно.
Крепкий семьянин из бывших бабников
Убежден, что дизайн сайта не является промышленным образцом.
Присоединяюсь ко всем аргументам tarabarsky.
От себя скажу, что считать, будто сайт является изделием или что интерфейс сайта является решением внешнего вида включенного монитора является явным противоречием здравому смыслу.
Думаю, уваж. Джермук, Вы бы проиграли, защищая такой патент. Если не в Палате, то в суде точно.
Мир (цивилизованный) не стоит на месте в части расширения возможностей патентования новых (не традиционно кондовых) объектов в качестве промышленных образцов. Так что нам еще у западников учиться, учиться и еще раз учиться как находить варианты защиты интересов национальной промышленности, которая такие задачи ставит.
Ага, в штатах, например, даже пункт меню «Save as» запатентован, а создание программного обеспечение программисты начинают с изучения существующих патентов. Плюнуть некуда, чтоб в какой-нибудь патент не попасть. Нафик, нафик такое щастье.
многие страны поставили перед ВОИС вопрос о необходимости расширения перечня изделий в классе 14. То есть, сперва появляется насущная проблема у стран и накапливается массив запатентованных прецедентов, потом появляется отдельный для них подкласс.
Да, именно так появляются новые правовые нормы.
Однако если МКПО не является обязательным для стран международным договором (а это так), то пока ПЗ говорит об «изделии», я все же сохраню убеждение о противоправности выдачи в России обсуждаемого патента.
Джермук, спасибо за интересную информацию. Действительно, очень любопытно и познавательно. Что ж, если мы в России придем к тому же самому, то почему бы и нет, но для этого, как правильно отметил Лабзин Максим, нам нужно изменить законодательство, и, что не маловажно, дать четкое определение тому, какие из «компьютерных штучек» патентоспособны как ПО, а какие нет, и что будет защищаться такими патентами (выше я проиллюстрировал, что создателя сайта таким патентом не заарканишь).
. А знаете, я все-таки напишу возражение, если найдется пара свободных часов. Отпраздную, так сказать, свое безгарничное ПП 🙂
Крепкий семьянин из бывших бабников
Джермук, спасибо за интересную информацию. Действительно, очень любопытно и познавательно. Что ж, если мы в России придем к тому же самому, то почему бы и нет, но для этого, как правильно отметил Лабзин Максим, нам нужно изменить законодательство, и, что не маловажно, дать четкое определение тому, какие из «компьютерных штучек» патентоспособны как ПО, а какие нет, и что будет защищаться такими патентами (выше я проиллюстрировал, что создателя сайта таким патентом не заарканишь).
На сегодняшний день защита прав на
интеллектуальную собственность не роскошь,
а суровая необходимость.
Использование графических приемов для расширения объема правовой охраны промышленных образцов
В апреле 2018 года на семинаре «Вступление Российской Федерации в Гаагскую систему международной регистрации промышленных образцов», организованном совместно ВОИС и ФИПС, в выступлении московского коллеги Васильца А.К. прозвучало подтверждение этой мысли: «В отсутствие возможности охарактеризовать особенности заявляемого решения словесным выражением существенных признаков заявителем применен подход выделения особенностей заявленного промышленного образца графически».
Использование пунктирных линий в ряде случаев позволяет расширить правовую охрану, обеспечиваемую патентом на промышленный образец. При сравнении запатентованного промобразца с конкретным изделием, имеющим сходное назначение, для доказательства использования промышленного образца в изделии необходимо, чтобы изделие содержало все существенные признаки промышленного образца и производило бы на информированного потребителя такое же общее впечатление, какое производит запатентованный промышленный образец (п. 2 ст. 1358 ГК РФ). В случае применения для изображения промышленного образца пунктирных линий, по мнению А.К. Васильца, «для определения нарушения патента необходимо сравнить сплошные линии. Пунктирные линии не учитываются. Это означает, что чем меньше сплошных линий или чем больше пунктирных линий, тем сильнее патент». Некоторое подобие формулы изобретений! Вот она, сила пунктирных линий!
Есть все основания полагать, что этот графический прием поможет и судьям, и судебным экспертам, ведь при рассмотрении споров о нарушении патента визуальная информация об охраняемых признаках промышленного образца более наглядна, а значит и более понятна.
Кроме того, при экспертизе заявки на промышленный образец эксперт ФИПС уже не сможет сказать, что отличительные признаки «являются незначительными при общем визуальном восприятии внешнего вида изделия, или, что они недостаточно выразительны и не выделяются на общем фоне и относятся к нюансным».
Ни один дизайнер не хочет, чтобы его работа выглядела как клише, поэтому старается выделиться на фоне конкурентов, но ведь дизайнерские идеи не рождаются в вакууме – их обычно заимствуют и развивают. Известно множество примеров такого заимствования. Понятно, что исключительные права на эти узнаваемые дизайнерские хотелось бы сохранить как можно дольше.
В качестве примера для сравнения объема правовой охраны, предоставляемой патентом, приведем 3 российских патента (№ 108045, № 108044, № 107018) одного патентообладателя (Фискарс Финланд Ой Аб, FI) на промышленный образец «Ручка для садового инструмента», один из которых – «пунктирный».
Какой из этих патентов окажется сильнее и почему?
Можно предположить, что при выборе в качестве объекта патентования внешнего вида лопаты в целом, пластическую проработку боковой части ручки экспертиза ФИПС сочла бы незначительным признаком (см. рис.).
С другой стороны, при выборе в качестве объекта патентования внешнего вида самой D-образной ручки (патенты № 108044 и № 108045), экспертиза сравнивала бы только внешний вид ручек D-образной формы.
Наконец, при выборе в качестве объекта патентования внешнего вида боковой части ручки (патент № 107018) заявитель максимально сузил объект притязаний, но тем самым обеспечил охрану исключительных прав в большем объеме, поскольку этот объем определяется совокупностью существенных признаков, нашедших отражение на изображениях внешнего вида изделия, содержащихся в патенте на промышленный образец.
Еще недавно графический прием с использованием пунктира в изображении промышленного образца был непонятен российскому заявителю, но теперь его используют чаще.
Если посмотреть свои старые заявки и задать вопрос, можно ли было заявить эти объекты по-другому, используя пунктир, то ответ понятен – можно, причем это и рабочие столы, и бутылки, и мебель, и упаковка, и фасады зданий, и графический интерфейс. В каждом из таких объектов можно выделить некую дизайнерскую доминанту, ради которой и патентуется дизайнерское решение. В случае если заявляется небольшая деталь оригинальной формы, то использовать пунктир, видимо, нет особого смысла, а если это какой-то крупный объект, например, автомобиль, то выделение новой и оригинальной части целесообразно, тем более, что при этом не важно, как будут выполнены остальные части. Например, как это представлено в патенте № 105593.
Как можно видеть, использование описанного графического приема может быть вполне эффективно для расширения объема правовой охраны патента на промышленный образец, и можно ожидать, что правоприменительная практика в ближайшее время подтвердит этот вывод.
Понятно, что многое зависит и от опыта патентного поверенного – ведь можно подать заявку лишь ради получения патента, а можно подготовить заявку так, чтобы патент не просто защищал новую дизайнерскую разработку, а чтобы эта охрана была максимально широкой.
Сборник докладов научно-практической конференции
(Санкт-Петербург, 27-29 июня 2018 г.)
Данный текст публикуется исключительно в целях пропаганды и просветительской деятельности в области прав интеллектуальной собственности. Основная цель публикации ознакомить граждан России с основами защиты прав на интеллектуальную собственность и для стимулирования интереса именно к этой теме.
Графический пользовательский интерфейс программы для эвм: проблемы правового регулирования
Семенюта Богдан Евгеньевич, старший юрист АО «НБКИ», кандидат юридических наук.
Ключевые слова: программа для ЭВМ, графический пользовательский интерфейс, оригинальность, промышленный образец.
Следует сразу оговориться, что речь в настоящем исследовании пойдет о графическом пользовательском интерфейсе применительно к любой программе, кроме компьютерных игр или мультимедийных продуктов, для которых важна внешняя привлекательность при работе с пользователем. Такого рода интерфейсы нами рассматриваться не будут, так как цель их заключается не в оптимизации взаимодействия с пользователем, а в удовлетворении потребности последнего в развлечении.
Савельев А.И. Лицензирование программного обеспечения в России: законодательство и практика. М., 2012. С. 39.
Конечно, на данный момент отечественная судебная практика отнюдь не изобилует примерами споров в указанной области. Тем не менее в случае возрастания количества таких споров (а рано или поздно это обязательно произойдет), доктрина российского частного права сыграет отведенную ей роль в правовой квалификации программы для ЭВМ в целом и ГПИ в частности. В прикладном аспекте эта роль и заключается во влиянии на судебную практику и оказании ей помощи в решении коллизий в сфере правоприменения.
См.: п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.09.1999 N 47 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах».
Но если из критериев творческого характера убраны новизна, уникальность и оригинальность, что же остается? И если уход от новизны можно объяснить тем, что такое понятие свойственно в первую очередь патентному, а не авторскому праву и применение его в отношении произведений требует принципиально иного подхода, чем к изобретениям, полезным моделям и промышленным образцам, то отказ от оригинальности вряд ли можно чем-либо объяснить. Оговорка «само по себе», конечно, дает определенные основания для того, чтобы не считать позицию судов отказом от обозначенных критериев вообще, но вместе с тем предполагает учет каких-то иных факторов, о которых суды умолчали. Не является ли это прямым путем к признанию произведениями любых, даже самых банальных решений: росчерков пера, беспорядочных мазков кистью, «палки, палки, огуречика»?
Безусловно, критерий творческого характера всегда будет иметь существенную степень субъективизма. Однако какие-то общие отправные точки, основы для анализа должны существовать. Не претендуя на полноценную разработку таких основ (это не входит в цель исследования), необходимо все же остановиться на этом вопросе.
См.: Feist Publications, Inc. v. Rural Telephone Service Co., 499 U.S. 340 (1991) // http://cyber.law.harvard.edu/people/tfisher/1991%20Feist.pdf. Следует отметить, что в литературе указывается на противоречивость судебных решений и случаи возвращения к указанной доктрине, см.: Кашанин А.В. Механизм демаркации в системе копирайт США // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2011. N 6. С. 52 // http://publications.hse.ru/articles/66647559.
Здесь также необходимо вспомнить один из основополагающих постулатов авторского права (нормативно выражен в Определении КС РФ от 20.12.2005 N 537-О), согласно которому «авторское право, обеспечивая охрану оригинального творческого результата, не охраняет результаты, которые могут быть достигнуты параллельно, т.е. лицами, работающими независимо друг от друга». Так или иначе, мы приходим к тому, что система охраны в сфере авторского права построена именно на том, что произведения обладают признаком уникальности, неповторимости. В противном случае охрана в силу факта создания (а не регистрации) не работала бы. Но нельзя при этом забывать о том, что уникальность мыслима только в сравнении.
Чернейко Л., Данилина Е. Программа для ЭВМ как литературное произведение // Российская юстиция. 2002. N 11; СПС «КонсультантПлюс».
Отсюда следует вывод и о спорности отнесения программ к объектам авторского права. То же самое можно сказать и о графическом пользовательском интерфейсе.
Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. Понятие. Система. Задача кодификации: Сб. ст. М., 2003. С. 42.
Будет ли в этом контексте объектом авторского права известная «кошка, вид сзади», нарисованная В. Путиным? Именно на таких примерах особенно ярко видна проблема субъективизма в оценке оригинальности.
Способна ли юридическая наука дать четкие критерии для решения вопроса об отнесении произведения к творческим? Как представляется, серьезные основы для этого были заложены В.Я. Ионасом, который хотя и исходил из понятия новизны, а не оригинальности, но дифференцировал его в зависимости от того, идет ли речь об объекте патентного либо авторского права.
Гордон М.В. Советское авторское право. М., 1955. С. 63.
Ионас В.Я. Произведения творчества в гражданском праву. М., 1972. С. 18.
Дозорцев В.А. Указ. соч. С. 281.
Ионас В.Я. Указ. соч. С. 23.
Там же. С. 149.
Таким образом, можно сделать промежуточный вывод, что творческий характер ГПИ, при условии охраны последнего средствами авторского права, должен быть определен исходя из критерия оригинальности, который первоначально носит субъективный характер и выражается в самостоятельности процесса создания произведения, а в последующем, в случае спора, приобретает объективный характер в связи с необходимостью сравнения изначального произведения со спорным, в отношении которого предъявлены претензии по поводу его неправомерного использования. При этом применение оригинальности как критерия при оценке программ для ЭВМ, а также ГПИ ставится под сомнение в связи с высоким риском создания параллельных произведений.
Как известно, в американской судебной практике используется множество различных доктрин и тестов. Отправной точкой для анализа охраноспособности ГПИ стала доктрина слияния (merger doctrine), согласно которой если существует один или ограниченное количество способов выразить определенную идею, то выражение сливается с идей и не охраняется авторским правом. Логика такой доктрины вполне может быть объяснена и российским законодательством. Ведь если предоставить охрану средствами авторского права такого рода выражениям идеи, то охраняться будет уже сама идея, что прямо исключается в п. 5 ст. 1259 ГК РФ. Для пользовательского интерфейса как объекта, призванного решать задачи в первую очередь прагматические (если, конечно, отбросить интерфейс компьютерных игр и иных мультимедийных продуктов), эта доктрина особенно актуальна.
Schwartz K.S., Baim S.A., Mayergoyz S. Software and // Copyright World Issue. 2009. May. N 190. P. 11; http://jonesday.com/files/Publication/913ab9f5-4eaf-4ba7-a305-116b11e903b3/Presentation/PublicationAttachment/6809cb5e-fe96-4218-8486-202e7a45a25ato11-013-CW-May09-Feat.pdf.
Whelan Assocs., Inc. v. Jaslow Dental Lab., Inc., 797 F.2d 1222, 1240 (3d Cir. 1986) // http://digital-law-online.info/cases/230PQ481.htm.
Broderbund Software, Inc. v. Unison World, Inc., 648 F. Supp. 1127 (N.D. Cal. 1986) // http://www.leagle.com/decision/19861775648FSupp1127_11603.xml/BR0DERBUND%20S0FTWARE,%20INC%20v%20UNIS0N%20W0RLD.
Англ. intrinsic test также переводится как «внутренний тест».
Computer Assocs. Int’l, Inc. v. Altai, Inc., 982 F.2d 693, 711 (2d Cir. 1992) // http://cyber.law.harvard.edu/people/tfisher/IP/1992%20Altai.pdf.
Исходя из тех же посылов о необходимости охраны нелитеральных компонентов программы, суд уже не рассматривал восприятие программы в качестве критерия нарушения авторского права. Решение по делу Whelan подверглось в деле Altai серьезной критике со ссылками среди прочего и на неприятие его в доктрине. Критерием нарушения было названо наличие факта копирования фундаментальной сути или структуры оригинального объекта. В деле также особо указано, что оно не относится к отображениям на экране (в сущности, имеется в виду графический интерфейс), которые могут охраняться сами по себе, независимо от программы. Объясняется это тем, что одно и то же аудиовизуальное отображение может быть сгенерировано различными программами.
Apple Computer, Inc. v. Microsoft Corp., 35 F.3d 1435, 1439 (9th Cir. 1994) // https://casetext.com/case/apple-computer-inc-v-microsoft-corp.
Stigler R. Ooey GUI: The Messy Protection of Graphical User Interfaces // Northwestern Journal of Technology and Intellectual Property. 2014. Vol. 215. Iss. 12. P. 235 // http://scholarlycommons.law.northwestern.edu/njtip/vol12/iss3/3.
Таким образом, в США производители не возлагают больших надежд на авторское право как на институт, способный предоставить адекватную охрану графическому пользовательскому интерфейсу. Более того, такая позиция распространяется на программы для ЭВМ в целом.
Постановление Суда по интеллектуальным правам от 09.09.2014 N С01-816/2014 по делу N А60-33580/2013 // СПС «КонсультантПлюс».
СИП последовал логике, выраженной в обжалуемых судебных актах, и не стал рассматривать дизайн сайта в целом, указав следующее: «В отношении элементов структуры и расположения текста, форм, кнопок, стрелок, линий, шрифтов, ссылок, фигур, значков и надписей соответствующей формы и цвета, а также отдельных страниц, которые, по мнению истца, также были использованы ответчиком, суды пришли к правильному выводу о том, что они носят технический и информационный характер и не являются созданными в результате чьего-либо творческого труда». При этом, очевидно, в заседании возобладала позиция ответчика, согласно которой различные сайты, рекламирующие доставку еды, имеют схожий интерфейс, идентичное расположение элементов и цветовую гамму. Таким образом, мы видим, что суд рассматривал каждый элемент сайта в отдельности, анализируя его с точки зрения относимости к объекту авторских прав. Сайт не рассматривался как воспринимаемый в целом. Представляется, что не последнюю роль сыграли и озвученные выше доводы ответчика о неоригинальности сайта. Такой подход полностью согласуется с теми тенденциями, которые мы проследили в развитии судебной практики в США. Говоря языком американской доктрины, суд не применил концепцию look and feel, а рассмотрел элементы сайта с точки зрения способности к охране. Также судом реализована доктрина применительно к стандартным решениям для сайтов, рекламирующих доставку еды. К сожалению, доменное имя edavmig.ru (которое заявлено истцом как содержащее неправомерно используемый результат интеллектуальной деятельности) на данный момент не эксплуатируется, поэтому провести самостоятельный анализ в отношении возможного нарушения невозможно.
Дата обращения: 10.12.2014.
Нельзя не отметить, что в этом деле суды трех инстанций, на наш взгляд, сделали достаточно спорный вывод о том, что в связи с отсутствием в материалах дела доказательств, свидетельствующих о передаче авторами спорного произведения исключительных авторских прав обществу «Веб-студия «Артсофте» (разработчику спорного сайта, который предоставил истцу исключительную лицензию на сайт), не подтвержден факт обладания названным лицом исключительными правами на спорный контент сайта www.restoranonline.ru. Исходя из указанного, теперь каждый заказчик сайта или иного объекта авторских прав должен запрашивать у исполнителя доказательства того, что автор сайта (будь то его работник либо иное лицо, например действующее по договору авторского заказа) передал либо предоставил соответствующий объем прав исполнителю. В то же время такая обязанность из действующего законодательства не следует. Более того, на практике подобные запросы практически никогда не делаются.
Суд в рассмотренном деле осуществил анализ сайта поэлементно, исходя из тех частей, которые были, видимо, расценены им как существенные. Это, конечно, не является в полной мере реализацией подходов, озвученных в свое время В.Я. Ионасом, так как суд произвел «препарирование» сайта и рассмотрел каждую его часть как самостоятельный объект авторского права (аналогичным было бы рассматривать таким образом каждую главу книги или отдельные элементы изображения на картине), не анализируя его существенные элементы с точки зрения внутренней структуры. А здесь важно не потерять леса за деревьями, одновременно не сводя все к охране общего впечатления от интерфейса (что необоснованно расширит охрану).
Постановление Девятого ААС от 08.09.2009 N 09АП-13024/2009 по делу N А40-7200/09-110-86 // СПС «КонсультантПлюс».
См.: Соловьев С.В., Цой Р.И., Гринкруг Л.С. Технология разработки прикладного программного обеспечения. М., 2011; http://rae.ru/monographs/141-4635.
См.: Там же.
См.: Там же.
См.: Долинина М.В. Понятия «опыт» и «возможность» в контексте проектирования человеко-машинного взаимодействия // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства. 2013. N 1. С. 46 // http://cyberleninka.ru/article/n/ponyatiya-opyt-i-vozmozhnost-v-kontekste-proektirovaniya-cheloveko-mashinnogo-vzaimodeystviya.
См.: Головач В. Дизайн пользовательского интерфейса. V. 1.2. С. 27 // http://twirpx.com/file/19708/.
Савельев А.И. Лицензирование программного обеспечения в России: законодательство и практика. М., 2012. С. 40.
Ling J., Yihong Y. Why Copyright Falls Behind the Requirement for Protecting Graphic User Interfaces: Case Studies on Limitations of Copyright Protection for GUIs in China // IP Theory. 2012. Vol. 3. Iss. 1. Article 2. P. 10; http://repository.law.indiana.edu/ipt/vol3/iss1/2.
Вместе с четвертой частью Гражданского кодекса РФ претерпел трансформацию и институт промышленного образца. Согласно новой редакции ст. 1352 ГК РФ в качестве промышленного образца охраняется решение внешнего вида изделия промышленного или кустарно-ремесленного производства. К существенным признакам промышленного образца относятся признаки, определяющие эстетические особенности внешнего вида изделия, в частности форма, конфигурация, орнамент, сочетание цветов, линий, контуры изделия, текстура или фактура материала изделия. Признаки, обусловленные исключительно технической функцией изделия, не являются охраняемыми признаками промышленного образца.
Как видим, из существенных признаков образца были убраны эргономические особенности внешнего вида, и акцент теперь сделан на эстетическую составляющую. В то же время выше было отмечено, что в графическом пользовательском интерфейсе эстетика отходит на второй план, а главенствует эргономика.
В этом контексту ну ясно, что служит изделием при патентовании таких промышленных образцов, как схемы (см., напр., патенты N 90056, 90057, 90059). С патентами можно ознакомиться на сайте Федерального института промышленной собственности: http://www1.fips.ru/wps/portal/Registers/.
Подчеркивая важность привязки промышленного образца к изделию, В.Ю. Джермакян приводит пример патентоспособного образца «Облицовочная плитка, глазурованная поверхность которой выполнена с определенным рисунком» и противоположный пример «Рисунка для глазурованной поверхности облицовочной плитки», который нельзя признать промышленным образцом, поскольку рисунок может являться частью любого изделия. См.: Джермакян В.Ю. Комментарий к главе 72 «Патентное право» Гражданского кодекса РФ (постатейный). М., 2013; СПС «КонсультантПлюс».
Наконец, обратимся к абз. 4 п. 3 ст. 1358 ГК РФ, раскрывающему, что понимается под использованием промышленного образца. Согласно указанной норме о таком использовании следует говорить, если изделие содержит все существенные признаки промышленного образца или совокупность признаков, производящих на информированного потребителя такое же общее впечатление, что и запатентованный промышленный образец. Применительно к ГПИ это будет означать использование концепции look and feel, о недостатках которой было сказано выше.
Эти доводы подталкивают к выводу о неприменимости института промышленного образца для охраны графического пользовательского интерфейса. ГПИ всегда ориентируется на эргономику, редко связан с конкретным устройством, и охрана его на основании общего впечатления необоснованно расширила бы рамки защиты конкретного интерфейса.
Об экономической важности интерфейсов как промышленных образцов указано и в Рекомендациях ICC по интеллектуальной собственности. См.: Обзор актуальных вопросов для предпринимателей и органов власти. 2012. Вып. 11; СПС «КонсультантПлюс».
См., напр.: патенты N 90024, 90026, 90027 // http://www1.fips.ru/wps/portal/Registers/.
Для сравнения обратимся к подходам к охране промышленных образцов, которые существуют в США. Там объект признается промышленным образом, если он новый (novel ), неочевидный (non-obvious) и декоративный (ornamental). Согласно первому признаку среднестатистический человек должен отличать новый промышленный образец от уже существующего, т.е. такой образец не должен восприниматься как модифицированный объект. Под неочевидностью понимается его невыводимость из ранее созданных промышленных образцов (предшествующего уровня техники). В силу требования декоративности промышленный образец не может характеризоваться исключительно технической функцией. Как видим, последний признак полностью соответствует положению подп. 1 п. 5 ст. 1352 ГК РФ.
Можно также перевести как «оригинальный».
См.: Stigler R. Op. cit. P. 245.
Как видим, обозначенные нами сущностные препятствия охране ГПИ посредством промышленного образца дополняются чисто практическими доводами о недостатках охраны такого рода. При этом выше нами сделаны выводы о том, что и авторское право не вполне подходит для указанных целей.
Не возьмем на себя смелость однозначно переводить указанный термин, а лишь предложим вариант: «торговое оформление».
См.: Stigler R. Op. cit. P. 236.
Следует отметить, что за рубежом авторитетные комментаторы как со стороны юристов, так и со стороны технических специалистов высказываются в пользу новой парадигмы в сферу охраны компьютерных программ, см.: Stigler R. Op. cit. P. 246.
Предлагаемый Р. Стиглер срок проверки интерфейса на соответствие критериям охраны составляет три месяца. С учетом указанных ею критериев охраноспособности не понятно, за счет чего будет сокращен существующий сейчас срок рассмотрения заявки на регистрацию промышленного образца. При этом нельзя не поддержать предложение автора о сокращенном сроке охраны: ни срок охраны, предлагаемый патентным правом, ни тем более срок исключительного авторского права нельзя считать адекватным применительно к ГПИ и программе для ЭВМ в целом. Как представляется, с учетом скорости морального устаревания программ для ЭВМ и их интерфейсов, а также необходимости поддержания технического прогресса такой срок охраны вряд ли должен превышать пять лет и в этой части соответствовать первоначальному сроку охраны промышленного образца. Возможность продления такого срока следует либо вообще исключить, либо предоставить право только однократного продления на такой же срок.
В связи с тем что создание анализируемого интерфейса направлено на решение прикладных задач и тесно связано с эргономикой, не следует ограничивать сферу охраны, исключая интерфейсы, которые не обусловлены в чистом виде эстетическими решениями. Одновременно не следует привязывать интерфейс к какому-то конкретному изделию или оборудованию: он должен охраняться как таковой.
Итак, охрана графического пользовательского интерфейса должна строиться на основе государственной регистрации, при этом критерием охраноспособности следует признать оригинальность интерфейса, раскрываемый через уникальность в сравнении с известными на момент подачи заявления решениями. При правовом регулировании ГПИ следует прямо исключить из охраны элементы интерфейса или их сочетания, ставшие стандартом.
Безусловно, изложенное в настоящей статье не может претендовать на полное раскрытие всех существенных характеристик нового правового режима, но может стать основой для дискуссий в указанной сфере и для дальнейшей разработки обозначенных положений.