иск о признании договора состоявшимся судебная практика

Неожиданный финал. Определение ВС РФ № 5-КГ20-44 от 11.08.2020 по делу о притворной сделке

Грусть и тоска именно такое впечатление остаётся после разбора кейса по нашумевшему определению ВС РФ № 5-КГ20-44 от 11.08.2020 г. по делу о притворной сделке

При беглом взгляде на кейс желание ВС РФ разрешить спор «по справедливости» и защитить пенсионерку от злоумышленников заслуживает всяческих похвал.

Но когда погружаешься в него глубже, выводы к которым пришёл ВС РФ вызывают недоумение.

Ранее Определение ВС РФ разбирали на Право.ру

А в прошлую пятницу данный кейс подробно разобрали студенты и эксперт (А.А. Павлов) кружка гражданского права ЮФ СПбГУ

Лично для меня в этом деле наиболее интересен был вопрос исковой давности.

Очень ждала мнение по этому поводу Андрея Анатольевича Павлова. И была рада, что мои мысли с его мнением совпали.

Вопрос пропуска исковой давности в данном деле правильнее решать через недобросовестность ответчика. Срок исковой давности начинает течь с момента, когда Малышева узнала, что ее право нарушено. Это произошло, когда Гусева обратилась с кондиционным иском (вступление в законную силу решения суда по иску Гусевой о неосновательном обогащении). Несмотря на то, что в данном деле обе стороны являются недобросовестными. Так как Гусева предъявила требования фактически дождавшись, когда срок исковой давности истечёт. Ее заявление о сроке могут быть заблокированы со ссылкой на ст. 10 ГК РФ. Что в данном деле не решает вопрос с восстановлением срока. Малышевой в иске необходимо отказать.

Фабула дела:

История началась в феврале 2009 года. Истица по просьбе Гусевой Л.П. зарегистрировала в квартире её дочь Пустовалову Е.Д. Из-за нуждаемости в деньгах в ноябре 2010 года Малышева Н.А. продала Пустоваловой Е.Д. 1/4 долю в праве собственности на квартиру за 1270 000 руб. Денежные средства перечислила Гусева Л. П. Поскольку денежные средства передавала Гусева Л. П., во избежание возможных дальнейших претензий со стороны супруга Пустоваловой Е.Д., они решили оформить сделку договором дарения, который был заключён 3 ноября 2010 года.

27.10.2011 умер супруг истца. После его смерти Гусева Л. П. стала настаивать на переоформлении на неё оставшейся ¾ доли в праве на квартиру. Получив отказ от истца, она стала требовать возврата денежных средств. Поскольку договор дарения от 03.11.2010, заключённый между Малышевой Н. А. и Пустоваловой Е. Д., был совершён в целях прикрыть сделку купли-продажи.

Дело № 2-1210/2014

29 ноября 2013 г. Гусева Л.П. направила требование Малышевой Н.А. о возврате 1 270 000 руб., как уплаченных ошибочно. Решением суда от 16 апреля 2014 г. указанная сумма взыскана как неосновательное обогащение с Малышевой Н.А. в пользу Гусевой Л.П. Как указывала Гусева Л.П. между сторонами заключён договор дарения ¼ доли спорного жилого помещения, денежные средства были переданы Малышевой Н.А. в счёт будущей покупки принадлежащей Малышевой Н.А. доли спорного жилого помещения, Малышева Н.А. от продажи отказалась, а деньги не вернула.

Далее Гусева Л.П. несколько раз обращалась за взысканием неустойки за пользование денежными средствами.

Дело №2-239/15

10.2014 Малышева Н. А. обращается с иском к Пустоваловой Е.Д. о признании недействительным заключённого 03.11.2010 года договора дарения ¼ доли квартиры. В обоснование указывает, что являясь собственником квартиры, в отношении ¾ доли составила 13.09.2011 завещание в пользу ответчика Пустоваловой Е.Д., в отношении ¼ доли которого 03.11.2010 составлен договор дарения в пользу Пустоваловой Е.Д., который прикрывал собой договор ренты. Согласно договоренности, истец получила от матери ответчика и своей давней знакомой Гусевой Л.П. рентные платежи. Поскольку между сторонами сложились доверительные отношения, а ответчик нуждалась в жилом помещении в г. Москве, 03.02.2009 года между истцом и Пустоваловой Е.Д. был заключён договор передачи в пользование спорной квартиры, в ответ на что ответчик обещала оказывать истцу всяческую помощь и уход.

Истец указывала, что является одиноким человеком, нуждалась в постороннем уходе и в денежных средствах, денежными средствами располагала и являлась платёжеспособной ответчика Гусева Л.П., которая предложила вместо договора ренты оформить договор дарения доли спорного жилого помещения в связи с тем, чтобы в случае расторжения брака её дочери Пустоваловой Е.Д. её супруг не мог претендовать на указанное жилое помещение, как на совместно нажитое в период брака имущество.

20 января 2015 года в удовлетворении иска Малышевой Н.А. о признании недействительным договора дарения ¼ доли квартиры от 03.11.2010 года и применении последствий недействительности сделки отказано.

Дело № 2-4259/18

27.07.2018 Малышева Н.А. обратилась в суд с иском к Пустоваловой Е.Д., Гусевой Л.П. в соответствии с п.1 ст. 572, ст. 170 ГК РФ просила признать договор дарения ¼ доли в праве на квартиру, заключённый между Малышевой Н.А. и Пустоваловой Е.Д., недействительным в силу притворности; применить последствия недействительности ничтожной сделки, применить к сделке правила о договоре купли-продажи и перевести на Пустовалову Е.Д. права и обязанности по договору купли-продажи ¼ доли в праве на квартиру, с установлением цены договора 1 270 000 руб. Суды трёх инстанций в иске отказали

ВС РФ с решениями нижестоящих судов не согласился. Позиция ВС РФ

В соответствии с абзацем 2 пункта 1 статьи 572 Гражданского кодекса Российской Федерации при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 настоящего Кодекса.

По основанию притворности недействительной может быть признана сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки.

В соответствии с пунктом 1 статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом.

Квалифицирующим признаком дарения является безвозмездный характер передачи имущества, заключающийся в отсутствии встречного предоставления. Любое встречное предоставление со стороны одаряемого делает договор дарения недействительным. Чтобы предоставление считалось встречным, оно необязательно должно быть предусмотрено тем же договором, что и первоначальный дар, может быть предметом отдельной сделки, в том числе и с другим лицом. В данном случае должна существовать причинная обусловленность дарения встречным предоставлением со стороны одаряемого, при наличии которого будет действовать правило о притворной сделке.

Судом не выносился на обсуждение вопрос о причине пропуска Малышевой Н.А. срока исковой давности, ей не было предложено представить доказательства, свидетельствующие об уважительности причин пропуска данного срока.

Вопрос исковой давности разрешен судом первой инстанции самым неожиданным образом.

Решение по делу № 2-4546/20 от 15 октября 2020 года

Суд сослался на не течение срока ч.1 ст. 204 ГК

Далее со ссылкой на ст. 205 ГК РФ:

Исковое заявление было подано в суд Малышевой Н.А. 27 июля 2018 года. В обоснование уважительности причин пропуска срока исковой давности Малышева Н.А. указала, что своевременно обратилась с иском в Бабушкинский районный суд города Москвы о признании договора дарения недействительным, как совершенного под влиянием обмана на обещание ухода.

Малышева Н.А. является юридически неграмотной, и не могла предвидеть отказ в удовлетворении её требований по выбранным правовым основаниям. Первоначально Малышева Н.А. обратилась в суд за защитой нарушенного права в 2013 году в пределах установленного закона трёхлетнего срока исковой давности; просит суд восстановить ей данный срок.

Ст. 205 ГК РФ, позволяя суду в рамках дискреционных полномочий, необходимых для осуществления правосудия, определять, является ли уважительной причина пропуска истцом срока исковой давности, направлена на защиту прав граждан (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2014 года № 2759-О и от 26 января 2017 года № 122-О).

Судом принимается во внимание, что Малышева Н.А. является пенсионером, имеет право на удовлетворение её исковых требований о признании договора дарения недействительным, исходя из фактических обстоятельств настоящего дела.

Избрание неверного способа защиты нарушенного права в пределах установленного законом срока исковой давности не свидетельствует об отсутствии правовых оснований для восстановления данного срока. К числу уважительных обстоятельств пропуска срока статьёй 205 Гражданского кодекса Российской Федерации отнесена юридическая неграмотность. Специфика гражданских правоотношений не во всяком случае предполагает безусловную определённость в понимании правовой квалификации данных отношений.

Учитывая правовую сложность настоящего дела, суд приходит к выводу, что по нему имеются исключительные основания для восстановления Малышевой Н.А. пропущенного срока исковой давности, в связи с чем данный срок подлежит восстановлению.

Так спустя 10 лет с момента совершения сделки суд восстановил срок исковой давности, посчитав, что неверный способ защиты и юридическая неграмотность являются достаточными для этого основаниями.

При этом во всех судебных актах есть информация, что интересы Малышевой Н.А. осуществлял представитель, а не она лично..

С точки зрения процессуального права вопрос вообще никак не решен.

А как быть с предыдущими судебными актами, вступившими в законную силу. Нарушается принцип правовой определённости. Истец своё право на судебную защиту реализовала ещё 2014 г. Преодоления законной силы этого судебного решения посредством инициирования иных судебных процессов недопустимо.

Источник

Иск о признании договора состоявшимся судебная практика

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18 апреля 2017 г. N 77-КГ17-7 Состоявшиеся судебные акты, которыми отказано в принятии искового заявления о признании договоров купли-продажи недействительными, отменены, материалы подлежат направлению для рассмотрения в суд первой инстанции со стадии принятия искового заявления к производству, поскольку судебный пристав-исполнитель для защиты своего законного интереса в период исполнительного производства вправе обратиться в суд с требованием о признании сделки в отношении арестованного имущества недействительной, если при ее совершении имело место злоупотребление правом со стороны должника по исполнительному производству

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Горшкова В.В.,

судей Романовского С.В. и Гетман Е.С.,

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску старшего судебного пристава и судебного пристава-исполнителя Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области к Валуеву О.А., Валуевой М.В., Болгову В.Т. о признании договоров купли-продажи полуприцепа недействительными

по кассационной жалобе старшего судебного пристава и судебного пристава-исполнителя Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области на определение Тербунского районного суда Липецкой области от 8 апреля 2016 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 11 мая 2016 г.,

заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовского С.В., выслушав объяснения Суниной Е.И., представителя Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области, установила:

Старший судебный пристав и судебный пристав-исполнитель Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области обратились в суд с иском к Валуеву О.А., Валуевой М.В. и Болгову В.Т. о признании недействительными договоров купли-продажи полуприцепа.

В обоснование требований истцы указали, что Арбитражным судом Липецкой области по делу А36-4836/2014 выдан исполнительный лист от 24 сентября 2014 г. в отношении должника Валуева О.А., согласно которому на принадлежавший ему автомобиль «. » с полуприцепом наложен арест.

10 октября 2014 г. судебным приставом-исполнителем Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области наложен арест на автомобиль «. » и полуприцеп «. «, в связи с чем составлен акт о наложении ареста (описи имущества), должнику объявлен запрет пользования и распоряжения имуществом. Арестованное имущество оставлено на хранение должнику, который был предупрежден об уголовной ответственности в соответствии со статьей 312 Уголовного кодекса Российской Федерации.

16 июня 2015 г. определением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда по делу А36-4836/2014 обеспечительные меры были отменены в части наложения ареста на принадлежавший Валуеву О.А. автомобиль «. «. В отношении полуприцепа обеспечительные меры остались в силе.

Постановлением судебного пристава-исполнителя Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области от 19 июня 2015 г. отменены меры о запрете на совершение регистрационных действий в отношении принадлежавшего должнику полуприцепа «. «.

16 ноября 2015 г. судебным приставом-исполнителем Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области возбуждено исполнительное производство на основании исполнительного листа Арбитражного суда Липецкой области по делу А36-4836/2014 от 23 сентября 2015 г. о взыскании с должника Валуева О.А. денежных средств в размере 91.905 руб. в пользу взыскателя ООО «Миртур», а также исполнительное производство на основании исполнительного листа Арбитражного суда Липецкой области от 26 июня 2015 г. о взыскании с должника Валуева О.А. денежных средств в размере 564.044, 49 руб. в пользу того же взыскателя. Впоследствии 10 марта 2016 г. указанные исполнительные производства объединены в сводное.

В ходе исполнительного производства установлено, что должник Валуев О.А. нарушил установленный запрет на распоряжение полуприцепом, арестованным судом и судебным приставом-исполнителем.

Так, 25 июня 2015 г. составлен договор купли-продажи полуприцепа «. » между Валуевым О.А. и Валуевой М.В.

27 октября 2015 г. заключен договор купли-продажи указанного полуприцепа между Валуевой М.В. и Болговым В.Т.

Должник Валуев О.А., зная о наличии ареста, произвел незаконные действия по отчуждению полуприцепа, в связи с чем в отношении него возбуждено уголовное дело по признакам преступления предусмотренного частью 1 статьи 312 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Истцы полагали, что ответчики не имели намерения создать соответствующие сделкам правовые последствия, поскольку покупатель Валуева М.В. (мать должника) в письменном объяснении от 1 апреля 2016 г. указала, что денежных средств за полуприцеп не передавала. Второй покупатель Болгов В.Т. является братом бывшей жены должника, который в письменном объяснении от 1 апреля 2016 г. указал, что на него был оформлен полуприцеп «. «, однако денежных средств он не передавал. Договор купли-продажи предложил ему составить Валуев О.А., полуприцеп после оформления договора ему не передавался.

По мнению судебных приставов, сделки по продаже полуприцепа «. » заключены формально с целью сокрытия имущества и уклонения от обращения на него взыскания.

Полагая также, что судебные приставы Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области имеют охраняемый законом интерес в признании договоров купли-продажи полуприцепа недействительными сделками как лица, заинтересованные в реальном исполнении решения суда за счет арестованного имущества должника, истцы просили суд признать указанные договоры недействительными в силу их ничтожности.

Определением Тербунского районного суда Липецкой области от 8 апреля 2016 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 11 мая 2016 г., в принятии искового заявления отказано.

В кассационной жалобе судебный пристав-исполнитель Яцких Е.В. и старший судебный пристав Делин В.Н. Тербунского РОСП УФССП России по Липецкой области просят отменить названные судебные акты.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовского С.В. от 15 марта 2017 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, объяснения относительно кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Отказывая в принятии искового заявления о признании договоров купли-продажи недействительными, суд первой инстанции руководствовался пунктом 1 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и исходил из того, что у судебных приставов отсутствует право на обращение в суд с таким иском, поскольку они стороной сделок не являются, данными сделками их права и законные интересы не нарушаются.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что указанные выше выводы судов основаны на неправильном применении норм права.

В соответствии с частью 1 статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Суд возбуждает гражданское дело по заявлению лица, обратившегося за защитой своих прав, свобод и законных интересов (часть 1 статьи 4 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 3 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

В абзаце 3 статьи 1 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ «О судебных приставах» закреплено, что на судебных приставов возлагаются задачи по осуществлению принудительного исполнения судебных актов, а также предусмотренных Федеральным законом «Об исполнительном производстве» актов других органов и должностных лиц.

Частью 2 статьи 5 Закона «Об исполнительном производстве» предусмотрено, что непосредственное осуществление функций по принудительному исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц возлагается на судебных приставов-исполнителей структурных подразделений Федеральной службы судебных приставов и судебных приставов-исполнителей структурных подразделений территориальных органов Федеральной службы судебных приставов.

В соответствии с частью 1 статьи 64 Федерального закона «Об исполнительном производстве» исполнительными действиями являются совершаемые судебным приставом-исполнителем в соответствии с настоящим Федеральным законом действия, направленные на создание условий для применения мер принудительного исполнения, а равно на понуждение должника к полному, правильному и своевременному исполнению требований, содержащихся в исполнительном документе.

Как разъяснено в пункте 42 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2015 г. N 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» перечень исполнительных действий, приведенный в части 1 статьи 64 Закона об исполнительном производстве, не является исчерпывающим, и судебный пристав-исполнитель вправе совершать иные действия, необходимые для своевременного, полного и правильного исполнения исполнительных документов (пункт 17 части 1 названной статьи), если они соответствуют задачам и принципам исполнительного производства (статьи 2 и 4 Закона об исполнительном производстве), не нарушают защищаемые федеральным законом права должника и иных лиц.

Так, в частности, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абзаце 2 пункта 63 указанного постановления признал за судебным приставом-исполнителем право наряду с кредитором должника (взыскателем) в судебном порядке требовать выдела доли должника в натуре из общей собственности и обращения на нее взыскания.

Кроме того, частью 1 статьи 77 Федерального закона «Об исполнительном производстве» предусмотрено право судебного пристава-исполнителя на предъявление в суд иска об обращении взыскания на имущество должника, находящееся у третьих лиц.

Согласно приведенным выше нормам права и акту их толкования на службу судебных приставов возложена обязанность принимать любые не противоречащие закону меры для обеспечения принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц.

В данном случае подача судебными приставами искового заявления о признании договоров купли-продажи прицепа недействительными была обусловлена необходимостью полного, правильного и своевременного исполнения исполнительного документа, предписывающего взыскание с должника денежных сумм в пользу взыскателя (кредитора должника). Следовательно, судебный пристав-исполнитель наряду с кредитором должника имеет охраняемый законом интерес в признании данных сделок недействительными, поскольку он в силу закона обязан совершить действия, направленные на принуждение должника исполнить судебный акт, защитивший права кредитора должника.

Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила:

определение Тербунского районного суда Липецкой области от 8 апреля 2016 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Липецкого областного суда от 11 мая 2016 г. отменить, направить материал для рассмотрения в суд первой инстанции со стадии принятия искового заявления к производству.

Обзор документа

Относительно полномочий пристава на оспаривание сделок с арестованным имуществом СК по гражданским делам ВС РФ разъяснила следующее.

На службу приставов возложена обязанность принимать любые не противоречащие закону меры для обеспечения принудительного исполнения в т. ч. судебных актов.

Поэтому пристав-исполнитель для защиты своего интереса в период исполнительного производства вправе обратиться в суд с требованием о признании недействительной сделки с арестованным имуществом.

Так, в рассматриваемом случае обращение пристава в суд было обусловлено необходимостью своевременного исполнения исполнительного документа о взыскании сумм с должника. Следовательно, пристав наряду с кредитором имел охраняемый законом интерес в признании сделок недействительными, т. к. он в силу закона обязан совершить действия, направленные на принуждение должника исполнить судебный акт.

Источник

Сами правовые позиции я сопровождаю своим небольшим комментарием, иногда достаточно коротким, местами более пространным. Уточню, что я не претендую всесторонний анализ самого определения, а комментирую лишь выделенную правовую позицию.

Если что-то покажется достойным обсуждения или вы не согласны с моими ремарками или выведенными правовыми позициями, пишите в виде комментариев к посту. Также напишите, если я упустил какое-то еще важное определение одной из этих коллегий по сделкам, договорам и обязательствам.

1. Постановление Президиума ВС РФ

Если при оспаривании сделки на основании п. 2 ст. 174 ГК РФ истец ссылался на сговор директора общества и контрагента и факт сговора установлен, то срок исковой давности на оспаривание исчисляется не с момента совершения сделки самим директором (как в случае оспаривания договора по п. 2 ст. 174 ГК РФ при отсутствии доказательств сговора), а со дня, когда о соответствующих обстоятельствах узнало или должно было узнать лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, иное, чем лицо, совершившее сделку. При отсутствии такого лица до момента предъявления участником хозяйственного общества или членом совета директоров требования срок давности исчисляется со дня, когда о названных обстоятельствах узнал или должен был узнать участник или член совета директоров, предъявивший такое требование.

Комментарий:

В итоге Президиум ВС РФ сложившуюся ранее правовую позицию не стал менять. Ранее закрепившийся в практике ВС РФ подход, согласно которому давность по иску об оспаривании совершенной директором сделки по корпоративным основаниям по сути носит объективный характер и исчисляется с момента, когда сам директор-жулик совершил сделку в ущерб обществу, и не зависит от того, когда об этом злоупотреблении узнали участники, независимые члены СД или новое руководство, остался не тронутым, несмотря на отмену определения СКЭС, которое было основано на реализации этого подхода. По сути, Президиум считает, что надо проверить, не было ли сговора, ведь при доказанноми сговоре этот подход согласно устоявшейся практике ВС РФ не работает и она считается субъективно, с момента, когда участники или новое руководство узнали или должны были узнать о сделке.

2. Практика Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ

Рассматривая спор о расторжении договора поставки, по которому поставщик передал в собственность покупателя определенное имущество, и, установив предусмотренные п. 2 ст. 475 ГК РФ основания для возврата уплаченной покупателем денежной суммы, суд должен одновременно рассмотреть вопрос о возврате продавцу переданного покупателю имущества, поскольку сохранение этого имущества за покупателем после взыскания с продавца покупной цены означало бы нарушение согласованной сторонами эквивалентности встречных предоставлений. Последнее означает, что при расторжении договора по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 475 ГК РФ, суд должен урегулировать вопрос о возврате товара независимо от предъявления продавцом соответствующего искового требования.

Комментарий:

Это, конечно, очень смелое определение. По сути, ВС РФ распространил на отношения по взаимному возврату предоставлений при расторжении договора тот же режим принудительной двусторонней реституции, который укоренился в контексте реституции по недействительной сделке. Суд присуждает возврат в пользу ответчика, даже если тот такой иск не заявляет. С процессуальной точки зрения и в контексте принципов состязательности и диспозитивности процесса это решение многими ставится под сомнение и вообще-то является уникальной отечественной «разработкой». Но, честно говоря, я не вижу в этом большой проблемы. Такое решение в целом удобно и практично, позволяет избежать нового процесса и адекватно защищает ответчика от того, что он истцу вернет присужденное, а затем будет вынужден подавать новый иск о возврате имущества, ждать долгие месяцы и нести риск впадения другой стороны в банкротство. Когда писался второй том Глоссы, я много обсуждал эту проблематику с Д.О. Тузовым, который писал комментарий к ст.166-167 ГК РФ и который был категорическим противником этой нашей реституции с ее принудительно двусторонним характером и, возможно, остается таковым. Но если честно, любые альтернативы, которые мы обсуждали, возможно и чище догматически, но хуже в плане обеспечения баланса интересов сторон, на мой взгляд. Так что вполне понятно, почему идея с принудительно двусторонним характером реституции так полюбилась нашим судам. При этом в ГК этот аспект прямо не закреплен, что не помешало ему укоренится в судебной практике.

Здесь же Суд пошел еще дальше и распространил этот режим и на взаимный возврат полученного при расторжении договора, унифицировав в этом аспекте правовые режимы реституции в обоих контекстах (как при недействительности, так и при расторжении). Еще пару лет назад похожее дело рассматривалось в СКГД ВС РФ, и там нижестоящий СОЮ сделал то же, что сейчас сделала СКЭС, но СКГД устроила нижестоящему суду форменную отповедь и категорически отвергла распространение идеи принудительной двусторонней реституции в контексте расторжения (Определение СКГД ВС РФ от 14.08.2018 года N 32-КГ18-15). И вот теперь данная идея пробила себе дорогу на уровне практики ВС. Если данная позиция попадет в поквартальный обзор практики ВС, на нее должны будут ориентироваться все суды, а не только АС.

В принципе, альтернативное решение могло бы быть таким. Продавец, который не согласен с наличием оснований для расторжения, подает встречный условный иск о возврате вещи, который просит удовлетворить при условии удовлетворении первоначального иска покупателя о возврате цены. Но данное решение наталкивается на некоторое негативное отношение многих наших процессуалистов к условным искам.

Также важно, что ВС РФ указал, что суд должен поставить вопрос о двустороннем присуждении на обсуждение сторон. По логике, если ответчик (продавец) почему-то, вот чудик, категорически против, суд не должен присуждать возврат вещи. Но если он за, и суд находит основания признать расторжение правомерным и присуждает возврат цены, он одновременно присуждает и возврат вещи, выдавая каждой из сторон по исполнительному листу.

Также надо обратить внимание на то, что СКЭС ВС РФ прямо установила, что в резолютивной части решения суд должен установить порядок взаимного возврата имущества в рамках двусторонней реституции при расторжении, и сама Коллегия указала, что возврат дефектной вещи должен осуществляться после возврата цены, тем самым ясно дав понять, что в рамках такого порядка суд может установить четкую очередность действий. Это большой прогресс. Данная идея может применяться при «расшивании» любых ситуаций с двусторонним возвратом, как в случае с недействительностью, так и при расторжении договора.

Более того, по сути, речь может идти о реализации идеи об обеспечении взаимности при реституции за счет фиксации в резолютивной части решения обеспечивающего такую взаимность порядка возврат. В этом определении Суд не указал, но в рамках такого установленного судом порядка можно помыслить и такой, при котором возврат вещи продавцу осуществляется после того, как взысканная с него сумма депонирована у приставов. Такой квази-эскроу позволит избежать ситуации, когда продавец деньги покупателю вернет, а покупатель решение о возврате вещи не исполнит и впадет в банкротство.

Договор, обязывающий осуществить отчуждение акций, выпуск которых на момент заключения договора еще не зарегистрирован, законен и действителен. Если после регистрации эмиссии акций продавец вместо переоформления акций на покупателя произвел отчуждение их аффилированному третьему лицу, первый покупатель, имеющий требование к продавцу об отчуждении акций, может настаивать на констатации ничтожности второго договора, заключенного с субъективно недобросовестным третьим лицом, на основании правил ст. 170 ГК РФ или ст. 10 и ст.168 ГК РФ и требовать признания своих прав на эти акции.

Комментарий:

Важно, что ВС признал действительным договор купли-продажи еще не выпущенных акций. Вроде бы очевидный вопрос, но слышал я тут пару лет назад идиотское мнение о том, что нельзя заключать обязательственный договор в отношении невыпущенных акций.

Что же до недействительности, то решено верно, но приходится сожалеть, что ВС РФ не разделил два разных состава – мнимость по ст. 170 и ничтожность по ст.10 и ст.168 ГК РФ в связи с недобросовестной интервенцией. Могут быть случаи, когда мнимости нет, но очевидно, что вторая продажа совершена в пользу недобросовестного интервента, который точно знал, что, покупая имущество, он провоцирует нарушение обязательства продавца перед вторым покупателем. В этом деле Суд использовал ссылки на ст.170 и ст.10/168 ГК без попыток разграничения, что неверно догматически, хотя и на результат не влияет.

Подача иска вместо направления заявления о зачете должнику/кредитору не должно приводить к изменению момента прекращения обязательства, поскольку предусмотренные ст. 410 ГК РФ основания для зачета (наличие встречных однородных требований и наступление срока их исполнения) остаются прежними. В ином случае материальный момент признания обязательства по договору прекращенным ставится в зависимость от процессуальных особенностей разрешения спора, на которые эта сторона повлиять не может.

Гражданское и процессуальное законодательство не содержат указаний на разный момент прекращения обязательств внесудебным и судебным зачетом, а неустойка подлежит начислению исключительно за период с момента начала просрочки до момента прекращения обязательств зачетом (момента созревания требования, которое должно быть исполнено позднее).

Комментарий:

Как мы знаем, ретроактивность зачета окончательно пробила себе жизнь в нашем праве. И уже второй раз ВС высказывается, что та же ретроактивность работает и при судебном зачете. Так что позиция не новая, но для прочности и ясности не помешает. По сути, подход, конечно, правильный: если зачет общегражданский ретроактивен, то то же дожно быть и в случае судебного зачета.

Само по себе заключение кредитором и должником соглашения о прощении долга не свидетельствует о совершении ими безвозмездной сделки. В основе возмездности соответствующего соглашения может лежать взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству, достижение кредитором иного экономического интереса, прямо не связанного с прощением долга.

Прощение конечным бенефициаром банка долга этого банка перед таким лицом в рамках доформирования резервов по договорам субординированного депозита может преследовать разумный экономический интерес, направленный на получение имущественной выгоды от сохранения на финансовом рынке находящегося под его частичным контролем банка в качестве действующего участника. Этот экономический интерес необходимо считать не направленным на уменьшение активов общества, а наоборот, попыткой повысить ликвидность акций банка, от которой зависела ликвидность принадлежащего контролирующему лицу пакета акций банка.

Исходя из особенностей правового регулирования отношений по субординированным депозитам контролирующее банк лицо, в отличие от обычных вкладчиков, еще в момент размещения денежных средств приняло на себя риск поражения в правах кредитора на случай экономического кризиса в банке, его банкротства, что и стало причиной невозможности пополнения конкурсной массы общества, а не соглашение о прощении долга.

Комментарий:

В пользу такого подхода можно привести позицию ВАС РФ по громкому кейсу Алмаз-Антей: «Безвозмездность передачи имущества является признаком договора дарения, но не единственным. Обязательным квалифицирующим признаком договора дарения является вытекающее из соглашения сторон очевидное намерение дарителя передать имущество в качестве дара… Таким образом, дарение имущества предполагает наличие волеизъявления дарителя, намеревающегося безвозмездно передать принадлежащее ему имущество иному лицу именно в качестве дара (с намерением облагодетельствовать одаряемого), а не по какому-либо другому основанию, вытекающему из экономических отношений сторон сделки». Как мы видим, ВАС РФ разделял безвозмездность и animus donandi, считая их оба отдельными признаками, наличие которых должно присутствовать одновременно для квалификации договора в качестве дарения, и исходил из того, что не всякая безвозмездная сделка оказывается дарением. Передачу недвижимости внутри холдинга без уплаты цены ВАС признал сделкой безвозмездной, но не нашел animus.

Есть, впрочем, и обратная точка зрения, согласно которой возмездность понимается шире. В поддержку этого мнения можно теперь ссылаться на данное определение. Ведь здесь ВС РФ отнес к возмездности ситуацию, когда кредитор прощал долг своему подконтрольному обществу, не получая ничего взамен от самого общества, но при этом преследуя свой понятный экономический интерес и выигрывая как бенефициар от улучшения экономического состояния своего общества То есть здесь звучит намек на то, что возмездность означает получение некой экономической выгоды, даже если она извлекается не в результате встречных уступок, не за счет другой стороны, и отсутствие animus donandi.

Вопрос о возмездности или безвозмездности сам по себе даже в отрыве от квалификации дарения может выстреливать во многих ситуациях. Поэтому нужна ясность. Я все-таки настаиваю, что, независимо от того, является ли такой договор особым корыстным дарением, или непоименованным безвозмездным договором, этот договор не носит возмездный характер.

Что же до дарения, то можно, конечно, в принципе убрать из квалифицирующих признаков дарения субъективный элемент намерений и относить к дарению любой договор, опосредующий предоставление имущества в собственность или прощение долга без встречного предоставления при отсутствии иной каузы (обеспечительной, например), но просто не применять к случаям корыстного дарения, не сопряженного с намерением облагодетельствовать, ряд правил о дарении (например, запрет на дарение в b2b, правила об отмене дарения при неблагодарности одаряемого, ограниченная ответственность дарителя за дефекты и т.п.) за счет телеологической редукции. В общем, дилемма.

Освобождение страховщика от выплаты страхового возмещения в пользу общества (выгодоприобретателя) в связи с умышленными действиями страхователя (арбитражного управляющего) противоречит п. 1 ст. 963 ГК РФ, поскольку препятствует обществу как пострадавшему от таких действий лицу в возмещении убытков, на случай наступления которых страхование осуществлено.

Комментарий:

Все верно. При обязательном страховании ответственности АУ умысел того, чья ответственность застрахована, не может быть основанием для отказа пострадавшему в выплате, если иное не оговорено в полисе. Просто в таком случае будет регресс.

UPD: Я бы в принципе считал это универсальным правилом для случаев обязательного страхования ответственности, но тут могут быть и иные точки зрения.

2. Если кредитор предъявил ликвидируемому казенному предприятию требование о взыскании основного долга, но не заявлял требование о взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ, незаявление последнего требования не препятствует последующему обращению с иском о взыскании процентов к субсидиарному должнику. Полное исключение ответственности субсидиарного должника за неисполнение им обязательства (запрет на взыскание процентов за просрочку) противоречило бы сути понятия обязательства (пункт 1 статьи 307 ГК РФ) и запрету ограничения ответственности за умышленные нарушения (пункт 4 статьи 401 ГК РФ).

Комментарий:

Вроде бы логично, но надо разбираться.

При подписании заказчиком, подрядчиком и третьим лицом трехстороннего соглашения о передаче договора, на основании которого третье лицо должно продолжить выполнение работ за подрядчика и в котором предусмотрено, что к третьему лицу переходят все права и обязанности первоначального подрядчика, включая гарантийные обязательства, заказчик, обнаруживший дефект в работах, выполненных первоначальным подрядчиком, вправе предъявить новому подрядчику требование об устранении таких дефектов и начислить неустойку за отказ удовлетворить такое требование. Новый подрядчик после передачи договора несет ответственность за дефекты, допущенные первоначальным подрядчиком.

Комментарий:

Все логично. Я думаю, решение должно было быть аналогичным и в том случае, если бы в договоре о передаче договора не было прямо указано на преемство в гарантийных обязательствах. При передаче договора по умолчанию переходит все, включая ранее созревшие долги и ответственность за ранее допущенные нарушения, если иное не оговорено.

Если между муниципальным образованием и застройщиком заключен договор о развитии застроенной территории, последующее введение градостроительных ограничений, делающих невозможным реализацию договора, означает возникновение невозможности исполнения обязательства муниципального образования и прекращение такого обязательства, а следовательно прекращается и обязательство застройщика о передаче муниципальному образованию квартир. Иное толкование означало бы возложение на застройщика обязанности исполнять договор без встречного предоставления со стороны муниципального образования, что, по сути, превращало бы предоставление застройщика в дарение.

При этом уплаченная застройщиком сумма за право заключить договор подлежит возврату застройщику. Тот факт, что застройщик неверно квалифицировал свой иск как иск о признании договора недействительным и реституции, не препятствует удовлетворению иска. Суд должен квалифицировать данный иск как требование о возврате предоставления, которое вносилось в обмен на встречное предоставление со стороны муниципального образования и которое должно быть возвращено в связи с отпадением встречного обязательства данного образования по причине возникновения последующей невозможности. Обязанности по внесению платы при заключении договора со стороны застройщика корреспондирует не обязанность заключить договор как факт (плата исключительно за заключение договора), а обязанность по предоставлению земельного участка и возможность осуществления строительства. Поэтому при невозможности исполнить обязанность по осуществлению строительства по обстоятельствам, риск которых лежит на муниципальное образование, оно должно вернуть полученное встречное предоставление, так как ничего не предоставило взамен.

Комментарий:

1. Если по условиям договора лизинга лизингополучатель несет полную ответственность за предмет лизинга по всем рискам, то возникающее из договора лизинга обязательство не может считаться не нарушенным лизингополучателем, когда гибель имущества произошла в период действия обязательства и при использовании лизингополучателем имущества.

2. После выплаты страхового возмещения страховщик вступает в существующие правоотношения по поводу имущества, убытки в котором возместил, и получает право на их компенсацию за счет ответственного лица в том объеме, в каком это лицо отвечает за убытки перед кредитором в обязательстве. По такому же правилу должны определяться подлежащие возмещению за счет страхования убытки в связи с гибелью лизингового имущества. В данном споре страховщик претендует на вступление в обязательства, возникающие из договора лизинга, которые в случае гибели предмета лизинга прекращаются завершением сторонами расчетов на сумму, определяемую по итогу соотнесения состоявшихся в период действия договора взаимных предоставлений. При этом независимо от способа определения и размера состоявшейся страховой выплаты в пределах рассматриваемого спора подлежит обсуждению правомерность притязаний страховщика на суброгацию в отношении суммы, соответствующей особенностям исполнения договора лизинга в связи со страховым случаем.

4. Если согласно условиям страхования предмета лизинга при наступлении страхового случая на стороне кредитора выступают страхователь (лизингодатель) – в случае гибели актива и выгодоприобретатель (лизингополучатель) – в случае повреждения актива, и в договоре лизинга распределены обязанности в отношении страховой премии, уплату которой страховщику производит лизингодатель, а возмещает ее лизингодателю путем включения в лизинговые платежи лизингополучатель, то таким образом, услугу страхования на случаи возможных происшествий с лизинговым имуществом приобретают обе стороны договора лизинга (лизингодатель и лизингополучатель); заключением договора страхования каждый из них выразил волю на возмещение своих убытков за счет страхования; лизингополучатель является лицом, защищенным страхованием; страховщик не вправе перекладывать в порядке суброгации на лизингополучателя как клиента выплаты, произведенные лизингодателю во исполнение договора страхования.

Комментарий:

Просто оставлю это здесь. Комментировать не готов. Надо разбираться.

Если финансовый управляющий должника добился признания недействительным договора отчуждения недвижимости, внесения в ЕГРН записи о праве должника на недвижимость, до возвращения владения определение суда об аннулировании договора было отменено, но управляющий успел продать недвижимость третьему лицу на конкурсных торгах, права первого покупателя, сохраняющего все этого владение недвижимостью и титул, нарушают не заключение договора купли-продажи недвижимости по итогам торгов, а отражение в ЕГРН недостоверной записи о праве и последующая регистрация перехода права к победителю торгов. Соответственно, надлежащий способ защиты права первого покупателя как истинного собственника состоит не в оспаривании договора купли-продажи недвижимости, по которому не управомоченное на отчуждение лицо (финансовый управляющий от имени должника) продает недвижимость третьему лицу, а в предъявлении иска о признании права собственности.

При этом второй покупатель, купивший недвижимость у должника на торгах, не мог не заметить, что владеет недвижимостью, права на которую отражены в ЕГРН за должником, не сам должник, а третье лицо. Соответственно, не обратив на это внимание, он нарушил даже минимальный стандарт осмотрительности и не заслуживает защиты.

При совершении сделки должника возможна ситуация, при которой первый приобретатель, формально выражая волю на получение права собственности на имущество должника путём подписания договора об отчуждении, не намеревается породить отраженные в этом договоре правовые последствия. Например, личность первого, а зачастую, и последующих приобретателей может использоваться в качестве инструмента для вывода активов (сокрытия принадлежащего должнику имущества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов), создания лишь видимости широкого вовлечения имущества должника в гражданский оборот, иллюзии последовательного перехода права собственности на него от одного собственника другому (оформляются притворные сделки), а в действительности совершается одна единственная (прикрываемая) сделка – сделка по передаче права собственности на имущество от должника к бенефициару указанной сделки по выводу активов: лицу, числящемуся конечным приобретателем, либо вообще не названному в формально составленных договорах. Имущество после отчуждения его должником все время находится под контролем этого бенефициара, он принимает решения относительно данного имущества.

Таким образом, цепочкой последовательных сделок купли-продажи с разным субъектным составом может прикрываться одна единственная сделка, направленная на прямое отчуждение должником своего имущества в пользу бенефициара. Такая прикрываемая сделка может быть признана недействительной как подозрительная на основании статьи 61.2 Закона о банкротстве.

При этом вопрос применения последствий недействительности сделок (взыскание стоимости имущества с первого, иных приобретателей или истребование имущества у конечного приобретателя) не может быть разрешен верно без исследования обстоятельств, способных подтвердить или опровергнуть сомнения о том, являлся ли последний договор купли-продажи наряду с первыми единой цепочкой сделок, прикрывающих прямой переход от должника через номинальных приобретателей непосредственно конечному покупателю.

Комментарий:

Сложившаяся судебная практика исходит из того, что намерения одного участника заключить мнимый договор недостаточно для вывода о ничтожности сделки на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ. Эта норма подлежит применению при установлении порока воли всех сторон договора (см. постановления Президиума ВАС РФ от 08.02.2005 № 10505/04, от 05.04.2011 № 16002/10).

Притворной является сделка, совершенная с целью прикрыть другую гражданско-правовую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом. Притворная сделка направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает также иную волю всех, а не некоторых, участников сделки.

Поскольку мнимые и притворные сделки в соответствии со ст. 170 ГК РФ характеризуются тем, что внешнее волеизъявление всех сторон таких сделок не соответствует их подлинной воле, то до выяснения того, на что была направлена действительная воля всех вовлеченных в спорные отношения лиц, нельзя правильно применить положения ст. 170 ГК РФ.

Комментарий:

1. Интерес истца в квалификации внешне совершенных сделок как притворных и в обнаружении действительно заключенной сделки может состоять не только в том, чтобы оспорить прикрываемую сделку, но и в том, чтобы исключить для себя те правовые последствия, которые формально порождают сделки прикрывающие.

2. Наличие решения о признании недействительной одной сделки из цепочки взаимосвязанных сделок не препятствует рассмотрению по существу требования о квалификации всей цепочки как притворной и выявлению действительно совершенной (прикрываемой) сделки.

Комментарий:

1. При отчуждении имущества должника в преддверии его банкротства и последующем оформлении передачи права собственности от первого приобретателя к иным лицам по цепочке сделок следует различать две ситуации.

Во-первых, возможна ситуация, когда волеизъявление первого приобретателя отчужденного должником имущества соответствует его воле: этот приобретатель вступил в реальные договорные отношения с должником и действительно желал создать правовые последствия в виде перехода к нему права собственности. В таком случае при отчуждении им спорного имущества на основании последующих сделок права должника (его кредиторов) подлежат защите путем предъявления заявления об оспаривании первой сделки по правилам ст. 61.8 Закона о банкротстве к первому приобретателю и виндикационного иска по правилам ст. 301 и 302 ГК РФ к последнему приобретателю, а не с использованием правового механизма, установленного ст. 167 ГК РФ. При этом требование о виндикации при подсудности виндикационного иска тому же суду, который рассматривает дело о банкротстве, может быть разрешено в деле о банкротстве, в иных случаях — вне рамок дела о банкротстве с соблюдением общих правил о подсудности.

Во-вторых, возможна ситуация, когда первый приобретатель, формально выражая волю на получение права собственности на имущество должника путем подписания договора об отчуждении, не намеревается породить отраженные в этом договоре правовые последствия. Например, личность первого приобретателя (а зачастую и последующих) может использоваться в качестве инструмента для вывода активов (сокрытия принадлежащего должнику имущества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов), создания лишь видимости широкого вовлечения имущества должника в гражданский оборот, иллюзии последовательного перехода права собственности на него от одного собственника другому (оформляются притворные сделки), а в действительности совершается одна-единственная (прикрываемая) сделка — сделка по передаче права собственности от должника к бенефициару указанной сделки по выводу активов: лицу, числящемуся конечным приобретателем, либо вообще не названному в формально составленных договорах. Имущество после отчуждения его должником все время находится под контролем этого бенефициара.

Существенное значение для правильного рассмотрения обособленного спора имеют обстоятельства, касающиеся перехода фактического контроля над имуществом, реальности передачи прав на него по последовательным сделкам, — в зависимости от изучения данных обстоятельств должен быть применен один из вышеуказанных процессуальных механизмов оспаривания сделок.

Вопросы о применении в отношении первого приобретателя последствий недействительности сделки в виде взыскания с него стоимости отчужденного имущества, а также о привлечении его к деликтной ответственности не могут быть разрешены до установления того, являлись ли эти договоры притворными, подписывались ли они самим первым приобретателем, был ли он стороной совершенных в действительности (прикрываемых) сделок.

2. Учитывая объективную сложность получения управляющим отсутствующих у него прямых доказательств притворности, должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств. Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные свидетельства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о совершении лишь одной прикрываемой сделки по прямому отчуждению должником своего имущества бенефициару, то в силу ст. 65 АПК РФ бремя доказывания обратного переходит на стороны цепочки последовательных договоров купли-продажи, ссылающихся на самостоятельный характер отношений по каждой из сделок.

3. В ситуации неправомерного завладения чужим имуществом по недействительной прикрываемой сделке с использованием ничтожных притворных сделок купли-продажи у стороны, утратившей имущество, возникает реституционное требование к другой стороне прикрываемой сделки — бенефициару (ст. 167 ГК РФ). Однако это не является препятствием для признания за потерпевшим права требовать возмещения имущественного вреда, возникшего вследствие противоправного вывода активов, от лиц, участвующих в заведомо незаконной схеме, в результате умышленных противоправных действий которых был утрачен контроль над имуществом (чьи действия были направлены на умышленное создание необходимых объективных условий для совершения недействительной прикрываемой сделки) (ст. 1064 ГК РФ). Хотя основания этих требований различны, они преследуют единую цель — возместить в полном объеме (ст. 15 ГК РФ) убытки продавца, поэтому обязательства приобретателя (бенефициара — стороны недействительной прикрываемой сделки) и причинителя вреда (лица, участвующего в выводе активов через подписание притворных договоров) являются солидарными (ст. 1080 ГК РФ), что также позволяет исключить возникновение неосновательного обогащения на стороне пострадавшего.

Комментарий:

Здесь стоит обратить внимание на то, что Суд допускает деликтный иск к участнику схему по выводу актива за счет серии притворных сделок. Это верно

В случае банкротства векселедателя личные возражения от его имени (ст. 17 и 77 Положения о простом и переводном векселе (введено в действие постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 07.08.1937 № 104/1341), п. 15 совместного постановления Пленумов ВС РФ, ВАС РФ от 04.12.2000 № 33/14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей») могут быть заявлены не только самим вексельным должником как обязанным по векселю лицом, но и его кредиторами, а также иными вовлеченными в процесс банкротства заинтересованными лицами.

При заявлении векселедержателем требования о включении в реестр суммы задолженности на лицах, заявивших возражения, лежит бремя доказывания двух обстоятельств: отсутствия или недействительности обязательства, на основании которого векселя выданы должником, и недобросовестности кредитора в момент приобретения этих векселей. При этом приобретение добросовестным лицом векселя, введенного ранее в гражданский оборот в отсутствие обязательства, не является правонарушением и не освобождает обязанное лицо от погашения вексельной задолженности.

Комментарий:

Комментировать не готов.

Об отсутствии реального характера заемных отношений, в том числе существовавших между должником и его руководителем, могут свидетельствовать доводы конкурирующих лиц о наличии денежных потоков между должником и связанными с ним лицами, очевидная неразумность поведения руководителя, сомнительность его версии развития событий, отсутствие у директора дохода, позволяющего предоставить займы, участие должника и другой организации, возглавляемых одним и тем же руководителем-заимодавцем, в незаконной схеме, сопряженной с созданием фиктивного документооборота, получение директором денежных средств от одного из участников данной схемы.

Если такие обстоятельства будут установлены, то вероятность того, что денежные средства являлись средствами группы организаций, в которую входил должник, находящимися в теневом обороте и возвращаемыми на расчетные счета должника по мере необходимости совершения им тех или иных расходных операций, выше, чем вероятность существования между должником и его руководителем заемных отношений, регулируемых положениями § 1 главы 42 ГК РФ, а значит, факт выдачи займов не может считаться доказанным.

Комментарий:

Суд прямо и недвусмысленно применяет стандарт доказывания «баланс вероятностей» и увязывает вопрос о достаточности доказательств с сравнительной вероятностью достоверности конкурирующих версий сторон. Вопрос лишь в том, что согласно устойчивой практике самого ВС РФ в такого рода спорах должен применяться асимметричный стандарт доказывания. Как справедливо заметили некоторые коллеги, в этом определении Суд не вполне последователен.

Расходы, понесенные налогоплательщиком в связи со сбором доказательств для опровержения утверждений о фактах, которые могут свидетельствовать о совершении налогового правонарушения, а также издержки на оплату юридической или иной экспертной помощи в целях формирования правовой позиции являются обычными расходами, которые несет налогоплательщик как субъект экономической деятельности.

Тот факт, что законное проведение мероприятий налогового контроля и выражение при этом оценки законности действий налогоплательщика имели для налогоплательщика неблагоприятные имущественные последствия, о противоправности поведения налогового органа не свидетельствует и достаточных оснований для возмещения вреда не образует. Иное бы означало, что по правилам возмещения вреда возмещаются расходы за сам факт участия налогоплательщика в предписанных НК РФ административных процедурах.

Комментарий:

1. Общество как управляющая организация вправе действовать в интересах собственников помещений в многоквартирном доме (в том числе предъявлять к застройщику иски об устранении недостатков в общем имуществе дома). Наличие у управляющей компании такого права не препятствует отдельным собственникам предъявлять аналогичные иски к застройщику.

2. При возникновении споров о сроках, в течение которых участники долевого строительства вправе предъявлять к застройщику требования, связанные с качеством переданного им объекта, применению подлежат специальные нормы Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и ных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», а также положения главы 30 ГК РФ, а не положения главы 37 ГК РФ, регулирующие отношения, возникающие из договора подряда.

Комментарий:

Насчет купли-подряда все верно в контексте российской модели долевого участия в строительстве

Срок исковой давности по требованию о взыскании неустойки (ст. 330 ГК РФ) или процентов, подлежащих уплате по правилам ст. 395 ГК РФ, исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу, определяемому применительно к каждому дню просрочки.

Комментарий:

Стопятый раз, когда об этом пишет ВС РФ.

Заказчик не обладает безграничной свободой усмотрения при формулировании им в договоре условия о собственной ответственности.

В частности, в договоре подряда не может быть условия о полном освобождении заказчика от ответственности за нарушение им собственных обязательств (в том числе за просрочку оплаты) по его же умышленной вине. Данный вывод основан прежде всего на категоричном запрете на заключение предварительного соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства, установленном в п. 4 ст. 401 ГК РФ.

Исключение ответственности должника за неисполнение денежного обязательства, предусмотренной положениями п. 1 ст. 395 ГК РФ, в случае умышленного нарушения не может быть обосновано принципом свободы договора, поскольку наличие такого преимущества у одной из сторон договора грубо нарушает баланс интересов, ведь при этом исполнитель не получает своевременного вознаграждения за оказанные услуги, однако заказчик не несет никакой имущественной ответственности за время просрочки.

Условие об исключении ответственности заказчика за просрочку оплаты оказанных ему услуг должно признаваться ничтожным (если заказчик полностью освобождается от какой-либо ответственности) либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями п. 4 ст. 401 ГК РФ как не подлежащее применению к случаям умышленного нарушения заказчиком своих обязательств.

Комментарий:

Начисление процентов годовых по ст.395 ГК РФ в связи с просрочкой в оплате в договоре можно «отключить», но такое условие не работает в случае умышленного характера просрочки. При этом умысел презюмируется, и именно просрочивший должник должен доказать отсутствие умысла.

Гарант не обладает безграничной свободой усмотрения при формулировании им в банковской гарантии условия о собственной ответственности. В банковской гарантии не может быть условия об освобождении гаранта от ответственности за нарушение им собственных обязательств (в том числе за просрочку оплаты) на случай умышленного нарушения. Этот вывод основан на категоричном запрете на заключение предварительного соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства, установленного в п. 4 ст. 401 ГК РФ. Ответственность за просрочку в оплате по правилам ст. 395 ГК РФ может быть исключена в независимой гарантии, но такое условие не работает в случае умышленного нарушения.

Соответственно, условие об исключении ответственности гаранта за просрочку выплаты должно признаваться ничтожным (если оно изложено буквально) либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями п. 4 ст. 401 ГК РФ и не подлежит применению к случаям умышленного нарушения гарантом своих обязательств, т.е. к ситуациям, когда гарант в результате, например, несвоевременного рассмотрения требования бенефициара, отказа ему в выплате по надуманным основаниям, вынуждающим нести издержки при выполнении необоснованных требований гаранта, не проявил минимальной степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась для своевременного исполнения обязательства.

Комментарий:

То же по сути, что и в предыдущем деле. Обоснованный подход.

Арендодатель, направивший уведомление об одностороннем отказе от договора аренды, возобновленного на неопределенный срок, не обязан повторно направлять аналогичное уведомление в ситуации, когда арендатор продолжил пользоваться объектом и не вернул его арендодателю.

Исковая давность по требованию о возврате предмета аренды после расторжения договора должна начинать исчисляться не с момента отказа от договора, а с момента отказа арендатора от возврата предмета аренды в ответ на требование арендодателя вернуть его. В связи с этим заявленный более чем через три года после отказа от договора иск о возврате предмета аренды не может быть отклонен по причине пропуска исковой давности. Иной подход со ссылкой на истечение исковой давности по его возврату не обеспечивает защиту прав собственника имущества, обладающего правом на возврат переданной во временное пользование вещи при отказе от передачи ее арендатором, по обращению непосредственно к нему или за судебной защитой с иском по указанному требованию, а, напротив, позволяет арендатору, использующему арендуемое имущество без правовых оснований и не исполняющему обязанность по передаче спорных помещений собственнику, продолжать владеть этим имуществом, извлекая свою выгоду.

Комментарий:

Думаю, это логичный подход.

Условие, касающееся юридической ответственности, и его содержание должны определенно указывать на признаки состава правонарушения и не допускать двоякого толкования. В противном случае спорное условие должно толковаться в пользу лица, привлекаемого к ответственности, в том числе потому что противоположная сторона, как правило, является профессионалом в определенной сфере и подготавливает проект договора.

Комментарий:

Странная позиция. По сути, ВС РФ намекает на применение правила толкования favor debitoris, но локально в контексте мер ответственности. Что-то подобное уже звучало в практике СКЭС год назад.

Допустим, банк нарушил договор счета, вклада или страховая компания нарушила договор страхования, а клиент обращается в суд с иском о взыскании неустойки или применении иных условий договора об ответственности. И что теперь суд должен все неясности и противоречия, допущенные самим нарушителем договора при его составлении, толковать в его пользу просто потому, что он нарушитель?

ВС пишет, что спорные условия об ответственности надо толковать в пользу нарушителя, так как он, как правило, не профессионал и не составлял проект договора. То есть favor debitoris как эврестический способ угадать proferentem. Но это этой абсурд. Никакой связи тут нет.

В соответствии с ч. 2 ст. 100 Устава железнодорожного транспорта (УЖТ) РФ за задержку по вине перевозчика подачи вагонов под погрузку и выгрузку грузов или на железнодорожные выставочные пути, а также за задержку уборки вагонов с мест погрузки и выгрузки грузов на железнодорожных путях необщего пользования или с железнодорожных выставочных путей в случае, если уборка вагонов осуществляется локомотивами перевозчика, либо за задержку по вине перевозчика приема вагонов с железнодорожных путей необщего пользования перевозчик уплачивает грузоотправителю, грузополучателю штраф в размере 0,2 размера минимального размера оплаты труда за каждый час задержки каждого вагона. Из приведенной нормы, устанавливающей только размер и порядок исчисления законной неустойки, не усматривается необходимое для квалификации данной неустойки в качестве исключительной в силу абз. 2 п. 1 ст. 394 ГК РФ указание на то, что взыскание убытков не допускается. По смыслу абз. 2 п. 1 ст. 394 ГК РФ отсутствие в названной норме УЖТ РФ упоминания об иных, кроме уплаты неустойки, видах ответственности за нарушение обязательства не может рассматриваться как исключение применения таких видов ответственности к спорным отношениям. Таким образом, ч. 2 ст. 100 УЖТ РФ в отсутствие прямого указания не может квалифицироваться в качестве закона, которым по смыслу п. 1 ст. 400 ГК РФ может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность). Следовательно, предусмотренная ч. 2 ст. 100 УЖТ РФ неустойка является зачетной, а убытки, причиненные грузоотправителю (грузополучателю) ненадлежащим исполнением перевозчиком обязательства по своевременной подаче (уборке) вагонов, подлежат возмещению в части, не покрытой неустойкой.

Комментарий:

Если продавец недвижимости передал покупателю объект недвижимости во владение, но уклоняется от совершения действий, направленных на регистрацию перехода права собственности, то покупатель не может рассчитывать на удовлетворение иска о признании права собственности, так как иск о признании права — это иск о подтверждении уже возникшего права, и его заявление не может служить надлежащим способом защиты своих прав. Вместо этого покупатель должен заявить иск о регистрации перехода права собственности в соответствии с правилами ст. 551 ГК РФ. В то же время вместо отклонения иска на основании выбора ненадлежащего способа защиты права суд должен определить, что фактически иск направлен на регистрацию перехода права, и рассмотреть его по правилам ст. 551 ГК РФ.

Комментарий:

1. Участник общества, обращаясь в суд с иском в порядке ст. 53.1 ГК РФ о взыскании убытков с лица, входившего в состав органа управления, является представителем общества, в том числе на стадии исполнения судебного решения, и действует в интересах этого общества. В случае отказа в иске или частичного удовлетворения иска судебные издержки в целом или в части относятся на заявившего иск участника, а не само общество, от имени которого был подан иск. Но участник общества в последующем не лишен права, применительно к п. 4 ст. 1044 ГК РФ (с учетом правовой позиции, сформулированной в определении СКЭС ВС РФ от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019), обратиться к обществу, в защиту интересов которого был предъявлен иск, с требованием о компенсации расходов на действия, осуществленные в защиту его интересов, в том числе понесенных судебных расходов, если докажет наличие достаточных оснований полагать, что совершение таких действий было необходимо в интересах общества и понесенные расходы не превышали разумный размер.

2. В удовлетворении требования о возмещении убытков, заявленного по правилам ст. 53.1 ГК РФ, не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить. В соответствии с разъяснениями, содержащимися в абз. 2 п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению. Если суд, руководствуясь данным подходом, частично удовлетворил требования участника о взыскании убытков с ответчиков в пользу общества, рассчитав размер убытков иным способом, чем заявил истец, то возложение на заявившего иск участника общества судебных расходов как применение меры ответственности за необоснованное вовлечение ответчика в судебный процесс в данном случае не может быть признано справедливым и отвечающим смыслу правового регулирования вопроса о взыскании судебных расходов. Учитывая, что обращение истца с исковыми требованиями было правомерным, суд признал доказанным наличие всей совокупности элементов состава гражданско-правовой ответственности, влекущей взыскание убытков с ответчика, при рассмотрении спора судами было установлено недобросовестное и неразумное поведение ответчиков по отношению к имуществу общества, а также принимая во внимание общеправовой принцип недопустимости злоупотребления лицами имеющимися у них правами (п. 1 ст. 10 ГК РФ), заявление ответчика о возмещении его судебных расходов на оплату услуг представителя в связи с частичным удовлетворением исковых требований не подлежало удовлетворению в силу п. 2 ст. 10 ГК РФ как основанное на злоупотреблении правом.

Комментарий:

Оставлю это здесь, хотя вопрос скорее к корпоративному праву относится.

У кредитора не возникает залог в силу закона на долю в праве общей долевой собственности в случае, если такой кредитор являлся инвестором должника-застройщика по строительству здания, потому как залог в силу закона согласно ст. 64.2 и 69.1 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» (далее — Закон об ипотеке) возникает у кредитора, предоставившего целевой заем на приобретение или строительство объекта недвижимого имущества. В соответствии со ст. 64.2 указанного Закона по аналогичным основаниям возникает залог в отношении земельного участка, на котором с использованием средств целевого займа приобретено, построено или строится здание или сооружение. Залогодержателем является лицо, предоставившее целевой заем на строительство либо приобретение здания или сооружения.

При этом в соответствии с разъяснениями, данными в п. 4 постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 № 54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем» судам рекомендовано при рассмотрении споров, вытекающих из договоров, связанных с инвестиционной деятельностью в сфере финансирования строительства объектов недвижимости, устанавливать правовую природу соответствующих договоров. Если не установлено иное, судам надлежит квалифицировать такие договоры как договоры купли-продажи будущей недвижимой вещи.

Для разрешения подобного спора имеет правовое значение основание передачи застройщику денежных средств. Залог возникает не при любом финансировании строительства, а только в случае заемных правоотношений. Оснований для расширительного толкования ст. 64.2 и 69.1 Закона об ипотеке не усматривается.

Если кредитор-инвестор не заключает с должником договор целевого займа, то у должника отсутствует обязанность по истечении срока возвратить денежные средства, но наличествует обязанность передать построенные помещения в собственность инвестора. Поскольку такой договор не является договором займа, то и в соответствии со ст. 64.2, 69.1 Закона об ипотеке у такого инвестора не возникает залога в силу закона на строящиеся объекты, в связи с чем в удовлетворении заявления инвестора о признании его требований, включенных в реестр, обеспеченными залогом, должно быть отказано.

Комментарий:

Интересный кейс. Звучит логично

Обеспечительная сделка, в которой обязанное лицо не является должником кредитора, как правило, формально не имеет равнозначного встречного предоставления. Однако в предпринимательской деятельности в большинстве случаев только по данному факту нельзя судить об отсутствии в действиях поручителя (залогодателя) экономической целесообразности и имущественного интереса. Мотив совершения обеспечительных сделок следует искать в наличии корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником, объясняющих их общий экономический интерес (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества либо без такового).

Предполагается, что от кредитования одного из участников группы лиц выгоду в том или ином виде получают все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает. В то же время наличие обеспечения (в том числе за счет третьих лиц — членов группы) повышает шансы заемщика получить кредит на более выгодных условиях, а заимодавца — вернуть заемные средства. Этим объясняется экономический интерес поручителя (залогодателя). Получение банком обеспечения от лица, входящего в одну группу с заемщиком, является обычной практикой создания кредитором дополнительных гарантий погашения заемных обязательств и не свидетельствует само по себе о наличии признаков неразумности, недобросовестности либо злоупотребления в поведении банка.

Комментарий:

Действия, направленные на установление сальдо взаимных предоставлений, не являются сделкой, которая может быть оспорена по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве в рамках дела о несостоятельности поставщика, так как в случае сальдирования отсутствует такой квалифицирующий признак, как получение покупателем какого-либо предпочтения, — причитающуюся поставщику итоговую денежную сумму уменьшает он сам своим ненадлежащим исполнением основного обязательства, а не покупатель, констатировавший факт сальдирования.

Комментарий:

Продолжается тенденция по выведению зачета взаимных денеджных требований, вытекающих из единого правоотношения, из-под запрета на зачет в банкротство за счет использования неологизма «сальдирование»

При отказе арендатора от приемки помещения во владение или пользование обязание арендатора, который утратил интерес к аренде, о чем известил арендодателя, к приемке помещений в судебном порядке в натуре противоречит существу обязанности арендатора принять помещение и положениям ст. 308.3 ГК РФ.

Комментарий:

Я согласен. Всплывает, впрочем, куда более спорный вопрос, который однозначно в этом определении не решен. Если арендатор передумал брать предмет аренды и арендодатель не сможет заставить арендатора взять вещь, может ли он начислять арендную плату в течение всего срока действия договора? Или арендодателю не остается ничего иного кроме как расторгнуть договор и потребовать возмещения убытков? Скоро у нас в Вестнике экономического правосудия выйдет статья Андрея Громова с разбором этого кейса и анализом зарубежного опыта.

Инвестиционный контракт, предусматривающий обязанность его сторон предоставить третьему лицу в качестве компенсации за уничтожение его объекта недвижимости в связи со строительством нового здания недвижимое имущество, может быть квалифицирован в соответствующей части как договор в пользу третьего лица.

Комментарий:

Интересный кейс о применении конструкции договора в пользу третьего лица. Надо разбираться в деталях.

Факт обращения в суд к поручителям до окончания срока действия заключенных с ними договоров поручительства, независимо от суммы имеющихся на дату предъявления иска имущественных претензий, в соответствии с положениями ст. 367 ГК РФ должен быть определяющим при разрешении вопроса о прекращении поручительства.

Увеличение исковых требований не считается предъявлением нового самостоятельного требования или изменением предъявленного и не должно учитываться при определении истечения срока действия договоров поручительства.

Предъявление иска к поручителю на часть имеющегося к нему денежного требования является правом кредитора, который реализует его своей волей и в своем интересе (ст. 2 ГК РФ), как и последующее увеличение исковых требований на основании ч. 1 ст. 49 АПК РФ с соблюдением процессуальных требований об уплате государственной пошлины при увеличении исковых требований. Поскольку истец воспользовался имеющимся у него процессуальным правом вначале заявить иск на одну сумму, а затем инициировать увеличение исковых требований, его поведение нельзя признать недобросовестным и отказать в защите нарушенного права при обращении в суд.

Комментарий:

Интересная позиция. Тут могут аргументы как «за», так и «против»

Договоры, при заключении которых допущено нарушение законодательства о закупках, являются ничтожными в силу ч. 2 ст. 8 Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» и п. 2 ст. 168 ГК РФ. Признание государственного контракта ничтожной сделкой свидетельствует о выполнении работ без государственного контракта и отсутствии оснований для удержания аванса.

Применение судами п. 5 ст. 166 ГК РФ неправомерно, если действия по уплате аванса были совершены заказчиком до того момента, как стало известно о нарушениях участника торгов. Уплата аванса не может считаться подтверждением сделки с подобным нарушением. Иной подход свидетельствовал бы о возможности недобросовестного лица извлекать прибыль при совершении противозаконных действий, нарушая публичный правопорядок.

Комментарий:

А если аванс был уплачен после? Разве п.5 ст.166 ГК может исчелять сделку, ничтожную в связи незаконностью по причине противоречия норме, защищающей публичные интересы? На мой взгляд, эстоппель не может исчелять ничтожность, которая предопределена нарушением законодательства о контрактной системе

Договор аренды носит взаимный характер, риск невозможности использования арендованного имущества в соответствии с условиями договора и назначением этого имущества лежит на арендодателе. Если невозможность использования имущества возникла по причине, за которую арендатор не отвечает, то по смыслу ст. 328 ГК РФ арендатор не обязан вносить арендную плату.

Если отсутствие государственной регистрации договора аренды и невозможность получения по этой причине разрешительной документации для начала строительства вызваны обстоятельствами, за которые отвечает арендодатель, то арендатор не обязан вносить арендную плату за период, пока эти обстоятельства не будут устранены.

Создание арендодателем таких условий, при которых из-за отсутствия регистрации договора аренды невозможно достижение цели аренды, означает, что он не выполнил свою обязанность перед арендатором по обеспечению владения и (или) пользования сданным в аренду объектом недвижимости.

В этом случае передача по акту спорного объекта подтверждает лишь переход его во владение арендатора, однако не означает, что арендодатель обеспечил арендатору возможность его действительного использования для достижения указанных в договоре целей.

Комментарий:

Данный подход вполне справедлив.

При определении возможности привлечения к субсидиарной ответственности собственника имущества бюджетного учреждения необходимо руководствоваться положениями законодательства, действующими на момент заключения контракта, а не опубликованным к тому времени и не вступившим в силу законом, отменяющим такую ответственность.

Действующее право в качестве основного критерия применения той или иной нормы к договорным отношениям сторон устанавливает действие нормы, а не отсутствие знания о будущих изменениях закона, возможность полагаться на действующее регулирование или наличие (отсутствие) разумных ожиданий, основанных на том, что закон не будет изменен в будущем.

Комментарий:

С точки зрения правил ст.422 ГК РФ все верно. Новые нормы по общему правилу не применяются к длящимся правоотношениям, возникшим по ранее заклбюченным договорам

Если в заключенном договоре было предусмотрено, что при отказе от него одной из сторон при отсутствии объективных к тому оснований уплаченное этой стороной обеспечение не возвращается, и далее сторона отказалась от договора до уплаты данного обеспечения, то иск другой стороны о взыскании суммы обеспечения подлежит отклонению при наличии объективных оснований для отказа от договора.

Комментарий:

А если сторона немотивированно отказалась от договора до уплаты обеспечительного платежа, выполняющего функицю платы за отказ от договора в случае реализации такого права? Видимо, в таком случае данная сумма может быть взыскана в режиме классической платы за немотивированный отказ.

1. Устав общества является учредительным документом, в основе которого лежит товарищеское соглашение участников (учредителей), носящее в силу своей правовой природы гражданско-правовой характер. При этом устав общества является сделкой и к нему применяются правила ГК РФ о сделках, включая правила о недействительности сделки.

2. Решение собрания является особой разновидностью сделки. Положения о таком специальном виде сделок, как решения собрания, должны применяться в системной взаимосвязи с общими положениями о сделках в части, не урегулированной правилами о решениях собраний и не противоречащей их существу.

3. Отдельные положения устава, противоречащие закону и посягающие на публичные интересы или интересы третьих лиц либо противоречащие существу законодательного регулирования, ничтожны по смыслу п. 2 ст. 168 ГК РФ.

4. Оспаривание отдельных положений устава является, по существу, оспариванием решения общего собрания участников общества, данный устав утвердившего.

5. В силу презумпции диспозитивности, положенной в основу регулирования общества с ограниченной ответственностью, все установленные в Законе об ООО правила, касающиеся ограничения отчуждения доли в уставном капитале третьим лицам, включая право преимущественной покупки доли, могут быть изменены или полностью отменены уставом общества. Вместе с тем предусматриваемые уставом правила не могут противоречить существу законодательного регулирования товарищеского соглашения.

6. Из существа законодательного регулирования, в частности, следует недопустимость ситуации, при которой участнику бессрочно запрещается в той или иной форме выход из общества с возможностью возврата своих инвестиций.

Бессрочный запрет на отчуждение или необходимость получения согласия на отчуждение доли (акции) согласно закону уравновешивается правом выхода из общества в случае отказа в согласии или при наличии запрета на отчуждение (п. 2 ст. 23 Закона об ООО). Устав может устанавливать запрет на отчуждение и одновременно блокировать выход из общества, но только в течение разумного краткосрочного периода (например, экономически прогнозируемый срок окупаемости или срок разработки технологии). Установление такого сочетания ограничений на бессрочной основе ничтожно.

Согласование в уставе преимущественного права покупки доли по номинальной цене в сочетании с запретом на выход из общества и получение действительной стоимости своей доли от самого общества также может создавать для участника препятствия на выход из корпоративных отношений с возвратом инвестиций на неопределенно долгий срок. Поэтому положение устава общества о закреплении заранее установленной цены покупки доли в размере, существенно отличающемся от ее рыночной стоимости, без ограничения срока действия такого условия разумным краткосрочным периодом в сочетании с отсутствием у участника права на выход из общества является ничтожным как противоречащее существу законодательного регулирования.

Соответственно, в обеих ситуациях участник вправе, несмотря на положение устава, требовать от общества в силу п. 2 ст. 23 Закона об ООО приобрести принадлежащую такому участнику долю (часть доли) и выплатить ее действительную стоимость.

Комментарий:

Революционное определение, которое значительно продвигает наше корпоративное право вперед, во всех отношениях. Этот кейс в августовском номере Вестника экономического правосудия подробно комментируют Иван Чупрунов и Александр Кузнецов.

У меня только одно возражение. При наличии положений, которые навечно запирают участника в обществе, логично не признавать право участника требовать выкупа своей доли, а восполнять устав положением о разумном сроке такого тотального ограничения на выход. Соответственно, если участник решил потребовать выкупа сразу же, то ему надо отказать.

3. Практика Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ

Если между сторонами был заключен договор дарения квартиры и квартира была фактически передана одаряемому, но заявление о регистрации перехода права собственности дарителем подано не было и даритель скончался, то одаряемый может рассчитывать на удовлетворение своего иска о регистрации перехода права собственности.

Комментарий:

Эта позиция уже неоднократно звучала в практике СКГД ВС РФ. В целом я согласен. Но вот если бы владение не было передано, я считаю, что принуждение к осуществлению дара по консенсуальному договору дарения в натуре противоречит природе обязательства дарителя. Я в принципе считаю, что требование одаряемого о передаче дара может защищаться лишь иском о возмещении убытков по модели негативного договорного интереса, и недопустимо ни принуждение к передаче дара в натуре, ни взыскание убытков по позитивной модели. Впрочем, эта позиция пока не звучала в практике ВС РФ

Если требование было доставлено в отделение почтовой связи по местонахождению адресата, но оно не было перенаправлено по адресу, на который почтовое отделение адресата должно было по его поручению пересылать поступающую на его имя корреспонденцию, а возвратилось отправителю, то следует исходить из того, что адресат не получил письмо по обстоятельствам, от него не зависящим. Следовательно, фикция извещения не применяется и адресат не должен считаться извещенным по смыслу ст. 165.1 ГК РФ.

Комментарий:

Очень сомнительная идея.

На мой взгляд, адресат отвечает за то, что его отделение почтовой связи не исполнило свои договорные обязательства перед адресатом. Как можно переложить данный риск на отправителя? Это противоречит ст.403 ГК РФ. Абсурд какой-то. А что если отправитель пытался отказаться от договора, заявить зачет или уведомить об уступке? Письмо ему возвращается по истечению срока хранения. Пленум №25 говорит, что в таком случае адресат считается извещенным и правовые последствия возникают. Отправитель исходит из того, что он сделал все возможное, а затем через 2 года адресат говорит, что его почта накосячила, а он ни в чем не виноват, и выясняется, что извещение не сработало, зачет не осуществлен, отказ от договора не произошел и т.п..

Если в период совместного проживания один из сожителей (истец) нес расходы на строительство и обустройство жилого дома на участке другого (ответчика) и установлено, что эти траты были понесены истцом в силу личных отношений сторон в период их совместного проживания в отсутствие каких-либо обязательств перед ответчиком, добровольно, безвозмездно и без встречного предоставления (т.е. в дар), то данные расходы не могут быть взысканы с ответчика по правилам о неосновательном обогащении после прекращения сожительства в силу п. 4 ст. 1109 ГК РФ.

Комментарий:

Осуществление банком функций контроля в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма производится в публичных интересах во исполнение обязанностей, возложенных федеральным законом и принятыми в соответствии с ним нормативными актами, а не на основании договора с клиентом. Осуществление кредитной организацией указанной выше публичной функции не может использоваться в частноправовых отношениях в качестве способа извлечения выгоды за счет клиента в виде повышенной платы за совершение операций с денежными средствами, которые кредитной организацией признаны сомнительными, поскольку это противоречит существу правового регулирования данных отношений и не предусмотрено ни Федеральным законом от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», ни иными нормативными актами. Упомянутый Закон, устанавливая специальные правовые последствия выявления кредитными организациями сомнительных операций в случае непредставления клиентами документов в их обоснование, не содержит норм, позволяющих кредитным организациям в качестве меры противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, устанавливать специальное комиссионное вознаграждение. В связи с этим возложение на клиента банка расходов по проведению данного контроля, в том числе путем установления специального тарифа при осуществлении банковских операций в зависимости от того, являются ли они следствием такого контроля, недопустимо.

Условие договора о праве взимания повышенной комиссии в такой ситуации является ничтожным по смыслу п. 2 ст. 168 ГК РФ в связи с противоречием существу законодательного регулирования.

Комментарий:

Давно выступаю за эту позицию. Рад, что СКГД ВС РФ, наконец, определилась и начала бороться с этим беспределом в виде заградительных тарифов. Более того, очень внятная мотивировка определения. Вот если бы Коллегия всегда мотивировала бы свои акты столь ясно и транспарентно, а не пряталась бы за пересказом статей закона, очевидный контраст в качестве правовой аргументации между СКГД и СКЭС, который мы сейчас часто наблюдаем, перестал бы бросаться в глаза.

В силу требований Федерального закона от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее — Закон № 115-ФЗ) о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма банк вправе с соблюдением правил внутреннего контроля относить сделки клиентов к сомнительным, что влечет определенные последствия, а именно приостановление соответствующей операции или отказ в выполнении распоряжения клиента о совершении операции, за исключением операций по зачислению денежных средств. При этом право банка взимать комиссию за совершение расчетно-кассовых операций в повышенном размере в целях борьбы с легализацией доходов, полученных преступным путем, в случае отнесения сделки клиента к сомнительным данным Законом не предусмотрено. Осуществление банком функций контроля в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма производится в публичных интересах, во исполнение обязанностей, возложенных федеральным законом и принятыми в соответствии с ним нормативными актами, а не на основании договора с клиентом. Осуществление кредитной организацией такой публичной функции не может использоваться в частноправовых отношениях в качестве способа извлечения выгоды за счет клиента в виде повышенной платы за совершение операций с денежными средствами, которые кредитной организацией признаны сомнительными, поскольку это противоречит существу правового регулирования данных отношений и не предусмотрено ни Законом № 115-ФЗ, ни иными нормативными актами. В связи с этим возложение на клиента банка расходов по проведению данного контроля, в том числе путем установления специального тарифа при осуществлении банковских операций в зависимости от того, являются ли они следствием такого контроля, недопустимо. Условие договора, допускающее применение повышенных тарифов в отношении операций, признанных банком сомнительными, ничтожно как противоречащее существу законодательного регулирования.

Требование о возврате неправомерно списанной банком ничтожной по вышеуказанному основанию повышенной комиссии может быть уступлено клиентом третьему лицу. В то же время потребительский штраф, причитающийся клиенту в силу Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей» в связи с неудовлетворением требований потребителя или цессионария в добровольном порядке, не может быть присужден судом в пользу цессионария, который не являлся потребителем в отношениях с банком.

Комментарий:

Еще одгно дело о ничтожности заградительных тарифов. Здорово.

Если один из участников общей долевой собственности скончался, в связи с чем открыто дело о наследстве, а другой до закрепления за наследником первого прав на долю решил продать свою долю третьему лицу, то направление продавцом через нотариуса извещения о планируемом отчуждении в целях соблюдения преимущественных прав по адресу уже умершего собственника не является надлежащим. В силу ретроактивности вступления в наследство с момента смерти наследодателя право собственности на долю считается перешедшим наследнику, соответственно, направлять извещение о планируемом отчуждении необходимо наследнику, даже если его фигура для третьих лиц еще не определена и в ЕГРН он как собственник доли не был указан. Если этого сделано не было и через нотариуса извещение о планируемой продаже доли было направлено по адресу умершего, то впоследствии наследник, чьи права на квартиру были подтверждены по результатам наследственного дела, может заявить к покупателю иск о переводе прав на долю в связи с нарушением своего преимущественного права.

Комментарий:

Очень интересный сюжет. Между смертью наследодателя и оформлением прав на долю в общей собственности за одним из наследников или переходом в публичную собственность в режиме выморочного имущества может пройти от 6 месяцев до нескольких лет (на фоне наследственных споров, например). Как же все это время другой, здравствующий участник долевой собственности может реализовать свое конституционное право распорядиться долей на фоне наличия правил о преимущественном праве?

Означает ли это, что в принципе продать долю собственник не может?

В этом деле он попытался продать, изобразив, что он не знает о смерти соседа и извещение пошло по адресу умершего. Это был, судя по всему, единственный способ добиться удостоверения договора продажи у нотариуса. ВС РФ этот вариант завернул. Пусть так. Но что делать? Можно, конечно, сказать, подожди полгода. Но ведь вопрос с наследством может растянуться на годы. Разве соответствует балансу интересов идея о том, что все это время собственник доли, слава богу живущий, не может распорядиться своей собственностью?

При обсуждении этого кейса в ФБ звучала идея о том, что надо извещать нотариуса, который ведет наследственное дело. Наверное, это логично. Но примет ли другой нотариус, который удостоверяет сделку по отчуждению доли, такое извещение в качестве соблюдения режима преимущественного права? Надо бы этот вопрос в постановлении Пленума ВС РФ или обзоре ВС РФ отразить, а лучше в каких-то разъяснениях ФНП.

При переводе на истца прав и обязанностей покупателя при продаже доли в общей долевой собственности на квартиру с нарушением его преимущественного права покупки в случае удовлетворения таких требований истец обязан возместить покупателю уплаченную им стоимость приобретенной доли. Соответственно, юридически значимым обстоятельством по такому делу является выяснение вопроса о том, было ли исполнено покупателем доли обязательство по оплате приобретаемой доли в жилом помещении. Суд не в праве взыскать с истца цену доли в пользу продавца, если покупатель уже уплатил ее продавцу. В таком случае соответствующая сумма должна быть взыскана с истца в пользу покупателя.

Комментарий:

Логично. Но вообще в этой сфере возникает миллион вопросов. Скоро у нас в Вестнике экономического правосудия выйдет отличная статья Ивана Чупрунова о преимущественных правах. Обязательно прочитайте.

Закон не предусматривает в качестве обязательного условия обращения взыскания на заложенное имущество взыскание в судебном порядке долга по основному обязательству, равно как и не содержит запрета на обращение взыскания на предмет залога до удовлетворения требований о взыскании долга по основному обязательству. По общему правилу залогодержатель приобретает право обратить взыскание на предмет залога при установлении факта неисполнения должником обязательства, обеспеченного залогом, с учетом суммы долга и периода просрочки обязательства. Эти обстоятельства могут быть установлены судом и при разрешении иска об обращении взыскания на заложенное имущество с соблюдением общих требований о распределении обязанности по доказыванию этих обстоятельств.

Комментарий:

Азбука. Не понимаю, как нижестоящие суды могли решить иначе.

Пассажир, который испытал сильный стресс в результате серьезного авиационного инцидента, завершившегося возвратом самолета в аэропорт отправления, и в связи с этим отказался от предложенного авиакомпанией полета на резервном самолете по тому же маршруту и решил доехать до точки назначения железной дорогой, вправе отказаться от договора воздушной перевозки и потребовать возврата стоимости билета.

Комментарий:

Если собственник автомобиля передал его в целях дальнейшей продажи другому лицу вместе с паспортом транспортного средства, поставив в нем в графе «прежний собственник» свою подпись, а также вместе с комплектом ключей, а получившее автомобиль лицо далее продало его без согласия собственника, подделав подпись последнего на договоре, то при разрешении виндикационного спора следует исходить из того, что выбытие вещи из владения собственника произошло по его воле и, соответственно, у добросовестного возмездного приобретателя автомобиль истребован быть не может. При этом то обстоятельство, что привлеченный собственником посредник, совершивший неуправомоченное отчуждение автомобиля и не передавший собственнику полученные средства, был привлечен к уголовной ответственности за хищение в форме обмана (мошенничество), само по себе не свидетельствует о выбытии вещи из владения собственника помимо воли, так как понятие «хищение», использованное в ст. 159 УК РФ при определении мошенничества, по своему смыслу не идентично понятию «похищение», которое использовано в ст. 302 ГК РФ в качестве примера случая выбытия вещи из владения помимо воли собственника.

Комментарий:

Имущественное право на увеличение доли в праве общей долевой собственности в связи с реконструкцией жилого дома и увеличением его площади, возникшее до смерти собственника, совершившего такую реконструкцию и обладавшего в связи с этим правом на перераспределение долей, не относится к правам, неразрывно связанным с личностью наследодателя. Поэтому такое право на перераспределение долей может перейти к наследникам этого собственника в порядке наследственного правопреемства вместе с правом на саму прежнюю долю наследодателя. Соответственно, с иском к другим участникам общей долевой собственности о перераспределении долей в праве собственности на жилой дом может обратиться и такой наследник.

Комментарий:

Очень интересный кейс.

Он ставит целый ряд вопросов.

1. Что это за имущественное право на перераспределение долей в связи с неотделимыми улучшениями, произведенными одним из участников общей долевой собственности? Какое-то особое вещное? Чисто обязательственное, кондикционное? Или обязательственное, но следующее за правом на долю? Или секундарное?

2. Здесь в деле вопрос об исковой давности не звучал почему-то, но он напрашивается. По такому иску о перераспределении долей давность не течет? Или течет, но просто ответчик почему-то на это не сослался?

Надеюсь, этот кейс будет разобран экспертами в вещном праве.

1. Торги, проведенные с нарушением правил, установленных законодательством о банкротстве, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица. При этом признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги. Следовательно, торги являются способом заключения договора, а признание их недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги. По этой причине предъявление требования о признании недействительными торгов означает также предъявление требования о признании недействительной сделки, заключенной по их результатам.

В связи с этим требование арбитражного управляющего и любого другого заинтересованного лица о признании недействительными торгов по продаже имущества должника, в частности торгов, проведенных в ходе исполнительного производства, после введения в отношении должника-гражданина процедуры наблюдения и вплоть до завершения дела о банкротстве подлежит предъявлению в рамках этого дела по правилам главы III.1 Закона о банкротстве.

2. При признании судом по иску супруга (бывшего супруга) недействительной сделки по передаче имущества должника, признанного банкротом, залоговому кредитору в счет погашения обязательства должника в связи с признанием торгов несостоявшимися из-за отсутствия заявок в качестве последствий недействительности суд не может указать лишь на аннулирование государственной регистрации перехода права собственности от должника к кредитору. В такой ситуации суд должен одновременно разрешить вопрос о том, кому и на каких условиях возвращается это имущество, а также вопрос о восстановлении обязательств должника перед залоговым кредитором. Иначе получалось бы, что суд применяет одностороннюю реституцию, в результате которой стороны не приводятся в первоначальное положение, а вместо этого залоговый кредитор в одностороннем порядке лишается регистрации права на переданное ему в счет исполнения обязательств должника имущество. Такое применение последствий недействительности сделки противоречит положениям п. 2 ст. 167 ГК РФ. Данный вывод следует из того, что речь в подобной ситуации идет не о недействительности обычного договора, направленного на отчуждение объекта недвижимости, а о недействительности передачи недвижимости залогодателя залоговому кредитору в рамках процедуры банкротства в счет погашения обеспеченного долга.

Комментарий:

Квалифицирующим признаком дарения является безвозмездный характер передачи имущества, заключающийся в отсутствие встречного предоставления. Любое встречное предоставление со стороны одаряемого делает договор дарения недействительным. Чтобы предоставление считалось встречным, оно необязательно должно быть предусмотрено тем же договором, что и первоначальный дар, может быть предметом отдельной сделки, в том числе и с другим лицом. Должна существовать причинная обусловленность дарения встречным предоставлением со стороны одаряемого, при наличии которого будет действовать правило о притворной сделке.

Комментарий:

Насчет позиции о том, что наличие встречного предоставления всегда делает договор недействительным в силу притворности, можно поспорить. Возможно «смешанное дарение», в рамках которого встречное предоставление заведомо несоразмерно, и эта несоразмерность предопределяется волей одарить на соответствующую разницу. В этом деле речь об этом не шла, но в формате obiter dictum замечу.

Банк обязан возместить взыскателю по исполнительному листу убытки, возникшие в связи с тем, что поступившие на счет должника денежные средства были направлены банком в погашения требований другого кредитора (ФНС) должника в нарушение предусмотренной законом очередности списания денежных средств со счета. Недоказанность утраты возможности взыскания долга за счет иного имущества должника не препятствует констатации причинно-следственной связи между неправомерным поведением банка и убытками взыскателя с учетом того, что на момент рассмотрения иска требование взыскателя к должнику так и не удовлетворено, а другие взыскатели, пострадавшие в результате нарушения банком очередности списания в отношении поступивших на счет должника денежных средств, удовлетворения своих требований к банку о возмещении убытков в аналогичной ситуации добились. Иное бы нарушало принцип равенства всех перед законом и судом.

Комментарий:

Справедливо. Тут, впрочем, возникает вопрос о судьбе самого исполнительного производства. Если взыскатель получит всю сумму от банка в порядке возмещения убытков, а у должника на счете вновь появятся деньги, что будет? Вряд ли справедливо, чтобы кредитор получал их, ведь он уже защитил свой интерес за счет взыскания убытков с банка. Но и несправедливо освобождать должника от долга. Уместен ли тут регрессный иск банка к должнику? Или суброгация? Стоит подумать.

Если истец заявил в суд иск о возврата займа, ссылаясь в подтверждение заключения договора займа на расписку, но суд не признает доказательства заключения договора займа достаточными и намерен взыскать сумму долга в качестве неосновательного обогащения, он должен предварительно поставить этот вопрос о квалификации отношений на обсуждение сторон и определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, даже если стороны на некоторые из них не ссылались, а также распределить обязанности по доказыванию этих обстоятельств. Нарушение этой обязанности является основанием для отмены судебного решения.

Комментарий:

Логично. Переквалификация иска не должна быть неожиданной для сторон.

Незаключенную сделку нельзя признать недействительной, поскольку отсутствует сам юридический факт ее заключения, порождающий соответствующие правовые последствия. Поэтому договор купли-продажи, заключенный представителем по доверенности с самим собой, не может быть признан незаключенным и является сделкой, которая на основании правил ст. 182 ГК РФ при определенных условиях может быть признан недействительным.

Комментарий:

Так как в силу закона судебный пристав-исполнитель принимает меры для сохранности арестованного имущества, он согласно статье 403 Гражданского кодекса Российской Федерации отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение. Соответственно, при утрате переданного на хранение или под охрану имущества заинтересованное лицо имеет право на иск о возмещении вреда за счет казны Российской Федерации, поскольку судебный пристав-исполнитель несет ответственность за действия третьих лиц, на которых он возложил свою обязанность по сохранности арестованного им имущества.

Комментарий:

Эта позиция звучала уже не раз.

Догматически вопрос возникает в отношении ссылки на ст.403 ГК РФ. Она означает, что суд мыслит ответственность пристава перед собственником, чье имущество было арестовано, сдано на хранение и затем утрачено хранителем, в качестве ответственности за нарушение обязательства, а не деликт. Но верно ли это? Вопрос имеет принципиальное значение.

Дело в том, что в деликтном праве правила ответственности за третье лицо иные, и лицо независимо от своей вины отвечает только за своих сотрудников или подрядчиков/исполнителей, которых он полностью контролирует; за независимых подрядчиков/исполнителей и иных привлеченных по ГПД третьих лиц лицо не отвечает, если нет его собственной вины в выборе такого исполнителя/подрядчика. В договорном же праве должник строгим образом отвечает за привлеченных третьих лиц (сравни ст. 403 и ст. 1068 ГК РФ). По мнению ВС РФ, в сфере ответственности государства в описанной ситуации с утратой имущества, сданного приставами на хранение, решение выходит иным. С точки зрения политики права строгая ответственность государства кажется логичной, но догматическое обоснование достойно обсуждения.

Может быть, действительно, при изъятии у должника приставами имущества между приставом и должником возникает некое обязательственное правоотношение (пусть и не в силу договора), и в рамках такого отношения пристав обязан, а должник вправе требовать обеспечения сохранности на период до продажи с торгов, а за нарушение этой обязанности ответственность будет строиться по правилам Главы 25 ГК РФ?

Если заложенный банку в 2013 году заемщиком в обеспечение своего кредитного долга автомобиль был продан в том же году третьему лицу, обращение на него взыскания как на предмет залога впоследствии в связи нарушением договора кредита без привлечения к участию в деле нового собственника недопустимо.

Комментарий:

Источник