иск о толковании условий договора

В чью пользу будет толкование договора при неясности его условий?

Условия договора неясны, одна сторона говорит одно, вторая другое. В чью пользу суд истолкует договор при неясности условий? Верховный суд дал ответ в своём новом Постановлении Пленума. Рассмотрим конкретные примеры из судебной практики. Стороны представляют в суд разные тексты договора, какой договор будет взят за основу при принятия решения?

иск о толковании условий договора

Содержание статьи — толкование условий договора при неясности условий:

Проблема толкования условий договора и необходимость критериев.

При оспаривании условий договора, для принятия решений суд обязан установить сложившиеся правоотношения между сторонами. Закон позволяет для обоснования принятого решения принимать во внимание и учитывать прошлые переговоры сторон, практику сложившихся отношений, переписку сторон, обычаи и последующее поведения стороны. (ст.431 ГК РФ)

Представим ситуацию, когда из условий договора и фактических отношений сторон невозможно выявить истинные намерения стороны при заключении договора.

Неопределенный круг исследуемых обстоятельств и доказательств, которые должны представить стороны для подтверждения своих позиций, при невозможности выявления намерения сторон, требовал создание определенных регулятивных правил толкования договора, которые позволили бы суду и сторонам получить какую-то опору в споре и при принятии решений.

На мой взгляд, хороший шаг в сторону определение критериев толкования сделал Верховный суд РФ приняв Постановление Пленума 25.12.2018 года №49 в главе толкования договоров.

Постановления Пленума — критерии толкования условий.

иск о толковании условий договораВ большей части, Постановление Пленума закрепило основные моменты применения условий толкования, такие как:

Интересным, на мой взгляд, является пункт 45 Постановление Пленума №49, в котором указано следующее:

«..По смыслу абзаца второго статьи 431 ГК РФ при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т.п.).
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора»

Смысл данного пункта в определении критериев преимущества одной стороны перед другой при неясности условий договора и невозможности установить волю сторон.
Назовем это «правилом приоритета стороны» при толковании условий договора.
Правило теперь гласит, что толкование условий договора происходит в пользу стороны принявшей условия договора (как менее защищенной) от стороны предлагавшей или настаивающей на этих условиях.

Правило приоритета является проявлением принципа interpretatio contra proferentem («толкование против предложившего»), согласно которому неясное условие договора должно толковаться против той стороны, которая его предложила при заключении договора, и в пользу той стороны, которая его приняла. Это принцип получил широкое развитие в английском, американском и европейском праве.

Таким образом, правило пункта 45 Пленума №49 закрепила сразу несколько интересных моментов определения критериев преимущества сторон:

В связи с правилом преимущества стороны при толковании условий договора, теперь судам необходимо учитывать и дополнительные доказательства, которые позволят определить такое преимущество.

Как доказывать преимущество условий стороны при толкование договора.

Перед определением критерия преимущества сторон при толковании условий договора, суд должен удостовериться, что невозможно установить ясность условий договора и намерения сторон не прибегая к правилу о преимуществе.

Условия и намерения сторон определяются, по сложившейся практике, с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора.

В случае если суд не может установить из вышеперечисленных обстоятельств намерения сторон, суд обязан выяснить, кто был инициатором договора, предложил проект договора или настаивал на спорном условии договора в принятой сторонами редакции.

Следовательно, необходимо представить суду достоверные данные позволяющие определить, кто являлся инициатором договора.

Это может быть переписка сторон, в том числе и электронная переписка. Фактические действия стороны, например отказ стороны, заключить договор на предложенных стороной условиях, и как следствие заключение договора на иных условиях. Отличным доказательством будет являться, например протокол разногласий при согласовании условий договора.

Толкование договора — Необходимо помнить также о критерии по умолчанию.

по умолчанию, предлагающей условия договора стороной, считается лицо, профессионально осуществляющее деятельность в данной сфере. (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т.п.).

Суд может признать стороны равными в спорных правоотношениях, например, если оба участника рынка занимаются одним родом деятельности (например, купля-продажа товаров).

В таком случае сторонам необходимо позаботиться о доказательствах, которые с очевидностью будут свидетельствовать о том, кто является принимающей условия стороной.

Одним из ярких тому примеров, являются государственные контракты, которые заключаются на основании проектов договоров Заказчика, т.е. явного инициатора договорных отношений. Следовательно, все неясности контракта в случае противоположных позиций сторон подлежат толкованию в пользу его контрагента, при условии невозможности определения намерений сторон по другим критериям.
От теории перейдем к практике рассмотрения споров по правилу п 45 Постановления Пленума №49.

Разные тексты в условиях договоров, чей договор имеет больше шансов?

Рассмотрим в качестве примера дело по требованию о признании отсутствующим обременения в виде ипотеки, в котором истец просил признать отсутствие обременения в виде ипотеки, а ответчик настаивал на сохранении данного обременение, поскольку существует неоплаченная неустойка по договору.

Суть данного спора в том, что сторонами представлен в суд идентичный договор, но с различными датами платежа, которая имеет значение при начислении неустойки, внесенными рукописно в тексте договоров.

В экземпляре договора ответчика проставлена рукописно одна дата начисления неустойки — по которой неустойка начисляется, а в экземпляре истца другая дата — при которой начисление неустойки не производится.

Для разрешения спора суд применил правило приоритета стороны (пункт 45 Постановления Пленума №49). В данном случае, при отсутствии возможности определить намерения сторон, суду предписано выяснить, кто является профессиональным участником правоотношений, а также инициатором договора, и выбрать представленный этой стороной текст договора. В нашем случае, суд установил, что инициатором договора был ответчик, следовательно весь риск не заполнения даты платежа лежит на нем.

Пример из практики: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.05.2019 года по делу: №А40-144085/2018

«…Судами установлено, что суть разногласий в начислении неустойки в размере 333 476,61 руб. сводится к различию в датах, проставленных рукописно в п. 3.4. договоров в экземплярах сторон, если принимать за дату платежа 24 число каждого месяца по экземпляру истца, то просрочка в платежах отсутствует.
…В этой связи риски не заполнения даты внесения ежемесячных платежей в машинописной форме при подготовке проекта договора подлежат отнесению на ответчика.»

Имеет большое значение для толкования условий договора кто готовил текст договора.

В конфликтах, основанных на различном толковании условий договоров, это имеет принципиальное значение. Рекомендуем сторонам сразу обращать внимание и корректировать свою защиту именно с учетом этого обстоятельства.

Пример из практики: Постановление Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда РФ от 10.04.2019 года по делу №А56-117405/2018

«…Пунктами 6.2 Договоров, на основании которых заявлено требование о взыскании неустойки, не предусмотрена ответственность арендатора как за несвоевременное внесение задатка (обеспечительного платежа), так и несвоевременное восполнение задатка в связи с увеличением величины постоянной арендной платы (пункт 5.4 Договоров).
Учитывая, что проекты Договоров подготовлены Обществом, а стороны, как следует из материалов дела и их объяснений, по-разному толкуют условия пунктов 6.2 Договоров, при невозможности установить действительную волю сторон, суду первой инстанции в соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» следовало истолковать условия названных пунктов в пользу контрагента Общества — ответчика по настоящему делу.
Таким образом, у суда первой инстанции не имелось оснований для удовлетворения заявленных требований….»

В данном примере суд апелляционной инстанции встал на сторону ответчика, так как он не готовил проект договора и согласно правилу о преимуществе стороны суд, установив невозможность определения условий иначе, полностью принял условия ответчика и в иске о взыскании неустойки было отказано.

Кардинально меняется ситуация, если будет установлено, что проект или спорные условия договора предлагал ответчик или настаивал на них, например, в протоколе разногласий. В таком случае суд может встать на сторону истца с применением правила о преимуществе сторон.

Заключение, подводим итоги.

Напоследок несколько рекомендаций.

Копирование данной статьи только с разрешения автора

Источник

При толковании договора цель – сохранение юридической силы

иск о толковании условий договора

25 декабря 2018 Постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (далее – Постановление) были сформулированы правила, регламентирующие заключение и толкование договоров, которые значительным образом упростят отстаивание позиции доверителей в спорах о толковании договоров.

Новые правила толкования

Новые правила рекомендуют судам сохранять при наличии объективной возможности юридическую силу заключенных гражданско-правовых договоров даже в случаях, когда сторонами, подтверждающими действительность заключенного между ними соглашения, на момент его составления и подписания не были соблюдены некоторые правовые формальности. В Постановлении также регламентирован порядок разрешения судами споров, вытекающих из предварительных и публичных договоров, определено, каким образом расценивать заверения об обстоятельствах. Однако вызывающие наибольший интерес вопросы, на мой взгляд, касаются толкования договоров.

Очень часто даже в повседневной жизни мы встречаемся с ситуациями, когда предприимчивый контрагент в будущей сделке в проекте соглашения использует размытые или вовсе противоречивые формулировки, оставляя себе пути к отступлению или заведомо ставя себя в более выгодное положение по отношению к другой стороне. Как поступить, когда за помощью обращаются доверители, вовремя не обратившие внимания на подобные ухищрения недобросовестных контрагентов?

В таких обстоятельствах особенно очевидна необходимость и важность новых разъяснений Пленума ВС РФ.

Так, суды теперь ориентированы на то, что при толковании договорных положений при разрешении того или иного спора необходимо учитывать основные начала гражданского законодательства, положения ГК РФ, федеральных законов, других актов, не замыкаясь исключительно на норме ст. 431 ГК РФ.

Пленум ВС РФ предписывает судам толковать условия гражданско-правовых соглашений таким образом, чтобы ни одна из сторон не получила преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Верховный Суд РФ в Постановлении рекомендовал в рамках судопроизводства следовать по пути максимально возможного сохранения юридической силы договоров, поэтому при разрешении споров о действительности или совершенности сделки судам надлежит стремиться к сохранению договора и исходить из презумпции разумности и добросовестности участников. В том случае, если условия договора можно толковать различными способами по причине, например, неоднозначных формулировок, приоритет следует отдавать тому, при котором договор сохранит свою юридическую силу.

В юридической практике одного из адвокатов АБ «Правовой статус» имеется яркий пример, иллюстрирующий необходимость толкования договорных положений таким образом, чтобы ни одна из сторон не получила преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Пример из практики

Адвокат АБ «Правовой статус» Галина Колченко представляла интересы доверителя, которому необоснованно предъявили иск по договору займа. В обоснование своих исковых требований истец умышленно превратно истолковал положения договора, при составлении искового заявления и цитировании условий сделки самовольно добавил союз «а также», принципиально меняющий смысл договорного положения. Позиция адвоката состояла в том, что такие действия недопустимы и подтверждают несостоятельность и надуманность доводов, положенных в основу заявленных требований, являющихся, по сути, злоупотреблением правом на обращение в суд.

В обоснование своих доводов адвокат опиралась на следующие положения законодательства и правоприменительной практики.

Согласно п. 3 ст. 307 ГК РФ при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию.

Обращение истца в суд с исковыми требованиями, основанными на превратном толковании положений договора займа, ущемляло права ответчика, доверителя Галины Колченко, и явно свидетельствовало о недобросовестном осуществлении гражданских прав.

В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В п. 2 ст. 10 ГК РФ установлено, что в случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 ст. 10, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

В п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – постановление № 25) дано разъяснение о необходимости для участников гражданских правоотношений при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей действовать добросовестно (п. 3 ст. 1 ГК РФ). В силу п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Пленум ВС РФ указал судам: оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

В постановлении № 25 сделан вывод: поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 ГПК, ст. 65 АПК). Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК), например признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (п. 3 ст. 157 ГК); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (п. 5 ст. 166 ГК).

Согласившись с правовой позицией Галины Колченко, Первомайский районный суд г. Краснодара (решение от 27 декабря 2017 г. по делу № 2-20036/17) отказал в полном объеме в удовлетворении иска.

Подводя итог, следует отметить, что теперь, после принятия Постановления, адвокаты получили еще один эффективный источник для защиты интересов доверителей, обратившихся к ним в похожих спорных ситуациях.

Источник

ВС РФ о толковании договоров: соответствует ли вывод об отсутствии договора по причинам неясности его условий смыслу ст. 431 ГК РФ?

О толковании.

Этим постом хочу открыть цикл заметок, посвященных проблемам толкования. Почему? Потому, что институт толкования договоров все еще остается «темной лошадкой» теории и практики: вопросов больше, чем ответов.

В частности, в ГК РФ толкованию посвящена только ст. 431 ГК РФ, которая никаких изменений в процессе реформирования ГК РФ не претерпела. Однако это не означает, что ее положения настолько безупречны, что не нуждаются в разъяснениях.

Другое дело, что разъяснения суда тоже оставляют простор для воображения и вряд способствуют разработке единообразного практического инструментария.

Оценка ст. 431 ГК РФ в контексте принципа сохранения договора.

Логическое деление ст. 431 ГК РФ позволяет выделить следующие смысловые фрагменты, определяющие последовательность применения правил.

(А) При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.

(Б) Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

(А) Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Из содержания ст. 431 ГК РФ следует, что буквальному тексту договора (форма выражения, волеизъявление) отдается приоритет по сравнению с действительной общей волей сторон (воля как она есть) с учетом цели договора.

Не вдаваясь в данном случае в дискуссию об обоснованности приоритета формы волеизъявления, сложно отрицать тот факт, что ст. 431 ГК РФ направлена на то, чтобы в любом случае постараться сохранить договор (принцип толкования договора в пользу его действительности).

По крайней мере, ничто в ст. 431 ГК РФ не дает повод для того, чтобы считать автоматически договор незаключенным (несуществующим как вид) в случае неясности намерения сторон.

Придерживается ли этой идеи ВС РФ в своих разъяснениях?

Как представляется, смысл ст. 431 ГК РФ не позволяет отказать в признании наличия соглашения о возмещении потерь только по мотивам неясности и двусмысленности условий такого соглашения.

Последний абзац п. 33 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (Пленум № 49) содержит указание на то, что

«По смыслу статьи 431 ГК РФ в случае неясности того, является ли договор абонентским, положения статьи 429.4 ГК РФ не подлежат применению».

Не понятно, где именно в статье ст. 431 ГК РФ содержится такой упрощенный смысл, что в случае неясности договора (=его условий?), считается, что такого договора нет.

Несмотря на генерализацию конструкции, абонентский договор выделен в самостоятельную договорный тип. Следовательно, осуществленный сторонами выбор в пользу именно абонентской конструкции, даже если условия выражены не ясно, не может быть проигнорирован без достаточных оснований. Нераскрытого смысла ст. 431 ГК РФ для этого вряд ли достаточно.

Тем более, что в этом же Пленуме № 49 в п.п. 43-46 содержатся такие разъяснения о порядке применения положений ст. 431 ГК РФ, которые тоже не позволяют просто так сделать вывод об отсутствии соглашения, если договор не (совсем?) понятен.

В частности, в абз. 3 п. 43 Пленума № 49 указано, что «Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».

В абз. 1 п. 44 Пленума № 49 раскрыт принцип толкования договора в пользу его заключенности/ действительности: «При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений».

Соответственно, вывод в пользу отсутствия конкретного соглашения не может быть просто обусловлен непонятностью договора. Такой вывод представляет собой крайнюю меру, когда испробованы всевозможные приемы толкования с учетом всем обстоятельств дела.

Как следствие, поскольку вывод о невозможности квалификации договора в виде абонентского – это де факто вывод об отсутствии такого договора (его незаключенности), такая позиция суда в свете позитивного подхода к толкованию договора должна быть необходимым и достаточным образом аргументирована и представлять своего рода «акт безысходности» суда.

В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 N 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» (Пленум № 6) без каких –либо дополнительных пояснений указано, что «Воля сторон на выбор факультативного или альтернативного обязательства устанавливается путем толкования условий соответствующего соглашения (статья 431 ГК РФ). При наличии сомнений толкование осуществляется в пользу выбора сторонами факультативного обязательства (пункт 2 статьи 320.1 ГК РФ)».

П. 2 ст. 320.1 ГК РФ, к которому отсылает Пленум № 6, ситуацию не проясняет, поскольку содержание пункта 2 указанной статьи сводится к следующему: «К обязательству, предусматривающему совершение должником одного из двух или нескольких действий, применяются правила об исполнении альтернативного обязательства (статья 320), если оно не может быть признано факультативным обязательством».

Иначе говоря, выбор в пользу именно факультативного обязательства больше следует из логики ВС РФ относительно общей расширенной и (дискуссионной) концепции отступного, представленной в Пленуме № 6 (см. пост об отступном), но не из правил толкования.

По сути, предложенное видение ВС РФ толкования создает риск игнорирования принцип толкования в пользу заключенности соглашения (того, которое стороны имели ввиду), поскольку слишком просто позволяет суду подменить неясное с точки зрения буквального смысла слов и выражений соглашение сторон об отступном как альтернативном обязательстве в пользу отступного как факультативного обязательства.

Однако правовые последствия квалификации отступного в качестве альтернативного и факультативного обязательства явно различаются.

Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что такую логику суда по аналогии можно распространять и на все случаи непонятности того, какое обязательство установили стороны своим соглашением (факультативное или альтернативное).

1) разъяснения ВС РФ в части применения ст. 431 ГК РФ выглядят чрезмерно упрощенным за счет общих ссылок на некий смысл ст. 431 ГК РФ, который вряд ли в ст. 431 ГК РФ заложен, с обязательным подкреплением этого смысла выводом об отсутствии спорного договора того вида, который выбрали стороны.

Это создает конфликт в квалификации, противоречит принципу толкования в пользу наличия энного договора и уважения свободы договора сторон (ст. 421 ГК РФ).

Более того, такой подход, если воспринимать его буквально как руководство к действию, повышает риск необоснованной замены волей суда воли сторон соглашения.

2) Разъяснения ВС РФ «не эволюционируют», что вызывает особые сожаления, если учесть, что определенные правила о толковании договора в Пленуме № 49, принятом еще в 2018 году, сформулированы. Поэтому можно было бы ожидать от ВС РФ большей последовательности в реализации таких правил применительно к отдельным договорным конструкциям в разъяснениях, принятых после 2018 года.

3) Возможным способом минимизации рисков необоснованной (упрощенной) замены судом воли сторон своим представлением о соглашении и его отсутствии может быть уход от буквального понимания разъяснений ВС РФ и попытка выяснить действительное намерение ВС РФ по тем же правилам, которые сформулированы в тексте ст. 431 ГК РФ.

Это означает, что просто неясность и двусмысленность условий не может быть поводом для вывода об отсутствии именно того договора, который заключили стороны. Для такого вывода суд все равно должен привести необходимые и достаточные пояснения, демонстрирующие, что даже действительную волю сторон выявить невозможно, опираясь на всевозможные сопутствующие обстоятельства.

Как говорится, без толкования судебных толкований на практике не обойтись.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *