иск об оспаривании договора залога
Верховный суд рассказал, какой суд прекратит ипотеку
Российское законодательство относит споры о правах на недвижимость к исключительной подсудности (ч. 1 ст. 30 ГПК, ч. 1, 2 ст. 38 АПК). Их отправляют в суд по месту нахождения недвижимого имущества. Это облегчает работу суда при сборе и исследованию доказательств, что, по мнению законодателя, должно помочь быстро и правильно разрешить спор, объясняет Павел Хлюстов, «Павел Хлюстов и партнеры».
Кроме того, разрешение такого спора может затрагивать права и интересы третьих лиц, имеющих вещные или обязательственные права на это имущество. При исключительной подсудности они получают дополнительную возможность своевременно получить информацию о возникновении спора, говорит Хлюстов. «Да и сам суд лучше информирован. У него больше возможностей узнать о правах и интересах третьих лиц, не привлеченных к участию в деле».
Особый вид подсудности, предписывающий рассмотрение определенных категорий дел в судах, точно указанных в законе. Правила исключительной подсудности запрещают применять при предъявлении иска нормы о других видах территориальной подсудности, содержащиеся в ст. 28, 29, 31, 32 ГПК.
Ипотека: правильная подсудность
Подсудность спора периодически вызывает сложности у судов. На этот раз спор о подсудности был связан с ипотекой. Дело попало в коллегию по гражданским спорам Верховного суда из Новосибирского облсуда. Как указано в материалах, в 2005 году Иван Горячев* и Петр Чудков* заключили договор займа (суммы в актах не указаны). В обеспечение Инна Мельниченко* передала в залог свою квартиру в Новосибирске. Пять лет спустя, в 2010 году, суд взыскал долг и обратил взыскание на жилье. Решение о взыскании вступило в силу, но исполлисты не предъявили вовремя. Сроки прошли.
Поэтому Мельниченко захотела признать залог недвижимости прекращённым. Рассудив, что дело имеет исключительную подсудность, истица обратилась в Кировский районный суд Новосибирска – по месту нахождения предмета ипотеки. Две инстанции отказались рассматривать дело и сделали вывод о нарушении подсудности. Они указали, что подавать иск надо было не с исключительной подсудностью, а по месту жительства ответчиков. Но такой подход ошибочный, сделал вывод ВС.
Коллегия под председательством судьи Вячеслава Горшкова признала, что речь идет об исключительной подсудности. Ею обладают иски об оспаривании обременения недвижимости. Как это обосновать, ВС указал в судебном акте (№ 67-КГ20-2). Там говорится, что по ч. 1 ст. 30 ГПК в суд по месту нахождения объектов или арестованного имущества надо подавать иски о правах на земельные участки, участки недр, здания, в том числе жилые и нежилые помещения, строения, сооружения, другие объекты, прочно связанные с землей. Так же поступают с исками об освобождении имущества от ареста.
ВС сослался на совместное Постановление Пленума ВС и ВАС от 29 апреля 2010 года № 10/22 о вопросах в спорах о защите права собственности. В нем пояснили, что относится к искам о правах на недвижимое имущество. В эту категорию входят (помимо исков об истребовании имущества из чужого незаконного владения, об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, о признании права, об установлении сервитута, границ земельного участка) также и иски об освобождении имущества от ареста (п. 2). ВС делает вывод: следовательно, исключительная подсудность установлена для исков о любых правах на недвижимое имущество, поэтому не так важно, связаны они с лишением владения или нет. Поскольку приведенный перечень исков о правах на недвижимость не является исчерпывающим, в него можно включить дела об оспаривании обременения недвижимости, подчеркнули в судебном акте. То есть сюда относится и иск об ипотеке, о котором идет речь.
«Залог недвижимости (ипотека) – обременение имущества, а спор о признании залога прекращенным связан с правами спорящих сторон относительно этой недвижимости», – указал ВС.
ВС уточнил: при обращении взыскания на заложенную недвижимость спора о правах на это имущество нет, а основание иска – это нарушение обеспеченного ипотекой обязательства, то есть подсудность обычная. Но иски о прекращении ипотеки относятся к искам о правах на недвижимость, следовательно, рассматриваются с исключительной подсудностью. ВС отменил судебные акты и направил иск в первую инстанцию для решения вопроса о принятии его к производству.
Подсудность: пять спорных вопросов
Положения ч. 1, 2 ст. 38 АПК об исключительной подсудности исков о правах на недвижимость могут вступить в конфликт с нормой ч. 4.1 ст. 38 АПК, устанавливающей исключительную подсудность по корпоративным спорам (см. ст. 225.1 АПК). Рассматривать корпоративный спор должен суд по месту нахождения юрлица, а место нахождения спорной недвижимости может отличаться. Возникает неопределенность при определении арбитражного суда, компетентного рассматривать спор.
Вопрос о соотношении подсудности спора о правах на недвижимость и корпоративного спора был разрешен на уровне Президиума ВАС: при коллизии приоритет имеют нормы подсудности о правах на недвижимость (Постановление от 7 сентября 2010 года № 6470/10 ).
Рассматривая вопрос о подсудности корпоративного спора о признании недействительным договора ипотеки и погашении регистрационной записи об ипотеке в ЕГРП, Президиум ВАС указал: поскольку основная цель иска – признание обременения отсутствующим, спор фактически является спором о правах на недвижимость. Президиум ВАС целенаправленно акцентировал внимание на том, что истцы одновременно заявили два требования – не только требование о признании договора об ипотеке недействительным, но и требование о погашении регистрационной записи об ипотеке. «Президиум ВАС имел в виду, что если бы истец ограничился лишь требованием о признании договора недействительным, то спор не подпадал бы под критерии ч. 1, 2 ст. 38 АПК об исключительной подсудности исков о правах на недвижимое имущество. Территориальная подсудность корпоративного спора, содержащего лишь требование об оспаривании сделки с недвижимом имуществом, подчинялась бы правилу ч. 4 ст. 38 АПК, то есть спор должен был бы рассматривать арбитражный суд по месту нахождения юридического лица», – отмечает Павел Хлюстов.
Спор об исполнении обязательств по оплате приобретенной недвижимости не подпадает под нормы ст. 38 АПК об исключительной подсудности, следует из Постановления Президиума ВАС от 20 декабря 2011 года № 9924/11. Причина – если суд удовлетворил иск продавца и обязал покупателя заплатить, такое решение ни прямо, ни косвенно нельзя рассмотреть как предусматривающее, что при его исполнении должен регистрироваться переход права на недвижимость или внесение иной записи в ЕГРП. «Правило о территориальной подсудности споров по взысканию просроченной задолженности по сделкам с недвижимостью должно носить универсальный характер и не ограничиваться спорами, вытекающими лишь из договора купли-продажи», – указывает Хлюстов.
Иск об установлении сервитута подпадает под нормы ст. 38 АПК об исключительной подсудности и рассматривается по месту нахождения недвижимости. Это следует из разъяснений в п. 1 Постановления Пленума ВАС от 12 октября 2006 года № 54 и п. 2 Постановления Пленума ВС и Пленума ВАС от 29 апреля 2010 года № 10/22. Такая же правовая позиция содержится в Определении экономколлегии ВС № 301-ЭС14-9021. Иски о прекращении или изменении условий сервитута тоже должны подпадать под положения ст. 38 АПК, считает Хлюстов.
Обращение взыскания на земельные участки в рамках исполнительного производства допускается только на основании решения суда. Такие дела рассматриваются в порядке искового производства и с соблюдением правил исключительной подсудности (ст. 30 ГПК и ст. 38 АПК). При этом правом заявить в суд такое требование обладают взыскатель и пристав-исполнитель.
Вопрос об исключительной подсудности таких споров решался по-разному. ВАС придерживался позиции, что требование надо относить к спорам о правах на недвижимость. Эта правовая позиция господствовала в арбитражных судах, хотя встречались судебные акты с противоположным мнением.
Но Конституционный суд занял противоположную точку зрения. В Постановлении от 26 мая 2011 года № 10-П КС он разъяснил, что спор об обращении взыскания на заложенную недвижимость не является спором о правах на это имущество, поскольку его предмет – осуществление действий, результатом которых должна быть передача денег (п. 5.1). Само же решение суда не влечет перехода прав на заложенное недвижимое имущество, указал КС (п. 5.3).
Президиум ВС подтвердил этот подход в вопросах об обращении взыскания на заложенную недвижимость в гражданском судопроизводстве (п. 2.1 «Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств», утв. Президиумом Верховного суда РФ 22 мая 2013 года). Позже подход стал укореняться и в практике арбитражных судов.
* – имена и фамилии участников спора изменены.
Ипотеки и поручительства: как их оспаривают в судах
Обеспечительные меры, например залог или поручительство, используются для договоров с недвижимостью, крупных кредитов и прочих значительных сделок. Они должны давать кредитору уверенность в «плане Б» на случай проблем контрагента. Однако недобросовестные должники пытаются всячески оспорить обеспечительные сделки, чтобы лишить кредитора одного из самых быстрых и простых способов возврата долга, говорит юрист «Содружества земельных юристов» Наталья Лопатина.
Почему оспорить стало сложнее
Обеспечительные сделки в основном признают недействительными по тем же правилам, что и обычные. Общие основания оспаривания из Гражданского кодекса, такие как мнимость, притворность, превышение полномочий и т. д., сейчас используются гораздо реже, делится наблюдениями Дмитрий Константинов из юрфирмы «Ильяшев и партнеры». Юрист объясняет это эффективностью специальных норм – о несостоятельности или корпоративных. Кроме того, в 2013 году стала действовать новая редакция ст. 166 Гражданского кодекса об оспоримых и ничтожных сделках, которая существенно ограничила возможности их оспаривания, продолжает управляющий партнер АБ «Юг» Юрий Пустовит.
Ипотеки и поручительства оспаривают не реже, чем раньше, но суды стали чаще отказывать.
Управляющий партнер АБ «Юг» Юрий Пустовит
В частности, в ст. 166 закрепили принцип эстоппель: лицо не может добиваться признания сделки недействительной, если раньше оно вело себя так, будто она действительна. Кроме того, раньше требовать применения последствий недействительности сделки могли «любые заинтересованные лица», а теперь – ее стороны или другие лица, указанные в законе.
Практика стабилизировалась и по такому основанию оспаривания поручительства физических лиц, как отсутствие согласия супруга. 10 лет назад это было одним из самых популярных способов отменить обеспечение, вспоминает Димитрий Нуржинский из Nektorov, Saveliev & Partners. Но 12 июля 2012 года Пленум ВАС выпустил постановление, в котором разъяснил, что ответственность несет лично поручитель – а, значит, отсутствие согласия супруга не говорит о недействительности сделки. Эта позиция касалась индивидуальных предпринимателей, но в 2013 году Верховный суд применил такой же подход в деле простых граждан (дело № 18-КГ13-27), рассказывает Нуржинский. Несмотря на однозначное решение и устоявшуюся практику, банки перестраховываются и продолжают требовать нотариального согласия супруга на поручительство, делится юрист.
Стабилизировать оборот помогают и реестры. Залог прекращается в том случае, если заложенный объект приобрел добросовестный покупатель, который не был осведомлен об обременении (ч. 2 п. 1 ст. 352 ГК). Недвижимость «защищена» от этого системой регистрации прав, но подобные схемы часто встречались на рынке купли-продажи автомобилей, говорит Нуржинский. Суды же, по его словам, не всегда были готовы применять ст. 352, поэтому законодатель в 2014 году ввел систему регистрации залога движимых вещей у нотариуса (ст. 339.1 ГК).
Банкротные и корпоративные оспаривания
В банкротстве признать сделку недействительной гораздо проще. Ипотеку или поручительство могут оспорить по тем основаниям, что они причинили вред кредиторам или были совершены с предпочтением одному из них. Если в суде подтвердится, что кредитор знал или должен был знать о предбанкротном состоянии должника – сделку признают недействительной.
В банкротстве велика вероятность, что обеспечительную сделку признают недействительной. Подобные сделки односторонние: должник ничего не получает взамен, а конкурсная масса страдает.
Юрист юрфирмы «Ильяшев и партнеры» Дмитрий Константинов
В зоне риска банкротного оспаривания могут оказаться договоры, заключенные в течение трех лет до возбуждения процедуры несостоятельности, предупреждает начальник отдела правового сопровождения девелоперских проектов IPT Group Александр Анчугов.
Другие основания для оспаривания – корпоративные. Крупные сделки или сделки с заинтересованностью должны получить одобрение внутри фирмы согласно ее документам и закону. Если процедура нарушена, то договор могут признать недействительным при условии, что кредитор знал или мог знать о нарушении. Поэтому ему важно заранее проверить корпоративную структуру контрагента и убедиться, что сделка одобрена по всем правилам. Это распространенное основание для оспаривания залога, хотя в ходе судебного разбирательства может оказаться, что договор был фактически одобрен или прошел срок исковой давности, говорит консультант юридической практики O2 Consulting Георгий Мурзакаев. От подобных исков можно защищаться, в том числе указывая на недобросовестность оппонента. В последнее время возросло значение института злоупотребления правом, обращает внимание Мурзакаев. Он приводит примеры решений, «устоявших» на уровне экономколлегии ВС:
Другие основания оспаривания и минимизация рисков
Сделки могут оспаривать и по другим основаниям, известным каждому юристу. Например, доверенность не давала полномочий заключать именно такой договор или оказалось, что предмет ипотеки на самом деле не принадлежит залогодержателю (например, договор купли-продажи здания признали недействительным). Ипотеку здания часто пытаются оспорить по тому основанию, что участок под ним не заложен, говорит Пустовит из АБ «Юг». По словам адвоката, суды склонны отказывать в таких исках: они объясняют, что оформление прав на землю зависит только от залогодателя, а залогодержатель тут ни при чем.
Встречаются и сравнительно редкие способы оспаривания. В пример Мурзакаев привел дело № А40-216102/15. В нем суд признал недействительным договор залога доли в уставном капитале ООО в качестве обеспечения банковской гарантии банка «Пересвет», поскольку банк ввел в заблуждение залогодателя-физлицо. Первая и вторая инстанции обратили внимание, что основное обеспечение уже было предоставлено, а договор залога доли заключили дополнительно, после выдачи банковской гарантии и по требованию банка. В чем был смысл этого, представители банка так и не пояснили. Суды пришли к выводу, что они ввели гражданина в заблуждение и потребовали заключить сделку, в которой не было необходимости. А значит, ее следует признать недействительной.
В одном из дел суды признали недействительным договор залога доли, потому что залогодателя-физлицо ввели в заблуждение: необходимости в сделке не было.
Такой риск предвидеть сложно, но самые частые можно и нужно предупредить. Этим и занимаются юристы, задача которых тщательно изучить документы, затребовать недостающие и правильно структурировать сделку. Как защитить интересы обеих сторон сделки, рассказывает Лопатина из «Содружества земельных юристов» на примере купли-продажи участка с «неправильным» назначением. Покупатель хочет приобрести участок сельскохозяйственного назначения и построить на нем коттеджный поселок. Продавец обещает, что поменяет назначение земли, но, конечно, в счет аванса. «Здесь нужно заключить предварительный договор или договор купли-продажи будущей вещи – участка с правовым режимом под жилищное строительство, – говорит Лопатина. – Срок заключения основного договора надо жестко привязать к моменту внесения в ЕГРН нужного вида использования участка». Чтобы его зарегистрировать, продавец получит от покупателя аванс. На случай, если поменять назначение земли не удастся, Лопатина предлагает подключить финансово надежного поручителя, который гарантирует возврат аванса.
Чтобы получить кредит на нужды бизнеса, часто недостаточно ипотеки, банки требуют личного поручительства гендиректора или участников юридического лица. В итоге эти люди становятся ответственными за многомиллионные и многомиллиардные долги, с которыми, скорее всего, не смогут расплатиться. Признать такое поручительство недействительным сложно, потому что суды стремятся сохранить обеспечение, говорит старший юрист DS Law Татьяна Воронина: «Они отклоняют доводы о том, что долг уже был на момент поручительства или в договорах не указан его размер. Также суды не принимают во внимание, что у поручителя не было достаточного для оплаты долгов имущества (и понятно, что уже не будет)».
Воронина уверена: банки заключают договоры не с целью получить денежные средства, а чтобы контролировать поручителя под страхом привлечь его к солидарной ответственности. Она рекомендует руководителям и участникам компаний письменно обращаться в банк с просьбой обойтись без поручительства либо пытаться менять его условия. Можно попробовать ограничить ответственность теми долгами, которые возникнут в период полномочий конкретного лица. Иначе придется отвечать и за последующие – уже после того, как гражданин перестанет контролировать общество, заключает Воронина.
Признает ли Верховный суд договор залога между должником и займодавцем недействительной сделкой или нет?
Редакция закон.ру обратила внимание на интересный кейс и предложила обсудить его перспективы рассмотрения в Верховном суде Российской Федерации. Проанализировав судебные акты судов трёх инстанций можно сделать следующий прогноз, который мы подробно изложили в нашем материале.
Признает ли Верховный суд договор залога между должником и займодавцем недействительной сделкой или нет?
30 марта 2020 года определением Верховного суда №305Э-ЭС19-202082 судья Самуйлов С.В. передал для рассмотрения в судебном заседании кассационную жалобу Кудрина М. А. по делу № А40-210795/2016.
В качестве оснований для передачи указано, что заслуживают внимания доводы о том, что залог подпадает под шестимесячный период, предшествовавший возбуждению дела о банкротстве и направлен на обеспечение исполнения обязательства Должника перед займодавцами как отдельными кредиторами, возникшего до совершения залога, а также, что целью заключения договора залога явилось причинение вреда кредиторам, путем изъятия единственного ликвидного имущества должника.
Предлагаем более подробно разобраться с обстоятельствами указанного спора, проанализировать правовые позиции судов трех инстанций, рассмотревших дело и сделать прогноз на возможный итог рассмотрения дела Верховным судом РФ.
Обстоятельства дела.
Заявитель по делу о банкротстве – ООО «Торговый Альянс Дионис».
Должник – Лысюк Александр Сергеевич.
26 марта 2016 года между Должником и Смаглием П.И., Кузнецовым Г.В. заключен договор целевого займа № 1 года на общую сумму 22 000 000 руб. (по 11 млн. руб. от каждого). Сумма займа была предоставлена на срок до 01.06.2016 года для целей расчета с кредиторами ОАО «Молоко».
05 мая 2016 года между Должником и займодавцами заключен договор залога № 1 (государственная регистрация от 16.05.2016 года) во исполнение обязательств Должника перед залогодержателями по договору займа № 1 от 26.03.2016 года.
17 мая 2016 года в связи с неисполнением Должником обязательств по договору займа между сторонами заключено Соглашение № 1 о передаче залогодержателям (Смаглию П.И. и Кузнецову Г.В.) шести объектов недвижимого имущества, принадлежащих Должнику на праве собственности и входящих в производственную базу ОАО «Молоко».
24 мая 2016 года была проведена государственная регистрация права долевой собственности Смаглия П.И. и Кузнецова Г.В. на принадлежавшие должнику объекты недвижимости.
16 ноября 2016 года в отношении Должника возбуждено дело о банкротстве. В последующем в отношении должника введена процедура реализации имущества на шесть месяцев (решение суда от 15.02.2017 г.).
В рамках дела о банкротстве финансовый управляющий обратился в суд для оспаривания соглашения № 1 от 17.05.2016 года о передаче имущества залогодержателям.
Также кредитор Кудрин М.А. обратился в суд с заявлением об оспаривании всего комплекса заключенных сделок: договора целевого займа № 1 от 26.03.2016 г., договора залога № 1 от 05.05.2016 года и соглашения № 1 от 17.05.2016 года поскольку, по общим основаниям в соответствии со ст. 170 ГК РФ, как притворные сделки, которые прикрывают безвозмездную передачу имущества от Должника двум конкретным кредиторам, а также по специальным основаниям, установленным главой III.1. Закона о банкротстве.
Определением арбитражного суда города Москвы от 30.04.2019 г. заявленные требования финансового управляющего и конкурсного кредитора Кудрина М.А. были удовлетворены частично – соглашение № 1 от 17.05.2016 г. признано недействительной сделкой, применены последствия недействительности в виде взыскания со Смаглия П.И. и Кузнецова Г.В. по 2 200 000 рублей 00 копеек, в признании ничтожными сделками договора целевого займа № 1 от 26.03.2016 г.и договора залога № 1 от 05.05.2016 г. было отказано.
Правовая позиция судов.
Отказывая в удовлетворении заявленных требований о признании спорных договоров ничтожными сделками, суды трех инстанций посчитали, что притворность не доказана кредитором, поскольку из буквального содержания договора целевого займа № 1 от 26.03.2016 г. и иных имеющихся в деле доказательств не следует, что, заключая договор займа, стороны прикрывали иную сделку, реальность займа была подтверждена займодавцами, а должник получение денежных средств в заем не оспаривал.
В качестве подтверждения финансовой возможности выдачи займов сторонами были представлены договоры займа с третьими лицами, налоговые декларации в отношении третьих лиц о финансовой возможности предоставить необходимые суммы денежных средств, более того, третье лицо было опрошено в качестве свидетеля в судебном заседании.
Вместе с тем, установив, что действия ответчиков по заключению Соглашения № 1 от 17.05.2016 г. в условиях неплатежеспособности должника при наличии неисполненных обязательств перед иными кредиторами были направлены на причинение вреда кредиторам, указанное Соглашение было признано судом недействительным на основании пункта 1 статьи 61.3, а также п. 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, в связи с тем, что в результате заключения спорного Соглашения кредиторы – Смаглий П.И. и Кузнецов Г.В. получили предпочтительное удовлетворение своих требований по договору целевого займа.
Правовая оценка дела.
Если оценивать последовательно все оспариваемые сделки, то пожалуй, договор займа меньше всего вызывает вопросов, поскольку судом была проверена реальность заемных отношений, а также установлена финансовая возможность займодавцев предоставить указанные в договоре денежные суммы, хотя из содержания судебных актов и не следует, проверялись ли судом обстоятельства передачи денежных средств (снятие наличных денежных средств через банкомат или получение в банке), а также иные обстоятельства обуславливающие перемещение денежных средств от третьих лиц к должнику.
Особое внимание при анализе рассматриваемого дела мне хотелось бы уделить договору залога от 05.05.2016 г., в отношении которого, как мне кажется, также имелись основания для признания недействительной сделкой, поскольку в случае признании его недействительным и применения последствий недействительности, требования ответчиков, включенные в реестр требований кредиторов должника были бы лишены статуса залоговых, а имущество подлежало реализации в общем порядке с последующим распределением денежных средств пропорционально включенным в реестр требований кредиторов Должника требованиям.
Как установлено материалами дела, договор залога № 1 от 05.05.2016 года был зарегистрирован Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Тверской области 16.05.2016 года, поэтому, несмотря на дату его подписания, он является заключенным именно с даты государственной регистрации, то есть с 16.05.2016 года (п. 3 ст. 433 ГК РФ, п. 2 ст. 10 ФЗ «Об ипотеке»).
Определением Арбитражного суда г. Москвы от 16.11.2016 года в отношении Должника возбуждено производство по делу о банкротстве № А40-210795/16.
Учитывая позицию Верховного суда РФ, сформированную в Определении от 17.10.2016 № 307-ЭС15-17721(4), для соотнесения даты совершения сделки, переход права на основании которой (или которая) подлежит государственной регистрации, с периодом подозрительности учету подлежит дата такой регистрации, то фактически дата регистрации договора залога – 16.05.2016 г. попадает в шестимесячный период подозрительности для целей оспаривания сделки по основаниям п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Обращает на себя внимание, что судами указанному обстоятельству не только не дана какая-либо оценка, но и, более того, сделан противоположный вывод о том, что соглашение от 17.05.2016 г. о передаче заложенного имущества, на основании которого 24.05.2016 г. произведена государственная регистрация права долевой собственности залогодержателей на объекты недвижимого имущества должника, заключено в течение 6 месяцев и 1 дня до возбуждения дела о банкротстве (стр. 11 Определения от 30.04.2019 г.). К сожалению, данный подход к исчислению сроков подозрительности остался незамеченным как для суда апелляционной, так и кассационной инстанции.
Вместе с тем, из содержания п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве следует, что состав недействительности сделки с предпочтением носит формальный характер, поскольку независимо от того, что спорный договор залога совершен в пределах шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве, при наличии условий, предусмотренных абз. 2 и 3 п. 1 указанной статьи, недобросовестность залогодержателей не подлежит доказыванию (абз. 1 и 2 п. 12 Постановления ВАС РФ от 23.12.2010 г.№ 63).
При этом, судами была установлена осведомленность залогодержателей о неплатежеспособности должника и, как следствие, заинтересованность в совершении оспариваемых сделок в части соглашения от 17.05.2016 г., однако, не было учтено то обстоятельство, что очередность удовлетворения требований кредиторов нарушена непосредственно самим договором залога № 1 от 05.05.2016 г., а соглашение от 17.05.2016 г. было, по сути, следствием заключенного договора о залоге.
Таким образом, у судов имелась вся совокупность обстоятельств для признания договора залога от 05.05.2016 года недействительной сделкой на основании п. 3. ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Если при оценке рассматриваемого договора залога как недействительной сделки по п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве могут возникнуть вопросы в части исчисления шестимесячного срока для определения периода подозрительности, то почему судом не дана оценка данному договору в части применения к нему положений п. 1 и 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве не совсем понятно из проанализированных судебных актов.
Вместе с тем, полагаю, что у судов также имелись основания для того чтобы квалифицировать договор залога № 1 от 05.05.2016 г. как подозрительную сделку, повлекшую вред кредиторам.
Для большего понимания, предлагаю обратиться к следующий инфографике, которая позволит оценить весь комплекс совершенных сделок в совокупности на предмет их подозрительности.
Как видно из представленной графики, менее чем за год до возбуждения в отношении Должника производства по делу о несостоятельности произошло отчуждение недвижимого ликвидного имущества, принадлежащего должнику, в пользу двух заинтересованных кредиторов преимущественно перед другими на сумму 22 млн. рублей.
Из чего можно сделать вывод, что последовательное заключение ряда сделок между должником и заинтересованными лицами в качестве конечной цели преследовало вывод из конкурсной массы должника недвижимого имущества, в результате чего был причинен вред имущественным правам независимых кредиторов.
В частности, о причинении вреда имущественным правам кредиторов, может свидетельствовать тот факт, что наложение обременения на ликвидное имущество, за счет которого возможно удовлетворение требований кредиторов, в соответствии с положениями статьи 138 Закона о банкротстве существенно снижает (на 80-90%) размер денежных средств, которые бы кредиторы получили при реализации необремененного залогом имущества, что, кстати, и произошло в результате признания соглашения от 17.05.2016 г. недействительным при сохранении договора залога от 05.05.2016 г.
Чтобы оценить различные последствия признания оспариваемых сделок недействительными, также предлагаю к инфографике.
Из представленной сравнительной графики видно, что в случае недействительности договора залога от 05.05.2016 г. конкурсные кредиторы вправе рассчитывать на более значительное удовлетворение своих требований, нежели чем при недействительности только Соглашения от 17.05.2016 г.
Стоит обратить внимание, что наибольшее удовлетворение кредиторы смогли бы получить в том случае, если бы вместе с соглашением от 17.05.2016 г. и договором залога от 05.05.2016 г. был признан недействительным и договор займа от 26.03.2016 г., при этом не имеет значения по какому из оснований статьи 61.2 Закона о банкротстве оспариваются указанные сделки, поскольку сформировавшаяся на сегодняшний день судебная практика исходит из того, что судом в случае оспаривания подозрительной сделки проверяется наличие обоих оснований, установленных как пунктом 1, так и пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Поскольку, как следует из материалов спора, конкурсным кредитором Кудриным М.А. было указано на применение как общих, так и специальных оснований Закона о банкротстве при оспаривании заключенных договоров, а отказ в иске в связи с ошибочной квалификацией недопустим, поскольку не обеспечивает разрешение спора, определенность в отношениях сторон, соблюдение баланса их интересов и не способствует максимально эффективной защите прав и интересов лиц, участвующих в деле, то полагаю, что судам надлежало установить все обстоятельства заключения оспариваемых сделок на предмет наличия оснований, предусмотренных, в том числе, п. 1 и 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Учитывая вышеизложенное, на мой взгляд, у судов имелась совокупность обстоятельств для признания договора залога от 05.05.2016 года недействительной сделкой и на основании п. 2. ст. 61.2 Закона о банкротстве.
В любом случае, все приведенные выше мысли являются только предположениями и субъективной оценкой обстоятельств дела, которые можно почерпнуть из оспариваемых судебных актов, а окончательную точку в споре поставит Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, которая рассмотрит данное дело уже 14 мая 2020 года.
С повышенным интересом будем ожидать разрешения указанного спора, но уже сейчас есть ощущения, что судебные акты по делу № А40-210795/2016 будут изменены или отменены высшей судебной инстанцией.