каких прав не хватает женщинам
12 стран, в которых у женщин нет никаких прав
На первый взгляд мир наш прост и понятен, но некоторые происходящие в нем вещи не то что удивляют, поражают и пугают. Искренне удивляет, что во времена внедрения передовых технологий и освоения космоса на планете всё еще процветают варварские традиции.
Речь идет о странах, в которых женщины не то что не имеют никаких прав, но и ежедневно подвергаются насилию, а в некоторых случаях рискуют распрощаться с жизнью. Здесь приведен список государств, в которых женщин не считают людьми.
3. Непал
В этой стране женщинам приходится вступать в партизанские отряды, чтобы защитить себя и свои жилища. Здесь приветствуются ранние браки и роды, однако из-за голодного существования истощенные жители долго не выдерживают — девушки умирают. Кроме того, родители часто продают своих дочерей до достижения ими совершеннолетия.
4. Мали
Эта беднейшая страна славится своим кровавым обрядом: девочки подвергаются болезненной процедуре обрезания половых органов. Местные женщины рано выходят замуж, причем это происходит не по их воле. Каждая десятая девушка в Мали умирает во время беременности или родов.
10. Йемен
Здесь женщины не могут получить образования. Причина проста — не успевают! Здесь их выдают замуж, начиная с семи лет, после чего лишают всяких прав. К слову сказать, в Йемене пытаются решить эту проблему, но пока особого успеха не достигли.
11. Саудовская Аравия
Несмотря на то, что Саудовская Аравия является богатой и перспективной страной, для женщин здесь существует масса ограничений. Это единственное место в мире, где женщина не имеет права водить автомобиль. А еще женщинам нельзя покидать дом без мужа или родственника, нельзя пользоваться общественным транспортом и говорить с другими мужчинами. Они обязаны носить одежду, которая полностью закрывает их лицо и тело.
12. Гватемала
Еще одна страна в этом списке, где женщинам стоит опасаться за свою жизнь. Убивают их здесь сотнями, причем никто не занимается расследованием преступлений, хотя часто рядом с трупом можно обнаружить записку, в которой написаны слова ненависти. Регулярные изнасилования и избиения — так живут женщины из низших слоев местного общества.
Странно узнавать обо всём этом, особенно когда в привычном нам мире женщины не только наделены всеми правами, но и занимают важные государственные посты и являются знаменитыми на весь мир политиками. Придет день, когда во всех уголках планеты женщины смогут жить так же.
«К нам отношение, как к обслуге» Женщины в России работают много и тяжело. Почему у них меньше прав, чем у мужчин?
Согласно исследованию Всемирного банка «Женщины, бизнес и закон — 2019», россиянки имеют только три четверти тех прав, что есть у мужчин. Это связывают с отсутствием закона о противодействии домашнему насилию, слишком малым числом женщин на высоких постах и недоступностью для них некоторых денежных «мужских» работ. «Лента.ру» разбиралась, как устроена дискриминация, которая мешает продвигаться женщинам по карьерной лестнице, что такое «липкий пол» и почему список запрещенных профессий на самом деле не защищает россиянок от вредных условий труда.
Стеклянный потолок и липкий пол
35-летняя жительница Воронежа Анна полгода работала младшей кухонной работницей в ресторане на полтысячи человек. В ее обязанности входило мытье посуды, котлов, рабочих поверхностей и вынос мусора. Один мешок весил около 30 килограммов, а поддон для посудомойки, которых за смену было около ста, — примерно десять килограммов. Но труднее было работать не с тяжестями, а с химикатами в посудомоечной машине. Одна из работниц, по словам Анны, получила химический ожог.
Согласно регламенту, с химикатами можно взаимодействовать только в перчатках и респираторах. Однако респираторы были в служебном шкафчике под замком, а ключ — у старших работников. Анна отмечает: в основном, это были мужчины, и на кухне они появлялись либо в случае чрезвычайных происшествий, либо в конце смены, чтобы проверить девушек. Своим служебным положением они пользовались с удовольствием.
«Если ты им понравилась — посвистывали вслед, гоняли протирать полки. Когда я начала не нагибаться, а присаживаться, они сменили тактику, и в ход пошли приказы протирать светильники и вытяжки», — вспоминает она.
За 12-часовую смену женщина получала 800 рублей. Вскоре она уволилась: работа с вредными химикатами и тяжестями никак не компенсировалась и подрывала здоровье. Что любопытно, список запрещенных женщинам 456 профессий, который был сокращен Минтрудом до ста (изменения вступят в силу с января 2021 года), такие условия труда не учитывает. В частности, он не регламентирует работу женщин с вредными веществами на нижестоящих должностях. Например, они не могут быть специалистками на производстве ртути и ее соединений и получать за это соответствующее вознаграждение и льготы, но при этом могут быть уборщицами на этом же производстве.
Созданный в далеком 1974 году якобы в целях сохранения репродуктивного здоровья женщин документ, разрешающий многие виды тяжелого труда, но запрещающий профессии боцмана, машиниста электропоезда и водителя автобуса на междугородных и международных маршрутах, неоднократно признавался ООН ущемляющим права женщин и стал ярким примером так называемого «стеклянного потолка».
Этот термин означает невидимый дискриминационный барьер, основанный на предубеждениях, которые мешают продвигаться женщинам по карьерной лестнице. Например, существует стереотип, что женщины более эмоциональны и неуравновешенны.
Но, вопреки логике, женщин чаще оставляют на менее квалифицированных работах (например, сиделок и медсестер, где требуется та самая эмоциональная устойчивость). Этот барьер на пути к карьерному росту называют «липкий пол». Феномен касается всех женщин, которые застряли на начальной низкооплачиваемой позиции из-за сексистских установок в обществе (например, что женщина «по природе» создана обслуживать других людей).
Фото: Matt Rourke / AP
По данным Росстата, во всех областях труда и среди всех категорий персонала зарплата женщин ниже зарплаты мужчин на 30 процентов. Женщины количественно преобладают над мужчинами в семи сферах из восемнадцати — это торговля, гостиницы и предприятия общественного питания, финансовая и страховая деятельность, образование, здравоохранение и социальные услуги, деятельность в области культуры, предоставление прочих видов услуг. Но, например, в сфере образования численность мужчин растет вместе с возрастом учеников: 99 процентов педагогов, работающих с дошкольниками, — женщины, в то время как в профессорско-преподавательских составах в высших учебных заведениях (более престижных должностях) мужчин уже 42 процента.
Можно было бы предположить, что женщины реже получают высокие должности, потому что они плохо учатся и не заинтересованы в повышении своей квалификации. Но, согласно Росстату, во всех сферах среди специалистов высшей квалификации женщин 63 процента. Высшее образование они также получают чаще: 55 процентов женщин против 45 процентов мужчин. Однако на следующей карьерной ступени — среди руководства — женщин в целом только 41 процент.
«С огнем боролись все, кроме тех, кто сидел за пультом управления»
54-летняя Светлана Зольникова всю жизнь прожила в Челябинске. В юности она училась в институте на престижной специальности инженера-оператора ЭВМ. Проработав десять лет по профессии, она вышла замуж, родила и в декрете стала растить ребенка.
Брак распался спустя три года из-за алкоголизма супруга. За то время, пока она была в декрете, компьютерные технологии сильно эволюционировали, и, чтобы вернуться в профессию, Светлане нужно было учиться заново. Кроме того, за время выпадения из активной социальной жизни женщина утратила полезные связи, которые могли ей помочь найти высокооплачиваемую работу. Она пошла на сменный график машиниста-обходчика на заводе — обеспечивать бесперебойную работу оборудования: переключать, контролировать и регулировать параметры, остановки и запуски, предотвращать аварийные ситуации и чистить оборудование.
В цехе оказалось недостаточно света, шумно и грязно. За время долгой работы на производстве Светлана частично потеряла слух.
«От тяжестей болит туловище, особенно живот и поясница. Но самое сложное — даже не физическая нагрузка, а полное подчинение, фактически потеря человеческого статуса. Необходимо делать все, что говорят, даже если это полный абсурд», — признается она.
Несмотря на то что мужчины, с которыми она работает на одной должности, получают больше, на женщину «вешают» дополнительную неоплачиваемую работу — уборку цеха. Также, продолжает Светлана, мужчины гораздо быстрее продвигаются по карьерной лестнице: среди ее руководства много молодых мужчин 25 лет.
Но им женщины не привыкли доверять решение сложных ситуаций. Однажды в цехе загорелась турбина с водородным охлаждением, с минуты на минуту завод мог взлететь на воздух. Сотрудницы вызвали пожарных. Те приехали, но тушить пожар отказались. По словам Светланы, она и другие работницы тушили пожар своими силами: кто песком, кто огнетушителями, кто чем мог. «С огнем боролись все, кроме тех, кто сидел за пультом управления», — говорит она.
В какой-то момент Светлана вышла на вторую работу: на ее обеспечении оказался не только ребенок, но и пожилая мать. Женщина устроилась уборщицей в магазин CD-дисков, который принадлежал молодому парню. Его не интересовало состояние помещения, в котором он торговал: каждый месяц прорывало канализационные трубы, и вода «хлестала вверх прямо из унитазов». Светлана убирала нечистоты, параллельно раскладывая по полкам магазина ароматические саше, чтобы скрыть неприятный запах. Зимой мужчина требовал, чтобы тротуар перед зданием вне зависимости от погоды всегда был чист до голого асфальта.
Фото: Дмитрий Духанин / «Коммерсантъ»
В итоге магазин разорился, владелец не выплатил Светлане зарплату, и она нашла другую работу — уборщицей в магазине тканей. Так она стала работать в трех местах, потом в четырех, дошло до шести работ одновременно: на заводе, в службе клининга, уборщицей в магазинах, почтальоном, детским аниматором.
Все работы так или иначе были связаны с физическим трудом. Будучи аниматором, Светлана носила тяжелый костюм медведя, в котором должен был работать мужчина, но мужчин среди аниматоров не оказалось. Как почтальон женщина разносила квитанции за жилищно-коммунальные услуги (одна квитанция — 50 копеек, и в подъездах к ней часто приставали выпившие мужчины). Наконец, служба клининга отправляла ее в загородные дома состоятельных людей, где нужно было чистить бассейны: сливать воду, выгребать руками дождевых червей и грязь и только затем мыть. Каждая претензия клиентов вычиталась из зарплаты уборщицы.
Светлана смогла обеспечить свою семью, но за свой трудовой стаж посадила здоровье: у нее гипертония, проблемы с мочевым пузырем из-за работы на холоде и обморожений, аллергия на бытовую химию, больные «рабочие» руки, поясница, ноги, проблемы со слухом. По ее словам, было бы хорошо, если список запрещенных профессий для женщин действительно ограждал их от тяжелого труда, а не мешал зарабатывать на более безопасных и высокооплачиваемых работах.
«На моем заводе одна женщина перекладывала уголь лопатой, и у нее разорвался яичник от перенапряжения. Может быть, это нормально, что на некоторых профессиях только мужчины. Но я бы хотела быть машинистом электропоезда — ехать по осеннему лесу и смотреть, как летят рельсы», — говорит она.
«Женские» обязанности
Исследователи выделяют несколько причин, по которым женщины остаются на «липком полу». Во-первых, зачастую типично «женские» сферы деятельности (уборка, эмоциональное и физическое обслуживание, воспитание детей) просто не подразумевают карьерный рост. Эта ситуация особенно характерна, например, для ресторанного и гостиничного бизнеса в небольших и средних городах, где количество заведений не столь высоко по сравнению с мегаполисами, и текучка среди сотрудников административных должностей небольшая. Как следствие, уборщицы, официантки, работники кухни, ресепшионисты могут совершать только линейные переходы из одной организации в другую, без повышения зарплаты и должности.
Во-вторых, женщины имеют гораздо меньше времени на продвижение карьеры и повышение квалификации: в России все обязанности по уходу за ребенком обычно ложатся на женщину. Только 2-2,5 процента российских мужчин пользуются правом выхода в декрет. Похожая ситуация и с больничными во время детских заболеваний: по данным Росстата, в 2017 году женщины были временно нетрудоспособны 15,7 тысячи дней, а мужчины почти в два раза меньше — 8,8 тысячи дней. В пяти (из 17) миллионах российских семей детей воспитывают матери-одиночки (отцов-одиночек в России около 600 тысяч).
Фото: Андрей Луковский / «Коммерсантъ»
Кроме того, по всему миру женщины выполняют в 2,6 раза больше работы по дому, чем мужчины, даже при условии того, что в семье работают оба партнера.
В-третьих, из-за того, что в «женских» профессиях очень мало мужчин, те из них, кто все-таки приходят в эти сферы, ценятся там как сотрудники гораздо выше, поэтому быстрее получают повышения. И здесь они занимают должности, которые могли бы занять женщины. Это явление называется «стеклянный эскалатор».
И, в-четвертых, это женская гендерная социализация: в российских семьях заведено, что, как только девочка достигает дошкольного или младшего школьного возраста, она становится «маминой помощницей». Если в семье есть младшие дети, старшая дочь зачастую превращается в бесплатную няню. В результате у женщин формируется повышенное чувство ответственности вкупе с навыками ухода. То, что у них получается лучше всего, они продолжают и во взрослой жизни, выбирая медицину, социальную работу или дошкольные учреждения.
«Женщины более устойчивые»
28-летняя москвичка Виктория Князева (имя изменено по просьбе героини) — медсестра. Изначально она выбирала между юриспруденцией и медициной, но решила связать жизнь с лечением людей. На учебной практике она поняла, что хотела бы работать в стационаре, где от быстроты действий и навыков зависит чья-то жизнь. Девушка устроилась в отделение кардиологии и стала подрабатывать в детской психоневрологии — работать с малышами-отказниками до года. Младенцев, которых Виктории хотелось успокоить, не поощрялось часто брать на руки, чтобы они не привыкли — им предстоял перевод в дом малютки. «Но самым страшным было самостоятельно вдавливать пальцами грудную клетку, чтобы завести сердечко. Редко, но бывало, что младенцы умирали», — рассказывает она.
В кардиологии Виктория осталась на пять лет. К концу каждой смены она физически уставала говорить: в основном пациентами были люди в возрасте, с эмоциональными проблемами, снижением памяти и иногда мышления, поэтому все приходилось повторять по несколько раз.
Виктория перешла в отделение нейрореанимации, где пациенты были в основном лежачие и неразговорчивые — после инсульта или употребления каких-то веществ либо алкогольной горячки. Однако эмоциональный труд оказался не меньшим. В первые дни после инсульта многие пациенты плачут от бессилия, так как не могут нормально двигаться и говорить, ходить в туалет самостоятельно, понимают, что теперь они станут обузой для родных.
«Грустно наблюдать, как в обед дедушку, которого медсестра кормила завтраком, и он с трудом и довольно медленно ел, родственники пытаются накормить за пять минут и уйти. Ведь им некогда. И вообще он дома раньше сам нормально ел. Привозят и жутко обезвоженных, неухоженных, с пролежнями, стариков, крича, что это инвалид ВОВ и ему необходимо исключительное отношение. А услышав, что их близкий человек не имеет показаний для госпитализации, отвечают, что им все равно — билеты в Болгарию уже куплены», — говорит она.
Каждые два-три часа медсестры переворачивают обездвиженных пациентов, чтобы у них не было пролежней. «Есть нормативы, регулирующие вес, который может поднимать одна медсестра, — это 10 килограммов. Но только на бумаге. Чаще вдвоем, с санитарочкой, одна держит, вторая памперс достает, оттирает, затем меняются ролями», — рассказывает Виктория. Единственный случай, когда медсестры просили помочь врачей-мужчин, был с пациенткой весом в 232 килограмма.
Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»
Но тяжелее — работа с людьми с алкогольной интоксикацией, она попросту опасна. «Куча мата на все отделение, куча синяков по телу, ведь, чтобы оказать им помощь, их сначала надо зафиксировать. А в состоянии опьянения и отходняка силы в них немерено, медсестры приходят домой то с синяками, то с шишками», — описывает девушка. Однажды таким образом она получила сотрясение мозга.
Сейчас Виктория в декрете. Во время беременности она опасалась, что ее кто-нибудь пнет ногой в живот или она подцепит гепатит или менингит: порой в отделение привозят пациентов с неврологической симптоматикой с подозрением на инсульт, а после обследования выясняется, что это заразное заболевание, для профилактики которого все, кто был в контакте с пациентом, принимают сильные антибиотики.
По ее словам, мужчин среди младшего и среднего медперсонала мало: работа медсестры считается «женской». «Женщины более устойчивые, привыкшие к заботе, более сочувствующие, но, когда надо, — твердые. Медбратья более скупые на эмоции, меньше сюсюкаются, но зато многое, что выговаривают женщинам, им не скажут. К нам отношение, как к обслуге», — резюмирует она.
Каких законов не хватает женщинам в России для полного счастья
ДУШАНБЕ, 7 мар — Sputnik. Российское законодательство предусматривает ряд гарантий и льгот для женщин — от запрета привлекать представительниц прекрасного пола к работе в ночное время до определенной защиты от увольнения.
Как еще можно улучшить положение женщин в обществе, накануне Международного женского дня «Парламентской газете» всерьез и в шутку рассказали законодатели.
Алименты от государства
Если бывший муж не считает нужным переводить деньги на содержание своих детей, то это за него должно делать государство, уверена заместитель председателя Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Елена Вторыгина.
«Пусть из специального фонда ежемесячно отчисляются деньги, а потом уже власти будут разыскивать неплательщиков и возвращать в казну то, что потрачено», — объяснила депутат.
Она считает, что если женщина будет чувствовать всестороннюю поддержку государства в вопросах алиментов, ей будет легче решиться на рождение детей.
Бабушки на зарплате
Изменение пенсионного законодательства можно использовать для блага и пожилых людей и молодых родителей, считает член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Афанасьева.
Сенатор уверена, что без бабушек вообще нельзя растить детей, в противном случае теряется преемственность поколений. «А вот если за прогулки с любимыми внуками еще и будут приплачивать, то это станет вообще идеальной ситуацией», — сказала она.
Декрет с сохранением должности
Необходимо сделать так, чтобы женщина после декрета обязательно смогла вернуться на прежнюю должность, заявил член Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный.
Он напомнил, что если до декрета дама занимала руководящий пост, например, в банке, то после выхода на работу, ей его назад, чаще всего, не отдают. «И это настоящая проблема. Бывает и так, что просто не хотят брать обратно в компанию под разными предлогами, например, сокращая должность. Особенно это касается коммерческих структур», — сказал парламентарий.
Зарплата в отпуске по уходу за ребенком
Приравнять родительский труд к производственному предложила заместитель председателя Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Ирина Гехт.
Она считает, что если женщина сделала выбор три года отдать своему ребёнку и не растрачиваться на работу, то государство должно ее поддержать и платить все это время среднюю зарплату по региону.
«Я уверена, что женщина должна иметь право выбора: либо посвятить себя семье и детям, не сильно потеряв материально, либо совершенствоваться на профессиональной стезе», — высказала свою точку зрения сенатор.
Она призналась, что сама не уходила в декретный отпуск, когда росли ее дети, и теперь очень об этом сожалеет. «У меня замечательные дети, они понимают, что мне тогда надо было работать, но сама я чувствую, что мало была с ними: недообнимала их, недотискала, недоболела с ними».
Выплаты на походы по магазинам
Способ помочь женщинам быстрее снимать стресс и от того стать счастливее нашел первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Вячеслав Тимченко.
Он предложил выдавать дамам субсидии на регулярные покупки. «Знаю, что терапия шопингом очень действенная. Только не уверен, что это должна быть разовая выплата — лучше регулярные», — сказал сенатор.
Он также предложил открыть в каждой крупной компании свой SPA-салон, чтобы женщины, которые много работают, могли там ненадолго расслабиться в течение дня.
За ложь женщине — штраф
Надо законодательно обязать мужчин говорить женщинам правду, даже если она может оказаться не очень приятной, уверена первый заместитель председателя Комитета Госдумы по международным делам Светлана Журова. Она считает, что за нарушение такого закона не помешают и штрафы.
«Я понимаю, что мы не всегда хотим услышать честный ответ на тот или иной вопрос. С другой стороны, если знать правду, будет легче принять многие решения и выстраивать свою жизнь», — объяснила депутат, добавив, что правду лучше говорить не только в личных отношениях, но и в деловых.
«А вот обязать мужчин любить нас, к сожалению, невозможно. Да это, наверное, был бы уже перебор», — заключила Светлана Журова.
Равенство и панибратство: что не так с правами женщин в России
Сначала моментальный экскурс. Дайджест того, что надо было бы сказать об уникальности «женской ситуации» в России, если б у нас было много времени и места.
Так вот, сказать надо было бы о том, что женщины здесь не успели по-настоящему побороться за свои права, о том, что революция «спустила» их им в обязательном порядке и скоро они, как практически любые права, доставшиеся таким образом, во многом превратились в формальность.
О том, что наличие огромного числа женщин в среднем и высшем эшелонах советских органов (именно такую женщину — советского функционера воспел Галич под именем «товарища Парамоновой») не отменяло общей презумпции «бабы-дуры» и даже «бьет — значит любит».
О том, что низложение советской власти отменило даже чисто декларативные представления о женской самодостаточности: новая культура предлагала женщину как аксессуар, прилагающийся к набору других символов успеха вроде большой машины и дачи в «престижном» месте, а книжные магазины в одночасье оказались завалены руководствами, как выйти замуж за миллионера и как лучшим способом использовать знание, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Теперешняя линия государственного и общественного консерватизма, во многих других областях полностью отменяющая опыт и установки девяностых, этот подход как раз только закрепила, внеся лишь некоторые коррективы вроде рекомендованного православия и плодовитости.
В итоге мы имеем дело практически с консенсусным мнением, которого придерживаются люди что консервативных, что либеральных взглядов.
Вопрос о положении, правах и возможностях женщин (ну за исключением, конечно, случаев прямой уголовщины: по статистике, в России от домашнего насилия погибает 40 женщин в день) — это, как считается, навязчивая идея узкого кружка, мало совпадающая с интересами общества. Ситуация вокруг так называемого телочкогейта только сильнее проявила, практически узаконила такое положение вещей.
Вообще-то во всем этом «телочкогейте», во всей этой недавней бурной дискуссии вокруг того, можно ли в публичном пространстве обозначать женщин исключительно как сексуальный объект, а проще говоря, допустимо ли слово «телочки» в официальном твиттере интернет-издания «Медуза» (либерального и даже «западнического» издания, кстати, — но это так, к слову), самым грустным мне представляется, собственно, наличие этой самой дискуссии.
Ну мы же не обсуждаем, можно ли плевать соседу в суп и, главное, нужно ли этому соседу расценивать такой плевок как проявление постмодернистской иронии и реагировать исключительно понимающе-одобрительными усмешками. Хотя нет, что это я, ну конечно, мы и это обсуждаем. Как, впрочем, и все остальное.
Эти наши постоянные обсуждения, это состояние дезориентации и бесконечного словоблудия вполне точно было описано в недавней редакционной статье британской газеты The Guardian. Статья называется The truth is out there («Истина все же существует») и анализирует методы теперешней российской пропаганды.
Идеологи теперешней массовой дезинформации, говорится там, идут по стопам философа Ницше, провозгласившего, что правды нет, есть лишь интерпретации. Их стратегия состоит в том, чтобы любой разговор о любом событии сводить к перечислению множества «равноценных» версий, отрицая и высмеивая даже предположение о возможности одной, и при этом истинной. Такое предположение неизменно встречается торжествующим: «А кто ты вообще такой, чтобы знать правду? Все, что ты утверждаешь, всего лишь твое личное мнение, ничем не превосходящее любое другое».
Взявшись описывать ситуацию в российских медиа, авторы The Guardian описали нашу теперешнюю гуманитарную ситуацию вообще. Недаром Владислав Сурков, которого многие считают главным конструктором этой пропагандистской машины, с некоторым даже болезненным упорством, цитируя Борхеса и Набокова, декларировал, что его культурный кругозор совпадает с набором знаний и вкусов отечественных интеллектуалов, да и способ думать в принципе тот же. В некотором смысле он не ошибался.
Российское общество — то есть его думающая и прилюдно формулирующая эти мысли часть — чем дальше, тем больше отвергает возможность хоть каких-то общих установок, хоть каких-то единых для всех правил и взглядов, то есть в конечном счете общей для всех правды. Любая структурность и строгость в теперешнем интеллектуальном поле представляется одномерностью и, соответственно, объявляется смешной и недостаточно прозорливой. Это среди прочего сводит на нет практически любую правозащитную деятельность, требующую «тупого», что называется, отстаивания вполне одномерных истин.
И это уж точно изничтожает попытки отечественных феминистских движений и программ, да и вообще даже обсуждения положения женщин.
Потому что — ну как, как можем мы, такие тонкие и рафинированные, об этом говорить без иронии.
В итоге те, кто готов вести серьезный и артикулированный разговор о положении женщин, и, главное, те, кто готов предложить набор самых простых (и потому понятных) общественных правил и потом их именно что «тупо» отстаивать, оказываются загнанными в некоторое подобие интеллектуального гетто — как недостаточно затейливые, недостаточно «легкие» и вообще недостаточно клевые.
Ну что ж, зато мы можем успокаивать себя тем, что у нас с иронией все хорошо.