какой месяц девятый по счету если судить по его названию миллионер
Почему сентябрь (латинское слово семь), в календаре идет девятым месяцем?
Почему сентябрь, название которого происходит от латинского слова «семь» (лат. septem — семь) в календаре идет девятым? И эта путаница сохраняется до конца года
месяцы-май – в честь италийской богини Майи, июнь – по имени богини Юноны
Октябрь (лат. octo — восемь) – десятый месяц
Ноябрь (лат. november — девятый) — одиннадцатый месяц
Декабрь (от лат. decem — десять) — двенадцатый месяц.
И в честь великого и мудрого Юлия Цезаря, который провел реформу календаря, пятый месяц квинтиллий был переименован в июль.
Через некоторое время аналогичная честь была оказана Октавиану Августу с переименованием секстилия.
Есть версия о том, что после Августа была попытка переименовать и сентябрь. Но Тиберий Клавдий Нерон, которому предложили эту честь, сказал «дураки, что вы предложите тринадцатому императору?» и традиция завяла, казалось бы очень скромный император был это Тиберий.
Одной из первых радикальных мер Тиберия было прекращение деятельности народных собраний, обширные права которых были поделены между Cенатом, где с этого момента происходили выборы магистратов (консулов и преторов), проводились судебные разбирательства, и принцепсом, получившим право издавать законодательные акты. C этого момента Cенат рассматривался как соучастник верховной власти. Именно при Тиберии было многое сделано для того, чтоб ослабить власть Cената. Сенат послушно принимал все предложения Тиберия.
При Тиберии заработал эффективный механизм укрепления власти принцепса путем нового толкования древнего закона об оскорблении величия римского народа. Обвинение в таком преступлении грозило строгим наказанием, иногда смертной казнью. Закон об оскорблении величества стал эффективным средством подавления любой оппозиции и в первую очередь в Сенате.
Тиберий провел реорганизацию преторианской гвардии, самой привилегированной и боеспособной части огромной римской армии: в Риме были сосредоточены 9 преторианских когорт, которые были размещены в постоянных казармах. Таким образом, в руках принцепса было мощное формирование из 20 тыс. воинов (9 преторианских когорт, 7 когорт вигилов и 4 городские когорты), которое в любой момент могло быть использовано для подкрепления авторитета верховной власти.
Тиберий прекрасно понимал, что тот, кто конролирует финансы, тот и располагает реальной властью, и всячески стремился вести такую политику, при которой финансовые средства концентрировались бы в его руках. В результате практически все налоги из провинций, как императорских, так и сенатских, стали поступать в распоряжение императора. Расчетливая финансовая политика позволила Тиберию сосредоточить в своих руках огромные суммы, это был мощный рычаг высшей власти, которым он умело воспользовался во время кризиса 33 н.э..
Тиберий продолжал политику Августа по ужесточению контроля за деятельностью провинциальной администрации, и в первую очередь сенатских провинций. Тиберию принадлежат слова о том, что хороший пастух стрижет своих овец, но не сдирает с них шкуру. Было организовано несколько процессов против наместников по обвинению в злоупотреблении властью, откупная система сбора провинциальных налогов была заменена прямым сбором налогов представителями центральной власти.
Незадолго до смерти он отправился в Рим, но, завидев издали его стены, приказал немедленно повернуть обратно, так и не заехав в город. Император торопился обратно на Капри, но в Астуре занемог. Немного оправившись, доехал до Мизена и тут слег окончательно. Когда окружающие решили, что дыхание Тиберия пресеклось и стали поздравлять последнего оставшегося в живых сына Германика и его наследника, вдруг сообщили, что Тиберий открыл глаза, к нему возвратился голос и просит принести ему пищи. Всех эта новость повергла в трепет, но префект преторианцев Макрон, не утративший самообладания, приказал удушить старика, набросив на него ворох одежды. Таков оказался конец Тиберия 16 марта 37 года, на семьдесят восьмом году жизни.
а вот сентябрь так и остался сентябрем)))
Пора переходить на свой древне- славянский календарь
И насрать нам на ихних Цезарей и прочих Неронов.
Нам с ними не по пути.
«. Закон об оскорблении величества стал эффективным средством подавления любой оппозиции. «
Что-то подобное слышал уже недавно.
А напомните мне, любезнейший, когда в последний раз было 30-е февраля?
Как административная система Западный Рим погубила
Автор: Владимир Герасименко.
Я заметил, что тема падения Западной Римской империи очень похожа на ВОВ: она тоже вызывает нездоровую ажитацию у граждан, у каждого есть свое мнение на этот счёт, и значительная часть этих мнений опираются либо на мифы, либо на сильно устаревшие и давно опровергнутые взгляды. Например, очень нравится людям мысль, высказанная некогда Гиббоном, что империя прост деграднула из-за того, что элиты продались Слаанеш. Поэтому, мол, система управления развалилась, а власть захватили варвары. Мощная в эмоциональном плане картина, но неверная. И проблема тут даже не в том, что дошедшие до нас источники рисуют несколько иную картину и не показывают какого-то катастрофического упадка римских элит. Нет, проблема в том, что Рим встретил свой последний кризис, имея чуть ли не совершенную административную систему, которую в той или иной мере будут воспроизводить и веками спустя. Эта система обеспечивала бесперебойный поток налоговых поступлений в столицу, которые обеспечивали военное могущество Рима. Вот только был один маленький нюанс: этой системе было абсолютно все равно, кому служить.
Вообще, если взглянуть на административное управление территориями во времена ранней Империи, то можно смело хвататься за голову. Так как система эта системой не была. В Италии у нас была куча самоуправляемых общин (муниципиев), в которых всеми административными вопросами занимались местные магистраты, не подчиняющиеся Риму. За её пределами провинции управлялись назначенными из Рима наместниками, которые вынуждены были каждый создавать свой административный аппарат, так как постоянных провинциальных чиновников не было. При этом сами провинции состояли из множества разнородных общин, каждая со своими набором законов и административных практик. Вся эта хрупкая, на первый взгляд, система скреплялась множеством ниточек личных связей. Римские нобили и местные элиты имели множество взаимных личных обязательств, формирующих доверительные отношения. Именно уровень личного доверия определял назначение наместника императором, он же определял выбор наместником людей себе в штат, равно как и императором назначение людей в дворцовую администрацию. Случайных людей там не было и быть не могло. Римлянин наместник привозил с собой римлян помощников, которые могли, но не были обязаны, принимать на службу местных.
Но эта система была слишком громоздкой и неустойчивой. Лояльность высшему лицу государства — вещь непостоянная, а налоги должны поступать в казну вне зависимости от личных отношений. Выход? Создать такую систему, где личные связи были бы нивелированы, а административные функции существовали отдельно от политики. Именно в эту сторону римская система эволюционировала вплоть до 4 века, когда реформы Диоклетиана и Константина окончательно закрепили изменения. Теперь система управления стала многоуровневой. На нижнем уровне находится выборный глава муниципия, который еще не чиновник, но чтобы подниматься дальше по карьерной лестнице, вынужденный подчиняться вышестоящим уровням чиновничьей власти.
Над ним высится башня из многих уровней: провинции, диоцеза, префектуры и, наконец, империи. На каждом из этих уровней существует своя администрация, формируемая по принципу способности выполнять требуемую работу, а не исключительно лояльности. Руководители этих администраций приходят и уходят по ротации и являются единственными политическими фигурами в системе. Но система должна работать как часы и без их участия. Поэтому назначения на должности осуществлялись по спискам из пула представителей местных элит, обладавших нужным опытом (проще говоря, повторялась система римского cursus honorum, где должности занимались по лесенке от самой низшей до более высоких по очерёдности). И она работала. Пока политикой занимались в Императорском дворе, руководители административной власти лишь исполняли приказы, собирая налоги и верша суд.
Имперский чиновник, в идеале, был верен не своему начальнику, а самой Империи. Неважно кто там сидит наверху, провинциальный чиновник мог ни разу в жизни даже близко не увидеть того, на кого он работал — своего императора. Верность же Империи была мыслью вполне абстрактной, а потому, когда из-за военных поражений часть территорий выпадала из императорской власти, то римская администрация там вовсе не коллапсировала. Завоевателям ведь тоже нужно управлять и собирать налоги? Так вот они мы, чиновники. Так как местные администрации формировались из местных же жителей, то сущностно изменение конечной точки для налоговых поступлений менялось мало: разница между императором в Равенне, узурпатором в Лугдунуме и варварским царьком была лишь в том, кто из них сможет защитить военным образом интересы элиты провинции, куда входили и чиновники. Ведь какое главное богатство было в те времена? Деньги? Отнюдь! Земля, её в карман не положишь и не унесёшь, а потому, если империя не может ее защитить, то найдётся кто другой!
И вот уже римская административная система, созданная, чтобы питать римскую военную машину, работает против Рима. Аполитичная региональная администрация была не склонна как к сепаратизму, так и к защите целостности империи. Парадокс, но сила в период кризиса превратилась в слабость. И вот уже на руинах империи, в варварских королевствах, мы видим, что административно Рим как будто никуда и не уходил. Разве что элиты немного поменялись, да кое-какие из систем упростились. И вот тут уже начнется реально деградация. Особенно в 6-7 веке, когда сменится парадигма государственного устройства, и вместо получения лояльности армии через деньги станет проще делать это через наделение землёй. Как только нужда в деньгах отпадёт, то и поддержание сложной административной системы окажется непосильным и ненужным бременем, а потому от него откажутся. Но Западная Римская империя к тому моменту будет мертва уже пару столетий как.
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
После окончания второй иллирийской войны, римляне были связаны войной с Карфагеном. В период с 218 г. до н.э. по 216 год Ганнибал перешедший Альпы вторгся в Италию и нанес римлянам ряд тяжелейших поражений, при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Там же, в битве при Каннах погиб Луций Эмилий Павел, ранее руководивший боевыми действиями в Иллирии. В этом же году несколькими месяцами позже в Цизальпинской Галлии погиб и Луций Поступий Альбин, известный по первой иллирийской войне. В ходе этих сражений были разбиты основные консульские армии, и резерв набранный в Италии, фактически вся территория римлян осталась беззащитной против армии Карфагена. Племена южной Италии, ранее бывшие союзниками римлян, перешли на сторону Ганнибала.
В это же время царь Македонии Филипп V в 217 году до н.э. провел успешную кампанию на Пелепонессе и вернулся в Македонию. Всё это время он внимательно следил за действиями Ганнибала в Италии. Весной того же года Филипп V выступил против дарданов и взял Билазоры. Он отправился во Фтиотиду, неудачно пытался взять Мелитеи, но после упорной осады взял Фтиотийские Фивы. Все население было продано в рабство, а сам город переименован в Филиппополь. Фарский тиран Деметрий посоветовал Филиппу закончить войну. В итоге в Навпакте на условиях «статус-кво», был заключен мир между Македонией и Этолийским союзом, завершивший долгую Союзническую войну.
Римляне, закрепившиеся к этому времени на восточном побережье Адриатического моря и начавшие вмешиваться в дела Греции, представляли серьёзную помеху для планов Филиппа V. Назревал новый конфликт.Давайте же мы кратко рассмотрим ситуацию, которая на тот момент складывалась у македонского царя.
Филипп V македонский
Пока Рим был связан очередной войной с Карфагеном, этим решил воспользоваться Филипп V Македонский и расширить свои владения на западе. По словам древнегреческого историка Полибия, важнейшим фактором, заставившим Филиппа принять такое решение, было влияние, которое на него оказывал уже упоминаемый нами Деметрий Фаросский.
Деметрий, после Первой Иллирийской войны с 229 г. до н. э. правил большей частью побережья Иллирии, той её частью, что находилась под протекторатом Рима. Однако в 219 г. до н. э. во время Второй Иллирийской войны он был побежден римлянами и бежал к македонскому царю Филиппу V.
Участвуя в войне против Этолийского союза, Филипп получил известие о сокрушительной победе Ганнибала над римлянами при Тразименском озере. Поначалу Филипп показал сообщение об этой победе только находившемуся при нем Деметрию. Возможно увидев в этом событии удобный случай, чтобы восстановить свою власть над утраченными землями, Деметрий посоветовал молодому царю заключить мир с этолийцами и обратить особое внимание на Иллирию и Италию.
Полибий, цитируя Деметрия, говорит:«И теперь уже вся Эллада покорная ему, уверял Деметрий, будет покорна и впредь: ахейцы по доброй воле, из расположения к нему, а этолийцы из страха, вследствие неудач, какие претерпели в настоящей войне. Между тем Италия, продолжал он, и переправа к ней будут первым шагом к завоеванию всего мира, каковое приличествует ему больше, чем кому бы то ни было иному. Теперь, когда римляне сокрушены, настал для этого благоприятный момент!»
В итоге Филипп решил начать войну. Однако сначала ему было необходимо закончить Союзническую войну, которую он вместе с Ахейским союзом вел против Этолийского. Филипп сразу начал мирные переговоры с Этолийцами. На переговорах, прошедших на побережье недалеко от Навпакта, Филипп встретился с их лидерами, и мирный договор был заключен.
Для того что бы выбить римлян из восточной части Иллирии, необходим был сильный флот, который смог бы блокировать италийские порты и не допустить подвоза подкреплений и ресурсов для тех римских подразделений которые уже находились в Иллирии при дворах различных правителей. Несмотря на то что основная масса римского флота была занята в западном средиземноморье, небольшая эскадра все еще оставалась в адриатическом море, курсируя между Италией и Иллирией и занимаясь патрулированием и охраной торговых кораблей. Для того что бы победить римлян, македонянам необходим был свой флот. Для этих целей зимой 217-216 годов до н.э. по приказу Филиппа V, были построены 100 кораблей, в основном лембы и либурны, небольшие, но быстроходные корабли, которые использовались иллирийцами, и были пригодны скорее для доставки войск, блокирования портов и перехвата грузовых кораблей, чем для сражений с римскими триремами.
Однако в прямое морское сражение вступать и не планировалось, Филипп прекрасно понимал, что шансов противостоять римскому флоту у него нет. Римские флотоводцы закаленный в боях с Карфагеном имели больше опыта. Римские корабли в основной своей массе были тяжелее и больше иллирийских, плюс к этому несли на своем борту тяжеловооруженных пехотинцев, составляющих абордажные команды. Однако всё же большая часть римского флота базировалась в Лилибее на западе Сицилии, и была занята войной с Карфагеном.
В начале лета Филипп во главе своего флота покинул Македонию, пройдя проливом Эврип между островами Эвбея и областью Беотия, обогнул мыс Малея и бросил якорь в водах островов Кефалления и Левкады, в ожидании новостей о местонахождении римского флота. Получив известия о том, что флот римлян все ещё находится в Лилибее, Филипп отплыл на север и отправился к Аполлонию в Иллирии. Однако когда македонский флот находился вблизи острова Сасон, Филипп получил донесение, что некоторые римские квинквиремы были замечены направляющимися к Аполлонии. Убежденный в том, что чуть ли не весь римский флот идет на него, Филипп приказал немедленно сниматься с якоря и возвращаться в Кефаллению. Таков был ужас, который внушали римляне македонскому правителю.
Полибий, описывая поспешное отступление флота, пишет о «панике» и «беспорядке». А также говорит, что на самом деле римляне направили эскадру лишь из десяти кораблей, и что из-за «напрасной тревоги» Филипп упустил лучший шанс на достижение своих целей в Иллирии, и хоть и вернулся в Македонию «без потерь, но не без посрамления».
И лишь после поражения римлян в битве при Каннах Филипп окончательно решил, принять сторону Карфагена.
И вот к Ганнибалу на тот момент находящемуся в Италии, было направлено посольство македонян. Послы, минуя гавани Брундизия и Тарента, охраняемые римскими кораблями, направились через Апулию в Капую, но по пути наткнулись на римский сторожевой пост, где были схвачены и доставлены к претору Марку Валерию Левину, стоявшему с войсками в окрестностях Луцерии. Глава посольства Ксенофан смело заявил, что он был послан царём Филиппом заключить с римским народом союз, и наделён для этого соответствующими полномочиями. Претор обрадовался возможности такого союза, принял македонян как гостей и дал им проводников. Благодаря этой хитрости посланники Филиппа V благополучно добрались до Ганнибала и договорились с ним о союзе.
Но ратификация этого договора затянулась. Направленные Ганнибалом с ответной миссией вместе с македонянами Гисгон, Бостар и Магон по пути были перехвачены римским флотом под командованием Публия Валерия Флакка. На этот раз уловка Ксенофана не удалась, и при обыске были обнаружены письмо Ганнибала Филиппу и договор о союзе. Послов под усиленной охраной отправили в столицу, где весть о договоре Ганнибала с македонским царём вызвала страшную тревогу. Был срочно усилен флот. Флакку было поручено собирать информацию о намерениях македонян, а претор Левин должен был быть готов переправиться с войсками на Балканы, чтобы «удержать Филиппа в его царстве».
Тем временем Филиппу V стало известно о захвате его посольства, однако не были ясны достигнутые договорённости. Поэтому царь направил ещё одну миссию в составе Гераклита Тёмного, беотийца Критона и Сосифея из Магнесии. Они успешно выполнили поручение и доставили ответ. Но предпринять какие-либо практические шаги по осуществлению этого договора вследствие окончания лета (наиболее подходящей поры для навигации и военных действий) Филипп V в этом году уже не успел. Тем временем римляне развили бурную деятельность по сплочению антимакедонской коалиции в Греции, где уже в 214 году до н. э. вспыхнула война против оставшейся в изоляции Македонии. В итоге экспедиция македонской армии в Италию (если она и вообще планировалась) не состоялась.
Свидетельства Ливия и Полибия позволяют сделать следующие выводы. Оборонительный и наступательный союз между Македонией и Карфагеном был антиримским. Об этом говорит тот факт, что Филипп V во главе большого флота должен был помогать Ганнибалу подавить сопротивление римлян. В войне против них македоняне считаются союзниками карфагенян. Они объявляют римлян своими врагами, заключение союза с которыми возможно лишь с общего согласия обеих сторон. Филипп V с Ганнибалом чётко определяют послевоенное разделение сферы влияния, оставляя запад за Карфагеном, а восток — за Македонией. Армии двух полководцев должны переправиться в Грецию и «повести войну, с кем укажет царь». От римлян потребуется отказ от Иллирии. Всё это должно быть осуществлено после того, как Филипп V поможет Ганнибалу захватить Италию. Это значит, что разделение сфер влияния в Средиземноморье зависело от успешного исхода Пунической войны, в которой борьба с Римом становилась первоочередной задачей, как Карфагена, так и Македонского государства. Более поздние античные источники согласуются с этим мнением. Так, Евтропий указывает, что Филипп V послал к Ганнибалу послов, обещая прислать ему помощь против римлян, с тем, чтобы после победы над римлянами Ганнибал также помог ему против греков.
Итак, раскрывшийся союз Македонии и Карфагена вызвал сильную тревогу в Риме. Стало очевидно, что несмотря на тяжелейшее положение дел в самой Италии из-за войны с Ганнибалом, назревала новая война с Македонией, которой уже вряд ли удастся избежать.
Особенно тем кто посмотрел видео и поддержал канал 😏😏
Римское завоевание Иллирии (ч 1)
Прежде чем перейти к описаниям событий Великого Иллирийского восстания 6 г. н.э. которое уже упоминалось в роликах по германским завоеваниям Рима, и понять его огромное значение и влияние на весь ход истории, следует рассмотреть события, которые ему предшествовали и в конечном итоге к нему привели.
Для начала давайте с вами вернемся на более чем два века назад и рассмотрим малоизвестные страницы римской истории.
Взор римлян на балканский полуостров обратился еще во время войн с Пирром. Однако, начавшаяся Первая Пуническая война против Карфагена, отложила планы по завоеванию Балкан. Только после этой войны, когда под власть Рима уже попала Сицилия, Сардиния и часть ближней Испании, наконец, дошла очередь и до Иллирийских земель, размещавшихся в северо-западной части Балканского полуострова. Все эти области стали одними из первых завоеванных территорий за пределами Италии.
Первоначальное покорение Иллирии началось в 30-х годах IIIв. до н.э. После победы Рима в первой Пунической войне, авторитет и военная мощь Карфагена, была подорвана. Некогда великий город утратил звание «хозяина» западного средиземноморья, и, что важнее, принадлежавшие ему ранее торговые монополии. Благодаря этому активизировалась римская морская торговля. Италики искали рынки сбыта своих товаров. Однако римские торговые корабли в Адриатическом море то и дело подвергались нападениям Иллирийских пиратов, населявших прибрежные острова Далматского архипелага, и береговые области Балкан, именно они контролировали эти воды. Да, морское пиратство в этом регионе процветало, и многие жили за его счёт целыми поколениями.
Примерно в это же время местные племена начали объединение в единое государство, достигшее своего расцвета при царе Агроне и его жене царице Тевте. Государство это было столь сильно, что стало угрозой даже для греков. К 230 г. до н. э. Агрон захватил часть Эпира, остров Фарос и Керкиру (совр. Корфу) и стремился ещё дальше. Для защиты от возможных нападений монарх заключил союз с царём Македонии Деметрием II. Однако планы по завоеванию не осуществились. Царь Агрон вскоре умер, а его сын Пиннес был ещё слишком мал. В итоге, вся власть над царством перешла царице Тевте.
Но если греческие дела в это время еще никак не интересовали римлян, то ущерб, причиняемый италийской торговле, не мог их не затрагивать. Поэтому сенат, несмотря на то, что у него в этот момент было много других забот, вынужден был вмешаться. Осенью 230 г. до н.э. к царице явились два римских посла братья Гай и Луций Корункании с требованием возмещения убытков италийским купцам и гарантий в том, что нападения пиратов прекратятся в дальнейшем. Тевта, однако, на тот момент находившаяся в зените своего могущества и полагавшая, что римляне никогда всерьез не вмешаются в восточные дела, приняла послов сурово, холодно и надменно. Она заявила, что в Иллирии «не принято мешать кому-нибудь приобретать себе добычу на море». Тогда один из послов, оскорбленный приемом и словами царицы, воскликнул: «Ну, так мы постараемся исправить иллирийские обычаи!». Разъяренная Тевта прервала переговоры, а на обратном пути на римских послов напали пираты и убили того из них, который осмелился сказал дерзость царице.
Этот факт, конечно же, сделал невозможным мирное разрешение вопроса. Сенаторы, принявшие выжившего посла, были крайне возмущены таким исходом событий. Немедленно же было принято решение раз и навсегда покончить с пиратством силовым путем. Весной 229 г. до н.э. Тевта снова послала большой флот в греческие воды. Иллирийцам чуть было не удалось хитростью захватить Эпидамн. Вытесненные оттуда жителями, они принялись за осаду Коркиры на одноименном острове. Разбив небольшой ахейско-этолийский флот, явившийся на помощь осажденным, иллирийцы завладели Коркирой.
В этот момент в восточных водах появился римский флот, состоявший из 200 судов под командованием Гнея Фульвия Центумала, а вскоре из Брундизия удалось перебросить наземные войска, около Аполлонии высадилась римская армия, включавшая 20 тыс. пехотинцев и 2 тыс. кавалерии, во главе с консулом Луцием Постумием Альбином. Римляне начали войну одновременно и на суше и на море. Македония в этот момент ничем не могла помочь Тевте, так как Деметрий II умер, оставив после себя своего 9-летнего сына Филиппа V. В государстве возникли внутренние смуты и внешние затруднения, которые регент Антигон Досон, двоюродный брат Деметрия, смог прекратить далеко не сразу.
Итак, римский флот явился на помощь Коркире. Он, правда, опоздал, но начальник иллирийского гарнизона грек Деметрий Фаросский перешел на сторону римлян и сдал им город. После этого остальные греческие города адриатического побережья (Аполлония, Эпидамн и др.) также отдались под защиту римлян. Выразили покорность Риму и некоторые соседние варварские города. Затем консулы двинулись вглубь материка; они освободили от осады Иссу, взяли штурмом ряд городов и подчинили большую часть страны союзнику Рима Деметрию Фаросскому. Теснимая со всех сторон, Тевта бежала в глубь страны и укрылась в укрепленном городке. Согласно Полибию, в конце года Центумал вернулся в Италию с большей частью флота, включавшую 160 кораблей из 200, а его соратник Луций Альбин перезимовал с войсками в Иллирии.
Весной 228 г. до н.э. царица Тевта согласилась заключить мирный договор, по которому обязалась не позволять своим кораблям заплывать южнее Лисса, гарантировала выплату дани и отказывалась от претензий на города, контролируемые Римом. После этого Альбин вернулся в Рим, где был удостоен триумфа.
Завоеванные области римляне не пожелали превратить в свои непосредственные владения, подобно Сицилии и Сардинии. Для этого они были еще слишком мало заинтересованы в Балканском полуострове. Их основная цель, ради которой они объявили войну, — обеспечить безопасное плавание по Адриатическому морю — была достигнута (или, по крайней мере, казалась достигнутой), поэтому часть занятой территории они передали Деметрию Фаросскому, который стал управлять ею в качестве самостоятельного правителя. Население другой части, в том числе греческих городов Коркиры, Аполлонии, Эпидамна и др., фактически было поставлено в положение, близко напоминавшее положение римских союзников: они пользовались полной внутренней самостоятельностью и не платили налогов, но римляне сохраняли за собой право требовать от них поставки вспомогательных войск. Формально же эти новые союзники были так называемыми «сдавшиеся» (dediticii) и, следовательно, находились в полной зависимости от Рима.
После заключения мира римский консул отправил в ахейский и этолийский союзы послов, которые официально информировали их о произошедших событиях. Греки выразили огромную радость по поводу разгрома иллирийских разбойников. Кроме того, римляне становились теперь их союзниками в борьбе с Македонией. Спустя немного времени сенат направил аналогичное посольство в Коринф и Афины. Здесь прием был не менее радушен. Коринфяне даже вынесли постановление о допущении римского народа к истмийским играм. Этим постановлением римляне были официально признаны эллинами, хотя про себя греки, конечно, продолжали считать их варварами. Но Рим стал слишком крупной силой, и грекам приходилось с этим считаться.
Однако история не стоит на месте, и события развивались дальше не менее стремительно.
Вторая Иллирийская война
Если римский сенат полагал, что заключённый мир раз и навсегда решил иллирийскую проблему, то он жестоко заблуждался. Македония в правление Антигона Досона снова окрепла: почти весь Пелопоннес оказался под ее властью. Это тотчас же отразилось на политике Деметрия Фаросского, который после смерти (или отречения от престола) Тевты стал правителем части Иллирии. В конце 220-х годов до н.э. надеясь, что римляне, занятые испанскими и галльскими делами, не станут вмешиваться, он открыто выступил в Греции союзником Антигона – царя Македонии. Римский сенат действительно пока не реагировал на измену Деметрия. Это придало ему еще больше храбрости. Вскоре Антигон скончался и на македонский престол вступил 17-летний Филипп V, который в тот же момент был втянут в длительные войны с греками. Однако Деметрий в 220 г. появился со своим пиратским флотом в греческих водах, и начал нападать на римские корабли.
Но он просчитался: Риму было необходимо развязать себе руки для предстоящей войны с Карфагеном, которая вошла в историю под названием второй пунической, однако сначала необходимо было покончить с Деметрием.
В 219 г. до н.э. большой римский флот и армия снова появились в Адриатике под командованием обоих консулов, Луция Эмилия Павла и Марка Ливия Салинатора. Молодой македонский царь, занятый по горло греческими делами, пока ничем не мог помочь Деметрию, поэтому вторая иллирийская война кончилась очень быстро. Не рискуя открытым столкновением с римлянами и желая в расчете на македонскую помощь, как можно дольше затянуть войну, Деметрий решил отсиживаться в укрепленных городах Дималлуме и Иссе, но римляне быстро взяли две его сильнейшие крепости. Дималлум который первоначально планировалось осадить, уже через семь дней был взят штурмом. Вскоре планировалась высадка на острове Фарос, где находилась хорошо укрепленная крепость. Там Деметрий и планировал отсиживаться. Ресурсов, запасов и людей было вполне достаточно, чтобы выдержать длительную осаду. Здесь он рассчитывал продержаться до подхода македонских войск.
Командующий армией консул Эмилий Павел также, как и при Дималлуме не планировал вести долгую осаду, а рассчитывал одним лобовым ударом взять крепость. Для этого он пошел на некоторую военную хитрость. Часть римлян удалось незаметно высадить с другой стороны острова, и занять лесистую местность. Тем временем на следующий день римский флот подошел к гавани Фароса, небольшая группа кораблей с римским десантом приготовилась к высадке. Но уверенный в быстром разгроме десанта, Деметрий с большей частью гарнизона вышел из города и направился в гавань для противостояния высадке. В это же время из леса с другой стороны вышла основная римская армия, перерезав дорогу, ведущую от города к гавани. Связанный боем с римским десантом, Деметрий был атакован в тыл подоспевшими римлянами. Несмотря на разгром своей армии, Деметрию все же удалось бежать к Пиннесу, сыну Тевты, который формально оставлял за собой власть над Иллирией, а фактически был в зависимости у Рима. Несмотря на все призывы задержать Деметрия, ему все же беспрепятственно удалось выехать к Филиппу в Македонию. Римские послы были направлены в Македонию с требованием выдачи Деметрия, однако и там им было отказано.
По итогу второй иллирийской войны, крепости Фороса и Дималлума были разрушены. Пиннес обязался выплатить все задолженности по выплате дани, и компенсировать содержание римской армии. Хоть он и не являлся участником конфликта, римляне поставили ему в вину то, что он знал о приготовлениях Деметрия к войне, но никоим образом не известил об этом. Однако Пиннес остался при власти и в дальнейшем получал всяческую поддержку от римлян. Летом консулы с почестями вернулись в Рим, где были удостоены триумфа.
В целом в Иллирии планировалось оставить часть войск и флота для предотвращения угрозы римским владениям. Однако в конце того же 219 года до н.э. ситуация резко изменилась, Ганнибал взял в Испании союзный Риму город Сагунт, чем фактически начал новое противостояние. Начиналась война, которая вошла в историю как Вторая Пуническая, в связи с этим римлянам было уже не до Иллирии. Владения Деметрия, по-видимому, поступили под протекторат Рима, подобно тому, как это было сделано в 228 г. до н.э. Римская армия и флот вновь покинули Балканы. Но вот надолго ли. Время покажет. (Продолжение следует…)
Особенно тем кто посмотрел видео и поддержал канал 😏😏
Первая экспедиция Цезаря в Британию 55 г до н э (часть 4)
Цезарь не спешил отводить своих солдат с поля сражения, опасаясь повторного нападения со стороны кельтов. Однако, когда стало очевидным, что такового больше не последует, войска были возвращены в лагерь. Тем временем, весть о новой неудаче бриттов быстро распространялась по окрестным поселениям. В результате население, которое там всё ещё оставалось, стало спешно покидать свои дома, опасаясь карательных акций со стороны римлян. Которые вполне возможно и последовали бы, если бы в очередной раз не вмешалась погода, такая капризная и непредсказуемая на этих островах. Последовало несколько дней бурь и крайне сильных дождей, во время которых вести какие-либо боевые действия стало абсолютно нереально. Похоже, что сама природа была на стороне коренного населения Британии. Римлянам пришлось находиться в лагере, старательно укрепляя его на случай нападения.
В конце концов, все эти призывы, уговоры и жажда, казалось бы, лёгкой наживы сыграли свою роль. В течение тех нескольких дней, что бушевала непогода, бритты собрали довольно внушительное войско, как пехотинцев, так и конных воинов. После чего они предприняли массированную атаку на римский лагерь. Впрочем, до прямого штурма укреплений дело так и не дошло. Конечно же, Цезарь предвидел подобный шаг кельтов и успел основательно обдумать свои дальнейшие действия. И, похоже, что и в этот раз опытный полководец не ошибся в свих выводах.
Как и следовало ожидать, в тот же день – в который уже раз – к Цезарю явились послы от племён с предложением о мире. Цезарь их принял, но на этот раз потребовал вдвое больше знатных заложников, чем было прежде. Вторым непреложным требованием императора стала доставка заложников непосредственно на материк, в Галлию, а не в римский лагерь. Прекращение экспедиции и необходимость возвращение на места зимовки в этом году, становилась для Цезаря, его офицеров, да и всех солдат, совершенно очевидным и непреложным фактом. Сезон относительно приемлемой погоды для боевых действий и мореплавания практически завершился, наступила осень. Нехватка продовольствия, отсутствие конницы и плачевное состояние флота полностью вынуждали оперативно заканчивать экспедицию. Вскоре должно было наступить осеннее равноденствие, а следом за ним приходил период зимних бурь. Цезарь в таких условиях просто не имел права рисковать ни войском, ни оставшимся флотом. А переправа войск через пролив в непогоду, как показали недавние события, была чревата ещё большими потерями в кораблях и в живой силе. Второй раз рисковать Гай Юлий не собирался.
И вот прошло несколько томительных дней ожиданий, в ходе которых Цезарь внимательно наблюдал за погодой и малейшими её изменениями. И как только наступил оптимальный момент, стих ветер и убавилось волнение воды, римляне начали грузиться на корабли. Посадка прошла без особых проблем. Бритты, устрашённые последними событиями и опасаясь за судьбу выданных заложников, не предпринимали больше никаких попыток разозлить отплывающих захватчиков. Сама погрузка проходила и днём и вечером, и заняла довольно много времени. Вскоре после полуночи флот Цезаря снялся с якоря и отплыл в сторону материка. Обратная переправа прошла гораздо более спокойно, нежели переход в Британию. Практически все суда благополучно достигли берега Галлии. Лишь два грузовых корабля с десантом на борту, были отнесены ветром и течением немного в сторону от основного места высадки в гавани.
Однако эти события развернулись относительно недалеко от основной ставки римлян. К тому же Цезарь, разумеется, интересовался судьбой двух пропавших кораблей и их команды. Разведка донесла, что легионеры приняли неравный бой, Цезарь незамедлительно выслал из лагеря на помощь своим солдатам всю конницу, которая имелась в наличии. О героическом сопротивлении римлян, а главное о боевых качествах и умениях легионеров, говорит тот факт, что они не только выдержали этот бой, длившийся, судя по всему несколько часов, но и за всё это время потеряли лишь несколько человек раненными. Неудивительно, что как только показалась римская конница, морины бросились бежать, и понесли ещё большие потери при этом отступлении.
На следующий же день Цезарь послал легата Тита Лабиена с двумя легионами против нарушивших клятву моринов. Против них сыграло то, что болота, в которых они скрывались от римлян в ходе прошлогодней кампании – пересохли. В результате, почти все воины этого племени были либо захвачены, либо убиты Лабиеном. Одновременно с этим, легаты Титурий Сабин и Луций Аурункулей Котте с войсками были посланы в область менапиев, где опустошили все их поля и сожгли несколько деревень, после чего вернулись обратно в ставку. Сами же менапии, опасаясь репрессий, бежали и укрылись в густейших галльских лесах.
Для зимовки Цезарем была выбрана область племени белгов, где и были размещены легионы находившееся с ним. Туда же были присланы заложники из бриттских общин. Однако и это требование Цезаря было выполнено в недостаточной мере. Своё обязательство перед римлянами выполнили лишь два племени. Остальные же откровенно пренебрегли данными обещаниями, очевидно в надежде, что римляне потеряют интерес к дальнейшим операциям на островах, устрашённые тяжёлой переправой и ведением боевых действий вдали от континента. Насколько сильно они ошибались, уже очень скоро и покажут дальнейшие события.
Цезарь тщательно составил и отослал в Рим подробный отчёт о своей операции и о благополучном возвращении легионов на континент. По этому поводу сенат определил двенадцатидневные молебны в храмах и, судя по всему, остался вполне доволен, как самой экспедицией, так и её результатами.
Итак, наступала зима и новый 54 год до н.э. Первая экспедиция Цезаря в Британию осталась позади и оставила после себя множество вопросов и неразрешённых задач, решить которые предстояло уже в самое ближайшее время.