карамзин и достоевский отношения

Мой Тургенев. 47. Тургенев и Достоевский

Состоятельный аристократ, красавец, покоритель женских сердец, Иван Тургенев легко увлекался людьми и покровительственно опекал начинающих талантливых литераторов. Он, восхищаясь даром Достоевского, не только советовал ему тщательнее работать над стилем, но опрометчиво стал потешаться над излишней религиозностью и горячностью начинающего писателя. Тургеневу и его окружению лучше было не попадаться на зубок. Поднять кого-то на смех с невозмутимым аристократическим шармом было любимым занятием этой компании. Нервный, порывистый, мнительный и ершистый Достоевский подходил для этой роли как нельзя лучше. Он, будучи в упоении от неожиданного успеха своего первого произведения, не собирался слушать нравоучения, и с излишней горячностью отстаивал свои мнения, иногда впадая в явные заблуждения. Такая поспешная реакция способствовала формированию ироничного отношения к Достоевскому в окружении Белинского. Вот тут они и давали волю своему фиглярству: подтрунивали всячески над бедным Федором Михайловичем.

Тургенев, например, с серьезным лицом рассказывал (в присутствии Достоевского и Панаевой) о каком-то ничтожном, захолустном писателе, который вообразил себя гением и сделался общим шутом. Достоевский трясся, бледнел и в ужасе убегал, не дослушав. «Тогда было в моде некоторого рода предательство, — вспоминал современник, — состоящее в том, что за глаза выставлялись карикатурные изображения людей. Тургенев был большой мастер на такого рода представления. » Писатель Григорович вспоминает то же самое: «Тургенев был мастер на эпиграмму. Для красного словца он не щадил иногда приятеля».

Так, Тургенев вместе с Некрасовым сочинил стишки, где вышучивал «курносого гения» (Достоевского), называл его «чухонской звездой» и пр. В конце концов по наущению Тургенева, Некрасов согласился написать знаменитую эпиграмму на Достоевского:
Витязь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.»

Современники признавались, что Тургенев, при всем своем, казалось бы мягком нраве, бывал иногда весьма ироничен и ядовит в беседах, рассказах и письмах. Сохранились воспоминания о том, как позднее в 1856 году та же компания «подначивала», вернувшегося с Крымской войны Льва Толстого. Могли придраться к одной фразе, к выражению лица, к манере говорить. И, что интересно, первым зачинщиком всех этих подначек и насмешек был в обоих случаях один и тот же человек — Тургенев. Но если Толстого Тургеневу так ни разу и не удалось вывести из себя, то Достоевскому, как человеку нервному и ранимому, пришлось хуже. Почувствовав эту ранимость, Тургенев доводил Достоевского «до бешенства», что Ивана Сергеевича как раз и веселило. Переносить это чувствительному начинающему писателю от маститого Тургенева было очень тяжело.

Для 28-летнего Тургенева это было лишь шалостью, приятельской остроумной шуткой, позволяющей блеснуть в кругу друзей. Постепенно, молодой Достоевский становится в этом кругу фигурой анекдотичной. Даже когда Тургенев покидает Россию, следуя за Полиной Виардо, он получает все новые и новые анекдоты и побасенки о бывшем приятеле в письмах от друзей. Разрыв Достоевского с кружком Белинского постепенно становится неизбежным. Воинствующий атеист Белинский не мог принять наполненную христианским романтизмом прозу молодого Достоевского. Отшатнувшись от былого окружения, писатель попадает под влияние петрашевцев, в причудливой форме смешавших идеи утопического социализма Фурье и христианство.

***
Как известно, по своим убеждениям Тургенев был западником и либералом, в Достоевский славянофилом и патриотом. К таким противоположным взглядам привел писателей их совершенно по-разному сложившийся жизненный путь.

Достоевский, как и очень многие люди того времени, в молодости был увлечен революционными идеями и стал участником кружка Петрашевского. За это он был арестован, осужден и, в числе нескольких других петрашевцев, приговорен в смертной казни. Последние слова, сказанные Достоевским перед поднятием на эшафот: «Мы предстанем перед Христом!» На что его товарищ по несчастью ответил: «Мы будем кучкой пепла». На головах мешки, над головами преломлены сабли, но в самый последний момент смертная казнь была заменена ссылкой на каторгу. На каторге провел Достоевский несколько лет, и затем был отправлен в солдаты. Нелегкая выпала ему судьба, но все эти тяжелейшие испытания и потрясения произвели полное изменение в его мировоззрении. Возможно, были посланы эти испытания великому русскому писателю с определенной целью: чтобы спала пелена с его глаз, и вместо обыкновенного пути молодежи того времени- окунуться с головой в революцию, увидел он совершенно другой путь- путь христианства, гуманизма, любви к людям. Он верил в историю и культуру русского народа, его исключительную миссию по отношению к народам Европы. Он стал убежденным противником всяких переворотов и революций, монархистом, с глубокой верой, что самым лучшим для русских людей станет приход доброго, мудрого и справедливого царя.

Тургенев же юные годы провел в берлинском университете, увлекался философскими постулатами Гегеля, и хотя с годами отошел от этих отвлеченных идей, но на всю жизнь остался убежденным западником и либералом. Он выступал за отмену крепостного права, за ограничение самодержавия и принятие конституции. Антикрепостнические идеи были очень популярны в эти годы в среде передовой русской интеллигенции, и «Записки охотника» Тургенева отражали этот общественный настрой. За статью о Гоголе и за «Записки охотника» он тоже подвергся наказанию, был посажен под месячный арест, а затем сослан в свое имение Спасское. Однако это наказание оказалось настолько мягким, что во время ареста написал Тургенев знаменитый рассказ «Му-Му», а в Спасском жил с красавицей Феоктистой, встречался с друзьями, продолжал творить и был «совсем доволен своим пребыванием в деревне».

По возвращении с каторги Достоевский написал книгу «Записки из мертвого дома» и смог ее опубликовать. Этот сборник повестей и рассказов произвел колоссальное впечатление на российское общество. И Тургенев, и Некрасов с воодушевлением встретили его возвращение в литературу. Достоевский постарался все свои обиды забыть и постепенно их отношения с Тургеневым восстановились, талант на какое-то время взял верх над враждой. Спустя время Тургенев напечатал свой хрестоматийный роман «Отцы и дети», и, читая критические отзывы, он признал, что никто лучше Достоевского не смог понять характер главного героя Базарова.

Тургенев обладал способностью предвидения и замечал те явления в обществе, которые только начинали зарождаться и еще оставались незаметными для других. Он первым заметил появление нового сорта людей, которые были необычны и даже в чем-то казались неприятны, но Тургенев увидел в них напор, энергию, силу и будущее. Он описал этих людей в образе Базарова в «Отцах и детях» и прозвал их нигилистами. Но ведь прообразом Базарова был Добролюбов, с которым Тургенев по жизни не ладил, за глаза называл его «очковой змеей» и даже из-за него покинул редакцию своего любимого журнала «Современник». Здесь проявлялась в полной мере свойственная Тургеневу двойственность, его неприятие и в то же время заискивание перед определенными явлениями и типажами того сложного предреволюционного времени, чего никогда не наблюдалось у Достоевского.

Тургенев был барин, по словам писателя Боборыкина, причем, две трети жизни, проведенные за границей, совсем не обесцветили его в этом отношении. В среде иностранцев, особенно французов, Тургенев, сохраняя свой народный барский тип в манере говорить, в тоне, превращался гораздо больше в общеевропейца, чем большинство русских. Достоевский же был писатель и человек русский, национальный, к тому же барства в нем, несмотря на дворянское происхождение, не наблюдалось совсем. Он бывал за границей, но всегда скучал по России и спешил вернуться домой. Тургенев, живя за границей, громогласно ставил в пример русским обывателям европейский образ жизни. Пламенному патриоту Достоевскому чудилось в этом пренебрежение Родиной.

Тургенев был необыкновенно хорошо знаком со всем, что составляет духовное достояние Германии, прекрасно говорил по-немецки, и в отличие от многих известных русских писателей он отличался всесторонним знакомством с немецкой образованностью. Как писателя, Тургенева, искреннее признание всех достоинств немецкой нации делало временами пристрастным и безусловным сторонником немцев во всем, в чем, как ему казалось, они выше нас. Особенно усилилось западничество Тургенева после того, как он принял решение переселиться в Баден-Баден и провести остаток жизни в лоне семейства Виардо. Возможно это была «защитная реакция» русского писателя, его способ оправдать свое непатриотичное решение. В это время, как никогда резко, он выразил свои западнические взгляды в своем явно антирусском романе «Дым», в котором устами Потугина заявлял, что нет и никогда не было в России ни культуры, ни искусства, ни науки, ей следует признать это, покориться и учиться всему у цивилизованного Запада. Конечно, таких взглядов бесконечно преданный России и славянской идее Достоевский принять не мог, они все больше расходились в своих мировоззрениях, и в конечном итоге стали противниками и даже идейными врагами.

***
Из-за взглядов, высказанных в романе «Дым» случилась тяжелая размолвка Тургенева с Достоевским в Баден-Бадене. Достоевский приехал на лечение и 28 июня 1867 г. посетил Тургенева. Достоевский признавался, что книга „Дым“ потрясла его своей основной антирусской идеей. Во время этого посещения между великими русскими писателями произошел трудный разговор, который привел к полному разрыву отношений. В письме к своему другу поэту А.Н. Майкову от 16 августа 1867 г. Достоевский очень эмоционально и подробно рассказал о встрече с Тургеневым:

«..Он [Тургенев] сам говорил мне, что главная мысль, основная точка его книги, состоит в фразе: „Если бы провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». Он объявил мне, что это его основное убеждение о России. Ругал он Россию и русских безобразно, ужасно. Но вот что я заметил: все эти либералишки и прогрессисты, преимущественно школы еще Белинского, ругать Россию находят первым своим удовольствием и удовлетворением. Разница в том, что последователи Чернышевского просто ругают Россию и откровенно желают ей провалиться (преимущественно провалиться!). Эти же, отпрыски Белинского, прибавляют, что они любят Россию. А между тем не только всё, что есть в России чуть–чуть самобытного, им ненавистно, так что они его отрицают и тотчас же с наслаждением обращают в карикатуру, но что если б действительно представить им наконец факт, который бы уж нельзя опровергнуть или в карикатуре испортить, а с которым надо непременно согласиться, то, мне кажется, они бы были до муки, до боли, до отчаяния несчастны.
. Заметил я, что Тургенев, например (равно как и все, долго не бывшие в России), решительно фактов не знают (хотя и читают газеты) и до того грубо потеряли всякое чутье России, таких обыкновенных фактов не понимают, которые даже наш русский нигилист уже не отрицает, а только карикатурит по–своему. Между прочим, Тургенев говорил, что мы должны ползать перед немцами, что есть одна общая всем дорога и неминуемая — это цивилизация и что все попытки русизма и самостоятельности — свинство и глупость. Он говорил, что пишет большую статью на всех русофилов и славянофилов. Я посоветовал ему, для удобства, выписать из Парижа телескоп. «Для чего?» — спросил он. «Отсюда далеко, — отвечал я. — Вы наведите на Россию телескоп и рассматривайте нас, а то, право, разглядеть трудно». Он ужасно рассердился.
. Я перебил разговор; заговорили о домашних и личных делах, я взял шапку и как–то, совсем без намерения, к слову, высказал, что накопилось в три месяца в душе от немцев: «Знаете ли, какие здесь плуты и мошенники встречаются. Право, черный народ здесь гораздо хуже и бесчестнее нашего, а что глупее, то в этом сомнения нет. Ну вот Вы говорите про цивилизацию; ну что сделала им цивилизация и чем они так очень–то могут перед нами похвастаться!». Он побледнел (буквально ничего, ничего не преувеличиваю!) и сказал мне: «Говоря так, Вы меня лично обижаете. Знайте, что я здесь поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского, и горжусь этим!»
Я ответил: «Хоть я читал «Дым» и говорил с Вами теперь целый час, но все-таки я никак не мог ожидать, что Вы это скажете, а потому извините, что я Вас оскорбил». Затем мы распрощались весьма вежливо, и я дал себе слово более к Тургеневу ни ногой никогда. «

Надо сказать, что об этом письме Достоевского узнал Тургенев, выразил свое неудовольствие и отрицал в нем написанное. Он привел фразу, якобы сказанную Достоевским: «Ваш роман подлежит сожжению от руки палача». Тургенев осведомился о причине такой огненной критики и услышал обвинения в нелюбви к России и неверии в ее будущее. Иван Сергеевич молча дождался, когда Достоевский уйдет. «Виделся я с г-м Достоевским, как уже сказано, всего один раз- утверждал Тургенев.- Он высидел у меня не более часа и, облегчив свое сердце жестокою бранью против немцев, против меня и моей последней книги, удалился; я почти не имел времени и никакой охоты возражать ему: я, повторяю, обращался с ним, как с больным. Вероятно, расстроенному его воображению представились те доводы, которые он предполагал услыхать от меня, и он написал на меня свое. донесение потомству» (Бартеневу, 22 декабря 1867 года).

Это не личная антипатия, а столкновение на почве глубоких идейных разногласий; столкновение двух людей, исповедующих резко различающиеся взгляды и убеждения. Тургенев — убежденный западник, сторонник введения парламентских форм правления в России, сторонник европейского образа жизни. В то же время ради популярности он не прочь протянуть руку революционерам, даже причастным к террору. Достоевский, всегда тяготевший к славянофильству, веровавший в особый христианский путь России — монархист, убежденный противник европейской буржуазной цивилизации. Достоевский обвиняет Тургенева в атеизме, нелюбви к России и преклонении перед Западом, и после выхода романа Тургенева «Дым» эти обвинения приобрели актуальную остроту. Для Достоевского любовь к России была чем-то болезненно острым и необычайно важным. «Оскорбление» Тургеневым в Достоевском патриота, верующего человека проявилось в речах «крайнего» западника Потугина в романе «Дым». И эти взгляды, что бы ни говорили защитники писателя, были во многом взглядами самого Ивана Сергеевича. Он это ясно высказал критику В. Стасову: «Ну, Потугин не Потугин, тут есть маленькая charge (преувеличение), я хотел представить совершенного западника, однако я и сам многое так же думаю. «

Все это послужили последним толчком для создания Достоевским в романе «Бесы» образа «великого писателя» Кармазинова — злой карикатуры на Тургенева. Персонаж Кармазинов — это исписавшийся, почти бездарный писатель, живущий за границей. Достоевский в Кармазинове заклеймил в лице Тургенева ненавистный ему образ либерала-западника, который заигрывает с революционной молодежью и является виновником появления в России жестоких террористов, таких как С.Г. Нечаева, Д.В. Каракозова и им подобных (недаром такое созвучие в фамилиях — Каракозов и Кармазинов). Достоевский «аристофановски выводит меня в «Бесах»», — писал Тургенев. «Достоевский позволил себе нечто худшее, чем пародию «Призраков»; в тех же «Бесах» он представил меня под именем Кармазинова, тайно сочувствующим нечаевской партии. ».

***
Во время последних приездов Тургенева в Россию, в 1879 и 1880 годах, ему пришлось несколько раз встречаться с Достоевским на литературных и общественных мероприятиях. Тургенева бурно приветствовала вся революционная молодежь и либерально настроенная интеллигенция. А он говорил то, что им нравилось- о необходимых грядущих изменениях в общественной жизни, о передовом революционном движении. Ведь незадолго до этого вышел его роман «Новь», в котором в обычной для Тургенева манере, не говоря ни «да» ни «нет», и не выставляя собственного мнения, он описывал деятельность революционных кружков в России. За выступлением Тургенева, как правило, следовала искренняя речь Достоевского и, хотя высказывал он во многом противоположную позицию, говорил о любви к России, о славянизме, об особом русском пути в истории, но речи его вызывали небывалый восторг, как правило, превосходящий прием Тургенева. Достоевского возмущали общие и обтекаемые выступления Тургенева и он требовал: «Выскажите свою идею!» Однако дипломатичный Тургенев от прямого ответа, как правило, уклонялся.

Владимир Осипович Михневич. Из отчета газеты «Новости» о праздничном обеде в честь И. С. Тургенева 13 марта 1879 г. В Петербурге: «Среди общего одушевления к Ивану Сергеевичу подошел Федор Михайлович Достоевский и с строгим, почти негодующим лицом поставил ему вопросный пункт: «что такое и в чем заключается провозглашенный им идеал?» Г. Достоевский настойчиво требовал сейчас же дать ему на сей пункт обстоятельное «показание»; но эта странная и неуместная выходка была встречена всеобщим протестом».

Некоторое время спустя после Пушкинского праздника, Тургенев встретил сидящего на московском бульваре Достоевского и подошел к нему с приветствием, однако Федор Михайлович, отстранившись, ответил: «Велика Москва, а от вас и в ней никуда не скроешься!» Поднялся и ушел прочь. Он простить Тургенева не мог.

Тургенев не мог не знать, на что существует его друг, но считал возможным и необходимым со своей стороны помогать Герцену в издании революционного журнала «Колокол». Он в течение многих лет перевозил нелегальную корреспонденцию из Лондона в Россию и обратно. Когда же это обнаружилось в середине 60-х годов, и против него в России было возбуждено дело, то Тургенев написал покаянное письмо государю, и позднее приехал в Петербург для дачи личных показаний, в которых пытался откреститься от всяких преступных намерений. Ведь в противном случае Тургеневу угрожала потеря имений в России, а значит утрата этой «курицы несущей золотые яйца». Рассерженный Герцен поместил в «Колоколе» разгромную статью о «седовласой Магдалине», льющей слезы и вымаливающей прощение у государя, и отношения между писателями надолго испортились.

Почуяв дармовое корыто, в Британию вслед за Герценом хлынули самые разномастные проходимцы, ставшие в момент политическими изгнанниками, коллективный портрет которых запечатлел Фёдор Михайлович Достоевский в образе отцеубийцы Павла Смердякова: «Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

Свои взгляды Достоевский наиболее полно высказал в своем «Дневнике писателя»: «Я во многом убеждений чисто славянофильских, хотя, может быть, и не вполне славянофил». «И наконец, для третьих славянофильство, кроме этого объединения славян под началом России, означает и заключает в себе духовный союз всех верующих в то, что великая наша Россия, во главе объединенных славян, скажет всему миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его своё новое, здоровое и ещё неслыханное миром слово. Слово это будет сказано во благо и воистину уже в соединение всего человечества новым, братским, всемирным союзом, начала которого лежат в гении славян, а преимущественно в духе великого народа русского, столь долго страдавшего, столь много веков обреченного на молчание, но всегда заключавшего в себе великие силы для будущего разъяснения и разрешения многих горьких и самых роковых недоразумений западноевропейской цивилизации. Вот к этому-то отделу убежденных и верующих принадлежу и я». Он своим убеждениям не изменял, и последовательно их отстаивал.

Источник

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Два писателя-современника — Достоевский и Тургенев — откровенно враждовали друг с другом на протяжении долгого времени, хотя поначалу были хорошими друзьями. Что послужило причиной непримиримого конфликта, из-за которого писатели даже перестали разговаривать?

Вражда Достоевского и Тургенева длилась долгие годы, и тому было несколько причин…

На уроках литературы классиков обычно ставят в пример и рассуждают больше об их положительных качествах и нравственных достоинствах. Однако даже великие писатели были, прежде всего, живыми людьми со своими пороками, привязанностями и антипатиями.

В самом начале, когда Достоевский только познакомился с Тургеневым, то был им совершенно очарован. Они достаточно быстро сошлись и привязались друг к другу, но затем начались размолвки.

Их причиной стало общение в кружке Белинского. Молодой Достоевский, уже успевший издать роман «Бедные люди», вёл себя высокомерно и прямо заявлял о том, что он талантливее всех.

Кружок Белинского

Тургенев, в свою очередь, часто ради развлечения провоцировал своего приятеля, а затем, как сейчас говорится, троллил, доводя того до белого каления: спорил, запутывал, высмеивал. Достоевский, который терпеть не мог, когда задевали его самолюбие, злился, нервничал и подозревал всех в зависти к его таланту.

Такое поведение не красило писателей, но конфликт всё ещё не принял катастрофических масштабов. Вражду классиков усугубила ссылка Достоевского в Сибирь, куда тот отправился за «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева».

Время, проведённое на каторге в Омске, сильно повлияло на писателя: он вернулся убеждённым православным монархистом, в то время как Тургеневу были чужды эти взгляды.

Какое-то время их неприятие друг друга почти забылось и сошло на нет. Писатели словно обменивались комплиментами: сначала повесть Тургенева «Призраки» напечатали в журнале, который издавал Достоевский, затем Достоевский высоко оценил роман «Отцы и дети», а Тургенев, в свою очередь, заявил о том, что его пока ещё друг очень точно понял идею романа.

Иван Сергеевич Тургенев

«Вы до того полно и тонко схватили то, что я хотел выразить Базаровым, — писал он, — что я только руки расставлял от изумленья — и удовольствия».

Но этот период не продлился долго. Выход романа Тургенева «Дым» стал той чертой, после которой стало ясно, что продолжать дружеские отношения не получится. Новая книга Тургенева показала, что идеологические разногласия между двумя писателями слишком велики, чтобы быть незамеченными.

Последняя встреча писателей состоялась в Баден-Бадене в 1867 году, когда литераторы проспорили почти полтора часа и после порвали все отношения. Достоевский не смог простить Тургеневу атеизма и западничества — такое отношение к России он считал крайне неприемлемым и возмутительным.

Однако разрыв отношений никак не помешал классикам «воевать» дальше, в том числе, и на страницах книг. Тургенев резко и оскорбительно критиковал произведения Достоевского: назвал впечатление о «Преступлении и наказании» продолжительной холерной коликой и разгромил роман «Подросток».

Фёдор Михайлович Достоевский

Достоевский не отставал в своих остротах и упрекал коллегу в отрыве от реальности, в которой живёт Россия. Но действовал он тоньше: перенёс выяснение отношений с коллегой на страницы новой книги. Именно так в романе «Бесы» и появился образ высокомерного писателя-западника Кармазинова, который стал едкой и злой пародией на Тургенева.

Намёк на улучшение отношений появился лишь один раз, когда Достоевский, произнося речь о Пушкине, публично признал образ Лизы из «Дворянского гнезда» прекрасным положительным типом русской женщины.

Однако налаживать отношения было уже поздно: всё зашло слишком далеко, и Тургенев не пошёл на примирение. Даже после смерти своего коллеги он продолжал язвить, сравнивая его с Маркизом де Садом и распуская непристойные слухи о личной жизни Достоевского.

Источник

Достоевский довел до слез Тургенева своей речью

Какой след оставила Москва в жизни классика

Осенью 2021 года весь мир будет отмечать двести лет со дня рождения Федора Достоевского. Великий писатель в сознании большинства читателей ассоциируется с таинственным и мрачным Петербургом. Однако родился классик в Москве, где прошло его детство и отрочество. Старший научный сотрудник Государственного музея истории российской литературы имени Даля — филиал «Музея-квартиры Достоевского» в Москве — Инга Дробышевская в интервью «МК» рассказала о первых трагических впечатлениях Достоевского, его учебе в пансионе, веселых проделках и знаменитой Пушкинской речи.

Знаменитый портрет кисти Василия Перова. Фото: ru.wikipedia.org

— Достоевский родился в Мариинской больнице для бедных, во флигеле которой прожил до своего отъезда в Петербург в 1837 году. Как обстановка этого места повлияла на писателя?

— Улица Новая Божедомка, там располагалась больница, восходит к словосочетанию Божий дом, или Убогий дом — так в народе называли место, где в общих могилах хоронили неопознанные тела, самоубийц и разбойников. Убогий дом просуществовал примерно до конца XVIII века. А в 1806 году вдова императора Павла I Мария Федоровна основала больницу для бедных, в которой в 1821 году и родился Достоевский. Его отец работал в ней штаб-лекарем. Здание больницы строили лучшие архитекторы того времени: Жилярди, Михайлов, а чертежи сделал один из создателей Зимнего дворца Джакомо Кваренги. Однако, несмотря на впе чатляющий внешний облик, здесь сохранялся дух убогого дома, окраины. Окна детской и прихожей выходили на больничный двор. С утра выстраивались очереди из больных. Их пропускал на территорию больницы специальный служащий. Юный Достоевский наблюдал не самые радостные картины. Отец препятствовал общению детей с пациентами. Дети не могли гулять без присмотра. Даже в пятнадцать лет на прогулки будущий писатель ходил с отцом или с няней. Но из воспоминаний современников мы знаем, что, вероятно, у него была подруга — маленькая девочка лет семи-восьми, дочь не то повара, не то кучера. Она была зверски убита во дворе больницы, над ней надругался какой-то бродяга. Она умерла прямо на глазах у маленького Федора, спасти ее не удалось. Эта страшная история оказала огромное влияние на Достоевского. Тема оскорбленного детства проходит через все его главные романы. Можно вспомнить преступление Свидригайлова, Ставрогина, которому, по мнению Достоевского, не может быть прощения. Достоевский не был оторван от жизни с ее страданиями.

— Детство Достоевского принято описывать в мрачных тонах. А были ли счастливые моменты?

— Конечно. Это и посещение театра. Одно из сильнейших впечатлений детства оставило представление «Разбойников» Шиллера в Малом театре. Это и семейные прогулки, участие в народных гуляньях в Марьиной Роще, на Новинском бульваре — приобщение к «народной стихии». И это, конечно же, чтение. Читали и размышляли с братом в маленькой полутемной каморке-детской. И чтение было подлинной радостью. В семье Достоевского была также традиция семейных чтений. Вся семья собиралась, и каждый по очереди вслух читал книги. В круг чтений входила вся зарубежная классика. Достоевского правильно называют не только гениальным писателем, но и гениальным читателем. Действительно, читал он очень много. Из любимых: Вальтер Скотт, Шиллер, Шекспир, Виктор Гюго. Из русских — Пушкин, который был его кумиром, Карамзин.

— Какие еще московские адреса Достоевского известны сегодня?

— Его жизнь в Москве связана с адресом на Новой Басманной. Там располагался пансион Леонтия Чермака, в котором учился Достоевский. Это был один из пяти лучших пансионов Москвы. Среди его преподавателей — профессора Московского университета. Дети здесь учились по программам, изданным Московским университетом. После окончания пансиона ученики могли поступить в университет без сдачи экзаменов. Однако отец и родственники Достоевского выбрали для него другое учебное заведение — Инженерное училище в Петербурге. Семья была не столь обеспеченной, и для сыновей выбрали учебное заведение, выпускники которого могли иметь службу и постоянный доход. До конца жизни Достоевский переписывался с некоторыми учениками пансиона. Последнее письмо другу и товарищу по пансиону Каченовскому он отправил в 1880 году. Каченовский вспоминает, что Достоевский однажды защитил его от мальчишек-забияк. Именно в пансионе Достоевский встретил учителя, которым — так пишет младший брат писателя Андрей — старшие братья были «просто одержимы». Вероятно, это Николай Белевич, он учился вместе с Гоголем в Нежинской гимназии и был преподавателем словесности. Возможно, первые семена любви Достоевского к русской литературе были заброшены им.

Пансион Леонтия Чермака, в котором учился будущий писатель. Фото: HISoUR

— Известны ли литературные опыты Достоевского до его отъезда в Петербург?

— Брат писателя пишет, что по дороге из Москвы в Петербург Достоевский что-то сочинял. Мы знаем, что им были написаны, но не были опубликованы драмы «Борис Годунов» и «Мария Стюарт». В них, похоже, присутствовали отголоски влияния Шиллера, Пушкина, Карамзина. Но, к сожалению, весь ранний архив Достоевского был, вероятно, уничтожен его братом Михаилом после ареста писателя в 1849 году.

— Достоевского же вообще приговорили к расстрелу и уже на плацу отменили приговор, отправив на каторгу…

— Да, Достоевского увезут в Сибирь. Четыре года Омского острога, а потом ссылка в Семипалатинск, где ему уже разрешили писать. И вот мы видим, письма брату полны надежды поселиться в Москве, родном городе Достоевского. И это настроение и надежда наблюдаются на протяжении не одного года переписки. Известно и прошение Достоевского государю Александру II с просьбой иметь жительство в Москве. Тем не менее через несколько лет Достоевский вернулся все же в Петербург.

— А насколько часто Достоевский посещал Москву после возвращения из ссылки?

— В Москве Достоевский бывал наездами. Например, жил здесь с осени 1863-го по весну 1864 года недалеко от своего любимого пансиона. Его первая жена Мария Исаева была больна. Климат Петербурга был ей противопоказан, и они жили в Москве. Дом не сохранился. Но, вероятно, он находился неподалеку от здания бывшего Константиновского межевого института на Старой Басманной, в казенной квартире в здании института жили московские родственники писателя — его сестра Вера с мужем и многочисленными детьми. Достоевский делал визиты, участвовал в благотворительных чтениях. Забавная история произошла в другой приезд писателя в Москву. Это было во время написания «Преступления и наказания» летом 1866 года. Достоевский приезжает в Москву, чтобы отдохнуть от «душного Петербурга». Он жил на даче в Люблине рядом с семьей своей сестры Веры Михайловны, в замужестве Ивановой. У нее было тринадцать детей. На даче собирались дети, друзья, студенты ее мужа Александра Павловича. Достоевский очень любил проводить время в компании молодежи. И вот как вспоминает племянница Достоевского, Мария Александровна Иванова: однажды большая компания собралась на прогулку. Рядом жили девушки, их родители уехали за границу и оставили дочерей под присмотром строгой гувернантки-немки, которая даже прятала их обувь, чтобы девушки не могли выйти гулять после 9 часов вечера. Достоевский жалел девушек и вызвался им помочь. Он предложил найти нужную обувь и отправился к даче, где жили девушки. И вот представьте: Федор Михайлович поет под их окном романс на стихи Пушкина «Я здесь, Инезилья…», убеждается, что гувернантка спит (она не просыпается), вся компания помогает девушкам выбраться наружу — и уже все вместе, большой и дружной компанией идут гулять. Многие свидетели тех событий вспоминают, что именно Достоевский был зачинщиком таких веселых историй. Такие воспоминания полностью разрушают представление о нем как о мрачном писателе. Времяпрепровождение на даче в Люблине отражено в его рассказе «Вечный муж».

Федор Достоевский, 1879 г. Фото: ru.wikipedia.org

— А в какой степени Москва нашла отражение в творчестве Достоевского?

— Москва проявляется — может, не столь явно — и в самом, казалось бы, петербургском романе Достоевского «Преступление и наказание». Например, вспомним эпизод с избиением до смерти старой лошади — сон Раскольникова. Этот сон переносит нас в Москву детства Достоевского. В этом сне Раскольников идет по кладбищу. «Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которую он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал». Имеется в виду Лазаревское кладбище, где есть церковь (цвет купола подсказывает, что это церковь Сошествия Святого Духа), рядом с больницей для бедных, где родился Достоевский. А бабушка Достоевского действительно похоронена на Лазаревском кладбище в семейной усыпальнице среди других московских родственников писателя. После кошмара Раскольников просыпается и говорит: «Боже! да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп. ». Таким образом, московское пространство, включенное в этот сон, фактически разоблачает замысел Раскольникова, отрезвляет героя. «Господи! — молил он. — Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой. мечты моей!». Хотя Раскольников все равно совершает убийство, но Москва во сне вырывает его из Петербурга, где зарождается сам замысел убийства. Другой роман Достоевского «Подросток» вообще называют московским. Там очень много реминисценций из детства писателя. Это и особняк Куманиных (здание нынешней Исторической библиотеки), и московские пансионы с их учениками, московские храмы, рядом с которыми опять же происходит «воскресение» главного героя. О Куманиных тоже следует сказать несколько слов. Это были люди с огромным состоянием, поставщики царского двора. Они очень помогали всем своим племянникам, оплачивали обучение Достоевского и в пансионе Чермака, и в Инженерном училище. У Куманиных было два особняка в Москве. Один из них какое-то время считался утерянным. Потом обнаружили, что особняк Куманиных просто был встроен в здание Исторической библиотеки. Современный читальный зал отечественной истории расположен в бывшей мраморной гостиной особняка Куманиных. Здесь проходили приемы и балы, где бывал маленький Федор Достоевский. Вот он, контраст, который мы видим в романах Достоевского и который сам писатель не раз переживал. Роскошные особняки и жизнь на окраине при больнице для бедных.

— Свою знаменитую Пушкинскую речь в 1880 году Достоевский произнес тоже в Москве. Чем так покорили современников слова писателя о великом поэте?

— Открытие памятника Пушкину в Москве было событием огромного масштаба. Там присутствовал весь цвет русской культуры: Чайковский, Тургенев. Достоевский каждый день писал своей жене Анне Григорьевне. Они не могли поехать вместе с детьми, няней. Не было денег. Достоевский остановился в скромной гостинице «Лоскутная». Она не сохранилась. Достоевский долго готовился к речи о писателе, который с детских лет был его кумиром, с детских лет любовь к Пушкину не угасала! А сама Пушкинская речь стала ее апофеозом. Достоевский начал ее словами Гоголя: «Пушкин есть явление уникальное и чрезвычайное и, добавлю от себя: и пророческое». Достоевский говорил об уникальном качестве Пушкина — чувствовать душу любого народа, его гений, его призвание, иногда совсем чужого и чуждого народа: «Итальянцы Шекспира — сплошь те же англичане, почитайте «Дон Жуана», и, если бы не было подписи «Пушкин», вы бы ни за что не сказали, что это писал не испанец». И поэтому, говоря о роли русского народа, Достоевский говорит о роли братства: «Наш удел всемирность, и не мечом присоединения, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению всех людей». «Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов это подчеркните) стать братом всех людей». В зале после речи Достоевского удивительным образом произошло примирение людей разных направлений — и западников, и славянофилов. Тургенев, с которым было немало разногласий, со слезами подошел к Достоевскому. Они обнялись.

Достоевский был зачинщиком веселых историй, что полностью разрушает представление о нем как о мрачном писателе. Фото: ru.wikipedia.org

— А еще говорят, что именно после речи Достоевского Чайковский изменил финал своей оперы «Евгений Онегин»…

— Да, были варианты постановки, когда Татьяна не отказывала Онегину в финале, а после Пушкинской речи финал изменяется и становится пушкинским. А Достоевский говорил о Татьяне как об идеале русской женщины. Вообще до Достоевского так о Пушкине никто не говорил. Достоевский был увенчан лавровым венком, и вечером в тот же день из зала Благородного собрания, где он произнес речь, поехал к памятнику Пушкину и возложил этот венок к ногам поэта в знак признательности. Речь была опубликована во всех газетах, журналах. Правда, вскоре последовала ее жесткая критика. Критиковали Достоевского со всех сторон: и консерваторы, и либералы.

— Какую роль Москва сыграла в жизни Достоевского?

— Она задала тон его мировоззрению. В XIX веке контраст между Петербургом и Москвой виделся намного ярче, чем сейчас. Петербург по своему замыслу — европейский город, не похожий ни на одну русскую провинцию, русский город. И это, конечно, отражалось и в жителях города. Москва же с ее древними храмами, монастырями, напротив, была средоточием русского духа, хранительницей русской истории. Достоевский и его брат Михаил — родоначальники почвенничества (течения, отличного и от славянофильства, и от западничества). Мысль Достоевского обращает к родным корням, к почве. В «Дневнике писателя» он пишет, что именно московское детство, а именно обращение к народной вере в детские годы (а это и паломнические поездки в Троице-Сергиеву лавру, и «посещение Кремля и соборов московских», и родительское воспитание, и прежде всего, конечно, пример самих родителей), «облегчило возврат к народному корню, узнание русской души, признание духа народного». Несомненно, в этом роль Москвы.

Источник