кларисса старлинг и ганнибал лектор отношения
Скрытый смысл
Анализ фильмов и философская пропедевтика
Вы здесь
Ганнибал — отец Кларисы. Психоанализ отношений главных героев фильма «Молчание ягнят»
Наверное, главной причиной, по которой фильм «Молчание ягнят» обрел свою популярность, это показанные в нем отношения между Ганнибалом Лектером и Кларисой Старлинг. Они заняли всего около десятка минут экранного времени, однако вызвали в массовом зрителе активацию внутренних конфликтов и травм, которые переживает большинство людей. Что и стало причиной несознаваемой притягательности персонажей и, как следствие, самого фильма.
Если свести отношение Кларисы к Ганнибалу к единой формуле, то ее можно обозначить как бессознательный поиск фигуры идеального отца.
Такие отношения с позиции психоанализа безусловно носят эдипальный характер, то есть, связаны с периодом детства, когда ребенок втягивается в противоборство с родителем одного с ним пола за право единолично владеть вниманием родителя противоположного пола.
Для девочки объектом интереса становится отец. Фактически, это первый мужчина в ее жизни, и именно через призму его фигуры она в будущем будет воспринимать других мужчин. Любой мужчина, который не попадет под критерии ее идеального отца, окажется вне сферы ее интереса.
В случае утраты родителя, как это произошло с Кларисой, психика может выбрать две стратегии: (а) устранить объект из бессознательного через горевание или (б) найти заменитель утраченного объекта по принципу аналогии. Клариса бессознательно спроецировала фигуру отца на Ганнибала Лектера и между ними были разыграны детско-родительские отношения. В психоаналитической терапии такое явление называется переносом.
Через минуту мы подробно проанализируем отношения главных героев, а пока дадим слово спонсору этого видео.
Идентификация с отцом
Эдипов комплекс представляет собой классический треугольник отношений: Мать, Отец и Ребенок. В формировании личности Кларисы классический эдипальный треугольник отсутствовал.
Клариса: Мать я потеряла в раннем детстве. Мой отец стал всем для меня… [00:54:30].
В ее случае мы видим диаду отношений «дочь-отец». Фигура матери была выведена из эдипального треугольника, и девочка не прошла с ней идентификацию. Идентифицироваться с матерью – значит перенять от нее набор женственных качеств, за которые маму ценит папа. Вместо этого Клариса, безраздельно владела отцом и идентифицировала себя с ним.[1]
Клариса: Он служил шерифом… [00:54:15].
Как и ее отец, Клариса реализует себя в правоохранительной системе, став стажером поведенческого отдела ФБР. Она активно взаимодействует с маскулинным миром: преодолевает полосу препятствий [00:02:24]; работает в окружении мужчин [00:04:12]; обучается борьбе [00:35:15]; стрельбе [00:20:40]; силовому захвату преступников [00:20:45]; и непосредственно «охотится» на маньяка [01:42:50].
Клариса – это типичный образ фаллической женщины, носительницы меча, ножа или пистолета, то есть маскулинной атрибутики, позволяющей входить в контакт с мужским миром и добиваться в нем карьерных высот.
Кроуфорд: Инструкторы Вас хвалят. Вы лучшая на курсе [00:05:50]
Подобная женская маскулинность нередко является следствием идентификации девочки с отцом.
Смерть отца
Фигура отца глубоко интегрирована в психику дочери. Чтобы избежать болезненных переживаний и изменений, психика старается минимизировать ущерб от потери родителя и создать символическую связь с умершей фигурой.
Например, хранение вещей погибшего отца может создать бессознательную иллюзию, что отец жив и находится рядом. Сновидения, которые реализуют скрытые потребности, могут постоянно устанавливать контакт с отцовской фигурой. Похожий эффект может создать сфера профессиональной деятельности, ассоциативно связанная с умершим отцом, – то есть служба в правоохранительной системе. Это – мир мужчин и мир ее отца.
Работая в правоохранительной системе, Клариса бессознательно пытается решить две задачи: найти заменитель утраченного объекта (отца) и спасти «ягнят», чтобы снять вытесненное чувство вины, которое манифестируется в виде ночных кошмаров [01:12:10]:
Лектер: Но вы всё еще просыпаетесь, вскакивая по ночам, и слышите крики ягнят.
Клариса: Да…
В бессознательном Кларисы образ ягненка и фигура отца образовали ассоциативную связь. Отец – жертва преступников. Ягненок – жертва забойщика. Спасти ягненка – значит спасти жертвенного отца и искупить вину [01:12:30]:
Лектер: Если Кэтрин выживет, Вы перестанете вскакивать по ночам от жуткого крика ягнят.
Но ведь отец Кларисы погиб не по ее вине. Откуда тогда чувство вины по отношению к нему?
Дело в том, что для ребенка фигура родителя почти всегда двойственна: она содержит как прекрасные черты Защитника, так и ужасающие черты Карателя. Защитника ребенок безраздельно любит. Карателя – ненавидит. Эта ненависть часто вытесняется в бессознательное, поскольку ненавидеть собственного родителя, от которого получено столько заботы и любви, – табу.
Но если с родителем что-то случается, то бессознательное сразу формирует связку: родитель погиб, потому что это я когда-то пожелал ему гибели. Как только данный механизм вступает в действие – активируется чувство вины, требующее искупления.
Таким образом, у Кларисы чувство вины по отношению к неспасённому ягненку ассоциативно связалось с чувством вины в отношении отца.
Поиск отца
Прилипание к отцу приводит к фиксации на его фигуре.
В нормальных случаях мать выступает конкуренткой и ее присутствие не даёт дочери прилипнуть к отцу вплоть до слияния (как если бы была только дочь и папа). Девочка не фиксируется на его фигуре и во взрослом возрасте не станет искать мужчину-партнера с отцовскими положительными качествами или добродетелями.
Но если, как в случае с Кларисой, фиксация произошла, то девушка либо вообще откажется от поиска мужчины (поскольку у нее уже есть отец), либо будет искать мужчину, с которым сможет разыгрывать диаду отношений «отец-дочь».
Клариса испытывает бессознательную потребность найти фигуру, с которой сможет разыграть этот ролевой сценарий. Поэтому для нее существует два типа мужчин:
Отцовская фигура заведомо асексуальна, то есть табуирована в качестве сексуального объекта.
Первый тип мужчин – это мужчины, которые проявляют к Кларисе сексуальный интерес. К примеру, доктор Чилтон [00:08:30]:
Чилтон: Нас посещает много детективов. Но столь привлекательных еще не было.
Клариса опускает глаза – признак смущения, стыда. Бессознательное Кларисы воспринимает сексуальный интерес со стороны мужчины как нечто запретное и табуированное, а значит – постыдное.
Чилтон: Кроуфорд сделал ловкий ход, прислав Вас.
Клариса: В каком смысле, сэр?
Чилтон: Молодая, красивая женщина. Лектер ведь не видел женщин лет уж восемь. А вы как раз в его вкусе, так сказать…
Второй тип мужчин – это мужчины, которые проявляют заботу о Кларисе. Таких в фильме двое: Джек Кроуфорд и Ганнибал Лектер.
Кроуфорд: Тут сказано, что по окончании стажировки, Вы хотите работать у меня.
Клариса: Конечно, сэр. Очень хочу.
Как ни странно, но Кроуфорд остается недоступным для ролевого сценария «отец-дочь». Несмотря на поиск в нем отца, Клариса несколько раз становится отвергнутой с его стороны.
Во-первых, Кроуфорд отправляет ее на встречу с каннибалом [00:06:55]:
Кроуфорд: Я хочу, чтобы Вы навестили его в клинике.
Клариса: Кто наш объект?
Кроуфорд: Психиатр Ганнибал Лектер.
Клариса: Ганнибал-Каннибал.
Если до этого момент Клариса смущалась в общении с Кроуфордом и улыбалась ему, то теперь на ее лице явно проступает разочарование: защитник и покровитель направляет ее в логово маньяка.
Во-вторых, Кроуфорд обесценивает ее (хотя и не сознательно):
Кроуфорд: Вряд ли он заговорит с Вами.
Здесь виден посыл: я отправляю тебя к опасному маньяку, заведомо зная, что ты не справишься.
Отношения же с Лектером у Кларисы с самого начала выстраиваются тяжелее, но при этом глубже. Позиционирование ролей началось с предложения Ганнибала [00:13:54]:
Лектер: Что ж, сядьте.
Клариса проявляет послушание и оказывается в положении, в котором смотрит на Лектера снизу. Это создает иллюзию, будто она маленькая, а он большой. Аналогично тому как ребенок смотрит на взрослого: снизу вверх. Это может чисто ассоциативно активировать целый пласт воспоминаний, чувств и ощущений из детства.
Неудивительно, что именно после посещения Лектера у Кларисы актуализировались воспоминания об отце.
Во время второй встречи Ганнибал и Клариса сидят на полу. Это, во-первых, уравнивает их, переводя в плоскость отношений «я и ты». Аналогичным образом родитель и ребенок могут вместе играть на полу. А во-вторых, это их сближает: если при первой встрече Клариса боялась приблизиться к стеклу, чтобы показать документ, то теперь уже сидит вплотную перед стеклом.
Помимо этого, Лектер проявляет о ней заботу, передав полотенце [00:27:27]. И Клариса принимает этот символический акт доброты, несмотря на отсутствие явной необходимости (ее волосы не настолько мокрые) и игнорируя правило лечебницы [00:09:30]:
Чилтон: Не приближаться и не прикасаться к стеклу… От него никаких вещей не принимать!
Такое доверительное отношение Кларисы к Лектеру вызвано тремя факторами:
Первый фактор: Лектер понимает Кларису. Хотя Ганнибал резко высказывается о Кларисе, он точен и откровенен с ней. Он видит не ее маску, а то, что под ней скрыто [00:16:54].
Второй фактор: Лектер не воспринимает Кларису как сексуальный объект. В то время как Доктор Чилтон, душевнобольной в камере и, наконец, Мигз видят в ней фигуру вожделения:
Мигз: Я чую твою влагалище! [00:12:17]
Несмотря на обостренный нюх, Лектер замечает:
Лектер: Должен признать, я нет [00:14:11].
Он ясно дает понять Кларисе, что она вне его сексуального интереса.
Третий фактор: Лектер выступает в роли заступника Кларисы.
Во-первых, поступок Мигза выводит его из себя [00:19:03] и он сообщает об этом:
Лектер: Я никогда не допустил бы этого!
Во-вторых, Лектер мстит за Кларису [00:21:40]:
Кроуфорд: Мигз умер… Весь день Лектер что-то нашептывал ему… Его нашли утром с проглоченным языком.
Если сначала Клариса шокирована, то затем на ее лице можно заметить промелькнувшую улыбку [00:22:00].
Психотерапевтические отношения
Лектер втягивает Кларису в психотерапевтические отношения [00:54:00]:
Лектер: Итак, худшее воспоминание вашего детства.
В процессе психоанализа возникает терапевтический альянс между аналитиком и анализантом. В определенный момент аналитик становится для анализанта своего рода идеальным родителем, который его принимает, не оценивает, не критикует и помогает проработать травму.
Лектер не дает Кларисе готовых ответов и решений [00:31:25]:
Лектер: Умейте ждать, чтобы получить желаемое.
Обычная реакция ребенка, когда что-то не получается, – обратиться за помощью к родителю. Ребенок, следуя ранним инфантильным установкам, ожидает, что всемогущий родитель даст готовое решение или сам решит проблему [00:19:00]
Клариса: Тогда ответьте на вопросы!
Ганнибал: Нет! Но так уж и быть, я дам вам то, к чему вы стремитесь.
Если родитель пойдет на поводу у ребенка и сделает всё за него, он зафиксирует его на инфантильной фазе и блокирует развитие Эго. Но если родитель выступит в качестве наставника и поможет ребенку самостоятельно решить проблему, то тот начнет психологически созревать: понимать свои силы, возможности и брать на себя ответственность за собственные решения.
Аналогичным образом Лектер ведет себя с Кларисой — как родитель-наставник с инфантильным ребенком [01:08:18]:
Клариса: Скажите – как?
Лектер: Читайте Марка Аврелия: изучая вещь, спроси себя, в чем ее суть, ее природа.
Лектер-отец не дает Кларисе-ребенку ответов, но преимущественно задает ей вопросы, побуждая к самостоятельному поиску. В этом плане и терапия Кларисы, и отношения с Лектером построены на принципах сократовского диалога: собеседника нужно грамотно направить, чтобы он сам нашел ответ в себе [00:19:14]:
Лектер: Разберитесь в себе, Клариса Старлинг.
В процессе психоанализа часто возникает перенос, когда пациентка бессознательно переносит свои ранние отношения с отцом на психоаналитика и разыгрывает с ним диаду отношений «дочь-отец».
Шелдон Роут в своей книге «Психотерапия» приводит пример действия переноса: «Когда молодой человек начинает учиться в колледже и впервые встречается со своими преподавателями, у него уже существует по отношению к ним некая изначальная эмоциональная валентность, основой которой является прошлый опыт отношений с родителями и другими воспитателями»[2]
Спасти Кэтрин для Кларисы – это внешний мотив. Внутренний мотив – спасти того ягненка, с которым ассоциирован отец [01:12:04]:
Лектер: Что же стало с вашим ягненком?
Клариса: Его убили.
Кроуфорд покровительствует Кларисе в реализации внешнего мотива, не понимая того бессознательного, эмоционально заряженного содержимого, которое стоит за формальным сценарием поведения. Лектер же слезами реагирует на детскую травму Кларисы, демонстрируя эмпатию и полное понимание [01:12:40]:
Лектер: Спасибо, Клариса… Спасибо…
Как ни странно, но Лектер оказывается единственным человеком, который осознает внутренний конфликт Кларисы и способствует его разблокировке.
Примечательно, что Ганнибал концептуализировал фигуру Кларисы рисунком [01:14:22], на котором она в тунике на фоне трех крестов, держит на руках ягненка. Лектер ассоциирует ее с Добрым Пастырем, то есть символическим изображением Христа – сына Божьего. Только Клариса концептуализируется как Дочь-Спасительница.
Для бессознательного Бог – это Великий Отец. Отношения Лектера и Кларисы имеют архетипический сценарий: недоступный Отец Небесный и Сын Человеческий, место которого заняла Земная Дочь.
Заключение
Очевидно, что под действием вышеописанных факторов очень легко впасть в идеализацию фигуры Ганнибала Лектера. Этого не избежала Кларисса, этого не избежал и массовый зритель.
Многие люди из-за механизма психического переноса, окрашенного идеализацей, выдвигают в образе Ганнибала на передний план его якобы добродетели, а тёмную сторону вытесняют из сознания или игнорируют.
В этом случае зритель ведет себя подобно маленькому ребенку, который, сталкиваясь с негативными чертами прекрасного родителя, вытесняет их в бессознательное, а с возрастом начинает рационализировать, т.е. логически оправдывать то, почему родитель был с ним несправедлив или жесток. Так психика ребенка защищается от ужасающего факта: то, что я люблю, может угрожать мне. Фактически, психика просто отрицает негативные качества эмоционально важного объекта. В результате идеализированный объект уже не кажется таким угрожающим, и это приводит к иллюзии безопасности.
[1] Идентификация – процесс отождествления одного человека (субъекта) с другим (объектом). В классическом психоанализе под идентификацией, отождествлением понимается самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. Ребенок привязывается к матери, отцу или замещающим их лицам. Он хочет быть похожим на своих родителей, хочет стать такими же, как они. Благодаря процессу идентификации с любимым человеком происходит формирование собственного Я по подобию другого, взятого за образец подражания.
Подробнее: https://bookap.info/psyanaliz/leybin_psihoanaliz_uchebnoe_posobie/gl21.shtm
[2] [Шелдон Р., Психотерапия: Искусство постигать природу / Пер. с англ. – М.: «Когито-Центр», 2002. – 346с: 32]
Кларисса старлинг и ганнибал лектор отношения
«Кларисса», как и ее фильм-приквел «Молчание ягнят», основана на детективном романе Томаса Харриса. Сюжет сериала следует за Клариссой Старлинг спустя год после триумфальной поимки Буффало Билла. Морально она не совсем готова вернуться к работе, но гораздо более влиятельные люди считают иначе.
Довольно часто продолжение известных фильмов (и франшиз) похоже на ксерокопию, и в большинстве случаев она выходит бледнее оригинала. «Кларисса» от CBS изначально не пытается повторять за «Молчанием ягнят»: сериал не похож на фильм ни структурой, ни главной движущей силой сюжета.
По первым сериям шоу больше всего напоминает полицейский процедурал. Каждая серия рассказывает свою историю, а сквозной сюжет сконцентрирован на Клариссе и ее попытках вернуться к работе. Зрители смогут увидеть известную и устоявшуюся героиню, что называется, «не в своей тарелке» — в поле, без особого отношения и с непривычно простыми делами.
2. Ребекка Бридс — неожиданно хорошая Кларисса
Отсутствие Джоди Фостер было одной из главных потенциальных проблем сериала. Возможно, именно поэтому новые фильмы и шоу о Клариссе Старлинг не выходили так долго. Фостер не просто получила «Оскар» за свою блестящую игру: она задала планку и выстроила образ, который без нее просто невозможен. Даже отличной актрисе Джулианне Мур не удалось подняться до ее уровня в «Ганнибале».
Но создателям «Клариссы» удалось найти ей вполне достойную замену. Ребекка Бридс («Милые обманщицы», «Древние») вряд ли может претендовать на игру уровня «Оскара» — и в сериале этого от нее не требуется. Зато актриса точно так же сбалансированно, красиво, практически ювелирно сочетает в себе хрупкость и силу, явный высокий интеллект и сильную эмпатию. Она чем-то очень напоминает Фостер внешне, но еще больше — манерой игры.
Кларисса Старлинг была и остается легендарным женским образом, и в нем важно сохранить одновременно силу и слабость, не перегибая ни в одну сторону. При всех минусах и нюансах шоу Бридс это действительно удается.
3. Главное дело сезона — не серийные убийства
Если обойтись без спойлеров, первое же дело подбрасывает агенту неприятный сюрприз. Сериал с самого начала довольно умело обманывает ожидания с одной стороны, а с другой — дает понять, что Кларисса не хочет и не будет упиваться одной-единственной победой над Буффало Биллом.
Вместо этого в шоу есть целый спектр интересных тем, от конспирологических теорий до местных культов. Старлинг и ее напарники в исполнении Лукки Де Оливейры («Каратель») и Кэла Пенна («Доктор Хаус») повидают достаточно странных и необычных случаев, чтобы заинтересовать зрителей.
При этом события из «Молчания», очевидно, оказали на Старлинг огромное влияние. Вместо того, чтобы просто эксплуатировать культовый фильм, создатели сериала строят на его основе что-то новое.
4. Прошлое Клариссы будет раскрыто более подробно
По одному названию сериала очевидно, что жизнь Клариссы Старлинг в сериале будет на первом месте. Создатели шоу умело сочетают фрагменты не только из «Молчания ягнят», но и из ее прошлого, которого мы не видели в фильме.
Судя по всему, крики животных — не единственные призраки из прошлого Клариссы. Первые серии настойчиво намекают, что за плечами у сильной женщины и отличной специалистки еще много травм. При этом раскрываются они не в кабинете психотерапевта, а прямо в поле, во время работы над другими делами.
Этот факт добавляет происходящему и реалистичности, и интриги. Популярность агента Старлинг и ее талант не дают ей отдохнуть и восстановиться. За ее психологическим состоянием следят, скорее, для проформы: на самом деле у нее нет выбора, и она обязана работать дальше и ловить новых преступников. Само собой, в какой-то момент это должно выйти боком Клариссе и ее окружению.
5. Ганнибал Лектер может спать спокойно
Продолжение «Молчания ягнят» «Ганнибал» и его приквел («Ганнибал: Восхождение») получились очень специфическими произведениями. Автор романов Томас Харрис и сам нагородил черт знает что, и остался не в восторге от некоторых сюжетных поворотов, придуманных киношниками, — например от поведения как Клариссы, так и своего самого известного героя, Ганнибала Лектера, в финале экранизации «Ганнибала».
Такой опасности нет с новым сериалом. Из-за запутанной и сложной схемы с лицензинонными правами CBS и MGM не могут использовать образ Лектера. Поэтому можно быть уверенными, что мы не получим какую-то новую (и необязательно хорошую) версию героя, а за лаврами Энтони Хопкинса и Мадса Миккельсена не заявится новый актер.
Смотреть на Клариссу без ее главного антагониста может показаться скучным, но в этом есть свои плюсы. Агент Старлинг после первого фильма осталась вполне самодостаточной героиней, которая встретилась с Лектером снова только годы спустя. Тем сложнее и интереснее была задача сценаристов.
Почему ФБР помогало снимать «Молчание ягнят», а Фостер не хотела общаться с Хопкинсом
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
«Молчание ягнят» — один из многих голливудских фильмов о маньяках. Тем не менее, его называют одним из лучших американских триллеров, и он включён в Национальный реестр фильмов США, куда попадают только картины, серьёзно повлиявшие на культуру или историю Штатов.
По сюжету фильма, молодую курсантку академии ФБР Клариссу Старлинг отправляют в клинику для маньяков, чтобы составить психологический портрет людоеда по имени Ганнибал Лектер. Вскоре она понимает, что ФБР хотело использовать симпатию, которую к ней, возможно, испытает Лектер, чтобы заставить его участвовать в поимке маньяка по прозвищу Буффало Билл.
Этот новый преступник нападает на молодых полных женщин, убивает и срезает куски их кожи. Ганнибал Лектер, будучи не только людоедом, но и профессиональным психиатром, не раз помогавшим до ареста полиции, мог бы помочь вычислить его мотивы, точную манеру действий и характер. Но у Лектера в тюрьме, конечно же, пропала всякая охота помогать ФБР и полиции. Ведь его поймал тот самый агент, которому Лектер помогал раскрывать собственные преступления в уверенности, что успешно водит ФБР за нос, давая неверные рекомендации.
Также именно Хопкинс решил, что Ганнибал Лектер будет одет в белое. Актёру хотелось сыграть на детском страхе зрителя перед врачами, тем более, что и сам Лектер был врачом.
Вообще на месте Хопкинса мог оказаться Джек Николсон или Шон Коннери. Именно им сначала предложили роль. Но Коннери ответил категоричным отказом, а Николсон просто игнорировал все запросы. Тогда режиссёр и подумал о Хопкинсе. Но студии сперва идея не понравилась — у британского актёра как раз был спад в кинокарьере, хотелось кого-то поизвестнее. Сам Хопкинс сначала решил, что его хотят снять в фильме для детей, и очень удивился, поняв, что будет играть людоеда.
Актрису на роль Старлинг, наоборот, искать не пришлось. Джоди Фостер сама загорелась сыграть курсантку ФБР, прочитав книгу. Она стала искать режиссёра, который бы взялся за экранизацию, и узнала, что студия Orion уже начала работу над фильмом и набирает актёров. Фостер предложила свою кандидатуру. К тому времени она была уже известной актрисой с «Оскаром» и несколькими другими наградами, так что студия немедленно согласилась. Недоволен был только режиссёр Джонатан Демми: не такой он видел Старлинг. Ему больше нравилась Мишель Пфайфер. В конечном итоге ему пришлось смириться, тем более, что Пфайфер отказалась.
Чтобы вжиться в роль Клариссы Старлинг, Фостер прошла специальный курс в ФБР, включая все нужные физические тренировки, и изучила методы их работы. На съёмочной площадке, как с удивлением обнаружил режиссёр, она становилась Старлинг безо всяких подготовок и репетиций, буквально за секунду. Это была потрясающая актёрская работа.
Надо сказать, общение Фостер и Хопкинса во время съёмок не заладилось. Хопкинс был таким убедительным Лектером, что актриса его серьёзно боялась и избегала. Когда после съёмок британец подошёл к партнёрше, чтобы поблагодарить за работу, она буквально шарахнулась. Хопкинс сказал, что это ничего и он сам её боится.
Хотя кажется, что весь фильм пропитан химией между Старлинг и Лектером, на самом деле во всём фильме только четыре сцены, в которых участвуют оба персонажа.
Джоди Фостер вспоминает, что роль Старлинг её привлекла тем, что наконец-то женский персонаж в истории был не жертвой, которую нужно спасти, а героиней, которая сама спасает людей.
Исполнитель роли агента Кроуфорда, шефа Клариссы, Скотт Гленн, тоже консультировался с реальными сотрудниками ФБР. Это далось ему очень тяжело. Выслушивая историю девочки-подростка, которую перед смертью долго пытали и насиловали, он не смог сдержать слёз.
Тед Левайн, сыгравший убийцу, добавил к своей роли пару штрихов к образу Буффало Билла. Например, идея танцевать полуголым принадлежала именно ему. Чтобы двигаться раскрепощённей, он выпил перед танцем немного текилы. А сыгравшая жертву Билла Брук Смит специально для роли серьёзно набрала вес.
ФБР плотно интересовалось съёмками и консультировало всю съёмочную группу. В Бюро надеялись, что фильм привлечёт на работу к ним больше женщин, и эти надежды оправдались. После премьеры курсанток в академии стало заметно больше.
К картине сняли продолжение — «Ганнибал», а также приквелы — фильмы «Красный дракон» и «Ганнибал: восхождение». Хотя в «Ганнибале» одна из главных персонажей снова Кларисса, Фостер отказалась её играть. А вот Хопкинс снялся во всех продолжениях, кроме картины о молодости Лектера. Правда, теперь говорит, что сожалеет об этом. Лектер в «Молчании ягнят» был лучшим, и дополнения не столько развивали, сколько искажали его начальный образ.
Хорошо, пожалуй, что невозможно было снять продолжение к первому советскому триллеру «Десять нег. итят».
Текст: Лилит Мазикина
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: