компенсация еспч за незаконное задержание
Возместить моральный вред: сколько стоит незаконное уголовное преследование
Если уголовное дело завершилось оправдательным приговором или уголовное преследование было прекращено по реабилитирующим основаниям в стадии предварительного расследования, то пострадавший вправе взыскать имущественный и моральный вред. Размер компенсации полностью зависит от усмотрения суда. Поэтому единой практики нет.
Так, Свердловский районный суд Перми и Пермский краевой суд взыскали с Минфина в пользу подозреваемого, который провел под стражей почти 14 месяцев, компенсацию морального вреда в размере 1,4 млн руб., или около 3300 руб. в день (№ 33-14608/2019). Суд учел в том числе то, что человек был болен с детства, а в СИЗО его здоровье значительно ухудшилось. Его жена вместе с малолетним ребенком лишилась средств к существованию. Более скромную сумму – 450 000 руб. – получил за девять месяцев под стражей бывший студент колледжа по решению Ильинского районного суда Пермского края. При этом суд учел, что его отчислили с первого курса (№ 2-329/2016, № 33-9548/2016).
Некоторые суды присуждают более низкие компенсации – не сотни, а десятки тысяч рублей. Один человек потребовал 1 млн руб. за незаконное привлечение к ответственности. В отношении него возбудили два уголовных дела, но потом признали, что в его действиях нет признаков составов преступлений. Но Красновишерский районный суд Пермского края оценил моральный вред за это в 90 000 руб. (№ 2-453/2016, № 33-15890/2016). За необоснованную подписку о невыезде Заводский районный суд г. Кемерово присудил выплатить 50 000 руб. (№ 2-181/2019).
Но больше всех «отличился» Замоскворецкий суд Москвы, решение которого поддержал Московский городской суд (№ 02-3193/2019, № 33-12292/2020), в деле студента Никиты Костина. Его обвинили в разбое, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 162 УК). Но в итоге прокурор признал, что Костин к преступлению не был причастен, и отказался от обвинения. За студентом признали право на реабилитацию и освободили. Хотя Костин требовал 4 млн руб., в его пользу взыскали всего 10 000 руб. за полтора года в СИЗО, или 20 руб. в день.
Единственная устоявшаяся тенденция – значительное снижение выплат: 3000 руб. вместо 1,5 млн руб. (№ 2-744/2018), 38 000 руб. вместо 300 000 руб. (№ 2-5326/2017). При этом пострадавшие содержались под стражей. Выходит, что в судебной практике нет четкой зависимости между длительностью сроков преследования и размером компенсаций.
Младший партнер ЗКС Адвокатское бюро ZKS Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Анастасия Лукьянова
При этом Верховный суд еще в 2018 году присудил в пользу оправданного по уголовному делу 2,3 млн руб. из расчета 2000 руб. за день содержания под стражей. Истца безосновательно обвинили в совершении тяжкого преступления (покушение на убийство) и продержали в СИЗО три года и два месяца (№ 78-КГ18-38). Свою позицию ВС аргументировал практикой Европейского суда по правам человека, который присудил заявителям значительные суммы компенсации морального вреда – от €2000 до €18 000 (например, дело «Ананьев и другие против Российской Федерации» и «Щербаков против Российской Федерации»). «Поэтому размер компенсации из расчета 2000 руб. за один день содержания под стражей следует считать ориентиром при заявлении соответствующих исковых требований», – отметил Ануфриенко.
Практика такова, что получить серьезную компенсацию в судах первой и апелляционной инстанций крайне трудно. Шансы несколько повышаются, если дойти до ВС. Но зачастую последней инстанцией для защиты прав реабилитированных остается ЕСПЧ.
Евгений Розенблат, адвокат МКА Князев и партеры Князев и партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря ×
Адвокат адвокатской конторы Бородин и Партнеры Бородин и Партнеры Результаты рейтинга «Право-300» будут доступны после 2-го декабря × Ольга Туренко считает необходимым на законодательном уровне определить критерии размера компенсации морального вреда. «Судебный акт выносится от имени государства, он не должен полностью зависеть от субъективного мнения судьи. Иначе в практике будет неравенство по этой категории дел», – объясняет Туренко. С 2019 года на рассмотрении Госдумы был Законопроект № 729341-7 «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации в части установления минимального размера компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование». Он предлагает установить 15 000 руб. в день в качестве минимального размера компенсации за незаконное заключение под стражу и лишение свободы, а также не менее 5000 руб. в день за незаконные меры пресечения, не связанные с изоляцией от общества. Но законопроект получил отрицательное заключение правительства и оказался в архиве.
Как добиться возмещения
При определении размера компенсации суды учитывают степень и характер физических и нравственных страданий, продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения и другие обстоятельства (п. 21 Постановления Пленума ВС от 29 ноября 2011 № 17).
Поэтому при подготовке искового заявления нужно:
Чтобы добиться максимальной выплаты, надо доказать, что незаконное заключение под стражу помешало человеку содержать тех, кто находится на его иждивении: детей, нетрудоспособных родителей и т. д.
Алексей Добрынин, управляющий партнер санкт-петербургского офиса Pen & Paper
ЕСПЧ признал административное задержание нарушением права на свободу и личную неприкосновенность
Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Цветкова и другие против России», объединяющее шесть жалоб от граждан, подвергшихся административному задержанию полицией. Заявители жаловались, что были незаконно подвергнуты административному аресту сотрудниками полиции в нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Они утверждали, что отсутствовали законные основания или исключительные обстоятельства, препятствовавшие составлению протокола об административном правонарушении без заключения их под стражу.
Как следует из материалов дела, вечером 1 января 2008 г. заявительница Светлана Цветкова была задержана в торговом центре сотрудником полиции по подозрению в краже из магазина и доставлена в отделение полиции, ее обыскали, а затем направили в общую камеру, в которой отсутствовал туалет. Там заявительница находилась до 15:00 следующего дня, после чего ее отпустили, не предъявив никакого обвинения. На протяжении полутора лет Светлана Цветкова получала отказы на ее многократные заявления о возбуждении уголовного дела о незаконном лишении свободы. Суды также отказали в удовлетворении ее жалоб на незаконные действия сотрудников полиции.
Другой заявитель Александр Бганцев был задержан сотрудником полиции и доставлен в отделение полиции за нецензурные выражения в общественном месте. На следующий день мировым судьей он был признан виновным в мелком хулиганстве и ему было назначено наказание в виде административного ареста на 5 суток. В период отбывания наказания Александр Бганцев содержался в камере размером 6 кв. м без окон и вентиляции вместе с четырьмя другими задержанными. У них не было права выходить на свежий воздух, а пользоваться туалетом разрешалось один раз в 4 часа. После освобождения заявитель обжаловал постановление мирового судьи, однако судами в удовлетворении его жалобы было отказано.
Аналогичные обстоятельства приводились и в иных жалобах, объединенных в этом деле.
В отзыве на жалобы Правительство России утверждало, что заявители не использовали право подать гражданский иск о возмещении вреда в соответствии со ст. 1070 ГК РФ. Кроме того, ими не была реализована процедура оспаривания действий и решений должностных лиц в суде, предусмотренная действовавшей на тот момент гл. 25 ГПК РФ.
Европейский Суд отметил, что Правительство не представило доказательств того, что в случае подачи исков о возмещении вреда заявителями данные иски имели шансы быть удовлетворенными, а также что они могли воспользоваться судебным обжалованием в порядке, предусмотренном гл. 25 ГПК, поскольку часть заявителей были осуждены за административные правонарушения, а другие использовали обжалование в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством, и на тот момент Конституционный Суд РФ еще не вынес постановления, в котором подтвердил право на возмещение вреда незаконно задержанным гражданам в порядке ст. 1070 ГК РФ. Кроме того, одному из заявителей в удовлетворении иска о возмещении вреда судами было отказано.
Европейский Суд указал, что доставление заявителей в отделения полиции и их удержание там в течение некоторого времени в порядке административного ареста представляли собой лишение свободы. По мнению Суда, ничто не указывает на то, что с учетом требований российского законодательства заявители могли не следовать за полицейскими в отделение или могли бы покинуть его в любое время без каких-либо неблагоприятных последствий.
Европейский Суд напомнил, что в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда административный арест является законным, если он оправдан в силу характера преступления и необходим для обеспечения исполнения решения по делу об административном правонарушении. Однако, как подчеркнул ЕСПЧ, ни органы власти, ни российское правительство не представили никаких подтверждений того, что в делах заявителей имелись такие основания. Таким образом, ЕСПЧ пришел к выводу о нарушении п. 1 ст. 5 Конвенции в отношении заявителей Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова.
В отношении заявителя Драгомирова, получившего компенсацию за незаконное содержание под стражей, Суд отметил, что суд апелляционной инстанции прекратил производство по делу в отношении него и признал незаконность уголовного преследования. На основании этого Суд счел, что имеется достаточное основание для признания незаконным содержания под стражей заявителя после осуждения, которое он частично отбыл, в соответствии с п. 1 ст. 5 Конвенции.
ЕСПЧ также признал нарушение п. 5 ст. 5 Конвенции в отношении заявителей Драгомирова и Андреева; ст. 3 и 13 Конвенции в отношении заявителя Бганцева; п. 2 ст. 6 Конвенции и ст. 2 Протокола № 7 к Конвенции в отношении заявителя Светлова.
По итогам разбирательства Европейский Суд постановил выплатить заявителям компенсацию морального вреда в размере от 1000 до 3000 евро, а также возмещение судебных издержек в размере 50, 150 и 3000 евро заявителям Цветковой, Светлову и Бганцеву соответственно.
Важно отметить, что трое судей Европейского Суда высказали особое мнение по вопросу размера присужденной компенсации. Сославшись на ряд предыдущих дел против России, судьи указали, что по схожим ситуациям ЕСПЧ присуждал 7500 и 5000 евро, и аналогичные суммы должны были быть присуждены в данном деле.
Комментируя «АГ» постановление, эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов отметил, что события, описываемые в жалобах группы граждан, произошли в 2008–2011 гг. Все дела так или иначе касались ошибочного применения законодательства правоохранительными органами, произвольного толкования ими норм права в конкретных ситуациях заявителей. «Как подчеркнул сам ЕСПЧ, у судей нет причин сомневаться в том, что российское законодательство, посвященное административным задержаниям, само по себе соответствует Европейской конвенции. Практика же применения Кодекса об административных правонарушениях довольно сильно изменилась с указанного времени, – заметил Антон Рыжов. – Часть ситуаций в постановлении касается публичных мероприятий. Если раньше после задержаний на несогласованных публичных акциях людей скопом везли в отделы полиции, там оформляли протоколы и тут же везли в суд, чтобы выписать штраф или назначить арест (а иногда и оставляли ночевать в камерах до утра), то теперь практика в основном иная. На задержанного в полиции составляется протокол, и человека отпускают, получив обязательство о явке в суд».
По мнению Антона Рыжова, интересным моментом данного постановления является особое мнение трех судей ЕСПЧ в вопросе размера компенсации заявителям. «Представляется, что российским судам при рассмотрении исков о компенсации за незаконное задержание гражданина в административном порядке следует придерживаться указанных сумм, чтобы полностью устранить последствия нарушения прав человека и избавить Россию от очередного проигрыша в Страсбургском суде. У заявителей же, в свете разделившихся мнений судей, появился шанс оспорить постановление в Большую Палату ЕСПЧ», – считает Антон Рыжов.
Адвокат Сергей Князькин отметил, что в России имеется практика чрезмерного использования административного ареста при административных нарушениях, где отсутствует необходимость пресечения преступления. По его мнению, данное дело должно повлиять на такую практику в сторону ее снижения.
Сергей Князькин обратил внимание на вывод ЕСПЧ о том, что при вынесении судом административного наказания обжалование действий сотрудников полиции, которые произвели административный арест, не является эффективным средством правовой защиты в порядке гражданского судопроизводства по ст. 1070 ГК РФ, как и обжалование по ст. 125 УПК РФ. Как полагает адвокат, с учетом изложенного законодательство России должно меняться в сторону повышения уровня защиты граждан от необоснованных и незаконных действий сотрудников полиции в части административных задержаний.
Сергей Князькин также отметил указание ЕСПЧ о том, что презумпция невиновности действует до вступления приговора в законную силу, поэтому вопросы, связанные с мерой пресечения, не заканчиваются после вынесения приговора, а должны быть внимательно рассмотрены до принятия апелляционного решения суда.
Эксперт выразил сожаление, что в постановлении ЕСПЧ в очередной раз приходится сталкиваться с дискриминационной политикой, проводимой Европейским Судом в отношении размеров компенсационных выплат для граждан России. Они привязаны не к общеевропейским стандартам, а к размерам заработной платы в России. Так, Суд констатирует, что 120 евро за 10 дней незаконного ареста не являются ничтожно малыми, поскольку 5 тыс. руб. – средняя месячная зарплата квалифицированного работника в России. «Это смехотворная сумма для Европы, и в аналогичных делах развитых стран Европы компенсации бывают в несколько раз больше», – заключил Сергей Князькин.
«Идите в российский суд»: ЕСПЧ признал эффективным механизм компенсации за ненадлежащие условия содержания под стражей
9 апреля 2020 г. Европейский Суд по правам человека опубликовал решение по делу «Шмелев и другие против России» (Shmelev and Others v. Russia, 41743/17, 17.03.2020). Этот документ важен для решения одной из структурных проблем российской правовой системы с точки зрения Конвенции о защите прав человека и основных свобод: обеспечения надлежащих условий содержания содержания под стражей лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, а также подсудимых.
Сама проблема не является чисто российской и существует во многих европейских странах. Ненадлежащие условия содержания под стражей рассматриваются Европейским Судом как нарушение статьи 3 Конвенции (запрет пыток, бесчеловечного и унижающего достоинства обращения). ЕСПЧ рассмотрел более 350 дел по подобным жалобам в отношении России. По делу «Ananyev and Others v. Russia» было принято пилотное постановление (№№ 42525/07 и 60800/08, 10.01.2012), в котором Суд указал на отсутствие эффективных внутригосударственных средств защиты от этого нарушения и сформулировал рекомендации для государства-ответчика по разработке такого средства. Эти рекомендации включали, помимо создания механизма компенсации на национальном уровне, также снижение количества лиц, заключаемых под стражу в качестве меры пресечения, ремонт существующих СИЗО и ИВС, и многое другое.
Исполнение постановления по делу Ананьева носит комплексный характер и включает целый ряд мер. В частности, в декабре 2018 г. было принято постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 47 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания». Уже в этом постановлении предусматривалась возможность выплаты компенсации морального вреда по жалобе на условия содержания в местах заключения. Однако в системном виде механизм компенсации был введен Федеральным законом от 27.12.2019 № 494-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Изменения вносятся в КАС РФ, ФЗ « О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», УИК.
Что можно сказать о новом средстве защиты?
Заявление о присуждении компенсации подается в порядке, установленном КАС (как и заявление о компенсации за нарушение разумного срока судопроизводства) и должно быть предъявлено одновременно с требованием об оспаривании действий уполномоченных лиц, связанных с ненадлежащими условиями содержания (ст. 227.1 КАС). Таким образом, формально закон содержит возможность как исправления нарушения, так и выплаты компенсации за него. В то же время, пока неясно, как суды смогут устранять нарушения в части обеспечения надлежащих условий содержания: во многих случаях это технически сделать невозможно, например, когда нарушения связаны с техническим состоянием мест содержания под стражей или их переполненностью.
Суд при рассмотрении заявления устанавливает, имело ли место нарушение условий содержания под стражей, предусмотренных как законодательством РФ, так и международными договорами РФ. Это означает, что должны учитываться те системные нарушения, которые выявлены ЕСПЧ в его обширной практике по этому вопросу.
Что касается возможной суммы компенсации, то закон ничего не говорит по этому поводу. Однако финансово-экономическое обоснование к законопроекту исходит из базовой суммы в 3000 евро на одного заявителя. Эта сумма может отличаться от тех сумм, которые присуждаются ЕСПЧ по делам данной категории; кроме того, присуждаемые ЕСПЧ суммы зависят от длительности нарушения, его характера и вреда, которое оно причинило заявителю. В то же время, понятно, что в рамках национальной процедуры присуждаемые суммы могут быть ниже, чем суммы, присуждаемые ЕСПЧ, но главное, чтобы они не были слишком низкими (чем грешила судебная практика до принятия ФЗ-494). Будем следить за судебной практикой по этой категории дел.
ЕСПЧ – о компенсациях за незаконное лишение свободы
Не зарастет народная тропа в Европейский Суд по правам человека. К глубокому сожалению, он до сих пор остается зачастую последней инстанцией и надеждой для многих наших сограждан, не нашедших справедливости в национальных судах. И сколько бы ни рассуждали о судебной реформе, корректировке действующего законодательства, какие бы рекомендации ни давал Верховный Суд РФ в рассматриваемом аспекте, о чем уже упоминалось в одной из предыдущих публикаций, проблема надлежащего обеспечения и эффективной защиты прав и интересов граждан с точки зрения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод остается актуальной.
24 июля 2018 г. ЕСПЧ вынес постановление по делу «Шакирзянов против России», в котором в очередной раз констатировал, что российское законодательство в его нынешнем состоянии не предусматривает эффективной возможности получить компенсацию за незаконное содержание под стражей, если заявитель был признан виновным в уголовном судопроизводстве. Случай с Шакирзяновым – еще один наглядный пример этой неприемлемой ситуации. Заявителю было отказано в «праве на реабилитацию» на том основании, что оно предоставляется только тем, кто был освобожден от обвинений.
Дело заключалось в следующем. Житель Татарстана Рустам Шакирзянов 4 июня 2002 г. был признан виновным в совершении беспорядочных действий (очевидно, речь идет о хулиганстве) и получил условное наказание в виде двух лет лишения свободы с испытательным сроком. 14 ноября 2003 г. суд заменил условное наказание на реальное, видимо, в связи с нарушением условий испытательного срока. 16 декабря 2003 г. Верховный Суд Республики Татарстан как суд второй инстанции оставил в силе этот приговор. Впоследствии заявитель отбывал наказание в виде реального лишения свободы.
13 июля 2016 г. Президиум Верховного Суда Республики Татарстан отменил состоявшиеся судебные решения об отмене условного осуждения и направлении Шакирзянова в места лишения свободы, отметив, что инкриминированное ему преступление было декриминализовано в декабре 2003 г., в связи с чем приговор не мог быть «осуществимым». То есть к тому моменту, когда заявитель начал отбывать наказание, лишение свободы больше не подлежало исполнению. Следовательно, были нарушены материальные и процессуальные требования внутреннего законодательства. Вместе с тем в праве на компенсацию за незаконное содержание под стражей заявителю было отказано, поскольку он первоначально был признан виновным, а декриминализация преступления не охватывает право на реабилитацию.
ЕСПЧ признал, что способ формулирования и применения российского законодательства не позволяет заявителю получить компенсацию за содержание под стражей, которым было заменено условное осуждение, в нарушение п. 1 ст. 5 Европейской конвенции. Отклонив требование заявителя о компенсации по формальным основаниям, российские суды не толковали внутреннее право в духе ст. 5 Европейской конвенции, в связи с чем он необоснованно был лишен права на исковое требование о компенсации. В то же время эффективное осуществление права на компенсацию, предусмотренного п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, должно обеспечиваться и быть доступным на практике.
Присудив Шакирзянову 5 тыс. евро, ЕСПЧ напомнил принцип, согласно которому Европейская конвенция должна гарантировать не теоретические и иллюзорные, а практичные и эффективные права.
Эту правовую позицию Европейский Суд ранее неоднократно выражал и по другим делам.
Так, в деле «Абашев против России» ЕСПЧ констатировал нарушение п. 5 ст. 5 Европейской конвенции ввиду отказа Кировского районного суда Томской области в удовлетворении иска заявителя о компенсации морального вреда по ст. 1070 ГК РФ в связи с его незаконным арестом. ЕСПЧ указал, что в данном деле национальные суды отклонили иск заявителя о компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что в соответствии с п. 2 ст. 1070 ГК РФ присуждение компенсации ставится под условие осуждения в уголовном порядке судьи, вынесшего необоснованное судебное постановление. Следовательно, заявителю требовалось доказать, что судья был обвинен в вынесении неправильного судебного акта, чего он сделать не мог, поскольку «судебная ошибка» не квалифицировалась как какое-либо правонарушение, предусмотренное уголовным законом. Европейский Суд пришел к выводу, что формулировка и применение ст. 1070 ГК РФ не предоставили заявителю возможности добиться компенсации вреда за незаконное содержание под стражей. Абашеву присуждена компенсация морального вреда 5 тыс. евро.
Аналогичную сумму компенсации ЕСПЧ присудил заявителю по делу «Стадник против России», который более одиннадцати месяцев находился в условиях изоляции сверх положенного срока в соответствии с неправомерным приговором суда первой инстанции, отмененным впоследствии в части срока наказания решением вышестоящего суда. Стадник неоднократно пытался в судебном порядке получить компенсацию за период незаконного содержания под стражей, но безуспешно.
ЕСПЧ счел, что отказы национальных судов в удовлетворении исков заявителя носили сугубо формальный характер и что эти суды не смогли интерпретировать российское законодательство в духе п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, предусматривающей компенсацию в случае нарушения права на свободу.
Эти решения ЕСПЧ демонстрируют дефекты российского судопроизводства в сфере обеспечения прав граждан на компенсацию морального вреда за незаконные аресты и содержание под стражей, отсутствие эффективного контроля за качеством принимаемых судами общей юрисдикции решений со стороны вышестоящих судебных инстанций.
Действительно, о каком качестве и уровне правосудия можно говорить, когда гражданин Шакирзянов был отправлен в исправительную колонию, в то время как деяние, за совершение которого он был осужден, было декриминализировано? То есть Верховный Суд РТ, руководствуясь принципом обратной силы уголовного закона (ст. 10 УК РФ), должен был не только отменить решение нижестоящего суда о замене условного осуждения на реальное отбытие лишения свободы, но и привести приговор в соответствие с новым уголовным законом, устранившим ответственность за преступление, инкриминированное Шакирзянову. Вместо этого последний отправился отбывать двухлетний срок наказания в места лишения свободы за деяние, которое уже не признавалось уголовно наказуемым.
Возникают вопросы: неужели судьи Верховного Суда РТ, оставившие в силе решение о направлении Шакирзянова в колонию, не были знакомы с положениями общей части Уголовного кодекса РФ и проявили вопиющую профессиональную некомпетентность? И не этим ли неправосудным решением объясняется тот факт, что впоследствии теми же судебными инстанциями Шакирзянов был лишен права на компенсацию за незаконное направление его в колонию?
Тринадцать лет (!) понадобилось, чтобы судебная ошибка по уголовному делу в отношении Шакирзянова была исправлена. Завидная «расторопность». После этого начались его мытарства по поводу моральной реабилитации. Таким образом, права и свободы Шакирзянова были дважды попраны судами. О какой эффективности судебной системы можно в данном случае говорить?
В Постановлении Пленума от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» Верховный Суд РФ разъяснил нижестоящим судебным инстанциям, что правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.
Данное обстоятельство, а равно пересмотр в порядке надзора Верховным Судом РФ дефектных судебных решений, ставших предметом исследования ЕСПЧ, свидетельствуют о согласии высшей судебной инстанции с констатацией нарушений конвенционных прав и свобод заявителей и признании ошибок, допускаемых на различных стадиях судопроизводства национальными судами и влекущих серьезные нарушения.
Исправление постфактум неправосудных судебных актов, когда ЕСПЧ уже признал нарушение Европейской конвенции и присудил компенсацию, зачастую не несет для гражданина, чьи права и интересы были попраны, ощутимых выгод и может рассматриваться как не имеющая для него особого значения процессуальная формальность.
Между тем вновь закономерно появляется вопрос о необходимости введения механизма и процедуры привлечения к ответственности тех должностных лиц, по вине которых Российская Федерация становится ответчиком в процессах ЕСПЧ. Ежегодно за их незаконные решения и иные процессуальные действия государству присуждается выплата компенсаций в размерах, эквивалентных миллионам евро.
Но, как представляется, Верховный Суд РФ не склонен инициировать проверки и дисциплинарное преследование представителей судейского корпуса за подобные просчеты и ошибки, в том числе те, которые влекут незаконное содержание граждан под стражей. Возможно, это объясняется тем, что высшая судебная инстанция в качестве кассационной или надзорной инстанции нередко сама не обеспечивала эффективного контроля за теми решениями, которые становились предметом рассмотрения ЕСПЧ.
Так, мною подавалась жалоба в Европейский Суд в интересах моего подзащитного по делу экономической категории по поводу длительного содержания под стражей в качестве меры пресечения и отказа в освобождении до суда. ЕСПЧ 15 января 2015 г. принял по жалобе постановление (дело «Юрий Рудаков против России»), которым признал нарушение п. 1 и 3 ст. 5 Европейской конвенции и присудил в пользу моего клиента компенсацию в сумме 20 тыс. евро. При этом Верховный Суд РФ неоднократно выступал в качестве суда второй и надзорной инстанций, отказывая стороне защиты в отмене и пересмотре судебных актов нижестоящих судов, касающихся продления срока содержания под стражей.
Соответственно, судьи, принимавшие незаконные решения, остаются «неподсудны», безответственны, поскольку полностью застрахованы от неблагоприятных последствий.
Необходимо отметить, что 31 июля 2018 г. в «Российской газете» опубликован Федеральный закон от 29 июля 2018 г. № 243-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации “О статусе судей в Российской Федерации” и Федеральный закон “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации”» (вступает в силу с 1 сентября 2019 г.), предусматривающий, что за совершение дисциплинарного проступка, то есть за совершение виновного действия (за виновное бездействие) при исполнении служебных обязанностей либо во внеслужебное время, в результате которого были нарушены положения этого закона и (или) Кодекса судейской этики, что повлекло умаление авторитета судебной власти и причинение ущерба репутации судьи, в том числе вследствие грубого нарушения прав участников процесса, на судью, за исключением судьи Конституционного Суда РФ, могут быть наложены дисциплинарные взыскания в виде замечания, предупреждения, понижения в квалификационном классе, досрочного прекращения полномочий судьи.
Дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи может налагаться на судью в исключительных случаях, за существенное, виновное, несовместимое с высоким званием судьи нарушение положений материального права и (или) процессуального законодательства, указанного закона и (или) Кодекса судейской этики, только при наличии жалобы или обращения участника (участников) процесса о нарушении его (их) прав незаконными действиями судьи, ранее подвергавшегося дисциплинарному взысканию, если допущенные судьей нарушения носят систематический и (или) грубый характер, повлекли искажение принципов судопроизводства, свидетельствуют о невозможности продолжения осуществления судьей его полномочий и установлены вступившим в законную силу судебным актом вышестоящей судебной инстанции или судебным актом, принятым по заявлению об ускорении рассмотрения дела либо о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок.
Поскольку с момента вынесения решений национальными судебными органами до выявления ЕСПЧ допущенных при этом нарушений Европейской конвенции, как правило, проходят годы, указанные нововведения в законодательстве о статусе судей не смогут обеспечить заявителям сатисфакции в виде реальной возможности добиться наказания виновного судьи, учитывая сроки давности привлечения к ответственности.
Часто ли мы слышали о таких прецедентах?
То есть какие бы тяжкие последствия (например, месяцы или годы содержания под стражей) в результате вынесения неправосудного приговора ни наступили, его автор имеет постоянно действующую индульгенцию в виде возможности сослаться на ошибочную оценку обстоятельств и гарантированной поддержки вышестоящих коллег.
Но не слишком ли дорого это обходится гражданам и государству?