компенсация это способность к возмещению утраченной функции за счет
Выплата компенсации за утрату трудоспособности работником
Автор: Миллер Д. А., эксперт журнала
Правомерно ли признать расходы на выплату компенсации за утрата трудоспособности работником в связи с травмой на производстве в составе расходов по налогу на прибыль? Какого мнения по этому вопросу придерживаются контролеры? Какова арбитражная практика?
Трудовое и гражданское законодательство о компенсации вреда, причиненного здоровью.
Работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать им моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены ТК РФ, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами (ст. 22 ТК РФ). Обязанность работодателя возместить своим работникам моральный вред, причиненный неправомерными действиями или бездействием, закреплена в ст. 237 ТК РФ.
Понятие морального вреда непосредственно в ТК РФ не определено. Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность выплаты денежной компенсации указанного вреда.
Моральный вред должен возмещаться в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. Это следует из положений ст. 164 ТК РФ, где дано определение компенсации: денежные выплаты, установленные в целях возмещения работникам затрат, связанных с исполнением ими трудовых или иных обязанностей, предусмотренных ТК РФ и другими федеральными законами.
При повреждении здоровья вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику возмещаются, в частности, связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию. При этом виды, объемы и условия предоставления работникам гарантий и компенсаций в указанных случаях определяются федеральными законами (ст. 184 ТК РФ).
Порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при выполнении им обязанностей по трудовому договору, установлен Федеральным законом от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (далее – Федеральный закон № 125-ФЗ). При этом п. 2 ст. 1 названного закона предусмотрено, что он не ограничивает право застрахованных на возмещение вреда в соответствии с законодательством РФ в части, превышающей обеспечение по страхованию, осуществляемое согласно данному федеральному закону.
Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим его (п. 1 ст. 1064 ГК РФ). В силу ст. 1085 ГК РФ при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежат утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья. Объем и размер возмещения потерпевшему вреда в соответствии с данной статьей могут быть увеличены законом или договором.
Признание расходов на компенсацию вреда, причиненного здоровью, при исчислении налога на прибыль.
Контролеры придерживаются мнения, что нет оснований для учета в расходах по налогу на прибыль сумм компенсаций за причиненный здоровью вред.
Налоговое ведомство в Письме от 16.07.2012 № ЕД-4-3/11629@ рассмотрело вопрос о признании в налоговой базе по налогу на прибыль расходов в виде единовременной выплаты компенсации за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности, осуществляемой по отраслевому соглашению (на момент рассмотрения ситуации действовало Федеральное отраслевое соглашение по угольной промышленности РФ на 2010 – 2012 годы, в настоящее время применяется Федеральное отраслевое соглашение по угольной промышленности на 2019 – 2021 годы (Письмо Минтруда РФ от 26.02.2019 № 14-4/10/В-1480)).
Чиновники отметили, что:
статьей 22 Федерального закона от 20.06.1996 № 81-ФЗ «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности» (далее – Федеральный закон № 81-ФЗ) установлена выплата компенсации в случае гибели работника организации по добыче (переработке) угля (горючих сланцев), занятого на работах с опасными и (или) вредными условиями труда. Причем выплата компенсации работникам, утратившим профессиональную трудоспособность, Федеральным законом № 81-ФЗ не предусмотрена;
Правовая позиция Президиума ВАС такова: выплаченные работникам по отраслевому соглашению и коллективному договору суммы являются компенсационными выплатами, осуществляемыми в соответствии с действующим законодательством РФ (Постановление от 01.11.2011 № 6341/11).
Из положений ст. 255 НК РФ с учетом ст. 164 ТК РФ следует, что компенсационные выплаты, предусмотренные ст. 255 НК РФ, должны быть связаны с режимом работы или условиями труда, а также с содержанием работников. Денежная компенсация морального вреда, закрепленная в ст. 237 ТК РФ, к такого рода компенсациям не относится, поскольку выплачивается за причинение вреда в результате неправомерных действий или бездействия.
Что касается обязанности выплатить денежную компенсацию за причинение морального вреда, предусмотренную ст. 151 ГК РФ, такая обязанность возлагается на нарушителя прав только по решению суда.
В итоге ФНС пришла к выводу, что рассматриваемые единовременные выплаты в счет возмещения морального вреда, предусмотренные отраслевым соглашением, не могут учитываться в целях налогообложения прибыли по основаниям, установленным ст. 255 НК РФ.
Нельзя также, по мнению налоговиков, приравнивать единовременные выплаты в счет возмещения морального вреда к возмещению причиненного ущерба и учитывать их в целях налогообложения по основаниям, предусмотренным пп. 13 п. 1 ст. 265 НК РФ.
По правилам пп. 3 п. 1 ст. 265 НК РФ к внереализационным расходам относятся расходы в виде признанных должником или подлежащих уплате им на основании решения суда, вступившего в законную силу, штрафов, пеней и (или) иных санкций за нарушение договорных или долговых обязательств, а также расходы на возмещение причиненного ущерба. Удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд в соответствии с обстоятельствами дела обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить такой вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т. п.) или возместить причиненные убытки (ст. 1082 ГК РФ).
Понятие убытков раскрывается в п. 2 ст. 15 ГК РФ: это расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб) и неполученные доходы, которые такое лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
ФНС указала, что рассматриваемые единовременные выплаты в счет возмещения морального вреда не могут быть приравнены к возмещению причиненного ущерба.
Минфин в Письме от 16.02.2012 № 03-03-06/4/8 также высказал мнение, что выплата единовременной компенсации работнику в связи с утратой им профессиональной трудоспособности не учитывается при исчислении налога на прибыль в связи с тем, что указанные выплаты носят непроизводственный характер и не связаны с оплатой труда работника, не направлены на получение дохода. При этом специалисты финансового ведомства сделали отсылку к Постановлению Президиума ВАС РФ от 01.03.2011 № 13018/10 по делу № А19-25409/09-43.
Арбитры о признании расходов на компенсацию вреда, причиненного здоровью.
В Постановлении от 03.06.2019 № А74-11023/2018 АС ВСО поддержал организацию, которая отнесла на уменьшение прибыли расходы на выплату единовременного пособия за утрата трудоспособности в связи с травмой на производстве, оплаченные в соответствии с отраслевым соглашением. Следует отметить, что суд апелляционной инстанции также поддержал налогоплательщика.
По мнению налоговой инспекции, обратившейся в суд с кассационной жалобой, спорные выплаты не соответствуют требованиям ст. 252 НК РФ, поскольку характер произведенных выплат не позволяет признать их направленными на получение дохода. Они были осуществлены как дополнительные социальные гарантии и компенсации, предусмотренные отраслевым соглашением, и не имели стимулирующего характера.
Однако арбитры напомнили об обязанности работодателя компенсировать моральный вред, причиненный работникам в связи с исполнением трудовых обязанностей.
В силу п. 3 ст. 8 Федерального закона № 125-ФЗ возмещение застрахованному лицу морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда. Согласно ч. 1 ст. 1099 ГК РФ основания для выплаты и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными гл. 59 (обязательства вследствие причинения вреда) и ст. 151 ГК РФ, которая, в частности, определяет, что моральный вред связан с физическими или нравственными страданиями.
Судьи отметили, что единовременная выплата в счет возмещения морального вреда из расчета 20 % среднемесячного заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности (с учетом суммы единовременного пособия, выплачиваемого ФСС) производилась в соответствии с положениями коллективного договора организации. Она полагается в случае установления впервые работнику организации, осуществляющей добычу (переработку) угля, утраты профессиональной трудоспособности вследствие производственной травмы или профессионального заболевания. Аналогичные положения содержатся в отраслевом соглашении.
Арбитры обратили внимание на следующее:
в соответствии с пп. 13 п. 1 ст. 265 НК РФ в состав внереализационных расходов, не связанных с производством и реализацией, включаются обоснованные затраты на осуществление деятельности, непосредственно не связанной с производством и реализацией (в частности, расходы в виде признанных должником или подлежащих уплате им по решению суда, вступившему в законную силу, штрафов, пеней и иных санкций за нарушение договорных или долговых обязательств, а также расходы на возмещение причиненного ущерба);
в приведенной норме не конкретизируется, какой ущерб подлежит возмещению (материальный или моральный), и не содержится прямого запрета на включение в состав внереализационных расходов затрат на возмещение морального вреда;
в условиях, когда размер и случаи возмещения морального вреда определены законодательством, коллективным договором и федеральным отраслевым соглашением, такой вред может быть возмещен работодателем в добровольном порядке на основании соглашения с работником, без обращения в суд.
Установив фактические обстоятельства и применив вышеуказанные нормы, суд пришел к выводу, что организация правомерно включила спорные выплаты в состав расходов, уменьшающих налогооблагаемую базу по налогу на прибыль. При этом ссылка налоговой инспекции на факт прекращения трудовых отношений с работником на момент осуществления спорных выплат при данных обстоятельствах не препятствовала организации включить их в состав внереализационных расходов.
Ранее в Постановлении от 21.12.2017 № Ф09-7394/17 по делу № А60-13438/2017 АС УО признал недействительным решение налогового органа при следующих обстоятельствах. Инспекция выявила завышение убытков при исчислении налога на прибыль, выразившееся в неправомерном включении в состав внереализационных расходов сумм компенсации морального вреда при выявлении у работников предприятия профессионального заболевания. Однако суд признал, что затраты организации на компенсацию своим работникам морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием, правомерно отнесены к внереализационным расходам, так как в силу закона работодатель обязан компенсировать работникам как ущерб, причиненный их здоровью, так и моральный вред.
КС разъяснил, что размер подлежащего взысканию возмещения вреда здоровью может увеличиваться со временем
25 июня Конституционный Суд вынес Постановление № 25-П, в котором разъяснил возможность потерпевшего взыскать с причинителя вреда расходы на услуги сиделки и увеличить их размер в случае, если суд установил изменение обстоятельств, влияющих на определение размера возмещения.
Инвалидность по вине больницы
Эдуарду Ворону при оказании медицинской помощи в июне 1996 г. по вине врачей муниципального учреждения здравоохранения «Ангарская городская детская больница № 1» был причинен вред здоровью в виде повреждения спинного мозга. В результате в возрасте 13 лет ему была установлена I группа инвалидности бессрочно. Позднее он был признан нетрудоспособным и нуждающимся в постоянном постороннем уходе.
20 июня 2006 г. Эдуард Ворон обратился в Ангарский городской суд Иркутской области с исковыми требованиями о возмещении вреда, причиненного здоровью, и компенсации морального вреда. Суд признал за ним право на возмещение утраченного заработка, а также право на возмещение дополнительно понесенных расходов на посторонний специальный медицинский уход в размере 1920 руб. ежемесячно и на постоянный посторонний уход в размере 1152 руб. ежемесячно.
Кроме того, суд взыскал компенсацию расходов на посторонний специальный медицинский уход и расходов на постоянный посторонний уход за период с 7 апреля 2001 г. по 30 ноября 2005 г. При этом размер компенсации рассчитывался в первом случае исходя из двух МРОТ в размере 800 руб. с учетом районного коэффициента в 20%, а во втором – исходя из 60% от двух МРОТ в 800 руб. с учетом районного коэффициента в 20%.
В дальнейшем в пользу Эдуарда Ворона был вынесен ряд судебных постановлений того же суда о взыскании утраченного заработка и компенсации дополнительно понесенных расходов на посторонний специальный медицинский уход и на постоянный посторонний уход. В возмещение вреда, причиненного здоровью, ежемесячно, начиная с 1 февраля 2009 г., взысканы дополнительные расходы на посторонний специальный медицинский уход в размере 2717 руб. и на постоянный посторонний уход в размере 1630 руб. бессрочно с последующей индексацией на день выплаты возмещения вреда.
Споры о размерах взыскания расходов на услуги по уходу за инвалидом
В 2016 г. Управлением соцзащиты населения Советского района г. Ростова-на-Дону Эдуард Ворон был признан нуждающимся в социальном обслуживании. Для него был разработана индивидуальная программа предоставления социальных услуг, в рамках которой было рекомендовано круглосуточное оказание социально-бытовых и социально-медицинских услуг на дому в объеме стационарной формы социального обслуживания.
Из-за большого и сложного объема помощи все Центры социального обслуживания населения Ростова-на-Дону отказали Ворону в предоставлении этих услуг и рекомендовали найти частную сиделку. Как следует из жалобы в КС (имеется у «АГ»), кадровые агентства посчитали, что стоимость социальных услуг с 8 до 23 часов составит 91,5 тыс. руб. в месяц. Так как сиделка не была найдена, за Эдуардом Вороном ухаживала его мать З., с которой тот заключил договоры о предоставлении социально-бытовых и социально-медицинских услуг на дому, на основании которых заявителем понесены расходы по найму сиделки.
Эдуард Ворон посчитал, что изменились предмет и основания иска, а потому обратился в суд. Он указал, что предметом спора стало возмещение расходов за наем сиделки, а основаниями – индивидуальная программа предоставления социальных услуг, договор о предоставлении социально-медицинских услуг и акты сдачи-приемки по нему, а также расписки в получении денег. Ворон попросил суд взыскать с ответчика дополнительно понесенные расходы на наем сиделки: с 1 января 2016 г. в размере более 45 тыс. руб. в месяц, с 1 мая 2016 г. – 61 тыс. руб. в месяц бессрочно, индексировать с учетом уровня инфляции и договором за вычетом выплаченных денег на посторонний уход.
24 апреля 2017 г. Ангарский городской суд снова применил Закон об обязательном социальном страховании от несчастных случаев и Временный порядок. Между тем, отметил Эдуард Ворон в жалобе в КС, положения этих нормативных актов не регулируют вопросы возмещения фактически понесенных расходов на наем сиделки.
Вынося решение, суд указал, что положения гл. 59 ГК предусматривают право гражданина на возмещение расходов на посторонний уход, но при этом не регулируют виды и размеры оплаты дополнительных расходов на него. В связи с отсутствием порядка увеличения объема и размера возмещения вреда, причитающегося потерпевшему (ст. 1085, 1087 ГК), суд отказал в удовлетворении требований о взыскании дополнительно понесенных расходов на наем сиделки, указав в резолютивной части: «отказать в установлении и взыскании новых размеров компенсации на посторонний уход».
Оставляя без изменения данное решение, судебная коллегия по гражданским делам Иркутского областного суда в определении от 22 августа 2017 г. указала, что в случае удовлетворения заявленных требований суд фактически изменил бы решение Ангарского городского суда Иркутской области от 20 июня 2006 г., которым определено право Ворона на компенсацию дополнительных расходов на посторонний специальный медицинский уход и на постоянный посторонний уход и данные расходы взысканы с последующей индексацией, поскольку услуги сиделки и являются посторонним уходом. В передаче кассационных жалоб для рассмотрения в судебном заседании судов кассационной инстанции было отказано.
Обращение в КС и его выводы
Не согласившись с позицией судов, Эдуард Ворон обратился в Конституционный Суд. Он попросил признать п. 3 ст. 1085 и п. 1 ст. 1087 ГК не соответствующими Конституции в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, они не допускают возможности увеличения и установления объема и размера возмещения вреда, причитающегося потерпевшему, на дополнительно понесенные расходы на наем сиделки по оказанию социально-бытовых и социально-медицинских услуг на дому на основании гражданско-правового договора.
Рассмотрев жалобу, Суд отметил, что п. 3 ст. 1085 ГК допускается возможность на основании закона или договора увеличить объем и размер возмещения вреда, причитающегося потерпевшему в соответствии с данной статьей. Этот механизм направлен на повышение уровня защиты права граждан на возмещение вреда, причиненного здоровью, и не может расцениваться как не соответствующий конституционным установлениям и нарушающий права и свободы граждан.
КС указал, что положения п. 1 ст. 1087 ГК, находясь в общей системе конституционно-правового и гражданско-правового регулирования, не могут рассматриваться как исключающие действие общих правил и принципов деликтных обязательств и применяться вопреки их целевой направленности. Сферой его действия является лишь определение размера возмещения причиненного здоровью вреда в отношении несовершеннолетнего, не достигшего 14 лет, который не имеет дохода, а потому – в отличие от иных категорий граждан, имеющих право претендовать также на возмещение вреда, связанное с утратой дохода, утратой или уменьшением трудоспособности, – взысканию в его пользу подлежат расходы, обусловленные повреждением здоровья.
Суд отметил, что действующее правовое регулирование применительно к возмещению вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья такого несовершеннолетнего, каких-либо исключений из принципа полного возмещения вреда не содержит. Соответственно, возмещению в таких случаях подлежат все расходы, которые потерпевший произвел в связи с увечьем или иным повреждением здоровья, в том числе связанные с привлечением третьих лиц для постороннего ухода за ним. Данные расходы в соответствии с принципами равенства и справедливости подлежат возмещению потерпевшему, только если они необходимы для восстановления его здоровья, а если такое восстановление невозможно – для устранения обстоятельств, которые ухудшают условия жизнедеятельности потерпевшего, и являются обоснованными.
КС указал, что, определяя порядок осуществления социального обслуживания граждан, Закон об основах социального обслуживания граждан в РФ устанавливает, что социальные услуги предоставляются на основании соответствующего договора, существенными условиями которого являются положения, определенные индивидуальной программой, а также стоимость социальных услуг в случае, если они предоставляются за плату или частичную плату.
Суд подчеркнул, что необходимые расходы, которые гражданин произвел на основании договоров об оказании услуг, связанных с постоянным посторонним уходом, в силу общих норм ГК об обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, не могут не включаться в понятие вреда и по смыслу п. 1 ст. 1087 ГК должны быть взысканы потерпевшим с причинителя вреда. КС указал, что этой позиции придерживается и Пленум Верховного Суда, разъяснивший в п. 31 Постановления от 26 января 2010 г. № 1, что с причинителя вреда подлежат взысканию расходы, понесенные в связи с повреждением здоровья. Необходимость таких расходов, а также их обоснованность относятся к фактическим обстоятельствам, установление которых входит в компетенцию суда общей юрисдикции.
Кроме того, КС указал, что ГПК РФ, относя обязательность судебного постановления к общим положениям, закрепляющим правовые основы судопроизводственной деятельности (ч. 1 ст. 13), вместе с тем в ч. 3 ст. 209 устанавливает правило, согласно которому в случае, если после вступления в законную силу решения суда, на основании которого с ответчика взыскиваются периодические платежи, изменяются обстоятельства, влияющие на определение размера платежей или их продолжительность, каждая сторона путем предъявления нового иска вправе требовать изменения размера и сроков платежей.
Суд сослался на свое Определение от 25 октября 2016 г. № 2286-О и отметил, что данное законоположение закрепляет возможность изменить – путем предъявления нового иска – размер и сроки периодических платежей, установленных вступившим в законную силу решением суда, но только в случае, если изменились установленные таким решением суда обстоятельства, влияющие на определение размера платежей или их продолжительность.
Высшая инстанция отметила, что правоотношения по возмещению вреда, причиненного здоровью, являются по своему характеру длящимися. Соответственно, потребность лица, признанного инвалидом I группы с детства, у которого вследствие повреждения здоровья наступила полная или частичная утрата способности либо возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, обеспечивать основные жизненные потребности, в постороннем уходе – как в его количественной, так и качественной составляющей – может меняться с течением времени в зависимости от степени повреждения здоровья, нуждаемости потерпевшего в таком уходе, иных обстоятельств или их изменения.
К таким обстоятельствам, указал Суд, относятся, в частности, увеличение объема осуществляемых мероприятий по постороннему уходу в связи с достижением совершеннолетнего возраста, принятие уполномоченной организацией решения о признании гражданина нуждающимся в социальном обслуживании с разработкой индивидуальной программы такого обслуживания и отказ в предоставлении социальных услуг в рамках такого обслуживания в случае, когда гражданин не имеет права на их бесплатное или иное льготное получение либо при наличии такого права фактически лишен возможности получить такую помощь качественно и своевременно. Также КС указал на заключение возмездного гражданско-правового договора на оказание необходимых ему услуг по постороннему уходу.
«В подобных ситуациях в случаях увеличения расходов на посторонний уход потерпевший вправе рассчитывать на справедливое изменение размера причитающегося ему возмещения. Поэтому решение вопроса о возмещении потерпевшему расходов на посторонний уход должно осуществляться в том числе с учетом такого характера этих отношений, когда в его пользу ранее было вынесено судебное решение о взыскании в возмещение вреда, причиненного здоровью, расходов на посторонний уход. В противном случае было бы поставлено под сомнение само конституционное предписание об обеспечении государством потерпевшему доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба», – посчитал КС.
Конституционный Суд указал, что в контексте конституционно-правового предназначения п. 3 ст. 1085 и п. 1 ст. 1087 ГК ст. 1090 этого же Кодекса, регламентирующая отдельные – специальные – случаи последующего изменения размера возмещения вреда, не может рассматриваться в качестве нормативно установленного исключения из общего правила об определении размера возмещения вреда в рамках деликтных обязательств в полном объеме и, таким образом, не препятствует взысканию потерпевшим необходимых расходов на услуги сиделки как способу постороннего ухода в случае, если ранее в его пользу вынесено судебное решение о взыскании бессрочно расходов на постоянный посторонний уход, в котором вопрос об оплате услуг сиделки не исследовался.
КС подчеркнул, что суды общей юрисдикции при рассмотрении требований подобного рода должны учитывать в рамках дискреционных полномочий все фактические обстоятельства, связанные с возмещением расходов, которые потерпевший произвел или должен будет произвести в связи с причинением вреда здоровью.
Таким образом, Суд признал п. 3 ст. 1085 и п. 1 ст. 1087 ГК не противоречащими Конституции, поскольку они предполагают, что наличие судебного решения о взыскании в пользу несовершеннолетнего, не достигшего 14 лет, признанного инвалидом и нуждающимся по состоянию здоровья в постоянном постороннем уходе, бессрочно расходов на постоянный посторонний уход не исключает возможности в порядке возмещения причиненного ему вреда взыскать в последующем необходимые расходы, в том числе на услуги сиделки, и увеличить размер взыскания таких расходов, если судом установлено изменение обстоятельств, влияющих на определение размера возмещения. При этом суд должен установить, что гражданин не имеет права на получение соответствующей помощи и ухода бесплатно или за частичную плату либо при наличии такого права он был фактически лишен возможности получить такую помощь качественно и своевременно.
КС постановил считать выявленный конституционно-правовой смысл п. 3 ст. 1085 и п. 1 ст. 1087 ГК общеобязательным и указал на необходимость пересмотра судебных решений, вынесенных в отношении Эдуарда Ворона.
Адвокаты позитивно восприняли позицию Суда
В комментарии «АГ» адвокат АК № 22 «Гражданские компенсации» Нижегородской областной коллегии адвокатов Ирина Фаст отметила, что Конституционный Суд в очередной раз вынес прекрасное постановление по социально значимым вопросам, разъяснив очевидные вещи: суды при рассмотрении подобных дел должны исходить из правовой природы отношений по возмещению вреда, помнить о том, что законом предусмотрено возмещение вреда здоровью в полном объеме, и тщательно изучать все обстоятельства дела.
«По сути, данные вопросы должны разрешаться если не на уровне первой и апелляционной инстанций, то на уровне судов кассации. Законодатель прописал все четко и недвусмысленно, а суд общей юрисдикции истолковал по-своему. Этот случай не единичный, на практике любое отхождение в сторону от стандартных требований и стандартных взысканий вызывает отказ судов общей юрисдикции в их удовлетворении», – рассказала адвокат.
Ирина Фаст указала, что в последние годы очевиден уклон судебной практики не в сторону защиты слабой стороны в процессе, а в сторону снижения и без того небольших гарантий. «Наглядно демонстрирует это практика по взысканию инвалидом расходов на приобретение автомобиля, где людям в основном отказывают, практика по назначению ежемесячных выплат по инвалидности с причинителя вреда, которые чаще снижаются при малейших основаниях, а также практика мизерных выплат в счет компенсации морального вреда», – отметила она.
Адвокат надеется, что правовая позиция КС, выраженная в данном постановлении, будет применяться судами не только при рассмотрении споров по несовершеннолетним, но и по любым другим спорам о возмещении вреда здоровью. Ирина Фаст указала, что в РФ большое количество инвалидов, которые по тем или иным причинам не получают необходимый им уход от органов соцзащиты и за которыми безвозмездно ухаживают их родственники, получая при этом мизерные государственные компенсации.
«Если рассуждать глобально, то суды наши давно живут в “своем” правовом поле, отличном от общепринятого, а потому даже безукоризненно написанные нормы и безукоризненная защита не гарантируют результата. Конституционный Суд не может исправить всю некачественную правоприменительную практику и не сможет защитить всех нуждающихся, а именно этим он и занимается последние несколько лет. Изменения нужно проводить внутри самой судебной системы, привлекая для этого активную часть юридического сообщества», – резюмировала Ирина Фаст.
Адвокат АП Волгоградской области Юлия Севастьянова отметила, что позиция, высказанная КС, направлена на обеспечение интересов потерпевшего. «Следует отметить, что ВС РФ обращал внимание нижестоящих судов на то, что если потерпевший, имеющий право на бесплатное получение лечения и компенсацию иных дополнительных нужд, был лишен возможности получить такую помощь, то фактические расходы потерпевшего в любом случае подлежат возмещению причинителем вреда. Однако нижестоящие суды нередко демонстрировали формальный подход, отказывая потерпевшим в реализации законного права», – указала она.
В связи с этим, посчитала адвокат, КС абсолютно верно отметил, что суды должны защищать интересы потерпевшего, которые могут меняться со временем. При этом сам потерпевший должен действовать добросовестно, т.е. доказать, что он обращался в уполномоченные организации с заявлением о предоставлении социального обслуживания, но не получил его. «Гуманность подхода высших судов не снимет опасений по поводу того, что бездействие социальных служб станет причиной массового взыскания соответствующих расходов с причинителей вреда. Мне кажется, законодателю не лишним было бы внедрить эффективные карательные механизмы для нерадивых поставщиков социальных услуг», – указала Юлия Севастьянова.