компенсация морального вреда за незаконное содержание под стражей в ссср
Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации
Сколько стоит день в камере. Разъяснены правила компенсации за незаконное уголовное дело
Житель Санкт-Петербурга был арестован, его обвинили в тяжком уголовном преступлении и поместили в камеру следственного изолятора.
Спустя три года и два месяца двери камеры открыли и гражданина отпустили на волю со словами: извини, мужик, ошибочка вышла.
Суд признал за человеком право на реабилитацию. И вчерашний подозреваемый пошел в суд с иском о компенсации ему морального вреда. Районный суд согласился, что гражданин незаконно пострадал и право на компенсацию имеет, но запрошенная им сумма в два миллиона триста тысяч рублей судью не устроила, и он очень сильно ее урезал.
Вышестоящая инстанция с таким расчетом коллеги согласилась.
А вот сам истец на меньшее был не согласен.
Про компенсацию за незаконное пребывание в камере говорит и статья 1100 Гражданского кодекса.
Плюс к этому о компенсации морального вреда говорит и 151-я статья того же Гражданского кодекса РФ. В этой статье сказано, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень физических и нравственных страданий.
Истец, как увидела Судебная коллегия из материалов дела, поддерживал близкие семейные отношения со своими родителями. Он им помогал материально, так как они нетрудоспособные и нуждаются в помощи.
Естественно, из-за незаконного обвинения он надолго был лишен возможности помогать своим старикам. А еще у гражданина на иждивении есть сын-студент. Посаженный в камеру отец, подчеркнул Верховный суд, не мог заботиться о сыне и общаться с ним. Причем, как заявил высокий суд, длительное время.
Эти обстоятельства, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, сомнений не вызывают, и их надо было учитывать при решении вопроса о размере компенсации морального вреда. Но местные суды это проигнорировали.
Суды ограничились суждением, что нравственные страдания были у вчерашнего заключенного лишь от невозможности навещать родных, которым нужен был постоянный уход. Все остальные обстоятельства не учитывалось. Хотя пленум Пленум Верховного суда РФ перечислил, в чем заключаются нравственные переживания: это невозможность продолжать активную общественную жизнь, раскрытие семейной и врачебной тайны, страдают от распространения порочащих сведений. Сюда же добавлены ограничение или лишение каких-либо прав. В общем, список всего того, что точно приносит гражданину нравственные мучения и страдания довольно большой.
Местные суды, по мнению Верховного суда, даже не вспомнили про Конвенцию о защите прав человека
В своем иске наш герой указал, сколько каждому заявителю присудил Европейский суд. Верховный суд РФ подчеркнул, «именно с учетом сложившейся практики Европейского суда по правам человека истец просил взыскать компенсацию из расчета 2 тысячи рублей за сутки содержания под стражей». А вот местные суды посчитали, что вчерашнему заключенному вполне достаточно заплатить по 132 рубля за каждые сутки ареста.
По мнению высокого суда, такая мизерная сумма за 38 месяцев под стражей является «явно несправедливой». Верховный суд РФ отменил все решения местных судов и велел заплатить истцу именно столько, сколько он попросил.
Сколько стоит день в камере
Житель Санкт-Петербурга был арестован, его обвинили в тяжком уголовном преступлении и поместили в камеру следственного изолятора.
Спустя три года и два месяца двери камеры открыли и гражданина отпустили на волю со словами: извини, мужик, ошибочка вышла.
Суд признал за человеком право на реабилитацию. И вчерашний подозреваемый пошел в суд с иском о компенсации ему морального вреда. Районный суд согласился, что гражданин незаконно пострадал и право на компенсацию имеет, но запрошенная им сумма в два миллиона триста тысяч рублей судью не устроила, и он очень сильно ее урезал.
Вышестоящая инстанция с таким расчетом коллеги согласилась.
А вот сам истец на меньшее был не согласен.
Про компенсацию за незаконное пребывание в камере говорит и статья 1100 Гражданского кодекса.
Плюс к этому о компенсации морального вреда говорит и 151-я статья того же Гражданского кодекса РФ. В этой статье сказано, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень физических и нравственных страданий.
Истец, как увидела Судебная коллегия из материалов дела, поддерживал близкие семейные отношения со своими родителями. Он им помогал материально, так как они нетрудоспособные и нуждаются в помощи.
Естественно, из-за незаконного обвинения он надолго был лишен возможности помогать своим старикам. А еще у гражданина на иждивении есть сын-студент. Посаженный в камеру отец, подчеркнул Верховный суд, не мог заботиться о сыне и общаться с ним. Причем, как заявил высокий суд, длительное время.
Эти обстоятельства, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, сомнений не вызывают, и их надо было учитывать при решении вопроса о размере компенсации морального вреда. Но местные суды это проигнорировали.
Суды ограничились суждением, что нравственные страдания были у вчерашнего заключенного лишь от невозможности навещать родных, которым нужен был постоянный уход. Все остальные обстоятельства не учитывались. Хотя пленум Пленум Верховного суда РФ перечислил, в чем заключаются нравственные переживания: это невозможность продолжать активную общественную жизнь, раскрытие семейной и врачебной тайны, страдают от распространения порочащих сведений. Сюда же добавлены ограничение или лишение каких-либо прав. В общем, список всего того, что точно приносит гражданину нравственные мучения и страдания, довольно большой.
В своем иске наш герой указал, сколько каждому заявителю присудил Европейский суд. Верховный суд РФ подчеркнул, «именно с учетом сложившейся практики Европейского суда по правам человека истец просил взыскать компенсацию из расчета 2 тысячи рублей за сутки содержания под стражей». А вот местные суды посчитали, что вчерашнему заключенному вполне достаточно заплатить по 132 рубля за каждые сутки ареста.
По мнению высокого суда, такая мизерная сумма за 38 месяцев под стражей является «явно несправедливой». Верховный суд РФ отменил все решения местных судов и велел заплатить истцу именно столько, сколько он попросил.
ВС присудил почти 2,4 млн руб. компенсации за 38 месяцев незаконного содержания под стражей
14 августа Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ вынесла Определение № 78-КГ18-38 (в настоящий момент удалено с сайта ВС РФ), которым изменила присужденный нижестоящими судами размер компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием.
Как следует из определения, Алексей Золотарёв в октябре 2010 г. был задержан правоохранительными органами по подозрению в совершении тяжкого преступления и помещен в СИЗО. Спустя 38 месяцев он был освобожден из-под стражи и затем оправдан судом присяжных в связи с неустановлением события преступления, с правом на реабилитацию.
Полагая, что незаконным уголовным преследованием ему причинен моральный вред, он обратился в суд с иском о взыскании в его пользу денежной компенсации в размере 2 млн 366 тыс. руб. из расчета 2 тыс. руб. за день содержания под стражей.
Решением суда требования истца были удовлетворены частично: с Минфина России за счет казны взысканы денежная компенсация в размере 150 тыс. руб. и судебные расходы. В качестве обстоятельств, причинивших истцу нравственные страдания, суд указал тяжесть вменяемого преступления, которого истец не совершал, пребывание в условиях изоляции от общества и невозможность навещать родных, которым требовался постоянный уход. В то же время доводы о наличии нравственных страданий, связанных с утратой социальных связей и отсутствием возможности длительное время создать семью в связи с тем, что истец в течение 38 месяцев, пока проводились следственные мероприятия, был изолирован от общества, суд отклонил, ссылаясь на непредставление доказательств.
Данное решение устояло в апелляции. Не согласный с размером компенсации, Алексей Золотарёв обратился с кассационной жалобой в ВС РФ. В жалобе он сослался на практику ЕСПЧ по аналогичным делам – в частности, на дела «Щербаков против России» (жалоба № 23939/02) и «Ананьев и другие против России» (жалобы № 42525/07, № 60800/08).
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, рассмотрев перечисленные доводы и факты, установленные судами первой и апелляционной инстанций, не согласилась с выводами судов в части размера компенсации морального вреда.
Коллегия указала, что в соответствии с абз. 3 ст. 1100 ГК РФ «компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения его к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу». ВС обратил внимание, что при определении размеров компенсации морального вреда суд должен учитывать степень вины нарушителя, а также степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.
Коллегия также сослалась на Постановление Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», в котором разъяснено, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может зависеть от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований (п. 8).
Кроме того, в определении указано, что суды первой и апелляционной инстанций не учли положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и правовые позиции ЕСПЧ, принятые в отношении России, поскольку в соответствии с п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики ЕСПЧ.
Так, в соответствии со ст. 8 Конвенции каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. Семейная жизнь в интерпретации Конвенции и практики ЕСПЧ охватывает семейные связи не только между супругами, но и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, а также другими родственниками. ВС указал, что заявитель поддерживал близкие семейные отношения со своими родителями, оказывал им материальную помощь, поскольку они являются нетрудоспособными и нуждающимися в помощи пожилыми людьми, и в связи с незаконным заключением под стражу был лишен возможности помогать родителям и заботиться о них, а также общаться с ними. Кроме того, на иждивении у Алексея Золотарёва находился сын-студент.
ВС подчеркнул, что суды ограничились лишь суждением о том, что в качестве обстоятельства причинения нравственных страданий учтена возможность навещать родных, которым требовался постоянный уход. Обстоятельства, касающиеся утраты семейных связей, применительно к приведенным нормам материального права судами при определении степени нравственных страданий не учитывались.
Суд также обратил внимание, что требования о компенсации морального вреда заявителем были обоснованы в том числе возникновением у него серьезных заболеваний в период пребывания в СИЗО, по поводу которых он неоднократно проходил амбулаторное и стационарное лечение. Суды не учли и личность заявителя – добропорядочного гражданина, привлечение к уголовной ответственности которого за особо тяжкое преступление и длительное нахождение под стражей явилось существенным психотравмирующим фактором.
Рассмотрев все перечисленные доводы, а также учитывая практику ЕСПЧ, Верховный Суд пришел к выводу, что присужденная судами первой и апелляционной инстанций компенсация морального вреда в размере 150 тыс. руб. за 38 месяцев незаконного пребывания под стражей является несправедливой, а испрошенная истцом – разумна, в связи с чем постановления нижестоящих судов в части определения размера компенсации морального вреда подлежат изменению: с Минфина РФ определено взыскать в пользу заявителя за счет федеральной казны компенсацию морального вреда в размере 2 млн 366 тыс. руб.
Комментируя «АГ» данное определение, заведующий филиалом «Центральный» КА «Московский юридический центр» адвокат Сергей Смищенко отметил, что любые практические примеры, свидетельствующие о признании юрисдикции ЕСПЧ не формально, а с влиянием на судебные акты, вызывают исключительно положительные эмоции. «Уверен, коллеги согласятся, что перечень прав и свобод, закрепленных в Конвенции и российском законодательстве, не отличается. Но различие в их содержании и смысле значительно. Вызвано это тем, что Конвенция – “живой инструмент”, и именно развивающаяся практика ЕСПЧ, в частности, в анализируемом деле: по содержанию понятия семейной жизни, условиям содержания под стражей, в контексте нарушения ст. 3, 13 Конвенции, привели к справедливости», – пояснил он.
Эксперт также добавил, что в своей практической деятельности нередко сталкивается с тем, что районные и последующие судебные инстанции оставляют без внимания правовые позиции ЕСПЧ. Адвокат выразил надежду, что данное определение повлечет более взвешенное отношение к последствиям судебных ошибок, а возможно – и к качеству всего процесса.
Адвокат АП Владимирской области Максим Никонов считает определение ВС выдающимся по нескольким причинам. Во-первых, из-за размера компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием. «Российские суды крайне редко присуждают компенсации, измеряемые миллионами рублей, по такого рода требованиям, – пояснил эксперт. – Так, из известной мне практики последних лет на сумму с шестью нулями выходил, например, Томский областной суд, который по одному из дел увеличил компенсацию морального вреда за незаконное уголовное преследование в 15 раз по сравнению с присужденными судом первой инстанции 600 тыс. руб. Однако в том деле ВС РФ отменил апелляционное определение и сохранил первоначальный размер компенсации. Во-вторых, ВС РФ мотивировал определение ссылками на “немодные” сейчас в судах общей юрисдикции Конвенцию и практику ЕСПЧ».
Адвокат также выразил надежду, что данное определение является не «разовой акцией» и «частным случаем», а целенаправленным сигналом ВС РФ правоприменителям о необходимости отходить от более чем скромных сумм компенсаций морального вреда (в том числе за действия властей), а также о более внимательном отношении к страсбургским правовым позициям.
ЕСПЧ – о компенсациях за незаконное лишение свободы
Не зарастет народная тропа в Европейский Суд по правам человека. К глубокому сожалению, он до сих пор остается зачастую последней инстанцией и надеждой для многих наших сограждан, не нашедших справедливости в национальных судах. И сколько бы ни рассуждали о судебной реформе, корректировке действующего законодательства, какие бы рекомендации ни давал Верховный Суд РФ в рассматриваемом аспекте, о чем уже упоминалось в одной из предыдущих публикаций, проблема надлежащего обеспечения и эффективной защиты прав и интересов граждан с точки зрения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод остается актуальной.
24 июля 2018 г. ЕСПЧ вынес постановление по делу «Шакирзянов против России», в котором в очередной раз констатировал, что российское законодательство в его нынешнем состоянии не предусматривает эффективной возможности получить компенсацию за незаконное содержание под стражей, если заявитель был признан виновным в уголовном судопроизводстве. Случай с Шакирзяновым – еще один наглядный пример этой неприемлемой ситуации. Заявителю было отказано в «праве на реабилитацию» на том основании, что оно предоставляется только тем, кто был освобожден от обвинений.
Дело заключалось в следующем. Житель Татарстана Рустам Шакирзянов 4 июня 2002 г. был признан виновным в совершении беспорядочных действий (очевидно, речь идет о хулиганстве) и получил условное наказание в виде двух лет лишения свободы с испытательным сроком. 14 ноября 2003 г. суд заменил условное наказание на реальное, видимо, в связи с нарушением условий испытательного срока. 16 декабря 2003 г. Верховный Суд Республики Татарстан как суд второй инстанции оставил в силе этот приговор. Впоследствии заявитель отбывал наказание в виде реального лишения свободы.
13 июля 2016 г. Президиум Верховного Суда Республики Татарстан отменил состоявшиеся судебные решения об отмене условного осуждения и направлении Шакирзянова в места лишения свободы, отметив, что инкриминированное ему преступление было декриминализовано в декабре 2003 г., в связи с чем приговор не мог быть «осуществимым». То есть к тому моменту, когда заявитель начал отбывать наказание, лишение свободы больше не подлежало исполнению. Следовательно, были нарушены материальные и процессуальные требования внутреннего законодательства. Вместе с тем в праве на компенсацию за незаконное содержание под стражей заявителю было отказано, поскольку он первоначально был признан виновным, а декриминализация преступления не охватывает право на реабилитацию.
ЕСПЧ признал, что способ формулирования и применения российского законодательства не позволяет заявителю получить компенсацию за содержание под стражей, которым было заменено условное осуждение, в нарушение п. 1 ст. 5 Европейской конвенции. Отклонив требование заявителя о компенсации по формальным основаниям, российские суды не толковали внутреннее право в духе ст. 5 Европейской конвенции, в связи с чем он необоснованно был лишен права на исковое требование о компенсации. В то же время эффективное осуществление права на компенсацию, предусмотренного п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, должно обеспечиваться и быть доступным на практике.
Присудив Шакирзянову 5 тыс. евро, ЕСПЧ напомнил принцип, согласно которому Европейская конвенция должна гарантировать не теоретические и иллюзорные, а практичные и эффективные права.
Эту правовую позицию Европейский Суд ранее неоднократно выражал и по другим делам.
Так, в деле «Абашев против России» ЕСПЧ констатировал нарушение п. 5 ст. 5 Европейской конвенции ввиду отказа Кировского районного суда Томской области в удовлетворении иска заявителя о компенсации морального вреда по ст. 1070 ГК РФ в связи с его незаконным арестом. ЕСПЧ указал, что в данном деле национальные суды отклонили иск заявителя о компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что в соответствии с п. 2 ст. 1070 ГК РФ присуждение компенсации ставится под условие осуждения в уголовном порядке судьи, вынесшего необоснованное судебное постановление. Следовательно, заявителю требовалось доказать, что судья был обвинен в вынесении неправильного судебного акта, чего он сделать не мог, поскольку «судебная ошибка» не квалифицировалась как какое-либо правонарушение, предусмотренное уголовным законом. Европейский Суд пришел к выводу, что формулировка и применение ст. 1070 ГК РФ не предоставили заявителю возможности добиться компенсации вреда за незаконное содержание под стражей. Абашеву присуждена компенсация морального вреда 5 тыс. евро.
Аналогичную сумму компенсации ЕСПЧ присудил заявителю по делу «Стадник против России», который более одиннадцати месяцев находился в условиях изоляции сверх положенного срока в соответствии с неправомерным приговором суда первой инстанции, отмененным впоследствии в части срока наказания решением вышестоящего суда. Стадник неоднократно пытался в судебном порядке получить компенсацию за период незаконного содержания под стражей, но безуспешно.
ЕСПЧ счел, что отказы национальных судов в удовлетворении исков заявителя носили сугубо формальный характер и что эти суды не смогли интерпретировать российское законодательство в духе п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, предусматривающей компенсацию в случае нарушения права на свободу.
Эти решения ЕСПЧ демонстрируют дефекты российского судопроизводства в сфере обеспечения прав граждан на компенсацию морального вреда за незаконные аресты и содержание под стражей, отсутствие эффективного контроля за качеством принимаемых судами общей юрисдикции решений со стороны вышестоящих судебных инстанций.
Действительно, о каком качестве и уровне правосудия можно говорить, когда гражданин Шакирзянов был отправлен в исправительную колонию, в то время как деяние, за совершение которого он был осужден, было декриминализировано? То есть Верховный Суд РТ, руководствуясь принципом обратной силы уголовного закона (ст. 10 УК РФ), должен был не только отменить решение нижестоящего суда о замене условного осуждения на реальное отбытие лишения свободы, но и привести приговор в соответствие с новым уголовным законом, устранившим ответственность за преступление, инкриминированное Шакирзянову. Вместо этого последний отправился отбывать двухлетний срок наказания в места лишения свободы за деяние, которое уже не признавалось уголовно наказуемым.
Возникают вопросы: неужели судьи Верховного Суда РТ, оставившие в силе решение о направлении Шакирзянова в колонию, не были знакомы с положениями общей части Уголовного кодекса РФ и проявили вопиющую профессиональную некомпетентность? И не этим ли неправосудным решением объясняется тот факт, что впоследствии теми же судебными инстанциями Шакирзянов был лишен права на компенсацию за незаконное направление его в колонию?
Тринадцать лет (!) понадобилось, чтобы судебная ошибка по уголовному делу в отношении Шакирзянова была исправлена. Завидная «расторопность». После этого начались его мытарства по поводу моральной реабилитации. Таким образом, права и свободы Шакирзянова были дважды попраны судами. О какой эффективности судебной системы можно в данном случае говорить?
В Постановлении Пленума от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» Верховный Суд РФ разъяснил нижестоящим судебным инстанциям, что правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.
Данное обстоятельство, а равно пересмотр в порядке надзора Верховным Судом РФ дефектных судебных решений, ставших предметом исследования ЕСПЧ, свидетельствуют о согласии высшей судебной инстанции с констатацией нарушений конвенционных прав и свобод заявителей и признании ошибок, допускаемых на различных стадиях судопроизводства национальными судами и влекущих серьезные нарушения.
Исправление постфактум неправосудных судебных актов, когда ЕСПЧ уже признал нарушение Европейской конвенции и присудил компенсацию, зачастую не несет для гражданина, чьи права и интересы были попраны, ощутимых выгод и может рассматриваться как не имеющая для него особого значения процессуальная формальность.
Между тем вновь закономерно появляется вопрос о необходимости введения механизма и процедуры привлечения к ответственности тех должностных лиц, по вине которых Российская Федерация становится ответчиком в процессах ЕСПЧ. Ежегодно за их незаконные решения и иные процессуальные действия государству присуждается выплата компенсаций в размерах, эквивалентных миллионам евро.
Но, как представляется, Верховный Суд РФ не склонен инициировать проверки и дисциплинарное преследование представителей судейского корпуса за подобные просчеты и ошибки, в том числе те, которые влекут незаконное содержание граждан под стражей. Возможно, это объясняется тем, что высшая судебная инстанция в качестве кассационной или надзорной инстанции нередко сама не обеспечивала эффективного контроля за теми решениями, которые становились предметом рассмотрения ЕСПЧ.
Так, мною подавалась жалоба в Европейский Суд в интересах моего подзащитного по делу экономической категории по поводу длительного содержания под стражей в качестве меры пресечения и отказа в освобождении до суда. ЕСПЧ 15 января 2015 г. принял по жалобе постановление (дело «Юрий Рудаков против России»), которым признал нарушение п. 1 и 3 ст. 5 Европейской конвенции и присудил в пользу моего клиента компенсацию в сумме 20 тыс. евро. При этом Верховный Суд РФ неоднократно выступал в качестве суда второй и надзорной инстанций, отказывая стороне защиты в отмене и пересмотре судебных актов нижестоящих судов, касающихся продления срока содержания под стражей.
Соответственно, судьи, принимавшие незаконные решения, остаются «неподсудны», безответственны, поскольку полностью застрахованы от неблагоприятных последствий.
Необходимо отметить, что 31 июля 2018 г. в «Российской газете» опубликован Федеральный закон от 29 июля 2018 г. № 243-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации “О статусе судей в Российской Федерации” и Федеральный закон “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации”» (вступает в силу с 1 сентября 2019 г.), предусматривающий, что за совершение дисциплинарного проступка, то есть за совершение виновного действия (за виновное бездействие) при исполнении служебных обязанностей либо во внеслужебное время, в результате которого были нарушены положения этого закона и (или) Кодекса судейской этики, что повлекло умаление авторитета судебной власти и причинение ущерба репутации судьи, в том числе вследствие грубого нарушения прав участников процесса, на судью, за исключением судьи Конституционного Суда РФ, могут быть наложены дисциплинарные взыскания в виде замечания, предупреждения, понижения в квалификационном классе, досрочного прекращения полномочий судьи.
Дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи может налагаться на судью в исключительных случаях, за существенное, виновное, несовместимое с высоким званием судьи нарушение положений материального права и (или) процессуального законодательства, указанного закона и (или) Кодекса судейской этики, только при наличии жалобы или обращения участника (участников) процесса о нарушении его (их) прав незаконными действиями судьи, ранее подвергавшегося дисциплинарному взысканию, если допущенные судьей нарушения носят систематический и (или) грубый характер, повлекли искажение принципов судопроизводства, свидетельствуют о невозможности продолжения осуществления судьей его полномочий и установлены вступившим в законную силу судебным актом вышестоящей судебной инстанции или судебным актом, принятым по заявлению об ускорении рассмотрения дела либо о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок.
Поскольку с момента вынесения решений национальными судебными органами до выявления ЕСПЧ допущенных при этом нарушений Европейской конвенции, как правило, проходят годы, указанные нововведения в законодательстве о статусе судей не смогут обеспечить заявителям сатисфакции в виде реальной возможности добиться наказания виновного судьи, учитывая сроки давности привлечения к ответственности.
Часто ли мы слышали о таких прецедентах?
То есть какие бы тяжкие последствия (например, месяцы или годы содержания под стражей) в результате вынесения неправосудного приговора ни наступили, его автор имеет постоянно действующую индульгенцию в виде возможности сослаться на ошибочную оценку обстоятельств и гарантированной поддержки вышестоящих коллег.
Но не слишком ли дорого это обходится гражданам и государству?