компенсация за незаконное содержание под стражей в сизо сумма 2020
ВС присудил почти 2,4 млн руб. компенсации за 38 месяцев незаконного содержания под стражей
14 августа Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ вынесла Определение № 78-КГ18-38 (в настоящий момент удалено с сайта ВС РФ), которым изменила присужденный нижестоящими судами размер компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием.
Как следует из определения, Алексей Золотарёв в октябре 2010 г. был задержан правоохранительными органами по подозрению в совершении тяжкого преступления и помещен в СИЗО. Спустя 38 месяцев он был освобожден из-под стражи и затем оправдан судом присяжных в связи с неустановлением события преступления, с правом на реабилитацию.
Полагая, что незаконным уголовным преследованием ему причинен моральный вред, он обратился в суд с иском о взыскании в его пользу денежной компенсации в размере 2 млн 366 тыс. руб. из расчета 2 тыс. руб. за день содержания под стражей.
Решением суда требования истца были удовлетворены частично: с Минфина России за счет казны взысканы денежная компенсация в размере 150 тыс. руб. и судебные расходы. В качестве обстоятельств, причинивших истцу нравственные страдания, суд указал тяжесть вменяемого преступления, которого истец не совершал, пребывание в условиях изоляции от общества и невозможность навещать родных, которым требовался постоянный уход. В то же время доводы о наличии нравственных страданий, связанных с утратой социальных связей и отсутствием возможности длительное время создать семью в связи с тем, что истец в течение 38 месяцев, пока проводились следственные мероприятия, был изолирован от общества, суд отклонил, ссылаясь на непредставление доказательств.
Данное решение устояло в апелляции. Не согласный с размером компенсации, Алексей Золотарёв обратился с кассационной жалобой в ВС РФ. В жалобе он сослался на практику ЕСПЧ по аналогичным делам – в частности, на дела «Щербаков против России» (жалоба № 23939/02) и «Ананьев и другие против России» (жалобы № 42525/07, № 60800/08).
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, рассмотрев перечисленные доводы и факты, установленные судами первой и апелляционной инстанций, не согласилась с выводами судов в части размера компенсации морального вреда.
Коллегия указала, что в соответствии с абз. 3 ст. 1100 ГК РФ «компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения его к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу». ВС обратил внимание, что при определении размеров компенсации морального вреда суд должен учитывать степень вины нарушителя, а также степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.
Коллегия также сослалась на Постановление Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», в котором разъяснено, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может зависеть от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований (п. 8).
Кроме того, в определении указано, что суды первой и апелляционной инстанций не учли положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод и правовые позиции ЕСПЧ, принятые в отношении России, поскольку в соответствии с п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики ЕСПЧ.
Так, в соответствии со ст. 8 Конвенции каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. Семейная жизнь в интерпретации Конвенции и практики ЕСПЧ охватывает семейные связи не только между супругами, но и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, а также другими родственниками. ВС указал, что заявитель поддерживал близкие семейные отношения со своими родителями, оказывал им материальную помощь, поскольку они являются нетрудоспособными и нуждающимися в помощи пожилыми людьми, и в связи с незаконным заключением под стражу был лишен возможности помогать родителям и заботиться о них, а также общаться с ними. Кроме того, на иждивении у Алексея Золотарёва находился сын-студент.
ВС подчеркнул, что суды ограничились лишь суждением о том, что в качестве обстоятельства причинения нравственных страданий учтена возможность навещать родных, которым требовался постоянный уход. Обстоятельства, касающиеся утраты семейных связей, применительно к приведенным нормам материального права судами при определении степени нравственных страданий не учитывались.
Суд также обратил внимание, что требования о компенсации морального вреда заявителем были обоснованы в том числе возникновением у него серьезных заболеваний в период пребывания в СИЗО, по поводу которых он неоднократно проходил амбулаторное и стационарное лечение. Суды не учли и личность заявителя – добропорядочного гражданина, привлечение к уголовной ответственности которого за особо тяжкое преступление и длительное нахождение под стражей явилось существенным психотравмирующим фактором.
Рассмотрев все перечисленные доводы, а также учитывая практику ЕСПЧ, Верховный Суд пришел к выводу, что присужденная судами первой и апелляционной инстанций компенсация морального вреда в размере 150 тыс. руб. за 38 месяцев незаконного пребывания под стражей является несправедливой, а испрошенная истцом – разумна, в связи с чем постановления нижестоящих судов в части определения размера компенсации морального вреда подлежат изменению: с Минфина РФ определено взыскать в пользу заявителя за счет федеральной казны компенсацию морального вреда в размере 2 млн 366 тыс. руб.
Комментируя «АГ» данное определение, заведующий филиалом «Центральный» КА «Московский юридический центр» адвокат Сергей Смищенко отметил, что любые практические примеры, свидетельствующие о признании юрисдикции ЕСПЧ не формально, а с влиянием на судебные акты, вызывают исключительно положительные эмоции. «Уверен, коллеги согласятся, что перечень прав и свобод, закрепленных в Конвенции и российском законодательстве, не отличается. Но различие в их содержании и смысле значительно. Вызвано это тем, что Конвенция – “живой инструмент”, и именно развивающаяся практика ЕСПЧ, в частности, в анализируемом деле: по содержанию понятия семейной жизни, условиям содержания под стражей, в контексте нарушения ст. 3, 13 Конвенции, привели к справедливости», – пояснил он.
Эксперт также добавил, что в своей практической деятельности нередко сталкивается с тем, что районные и последующие судебные инстанции оставляют без внимания правовые позиции ЕСПЧ. Адвокат выразил надежду, что данное определение повлечет более взвешенное отношение к последствиям судебных ошибок, а возможно – и к качеству всего процесса.
Адвокат АП Владимирской области Максим Никонов считает определение ВС выдающимся по нескольким причинам. Во-первых, из-за размера компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием. «Российские суды крайне редко присуждают компенсации, измеряемые миллионами рублей, по такого рода требованиям, – пояснил эксперт. – Так, из известной мне практики последних лет на сумму с шестью нулями выходил, например, Томский областной суд, который по одному из дел увеличил компенсацию морального вреда за незаконное уголовное преследование в 15 раз по сравнению с присужденными судом первой инстанции 600 тыс. руб. Однако в том деле ВС РФ отменил апелляционное определение и сохранил первоначальный размер компенсации. Во-вторых, ВС РФ мотивировал определение ссылками на “немодные” сейчас в судах общей юрисдикции Конвенцию и практику ЕСПЧ».
Адвокат также выразил надежду, что данное определение является не «разовой акцией» и «частным случаем», а целенаправленным сигналом ВС РФ правоприменителям о необходимости отходить от более чем скромных сумм компенсаций морального вреда (в том числе за действия властей), а также о более внимательном отношении к страсбургским правовым позициям.
ЕСПЧ обозначил средний размер компенсации за незаконное содержание под стражей свыше 18 месяцев
30 октября Европейский Суд вынес Постановление по делу «Халаф и другие против России» по жалобам четырех заявителей на нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выразившееся в необоснованном содержании их под стражей сверх максимального 18-месячного срока, установленного законом.
Отбывающий уголовное наказание Халед Халаф обратился в ЕСПЧ с жалобой на продление судом срока содержания его под стражей в нарушение ст. 109 УПК РФ. Ранее он безрезультатно оспаривал это нарушение в российских судах и даже обращался с жалобой в Конституционный Суд, в которой сообщал о неоднократном продлении срока его содержания в следственном изоляторе для ознакомления с материалами уголовного дела. Однако в принятии его жалобы к рассмотрению КС отказал.
По сообщению адвоката Евгения Ефимчука, представлявшего второго заявителя, Алексея Литвинова, в общей сложности срок его содержания в СИЗО на стадии предварительного следствия и на момент обращения в Европейский Суд был продлен до 33 месяцев 18 суток.
В похожей ситуации оказался Ильшат Иванов: 21 месяц и 7 дней заявитель находился в СИЗО до изменения ему меры пресечения и повторного взятия под стражу. Впоследствии указанный срок неоднократно продлевался. На момент подачи жалобы в ЕСПЧ уголовное дело по обвинению заявителя рассматривалось в суде первой инстанции, в связи с чем Ильшат Иванов еще содержался в следственном изоляторе.
Аналогичные уголовно-процессуальные нарушения были допущены правоохранительными органами и в отношении четвертого заявителя – Сергея Махина.
Заявители в своих жалобах ссылались на нарушения п. 1 и 3 ст. 5 Конвенции «Право на свободу и личную неприкосновенность». Халед Халаф просил назначить компенсацию морального вреда – 58,5 тыс. евро и судебных расходов – 6 тыс. евро. Ильшат Иванов просил выплатить ему компенсацию морального вреда в размере 50 тыс. евро. Алексей Литвинов заявил требования по выплате ему компенсации материального вреда в размере 19,4 тыс. евро, морального вреда – 100 тыс. евро и судебных расходов – 13,4 тыс. евро. Сергей Махин потребовал компенсировать моральный вред в размере 20 тыс. евро, материальный вред на сумму 35,8 тыс. евро, судебные расходы на сумму 3,1 тыс. евро.
Изучив материалы дела, Европейский Суд пришел к выводу о нарушении п. 1 ст. 5 и ст. 5.3 Конвенции и присудил каждому из заявителей по 9,75 тыс. евро компенсации морального вреда. Кроме того, в качестве компенсации судебных расходов Суд присудил Сергею Махину 3,1 тыс. евро, а Алексею Литвинову – 151 евро.
Евгений Ефимчук полагает, что необоснованное продление сроков содержания под стражей стало порочной практикой отечественного уголовного процесса по принципу: «Если знаешь, что нельзя, но очень хочется, то можно». По словам адвоката, срок содержания в СИЗО свыше максимально допустимого обычно продлевается под предлогом необходимости ознакомления с материалами уголовного дела, но при этом суды выходят за рамки разумности, обоснованности, а следовательно, законности принятия таких решений.
«Решение ЕСПЧ показывает неверную ориентацию российских судей на чрезмерную и незаконную защиту интересов следственных органов вопреки гарантиям соблюдения законных прав и свобод человека, – пояснил Евгений Ефимчук. – Казалось бы, адвокаты и судьи читают одну и ту же Конвенцию, но последние видят в ней совсем иной смыл – направленный не на защиту прав личности, а вопреки».
Адвокат отметил, что с 2012 г. ситуация в уголовном судопроизводстве не улучшилась – напротив, даже усугубилась. «Поощряемые судами действия следствия по продлению сроков содержания обвиняемых под стражей сверх предельно допустимых ранее нарушали только право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение в ожидании судебного разбирательства», – пояснил Евгений Ефимчук.
В настоящее время, по словам адвоката, после окончания предварительного следствия следственные органы продолжают заявлять ходатайства о продлении сроков содержания под стражей обвиняемого под предлогом его ознакомления с материалами дела. «На самом же деле следователи фактически продолжают расследование по делу, проводя в рамках УПК РФ отдельные следственные действия, используя в качестве законного основания ходатайства потерпевших», – рассказал эксперт. Как отметил адвокат, во избежание таких злоупотреблений следствия обвиняемый жертвует своим правом на ознакомление с материалами дела, ограничивая себя в собственных правах.
«В случаях, когда по делу проходит довольно много обвиняемых, ситуация становится неуправляемой. Обвиняемые безмерно долго содержатся под стражей сверх допустимых сроков, а следователь свободно продолжает расследовать уголовное дело», – заключил Евгений Ефимчук.
Адвокат Олег Дымчиков, представлявший интересы Ильшата Иванова, назвал решение ЕСПЧ справедливым, несмотря на то, что его пришлось ждать почти три года. «Надеюсь, подобные постановления Европейского Суда приведут к тому, что в УПК РФ будут внесены изменения относительно предельных сроков содержания под стражей», – отметил адвокат.
Подписан закон, касающийся получения компенсации за нарушение условий содержания в местах лишения свободы
Президент подписал Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
Федеральный закон принят Государственной Думой 17 декабря 2019 года и одобрен Советом Федерации 23 декабря 2019 года.
Справка Государственно-правового управления
Федеральный закон направлен на реформирование судебных средств защиты прав подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, а также осуждённых, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, от нарушений, связанных с необеспечением надлежащих условий их содержания, с учётом международных стандартов и практики Европейского Суда по правам человека, констатирующего недостаточную эффективность российских правозащитных механизмов.
Федеральным законом предусматривается, что подозреваемые и обвиняемые, содержащиеся под стражей, а также осуждённые к лишению свободы, отбывающие наказание в исправительном учреждении, в случае нарушения условий их содержания, предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации, вправе обратиться в суд в порядке, установленном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации, с административным исковым заявлением к Российской Федерации о присуждении за счёт казны Российской Федерации компенсации за такое нарушение.
Реализация Федерального закона позволит создать эффективное национальное средство правовой защиты, признаваемое Европейским Судом по правам человека, а также перенести бремя защиты прав российских граждан на национальный уровень, что положительно скажется на имидже Российской Федерации и будет способствовать существенному сокращению расходов федерального бюджета, связанных с выплатой компенсаций по постановлениям Европейского Суда по правам человека.
Принят закон о компенсации за нарушения условий содержания под стражей
17 декабря Госдума приняла в третьем чтении закон (законопроект № 711788-7), которым вносятся изменения в Закон о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, а также в УИК и КАС РФ. Документом установлено, что лица, находящиеся в местах содержания под стражей (учреждениях УИС), имеют право на получение компенсации за нарушения условий содержания на основании судебного решения.
Согласно закону присуждение компенсации за нарушение условий содержания в изоляторе или исправительном учреждении не является препятствием для возмещения вреда в соответствии со ст. 1069 и 1070 ГК РФ. При этом присуждение такой компенсации лишает заинтересованное лицо права на компенсацию морального вреда за несоответствующие условия.
Отмечается, что решение суда в части удовлетворения требования о присуждении компенсации за нарушение условий содержания под стражей, в том числе в исправительном учреждении, подлежит немедленному исполнению.
При этом обязанность опровержения доводов заявителя по существу возлагается на российские компетентные органы. Выплата компенсации будет производиться вне зависимости от вины федерального органа исполнительной власти, учреждения и их должностных лиц, на которых в соответствии с законодательством РФ возложены обязанности по обеспечению надлежащих условий содержания под стражей.
В течение 180 дней со дня вступления в силу данного закона лицо, направившее в Европейский Суд по правам человека жалобу на предполагаемое нарушение условий содержания под стражей, в отношении которой не вынесено решение по вопросу приемлемости или по существу дела либо вынесено решение о неприемлемости ввиду неисчерпания национальных средств правовой защиты в связи с вступлением в силу настоящего закона, может обратиться в российский суд с заявлением о присуждении компенсации. В заявлении должны быть указаны дата обращения с жалобой в ЕСПЧ и ее номер.
Комментируя «АГ» принятый закон, юрист Надежда Раднаева указала, что данный документ был принят в результате влияния многолетней практики ЕСПЧ и, очевидно, – для снижения потока жалоб в Европейский Суд. По ее мнению, принципиальным является вопрос о том, как закон будет работать.
«Эффективность закона ставит под сомнение тот факт, что ничего не изменилось в механизме доказывания ненадлежащих условий содержания. Не секрет, что человек, заключенный под стражу, находится в полной зависимости от сотрудников администрации СИЗО или колонии. Рычагов давления на него с целью отказа от иска у них достаточно: дисциплинарное взыскание, угроза непредоставления свидания с родственниками, посылок и пр.», – пояснила Надежда Раднаева.
Эксперт также отметила, что практика российских судов показывает неэффективность такого средства правовой защиты. При этом она подчеркнула, что согласно практике обращений в ЕСПЧ российские органы власти, пытаясь доказать факт надлежащих условий содержания под стражей, используют все доступные им средства, вводя Суд в заблуждение. «Например, нам известен случай, когда сотрудники колоний в рамках коммуникации дела в ЕСПЧ представили фотографии отряда колонии, откуда предварительно вынесли половину двухъярусных кроватей, чтобы доказать соблюдение нормы жилой площади, приходящейся на одного осужденного», – добавила Надежда Раднаева.
«Законодатель говорит, что бремя доказывания будет возлагаться не на лицо, содержащееся под стражей, а на органы государственной власти. Сомнений нет, что сотрудники учреждений будут использовать все свои возможности для доказывания отсутствия факта нарушения. Вопрос в том, что сможет противопоставить им заключенное под стражу лицо? Очевидно, что властям следует сосредоточиться, прежде всего, на решении системной и комплексной проблемы ненадлежащих условий содержания в СИЗО и колониях», – резюмировала она.
Руководитель юридической службы «Апология протеста» Алексей Глухов отметил, что из всех способов по исправлению ситуации власти выбрали «наиболее отвратительный». «Вместо того, чтобы исправить ситуацию в исправительных учреждениях и местах содержания под стражей, власти решили выплачивать компенсации», – пояснил он.
Алексей Глухов считает, что наиболее сложным аспектом является вопрос правоприменения. «Власти настаивают на том, что больше не надо выплачивать крупные компенсации, как устанавливал ЕСПЧ, и приравнивают размер компенсации к своим односторонним декларациям, которых в последнее время было много», – подчеркнул эксперт. Он указал, что государство признавало нарушение прав лиц, находящихся под стражей, и предлагало заключить мировое соглашение с компенсацией в 2000–3000 евро. Эти суммы, по мнению Алексея Глухова, и будут назначаться российскими судами.
«Более того, с точки зрения правоприменения все нерассмотренные на сегодняшний день дела, как и новые обращения в ЕСПЧ, будут возвращаться в Россию для исчерпания национальных средств защиты», – отметил он. В заключение эксперт выразил надежду, что размеры компенсации будут не такими «мизерными», как присуждаемые за длительное неисполнение судебных решений.
В ГК хотят закрепить минимальный размер компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование
13 июня в Госдуму внесен проект поправок в ГК РФ (законопроект № 729341-7), устанавливающий минимальный размер компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование и лишение свободы.
Как указано в пояснительной записке, проект направлен на устранение последствий морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием и незаконным лишением свободы, а также предупреждение и пресечение подобных случаев и служит гуманизации, повышению ответственности и укреплению эффективности российского правосудия.
Наиболее значимые поправки вносятся в часть вторую ГК. Так, в абз. 2 ст. 1101 ГК предлагается внести уточнение о том, что характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом результатов назначенной судом экспертизы фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего. «Обязанность суда принять решение о возмещении морального вреда с учетом результатов назначенной судом экспертизы – необходимое уточнение действующей нормы закона, которое устраняет неясность в основаниях принятия судебного решения о размере компенсации», – отмечается в пояснительной записке.
Кроме того, предлагается дополнить ГК статьей 1101.1 о минимальном размере компенсации морального вреда. В частности, за незаконное уголовное преследование на стадии предварительного расследования и судебного следствия без применения в качестве меры пресечения подписки о невыезде, запрета определенных действий либо заключения под стражу устанавливаемая судом компенсация не может быть ниже 1000 руб. за каждый день уголовного преследования (п. 1).
За незаконное применение меры пресечения в виде заключения под стражу, незаконное наказание в виде лишения свободы, а также незаконное применение мер медицинского характера и воспитательного воздействия размер компенсации не может быть ниже 15 тыс. руб. за каждый день заключения под стражу либо лишения свободы (п. 2). Как отмечается в пояснительной записке, повышенная компенсация для лиц, к которым были применены принудительные меры воспитания, объясняется их необоснованным применением к несовершеннолетним гражданам в наиболее важный для формирования личности жизненный период, что налагает отпечаток на всю их дальнейшую жизнь.
За незаконное применение меры пресечения в виде подписки о невыезде, запрета определенных действий либо домашнего ареста компенсация устанавливается в размере не ниже 5000 руб. за каждый день применения указанных мер (п. 3).
Минимальные размеры компенсации предлагается ежегодно индексировать с учетом инфляции.
Комментируя законопроект, адвокат АК № 22 «Гражданские компенсации» Нижегородской областной коллегии адвокатов Александр Немов отметил, что спор об определении размера компенсации морального вреда длится в России уже несколько десятилетий. «Регулярно этот вопрос поднимается в правовом сообществе и в СМИ, и каждый раз дискуссия заканчивается на том, что необходимо упорядочить ситуацию с определением размеров компенсации, – пояснил он. – Подавляющее большинство юристов полагают, что необходимо разрабатывать жесткие и понятные всем критерии для определения размера компенсации».
В рассматриваемом проекте, добавил эксперт, предлагается установить лишь минимальное значение для судов при определении размера компенсации морального вреда за незаконное содержание под стражей и т.п. Предложенные суммы, считает Александр Немов, на начальном этапе являются адекватными, «учитывая, что плательщиком будет выступать государство и что в России вообще нет подобного законодательного опыта с минимальным порогом сумм компенсации морального вреда».
Адвокат подчеркнул, что необходимо поддерживать любую инициативу, которая урегулирует данный вопрос. По его мнению, законопроект может положить начало большим изменениям положений ГК в части компенсации морального вреда. В то же время, отметил он, авторы законопроекта ошибочно указали, что не потребуется никаких дополнительных затрат из бюджета после его принятия. «В связи с этим высока вероятность того, что движение законопроекта по формальным основаниям остановится до согласования с Правительством РФ», – резюмировал он.
Юрист, исполнительный директор Фонда поддержки пострадавших от преступлений Матвей Гончаров отметил, что, как показывает правоприменительная практика последнего времени, подобные инициативы могут только приветствоваться. «Отрадно, что в проекте предусмотрена шкала, как минимум закрепляющая реальные минимальные суммы компенсации. В тоже время, по мнению экспертов нашего фонда, используемая в проекте формулировка – “незаконное” применение меры пресечения (п. 2 и 3 ст. 1101.1) – в случае вынесения оправдательного приговора или прекращения уголовного преследования по иным реабилитирующим основаниям не позволит лицу (по факту – потерпевшему) компенсировать моральный вред, причиненный незаконным уголовным преследованием», – отметил он.
Эксперт добавил, что вынесение оправдательного приговора или прекращение уголовного преследования по иным реабилитирующим основаниям не предполагает автоматического признания факта незаконного применения меры пресечения. «Как правило, при вынесении оправдательного приговора ранее принятые судами постановления об избрании и продлении мер пресечения (заключение под стражу и домашний арест) являются вступившими в законную силу. Суд первой инстанции, принимающий решение о вынесении оправдательного приговора либо о прекращении уголовного преследования по иным реабилитирующим основаниям, не вправе производить переоценку законности избранных мер пресечения. Соответственно, при вынесении оправдательного приговора либо прекращении уголовного преследования по иным реабилитирующим основаниям оснований для признания факта применения меры пресечения “незаконным” просто нет», – пояснил Матвей Гончаров. В связи с этим он считает необходимым исключить из п. 2 и 3 ст. 1101.1 проекта слово «незаконное».
Адвокат АК «Гражданские компенсации» НОКА Ирина Фаст считает, что поправки в ГК не должны носить «реактивный» характер. «Сама идея установления определенного размера компенсации морального вреда соответствует выводам, к которым юридическое сообщество приходило по итогам неоднократных обсуждений, – о необходимости введения критериев», – пояснила она.
Однако, добавила эксперт, решать регуляторные вопросы нужно комплексно, не выдергивая из контекста только незаконное уголовное преследование: «У нас огромные проблемы при определении компенсаций в случаях причинения вреда жизни и здоровью людей, по делам о защите чести и достоинства, о защите прав потребителей и т.д.».
Адвокат подчеркнула, что во всех юрисдикциях по всем видам компенсации морального вреда существуют ориентиры, на которые опираются стороны и суд. В то же время в России практика очень разрозненная, не только мизерные цифры в основной массе, но при этом отсутствует единообразный подход к их определению.
В заключение она добавила, что Ассоциацией юристов России создана специальная комиссия, куда вошли представители науки, адвокатского сообщества, юристы и правозащитники. «Основная задача комиссии – разработка критериев для определения размера компенсации морального вреда. Комиссия поставила перед собой задачи проработать доктринальные вещи, изучить опыт иных юрисдикций, предложения от российских ученых и разработать качественную методологию, на которую будут опираться все участники правоотношений», – пояснила Ирина Фаст, возглавляющая комиссию.