компенсация за санкции олигархам
Симметричная мера: как Россия будет компенсировать потери по «закону Ротенберга»
Закон о компенсации россиянам потерь от конфискации активов за рубежом стремительно преодолевает бюрократические препоны. Со времени внесения инициативы депутата-единоросса Владимира Поневежского в Госдуму прошло всего две недели, а документ уже получил положительный отзыв правительства и во вторник 7 октября готовится пройти первое чтение. Принятие закона может грозить потерями иностранцам уже в России. Причем отвечать за компенсацию частных активов придется государству, арестовавшему имущество россиян.
Итальянская финансовая гвардия обнаружила квартиру, принадлежащую миллиардеру, четыре виллы и люксовый отель в центре Рима общей стоимостью €30 млн и обратилась в суд, чтобы арестовать эти активы. Итальянцы руководствовались постановлением Евросоюза, который летом 2014 года включил российского бизнесмена в санкционный список, запрещающий ему въезжать на территорию ЕС и вести там финансовую деятельность. Это первый случай, когда под санкции попали недвижимые активы российских граждан из «стоп-листа».
После того как правительство России одобрило законопроект, Ротенберг публично открестился от намерений требовать возврата потерь, которые он понес из-за санкций, за счет российского государства. Но из текста законопроекта выходит, что одновременно с компенсацией финансовых потерь или упущенной выгоды гражданина Российская Федерация может потребовать от страны-обидчицы соразмерной компенсации расходов федерального бюджета.
Депутаты предлагают разрешить арестовывать, а потом изымать и продавать любое имущество такой страны на территории России. Иностранное государство может владеть, например, жилой или коммерческой недвижимостью в РФ.
По сути, возвращать отобранное за рубежом будет не Россия, а то государство, что наложило арест на имущество россиянина.
Компенсация должна покрывать все финансовые потери российского гражданина: утраченное имущество, упущенную выгоду, суммы уплаченных санкций и другие убытки, говорится в законопроекте. По словам партнера DS Law Михаила Александрова, арест, наложенный на актив, — еще не повод просить возврата его полной рыночной стоимости. «В случае с господином Ротенбергом [если он все-таки захочет возмещения — Forbes.] можно будет потребовать компенсации упущенных доходов от гостиничного бизнеса за тот период, что наложен арест, поскольку арестована гостиница, — говорит юрист. — Теоретически можно заявить, что апартаменты и виллы он тоже собирался сдавать в аренду».
А вот возвращать полученную компенсацию вряд ли придется, даже если арест в будущем будет снят, считают юристы. «Если лицо могло понести убытки за тот период, что имущество находилось под арестом, то право на компенсацию сохраняется», — говорит старший юрист «Хренов и партнеры» Василий Васильев.
Если государство, арестовавшее имущество, пойдет дальше и решит пустить актив с молотка, тогда к упущенной выгоде можно будет приплюсовать и его рыночную стоимость. Требовать ее компенсации в российском суде можно будет, если суд иностранного государства вынесет решение продать имущество гражданина РФ и оно вступит в законную силу — даже факта его исполнения не будет требоваться», — говорит Васильев. Стоимость этого имущества могут оценить независимые оценщики, которые так же могут рассчитать суммы упущенной выгодны от пользования им.
Разработчик законопроекта Владимир Поневежский от общения с Forbes отказался, сославшись на занятость. Владимир Плигин, глава конституционного комитета Госдумы, ответственного за законопроект, был недоступен для комментариев, его заместитель отказался говорить с Forbes. Между тем Плигин и сам в числе тех, кто попал под санкции и подозревается во владении зарубежным имуществом. Могут возникнуть и другие претенденты на возмещение зарубежных потерь из бюджета.
Что может попасть под арест? Не защищенное дипломатической неприкосновенностью имущество другого государства не так-то просто найти, а после ареста здания какого-нибудь посольства по каналам МИДа тут же будет выражен протест, создан международный арбитраж, который установит нарушение и предпишет прекратить беззаконие, уверяет Александров. Взыскивать с других стран деньги, которые Россия потратит на компенсации, — утопия, даже сам факт такого иска невозможно представить, говорит он.
Зарубежная частная собственность не обладает дипломатической неприкосновенностью, но покушаться на нее едва ли менее опасно. «Если мы начнем покушаться на зарубежные компании, то в ответ по принципу взаимности будут арестованы активы «Газпрома», «Роснефти», Сбербанка», — утверждает Александров.
Хотя идея противоречит основам международного права: ни одно государство в мире не может арестовать имущество другого и продать, забрав деньги в свою казну, правительство уже дало положительный отзыв на законопроект.
Было рекомендовано только более четко проработать финансовую сторону вопроса о методах компенсаций.
Подробностей, как рассчитывать компенсации и при каких конкретно условиях ее выплачивать, в законопроекте нет. Из каких резервов федерального бюджета брать эти суммы, в Министерстве финансов, похоже, не знают: запрос Forbes остался без ответа.
В финансовой полиции Италии и посольстве не смогли оперативно ответить на вопросы Forbes. Аркадий Ротенберг отказался от комментариев.
Второй закон Ротенберга: механизм поддержки государственных олигархов
В пятницу 17 марта Государственная Дума голосами Единой России приняла поправку в Налоговый кодекс, которую в прессе уже окрестили «новым законом Ротенберга» (или, иначе, «законом Тимченко»).
Суть поправки в том, что физические лица, попавшие под международные санкции, могут добровольно объявить себя нерезидентами РФ и, таким образом, не платить налоги с доходов, полученных за рубежом. Поправка принята практически без обсуждения в Думе, спустя всего лишь несколько дней после ее первоначального внесения, так что у общества не было никаких шансов разобраться в этой очень неоднозначной теме и выразить свое отношение к ней.
Согласно новой поправке, физические лица, являющиеся налоговыми резидентами других стран, находящиеся под «мерами ограничительного характера» других государств (так на языке законодательства обозначаются санкции), вне зависимости от того, находились они на территории РФ или нет, могут отказаться от российского налогового резидентства. Для этого им надо подать заявление в ФНС, приложив к нему документ о налоговом резидентстве в другой юрисдикции.
Напомню, что в России налоговые резиденты определяются как физические лица, которые фактически находятся в РФ не менее полугода (183 календарных дней) в течение следующих подряд двенадцати месяцев, в то время как в большинстве других стран используются иные критерии налогового резидентства (например, место проживания семьи). Поэтому возможны ситуации, когда человек оказывается налоговым резидентом одновременно и в России, и в какой-то другой стране. В России нерезиденты платят подоходный налог только с доходов, полученных в России, — по ставке 30% вместо стандартных 13%; при этом их зарубежные доходы российских налоговиков интересовать не должны – ни в смысле уплаты подоходного налога, ни в смысле подачи отчетности. Резиденты же должны платить как с российских, так и с зарубежных доходов. Однако на практике двойного налогообложения не происходит благодаря наличию у России со всеми странами, кроме некоторых офшорных юрисдикций, международных соглашений об избежании двойного налогообложения.
Таким образом, новая поправка позволяет лицам, находящимся под санкциями, избежать декларирования своих зарубежных доходов и уплаты налогов с них в российский бюджет, если они станут налоговыми резидентами в некоторых офшорных юрисдикциях (а такое резидентство зачастую можно просто купить). В частности, находящиеся под санкциями лица смогут освободиться от обязанности подавать отчетность по своим контролируемым иностранным компаниям (КИК) – включая компании, зарегистрированные в офшорных юрисдикциях.
Антироссийские персональные санкционные списки ЕС, США и других западных стран включают в основном военных, политиков и госслужащих – большинство из этих людей не может иметь иностранного гражданства или налогового резидентства. Поэтому очевидно, что новая поправка писалась в интересах очень небольшого числа конкретных людей – а именно, находящихся под санкциями бизнесменов, таких как, например, Геннадий Тимченко, Аркадий Ротенберг, Игорь Сечин.Не очень понятно, зачем властям понадобилось принимать столь одиозный закон, – особенно в предвыборный год. По-видимому, это делается для укрепления лояльности бизнес-элит перед лицом западных санкций, что приобрело особую актуальность именно сейчас, когда стало понятно, что санкции – это всерьез и надолго.
Такой законопроект не мог не вызвать шквала критики со стороны российского общества – сразу вспоминается похожий «закон Ротенберга», который так и не был принят во многом из-за резко негативной реакции общественности.
Напомню: законопроект 607554-6, именуемый в прессе «законом Ротенберга», был внесен депутатом от «Единой России» В.А. Поневежским в сентябре 2014 года и предполагал выплату из федерального бюджета компенсаций российским гражданам и организациям, зарубежное имущество которых подвергнуто аресту или другим взысканиям по решениям иностранных судов. В СМИ законопроект связывался с именем Аркадия Ротенберга, так как у него были арестованы в Италии недвижимость и банковские счета (однако впоследствии бизнесмен заявил, что даже в случае принятия закона он не собирается обращаться за компенсацией). В октябре 2014 года законопроект был принят в первом чтении, но негативная реакция общества на него была столь сильна, что власти не решились выставлять его на второе чтение. Законопроект два с лишним года лежал в Думе в ожидании подходящего момента, и только сейчас – 16 марта 2017 года (т.е. практически одновременно с принятием новой поправки о налоговом резидентстве) ответственный комитет (Комитет по конституционному законодательству и госстроительству) рекомендовал отклонить законопроект.
Таким образом, «второй закон Ротенберга» по сути является заменой первого «закона Ротенберга»: власти попытались заменить один закон о преференциях некоторому кругу лиц на другой – похожий, но пока еще не столь нашумевший. Причем из неудачи с принятием закона Ротенберга были извлечены уроки: на этот раз власти постарались провести законопроект через Госдуму столь стремительно, чтобы никто ничего не успел понять. Для этого им пришлось действовать не совсем стандартно.
Стандартная процедура рассмотрения законопроекта в Государственной Думе состоит в следующем. Новый законопроект вносится в Думу вместе с пояснительной запиской, объясняющей его смысл и пользу; также (если законопроект имеет финансовые последствия) в комплект документов включается финансово-экономическое обоснование законопроекта, т.е. расчеты того, какое влияние будущий закон окажет на доходы и расходы государственного бюджета. Все это обсуждается на заседаниях профильного комитета – с учетом мнений различных министерств и ведомств, а также общественных организаций, имеющих отношение к предмету законопроекта. И только после всех этих обсуждений законопроект выносится на пленарное заседание Думы и может быть принят в первом чтении. Принятие в первом чтении означает, что зафиксирована концепция законопроекта и теперь менять в нем можно только детали, не изменяющие его сути. Это делается посредством внесения поправок, на что обычно дается один месяц. Далее, все внесенные поправки рассматриваются профильным комитетом и затем пленарным заседанием Думы. Принятые поправки вносятся в законопроект, и он в таком виде принимается во втором (основном) чтении.
Однако в данном случае власти пошли другим путем. Вместо того чтобы вносить в Думу соответствующий законопроект, председатель Комитета ГД по бюджету и налогам депутат Макаров внес его в качестве поправки в другой законопроект, к которому предлагаемая мера не имеет практически никакого отношения – кроме того, что и там и там речь идет о внесении изменений в Налоговый кодекс. А именно, поправка о налоговом резидентстве лиц, находящихся под санкциями, была внесена в законопроект № 46023-7 «О внесении изменений в главу 23 Налогового кодекса Российской Федерации (в части определения налоговой базы в отношении доходов в виде процентов по обращающимся облигациям российских организаций)», который затем был принят Думой во втором чтении. Такой ход позволил не только сократить срок принятия одиозных изменений под видом поправки до нескольких дней, но и обойтись без предъявления пояснительной записки и финансово-экономического обоснования предлагаемой меры.
Отметим, что это не первый случай применения подобной практики «ускоренного» рассмотрения спорных законопроектов в российской Госдуме, но правилом это все-таки еще не стало. Однако тенденция к минимизации общественной дискуссии при принятии законов уже вполне ощутима. Роль парламента в России все больше сводится к автоматическому одобрению принимаемых властью решений, т.е. разделение исполнительной и законодательной власти все более стирается: исполнительная власть уже полностью подмяла под себя власть законодательную. Поэтому в будущем можно ожидать принятия еще более одиозных законов, так как общественное мнение практически не влияет на ход рассмотрения законопроектов Государственной Думой.
Борьба за компенсацию при необоснованном включении в санкционный список // Как банк Рефах Каргаран в Суд ЕС ходил
На протяжении последних девяти лет иранский банк Рефах Каргаран является завсегдатаем Суда ЕС. Были у него успехи, были и поражения, однако в последнее время у банка наступила черная полоса. В октябре 2020 года случились два очень неприятных события. Во-первых, агрессивно настроенное в отношении Ирана руководство Соединенных Штатов ввело санкции против 18 крупнейших банков этой страны, включая Рефах Каргаран. Во-вторых, апелляция Суда ЕС окончательно отказала в компенсации за необоснованное включение в санкционный список ЕС. Вместе с тем, октябрьское решение Суда ЕС в отношении Рефах Каргарана предоставила хороший эмпирический материал для развития института внедоговорной ответственности учреждений ЕС за необоснованное включение нерезидента в санкционные списки.
Сага об исключении из санкционного списка ЕС
Впервые банк Рефах Каргаран (далее – Рефах, или банк) попал в санкционный список Европейского Союза (ЕС) в далёком 2010 году, поскольку начал осуществлять текущие финансовые операции вместо банка Мелли и проводить платежи от имени или в пользу его клиентов[1]. Банк Мелли попал под санкции ранее. Тем самым в отношении банка начали действовать такие ограничения, как арест активов и запрет на совершение операций с ним. Банк обжаловал применение к нему ограничительных мер в Суд ЕС и ему это даже удалось. Согласно решения Суда ЕС общей юрисдикции от 6 сентября 2013 года, обязанность Совета по изложению оснований для включения была выполнена ненадлежащим образом[2]. В частности, первая инстанция указала на недостаточное подробное изложение причин, назвав их абстрактными и общими, что противоречит требованиям статьи 296 Договора о функционировании ЕС (ДФЕС).
Банк недолго прожил не под санкциями. Через 2 месяца его включили обратно, но уже с иной формулировкой ‒ как организацию, оказывающую финансовую поддержку правительству Ирана[3]. Но второй поход в Суд ЕС за снятием санкций не привёл к желаемому результату[4]. На этот раз Суд ЕС счёл Совет ЕС выполнившим свою обязанность по надлежащему изложению причин включения в санкционный список. Более того, первая инстанция не поддержала доводы о нарушении принципа пропорциональности и права на эффективную судебную защиту, а также наличии фактических ошибок при включении в список.
Первая инстанция о взыскании компенсации с учреждений ЕС
На основании успешного решения 2013 года Рефах подал иск о возмещении причинённых ему убытков от пребывания под санкциями. Не считая процентов, банк хотел взыскать с учреждений ЕС 68.651.318 Евро убытков и 52.547.415 Евро морального вреда. Суд ЕС общей юрисдикции отказал в каком-либо возмещении[5]. Во-первых, он не признал себя компетентным разрешать споры о возмещения убытков, причиненных ограничительными мерами ЕС, введёнными на основании решений Совета ЕС в рамках Общей внешней политики и безопасности ЕС (ОВПБ). Во-вторых, признал истца не доказавшим наличия в действиях Совета ЕС достаточно серьезного нарушения требований верховенства права. Ущерб, причиненный на основании регламентов ЕС, может быть возмещен в соответствии со статьей 340(2) ДФЕС. Для этого нужна совокупность следующих условий: неправомерность, наличие ущерба и причинно-следственная связь[6]. Подробнее о принципах, применяемых Судом ЕС при разрешении дел о компенсации частным лицам за неправомерные действия учреждений ЕС, ранее на zakon.ru я писал здесь. В исследуемом же деле Суд ЕС установил недоказанность заявителем уже первого условия про неправомерность.
Кроме того, первая инстанция, сославшись на статью 24 Договора о ЕС (ДЕС) и статью 275(1) ДФЕС, не сочла себя компетентной в отношении исков о возмещении убытков, причинённого в результате введения ограничительных мер решениями Совета ЕС.
Апелляция Суда ЕС о взыскании компенсации
Апелляционная инстанция не согласилась с позицией первой инстанции относительно отсутствия юрисдикции в вопросах судебного контроля за решениями Совета ЕС в рамках ОВПБ. В решении от 6 октября 2020 года было указано, что Суд ЕС обладает юрисдикцией рассматривать иски заявителей о возмещении убытков, понесённых в результате ограничительных мер ЕС, введённых решениями Совета ЕС[7]. Логика суда заключается в том, что решения и регламенты являются различными инструментами, которые необязательно совпадают текстуально или по существу. Однако иное толкование различий может привести к правовой неопределённости и повлечь нарушение гарантированного права на судебную защиту лиц, включенных в санкционный список в силу решения Совета ЕС, когда суд не сочтёт себя компетентным рассматривать спор, основанием которого выступает такое решение. Такое положение вещей противоречит принципу верховенства права, закрепленному статьями 2 и 21 ДЕС, а также праву на эффективную судебную защиту, закреплённому в статье 47 Хартии ЕС об основных правах. Следовательно, Суду ЕС подсудны дела о возмещении убытков, причинённых в результате ограничительных мер по решениям Совета ЕС, поскольку это соответствует духу права Союза и позволяет обеспечить надлежащую защиту частных лиц.
В отличие от процессуального вопроса о подсудности спора, в части требований о компенсации апелляция оставила решение первой инстанции без изменений. Механизм возмещения ущерба в силу статьи 340(2) ДФЕС не проводит различий между регламентом ЕС и решением ЕС. В этой связи позиции Суда ЕС общей юрисдикции, приведенные в отношении возмещения понесённого ущерба из-за ограничительных мер по регламенту ЕС, релевантны и могут быть использованы апелляционной инстанцией применительно к ущербу на основании решения Совета ЕС. В этой связи Суд ЕС отказал банку, поскольку тот хотел представить свою ситуацию сравнимой с той, что сложилась в первом успешном деле Safa Nicu о взыскании компенсации с ЕС. Однако Рефах не доказал серьезного нарушения требований верховенства права со стороны Совета ЕС, как было в том деле. Рефах был исключён из санкционного списка из-за нарушения Советом ЕС требований должным образом изложить причины и мотивы ограничения прав банка. Однако, согласно прецедентной практике суда, нарушение закрепленного в статье 296 ДФЕС обязательства изложить причины, само по себе не предполагает ответственности Союза, когда иных доказательств серьёзного нарушения требований верховенства права в действиях или решениях Совета ЕС истец не привёл[8].
В заключение
В деле Рефах Суд ЕС развил концепцию внедоговорной ответственности учреждений ЕС перед лицами, чьи права и законные интересы были нарушены включением в санкционные списки. Суд фактически распространил норму статьи 275(2) ДФЕС на отношения внедоговорной ответственности учреждений ЕС. Теперь компенсацию убытков могут требовать лица, включенные в санкционный список на основании решений Совета ЕС в рамках ОВПБ. Однако прецедентная практика по профильной статье 340(2) ДФЕС ещё выше подняла планку доказывания по этой категории дел. Исключившиеся из санкционного списка и желающие получить компенсацию должны доказать три условия, первостепенным из которых стало условие о неправомерности действий Совета ЕС в форме серьезного нарушения требований верховенства права. Теперь суд не отнесёт к таковым банальное нарушение Советом ЕС статьи 296 ДФЕС.
Благодарю своего магистранта Евгения Афанасьева за обращение внимания на это дело.
[1] Council Decision 2010/413/CFSP of 26 July 2010 concerning restrictive measures against Iran and repealing Common Position 2007/140/CFSP. OJ L 195, 27.7.2010, p. 39; и Council Regulation (EU) No 961/2010 of 25 October 2010 on restrictive measures against Iran and repealing Regulation (EC) No 423/2007. OJ L 281, 27.10.2010, p. 1.
[2] Case T‑24/11 Bank Refah Kargaran v Council. Judgment of 6 September 2013.
[3] Council Decision 2013/661/CFSP of 15 November 2013 amending Decision 2010/413/CFSP concerning restrictive measures against Iran. OJ L 306, 16.11.2013, p. 18; и Council Implementing Regulation (EU) No 1154/2013 of 15 November 2013 implementing Regulation (EU) No 267/2012 concerning restrictive measures against Iran. OJ L 306, 16.11.2013, p. 3.
[4] Affaire T‑65/14 Bank Refah Kargaran c/ Conseil de l’UE. Arrêt du Tribunal (première chambre) de 30 novembre 2016 (текст решения доступен только на французском языке).
[5] Affaire T‑552/15 Bank Refah Kargaran c/ Conseil de l’UE, Arrêt du Tribunal (deuxième chambre) de 10 décembre 2018 (текст решения доступен только на французском языке).
[6] Case T‑384/11 Safa Nicu Sepahan Co. v Council. Judgment of 25 November 2014, § 47.
[7] Affaire C‑134/19 P Bank Refah Kargaran c/ Conseil de l’UE Arrêt de la Cour (Grande chambre) de 6 octobre 2020.
[8] Case T‑47/03 Sison v Council, Judgment of 11 July 2007, § 238.
За друзей Путина, “пострадавших” от санкций заплатит население
Финансовые потери российских миллиардеров от санкций будут возмещены за счет бюджета
Стало известно, что руководство РФ пришло к согласию по вопросу о задействовании ресурсов федерального бюджета, которые должны будут помочь российским олигархам возместить ущерб, нанесенный им санкционными мерами. Так, из-за угрозы ограничительных мер, они вероятно вынуждены будут возвращать свои капитали из офшоров в Россию.
Исполнительный директор одной из российских госкомпаний рассказал Reuters, что многие хотели бы вернуть свои капиталы из-за границы, потому как бизнесменов безусловно волнует, попадут ли они в новый санкционный список Штатов. Новые ограничительные меры могут перекрыть бизнесменам доступ к иностранным активам.
Согласно документу о санкциях, которые в августе этого года подписал американский президент, уже к февралю 2018 года Минфин должен предоставить перечень чиновников и бизнесменов, близких Кремлю. В документе должен быть определен их чистый капитал, источники дохода, а также информация о ведении бизнеса вне Российской Федерации.
Собеседники Reuters рассказывают, что прибыль, которую банки РФ дают по валютным вложениям, российские олигархи считают недостаточной, и кроме того они все хотят оставаться анонимными, что российская банковская система, как мы знаем, обеспечить не может. При этом не исключается, что и сами финансовые учреждения не станут принимать средства из-за угрозы санкций.
Сотрудник европейского банка, функционирующего на территории Российской Федерации рассказал, что уже сейчас западные банки проводят тщательные проверку людей, которые могут быть связаны с Владимиром Путиным. Все они потенциально могут оказаться «под прицелом» американских санкций.
Один из топ-менеджеров крупного российского предприятия признается, что люди крайне напряжены из-за угрозы оказаться в новом санкционном списке США, поэтому если признают что ты близок к окружению Путина, сложно будет доказать обратное, а выиграть судебный процесс против решения Америки, практически невозможно.
А еще один источник поделился информацией о том, что его босс и вовсе перестал посещать публичные мероприятия, на которых присутствует российский лидер. Таким образом, он пытается не привлекать к своей персоне излишнее внимание американцев.
«Закон Ротенберга»: кому выгоден и как его можно применить
Илья Ремесло
Оппозиция окрестила законопроект «законом Ротенберга», полагая, что новые нормы помогут компенсировать потери бизнесмена Аркадия Ротенберга, попавшего под санкции ЕС и США. Виллы и апартаменты бизнесмена в Италии были арестованы в конце сентября. Но давайте разберемся, как дела обстоят на самом деле — исключительно с точки зрения юридических фактов.
Суть законопроекта
В законопроекте буквально указано следующее.
В случае принятия иностранным судом решения по делу, которое в соответствии с законами и международными договорами должно рассматриваться российским судом, такое решение считается заведомо неправосудным в РФ.
Российское лицо, пострадавшее от такого решения, получает право обратиться в российский суд с иском о компенсации суммы потерь, которые оно понесло или может понести вследствие принудительного исполнения судебного акта (стоимость утраченного имущества, суммы уплаченных санкций, неполученные доходы, иные убытки).
В свою очередь, российское государство получает право на компенсацию этих потерь (регрессное требование) за счет имущества лица, которое подало иск к российскому лицу в иностранном государстве. Если имущества этого лица недостаточно, то взыскание будет обращаться на имущество государства, суд которого вынес решение против российского лица.
Спекуляции оппозиции
Оппозиционеры утверждают, что единственная цель закона — компенсировать потери близких к власти олигархов, которые возникли в результате санкций и арестованного имущества за рубежом.
Начнем с того, что в самом законе не говорится исключительно о зарубежных активах. Данный закон может быть использован в случае ущемления прав как на иностранные активы, так и на российские.
Об арестах собственности в законе также ничего не говорится. Зато, как мы помним, указано, что компенсация будет определяться исходя из «суммы потерь, которые заявитель понес или может понести вследствие принудительного исполнения судебного акта (стоимость утраченного имущества, суммы уплаченных санкций, неполученные доходы, иные убытки)».
Но если рассматривать пример с арестом — то какие «подлежащие компенсации» убытки возникнут в результате наложения ареста? Разве что неполученные доходы, размер которых по российскому праву и судебной практике доказать весьма сложно — если не сказать невозможно. Более того, если посмотреть на ситуацию с тем же бизнесменом Ротенбергом, то его активы в Италии вообще арестовала финансовая полиция. Арест вынес не иностранный суд, а значит — основания для компенсации отсутствуют.
Санкции не дают права на компенсацию
Давайте теперь разберем гипотетическую ситуацию, когда имущество подверглось антироссийским санкциям. Здесь начинается самое интересное.
Однако и в этом случае никакого права на компенсацию у нашего бизнесмена не возникает. Ведь суд рассмотрит жалобу о санкциях с соблюдением подсудности. Логично, что жалобу на действия итальянских властей по поводу имущества, находящегося в Италии, должен рассматривать итальянский суд, а не российский.
А как мы помним, право на компенсацию возникает только в том случае, если иностранный суд принял решение по делу, которое относится к российской юрисдикции.
Собственно, сами бизнесмены все это прекрасно понимают, поэтому уже заявили, что не имеют к принятому закону никакого отношения и пользоваться им не намерены.