заключение договора между ссср и германией
Большая игра
Так кто же кого переиграл в жесткой политико-экономической борьбе?
Эшелоны на восток
Расчет Гитлера на то, что СССР не успеет до начала «блицкрига» воспользоваться в полной мере плодами торговли, полностью провалился. Едва ли когда-то удастся точно определить, какой именно вклад в победу над Третьим рейхом внесло закупленное перед войной немецкое оборудование. Но тот факт, что многие германские станки работали все четыре года войны на советскую оборонку, говорит сам за себя.
Эшелоны на запад
На европейском континенте таковым мог стать только СССР.
Враги-партнеры
Роль главного поставщика стратегического сырья (нефтепродуктов, смазочных масел, хромовой руды, марганцевой руды, асбеста, платины, иридия, зерна и др.) давала бы Советскому Союзу шансы укрепить свои позиции на дальнейших переговорах. И создать, в случае необходимости, своеобразный сырьевой рычаг для политического давления на Германию, уже находившуюся в состоянии войны с Англией.
Прибыль или гибель
Об этом важно помнить и сегодня, планируя и используя элементы экономической дипломатии для достижения стратегических политических целей.
Александр Гасюк, кандидат исторических наук
Газета «Правда», 21 августа 1939 г.
Сообщение ТАСС. 19 августа после длительных переговоров, закончившихся успешно, в Берлине подписано Торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией.
Торгово-кредитное соглашение предусматривает предоставление Германией СССР кредита в размере 200 миллионов германских марок сроком на семь лет из 5% для закупки германских товаров в течение двух лет со дня подписания Соглашения.
Соглашение предусматривает также поставку товаров со стороны СССР Германии в тот же срок, то есть в течение двух лет на сумму в 180 миллионов германских марок.
3 июля 1941 г., на 12-й день войны, Иосиф Сталин наконец обратился к народу. В своей речи среди прочего он счел необходимым объясниться по поводу подписания пакта о ненападении с нацистской Германией: «Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 г. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападении? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии».
При этом Сталин, разумеется, не упомянул о секретных дополнительных протоколах к пакту, и само их существование категорически отрицалось советским руководством вплоть до конца 1980-х гг.
Внезапный поворот
Поворот от антифашистской пропаганды к «дружбе» с гитлеровской Германией был для советских людей совершенно неожиданным. Теперь они могли прочесть на страницах «Правды» поздравление Адольфа Гитлера Сталину по случаю его 60-летия и в связи с этим пожелание доброго здоровья ему лично, «а также счастливого будущего народам Советского Союза». Риббентроп в отдельной поздравительной телеграмме напоминал «об исторических часах в Кремле, положивших начало решающему повороту в отношениях между обоими великими народами и тем самым создавших основу для длительной дружбы между ними». Сталин поблагодарил Гитлера за поздравления и «добрые пожелания в отношении народов Советского Союза». Риббентропу он ответил более выразительно: «Благодарю вас, господин министр, за поздравления. Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной».
Характер и результаты «дружбы» были очевидны многим современникам и вызывали их категорическое неприятие. Ольга Берггольц, «голос блокадного Ленинграда», записала в дневнике 17 июня 1942 г. по случаю двухлетней годовщины падения Парижа: «И как я рада, что в дни июня 1940 года, когда немецкие танки на нашем бензине шли на Париж, – я всей душой протестовала против этого, ощущая гибель Парижа, как гибель какой-то большой части своей души, как наш позор – нашу моральную гибель».
Чтобы лучше разодрались
Однако попробуем отрешиться от морали и обратимся к практическим последствиям пакта. Политикам, как и генералам, свойственно готовиться к прошлой войне. Санкционируя договор с Германией, Сталин как будто играл от противного: в Первую мировую войну Россия воевала в союзе с Англией и Францией и потерпела крах. Теперь он хотел оказаться в роли «третьего радующегося». Об этом говорит и логика действий, об этом говорил и сам Сталин 7 сентября 1939 г. Георгию Димитрову: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.) Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии До войны противопоставление фашизму демократического режима было совершенно правильно. Во время войны между империалистическими державами это уже неправильно. Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл».
Однако стратегия русской дореволюционной дипломатии, которой пренебрег Сталин, «дружить через одного» имела более чем серьезные основания, так же как военный союз самодержавной России и республиканской Франции: они боялись, что в случае войны поодиночке не справятся с Германией.
Ресурсы Германии
Падение Парижа через 10 месяцев после подписания пакта оказалось шоком для Сталина. По свидетельству Хрущева, «он буквально бегал по комнате и ругался, как извозчик. Он ругал французов, ругал англичан, как они могли допустить, чтобы их Гитлер разгромил». Молниеносный разгром Франции означал крах надежд Сталина на затяжную войну на Западе.
Это было самым важным последствием пакта: второй (точнее, первый) фронт войны с нацистской Германией, отсутствием которого Сталин уже в ноябре 1941 г. среди прочего объяснял неудачи Красной армии, был ликвидирован в июне 1940 г. Советский Союз на европейском континенте остался один на один с Германией. Точнее, с Германией и ее союзниками. Причем с Германией, колоссально усилившейся.
К середине 1941 г. Германия оккупировала ряд европейских стран общей площадью 1922 тыс. кв. км с населением 122 млн человек. Это позволило Германии почти удвоить экономический потенциал. К примеру, в оккупированных странах (в годовом измерении) железной руды добывалось в 6,5 раза больше, чем в Германии и Австрии, медной – более чем в 2 раза, бокситов – в 12,6 раза, выплавлялось больше чугуна и стали, чем в Германии. Ежегодное производство автомобилей в Германии и Австрии составляло 333 000 штук, в оккупированных странах – 268 000. Для сравнения: в СССР в 1939 г. произвели (с учетом автобусов) 201 687 машин, в 1940 г. – 145 390. Это лишь одна из многих позиций.
По словам одного из руководителей немецкой военной экономики Ганса Керля, «война на Западе резко изменила военно-экономическую обстановку в Германии Норвегия, Голландия, Бельгия и главным образом Франция накопили в своих портах за первые семь месяцев войны огромные запасы стратегического сырья: металлов, горючего, резины, сырья для текстильной промышленности и т. д., которые теперь оказались в руках немцев в качестве военных трофеев. Промышленность этих стран также была хорошо снабжена сырьем и могла выполнять крупные немецкие заказы, не нуждаясь в новом сырье. База производства железа и стали была значительно расширена тем, что угольные шахты, рудники и сталелитейные заводы Голландии, Бельгии, Франции и Польши достались нам почти невредимыми. Германии, таким образом, была предоставлена исключительная возможность развить свою экономику за счет крупнейших промышленных предприятий захваченных стран».
Вдобавок Германия во многом решила вопрос с трудовыми ресурсами: польские военнопленные были направлены для работы в сельском хозяйстве, французские и бельгийские – в промышленности.
Ресурсы СССР
СССР в 1939–1940 гг. присоединил территории общей площадь 460 000 кв. км с населением около 23 млн человек. В экономическом отношении они не шли ни в какое сравнение с теми странами, которые оказались под контролем Германии. Так что пришлось обходиться собственными ресурсами. Советским правительством для наращивания производства вооружения и боеприпасов и в целом подготовки армии к войне было сделано очень много. Опережающими темпами наращивалось производство продукции тяжелой промышленности, в особенности в восточных районах страны. В 1940 г. объем военной продукции возрос более чем на треть. Военная промышленность развивалась в 3 раза быстрее, чем вся остальная. Расходы на оборону страны в 1940 г. составили 32,6% бюджета, достигнув на тот момент самого высокого уровня в истории советского государства. Надо, однако, понимать, что это была сталинская экономика и вложения далеко не всегда давали ожидаемый эффект. Так, от 25 до 45% военного бюджета в предвоенные годы шло на финансирование авиапрома. К лету 1941 г. производственные мощности советских авиазаводов в 1,5 раза превзошли германские. Однако переход к новым моделям самолетов проходил не гладко, а их сборка стахановскими темпами приводила нередко к тяжелым последствиям.
К началу войны парк советских ВВС на 82,7% состоял из морально устаревших и изношенных машин. Наладить качественную массовую сборку новых самолетов за несколько месяцев было практически невозможно. В результате каждый третий самолет, выбывший из строя в первый год войны, был списан из-за производственных дефектов. Всего за время войны советские ВВС потеряли 88 300 боевых самолетов. 45 200 из них составили небоевые потери.
«Хлеба черного нет»
Новый виток в форсировании тяжелой индустрии и рост военных расходов тяжким бременем легли на плечи населения. Денежная эмиссия, сокращение производства товаров народного потребления быстро привели к инфляции и дефициту, точнее, усугубили их. Практически одновременно «эффективные менеджеры» развернули очередное наступление на крестьянство, активная часть которого брала в аренду колхозные земли, а выращенную продукцию сбывала на рынке, тем самым в значительной степени решая проблему снабжения населения продовольствием. В мае 1939 г. Политбюро решило остановить «разбазаривание» колхозных земель. Арендованные земли в течение лета и осени были изъяты и возвращены в «общественное пользование», что вовсе не означало, что кто-то будет их обрабатывать. Советско-финская война, поставки топлива и продовольствия в Германию внесли существенную лепту в развитие кризиса снабжения 1939–1941 гг. Пик кризиса пришелся на зиму 1939–1940 гг. Чтобы купить хлеб, люди занимали очередь с ночи.
«Иосиф Виссарионович, – обращалась к Сталину женщина из Нижнего Тагила в феврале 1940 г., – что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра и получишь 2 кг ржаного хлеба, белого достать очень трудно Я настолько уже истощала, что не знаю, что будет со мной дальше. Очень стала слабая, целый день соль с хлебом и водой Не хватает на существование, на жизнь. Толкает уже на плохое. Тяжело смотреть на голодного ребенка».
Большая война еще не началась, а население уже несло потери, превышающие потери некоторых великих держав во время Второй мировой войны. Заметно возрастает смертность: если в 1938 г. умерли 3,483 млн человек, то в 1939 г. – 3,829 млн, а в 1940 г. – 4,205 млн (в границах СССР до сентября 1939 г.). Нетрудно подсчитать, что в 1940 г. умерло на 700 000 человек больше, чем в 1938 г. А ведь и 1938 год был далеко не самым благополучным: это второй год Большого террора, в течение которого было расстреляно более 300 000 человек, а избыточная смертность заключенных составила около 100 000 человек. Ожидаемая продолжительность жизни у мужчин в 1940 г. сократилась до 38,6 лет с 40,5 в 1939 г., у женщин, соответственно, до 43,9 года с 46,8. Основными жертвами полуголодного существования стали дети: около 55% всех умерших в 1939–1940 гг. составили дети до пяти лет. Недосчиталась армия и потенциальных солдат: по моим подсчетам, с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. умерло около 700 000 мужчин и подростков тех возрастов, которые подлежали мобилизации во время войны.
Опасная граница
Как будто несомненным выигрышем был территориальный: границы СССР существенно отодвигались на запад. Вопрос в том, насколько защитимы были новые границы, насколько принципиален был этот территориальный выигрыш в условиях маневренной войны и современных средств передвижения? Если в августе 1939 г. у Германии и СССР не было ни одного сантиметра общей границы, то теперь Советский Союз граничил с Третьим рейхом и его союзниками на колоссальном расстоянии от Баренцева до Черного моря. Ответ был получен в первые недели войны: в приграничных сражениях с 22 июня по 9 июля 1941 г. войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов потеряли около 600 000 убитыми и ранеными, свыше 11 700 танков, около 4000 самолетов и 18 800 орудий и минометов. Из 170 советских дивизий, принимавших участие в приграничных сражениях, 28 были полностью уничтожены. Противник к 10 июля потерял 79 058 человек убитыми и ранеными, 1060 орудий и минометов, 826 самолетов и 350 танков. Наиболее тяжелые потери понес Западный фронт: 417 790 человек из 627 300, причем свыше половины (341 073) составили безвозвратные потери. За неполные три недели были потеряны Литва, Латвия, почти вся Белоруссия, значительная часть Молдавии, Украины и Эстонии. Вильнюс был взят 24 июня, Минск – 28 июня, Львов – 30 июня, Рига – 1 июля 1941 г.
Немалое значение имело отношение к происходящему населения присоединенных к СССР территорий. Значительная часть жителей «освобожденных» или «добровольно присоединившихся» территорий рвения в защите нового отечества не проявила. Они массами дезертировали из Красной армии, а то и стреляли в спину. В результате жители присоединенных территорий, призванные в РККА, были переведены в трудовые батальоны.
Через два месяца после начала войны Ольга Берггольц констатирует: «Мы были к ней абсолютно не готовы, – правительство обманывало нас относительно нашей «оборонной мощи». За восемь лет Гитлер сумел подготовиться к войне лучше, чем мы за 24 года». Через три месяца, услышав о сдаче Киева, она пишет: «Боже мой, Боже мой! Я не знаю – чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, – к нашему правительству. Этак обосраться!»
Любопытно, что Сталин использовал для оценки собственной деятельности тот же неблагозвучный глагол, что и поэт, только гораздо раньше. После падения Минска он заявил соратникам: «Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это просрали». Вождь несколько поторопился. Как поторопился начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал Франц Гальдер, записавший в дневнике на 12-й день войны, 3 июля 1941 г.: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней». Россия справилась с Гитлером и пережила Сталина.
История – не компьютерная игра, ее невозможно запустить заново. Мы можем предполагать, что было бы, если. но оценивать лишь то, что произошло в действительности. На мой взгляд, заключение пакта с гитлеровской Германией, если использовать высказывание Антуана Буле де ла Мёрта по другому поводу, было «больше, чем преступлением, – это была ошибка». Ошибка, за которую пришлось заплатить своими жизнями миллионам людей.
Автор — историк, профессор Высшей школы экономики
Согласно договору о ненападении Советский Союз и Германия обязались «воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами». Более того, обе стороны обещались не поддерживать коалиции других стран, чьи действия могут быть против участников соглашения. Таким образом была похоронена идея «коллективной безопасности» в Европе. Сдерживать действия агрессора (а им готовилась стать нацистская Германия) совместными усилиями миролюбивых стран стало невозможно.
В полном соответствии с секретным протоколом, чей оригинал был найден в архивах Политбюро ЦК КПСС только в середине 1990-х годов, германские войска в 1939 году не заходили в населенные преимущественно белорусами и украинцами восточные регионы Польши, а также на территорию Латвии, Литвы и Эстонии. На все эти территории впоследствии вошли советские войска. 17 сентября 1939 года советские войска вошли на территорию восточных регионов Польши. В 1939-1940 годах, опираясь на левые политические силы в этих странах, сталинское руководство установило контроль над Латвией, Литвой и Эстонией, а в результате военного конфликта с Финляндией, тоже отнесенной секретным протоколом к сфере интересов СССР, отторгло от этой страны часть Карелии и прилегающие к Ленинграду (ныне город Санкт-Петербург) территории.
Как писал в своих мемуарах премьер-министр Великобритании (1940-1945) Уинстон Черчилль, тот факт, что такое соглашение между Берлином и Москвой оказалось возможным, означал провал английской и французской дипломатии: не удалось ни направить нацистскую агрессию против СССР, ни сделать Советский Союз своим союзником до начала Второй мировой войны. Тем не менее, и СССР нельзя назвать однозначно выигравшим от пакта, хотя страна получила дополнительные два года мирного времени и значительные дополнительные территории у своих западных границ.
В результате пакта Германия в 1939-1944 годах избежала войны на два фронта, последовательно разгромив Польшу, Францию и малые страны Европы и получив для нападения на СССР в 1941 году армию, имевшую два года боевого опыта. Таким образом, главной выигравшей от пакта стороной, по мнению многих историков, можно считать нацистскую Германию. («Советская историография», изд-во РГГУ, 1992 год).
Политическая оценка пакта
Основной текст пакта о ненападении, хотя и означал крутой поворот в идеологии СССР, прежде резко осуждавшей фашизм, не выходил за рамки принятой перед Второй мировой войной практики международных отношений. Аналогичный пакт заключила с нацистской Германией, например, Польша в 1934 году, заключали или пытались заключить такие договоры и другие страны. Однако секретный протокол, прилагавшийся к пакту, безусловно, шел вразрез с международным правом.
28 августа 1939 года было подписано разъяснение к «секретному дополнительному протоколу», который разграничивал сферы влияния «в случае территориально‑политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства». В зону влияния СССР входила территория Польши к востоку от линии рек Писса, Нарев, Буг, Висла, Сан. Эта линия примерно соответствовала так называемой «линии Керзона», по которой предполагалось установить восточную границу Польши после Первой мировой войны. Помимо Западной Украины и Западной Белоруссии, советские переговорщики заявили также об интересе к Бессарабии, потерянной в 1919 году, и получили удовлетворивший их ответ от немецкой стороны, заявившей о своей «полной политической незаинтересованности» в этих областях. Впоследствии эта территория стала частью Молдавской ССР в составе СССР. (Подробнее см. в книге «1939 год: уроки истории», Институт всеобщей истории АН СССР, 1990 год, стр. 452.)
Поскольку положения секретного протокола, выработанные сталинским руководством вместе с приближенными Гитлера, носили явно противоправный характер, и Сталин, и Гитлер предпочли скрыть этот документ и от международной общественности, и от собственных народов и органов власти, за исключением крайне узкого круга лиц. Существование этого протокола в Советском Союзе скрывалось до 1989 года, пока специальная Комиссия по политической и правовой оценке пакта, сформированная Съездом народных депутатов СССР, не представила Съезду доказательства существования этого документа. Получив эти доказательства, Съезд народных депутатов СССР в постановлении от 24 декабря 1989 года осудил тайный протокол, подчеркнув, что этот протокол вместе с другими советско-германскими договоренностями «утратил силу в момент нападения Германии на СССР, то есть 22 июня 1941 года».
Признавая аморальность тайного соглашения между Сталиным и Гитлером, пакт и его протоколы невозможно рассматривать вне контекста сложившейся тогда в Европе военно-политической обстановки. По планам Сталина, советско-германский пакт должен был стать ответом на проводившуюся уже несколько лет Великобританией и Францией политику «умиротворения» Гитлера, преследовавшую цель поссорить два тоталитарных режима и обратить гитлеровскую агрессию в первую очередь против СССР.
К 1939 году Германия вернула и милитаризовала Рейнскую область, в нарушение Версальского договора полностью перевооружила армию, присоединила к себе Австрию и установила контроль над Чехословакией. На чехословацкие территории вслед за Гитлером претензии выдвинули Венгрия и Польша, тоже получившие куски территории этой страны.
Моральная оценка пакта
Уже после войны, понимая, что пакт подмачивает его репутацию главного антифашиста планеты, Сталин приложил все усилия к тому, чтобы оправдать пакт в советской и мировой историографии. Задача усложнялась тем, что в руки американцев, занявших западную часть Германии, попали немецкие документы, позволявшие сделать предположение о существовании секретных протоколов к пакту. Поэтому в 1948 году при участии Сталина (как полагают многие исследователи, им лично) была подготовлена «историческая справка» под названием «Фальсификаторы истории». Положения этой справки легли в основу официальной советской интерпретации событий 1939-1941 годов, остававшейся неизменной до конца восьмидесятых годов.
24 декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР, на тот момент высший орган власти в Советском Союзе, принял постановление «О политической и правовой оценке советско‑германского договора о ненападении от 1939 года», официально осуждающее секретные протоколы как «акт личной власти», никак не отражавший «волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор». Подчеркивалось, что «переговоры с Германией по секретным протоколам велись Сталиным и Молотовым втайне от советского народа, ЦК ВКП(б) и всей партии, Верховного Совета и Правительства СССР».
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
Договор о ненападении между СССР и Германией
Договор о ненападении между СССР и Германией был подписан 23 августа 1939 года в Москве председателем Совета народных комиссаров СССР министром иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым и министром иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом сроком на 10 лет. Инициатором Договора выступила германская сторона.
Советское правительство, убедившись в ходе Московских советско-англо-французских переговоров 1939 года в нежелании западных стран на деле сотрудничать с СССР в организации совместного отпора фашистской агрессии и опасаясь создания единого антисоветского фронта, было вынуждено искать альтернативный путь обеспечения безопасности страны, приняв германское предложение о заключении договора о ненападении.
Исходя из основных положений советско-германского договора о ненападении и нейтралитете (1926), стороны обязывались: воздерживаться от агрессивных действий и от нападения в отношении друг друга; в случае нападения на одну из сторон третьей державы не оказывать поддержки напавшей державе; не участвовать в группировках держав, направленных против одной из сторон; разрешать споры и конфликты между собой мирным путем.
При этом договор не содержал положения о прекращении его действия в случае войны одной из договаривающихся сторон с третьей державой и не предусматривал каких-либо действий в этом случае другой договаривающейся стороны.
Одновременно с договором стороны подписали секретный дополнительный протокол к нему.
Секретный протокол разграничивал сферы влияния «в случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства».
При этом северная граница Литвы объявлялась границей сфер интересов Германии и СССР. Обе стороны признавали интересы Литвы по отношению к Виленской области. В случае территориально-политического переустройства Польши границей сфер интересов Германии и СССР становилась линия, проходящая по рекам Нарев, Висла и Сан. Вопрос о целесообразности сохранения независимого Польского государства стороны обязывались выяснить окончательно «в течение дальнейшего политического развития».
В сферу влияния СССР входили Западная Украина и Западная Белоруссия, захваченные Польшей в ходе польско-советской войны. СССР заявил также об интересе к Бессарабии, потерянной в 1919 году.
Обе стороны обещали сохранить подписанный протокол в «строгом секрете».
Договор был ратифицирован Верховным Советом СССР 31 августа, через неделю после его подписания, причем от депутатов было скрыто наличие секретного дополнительного протокола.
Пакт и подписанные вместе с ним секретные протоколы развязали руки Германии, которая 1 сентября 1939 года вторглась в Польшу и в кратчайшие сроки беспрепятственно заняла её западные районы. 17 сентября на входившие в состав Польши территории Западной Украины и Западной Белоруссии были введены советские войска. Таким образом, был осуществлён предусмотренный секретными протоколами раздел сфер влияния между Германией и СССР.
Договор о ненападении от 23 августа 1939 года, равно как и другие советско-германские договоренности, в соответствии с нормами международного права утратил силу в момент нападения Германии на СССР, то есть 22 июня 1941 года.
24 декабря 1989 года II съезд народных депутатов (СНД) принял Постановление «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года», официально осуждающее договор как заключенный «в противоречии с суверенитетом и независимостью ряда третьих государств» и признавшее его юридически несостоятельным и недействительным с момента подписания.
(Дополнительный источник: Военная энциклопедия. Воениздат, Москва, 2004 г.)
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников