заключение договора цессии в стадии банкротства
Заключение договора цессии в стадии банкротства
Статья 140. Уступка прав требования должника
Перспективы и риски арбитражных споров. Ситуации, связанные со ст. 140
1. Конкурсный управляющий вправе с согласия собрания кредиторов (комитета кредиторов) приступить к уступке прав требования должника путем их продажи, если иной порядок не установлен настоящим Федеральным законом.
(в ред. Федерального закона от 22.12.2014 N 432-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
2. Продажа прав требования должника осуществляется конкурсным управляющим в порядке и на условиях, которые установлены статьей 139 настоящего Федерального закона, если иное не установлено федеральным законом или не вытекает из существа требования. Условия договора продажи прав требования должника должны предусматривать:
(в ред. Федерального закона от 30.12.2008 N 296-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
получение денежных средств за проданное право требования не позднее чем через тридцать рабочих дней с даты заключения договора купли-продажи;
(в ред. Федерального закона от 30.12.2008 N 296-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
переход прав требования только после полной оплаты прав требования.
С 31.12.2008 ст. 139 изложена в новой редакции. Об утверждении порядка, сроков и условий продажи имущества должника в случае неутверждения таких условий и порядка собранием кредиторов или комитетом кредиторов см. п. 1.1 ст. 139 новой редакции.
3. В случае наличия между конкурсным управляющим и собранием кредиторов (комитетом кредиторов) разногласий по вопросу согласования порядка продажи прав требования должника данные разногласия разрешаются в порядке, предусмотренном пунктом 2 статьи 139 настоящего Федерального закона.
Энциклопедия решений. Уступка права (требования) в рамках процедур банкротства
Уступка права (требования) в рамках процедур банкротства
Уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону (п. 1 ст. 388 ГК РФ).
Кроме того, совершенные должником сделки, включая уступку прав требования, могут быть признаны недействительными в судебном порядке при соответствии их критериям подозрительных сделок (ст. 61.2 Закона о банкротстве) или сделок, влекущих за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами (ст. 61.3 Закона о банкротстве). Заявление об оспаривании таких сделок может быть подано арбитражным управляющим только в рамках процедур внешнего управления или конкурсного производства. В случаях, установленных Законом о банкротстве, сделки должника могут быть оспорены также временной администрацией финансовой организации (ст. 61.9 Закона о банкротстве, постановление Седьмого ААС от 10.09.2012 N 07АП-5829/12).
Гражданин, в отношении которого суд вынес определение о признании обоснованным заявления о признании такого гражданина банкротом и о введении реструктуризации его долгов, вправе совершать сделки по уступке прав требования только с предварительного согласия финансового управляющего, выраженного в письменной форме (ст. 213.2, п. 1 ст. 213.6, п. 5 ст. 213.11 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 29.06.2015 N 154-ФЗ, вступившей в силу с 01.10.2015).
Несоблюдение этих требований может стать основанием для признания договора цессии недействительным (п. 1 ст. 173.1 ГК РФ, п. 37 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 N 45, постановления ФАС Северо-Западного округа от 11.12.2012 N Ф07-6734/12, ФАС Волго-Вятского округа от 25.03.2010 по делу N А29-4096/2009, Семнадцатого ААС от 25.06.2009 N 17АП-3802/09).
В законодательстве отсутствуют какие-либо особые требования к форме и существенным условиям договора уступки прав требования к должнику в деле о банкротстве или прав требования такого должника к другим лицам. Следовательно, к такому договору применяются общие правила о форме договора цессии (простой письменной или в соответствующих случаях нотариальной) и необходимости согласования условия о предмете договора (конкретном обязательстве, из которого возникло уступаемое право) как существенного условия, при недостижении согласия по которому договор признается незаключенным (п. 1 ст. 382, п. 1 ст. 389, п. 1 ст. 432 ГК РФ, см. также п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 N 120).
*(1) В предварительном согласии на совершение сделки должен быть определен ее предмет; если согласие (одобрение) дается в последующем, оно должно указывать на сделку, на совершение которой дано согласие. О согласии или об отказе в нем лицо, чье согласие запрошено, сообщает в разумный срок после получения обращения лица, запросившего согласие (п.п. 2, 3 ст. 157.1 ГК РФ).
К вопросу об оспаривании в деле о банкротстве «инкассо-цессии» или цессии для целей взыскания
В правоприменительной практике нередко встречается такая договорная форма как «инкассо-цессия» или цессия для целей взыскания.
Согласно абзацу 4 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», на основании статьи 421 ГК РФ стороны вправе, в частности, заключить договор, по которому первоначальный кредитор (цедент) обязуется уступить новому кредитору (цессионарию) требование к должнику, а новый кредитор (цессионарий) принимает на себя обязанность передать первоначальному кредитору (цеденту) часть того, что будет исполнено должником по уступаемому требованию.
Помимо абстрактных разъяснений, также и в сформированной судебной практике по конкретным спорам на уровне Верховного Суда Российской Федерации упоминается про правомерность договорной формы инкассо-цессии, например, см. Определения Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2018 № 306-ЭС18-16762, от 01.03.2019 № 306-ЭС18-19885, от 11.02.2019 № 306-ЭС18-16390.
Верховный Суд Российской Федерации констатировал, что условие договора уступки об инкассо-цессии (цессия для целей взыскания), посредством которой требование уступается новому кредитору с условием уплаты части взысканных денежных средств, не противоречит нормам закона, выражает волю сторон на избрание такого способа оплаты уступаемого права требования.
Кроме того, Верховный Суд Российской Федерации сделал ряд дополнительных выводов: (1) не имеется оснований для квалификации указанных пунктов договора уступки как условия «о гонораре успеха»; (2) подобная договорная конструкция сама по себе не является противоречащей закону; (3) подобная договорная конструкция сама по себе не свидетельствует о недобросовестности цессионария ввиду его намерения получить максимальную материальную выгоду.
При включении в реестр требований кредиторов должника требований кредитора, который приобрел их на основании инкассо-цессии, как правило, проблем не возникает. Суды констатируют законность подобной договорной формы и включают требования цессионария в реестр (см. постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 30.01.2020 по делу № А78-848/2018, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.05.2021 по делу № А42-10454/2017, постановление Арбитражного суда Московского округа от 04.12.2019 по делу № А40-48310/2018).
Однако некоторые сложности могут на практике возникнуть при оспаривании сделки инкассо-цессии в деле о банкротстве первоначального кредитора (цедента).
Арбитражные управляющие, а также конкурсные кредиторы или уполномоченный орган, получив сведения о том, что должник уступил кому-то права требования по инкассо-цессии, нередко начинают оспаривать данные сделки, ссылаясь на неравноценность встречного исполнения (часто ссылаясь вообще на безвозмездность данных сделок исходя из их конструкции), либо на причинение вреда кредиторам.
1) В постановлении Арбитражного суда Московского округа от 17.07.2019 по делу № А40-93410/2016 рассмотрен спор, где конкурсному управляющему и одному из конкурсных кредиторов должника было отказано в признании недействительными сделками договоров инкассо-цессии, заключенных должником как цедентом.
Суды установили, что оспариваемые сделки уступки прав (требований) носили возмездный характер, общая стоимость уступаемых прав определена сторонами в размере 1 860 176,00 рублей плюс 80 % от взысканной (фактически полученной) или выплаченной дебитором денежной суммы.
Суды указали, что условия оспариваемых договоров о цене сделки свидетельствуют об отсутствии намерения продать имущество по заведомо заниженной цене либо передать его безвозмездно.
При этом, суды приняли во внимание, что цессионарий представил в материалы дела доказательства того, что после заключения оспариваемых договоров цессии это юридическое лицо приняло все меры ко взысканию задолженности с дебитора.
2) В постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.11.2018 по делу № А13-4172/2018 приведен пример судебного спора, где конкурсному управляющему было отказано в признании недействительной сделкой договора инкассо-цессии. Цессионарий представил в материалы дела дополнительное соглашение, по условиям которого стоимость уступленного ему права (требования) составляет 90 % от реально взысканной и фактически полученной цессионарием от дебитора денежной суммы.
Суды всех инстанций в итоге пришли к выводу о том, что конкурсным управляющим не доказана совокупность условий для признания сделки недействительной по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
3) Ещё два примера судебных споров по оспариванию инкассо-цессий приведены в постановлениях Арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.07.2019 № Ф07-6842/2019 по делу № А56-19111/2017 и от 03.07.2019 № Ф07-6603/2019 по делу № А56-19111/2017.
Согласно обстоятельствам данных споров должник уступил фирме (ООО «Комплаенс-Центр») права (требования) по договорам внутреннего лизинга, имевшиеся у должника в связи с расторжением данных договоров.
Дополнительными соглашениями к договорам цессии стороны предусмотрели оплату в виде 3 000 рублей, а в случае реализации фирмой перешедших к ней по соглашению прав (требований) с финансовым результатом более 200 000 рублей, дополнительную выплату должнику (цеденту) денежных средств в размере 40 % от суммы финансового результата, оставшейся после вычета 200 000 рублей.
Проведенная в деле судебная экспертиза давности изготовления документов подтвердила заявленные даты заключения договоров цессии и дополнительных соглашений к ним.
Арбитражные суды при рассмотрении споров пришли к выводам о недоказанности заявителем факта неравноценности встречного предоставления применительно к вопросу соотношения рыночной стоимости имущества и стоимости полученного встречного исполнения.
Уступленное право (требование) представляет собой право взыскания положительного сальдо, образовавшегося в связи с расторжением договоров лизинга, изъятия предметов лизинга и присвоения лизингодателем положительного сальдо, не обладающего фиксированной номинальной стоимостью, поскольку размер сальдо и его направленность устанавливается арбитражным судом, в связи с чем размер сальдо и факт его наличия на дату совершения сделки не могли быть рассчитаны.
Суды посчитали, что, приравнивая сумму причитающегося должнику положительного сальдо к стоимости соответствующего права требования, конкурсный управляющий по существу отрицает принципиальную экономическую целесообразность и правомерность сделки, по которой цедент обязуется уступить цессионарию требование к должнику, а цессионарий принимает на себя обязанность передать цеденту часть того, что будет исполнено должником по уступаемому праву.
Отсутствие твердой договорной цены не может являться основанием для признания сделки неравноценной.
Заявитель в ходе судебного разбирательства не доказал, что при сравнимых условиях уступка прав могла быть совершена на существенно лучших для заявителя условиях, например, уступлена по инкассо-цессии более, чем за 40 % от полученного фирмой в результате деятельности по взысканию неосновательного обогащения.
Заявитель ссылался на тот факт, что условия сделки изначально являлись подозрительными, так как на момент заключения отличались от условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершались аналогичные сделки иными участниками оборота. Однако никаких доказательств такой позиции представлено не было.
Указанные примеры судебной практики свидетельствуют о том, что при оспаривании в деле о банкротстве инкассо-цессий возникают проблемы, связанные с отсутствием выработанных на практике критериев, влияющих на оценку действительности подобных договоров. Разъяснения высшего суда по этому вопросу отсутствуют.
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 20.06.2016 № 305-ЭС15-10323 применительно к оспариванию в деле о банкротстве сделок уступки права требования, заключенных должником как цедентом, ориентирует на необходимость в ходе судебного разбирательства устанавливать стоимость соответствующих прав требования, которая отнюдь не всегда равняется номинальному размеру уступленных прав.
Эта правовая позиция (самым непосредственным образом основанная на составе недействительности сделки по пункту 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве) применима и к инкассо-цессиям. Применительно к ним также имеет смысл выяснение вопроса о том, какова рыночная стоимость уступленных должником-цедентом прав требования в пользу цессионария на момент совершения уступки. В совокупности с сопутствующими фактическими обстоятельствами (личность цессионария, иные условия сделки цессии, фактические действия цессионария по реализации прав требования после совершения уступки, факт наличия или отсутствия дальнейших расчетов сторон и так далее) это позволит в судебном разбирательстве сделать вывод о действительности или порочности сделки инкассо-цессии.
Для того, чтобы очертить перечень дополнительных важных фактических обстоятельств, которые должны играть роль в судебном споре о недействительности сделки инкассо-цессии, обратимся к характеристике данной сделки, которую дает литература.
В литературе, характеризуя сделку инкассо-цессии, отмечается, что «речь идет о фидуциарной сделке, близкой к сделке, связанной с ведением чужого дела. Изначальный кредитор мог бы выдать другому лицу доверенность, в которой он закрепил бы полномочия поверенного на урегулирование вопросов погашения задолженности, представление кредитора в суде и на стадии исполнительного производства, а сами отношения между кредитором и поверенным могли бы быть оформлены в рамках договора поручения. Кроме того, кредитор мог бы указать должнику на необходимость погашения его долга путем перевода на счет указанного им поверенного: в такой ситуации платеж должника в адрес этого поверенного погашал бы его долг перед кредитором. Но не всегда такая модель удобна…».
Заключая сделку инкассо-цессии, «по сути, это позволяет коллектору действовать в отношениях с должником от своего имени, но косвенно в интересах и по заданию изначального кредитора. Это напоминает модель комиссии… в случаях, когда изначальный кредитор для создания условий для взыскания другой стороной долга некоего должника производит уступку самого требования, мы имеем дело, по мнению высших судов, с особым договором (инкассо-цессией)… Специфика такого договора в том, что основное обязательство цессионария состоит в оказании услуг по получению задолженности от должника (во внесудебном или судебном порядке), а уступка требования представляет собой исполнение заказчиком своей кредиторской обязанности обеспечить исполнителю возможность соответствующую услугу оказать; встречное же исполнение со стороны заказчика осуществляется в форме оплаты оказанных услуг (с возможностью «удержания» исполнителем своего требования об уплате вознаграждения из полученных от должника средств).
Обязательство цессионария состоит в приложении разумных усилий по получению платежа от должника во внесудебном или судебном порядке (в договоре может быть указано и на исключительно внесудебный порядок). Если цессионарий не прилагает тех усилий, которые разумное и добросовестное лицо приложило бы для взыскания долга, он будет считаться нарушителем договора. Вознаграждение за услуги цессионария может быть установлено за совершение таких разумных действий, но может быть привязано и к достижению результата в виде получения платежа от должника (например, в виде процента от полученного платежа); в таком случае при неудаче цессионария он не вправе получить вознаграждение, даже если он приложил разумные усилия…».
Какие выводы можно сделать на основании приведенных ранее примеров судебной практики, на основании указанных выводов из литературы и исходя из анализа такой договорной конструкции, как инкассо-цессия:
1) При оспаривании в деле о банкротстве договора уступки прав требования по модели «инкассо-цессии» (цессии для цели взыскания) необходимо анализировать условия сделки и сопутствующие фактические обстоятельства на предмет наличия оснований для признания этой сделки недействительной. При анализе вопроса о неравноценности встречного исполнения по сделке инкассо-цессии со стороны цессионария могут быть проанализированы цены сходных сделок (коммерческие предложения и условия реально заключавшихся сделок на рынке со стороны юридических и коллекторских фирм по подобным уступкам прав требования для целей взыскания; предложения от фирм, занимающихся инвестированием в судебные споры для целей последующего взыскания задолженности). Для анализа вопроса о неравноценности встречного исполнения по сделке инкассо-цессии со стороны цессионария также может быть назначена судебная экспертиза.
2) Для целей оспаривания сделки инкассо-цессии значение могут иметь такие обстоятельства, как аффилированность цедента и цессионария (в совокупности с заключением инкассо-цессии без разумного к тому обоснования). Имеет смысл анализировать вопросы недействительности данных сделок не только по специальным «банкротным» основаниям недействительности, но и по основаниям мнимости или притворности, которые в ряде случаев будут иметь более высокие перспективы применения.
3) При оспаривании сделки инкассо-цессии нужно анализировать иные, помимо цены, условия сделки, например, предусмотренный соглашением объём действий цессионария по получению исполнения по уступленным ему правам требования (нужно принимать в расчет упоминавшийся аспект инкассо-цессии как «квазипоручения» от цедента на цессионария на получение задолженности; а также тот факт, что и цедент, рассчитывая получить от цессионария оплату за уступленные права требования, при инкассо-цессии непосредственно заинтересован в скорейшем получении/взыскании долга от дебиторов на цессионария). Соответствующий объём действий цессионария по получению исполнения по правам требования как условие сделки инкассо-цессии должен быть сопоставлен с фактическими действиями цессионария по получению задолженности (что именно «по факту» было проделано цессионарием: объем претензионной работы, предъявление исков, участие в судебных разбирательствах, ведение исполнительного производства и т.д.).
4) Личность цессионария также должна быть проанализирована при оспаривании сделки инкассо-цессии. Значение может иметь то, является ли цессионарий участником коллекторского или юридического рынка (или инвестирует в судебные споры) (нужно учитывать присутствие на рынке: реклама, сайт, «вовлеченность в рынок»: участие в профильных публичных мероприятиях, иное публичное присутствие; нужно обращать внимание на суть деятельности цессионария: название, коды ОКВЭД для деятельности, факт наличия специалистов и ресурсов для обслуживания такого актива, как права требования). Должны приниматься во внимание факты начала процедур реорганизации или ликвидации цессионария. Может быть проанализирован тот факт, заключал или заключает ли в настоящее время цессионарий другие аналогичные сделки. Нужно обращать внимание на действия цессионария с полученными им правами требования: незамедлительная реализация; отсутствие действий; отчуждение иному участнику оборота и условия такого отчуждения (включая расчёты) и т.д.
Новый взгляд на выкуп требований к несостоятельному должнику
Друзья, хочу поделиться с вами свежей (хоть уже и прошлогодней) практикой по оспариванию договоров уступки прав требования к несостоятельным должникам, которую удалось сформировать непосредственно перед новым годом!
Как известно, приобретение требований к должнику по договору цессии широко используется в качестве легального механизма погашения контролирующими лицами обязательств должника перед отдельными кредиторами. Зачастую цессионариями в таком случае выступают лица, связанные с должником или его собственниками.
Однако в настоящее время появился риск признания подобных договоров уступки недействительными как притворных сделок, прикрывающих преимущественное удовлетворение требований отдельных кредиторов (ст. 170 ГК РФ), а также как сделок с злоупотреблением правом (ст. 10, 168 ГК РФ).
29.12.2018 Арбитражный суд Московского округа Постановлением удовлетворил кассационную жалобу ЗАО «Богучанский алюминиевый завод» на определение о процессуальном правопреемстве в деле о банкротстве АО «Кемберлит» и направил дело на новое рассмотрение, указав на необходимость исследовать доводы заявителя о ничтожности договора уступки, на котором было основано правопреемство (Постановление АС МО от 29.12.2018 по делу № А41-26907/2017).
Суд отметил, что с учетом аффилированности должника и нового кредитора (цессионария) приобретение требования одного из кредиторов может свидетельствовать о его погашении в индивидуальном порядке группой лиц (включая и самого должника), объединенных общностью экономических интересов.
Кроме того, суд указал что выкуп аффилированным с должником лицом требований независимого кредитора может свидетельствовать о попытке создания подконтрольной фиктивной кредиторской задолженности для последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (ст. 10 ГК РФ).
Такая позиция суда согласуется с последовательной практикой Верховного суда РФ по ограничению влияния бенефициаров должника на процедуру банкротства и запрета на противопоставление требований аффилированных с должником лиц требованиям независимых кредиторов. Так, помимо субординации требований аффилированных кредиторов (Определение ВС РФ от 06.07.2017 года № 308-ЭС17-1556 (2)), судебной практикой установлен запрет на утверждение временным управляющим лица, предложенного кредитором, аффилированным с должником (п. 27.1 Обзора судебной практики ВС РФ от 26.12.2018).
По смыслу постановления, для рассмотрения вопроса о недействительности договора уступки ключевое значение имеет аффилированность должника (его бенефициаров) и нового кредитора. При этом аффилированность не обязательно должна быть формальной. Согласно правовой позиции, изложенной в Определении ВС РФ от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.
Представляется, что о фактической аффилированности может свидетельствовать, в том числе, отсутствие у нового кредитора разумных экономических мотивов для заключения договора уступки. В этом случае на такого кредитора должно возлагаться бремя по опровержению доводов об аффилированности с должником.
Примечательно, что в рассматриваемом деле отдельного заявления об оспаривании договора уступки не подавалось. Поэтому суду надлежит рассмотреть доводы о ничтожности договора уступки на основании возражений, заявленных независимым кредитором при рассмотрении вопроса о процессуальном правопреемстве.
Оставшийся вопрос – касательно последствий, которые должен применить суд в случае признания договора уступки недействительным, оставляю для обсуждения и буду рад вашим комментариям.
Возможна ли уступка требования к признанному банкротом должнику после его освобождения от обязательств перед кредиторами?
 |
| gpointstudio / Depositphotos.com |
Возможность освобождения должника, признанного банкротом, от обязательств по завершении процедуры реализации его имущества поставлена законодательством в зависимость от определенных условий, в частности – от добросовестности этого лица при рассмотрении дела о его банкротстве (п. 4 ст. 213.28 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»; далее – закон о банкротстве). Причем такие действия должника, как, например, сокрытие имущества или его незаконная передача третьим лицам являются основанием для пересмотра дела о банкротстве по вновь открывшимся обстоятельствам – по заявлению конкурсного кредитора, требования которого не были удовлетворены в рамках процедуры банкротства (ст. 213.29 закона о банкротстве). Поэтому даже в случае освобождения должника от обязательств нельзя говорить о невозможности уступки неудовлетворенных требований кредиторов – к такому выводу пришел Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев жалобу организации, которой было отказано в признании правопреемником банка – кредитора должника по причине осуществления уступки требований после освобождения должника-банкрота от обязательств (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 5 августа 2019 г. № 308-ЭС17-21032).
Для составления договора уступки права требования воспользуйтесь сервисом «Конструктор правовых документов» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!
Как следует из материалов данного дела, гражданка О. (далее также – должник) – поручитель по кредитам, выданным ОАО «М.», руководителем которого она являлась, АО «Р.» (далее – банк) – была признана банкротом 19 января 2016 года. Процедура реализации ее имущества была завершена 5 мая 2017 года, а 4 августа того же года было принято решение об освобождении должника от обязательств перед кредиторами, в том числе перед банком, являющимся кредитором третьей очереди (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 4 августа 2017 г. № 15АП-9282/2017). 24 января банк уступил ООО «А.» (далее – правопреемник) требования по заключенному с должником договору поручительства в полном объеме, таким образом, правопреемник получил право на взыскание с должника суммы основного долга, процентов за пользование кредитом и пени (ст. 384 Гражданского кодекса). На этом основании он обратился в суд с заявлением о внесении в реестр требований кредиторов должника сведений о совершенной замене кредитора, и суд, исходя из того, что процессуальное правопреемство возможно на любой стадии процесса (ч. 1 ст. 48 Арбитражного процессуального кодекса), это заявление удовлетворил (определение Арбитражного суда Краснодарского края от 7 сентября 2018 г. по делу № А32-37685/2015). Суд апелляционной инстанции, в который гражданка О. обратилась с жалобой на нарушение своих прав произведенной заменой стороны, оставил без изменения решение суда первой инстанции, указав среди прочего, что процессуальное правопреемство никак не влияет на факт освобождения должника от обязательств перед кредиторами (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 2 ноября 2018 г. № 15АП-16579/2018).
Согласно обозначенной в кассационной жалобе позиции должника требования к нему не могут являться предметом уступки, так как считаются погашенными в связи с освобождением от обязательств. Поэтому в случае, когда требование, от исполнения которого должник освобожден, предъявлено по завершении реализации имущества, производство по нему должно быть прекращено. Суд кассационной инстанции эти доводы поддержал, подчеркнув, что передачу требования, от исполнения которого должник освобожден, нельзя считать правопреемством в материальном правоотношении, а без него невозможно и процессуальное правопреемство, и отменил решения нижестоящих судов (постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 21 января 2019 г. № Ф08-11639/2018).
В свою очередь ВС РФ, разделяя мнение о том, что освобождение гражданина от исполнения требований кредиторов в рамках процедуры банкротства действительно является экстраординарным способом прекращения обязательств физического лица, действия которого отвечают критериям добросовестности, напомнил, что наличие обстоятельств, прямо препятствующих в соответствии с законом освобождению должника от обязательств, может быть установлено и после завершения процедуры реализации имущества. При этом для того чтобы воспользоваться правом на подачу заявления о пересмотре дела о банкротстве должника по вновь открывшимся обстоятельствам конкурсный кредитор должен обладать соответствующим процессуальным статусом. А значит, суд первой инстанции, учитывая среди прочего возможность выявления таких обстоятельств в данном деле, поскольку правопреемник уверен в сокрытии должником имущества, за счет которого могли быть удовлетворены требования кредиторов, пришел к правильному выводу о правомерности замены стороны в процессе, заключил ВС РФ и отменил решение кассационного суда, оставив без изменения акты судов первой и апелляционной инстанций.