злоупотребление правом обход закона и их правовые последствия
Злоупотребление правом обход закона и их правовые последствия
ГК РФ Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав
(в ред. Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Позиции высших судов по ст. 10 ГК РФ >>>
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Статья 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Комментарии к ст. 10 ГК РФ
1. Статья устанавливает границы (пределы) осуществления гражданских прав, запрещая определенное поведение. Она предусматривает общий ограничитель усмотрения субъектов гражданских прав при осуществлении ими своих прав и распоряжении правами: нельзя злоупотреблять своими правами, если это ведет к нарушению прав и интересов других лиц. Здесь имеется в виду: а) злоупотребление правом с прямым умыслом нанести ущерб интересам других лиц; б) злоупотребление правом, хотя и не имеющее такой цели, но объективно причиняющее вред другим лицам; в) злоупотребление доминирующим положением на рынке и ограничение конкуренции; г) недобросовестная конкуренция и реклама. Возможны и иные формы злоупотребления.
При втором из отмеченных видов злоупотребления правом прямого умысла ущемить интересы других лиц нет, однако поведение лица объективно вызывает такой результат. Например, строительство одного дома вблизи другого, ведущее к затемнению его окон.
К злоупотреблению правом судебно-арбитражная практика относит также нарушение общественных интересов (см. Комментарий судебно-арбитражной практики. 1997. Вып. 4. С. 77).
2. Запрет ограничивать конкуренцию и осуществлять монополистическую деятельность адресован прежде всего хозяйствующим субъектам (предпринимателям), занимающим доминирующее положение на товарном рынке.
Само доминирующее положение не является предосудительным. Коммент. статья запрещает злоупотребление им и содержит запрет в общей форме. Конкретные же индивидуальные действия (бездействие), трактуемые как злоупотребление доминирующим положением, названы в ст. 5 Закона о конкуренции. К ним относятся: навязывание другой стороне договора условий, ущемляющих ее интересы и невыгодных для нее, а также условий, не относящихся к предмету договора; включение в договор дискриминирующих условий, ставящих одну из сторон в неравное по сравнению с другими положение; установление монопольно высоких или монопольно низких цен. Запрещает ст. 5 совершение иных действий, которые имеют или могут иметь своим результатом ограничение конкуренции и (или) ущемление интересов других лиц.
Статья 6 Закона о конкуренции запрещает достигнутые в любой форме соглашения (согласованные действия) хозяйствующих субъектов (предпринимателей), если их доля на рынке определенного товара в совокупности составляет более 35% при условии, что соглашение (согласованные действия) имеет (или может иметь) своим результатом ограничение конкуренции. Этот запрет направлен и тем предпринимателям, которые не занимают доминирующего положения, но их доля на рынке в совокупности с долей другой (других) стороны соглашения превышает 35%. К упомянутым соглашениям (согласованным действиям) относятся соглашения, направленные на: установление цен, а также повышение, снижение или поддержание цен на торгах и аукционах; раздел рынка; ограничение доступа на рынок; отказ от заключения договоров с определенными продавцами и покупателями и др.
Закон о конкуренции запрещает ведение конкуренции нечестными методами, направленными на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности, т.е. недобросовестную конкуренцию. Различные формы недобросовестной конкуренции перечислены в ст. 10 Закона о конкуренции, в том числе: распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки или нанести ущерб деловой репутации конкурента; введение потребителей в заблуждение относительно качества товара и др. Федеральным законом от 18 июля 1995 г. «О рекламе» (СЗ РФ. 1995. N 30. Ст. 2864) запрещена недобросовестная, неэтичная, ложная реклама.
Ограничения усмотрения предпринимателей, занимающих доминирующее положение на рынке, в осуществлении гражданских прав, запрещение недобросовестной конкуренции и рекламы направлены на защиту прав и интересов им противостоящих лиц и являются одной из форм государственного регулирования рынка.
3. Согласно п. 2 комментируемой статьи общим последствием упомянутых нарушений является отказ суда лицу, злоупотребляющему своими правами, в защите принадлежащих ему прав. Так, при рассмотрении арбитражным судом заявления о признании недействительным решения антимонопольного органа, обязывающего энергоснабжающую организацию заключить договор на транзит электроэнергии по своим сетям от другой энергоснабжающей организации для выполнения последней обязательств перед своим контрагентом, суд не признал правомерной ссылку на ст. 209 ГК. Организация, основываясь на ст. 209 ГК, утверждала, что она вправе распоряжаться самостоятельно принадлежащими ей на праве собственности энергопроводящими сетями, и никто без ее согласия не вправе пользоваться ими. Суд отказал в защите права собственности по тем основаниям, что энергоснабжающая организация, занимающая доминирующее положение (имеющая стопроцентную долю рынка), не доказала невозможность транзита по своим сетям энергии другого лица, следовательно, ее поведение выходит за установленные ст. 10 ГК пределы осуществления права собственности. Такое поведение суд признал злоупотреблением доминирующим положением и ограничением конкуренции (см. Комментарий судебно-арбитражной практики. 1997. Вып. 4. С. 48).
Пленумы ВС РФ и ВАС РФ в Постановлении N 6/8 указали, что при разрешении споров отказ на основании ст. 10 ГК в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.
В Постановлении Пленумов подчеркивается необходимость указания в мотивировочной части соответствующего судебного решения основания квалификации действий одной из сторон как злоупотребления правом (п. 5 Постановления).
4. Пункт 3 статьи установил презумпцию разумности действий и добросовестности поведения участников гражданских правоотношений, применяемую в тех случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от такого поведения. Требование разумности и добросовестности ст. 53 ГК предъявляет к лицам, выступающим в качестве органа юридического лица. Принципом разумности и добросовестности в силу п. 3 ст. 602 и ст. 662 ГК должен руководствоваться суд при разрешении споров между сторонами: а) об объеме содержания, предоставляемого гражданину по договору пожизненного содержания с иждивением; б) о возмещении арендатору стоимости внесенных в арендованное имущество улучшений. Статья 1101 ГК предусматривает учет судом требований разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда.
В соответствии со ст. 4 Закона о конкуренции суд может признать конкуренцию недобросовестной, если действия предпринимателя противоречат требованиям добропорядочности, разумности и справедливости.
Включение нормы, презюмирующей разумность и добросовестность действий субъектов гражданских прав в ст. 10 ГК, устанавливающую пределы осуществления гражданских прав, можно рассматривать как приравнивание неразумного и недобросовестного поведения к злоупотреблению правом.
5. В п. 3 комментируемой статьи нет признаков, позволяющих признавать поведение недобросовестным и неразумным. Содержание таких понятий устанавливается судом при рассмотрении конкретного дела, т.е. оставлено на усмотрение суда.
Основное правовое значение комментируемой нормы состоит в том, что она закрепляет презумпцию добросовестности и разумности действий субъектов гражданских правоотношений. Любая презумпция имеет прежде всего процессуальное значение, т.к. распределяет между сторонами спорного правоотношения обязанность (бремя) доказывания. Из этой презумпции вытекает, что доказывать неразумность, недобросовестность, несправедливость поведения должен тот, кто с таким поведением связывает правовые последствия. Суд же исходит из предположения, что лицо, к которому предъявлены требования, действовало разумно и добросовестно. Так, учредители, предъявляя к лицу, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени юридического лица, требование о возмещении убытков, обязаны доказать, что убытки вызваны недобросовестным и неразумным поведением (см. ст. 53 ГК и коммент. к ней).
Новый способ злоупотребить правом, или Нормальные герои всегда идут в обход. Комментарий к новой редакции ст. 10 ГК
В продолжение начатой здесь дискуссии.
С прошлого года в ГК внесены изменения в статью 10. В частности, введено новое понятие «обход закона», оставленное, однако, без определения.
Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав
(в ред. Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ)
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Что касается обхода закона, эта новелла мне кажется неудачной, поскольку термин мне непонятен. Каким образом суд должен применять норму, если ее ключевой термин не определен?
Допускаю, что при надлежащей конкретизации и установлении соотношения понятия «обход закона» с такими терминами как «злоупотребление правом» и «недобросовестность» оно может оказаться полезным. Пока же я не вижу (1) чем отличается обход закона от злоупотребления правом, и (2) чем отличаются правовые последствия обхода закона от правовых последствий злоупотребления правом. Сомнительно, что от столь туманного понятия может быть польза.
Если попытаться узнать значение термина из Википедии, обнаружим статью весьма критически настроенного автора.
В отличие от многих других юридических понятий, понятие «обход закона» обладает весьма смутным содержанием. «Понятие обхода закона не относится ни к блестящим монетам с четкой чеканкой, которые имеют хождение в судоговорении или науке права, ни к ясным юридическим конструкциям, кристаллизующимся, как только это потребуется, со всеми их сверкающими сторонами и все время остающимися неизменными ребрами и углами. Даже для посвященных видны лишь некоторые грани и лишь слабая тенденция к четкости проявляется в окружающей ее зыбкости» [J. Vetsch, 1917].
http://ru.wikipedia.org/w. %BE%D0%BD%D0%B0
(Видимо, статья является сокращенной версией вот этой (весьма познавательной) статьи, которая тоже не подписана, но висит на сайте у «Муранова, Чернякова и партнеров».)
Попытаемся тем не менее догадаться, что может означать загадочный термин «обход закона».
Ранее статья 10 запрещала злоупотребление правом, включая шикану (действия исключительно с намерением причинить вред другому лицу). Теперь статья 10 запрещает «заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)», включая шикану и «обход закона с противоправной целью».
По-видимому, идея авторов поправок состоит в том, что злоупотребление правом и недобросовестность – это одно и то же, а шикана и обход закона – это разновидности злоупотребления правом.
Что касается соотношения недобросовестности и злоупотребления, не совсем понятно, зачем употреблено слово «заведомо». Значит ли это, что недобросовестность, не являющаяся заведомой – это не злоупотребление правом? Существуют ли примеры?
Также не совсем понятно, почему в п. 2 поминается «закон», а в п. 3 – только «Кодекс». Имели ли в виду авторы что-то конкретно? Трудно сказать.
Пытаясь придумать определение термина «обход закона» за авторов ГК, можно предположить, что если шикана – это осуществление гражданских прав с целью навредить другому, то обход закона – это осуществление гражданских прав к своей выгоде, но в ущерб публичным интересам (защищаемых этим самым законом).
На первый взгляд, звучит неплохо. Однако идея защиты абстрактных публичных интересов через частное право не является логически бесспорной. Если своим хитрым маневром лицо причинило ущерб кому-то, в том числе государству, пусть пострадавший подает имущественный иск. Если же лицо ухитрилось получить выгоду, не нарушив предписаний закона (а лишь его «дух») и никому при этом не навредив, действительно ли его за это нужно наказывать, тем более в рамках гражданского процесса?
Ответ неочевиден. Посмотрим, что об этом думают суды.
Есть два прецедента Президиума ВАС, а также акты нижестоящих судов.
1) Постановление Президиума ВАС РФ от 28.05.2013 N 18045/12 по делу N А40-37822/12-55-344
ФСО России получило на баланс здание. По просьбе общества, оказывающего ФСО определенные услуги в связи со зданием, ФСО «согласовало размещение» представительства этого общества в здании «с предварительным проведением ремонта согласно представленной смете». Общество провело ремонт за свой счет, после чего ФСО его из здания выгнало. Стоимость ремонта ФСО возмещать обществу отказалось ввиду отсутствия госконтракта. Общество обратилось с иском к ФСО о взыскании неосновательного обогащения (12 млн. руб.). Как отметила первая инстанция, «указанный ремонт проводился в интересах ФСО, сотрудники которого в устном порядке определяли конкретные требования к ремонтным работам». Экспертиза подтвердила стоимость работ. Суды в трех инстанциях удовлетворили иск. Однако Президиум ВАС вернул дело на новое рассмотрение, сочтя, что ремонт проведен «в обход закона» 94-ФЗ (о госзакупках).
«В силу пункта 4 статьи 1109 Кодекса не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, представленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.
Вывод судов о возможности согласования выполнения подобных работ без соблюдения требований Закона N 94-ФЗ и удовлетворении требования о взыскании неосновательного обогащения, по сути, дезавуирует его применение и открывает возможность для недобросовестных исполнителей работ и государственных (муниципальных) заказчиков приобретать незаконные имущественные выгоды в обход Закона N 94-ФЗ. Между тем никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения.»
2) Постановление Президиума ВАС РФ от 04.06.2013 N 37/13 по делу N А23-584/2011
Требование: О взыскании неосновательного обогащения, возникшего вследствие неоплаты работ по очистке инженерных систем отопления и водоотведения.
Обстоятельства: Истцом выполнены подрядные работы для государственного учреждения в отсутствие заключенного государственного контракта.
Решение: В иске отказано, так как выполнение работ без государственного контракта, подлежащего заключению в соответствии с ФЗ от 21.07.2005 N 94-ФЗ, свидетельствует о том, что лицо не могло не знать, что работы выполняются им при отсутствии обязательства; истцом не доказаны необходимость проведения работ и сам факт их выполнения.
(резюме от КонсультантПлюс)
По моему мнению, в обоих случаях Президиумом не учтено следующее. 🙂
Оставлен совершенно без внимания важнейший вопрос о добросовестности самой государственной организации. Между тем от ответа на этот вопрос существенно зависит справедливое разрешение спора.
Есть минимум три альтернативных варианта развития событий:
а) недобросовестная госорганизация убедила добросовестное общество провести работы («договор оформим потом. »), после чего его кинула;
б) недобросовестное общество навязало добросовестной госорганизации ненужные ей работы, после чего предъявило кондикционный иск вместо надлежащего заключения договора;
В случае (а) кондикционный иск надо удовлетворять, в случае (б) – отклонять, а вот в случае (в) все сложнее. Как удовлетворение, так и отклонение иска приведут к тому, что одна из сторон извлечет выгоду из своего недобросовестного поведения, что не допускается законом. Тут неплохо бы обоих наказать, скажем, по аналогии со ст. 169. (С другой стороны, есть ли смысл государству наказывать госорганизацию?) Впрочем, закон эту проблему явным образом не решает. (Может быть, кто-то предложит вариант решения?)
По хорошему, тут задача Президиума – сформулировать правовые последствия в каждом из трех случаев, а суда первой инстанции – определить, к какому случаю относится рассматриваемое дело. Ничего подобного, однако, Президиум не предпринимает, а просто предписывает отказать в кондикционном иске, ссылаясь на «обход закона».
В первом из кейсов, видимо, имела место ситуация (а) или (в). Если так, результатом решения Президиума стало получение выгоды недобросовестной государственной организацией (ФСО). В результате и без того спорная идея защиты публичных интересов через частное право тут выродилась в совсем уж прямолинейное предпочтение интересов госорганизаций (в том числе и недоросовестных) интересам частных компаний в гражданско-правовых спорах.
3. Есть и примеры из практики нижестоящих судов, в том числе до поправок в ГК.
Например, «обходом закона» признавалось:
— требование изменения условий договора аренды земельного участка в части его целевого назначения или разрешенного использования с целью обойти нормы о предоставлении земельного участка для строительства (Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 05.06.2012 по делу N А70-11050/2011, ФАС Северо-Кавказского округа от 02.10.2012 по делу N А32-48921/2011);
— требование признать право собственности на нежилое помещение, которое в действительности является жилым, с целью обойти процедуру перевода жилого помещения в нежилое (Постановления ФАС Дальневосточного округа от 28.01.2011 N Ф03-9508/2010 по делу N А73-1904/2010, от 31.05.2010 N Ф03-3580/2010 по делу N А73-13425/2009, Кассационное определение Оренбургского областного суда от 25.01.2012 N 33-444/2012);
— признание права собственности на самовольную постройку в случае неполучения (и непринятия мер к получению) застройщиком разрешения на строительство (Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 07.09.2012 по делу N А19-21059/2011, от 17.10.2011 по делу N А74-4367/2010, ФАС Северо-Западного округа от 01.11.2010 по делу N А56-75499/2009, Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2012 по делу N А09-6927/2011)
КонсультантПлюс: Правовые новости. Специальный выпуск
«Комментарий к Федеральному закону от 30.12.2012 N 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»
Между тем следует отметить, что необходимость введения нового понятия «обход закона» для справедливого разрешения указанных споров не так уж очевидна. Так, в случае с самовольной постройкой у лица нет права на признание его права собственности на постройку. Закон лишь говорит, что суд может признать такое право (очевидно, по своему усмотрению с учетом всех обстоятельств дела). Так что в признании права собственности можно было спокойно отказывать, не ссылаясь ни на какой «обход закона».
До революции понятие «обход закона» иногда использовалось в судебных решениях, но скорее в описательном смысле, чем как правовой термин. Впервые в отечественном законодательстве оно появилось в ГК РСФСР 1922 года (времена НЭПа).
Статья 30. Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства.
Как видим, сделки «в обход закона» (что бы под этим не имелось в виду) рассматривались не как лишенные судебной защиты ввиду злоупотребления правом, а просто как недействительные.
Как пояснил Верховный Суд в 1926 году:
Ст. 30 Гражданского кодекса знаменовала собою с самого начала введения в действие ГК беспощадную борьбу со всякого рода злостными спекулятивными сделками… и со связанными с такого рода сделками стремлениями восстановить или укрепить в Республике Советов отношения, покоящиеся на гражданских отношениях дореволюционного времени.
Речь, таким образом, шла именно о защите публичных интересов, как они понимались революционерами-законодателями.
В ГК РСФСР 1964 года это понятие не вошло, как и в ГК РФ 1994 года.
Тут конечно, возникает вопрос, не открывает ли возвращение этого понятия в ГК образца 2013 года сезон охоты на «злостные спекулятивные сделки»?
Выражение «обход закона» (fraus legi) встречается в текстах римских юристов.
Fraus legi fit, ubi quod fieri noluit, fieri autem non vetuit, id fit: et quod distat verbum a sententia, hoc distat fraus ab eo, quod contra legem fit. (D. 1.3.309.)
Обход закона присутствует, когда делается то, чего закон не желает, но и не запрещает; и как сказанное слово отличается от мысли, так обход закона отличается от того, что противозаконно (Ульпиан).
Впрочем, ничего более конкретного в римском праве об обходе закона, кажется, не было.
Эмоциональные французы охотно пользуются понятием «обход закона» (fraude à la loi), хотя, похоже, не разграничивают его толком от понятия «злоупотребление правом» (abus de droit). Оба термина не кодифицированы.
(А вот термин «добросовестность» (bonne foi) встречается в Гражданском кодексе. Согласно кодексу, договоры «должны исполняться добросовестно». Cod. civ. Art. 1134(3). При этом добросовестность «всегда презюмируется». Cod. civ. Art. 2274.)
Классическим примером обхода закона считается «дело княгини де Бофремон» (1878 г.).
Княгиня де Бофремон сбежала от мужа с князем Бибеску. Французские законы того времени не допускали развода. Тогда княгиня вместе с Бибеску переехала в герцогство Саксен-Альтенбургское и приняла соответствующее подданство. Местные законы допускали развод. Княгиня получила развод, вышла за Бибеску и тут же вернулась во Францию. Князь де Бофремон подал иск о признании брака княгини с Бибеску недействительным, и французский суд этот иск удовлетворил. Кассационный Суд утвердил это решение, сославшись на «принцип французского права о нерушимости брака».
Cass. civ., 18 mars 1878, Princess Bauffremont.
Это пример применения понятия «обхода закона» в международном частном праве. Суд может отказать в применении иностранного права, если сочтет, что речь идет о намеренном «обходе» национального права. Подобный принцип применяется и в МЧП других юрисдикций.
Педантичные немцы, похоже, более скептически относятся к туманному понятию «обход закона» (Gesetzesumgehung), хотя и там оно иногда встречается в судебной практике.
Немецкая теория злоупотребления правом (Rechtsmissbrauch) основана на двух коротеньких статьях ГГУ. Одна статья запрещает шикану (Schikaneverbot). BGB § 226. Другая требует от должника (стороны обязательства) действовать добросовестно (nach Treu und Glauben). BGB § 242.
Понятие «обход закона» ГГУ не определяет и не использует. В некоторых статьях, правда, идет речь о «запрете обхода» (Umgehungsverbot) тех или иных конкретных норм. Например, положения о договорах с потребителем применяются, даже если они «обойдены при помощи иных конструкций» (durch anderweitige Gestaltungen umgangen werden). BGB § 312i. См. также: BGB §§ 306a, 475, 655e. Однако это, по-видимому, означает всего лишь, что данные нормы являются императивными и применяются преимущественно по отношению к другим нормам.
Что касается англосаксонских юрисдикций, там отсутствует общее понятие злоупотребления правом (abuse of rights). В понимании англосаксов, право либо есть, и тогда оно подлежит судебной защите, либо его нет, и тогда оно не подлежит судебной защите. Не может быть такого, чтобы право было, а суд отказался бы его признать, сославшись на «злоупотребление».
Вместе с тем там существует целый раздел права, так называемое «право справедливости» (equity), предназначенное именно для исправления неприятных последствий прямолинейного применения правовых норм. Этот блок права вырабатывался судами начиная с XV века и в районе XVII века сформировался в систему принципов прецедентного происхождения, во многом подобным нормам общего права.
Статья 10 российского ГК и аналогичные статьи континентальных кодексов выглядят как зародыш системы правил, подобных англосаксонскому праву справедливости. Возможно, лет через 200 континентальная теория злоупотребления правом разовьется до уровня англосаксонского права справедливости. 🙂
Как видим, введение в статью 10 российского ГК нового понятия «обход закона» не является подражанием какому-либо из почтенных зарубежных образцов, а представляет собой похвальную попытку сделать собственный вклад в развитие континентально-европейского права.
Попытку эту, однако, вряд ли можно признать вполне удачной (возможно, именно по причине отсутствия образцов для подражания).
Понятие оставлено без определения. Не разграничиваются и правовые последствия обхода закона от последствий злоупотребления правом (в обоих случаях это, по умолчанию, отказ в судебной защите). В результате новая норма, по существу, осталась без гипотезы, а также и без своей особой санкции.
Можно предположить, что под «обходом закона» понимается осуществление гражданских прав в нарушение охраняемых законом публичных интересов, хотя и без прямого нарушения этого закона. Тут стоит, однако, отметить, что идея защиты публичных интересов средствами гражданского права не является бесспорной.
Суды понимают данную норму как основание для отказа в удовлетворении формально законных требований лица, которые основаны на разного рода искусственных «схемах», в отсутствие которых требования не были бы законными. Как правило, речь идет о споре с госорганом или госорганизацией. Например, речь может идти о регистрации права собственности на объект недвижимости, построенный без надлежащего разрешения. Непонятно, однако, почему для разрешения такого спора недостаточно давно известного понятия «злоупотребление правом».
Стоит также отметить, что оба ключевых прецедента Президиума ВАС, использующих данное понятие, выглядят крайне спорно, так как, по существу, поощряют недобросовестное поведение со стороны государственных организаций.
Англо-американское договорное право
Большие данные (BIG DATA)
Юриспруденция: гражданское и предпринимательское право
Комментарии (24)
Артем, спасибо. Читал из перечисленного не все, но обязательно посмотрю.
Вместе с тем замечу, что было бы неплохо, если бы смысл нормы вытекал из текста нормы, а не предшествующей ее принятию полемики в прессе. 🙂
Артем, еще раз спасибо за ссылки. Я почитал часть материалов (прежде всего тезисы круглого стола; монографию в сети и СПС не нашел).
Кажется, я со своим постом влез в середину чужой драки. 🙂
Мне скорее близки аргументы проф. Муранова (при том, что я вполне признаю важность соображений справедливости и т.п. в праве). Но дело даже не в этом.
Повторю свой основной тезис. Оставляя в стороне вопрос о том, стоило ли вводить понятие «обхода закона» в ГК, надо признать, что принятые законодателем формулировки неудачны ввиду их невнятности.
Достойно сожаления, что столь содержательные правоведческие дискуссии вылились в столь разочаровывающий нормотворческий результат.
Очевидно, ясности в этом вопросе не будет, пока Пленум ВАС (или кто там теперь будет этим заниматься) не напишет соответствующих разъяснений. А он, кстати, мог это сделать и без поправок в ГК. Вот например, правила о недобросовестном налогоплательщике и необоснованной налоговой выгоде (очень близкие к понятию обхода закона) были вполне успешно сформулированы Пленумом, несмотря на отсутствие этих понятий в НК.
См., например:
Будылин С.Л. Обоснована ли налоговая выгода? Доктрина деловой цели в налоговом праве России и зарубежных стран // Закон. 2008. No8. С. 197-204.
http://arbitr.ru/press-centr/smi/19882.html
Интересно, что обе стороны спора ссылаются на заключение Института Макса Планка как на едва ли не истину в последней инстанции в вопросе о том, что такое «обход закона». Однако в сети этого заключения, кажется, нет (имеющиеся ссылки битые). Так что даже если судья, применяющий норму, захочет узнать значение термина из полемики в прессе, он этого сделать не сможет. 🙂
« госорган не может быть «недобросовестным» по определению »
В данном случае госорган явно выступал в качестве обычного участника оборота.
Сергей здравствуйте!
В начале статьи Вы привели примеры с действиями в обход закона №-94 при отсутствии государственного контракта.
В этих делах сам по себе факт отсутствия государственного контракта признан обходом закона, лишает права исполнителя на судебную защиту путем взыскания неосновательного обогащения как это было ранее.
Однако в другом деле (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 1838/13 от 25.06.2013) http://kad.arbitr.ru/Card/f0f55cb6-2824-4be7-80c6-3f65b81888c1
суд посчитал, что злоупотребляет Администрация, которая не заключила, хотя обязана была, государственный контракт, и признал подлежащими удовлетворению требования исполнителя (перевозчика) на взыскание неосновательного обогащения за счет бюджета, хотя бы госконтракт и не заключался.
Как различать, кто (исполнитель или заказчик) в каждом конкретном случае действует в обход закона при отсутствии государственного контракта, и будет ли у исполнителя право на иск о взыскании неосновательного обогащения в случае выполнения работ для госнужд без государственного контракта, стало совсем непонятно
« признал подлежащими удовлетворению требования исполнителя (перевозчика) на взыскание неосновательного обогащения за счет бюджета, хотя бы госконтракт и не заключался. »
Спасибо за информацию, действительно, очень важный прецедент.
« Как различать, кто (исполнитель или заказчик) в каждом конкретном случае действует в обход закона при отсутствии государственного контракта. стало совсем непонятно »
Думаю, установление недобросовестности в любом случае радикально зависит от фактов конкретного дела и не может быть описано каким-то простым правилом. Суд должен вникнуть в ситуацию и по существу разобраться, кто недобросовестный, а кто жертва недобросовестности, а не ограничиваться примитивными шаблонами типа «госконтракта нет, следовательно, обход закона, следовательно, в возврате неосновательного отказать».
Сергей здравствуйте!
Вы безусловно правы в том, что ограничиваться примитивными шаблонами нельзя.
Просто в приведенных Вами примерах отсутствие государственного контракта рассматривалось как объективный признак обхода закона.
В приведенном мной примере суд ушел от идеи о том, что отсутствие государственного контракта может быть признаком обхода закона. Мотивировал постановление тем, что никто не вправе извлекать выгоды из своего недобросовестного поведения. С этим никто не спорит. Но государственный (муниципальный) контракт отсутствует. Неужели это обстоятельство вновь является юридически нерелевантным?
В такой ситуации еще более актуализируется Ваш основной вопрос: каково юридическое содержание понятия «обход закона», исходя из текста закона и сложившейся правоприменительной практики?
« Неужели это обстоятельство вновь является юридически нерелевантным? »
Мое мнение: является релевантным обстоятельством, но не является единственным релевантным обстоятельством. Ситуацию нужно рассматривать в совокупности.
Петр, не уверен, что данная логика всегда работает.
Так, в приведенном Вами деле («Большемурашкинское автопредприятие против Княгиниского района») я бы не сказал, что отсутствие госконтракта свидетельствует об «обходе закона» автопредприятием, как, впрочем, и администрацией района.
Действия администрации можно квалифицировать как недобросовестные, но не потому, что она пыталась кого-то надуть или «обойти закон», а просто потому, что она не исполняла возложенные на нее законом обязанности (будь то по лености, некомпетентности или иным причинам).
А никто и не обещал, что будет легко. 🙂
Если серьезно, нормы о злоупотреблении правом в континентальном праве представляют собой как раз-таки «запасную калитку» для судов, позволяющую в исключительных случаях принять решение не на основании строго формальных правил, а на основании собственного понимания справедливости. Ввиду неизбежно существующих пробелов и дефектов закона это совершенно правильно, хотя можно и нужно спорить о _степени_ судебной дискреции в применении подобных правил.
Вместе с тем, несмотря на оценочность понятий «добросовестность», «злоупотребление правом» и «обход закона», нельзя сказать, что тут все так уж непредсказуемо. Так, если непредвзято почитать дело Большемурашкинского автопредприятия, мне кажется, любой разумный наблюдатель признает, что предприятие действовало вполне добросовестно (несмотря на отсутствие госконтракта). В то же время в деле ФСО, как мне кажется, любой непредвзятый наблюдатель согласится, что ФСО действовало недобросовестно. Это следует не из каких-то формальных правил, а из общеприменимого лексического значения слов «добросовестность» и «недобросовестность».
« если организация знает, что до начала работ должен быть госконтракт по конкурентным процедурам, которые она может и не выиграть, но начинает работы, потому что заказчик «обещал», можно ли ее признать добросовестной? »
Согласен, спорно. Но ситуации бывают разные.
Вывод Президиума ВАС:
«
Незаконность бездействия администрации не влечет признания
деятельности предприятия по осуществлению перевозок незаконной.
Допущенные самой администрацией нарушения не могли быть положены
судом в основу отказа предприятию в иске, поскольку никто не вправе
извлекать преимущества из своего незаконного поведения
.
Поэтому отсутствие между предприятием и администрацией
договора (контракта на оказание услуг для муниципальных нужд),
обусловленное нарушениями со стороны самой администрации, не может
служить основанием к отказу в компенсации предприятию не
возмещенных ему затрат (расходов) на осуществление перевозок, которые
являются социально-значимыми и необходимыми для населения услугами,
подлежащими оказанию по утвержденным регулярным маршрутам и
установленным тарифам в отношении всех, кто пожелает воспользоваться
правом на проезд.
»
Что касается «дела ФСО», оглашенные в судактах факты не исключают возможности того, что общество добросовестно делало ремонт «под себя», тогда как ФСО недобросовестно воспользовалось результатами его трудов.
При этом следует учесть, что прямолинейный отказ недобросовестному лицу в иске ведет к тому, что выгоду получает другое недобросовестное лицо, что законом не допускается.
Возможность того, что ФСО действовало добросовестно, оглашенными в судебных актах фактами, по-видимому, исключается.
Светлана, я бы с удовольствием обсудил буквальное (а равно и любое другое) толкование определения данного термина, если бы такое определение было в ГК. Однако его там нет. 🙂
Само же по себе бытовое выражние «обход закона» допускает разные истолкования.
Это явствует хотя бы из предложенного Вами определения. Оно близко к тому пониманию, которое вкладывали в этот термин многие дореволюционные авторы, а также авторы ГК РСФСР 1922 года. Они, по видимому, понимали под обходом закона то, что мы теперь называем притворной сделкой. Соответственно, такая сделка рассматривалась как недействительная. (Если не ошиаюсь, в том же смысле этот термин часто понимается и в немецком праве.)
Между тем авторы ГК-2013 вложили в этот термин иной смысл. Они рассаматривают сделки «в обход закона» (оставленные без определения) как разновидность злоупотребления правом. А такие сделки по общему правилу не являются недействительными. Они лишь лишены судебной защиты. (Разница довольно тонкая, но она есть.)
Так что определение не помешало бы.
Альберт, насколько я понимаю, ФСО полномочия своего руководителя не оспаривало, равно как и действительность договора №155.
Оспаривалось лишь дополнительное к договору соглашение (заключенное путем обмена письмами) о компенсации расходов на ремонт.
Если нужны подробности насчет объема работ, в судактах они есть.
« На основании письма ФСО РФ от 07.12.2007 №9/5НИД-473 Истец приступил к
выполнению условий Договора.
Как заявляет Истец, для целей оказания услуг эксплуатации и обслуживания
аварийных домов в соответствии с Договором Истец вынужден был расположить
представительство, техническую и аварийную службы в одном из строений для обеспечения
их круглосуточного функционирования.
Письмом №011/08 от 22.02.08 Истец просил согласовать размещение службы
эксплуатации и представительства, выполняющего функции по обслуживанию объекта, в
строении 4 по адресу: г.Москва, проспект Мира, д.56 с проведением ремонта согласно
прилагаемой смете. Письмом №9/5/УЖО/3-337 от 12.05.2008 Ответчик согласовал
размещение служб Истца и проведение ремонта помещений Объекта согласно
представленной смете (т.1 л.д.73).
По объектному сметному расчету, согласованному с Ответчиком, стоимость ремонта
Объекта составила 12 200 000 рублей.
Для выполнения ремонта на Объекте Истцом был заключен договор строительного
подряда №01-09/ТР от 12 января 2009 года с ООО «ТехноСтрой».
В период с 12.01.2009 по 31.03.2009 года осуществлялся ремонт здания по адресу:
г.Москва, проспект Мира, д.56, стр.4., принадлежавшего на праве оперативного управления
Ответчику.
По факту выполненных ремонтных работ между Истцом и ООО «ТехноСтрой»
подписаны Акт выполненных работ (форма КС-2), Справка о стоимости выполненных
работ и затрат (форма КС-3) от 31.03.2009 на сумму 12 200 000 рублей, включая НДС, и
выставлена счет-фактура №00000025 от 31.03.2009.
Оплата ремонтных работ была полностью произведена Истцом: платежным
поручением №160 от 10.08.2009 на 10 000 000 рублей, платежным поручением №161 от
13.08.2009 на 2 200 000 рублей.
Ответчик был проинформирован о выполненном ремонте и его стоимости, оплаты не
произвел.
В целях независимого подтверждения фактического объема выполненных ремонтных
работ и их стоимости до подписания Акта приема-передачи помещений по адресу:
г.Москва, проспект Мира, д.56, стр.4, Истцом была привлечена экспертная организация для
анализа соответствия фактически выполненного ремонта сметной документации,
согласованной с Ответчиком (письма Истца №006-05 от 10 мая 2011 г., №009-06 от 1 июня
2011 г.).
21 июня 2011 года с участием уполномоченного представителя ФСО РФ Лыткина А.И.
были составлены акты осмотра помещений в здании по адресу: г.Москва, проспект Мира,
д.56, стр.4 и подписан Акт приема-передачи помещений.
В соответствии с заключением №111624-08.2011 экспертизы с участием
уполномоченного представителя Ответчика установлено, что перечень указанных работ в
локальных сметах и актах выполненных работ соответствует фактически выполненным
работам, а объемы работ, указанные в локальных сметах, не превышают фактически
выполненные объемы работ. Общая стоимость ремонтных работ составила 12 200 000
рублей.
»
Два предприятия ООО «А» и ООО «Б», принадлежавшие одним собственникам, осуществляли идентичную деятельность в рамках единого холдинга «К».
В момент времени Ч1 оба ООО одновременно допустили идентичные существенные нарушения идентичных договорных обязательств, существовавших по отдельности между ними и ИП «Я».
В момент времени Ч2 оба договора были расторгнуты судом по основаниям подпункта 1 пункта 2 статьи 450 ГК.
В момент времени Ч3 собственники холдинга «К» всю деятельность ООО «Б» перевели на ООО «А». Не присоединяя ООО «Б» к ООО «А». Не осуществляя куплю-продажу предприятия. Просто перезаключив все договоры с третьими лицами, позволяющими ООО «Б» вести бизнес, на ООО «А», а также переведя весь персонал с ООО «Б» на ООО «А». ООО «Б» осталось при этом не ликвидированным.
В момент времени Ч4 ИП «Я» обратился в суд с исками к ООО «А» и ООО «Б» о взыскании убытков в виде упущенной выгоды.
В момент времени Ч5 суд взыскал убытки с ООО «А».
В момент времени Ч6 = (Ч5 + 2 дня) собственники холдинга «К» «продают» ООО «Б» гражданину «Н1», явному номиналу, который становиться директором ООО «Б». После чего последние деньги с ООО «Б» «раскидываются» по другим предприятиям холдинга «К», а счет ООО «Б» закрывается. При этом никакого имущества у ООО «Б» не остается (возможно его и не было никогда), всякая деятельность прекращается, но ООО «Б» опять не ликвидируется.
Впоследствии, как уже наверное понятно, суд взыскивает убытки с ООО «Б», которые благополучно остаются не взысканными, ввиду невозможности их взыскания, а гражданин «Н1» «продает» ООО «Б» гражданину «Н2», еще более явному номиналу, который, в свою очередь, становится директором ООО «Б». ООО «Б» формально остается действующим и по сей день, благополучно «присутствуя» в ЕГРЮЛ.
Можно ли считать перечисленные действия ООО «А» по получению бизнеса ООО «Б» не через процедуру присоединения или покупку предприятия ООО «Б» действиями в обход закона, осуществленные волей собственников холдинга «К» и преследующими противоправную цель неисполнения судебного решения, вынесенного в отношении ООО «Б», и взыскать в пользу ИП «Я» долги ООО «Б» с ООО «А», основываясь на статье 10 ГК?
Есть еще одно предприятие ООО «В», ситуация с которым такая же, как и с ООО «Б», только момент времени Ч3 наступил позже момента времени Ч4. Вопрос тот же.