злоупотребление правом в германии

Злоупотребление правом: миф или легенда гражданского права? (часть 1)

У меня сложилось впечатление, что институт «злоупотребления правом» не вписывается в систему гражданского права. Мне не удалось найти ни одной внятной теории, где «злоупотребление правом» не пересекалось бы с другими доктринами или не поглощалось ими. Речь идет, прежде всего, о концепциях недобросовестности, обхода закона, шиканы и пределов субъективного права.

В доктрине регулярно мелькает мысль, что институт злоупотребления правом корнями восходит к римскому праву. Изучив пятьдесят книг дигест на латыни, я обнаружил, что упоминаний «злоупотребления правом» там нет.

В первой части этой статьи я расскажу о распространенной ошибке в рассуждениях, из-за которой мы делаем неправильный вывод о существовании конструкции злоупотребления правом в римском праве.

Во второй части мы убедимся, что «злоупотребления правом» в дигестах нет. При этом четко прослеживается институт злоупотребления полномочиями.

Была ли идея «злоупотребления правом» в римском праве? Стандартное доказательство ее наличия сводится к ссылкам на римские максимы:

a. С одной стороны, римляне считали, что «тот, кто пользуется своим правом, не нарушает ничьего права».

b. С другой стороны, римляне также писали, что «злоупотреблениям не следует потворствовать» и «не все то, что дозволено, достойно уважения». К тому же, Гай писал, что «мы не должны злоупотреблять предоставленным нам правом».

c. Следовательно, институт злоупотребления правом восходит к римскому праву.

Казалось бы, рассуждения о злоупотреблении правом не были чужды римскому юристу. Но если мы прочитаем эти положения на латыни, то обнаружим, что в них нет слов, которые можно было бы напрямую перевести как «злоупотребление».

Аналогами слов «злоупотребление», «злоупотреблять» служат «abusio», «abutor». Эти корни нам знакомы из английского «abuse» и французского «abus».

Вот как выглядят латинские максимы с корректным переводом:

Здесь нет слов с корнями «abus-» или «abut-». Неверно выдавать malitiis (злобу) и male (плохой, злой) за abusio (злоупотребление). Это разные слова.

Сразу оговорюсь, что не все авторы допускают такую свободу при переводе. Например, Ф. Дыдынский переводит слова «male enim nostro iure uti non debemus» как «мы не должны злоупотреблять предоставленным нам правом»*. В учебнике И. Б. Новицкого находим более точный вариант: «мы не должны дурно пользоваться своим правом»**. Подобных разночтений оказывается достаточно, чтобы возникла путаница.

О чем же хотели сказать римляне, если не о злоупотреблении правом? Ответ: о принципе объективной добросовестности.

Для иллюстрации, суть D.6.1.38, в котором фигурирует «malitiis non est indulgendum», сводится к следующему: «будучи кредитором, не делай должнику хуже, если тебе от этого нет никакой пользы». И судья не должен высказывать одобрения тому, кто так поступает.

И хотя сейчас мы и так под злоупотреблением правом понимаем заведомо недобросовестное осуществление прав, почему я считаю важным внимательно отнестись к словоупотреблению?

1. У нас остается неисследованная область. Решив, что римляне знали «злоупотребление правом», мы совсем потеряли из виду настоящий смысл института «abusio» (об этом см. часть 2).

2. Мы громоздим понятия. Зачем множить сущности в и без того насыщенной системе гражданского права, и, тем более, подтверждать такое положение дел необоснованными ссылками на римское право? Почему бы нам не убрать термин «злоупотребление правом»?

Источник

Использование института «злоупотребления правом» при разрешении судебных споров

5.06.18

М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры

По нашим наблюдениям, еще каких-то 15 лет назад широко применялась такая практика: юристы придумали различные схемы вывода активов, налоговой оптимизации, создания «липовой» кредиторской задолженности для банкротства, захвата какого-либо актива и т.п., эти схемы воплощались в жизнь, а суды при разрешении отдельных споров в рамках этих схем вставали на сторону … недобросовестной стороны. С точки зрения судов формально все было сделано юридически грамотно и суды выносили «формально» законные решения. Буква закона была превыше всего.

Однако затем что-то пошло не так. Суды все чаще и чаще стали отказывать недобросовестной стороне несмотря на ее формальную правоту. По нашим субъективным ощущениям эта тенденция началась после «дела ЮКОСа» (2004 г.).

Все дело в том, что суды активнее стали применять институт «злоупотребления правом», предусмотренный ст.10 ГК.

ЦИТАТЫ: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (п.1 ст.10 ГК).

«Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения» (п.4 ст.1 ГК).[1]

В 2008 году Президиум Высшего арбитражного суда РФ издал Информационное письмо N 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 ГК РФ». После чего стало понятно, что курс на более широкое применение института «злоупотребления правом» – это целенаправленная политика государства.

В вышеназванном Обзоре ВАС РФ указал, что непосредственной целью ст.10 ГК является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Поэтому для защиты прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, о том, что его действия формально соответствовали закону.

Дошло до того, что суды стали признавать недействительными сделки только на основании того, что при совершении сделки имело место недобросовестное поведение (злоупотребление правом) (п.п. 9, 10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127). Сам факт злоупотребления правом стал уже достаточным основанием для оспаривания сделки. Раньше для признания сделки недействительной одного факта злоупотребления правом было недостаточно – необходимо было установить нарушение иных правовых норм, регулирующих конкретное правоотношение.

В этой связи важно научиться правильно определять, какое осуществление гражданских прав может быть квалифицировано как злоупотребление правом?

В выше процитированной ст.10 ГК приводится 3 формы злоупотребления правом:

Последний пункт поглощает первые два. По сути, любое заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав, может быть признано злоупотреблением правом. Использование слова «заведомо» имеет важное значение. Лицо, действующее недобросовестно, должно осознавать, что оно действует недобросовестно, у него должен быть «злой умысел».

Рассмотрим некоторые случаи из практики применения судами ст.10 ГК, что позволит лучше понять логику судов при определении признаков злоупотребления правом.[2]

1. Фабула дела. С., имея непогашенную задолженность перед И., продала квартиру своему сыну, а полученные средства потратила. И. обжаловала сделку по продаже квартиры.

Что сказал суд. С. злоупотребила правом. В результате заключения сделки квартира была выведена из имущества, на которое могло быть обращено взыскание по долгам ответчицы. Ответчице следовало исполнить свое обязательство по возврату суммы долга истице и только затем распоряжаться своим имуществом.

Определение Верховного Суда РФ от 20.09.2016 N 49-КГ16-18.

2. Фабула дела. Приставы арестовали ценные бумаги общества по его долгам. После чего в суд был подан иск об освобождении ценных бумаг от ареста в связи с тем, что накануне ареста они были переданы в доверительное управление, а п.2 ст.1018 ГК РФ запрещает обращать взыскание на имущество, переданное в доверительное управление.

Что сказал суд. Договор доверительного управления является недействительным, так как при его заключении преследовалась цель сокрытия имущества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов, т.е. он был заключен с нарушением ст.10 ГК.

П.10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

3. Фабула дела. По уставу генеральный директор общества мог быть переизбран только на заседании совета директоров при обязательном присутствии на заседании всех членов совета директоров. Генеральный директор, одновременно являющийся также и членом совета директоров, специально не явился на заседание совета директоров, на котором рассматривался вопрос о его переизбрании и затем обжаловал его решение.

Что сказал суд. Генеральный директор злоупотребил правом на оспаривание решения совета директоров, поскольку нарушение устава общества при принятии оспариваемого решения вызвано недобросовестными действиями самого истца (неучастием без уважительных причин в работе совета директоров).

П.1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

4. Фабула дела. Согласно договору аренды арендатор мог досрочно расторгнуть договор, уведомив об этом арендодателя за 3 месяца до его расторжения. Арендатор так и сделал, но фактически возвратил помещение арендодателю раньше. В передаточном акте отсутствовала оговорка о том, что договор аренды сохраняет действие до момента истечения трехмесячного срока. Арендодатель подал иск о взыскании арендной платы за все 3 месяца.

Что сказал суд. Договор аренды был прекращен с момента возврата помещения, на это была направлена воля сторон. С момента прекращения договора аренды арендодатель уже не может требовать арендную плату. Для применения статьи 10 ГК не было оснований, поскольку злоупотребление правом может иметь место лишь при условии наличия у лица соответствующего права.

П.2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

5. Фабула дела. Подрядчик выполнил работу, а заказчик принял ее результат. Однако заказчик отказался оплачивать работу, ссылаясь на то, что в договоре подряда не были согласованы сроки выполнения работ (существенное условие), а значит договор является незаключенным.

Что сказал суд. Договор действительно не заключен. Но поскольку заказчик принял работу, он должен ее оплатить по правилам неосновательного обогащения (ст.1102 ГК), а не на основании ст.10 ГК, которая в данном случае применению не подлежит.

П.6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

6. Фабула дела. Договор аренды был заключен сроком на 5 лет, но не был зарегистрирован, хотя должен был. Арендодатель подал иск о признании договора аренды незаключенным и выселении арендатора из занимаемых им помещений. Арендатор ссылался на то, что арендодатель злоупотребляет правом, так как именно он уклонялся от регистрации договора аренды.

Что сказал суд. Арендатор мог через суд потребовать зарегистрировать договор аренды, но не сделал это. Если арендатор сам не предпринял разумно необходимых действий для защиты своих прав, то не может ссылаться на ст.10 ГК.

П.7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

7. Фабула дела. Общество продало здания по явно заниженной цене, после чего покупатель передал эти здания обществу в аренду. Цена продажи зданий соответствовала арендной плате за 3 месяца.

Что сказал суд. Продавая здания по явно заниженной цене директор общества действовал явно в ущерб последнему, т.е. злоупотребил правом. Значит на основании ст.ст.10 и 168 ГК данные сделки являются недействительными.

П.9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127.

8. Фабула дела. Сублизингополучатель выплатил все лизинговые платежи, но не смог стать собственником предмета лизинга, так как сублизингодатель (посредник) не все средства перечислил лизингодателю.

Что сказал суд. Сублизингополучатель не смог реализовать свои права из-за недобросовестных действий лизингодателя и лизингополучателя, которые злоупотребили правом. Поэтому право сублилингополучателя подлежит защите, его следует признать собственником предмета лизинга.

Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.09.2016 по делу N А40-18304/15.

9. Фабула дела. Договор займа содержал условие о начислении процентов в размере 1,5% за каждый день пользования займом. Займодавец потребовал уплатить начисленные проценты.

Что сказал суд. Займодавец действовал недобросовестно (злоупотребил правом) при определении размера процентов за пользование займом, которые составили 547,5% годовых. Принцип свободы договора не является безграничным, явно неразумные и несправедливые проценты за пользование займом взысканию не подлежат.

Определение Верховного Суда РФ от 29.03.2016 N 83-КГ16-2

10. Фабула дела. Воспользовавшись пунктом 5 ст.225 Земельного кодекса, арендатор земельного участка, находящегося в госсобственности, заключил с третьим лицом договор перенайма, по которому передал новому арендатору в том числе и обязанность по погашению накопившейся у арендатора задолженности перед арендодателем по арендной плате. Это не устроило арендодателя.

Что сказал суд. Если договор перенайма заключен с целью избежать договорной ответственности арендатора, а равно с целью предоставления необоснованных преимуществ новому арендатору, такие действия следует квалифицировать как злоупотребление правом (статья 10 ГК) и применительно к п.1 ст.322 ГК РФ считать нового и старого арендаторов солидарными должниками арендодателя.

Постановление Президиума ВАС РФ от 01.10.2013 по делу N А06-7751/2010.

11. Фабула дела. Кредитным договором было предусмотрено, что банк имеет право в одностороннем порядке изменять процентную ставку по кредиту, а в случае несогласия заемщика с увеличением размера процентной ставки заемщик должен досрочно вернуть кредит. Банк решил воспользоваться этим условием и предложил заемщику подписать дополнительное соглашение к кредитному договору об увеличении размера процентной ставки. Заемщик подписал, но затем оспорил этот допсоглашение.

Что сказал суд. В ситуации, когда участниками кредитного договора являются с одной стороны предприниматель, а с другой — крупный банк, в силу положений статей 1, 10 ГК должна быть исключена возможность банка совершать действия по наложению на контрагентов неразумных ограничений или по установлению необоснованных условий реализации контрагентами своих прав. У заемщика отсутствовала реальная возможность на выражение своей воли при согласовании в дополнительных соглашениях размера процентной ставки, так как в кредитном договоре содержится условие о его обязанности в короткий срок возвратить полученную сумму в случае несогласия с увеличением процентной ставки по кредиту.

Постановление Президиума ВАС РФ от 06.03.2012 N 13567/11 по делу N А71-10080/2010-Г33

12. Фабула дела. Должник задолжал банку 1 млрд.руб. Другой кредитор с суммой требований 800 тыс.руб. подал заявление о банкротстве должника и как первый заявитель имел право выбрать арбитражного управляющего. Банк перечислил в депозит нотариуса 800 тыс.руб. для погашения задолженности первого заявителя, рассчитывая на то, что ему (банку) в порядке ст.313 ГК перейдет право первого заявителя на выбор арбитражного управляющего. Первый заявитель возражал, так как сам хотел участвовать в процедуре банкротства должника через своего управляющего.

Что сказал суд. Банк действует добросовестно, так как преследует конечную цель получить удовлетворение всех своих требований к должнику (он расстался с 800 тыс.руб. ради получения 1 млрд.руб.). Первый заявитель по делу о банкротстве злоупотребляет правом, так как его цель не погашение долга (иначе бы он принял деньги от банка), а назначение своего арбитражного управляющего. У первого заявителя не было разумных и законных экономических оснований для уклонения от получения исполнения от третьего лица.

Определение Верховного Суда РФ от 22.05.2017 N 304-ЭС17-1258 по делу N А03-6689/2016.

13. Фабула дела. Заемщик взял кредит в банке. В счет обеспечения данного кредита третье лицо (поручитель) заключило с банком договор поручительства и передало банку в залог свои активы. Поручитель сделал это потому, что он и заемщик контролировались одним и тем же лицом и их бизнес-интересы пересекались. В последующем поручитель был признан банкротом, а его конкурсный управляющий оспорил договоры поручительства и залога, ссылаясь на то, что сделки были совершены во вред кредиторам поручителя и не имели для него экономического смысла (поручитель от этих сделок ничего не получил), банк злоупотребил правом.

Что сказал суд. Мотивы совершения обеспечительных сделок могут быть обусловлены не только юридическими оформленными отношениями, но и фактическими. Заемщик и поручитель были фактически аффилированы, что объясняет мотивы совершения сделок поручительства и залога. Для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 ГК необходимо установить признаки злоупотребления правом не только со стороны поручителя (залогодателя), но и со стороны банка. Банк же действовал добросовестно, в рамках своей обычной деятельности, его цель была получить дополнительные гарантии погашения долга. На основании ст.10 ГК данные сделки не могут быть признаны недействительными.

Определение Верховного Суда РФ от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475 по делу N А53-885/2014

Что сказал суд. Акционер мог оказать финансовую помощь своему дочернему обществу через увеличение уставного капитала, тогда он смог бы вернуть деньги за счет дивидендов из чистой прибыли и не мог бы претендовать на включение в реестр требований кредиторов. Однако мажоритарный акционер выбрал иную форму финансирования – путем выдачи займа, что предполагает возврат денег из выручки и право быть включенным в реестр требований кредиторов. Требование мажоритарного участника, фактически осуществлявшего докапитализацию, о возврате финансирования не может быть уравнено с требованиями независимых кредиторов (противопоставлено им), поскольку вне зависимости от того, каким образом оформлено финансирование, оно по существу опосредует увеличение уставного капитала. Мажоритарный акционер злоупотребил правом, оформив финансирование займом.

Определение Верховного Суда РФ от 21.02.2018 N 310-ЭС17-17994 по делу N А68-10446/2015.

15. Фабула дела. На основании решения третейского суда о взыскании с должника в пользу предпринимателя задолженности по договорам займа арбитражный суд выдал исполнительный лист. Временный управляющий должника оспорил выдачу исполнительного листа, ссылаясь на то, что данная кредиторская задолженность создана искусственно (сначала должник и третье лицо создали взаимные долги, потом вместо их зачета третье лицо уступило предпринимателю свое право требования к должнику, а предприниматель подал иск в третейский суд; все участвующие в данной схеме лица были взаимосвязаны).

Что сказал суд. Подобное поведение участников гражданского оборота, фактически направленное на создание искусственной задолженности, при отсутствии доказательств обратного, представляет собой использование юридических лиц для целей злоупотребления правом, то есть находится в противоречии с действительным назначением юридического лица как субъекта права. В равной степени такие действия являются и формой незаконного использования третейского разбирательства, поскольку направлены не на обращение к третейскому суду как средству разрешения спора согласно его правовой природе, а на использование третейского разбирательства в целях злоупотребления правом. Такие интересы судебной защите не подлежат.

Определение Верховного Суда РФ от 17.10.2017 N 310-ЭС17-8992 по делу N А54-3033/2016.

16. Фабула дела. Дочь участника должника выдала заем генеральному директору должника, а сам должник выступил поручителем по этому займу (т.е. заем и поручительство имели внутригрупповой характер). Затем дочь участника должника (займодавец) уступила третьему лицу свои права по займу (в том числе и право требовать возврата займа от поручителя (должника). Третье лицо (новый займодавец) подало заявление о включении долга в реестр требований кредиторов должника (поручителя).

Что сказал суд. Если заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость в поручительстве. Если «дружественный» кредитор не подтверждает целесообразность заключения обеспечительной сделки (поручительства), его действия по подаче заявления о включении требований в реестр могут быть квалифицированы как совершенные исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (статья 10 ГК). При этом наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр.

Определение Верховного Суда РФ от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652(1) по делу N А43-10686/2016

Мы привели лишь небольшую часть дел, в которых фактор злоупотребления правом имел решающее значение. Но даже из них можно понять, что институт злоупотребления правом может стать эффективным способом защиты ваших прав от недобросовестного поведения других лиц, которое на первый взгляд кажется вполне законным.

Вместе с тем, очевидно, что все случаи недобросовестного поведения описать невозможно. Поэтому приходится в большей степени оперировать оценочными категориями, от чего результат судебного разбирательства становится менее предсказуем.

Чтобы снизить эту непредсказуемость и «помочь суду определиться» спорящим сторонам желательно усиливать свою правовую позицию ссылками на судебную практику по аналогичным делам, в которых вышестоящие суды расценивали подобное поведение другой стороны как недобросовестное.

По этой же причине (использование оценочных категорий) применение института злоупотребления правом требует от судей большей независимости и беспристрастности.

[1] Данным положением Гражданский кодекс был дополнен позднее — 30.12.12.

[2] С целью упрощения восприятия некоторые обстоятельства дел нами несущественно изменены.

Источник

Злоупотребление правом в налоговой сфере: опыт германии

«Налоговед», 2006, N 6

Концепция «добросовестности-недобросовестности» выполняет функции отсутствующей в российском праве нормы. В немецком праве около 100 лет действует норма-принцип, устанавливающая пределы налоговой оптимизации.

В начале 2006 г. мы вынуждены констатировать, что понятие «недобросовестный налогоплательщик» прочно вошло в сознание всех участников налогового процесса в Российской Федерации. Если говорить об источниках этого понятия, то следует указать на Постановление КС РФ от 12.10.1998 N 24-П и Определение КС РФ от 25.07.2001 N 138-О. К сожалению, появившееся в судебных актах Конституционного Суда РФ понятие не было определено с той точностью и полнотой, которые необходимы при регулировании налоговых правоотношений. Фактически налогоплательщикам, налоговым органам и судам было предложено наполнить новый термин конкретным правовым содержанием самостоятельно.

В интересах общества органы государственной власти вправе и обязаны устанавливать пределы налоговой оптимизации. Однако, с нашей точки зрения, вопрос, является ли используемая сегодня концепция «добросовестности-недобросовестности» правильным и единственно возможным способом борьбы с налоговым правонарушением, остается открытым. В этой связи определенный интерес представляет немецкое налоговое право, в котором без малого одно столетие существует норма-принцип, устанавливающая пределы налоговой оптимизации.

Закон ФРГ о налогах и сборах, параграф 42

Ключевое положение немецкого законодательства, на основании которого проводится выявление случаев противоправных (противозаконных) способов снижения налоговых платежей, содержит параграф 42 Закона ФРГ о налогах и сборах. Норма гласит следующее.

Эта норма распространяется на все виды налогов, взимаемых в Германии. Сфера ее применения ограничивается только случаями злоупотребления, то есть случаями такого поведения налогоплательщика, когда он злоупотребляет принадлежащими ему правами, в том числе свободой выбора заключаемых договоров с целью снижения налогов. При этом термин «злоупотребление» не имеет легального определения, поэтому его правовое содержание выработано судебной практикой, а именно злоупотребление с использованием различных правовых конструкций имеет место тогда, когда выбранное сторонами юридическое оформление отношений, оцененное с учетом целей сторон, не соответствует достигнутой цели, служит только снижению налоговых платежей и не может быть оправдано экономической или иной неналоговой необходимостью.

Если факт злоупотребления установлен, налогообложение проводится на основании предположения о поведении, которое соответствует истинным экономическим (деловым) целям сторон договора. То есть заключенные договоры, принятые решения, наличие промежуточных компаний для целей налогообложения игнорируются, а в основу налогообложения ложится формализованный результат всех совершенных налогоплательщиком действий. Господствующее правовое учение в Германии называет выявленный объект налогообложения фиктивным в отличие от того реального, который был искусственно создан в результате злоупотребления и по смыслу параграфа 42 Закона ФРГ о налогах и сборах должен быть проигнорирован.

Сфера применения параграфа 42 Закона ФРГ о налогах и сборах

Параграф 42 Закона ФРГ о налогах и сборах применяется как норма в тех исключительных случаях, когда очевидно, что налогоплательщик использует договоры, сделки или действия, которые:

Иными словами, выбранный способ достижения истинной экономической цели необходим только для того, чтобы снизить налоговые обязательства, и никаких других объяснений относительно выбранной правовой конструкции не содержит.

Закон ФРГ о налогах и сборах, параграф 41

В параграфе 41 Закона ФРГ о налогах и сборах реализован общеправовой принцип приоритета существа сделки над ее формой. В переводе на русский язык (автор. перевод) норма параграфа 41 Закона ФРГ о налогах и сборах звучит следующим образом.

Применение этой нормы основано на обычном гражданско-правовом смысле понятия «недействительность сделки». Норма не охватывает оспоримых сделок вплоть до вступления в законную силу решения суда, признающего такую оспоримую сделку недействительной. Прямым следствием применения п. 1 параграфа 41 Закона ФРГ о налогах и сборах служит налогообложение экономических результатов фактических действий, совершенных налогоплательщиками, вне зависимости от юридических последствий самой сделки.

Пункт 2 параграфа 41 Закона ФРГ о налогах и сборах посвящен притворным сделкам как преднамеренному поведению налогоплательщика, направленному на уклонение от уплаты налогов: налогоплательщик придает своим действиям форму, которая не соответствует их фактическому содержанию. Закон позволяет игнорировать притворную «оболочку» сделки и установить налоговые обязательства таким образом, как если бы форма сделки соответствовала ее содержанию (приоритет существа над формой).

Можно привести примеры действия параграфа 41 Закона ФРГ о налогах и сборах.

Следует особо подчеркнуть, что в немецком праве государство, в том числе в лице налоговых органов, не являясь стороной сделки, лишено права заявлять в суде требования о признании оспоримых сделок недействительными.

Соотношение норм параграфов 42 и 41 Закона ФРГ о налогах и сборах

Иногда встречаются случаи, когда сложное по структуре злоупотребление правовыми конструкциями включает и притворность сделок. В подобных случаях в рамках одной правовой конструкции имеет место квалификация действий как по параграфу 41, так и по параграфу 42 Закона ФРГ о налогах и сборах (так называемая идеальная совокупность).

Примеры применения параграфа 42 Закона ФРГ о налогах и сборах

В Германии определение «злоупотребление с использованием различных правовых конструкций» наполнялось правовым содержанием постепенно, в ходе рассмотрения конкретных дел в специализированных налоговых судах. С 1979 г. по август 2001 г. было опубликовано примерно 280 судебных решений, вынесенных в результате применения параграфа 42 Закона ФРГ о налогах и сборах.

Ниже приведены примеры его применения и краткий обзор выводов судов о наличии или отсутствии экономической (деловой) цели в действиях налогоплательщиков.

Налоговое ведомство вправе применить параграф 42 Закона ФРГ о налогах и сборах и переквалифицировать подобный договор аренды в налоговых целях в сделку дарения, поскольку:

Пример 2. Компания А находится в Германии и ведет торговлю с различными иностранными фирмами, расположенными в других странах. Поскольку А не имеет постоянных налоговых представительств в этих странах, полученная ею прибыль от торговли подлежит налогообложению в Германии по ставке 25%.

Чтобы избежать налогообложения в Германии, А учреждает в Люксембурге 100-процентное дочернее общество Б и ведет дальнейшую торговлю с иностранными фирмами только через него. Прибыль от этих торговых операций возникает только у общества Б и облагается налогом в Люксембурге по ставке 5%.

Налоговое ведомство Германии может рассматривать общество Б в соответствии с параграфом 42 Закона ФРГ о налогах и сборах как «почтовый ящик» компании А, созданный исключительно с целью избежания уплаты немецкого налога на прибыль, поскольку до создания Б компания А вела торговлю напрямую и для включения в этот оборот дочернего общества, расположенного в Люксембурге, отсутствуют экономические (деловые) причины. В этом случае прибыль, возникшая в Люксембурге, будет облагаться налогом в Германии без учета существования общества Б.

Общество Б тем не менее продолжит существование в Люксембурге и будет облагаться люксембургским налогом на прибыль по ставке 5%. Таким образом, одна и та же прибыль будет облагаться налогом в обеих странах. Тот факт, что немецкие налоговые органы применили параграф 42 Закона ФРГ о налогах и сборах, не имеет никакого значения для налоговых последствий в Люксембурге.

Источник