Что такое сквернословие

Значение слова «сквернословие»

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

СКВЕРНОСЛО’ВИЕ, я, мн. нет, ср. Речь, наполненная неприличными выражениями, непристойными словами, брань. Сквернословие такое, что уходи, да и только. Лесков.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

скверносло́вие

1. речь, наполненная неприличными выражениями; непристойные слова, матерные ругательства ◆ И можно себе представить, что я слышала: шум, крик, брань, питьё, сквернословие, даже драки бывали! А. Е. Лабзина, «Воспоминания», 1810 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Результатом труда вышла небольшая тетрадка, исполненная сквернословия. А. В. Дружинин, «Дневник», 1845 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Мы, русские, никаких уполномочий не имеем и потому заменяем их сквернословием. 〈…〉 По части сквернословия у русского человека собеседником может быть только такой же русский же человек. М. Е. Салтыков-Щедрин, «За рубежом», 1880–1881 г. ◆ Мы ещё не умеем бороться с засухами и наводнениями, где же одолеть могучую стихию сквернословия? «Сквернословие», 11 июля 1912 г. // «Вечернее время» (цитата из НКРЯ)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.

Насколько понятно значение слова отмётший (прилагательное):

Источник

Сквернословие – что это и почему опасно

Что такое сквернословие?

У людей, которые лишь недавно познакомились с Православием, может возникнуть вопрос: сквернословие – что это? Скверна – старинное слово, которым обозначали нечто отвратительное и греховное. Таким образом, в широком смысле сквернословием является любая порочная речь (ложь, клевета, богохульство). Однако чаще всего под этим термином подразумевается бранная лексика, матерщина. А также грех, который заключается в их употреблении.

Сквернословие – что это с точки зрения Православия?

Христианство рассматривает способность человека к слову как бесценный дар от Бога, одну из черт Его подобия в нас. Никакое другое земное творение не владеет словом. Мы наделены им для общения с Богом и ближними, для духовного и интеллектуального развития.

Дьявол же, который является врагом человечества, стремится исказить в нём всё богоподобное. Желает, чтобы мы не только из «храма Духа Святого» (1Кор.6:19) превратились в наполненный греховными нечистотами сосуд. Его задача – чтобы мы выражали эту грязь с помощью слова, попирая бесценный Божественный дар, ещё больше отравляя себя и всё вокруг. Ведь уста транслируют то, чем преисполнено сердце (Мф.12:34). Апостол Павел призывает:

«Никакое слово гнилое да не исходит из уст ваших, но только доброе» (Еф.4:29).

Протоиерей Алексий Уминский, отвечая на вопрос «сквернословие – что это за грех?», напоминает, что Божье Слово всегда созидательно. Таковой может и должна быть человеческая речь – нести добро и любовь. Дурные слова, напротив, разрушительны. Они отдаляют от Бога, огрубляют душу и сердце. В связи с этим бранную лексику называют духовным ядом, «антимолитвой». Святитель Иоанн Златоуст наставляет:

«Бог вложил в уста твои благовоние [молитва, Причастие], а ты влагаешь в них слова зловоннее всякого трупа, убиваешь самую душу и соделываешь ее нечувствительною».

Тем, кто спрашивает, что такое сквернословие, следует знать, что матерные слова корнями уходят в язычество. Их использовали в заклинаниях и ритуалах, которые нередко сопровождались развратными действиями. Таким образом, употребляя скверные слова, человек уподобляется идолослужителям и соприкасается с миром тёмных духов.

Сквернословие – это грех, разрушающий душу

Если человек не сопротивляется греху, то он постепенно отравляет душу и в конце концов делает её рабыней страстей. Приведём слова протоиерея Александра Новопашина:

«Человек становится добровольным рабом греха, беса. Закоренелые в грехе люди живут этим духом нечистым, и делают то, что он им велит».

Страсти не могут существовать «автономно», они всегда связаны с друг с другом. Один порок подогревается другим и, в свою очередь, провоцирует третий. Всё это касается и сквернословия. Оно нередко становится губительной зависимостью, которой очень сложно противостоять. И эта зависимость занимает место в целой палитре взаимосвязанных страстей.

Библия учит, что сквернословие – это грех, истекающий от злобы, гнева (Кол.3:8), греховной праздности (Еф.5:4). Срамные слова несут сексуально-окрашенную агрессию. Соответственно, их употребление разжигает в человеке тягу к насилию и похоть. Неслучайно апостол Павел перечисляет «злоречивых» в одном ряду с развратными и хищными грешниками (1Кор.6:9). Вспомним и то, что бранная лексика раньше была, главным образом, языком преступников и других падших людей.

Таким образом, сквернословие – это не просто плохая привычка и проблема культуры. А смертельно опасная для души болезнь. Однако с помощью Господа, его спасительной благодати можно исцелится от любой душевной пагубы. Главное – перестать оправдывать себя и твёрдо настроиться на покаяние, войну с грехом. Бог обязательно поможет тому, кто усердно трудится над исцелением своей души.

Как бороться со страстью сквернословия

Основными средствами борьбы с этой страстью являются трезвение, молитва и участие в Церковных Таинствах. Трезвение – дисциплина ума и сердца, внимательное отношение к своей духовной жизни. Необходимо помнить, что мат это грех, контролировать свои мысли. Изгонять бранные слова не только с языка, но также из разума, сердца. Следует исключить из своей жизни книги, фильмы, песни, в которых есть ненормативная лексика. Также полезно избегать общения со сквернословящими людьми.

Молитва – любое искреннее покаянное обращение к Богу. Она защищает от бесов, приносит утешение и силу для духовной борьбы. Святитель Иоанн Златоуст учит:

«Где молитва и благодарение, туда приходит благодать Святаго Духа, оттуда прогоняются демоны».

Священники советуют прибегать к краткой молитве каждый раз, когда хочется употребить бранное слово или когда оно просто приходит на ум. Универсальным православным средством «обороны» в искушениях является Иисусова молитва (или краткое «Господи, помилуй»).

Главными Таинствами для уже воцерковлённых людей являются Исповедь и Причастие. В первом христианин приносит искреннее покаяние перед Богом (в присутствии священника) в совершённых грехах – с твёрдым намерением больше не повторять их. Господь принимает раскаяние, очищает человека от грехов и дарует силу к их искоренению из души. Преподобный Ефрем Сирин наставляет:

«Исповедь служит к уничтожению прегрешений. Бог хочет услышать от нас грехи наши не потому, что не знает их. Напротив того, Ему угодно, чтобы мы через исповедь пришли в сознание своих грехопадений».

Причастие заключается во вкушении Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина. Происходит соединение человека с Господом, таинственное освящение и обновление нашего естества. Святитель Иоанн Златоуст называет Причащение

«спасительным врачеванием для наших ран, богатством неиссякаемым и доставляющим нам Царство Небесное».

Протоиерей Валерий Духанин отмечает, что регулярное участие в Церковных Таинствах имеет величайшее значение в борьбе со сквернословием. Духовный недуг уходит после приобщения человека к Источнику чистоты – Господу. Пребывающая с Ним душа тонко чувствует духовную пагубу, осознаёт её вред и не даёт проникнуть в себя.

Молитвы от страсти сквернословия

Иисусова молитва

Го́споди Иису́се Христе́, Сы́не Бо́жий, поми́луй мя́, гре́шнаго (или грешную).

Молитва

Боже Вседержителю, всю тварь премудростию создавый, мене, падшаго многими согрешеньми, Твоею воздвигни рукою: подаждь ми Твою помощь, и сподоби мя от мирских свободитися искушений, от диавольских сетей, и от плотских похотей. Умилосердися и прости ми вся, елика Ти согреших во вся дни живота моего; помажи душу мою елеем благодати и щедрот Единороднаго Сына Твоего, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, с Ним же Тебе и Святому Духу подобает всякая слава во веки. Аминь.

Молитва Честному и Животворящему Кресту

Да воскре́снет Бог, и расточа́тся врази́ Его́, и да бежа́т от лица́ Его́ ненави́дящии Его́. Я́ко исчеза́ет дым, да исче́знут; я́ко та́ет воск от лица́ огня́, та́ко да поги́бнут бе́си от лица́ лю́бящих Бо́га и зна́менующихся кре́стным зна́мением, и в весе́лии глаго́лющих: ра́дуйся, Пречестны́й и Животворя́щий Кре́сте Госпо́день, прогоня́яй бе́сы си́лою на тебе́ пропя́таго Го́спода на́шего Иису́са Христа́, во ад сше́дшаго и попра́вшего си́лу диа́волю, и дарова́вшаго нам тебе́ Крест Свой Честны́й на прогна́ние вся́каго супоста́та. О, Пречестны́й и Животворя́щий Кре́сте Госпо́день! Помога́й ми со Свято́ю Госпоже́ю Де́вою Богоро́дицею и со все́ми святы́ми во ве́ки. Ами́нь.

Краткая молитва Кресту

Огради́ мя, Го́споди, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Твоего́ Креста́, и сохрани́ мя от вся́каго зла.

Источник

Сквернословие

Смотреть что такое «Сквернословие» в других словарях:

сквернословие — сквернословие … Орфографический словарь-справочник

сквернословие — мат, неприличные слова; сильные слова, ругня, крепкие выражения, лай, похабство, похабщина, похабничание, ругань, крепкие слова, поношение, проклятия, черное слово, ненормативная лексика, бранные слова, руготня, хула, речь, срамословие, матерщина … Словарь синонимов

сквернословие — СКВЕРНОСЛОВИЕ (с. 539) Попробуем разобраться в психологических механизмах брани, в тех мотивах, которыми руководствуется человек, сдабривая свою речь этой острой специей. Ибо, как заметил еще Фрейд, ни одно слово не говорится просто так, а… … Большая психологическая энциклопедия

СКВЕРНОСЛОВИЕ — СКВЕРНОСЛОВИЕ, сквернословия, мн. нет, ср. Речь, наполненная неприличными выражениями, непристойными словами, брань. «Сквернословие такое, что уходи, да и только.» Лесков. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

сквернословие — СКВЕРНОСЛОВИЕ, срамословие разг. МАТ, разг. матерщина, разг. матюги и разг. матюки СКВЕРНОСЛОВ, разг. матерщинник, разг. матюгальщик СКВЕРНОСЛОВКА, разг. матерщинница, разг. матюгальщица НЕЦЕНЗУРНЫЙ, спец. ненормативный, спец … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

СКВЕРНОСЛОВИЕ — СКВЕРНОСЛОВИЕ, я, ср. Речь, наполненная скверными, непристойными словами. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

сквернословие — Ср. Никто так не любит посквернословить. как русский культурный человек. (недовольный, за неимением права возражать, заменяет это сквернословием). М.Е. Салтыков. За рубежом. 5. Ср. Помещик. пройдет раз мимо; почует мужик боярский дух,… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

сквернословие — ▲ лексика ↑ непотребный сквернословие ненормативная лексика. мат. мат перемат. заборная литература … Идеографический словарь русского языка

Сквернословие — Сквернословіе. Ср. Никто такъ не любитъ посквернословить. какъ русскій культурный человѣкъ. (недовольный, за неимѣніемъ права возражать, замѣняетъ это сквернословіемъ). М. Е. Салтыковѣ. За рубежемъ. 5. Ср. Помѣщикъ. пройдетъ разъ мимо;… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

сквернословие — публичное употребление неприличных выражений. см. мат. ср. копролалия; копрофемия. (Источник: Словарь сексуальных терминов) … Сексологическая энциклопедия

Источник

Безобидно ли сквернословие?

Урок в школе

Из книги священника Павла Гумерова «Малая Церковь», изданной Сретенским монастырем в 2008 г.

Постараемся показать исторические корни сквернословия и развенчать некоторые мифы, возникшие вокруг него.

Начнем с того, что мат — явление древнее и присущее почти всем народам. О «гнилом слове» писал еще апостол Павел. В IV веке святитель Иоанн Златоуст говорил: «Егда кто матерными словами ругается, тогда у Престола Господня Мати Божия данный Ею молитвенный покров от человека отнимает и Сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает, понеже мать свою ругает и горько ее оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити, аще не отстанет от онаго матерного слова». Запомним эти слова святителя, к ним мы еще вернемся.

В чем же феномен матерной брани? Почему слова, обозначающие в основном медицинские термины, при «переводе» на матерный язык становятся нецензурным сквернословием? Почему они вообще применяются, часто не по прямому назначению? Во всех языках и культурах матерная лексика обозначает одно и то же. Это относительно небольшая («грязная дюжина», как говорят англичане) и замкнутая группа слов. В эту группу входят наименования частей человеческого тела, прежде всего гениталий, физиологических отправлений, полового акта и производные от них слова.

Епископ Варнава (Беляев) пишет, что срамословие — «наследие чисто языческое. Оно всецело коренится в фаллических культах Древнего Востока, начиная с глубин сатанинских (см.: Откр 2, 24) и темных бездн разврата в честь Ваала, Астарты и прочих и кончая классическими наследниками Хама». Культы древнего Вавилона, земли Ханаанской, в которых практиковалось принесение в жертву младенцев, служение разврату, блуду, ритуальная проституция, и дали соответствующую терминологию ритуальных заклинаний, которые легли в основу матерной брани.

Произнося нецензурные слова, человек (пусть даже невольно) призывает бесовские силы и участвует в изуверском культе. Известно, что народы, населявшие Ханаан, были завоеваны евреями и беспощадно истреблены по повелению Божию. И это вовсе не необъяснимая жестокость, а праведный гнев Божий, наказание за чудовищное растление и поклонение греху.

Одним из распространенных мифов является утверждение о том, что матерщину на Русь занесли монголы и татары. Смешно полагать, будто жили раньше чистые, высокоморальные кривичи и родимичи, не знавшие сквернословия, а потом пришли испорченные монголы и научили их нецензурной лексике. Нет, корни сквернословия — языческие заклинания, и на Руси они были еще до монголов. У восточных славян, как и у других народов, в языческие времена существовал культ плодородия, вера в мистический брак земли и неба. На русских языческих свадьбах пели так называемые корильные песни, в которых содержались ритуальные оскорбления жениха (чтобы не пришлось избраннице корить его в семейной жизни). С помощью матерной брани язычник-славянин отпугивал также нечистую силу, думая, что бесы боятся матюгов.

Уже после Крещения Руси за сквернословие строго наказывали. В указе царя Алексея Михайловича 1648 года подчеркивается недопустимость сквернословия в свадебных обрядах: чтобы «на браках песней бесовских не пели и никаких срамных слов не говорили». Здесь же упоминается и о святочном сквернословии: «А в навечери Рождества Христова и Васильева дня и Богоявления. чтобы песней бесовских не пели, матерны и всякою непотребною лаею не бранилися». Считалось, что матерным словом оскорбляется, во-первых, Матерь Божия, во-вторых, родная мать человека и, наконец, мать-земля.

Существовало представление, что матерная брань наказывается стихийными бедствиями, несчастьями и болезнями. Еще при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче за сквернословие наказывали розгами на улицах. Нелишне будет вспомнить, что за нецензурную брань в общественном месте даже по Уголовному кодексу СССР полагалось 15 суток ареста.

Мы несем ответственность за каждое праздное слово, особенно за скверное. Ничто не проходит бесследно, и, оскорбляя мать другого человека, посылая проклятия ему самому, мы тем самым навлекаем беду на себя. Вспомним слова святителя Иоанна Златоуста: «Который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает».

За срамословие Бог попускает на человека различные беды, напасти и болезни. В медицине есть род психического заболевания (правда, плохо изученного), когда человек, может быть, даже далекий от грязной брани, страдает необъяснимыми припадками. Больной вдруг начинает помимо своей воли изрыгать потоки нецензурной брани, часто очень изощренной. Иногда хулит святых и Бога. Для верующего человека все очевидно. В духовной практике это называется одержимостью, или беснованием. Бес, находящийся в одержимом, заставляет его произносить страшные ругательства и хулу. Из практики известно, что такого рода беснование может случиться по попущению Божию даже с детьми.

Очень часто люди, находящиеся в духовном помрачении, слышат голоса, которые произносят поток матерной брани и богохульства. Несложно догадаться, кому принадлежат эти голоса. Матерную брань издревле называют языком бесов.

Приведу пример того, как действует так называемое «черное слово», то есть выражения с упоминанием черта.

Один человек очень любил употреблять это слово к месту и не к месту. И вот приходит он как-то домой (а посередине его комнаты стоял стол) и видит, что под столом сидит тот, кого он так часто поминал. Человек в ужасе спрашивает его: «Зачем ты пришел?» Тот отвечает: «Ведь ты меня сам постоянно зовешь». И исчез. Это не какая-нибудь страшилка, а совершенно реальная история.

Как священник могу привести немало подобных случаев даже из своей небольшой практики.

Дьявол, к сожалению, не персонаж фильмов ужасов, а реальная сила, которая существует в мире. И человек, употребляющий матерные, скверные, черные слова, сам открывает двери своей души этой силе.

Привыкший сквернословить находится уже в зависимости от своей вредной привычки. Как говорит апостол, творя грех, раб есть греха. Кто думает, что он независим от своей привычки сквернословить, пусть попробует хотя бы два дня не употреблять мат, и поймет, кто в доме хозяин. Бросить ругаться не легче, чем бросить курить. Недавно в известном ростовском салоне красоты случилось ЧП: уволились сразу три женщины-парикмахера. Причина заключалась в том, что директор запретил им материться на рабочем месте. Вынести этот запрет молодые женщины были не в силах.

Помимо того что матерщина духовно вредит, она культурно обедняет человека. Если убрать из языка иного сквернослова все матюги, которые чаще всего употребляются для связи слов и не имеют никакого смысла, то мы увидим, насколько беден его лексикон. Употребляя скверные слова, матерщинник часто подсознательно хочет заглушить в себе голос совести, стыд, чтобы дальше уже было легче совершать постыдные поступки.

Мат оскверняет человека, убивает его душу. В компании матерщинников возникает ложный стыд сказать искреннее, доброе слово. Такая компания глумится не только над словами «любовь», «красота», «добро», «милость», «жалость», она пресекает саму возможность открытого, чистого взгляда.

Каждому молодому человеку, употребляющему матерную брань, следует задать себе вопрос: будет ли ему приятно, когда его маленькие сын или дочь станут при нем ругаться матом? В американских семьях существует очень интересный обычай. Когда дети приносят с улицы бранные слова и спрашивают об их значении, то родители, как правило, разъясняют все честно, но потом в обязательном порядке заставляют ребенка вымыть рот с мылом, ведь мерзкие слова пачкают и сознание, и душу, и слух, и произносящий их рот. Неплохо бы и нам ввести для своих детей подобный обычай.

Однажды мы с супругой отдыхали в подмосковной деревне Фенино. И там повстречали маленького мальчика, который только недавно начал говорить. Ему было года три. И вот в его ничтожном словарном запасе уже присутствовала матерная брань. Что же будет дальше?

Часто молодые люди ругаются матом, чтобы показаться взрослее, мужественнее, сильнее. Слышал шутку. Прапорщик отчитывает солдат: «Ну что вы материтесь как дети?» В каждой шутке, как известно, только доля шутки.

Подросток, изощренно бранясь, хочет скрыть свою внутреннюю слабость, инфантильность. И вместо того чтобы делом доказать, что он уже взрослый, надевает на себя броню грубости и неприступности. Вот какой я крутой — и ругаюсь, и курю, и пью. А выглядит смешно и по-детски. Тому, кто и правда силен, не нужно доказывать это всему миру. По-настоящему независимый человек — не тот, кто живет по закону стада: куда все, туда и я. Сильный человек не позволяет вредной привычке господствовать над ним. Если вы ругаетесь в присутствии девушек и сами позволяете им ругаться, какие же вы после этого мужчины?

Но как же, скажете вы, по телевидению мы сейчас часто слышим матерные слова? Не все, что на TV, правильно и хорошо. То, что показывают, нужно обязательно фильтровать. Современное телевидение коммерческое, и ничего случайного там показывать не будут. Это либо реклама (явная или скрытая), либо проплаченный заказ. Голова нам дана не только чтобы втыкать в уши MP-3 плеер, но и чтобы думать, анализировать, а не слепо за кем-то идти. Зачем нам нужно плясать под дудку тех, кто хочет, чтобы мы превратились в тупое, обкуренное стадо баранов, жующих жвачку попсы?

Когда встречаешь человека, использующего мат, поневоле задумываешься: а все ли у него в порядке с головой? Потому что так часто упоминать в разговорной речи половые органы и половой акт может только больной, сексуально озабоченный человек.

Игумену Савве (Молчанову), который окормляет очень много военных, один армейский чин рассказал, что он долго не мог избавиться от страсти сквернословия. Искоренил он эту привычку таким образом. Как только у него вырывалось «гнилое слово», он брал это на заметку, находил в казарме удобное местечко и делал 10 поклонов. И порок сквернословия был совершенно им оставлен. Очень хорошо молодым людям последовать этому примеру.

Источник

Влияние сквернословия на жизнедеятельность

Презентация к уроку

Введение.

1. Что такое сквернословие?

Во всем мире известно, что русский язык – один из самых богатых и выразительных языков. И поэтому очень печально, что, обладая великим, прекрасным и могучим языком, многие люди отказываются от этого бесценного достояния и в общении друг с другом пользуются жалким подобием человеческой речи – нецензурной бранью. “Матом” сегодня разговаривают взрослые мужчины и женщины, молодые люди, школьники; “мат” доносится с экранов телевизоров, бранными словами нередко общаются в социальных сетях Интернета. Сквернословие — это речь, наполненная неприличными выражениями, непристойными словами, бранью. У этого явления много определений: нецензурная брань, непечатные выражения, матерщина, нецензурная лексика, лексика “телесного низа” и др. Но издревле матерщина в русском народе именуется сквернословием, от слова “скверна”. В словаре В. Даля сказано: “Скверна — мерзость, гадость, пакость, все гнусное, противное, отвратительное, непотребное, что мерзит плотски и духовно; нечистота, грязь и гниль, тление, мертвечина, извержения, кал; смрад, вонь; непотребство, разврат, нравственное растление; все богопротивное”.

В подростковом возрасте проблема нецензурной лексики становится особенно острой, ведь в глазах подростка сквернословие — это проявление независимости, способности не подчиниться запретам, то есть символ взрослости. Кроме того, она является знаком языковой принадлежности к группе сверстников, речевой моды. Иногда это подражание молодежным кумирам, например популярным телеведущим, актерам, певцам.

Матерная брань — это не только набор непристойностей. Подобная лексика свидетельствует о духовной болезни человека. Ведь слово — не просто набор звуков, выражающих мысль. Оно способно очень многое рассказать о нашем душевном состоянии. Сократ говорил: “Каков человек, такова его и речь”.

Цели и задачи:

Так ли безобидна эта вредная привычка? Размышления над этими вопросами подтолкнули к проведению эксперимента и написанию данной работы, целью которой является изучить влияние слов на физическое здоровье и духовную культуру людей, показать учащимся, в чем заключается вредность сквернословия для организма, убедить их отказаться от сквернословия.

Задачи:

1. Изучить проблему сквернословия в современном обществе.

2.Провести опыт по воздействию грубой лексики на воду.

3.Узнать,какой вред живому организму наносит грубо сказанное слово.

Гипотеза и методы:

Объект исследования: сквернословие и вода.

Предмет исследования: влияние сквернословия на жизнедеятельность.

Методы: изучение литературы по данной теме; проведение социологических опросов; наблюдение, постановка опыта; анализ и формулирование выводов.

Новизна исследования: интерес при проведении опроса и показа опыта знакомым, приглашение на выступление по данной теме, доказывает ее актуальность.

Гипотеза: сквернословие оказывает негативное влияние на физическое здоровье и духовную культуру обучающихся; если плохие слова могут “убить” человека, значит, они действуют и на растения; при грамотно продуманной системе профилактики, возможно, достигнуть изменений в сторону улучшения физического и духовного здоровья детей и подростков.

2. История возникновения сквернословия.

Корни этого явления уходят в далекую языческую древность. Скверные слова были включены в заклинания, обращенные к языческим божествам, а в языческое время был распространен культ плодородия, поэтому все скверные слова связаны с половой сферой. Таким образом, так называемый мат является языком общения с демонами. Наши предки произносили эти слова, призывая себе на помощь демонов зла. Ведьмы и колдуньи использовали сквернословие в своих наговорах, насылая проклятие.

Именно с этим связан механизм влияния сквернословия на человека. Мат пробуждает в его подсознании доставшиеся ему вместе с генной памятью “психовирусы”. Употребляя мат в разговоре с друзьями, родными, современные люди, сами того не подозревая, совершают сокровенный ритуал, призывая зло изо дня в день, из года в год на свою голову и на голову своих близких. Количество бранных слов переходит в качество. Вначале у людей появляются мелкие неприятности, затем крупные, потом возникают проблемы со здоровьем и, наконец, ломается сама жизнь.

Заблуждением является общепринятое мнение насчет того, что мат — это славянская традиция. Сквернословие на Руси примерно до середины XIX века не только не было распространено даже в деревне, но и являлось уголовно наказуемым.

Во времена царя Алексея Михайловича Романова услышать на улице мат было просто невозможно. И это объясняется не только скромностью и деликатностью наших предков, но и политикой, проводимой государством. По Соборному уложению за использование непотребных слов налагалось жестокое наказание – вплоть до смертной казни.

Потом пришли иные времена. Грубая брань зазвучала сначала в “кабаках”, а потом выплеснулась на улицы городов. В XIX веке сквернословие постепенно из ругани превратилось в основу языка фабричных рабочих и мастеровых.

В наше время мат используется:
1) для повышения эмоциональности речи;
2) для эмоциональной разрядки;
3) для оскорбления, унижения адресата речи;
4) для демонстрации агрессии;
5) для демонстрации отсутствия страха;
6) для демонстрации раскованности, пренебрежительного отношения к системе запретов.
7) для демонстрации принадлежности к “своим”.

3. Будь внимателен к каждому слову.

По замыслу Творца человеку дано слово, прежде всего для молитвенного обращения к Своему Небесному Родителю, общения с людьми на началах любви и мира, а также для реализации своих творческих талантов. Человек, который сквернословит, использует этот особый дар для проявления своей внутренней нечистоты, изливает через него из себя грязь. Этим он оскверняет в себе образ Божий.

4. О вреде сквернословия.

Важнейшей способностью человека, как образа Божия, делающей человека личностью, возвышающей его над животным миром, является способность обладать словом. В Православном христианском богословии представители животного мира по сравнению с человеком называются тварями бессловесными. Язык у животных — это орган вкуса. Язык в человеческом обществе — основа как проявления отдельной человеческой личности, так и всей общественной жизни. Чем совершеннее язык, тем выше уровень культуры и развития народа. Во всём мире известно, что Русский язык — один из самых богатых и выразительных языков. И весьма печально, что, обладая великим, прекрасным и могучим языком, многие русские люди отказываются от этого бесценного “клада и достояния”, и в общении друг с другом пользуются жалким подобием человеческой речи – нецензурной бранью.

Причём матерные выражения человек употребляет не только ругаясь, но и в обычном разговоре. При этом разговор оставляет в душе всегда тягостное впечатление, так как любое матерное выражение несёт в себе эмоциональный оттенок жестокости, пошлости, цинизма и хамства. Нередко наличие матерных слов в речи считается признаком мужества и силы, а ведь это как раз является признаком духовной слабости. Речь человека, заражённого недугом сквернословия, до крайности бедна и свидетельствует о душевной неразвитости. Интересна мысль на эту тему Ф.М. Достоевского: “Сквернословят вслух, несмотря на целые толпы детей и женщин, мимо которых проходят,– не от нахальства, а так, потому что пьяному и нельзя иметь другого языка, кроме сквернословия.

5. О грехе сквернословия.

6. Как избавиться от сквернословия?

— Что ты мудришь? Ты что, не мужик что ли?

— Говорить по-русски разучился?

— Ты нас не уважаешь! Мы с тобой, как свои, а ты? Презираешь нас?

— Что с тобой сегодня? Как воды в рот набрал.

Молодой человек должен знать, что в жизни бывают периоды (и год, и два, и пять лет), когда нет рядом друзей. Но есть же семья, учеба, работа. Отсутствие таких «друзей» можно и нужно выдержать, не хватаясь за первого встречного, но и не презирая, не оскорбляя его. Древнейшее требование «познай самого себя» означает «задай себе высоту, соверши, попробуй, сотвори свой образ».

Если вы обычно не выражаетесь нецензурными словами, но в пылу ссоры, бывает, срываетесь, то примите во внимание следующее. Даже если вы всего лишь привели слова оппонента, другими людьми они будут восприняты как часть вашего собственного лексикона. Значит, может пострадать ваш собственный авторитет и доверие к вам может быть подорвано.

Есть одна притча о том, как отучиться сквернословить. Одна женщина пришла к бабке и говорит: «Вот у меня страшно-страшно злой муж. Помоги мне избавиться от его матерщины». Бабка была мудрая. Она дала женщине две бутылки воды и говорит: «Когда придешь домой, и муж начнет устраивать скандалы, набери в рот воды и молчи, пока он не успокоится. Как две бутылки закончатся, приходи, я тебе еще дам». Когда эти две бутылки закончились, пришла женщина к бабке, а та ее спрашивает: «Ну, как? «. Женщина отвечает: «Не поверишь, он уже наполовину перестал ругаться». Тогда бабка говорит: «Вот тебе еще водичка, глядишь, он совсем перестанет ругаться».

Второе. Умейте противостоять среде. Не думайте, что никто никогда вас не обидит, не выругает. Но нужно учиться давать достойный ответ. Уверенный в себе человек знает, что он имеет определенные права, умеет точно определить и выразить свои желания, потребности и чувства так, чтобы это не затронуло окружающих. Он умеет сохранить собственное достоинство и не обидеть других, независимо от поведения собеседника. Попробуйте как-нибудь на досуге мысленно поговорить с людьми в следующих ситуациях:

— Люди, сидящие сзади вас в кинотеатре, мешают вам громким разговором.

— Вам продали несвежий продукт (скисшее молоко).

— Кто-то почистил зубы вашей зубной щеткой.

— Кто-то грубо обругал вас в автобусной давке.

В популярном сериале «Звездные войны» не раз звучала мысль, которая, собственно, и стала ключевой и наиболее значимой для миллионов фанатов этого фильма: «Страх ведет к гневу, гнев ведет к ненависти, а ненависть – Темная Сторона Силы». Эти слова доступно объясняют, как действуют неразрешенные проблемы на человека и его окружение. Как мы уже говорили, сквернословие – проблема внутренней неуверенности в себе. А уверенный в себе человек, наоборот, не станет использовать нецензурные выражения, чтобы отстоять свои позиции. Именно неуверенность способна породить гнев и заставить человека сквернословить с поводом и без повода. А это, в свою очередь, наполняет мир человека ненавистью, озлобленностью, где любая проблема вызывает срыв, ругань и обиды. Так что чем чаще вы будете тренировать себя разговаривать вежливо и не опускаться до площадной брани, тем больше вы и люди вокруг вас будут проникаться к вам уважением.

Третье. Тренируйте себя просто говорить вежливо и красиво. Важно научиться думать и говорить о хорошем, помня, что наши слова материализуются, а помыслы реализуются. Используйте в своей речи как можно больше позитивных высказываний (похвалу, поощрения, высказывание добрых позитивных чувств и мыслей). Делайте ежедневно как можно больше комплиментов другим людям, например, «Ты сегодня хорошо выглядишь», «Рад тебя видеть!», «Ты сегодня потрясающе отвечал» и т.д. Со временем вы увидите, что комплименты становятся вашей привычкой, которая вам очень нравится.

Ненормативную лексику сейчас можно услышать везде: в семье, на улице, в транспорте, и даже от людей имеющих определенную власть.

Откуда же сквернословие свалилось на наши головы? Говорят, что это чистая славянская традиция. Ничего подобного. На Руси до середины ХIХ века сквернословие не только не было распространено даже в деревне, но очень долго являлось уголовно наказуемым. Позднее, сквернословящего человека подвергали публичной порке. При Петре I была выпущена книга «Юности Честное Зеркало», где писалось, что приличное поведение людей может быть признано лишь с полным воздержанием бранной ругани.

8. Опыт по воздействию грубой лексики на воду.

Описание опыта “Влияние скверных слов на рис”

Насыпаем в два стеклянных стакана обыкновенный рис и добавляем воды, на столько, чтобы она покрывала рис. Поставим стаканы с рисом и водой в разные места. В течение дня в один из стаканов говорим добрые слова, во второй стакан говорим злые слова.

Через несколько дней, в моем случае через шесть дней, вода во втором стакане начинает менять цвет на желтый, чувствуется неприятный запах. В первом стакане вода цвет не меняет, запаха нет. Через десять дней от начала эксперимента во втором стакане на поверхности воды начинает образовываться плесень, чувствуется тухлый запах. В первом стакане рис чистый, вода прозрачная, неприятного запаха нет.

Как раньше боролись со сквернословием? В прошлом говорили: “Не сквернословь. Потому что, когда человек говорит плохие слова, от него отлетает ангел. Защиты не будет. Крыла не будет над тобой”. Человеку всегда будет сопутствовать удача свыше, будь он достоин этой помощи. Иными словами, если мы действительно хотим добиться успеха в делах, в семье, в творчестве, то пора работать над собой, в том числе и над своей речью. Пока сохраняется мнение, будто мата избегают лишь слабаки, а сильные, серьезные, деловитые люди не должны стесняться “называть вещи своими именами”, — до той поры мы будем слышать ругань везде и всегда. А когда те, с кого большинству и в самом деле хотелось бы брать пример, будут разговаривать иначе, мат постепенно исчезнет из нашего лексикона.

В этой связи хотелось бы привести в пример еще одну историю. Однажды один император увидел солдата: тот стоял весь грязный, в рваной шинели. Сжалился над ним император, посадил в карету, привез во дворец, солдата помыли, одели в чистые одежды. Он оказался хорошим молодым человеком, очень талантливым. Его сделали военным начальником. Но со временем он стал частенько раздражаться и возвышать голос. И как только такое случалось с ним, он сразу убегал в свою комнату. Побудет там несколько минут, и опять выходит с радостным лицом. Когда такое случилось несколько раз, об этом доложили императору. Тот и спрашивает солдата: » А что у тебя там такое в комнате, что ты всегда возвращаешься умиротворенным?» Солдат молча кивнул на дверь своей комнаты. Император со своими поданными вошли и увидели его старую шинель. “Когда я возмущаюсь и начинаю раздражаться, то забегаю в свою комнату и вспоминаю, глядя на шинель, кем я был раньше и кем я стал теперь”. У каждого из нас есть право выбора, как поступать и как строить свою жизнь.

9. Вывод.

Сквернословие не является в подлинном смысле человеческим языком. Эти “слова” воздействуют не на интеллект человека, а на чувственную часть души, т.е. подобны сигналам, которыми пользуются животные. Из этого можно заключить, что не только употреблять в своей речи, но даже слушать сквернословие вредно, т.к. можно “испортить вкус” к нормальному человеческому слову.

Сегодня изучение механизма физиологических изменений организма под действием слова остается пока в области гипотез, но само изменение для многих ученых и психологов очевидно. Мнение психолога Александра Карасева, из Государственного университета гуманитарных исследований: “Не могу опровергнуть или подтвердить вывод исследователей о том, что грубость приводит к мутации ДНК. На таком глубоком уровне вопрос нужно еще изучать. Но в том, что мат, обидные замечания глубоко ранят человека, думаю, никто не сомневается: начинает сильнее колотиться сердце, кровь приливает к лицу, настроение портится. В конце концов, обида приводит к стрессам, стресс – к нервным расстройствам, а последние – к экземам, язве желудка, вплоть до инфаркта и инсульта. А длительный стресс приводит к психическим расстройствам, к снижению иммунитета – тут уже рукой подать до изменений на генетическом уровне. ”

Подытоживая сказанное, выведем своеобразное кредо: я — исключение, моя речь — это мое зеркало, мое достоинство. С меня начинается честь и культура России.

10. Литература

2. Сквернословие // Centre Magik.ru/s68.asp

3. Словарь Владимира Даля 2003 года выпуска.

4.Учебник химии 9 класса (автор Г.Е.Рудзитис и Ф.Г.Фельдман)

Источник

Почему сквернословие – огромное зло?

Ответы пастырей

Увы, уровень культуры речи сегодня так катастрофически низок, что к «ненормативной лексике», как именуется брань в лингвистике, не стыдятся прибегать ни политики в публичных выступлениях, ни журналисты, что уж говорить о «простых смертных»: многие по-матерному разговаривают, умудряясь почти не прибегать к иным словам. Все это очень печально, особенно потому, что сквернословие – это не только и не столько проблема культуры. И менее всего проблема культуры. О том, почему сквернословие – зло, чем оно опасно с духовной точки зрения, к каким силам взывает ругающийся, говорят пастыри Русской Православной Церкви, давая и советы, как воздерживаться от сквернословия, как противостоять искушению выругаться.

Сквернословие – это порабощение бесовским силам

– Слово – это универсальный инструмент, который дан нам для общения с людьми, но в словесную форму мы обращаем чаще всего и свою молитву к Богу. Бывает, конечно, такая молитва, как говорит святитель Феофан Затворник, когда мы молимся не словами, а чувством, какой-то мыслью, в слово не оформившейся. Но чаще всего мы всё же обращаемся к Богу словесно. Когда человек использует данный ему дар слова настолько нерассудительно, небрежно, что позволяет себе произносить гневные слова, это и нелогично, и неестественно, ибо, как указывает апостол Иаков, не может из одного источника истекать и горькая, и сладкая вода (ср.: Иак. 3: 11–12). Не может человек одними и теми же устами и Бога прославлять, и кого-то хулить.

Когда человек сквернословит, он оскорбляет не столько свои уста, сколько свое сердце, и потом бывает очень трудно по-настоящему к Богу обращаться.

– Слова не нейтральны. Они взаимосвязаны с окружающим нас миром. В отличие от животных, которых называли в древности безсловесными, человек обладает высшей степенью словесности, разумности. Он может прославить языком Бога, а может кого-то обругать или проклясть. Можно произнести простые слова: «Не знаю этого Человека», – и отречься от Него. А можно сказать: «Я верен Ему даже до смерти!» – и стать мучеником.

Употребляемые многими людьми сквернословия – это эвфемизмы, то есть не договоренные до конечного смысла слова, только намеки, полуназвания. А откровенная ругань без прикрас – страшна и ужасна!

Один заключенный Соловецкого лагеря особого назначения рассказывал с трепетом о том, как он слышал полноценные ругательства больших мастеров такой ругани среди заключенных в 1936 году. Он говорил, что человек, который так виртуозно ругался, не учился ни в семинарии, ни в духовном училище, но ругался с такими тонкостями и почти невозможным для простого человека знанием догматики и богословия, что становилось видно, что это трансляция мыслей и слов тех страшных сил, которые борются с Богом всегда. Повторение таких слов есть присоединение к той силе, которая именно так воспринимает Бога. Облегченные смыслы и эвфемизмы не устраняют самой сути и силы этих слов. Вот почему надо твердо и ответственно беречься от употребления таких слов и избегать сначала подчинения, а потом порабощения этим бесовским силам.

Сквернословя, мы погрешаем против одной из черт подобия Божиего в нас – способности слова

– Грех сквернословия, на мой взгляд, страшен тем, что мы погрешаем против одной из черт подобия Божиего в нас. Этой чертой является, по преподобному Иоанну Дамаскину, способность слова. Соответственно, враг рода человеческого более всего желает исказить в человеке то, через что человек становится Богу подобным. Исказить любовь, исказить чистоту, простоту души. Стремится он исказить и употребление дара слова, отличающего нас от всего иного видимого творения. И борьба против сквернословия – это не борьба против вредной привычки. Это борьба за то, чтобы оставаться христианином.

Как не поддаться искушению сказать гнилое слово

– В Священном Писании говорится о том, что надо опасаться праздных слов, надо опасаться гнилых слов. Так, в Послании к Ефесянам апостол Павел пишет: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления» (Еф. 4: 29–30).

Совет людям гневливым: если раздражение подходит, то старайтесь говорить как можно медленнее

Человек должен очень аккуратно относиться к своим словам, поэтому я обычно даю такой совет людям гневливым: если раздражение подходит, то старайтесь говорить как можно медленнее. Как в Послании апостола Иакова сказано: кто может обуздать язык, обуздает и все тело (ср.: Иак. 3: 2). Когда человек переходит на медленную речь, ему легче ее контролировать. Он сможет избегать праздных и гнилых слов, клеветнических высказываний.

Мы должны контролировать нашу речь, насколько это возможно. Даже когда мы что-то выговариваем людям, мы должны четко понимать, для чего мы это делаем. Хотим ли мы помочь человеку? Или мы хотим опозорить его или даже погубить? Нам заповедали, что со словами обличения нельзя подходить ни к какому грешнику, если у нас нет слов исправления для этого человека. Вот об этом всегда надо помнить.

– Сквернословие – следствие обуревания сердца нечистыми страстями, «ибо от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12: 34). Бывает, что в общем-то чистый человек попадает в среду, где господствует сквернословие, – в армию, на стройку и т.п. Требуется употреблять усилие, чтобы не поддаться искушению. Поддался – кайся. Не поддаешься – несешь свой крест исповедания Христа – и помоги тебе, Господи.

– Сквернословие – это большой грех. И не только сквернословие, но и любое грубое, бранное слово. Апостол Павел говорит: «Никакое слово гнилое да не исходит из уст ваших» (Еф. 4: 29). Совершенно недопустимо засорять свою речь матерной бранью – не только для христианина, но и для человека, у которого просто есть совесть.

Но это не только тяжелый грех, но еще и преступление. Административный Кодекс Российской Федерации нецензурную брань в общественных местах рассматривает как правонарушение – «мелкое хулиганство», которое карается штрафом или административным арестом до 15 суток. Статья эта очень редко применяется, но если найдутся свидетели или попадется дотошный полицейский, то человека могут оштрафовать или отправить на 15 суток. А если нецензурная брань будет высказана в адрес конкретного лица, то это уже оскорбление – преступление не административное, но уголовное. Статья 130 Уголовного Кодекса предусматривает наказание за оскорбление с употреблением нецензурной брани. Как видим, все очень серьезно.

Нельзя легкомысленно относиться к брани. Это всегда оскорбление чувств другого человека, а ведь если кто-то хочет другого человека оскорбить, то оскорбляет что-то для него святое. А самое святое для человека – это его мать или его вера. Оскорбление веры карается у нас теперь по закону. Но и оскорблением матери ты наносишь человеку очень серьезную обиду.

Употребляя матерную брань, мы участвуем в языческом призывании темных сил

Почему сквернословие для христианина – серьезный грех? Потому что, как, например, пишет епископ Варнава (Беляев), корни сквернословия – в языческом фаллическом культе. Этот культ поклонения всяким мерзостям присутствовал у многих языческих народов. Так что если человек эти слова произносит, даже не желая кого-то обидеть, просто для связки слов, он мало того что оскорбляет мать того человека, к которому обращается – и не только его мать, но, как говорили еще наши предки, он оскорбляет Матерь Божию и нашу землю – три сразу оскорбления. Так вот, он еще волей-неволей читает языческие заклинания фаллического культа. Этот культ связан с языческим поклонением силам плодородия и сопровождался всякими непотребствами. Он был или есть у всех языческих народов, в славянском язычестве в том числе. Он и сейчас практикуется различными родноверами, когда они около фаллического столба пляшут. Так что употребляя матерную брань, мы участвуем в языческом призывании нечистой силы.

Сквернословя, ты, как христианин, отрекаешься от веры и служишь всяким нечистым инфернальным сущностям. Так что это очень страшное дело.

В течение дня фиксировать, сколько раз ругнулся, а вечером класть за каждое гнилое слово 10 поклонов

Избавиться от привычки к брани сложно. Это страсть, устойчивая греховная зависимость. Один военный дал такой очень хороший совет – а среди военных, к величайшему сожалению, эта страсть распространена. Так вот, он говорил так: «Я в течение дня старался фиксировать, сколько раз ругнулся матом, а потом, придя вечером в казарму, клал за каждый мат 10 поклонов. И когда сделаешь 100 поклонов, мне уже в следующий раз ругаться не хочется». Вот так человек сам себя исправлял. Мне кажется, очень эффективно, когда ты сам фиксируешь свой грех и потом хочешь сам себя наказать за него. Конечно, фиксировать сложно; может быть, стоит какой-то блокнот завести, чтобы в нем отмечать, сколько раз ты не удержался. Но совет мне кажется хорошим.

Невозможно сквернословить и молиться!

– Грех сквернословия имеет двойную злую особенность. Прежде всего, это грязное осквернение себя самого. Потому что слово велико само по себе. Потому что мы знаем, что слово есть Бог. Бог есть Слово. И «словом Господним небеса утвердишася, и духом уст Его вся сила их» (Пс. 32: 6). Потому что даже само слово «человек» – русское слово, неправильно иногда трактуемое как составное от «чело» и «век», – значит «словесный». Человек – это значит: «словесный». И славяне – от слова «словесный». Слово – это то, что делает человека человеком, то, что отличает человека от животного. То, что делает человека образом и подобием Божиим. И когда человек это слово начинает унижать, уничтожать, опустошать, то человек самого себя опустошает.

Второе: слово имеет силу. Об этой силе слова прекрасно написал наш великий русский поэт Николай Гумилев:

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине…

Сквернословие – это разрушение мира. Бог созидает – а человек разрушает

Слово может созидать, и слово может разрушать. Слово Божие – созидательно. И слово человеческое может быть созидательно. Слово святых созидательно. Слова добра и любви очень созидательны. А вот мат и сквернословие – разрушительны. Они несут в себе призрак страшнейшего разрушения мира. Бог созидает, а человек разрушает; Бог строит, а человек уничтожает. И потому сквернословие имеет эти два смысла. А может быть, даже и больше смыслов. Но мне кажется, эти два, о которых я сказал, наиболее опасны.

– Лучше апостола Иакова об этом никто не сказал: «Так и язык – небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны» (Иак. 3: 5–6).

Действительно, лучше не скажешь. Черное слово произнес – и все оскверняется: и тело, и душа. И люди, которые это слышат, тоже оскверняются. Сам не ругаешься матом, например, но находишься среди тех, кто сквернословит, – и через какое-то время чувствуешь себя так, будто тебя дерьмом облили из пульверизатора, – хочется пойти в душ помыться. Потому что, хочешь, не хочешь, но ты все равно эти слова в себя вбираешь, хоть и не произносишь их.

По слову апостола, язык, воспаляясь от геенны, воспаляет и круг жизни. Это воспаление, это гной – духовный гной, который накапливается в ране, потом прорывается. Страшная вещь.

Сквернословие – это антимолитва, это жертва сатане по сути дела. Раз я одному сквернослову сказал: «Вот ты можешь часами ругаться матом, не испытываешь никакой трудности, чтобы эти слова произносить. А попробуй хотя бы одну минуту говорить: “Господи, помилуй!” Два слова – всего одну минуту!» И он не смог. Он разозлился и еще меня матом обругал после этого. Вот такой печальный эксперимент. Попроси человека пару минут вместо сквернословия помолиться – хотя бы на спор. Ведь не произнесет даже короткую Иисусову молитву. Будет еще злиться и драться полезет.

Невозможно материться и молиться!

– Сквернословие страшно тем, что человек погружается в мир бесовской одержимости. Произнося скверные и хульные слова, он становится бесовским сосудом и бесовским рупором. Один философ сказал, что мы становимся тем, что мы едим, и мы становимся тем, что мы произносим. Поэтому страшны и сквернословие, и злословие. Потому что человек, говоря гадкие вещи, сам становится подобен им – проще говоря, сам становится гадом.

Я понимаю, почему люди сквернословят. Они сквернословят для того, чтобы не драться, для того, чтобы не набивать друг другу физиономии, но это плохой выход. Это называется черная исповедь, это вывод пара, вывод эмоций, которые на самом деле никуда не уходят, а оседают еще глубже в человеке и его отравляют. В конечном счете могут при определенных условиях спровоцировать его и на преступление.

Единственное средство, чтобы не гневаться и не сквернословить, – это исповедь и молитва. Тем более что Дух Божий и Дух Святой не совместимы со сквернословием, как несовместима с дымом пчела.

И еще один момент: произнося матерные слова, мы унижаем и оскорбляем свою мать; и во-вторых, оскорбляем Матерь Божию. А известно, что Господь наказывает за это. Как шли русские воины на поле Куликово? С молитвой, с духовным песнопением. И в день Рождества Пресвятой Богородицы, Божией Матери, Бог даровал им победу. Почему мы сплошь и рядом проигрывали в сражениях в XIX и XX веках? Потому что шли с матюгами. Вот и получаем по полной программе за это. За неумение хранить свои уста.

Для современного человека, как никогда, важен личный аскетизм, умение воздерживаться. Как никогда, при нынешнем продовольственном изобилии важны посты. И поэтому, слава Богу, проект решения Всеправославного Собора по посту, совсем недавно обнародованный, никак не посягает на его основу. Если при прежнем рискованном земледелии, при том голоде, который периодически начинался, люди находили в себе силы поститься, то нам стыдно не поститься. Понятно, почему люди сквернословят. От обжорства и пьянства. От пьянства, конечно, больше. «Отчего согрешила сестра твоя, Содома, если не оттого, что ела хлеб свой досыта и пресыщения?» – спрашивает Иезекииль.

Вот явные причины сквернословия: распущенность, обжорство, пьянство, ущемленная гордыня, большое количество отрицательных эмоций, с которыми дисциплинированный и нравственный человек с Божией помощью сможет и должен разобраться.

Источник

Сквернословие

«Ника­кое гнилое слово да не сходит с уст ваших» ( Еф.4:29 )

Сквер­но­сло­вие – один из самых труд­но­пре­одо­ли­мых грехов, и потому так часто появ­ля­ется соблазн посчи­тать его незна­чи­тель­ным греш­ком, как-то оправ­дать, не заме­тить. К сквер­но­сло­вию, осо­бенно в послед­нее время, так при­выкли, что многие его дей­стви­тельно не заме­чают и удив­ля­ются, что эти слова все еще явля­ются нецен­зур­ными. Мало кто из матер­щин­ни­ков заду­мы­ва­ется, какая беда для обще­ства и для каж­дого из нас зало­жена в матер­ной брани. Мат кале­чит душу чело­века. Что гово­рят об этой тяже­лой совре­мен­ной про­блеме свя­щен­ники, бого­словы и пред­ста­ви­тели твор­че­ской интел­ли­ген­ции Вы узна­ете на стра­ни­цах этого сбор­ника.

Мер­зость крас­ного словца

про­то­и­е­рей Арте­мий Вла­ди­ми­ров

От избытка сердца гово­рят уста ( Мф.12:34 ). Вот слово Живого Бога о слове Его разум­ных созда­ний, почтен­ных даром слова! Вникая в смысл еван­гель­ского изре­че­ния, мы пони­маем, что все наши слова и самые мысли нахо­дятся в зави­си­мо­сти от сер­деч­ных чувств, от нрав­ствен­ного состо­я­ния чело­века. Все, что сходит с языка, про­ни­зано, напол­нено, а по сути порож­дено духом – этой высшей силой нашего суще­ства. Слово – вер­шина айс­берга, дрей­фу­ю­щего в пучине сердца. Слово – лак­му­со­вая бумажка, кото­рая выдает, обна­ру­жи­вает сокро­вен­ные чув­ство­ва­ния души, делает их явными и понят­ными для натур вни­ма­тель­ных и про­ни­ца­тель­ных.

По слову, как и по выра­же­нию глаз и лица, по осанке и походке, по умению дер­жать себя и общаться с окру­жа­ю­щими, по одежде и личным вещам, – мы умо­за­клю­чаем нечто о чело­веке, всту­паем в сопри­кос­но­ве­ние с его лич­но­стью, с его душой – и тайное ста­но­вится явным (ср. Мф.10:26 ). Чело­век, обра­щен­ный душой к своему Созда­телю, моля­щийся Богу, устрем­ля­ю­щий мысль сердца своего к Спа­си­телю Иисусу Христу, имеет совер­шенно особый внут­рен­ний мир. Про­стран­ство его души – это неру­ко­тво­рен­ный храм, где все чисто, воз­вы­шенно и свято. Истин­ный хри­сти­а­нин и в мыслях непо­ро­чен пред Тем, Кто Своим взором испы­тует сокро­вен­ное. Истреб­ляя все худые помыш­ле­ния при самом их воз­ник­но­ве­нии, ученик Хри­стов в словах цело­муд­рен и взве­шен, его речь «при­прав­лена бла­го­да­тью», то есть дышит прав­дой, чисто­той и любо­вью. Его слово нази­дает и уми­ряет, бла­го­творно воз­дей­ствуя на людей.

Иная, совер­шенно иная, без­от­рад­ная, мрач­ная кар­тина видится нам при иссле­до­ва­нии лич­но­сти падшей, души бого­враж­деб­ной, зара­жен­ной, неве­домо для себя, обще­нием с демо­нами. Отда­лив­шись мыс­лями от Бога, ски­та­ясь помыс­лами по земле, несчаст­ный чело­век неиз­бежно всту­пает в сопри­кос­но­ве­ние, а затем и попа­дает в полное раб­ство к падшим духам, исступ­ленно нена­ви­дя­щим свя­тыню. Бедная чело­ве­че­ская душа, нахо­дясь во мраке бого­от­ступ­ле­ния, уже не в состо­я­нии отли­чить от своих соб­ствен­ных мыслей бесов­ские вну­ше­ния и отри­нуть послед­ние. Попи­рая нрав­ствен­ное чув­ство, рас­тле­вая в себе совесть, чело­век, поз­во­лив­ший воз­об­ла­дать над собой стра­стям блуда и гнева, гор­до­сти и уныния, ста­но­вится подоб­ным навоз­ной яме, киша­щей пара­зи­тами… Уста чело­ве­че­ские, кото­рые сотво­рены Богом для сла­во­сло­вия Его имени, пре­вра­ща­ются в слив сло­вес­ных нечи­стот… Бед­ствие, вели­кое бед­ствие, для изоб­ра­же­ния кото­рого самим апо­сто­лам Хри­сто­вым едва хва­тало слова, слова бого­дух­но­вен­ного! Вот что изре­кает по этому поводу святой апо­стол Иаков в своем Посла­нии: Кто не согре­шает в слове, тот чело­век совер­шен­ный, могу­щий обуз­дать и всё тело. Вот, мы вла­гаем удила в рот коням, чтобы они пови­но­ва­лись нам, и управ­ляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни силь­ными вет­рами носятся, неболь­шим рулём направ­ля­ются, куда хочет корм­чий; так и язык – неболь­шой член, но много делает. Посмотри, неболь­шой огонь как много веще­ства зажи­гает! И язык – огонь, при­краса неправды; язык в таком поло­же­нии нахо­дится между чле­нами нашими, что осквер­няет всё тело и вос­па­ляет круг жизни, будучи сам вос­па­ляем от геенны. Ибо всякое есте­ство зверей и птиц, пре­смы­ка­ю­щихся и мор­ских живот­ных укро­ща­ется и укро­щено есте­ством чело­ве­че­ским, а язык укро­тить никто из людей не может: это – неудер­жи­мое зло; он испол­нен смер­то­нос­ного яда. Им бла­го­слов­ляем Бога и Отца, и им про­кли­наем чело­ве­ков, сотво­рен­ных по подо­бию Божию. Из тех же уст исхо­дит бла­го­сло­ве­ние и про­кля­тие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отвер­стия источ­ника слад­кая и горь­кая вода? Не может, братия мои, смо­ков­ница при­но­сить мас­лины или вино­град­ная лоза смоквы. Также и один источ­ник не может изли­вать соле­ную и слад­кую воду ( Иак.3:2–12 ). А святой Павел, апо­стол, обра­щав­ший слово к язы­че­скому миру, уве­ро­вав­шему во Христа, пре­ду­пре­ждает: Или не знаете, что непра­вед­ные Цар­ства Божия не насле­дуют? Не обма­ны­вай­тесь: ни блуд­ники, ни идо­ло­слу­жи­тели, ни пре­лю­бо­деи, ни мала­кии, ни муже­лож­ники, ни воры, ни лихо­имцы, ни пья­ницы, ни зло­ре­чи­вые (выд. авто­ром – прим. ред.), ни хищ­ники – Цар­ства Божия не насле­дуют ( 1Кор.6:9–10 ). Совсем не слу­чай­ным пред­став­ля­ется тот факт, что в начале тре­тьего тыся­че­ле­тия у нас, в России, откры­лись таин­ствен­ные шлюзы, и дотоле сдер­жи­ва­е­мые зло­вон­ные сло­вес­ные потоки хлы­нули, напо­до­бие гря­зе­вых селей, в души обы­ва­те­лей… Паде­ние нравов с мате­ма­ти­че­ской неиз­беж­но­стью про­во­ци­рует и влечет за собой умно­же­ние «хуль­ных и блуд­ных словес», точно также, как с наступ­ле­нием тем­ноты появ­ля­ются на лесных тропах хищные, пло­то­яд­ные звери в поис­ках скорой добычи.

Знают ли наши люби­тели саль­ных острот, ради крас­ного словца не брез­гу­ю­щие упо­треб­лять черное, что отвра­ти­тель­ная матер­ная брань с древ­ней­ших язы­че­ских времен была гнус­ным сред­ством при­зы­ва­ния «пле­мен­ных божеств» – демо­нов, – будто бы гото­вых защи­тить своих почи­та­те­лей от духов – покро­ви­те­лей сосед­него пле­мени?

Знают ли совре­мен­ные жалкие потомки наших бла­го­че­сти­вых пред­ков, что еще во вре­мена Рос­сий­ского Госу­даря Алек­сия Михай­ло­вича Тишай­шего осквер­нив­ший свои уста матер­ной бранью под­ле­жал неми­ло­серд­ной порке на город­ской пло­щади при всем чест­ном народе, а тот, кто дерз­нул бы скверно выру­гаться вблизи храма Божия, мог и вовсе лишиться головы?

Ведомо ли несчаст­ным сквер­но­сло­вам, что рус­ский пра­во­слав­ный люд всегда назы­вал (и спра­вед­ливо!) тако­вых «анти­хри­стами» и бого­хуль­ни­ками, не име­ю­щими за душой «ничего свя­того»?

Сознают ли поте­ряв­шие совесть и честь духов­ные «ман­курты», что, изры­гая сло­вес­ную скверну, они кощун­ствуют над Пре­чи­стой Бого­ма­те­рью, глу­мятся над соб­ствен­ной мате­рью, оскорб­ляют и мать сыру землю, из кото­рой взяты1, но кото­рая не хочет при­ни­мать врагов Божиих обратно в свои недра?

Грех сквер­но­сло­вия, вошед­ший в мозг, кости, душу бед­ного греш­ника, завла­дев­ший его созна­нием и помыс­лами, потре­бует после­до­ва­тель­ной, реши­тель­ной борьбы, если только мы не хотим, чтобы он был при­чи­ной отвер­же­ния нас Хри­стом Богом на Страш­ном суде и веч­ного муче­ния с демо­нами в геенне огнен­ной. Осо­знав мер­зость при­вычки осквер­нять мысли и язык бранью, внут­ренне должно отречься от нее, причем так реши­тельно и энер­гично, как если бы мы, увидев пол­зу­щего по нашей одежде ядо­ви­того скор­пи­она, сбро­сили бы его, не медля ни секунды, в огонь.

Объ­явив войну пороку, кото­рый послу­жил при­чи­ной столь­ких несча­стий в жизни окру­жа­ю­щих людей, домо­чад­цев, не говорю о нас самих, необ­хо­димо при­не­сти Гос­поду Богу, пред лицем пра­во­слав­ного свя­щен­ника, глу­бо­кую испо­ведь, слезно каясь во всех ведо­мых и не ведо­мых нам послед­ствиях этого гнус­ного греха.

Освя­ще­ние уст и сердца, исце­ле­ние изъ­язв­лен­ной души сквер­но­слова свер­шает Божия бла­го­дать через пре­по­да­я­ние пока­яв­ше­муся греш­нику Святых Пре­чи­стых и Живо­тво­ря­щих Хри­сто­вых Таин, по усмот­ре­нию свя­щен­ника, кото­рый при­ни­мает нашу испо­ведь.

Никак нельзя забы­вать о плодах при­ми­ре­ния с Богом. Это – совер­шен­ный отказ от брани, истреб­ле­ние самого сквер­но­мыс­лия, что невоз­можно без содей­ствия Божия, при­вле­ка­е­мого все­гдаш­ним вни­ма­нием, само­со­бран­но­стью хри­сти­а­нина в обще­нии с людьми.

Полное осво­бож­де­ние от стра­сти сквер­но­сло­вия насту­пает тогда, когда внут­рен­ний мир, сфера созна­ния чело­века запол­ня­ется молит­вой к Богу, мыс­лен­ным при­зы­ва­нием все­свя­того имени Гос­пода Иисуса Христа. Как свой­ственно огню пожи­гать без остатка хво­рост и солому, так посто­ян­ная молитва и самая память о Вез­де­су­щем Творце, Спа­си­теле и Судии нашем, посте­пенно очи­стят душу обра­тив­ше­гося к Матери Церкви и воз­вра­тят ему чистоту помыш­ле­ний…

Если раз­мыш­ле­ние пас­тыря помо­жет иным осво­бо­дить свою жизнь от тяж­кого гнета – при­вычки упо­треб­лять гряз­ные и греш­ные, пошлые и ушлые сло­вечки, – благо! Если же наше слабое слово пока­жется кому-то неубе­ди­тель­ным, поду­маем, что сквер­но­сло­вие – это всегда соблазн, осо­бенно пагубно воз­дей­ству­ю­щий на мало­лет­них… А по сви­де­тель­ству Гос­пода Иисуса Христа, име­ю­щего судить живых и мерт­вых, кто соблаз­нит одного из малых сих… тому лучше было бы, если бы пове­сили ему мель­нич­ный жернов на шею и пото­пили его во глу­бине мор­ской ( Мф.18:6 ).

Душа чело­ве­че­ская – поле брани

Режис­сер-поста­нов­щик
Госу­дар­ствен­ного ака­де­ми­че­ского
Боль­шого театра России,
народ­ный артист СССР, про­фес­сор
Г.П. Анси­мов

Рус­ский язык неис­ся­ка­емо богат. Вряд ли стоит срав­ни­вать его с дру­гими язы­ками. У каж­дого языка есть свои непо­вто­ри­мые досто­ин­ства. Дело не в срав­не­ниях. Воз­мож­но­сти рус­ского языка, раз­но­об­ра­зие красок, оттен­ков, сло­вес­ных и зву­ко­вых нюан­сов, пред­став­ля­ются каж­дому рус­скому без­гра­нич­ными. У его исто­ков стоит цер­ков­но­сла­вян­ский язык, пита­ю­щий его как неис­ся­ка­е­мый источ­ник. Любовь к своему языку пред­по­ла­гает вла­де­ние им, умение обра­щаться с ним, как с другом, помощ­ни­ком и спа­си­тель­ной надеж­дой.

Но душев­ная опу­сто­шен­ность, духов­ная бес­смыс­лен­ность суще­ство­ва­ния и отсут­ствие чело­ве­че­ской вос­пи­тан­но­сти при­во­дят и к сло­вес­ной урод­ли­во­сти.

Если чело­веку не хва­тает знаний, мысли, или есть мысль, пусть не своя, а задан­ная (навя­зан­ная), но не хва­тает слов для выра­же­ния этой мысли, от ощу­ще­ния бес­по­мощ­но­сти он при­бе­гает к словам-бал­ла­стам, запол­ня­ю­щим пустоты интел­лекта. Они не несут смыс­ло­вой нагрузки, но для гово­ря­щего кажутся тем спа­са­тель­ным кругом, кото­рый удер­жит его на плаву. В совет­ские вре­мена, в начале их, это были: «значит», «това­рищи», «в общем», «да здрав­ствует», «долой». Во вре­мена ста­лин­ской дик­та­туры спа­се­нием было имя Ста­лина, кото­рым любой закан­чи­вал свое, может быть, самое бес­смыс­лен­ное или даже глупое выступ­ле­ние, зная, что имя Ста­лина в конце его бол­товни неиз­менно вызо­вет апло­дис­менты, а, значит, успех выступ­ле­ния обес­пе­чен. После смерти Ста­лина миссию спа­си­тель­ного бревна несло слово «партия». Такие слова и выра­же­ния – пара­зиты – живут на языке у каж­дого, кто не может похва­литься доста­точ­ным сло­вар­ным запа­сом. Не будем гоняться за всеми пара­зи­тами – не уго­нишься. Можем упо­мя­нуть еще не вывет­рив­ши­еся со времен пар­тий­ной власти при­сказки осто­рож­но­сти: «Есть такое мнение»; «мы посо­ве­то­ва­лись с това­ри­щами»… Сейчас, в нынеш­нем языке, слов-пара­зи­тов не меньше; «короче»; «как бы»; «да?».

– Позна­комь­тесь, это как бы моя жена.

– Вот мы взяли билеты и пошли, да? Взяли билеты и уже пошли. Мы пошли, да? А тут он. Он под­хо­дит, да? Короче, под­хо­дит и как бы гово­рит…

У тех, у кого чешется язык, но есть ощу­ще­ние опас­но­сти при про­из­не­се­нии руга­тельств, рож­да­ются про­из­вод­ные от руга­тельств. Сего­дня это «блин».

– А он, блин, все-таки пошел. Я говорю, куда ты, блин, а он, блин, идет!

Язык чешется выру­гаться, но уже не модно «выра­жаться». Во мно­же­стве воз­ни­кают про­из­вод­ные от непри­лич­ных слов. Само бес­стыд­ство не про­зву­чит, но что-то похо­жее с языка все-таки сры­ва­ется. Попу­ляр­ная эст­рад­ная звезда ска­зала о своем выступ­ле­нии: «Успех был офи­ген­ный!»

Мир, любовь, добро, вос­хи­ще­ние при­ро­дой, чудом жизни имеют нескон­ча­е­мые выра­зи­тель­ные язы­ко­вые сред­ства. Богат язык и выра­же­ни­ями враж­деб­но­сти, гру­бо­сти, осуж­де­ния, обви­не­ния, подав­ле­ния, обиды, оскорб­ле­ния. Богат он и рез­кими выра­же­ни­ями край­ней досады и гнева – руга­тель­ствами.

В рус­ском языке руга­тель­ства настолько резкие, иногда пере­хо­дя­щие все при­ли­чия, что в другом языке ана­логи найти трудно. Хитрые ино­земцы, жела­ю­щие научиться гово­рить по-русски, осо­бенно люди тор­говли или биз­неса, заучи­вают сна­чала руга­тель­ства. При­ме­няя их потом к месту и не к месту, они дости­гают цели – вни­ма­ния и снис­хо­ди­тель­ного пони­ма­ния. Самим им кажется, что они овла­дели языком.

Рус­ская брань – особая. Не стоит вда­ваться в про­ис­хож­де­ние такого рода брани (зна­токи-иссле­до­ва­тели назы­вают другие народы и языки, при­внес­шие эти виды оскорб­ле­ний), но все эти руга­тель­ства свя­заны с интим­ными (срам­ными) орга­нами и частями чело­ве­че­ского тела. Все отбор­ные руга­тель­ства рус­ского языка про­ис­хо­дят от назва­ний поло­вых орга­нов, блуд­ных деяний, испраж­не­ний, нечи­стот. Поэтому они так резки и непри­стойны. А самое омер­зи­тель­ное, если в этот набор срам­ных нечи­стот впле­та­ется имя твоей матери.

Руга­тель­ства знают все. Не надо думать, что какие-то слова должны быть скрыты и даже неиз­вестны. Нет. Они могут быть известны так же, как и все другие слова. И не нужно думать, что, если найти для них смяг­чен­ную форму, их можно упо­треб­лять в оби­ходе. Нет. Их мер­зост­ная сила должна быть известна и должна даже под­чер­ки­ваться. Но про­из­не­се­ние их может рас­це­ни­ваться только как такое же постыд­ное дело, если бы чело­век открыл свои срам­ные части и демон­стри­ро­вал бы их бес­стыдно, как скот. Про­из­но­сить это – все равно, что при­людно спус­кать штаны или зади­рать подол. Поэтому для любого чело­века, счи­та­ю­щего себя хоть на йоту при­лич­ным, про­из­не­се­ние этих выра­же­ний озна­чает его соб­ствен­ное погру­же­ние в яму нечи­стот. Даже при­бли­же­ние к этой теме, когда, построив фразу, мно­го­зна­чи­тельно обры­вают ее: «Иди ты…» – уже бес­стыд­ство.

Непри­стой­ные добавки к рус­ским словам слышны на улице, в транс­порте, на строй­ках, где нет гастар­бай­те­ров (турки, татары, таджики, узбеки, как пра­вило, не сквер­но­сло­вят по-русски), в мага­зи­нах. Везде самые обыч­ные кра­си­вые рус­ские слова имеют матер­ные при­ло­же­ния. Чаще это окон­ча­ние фразы, воз­гласа, пону­ка­ния, но бывают вставки и в сере­дине фразы.

Сквер­но­сло­вие мета­ста­зи­рует в лите­ра­туру, дра­ма­тур­гию, кино, теле­ви­де­ние, в театр, даже в оперу. Пришло такое время. Сейчас так сло­жи­лось, что вокруг многие пьют, нюхают, колются или вды­хают – и сквер­но­сло­вят.

Россию пора­жали эпи­де­мии холеры, чумы, сейчас рас­пол­за­ется СПИД, каждый год, а то и чаще, при­хо­дит обнов­лен­ный грипп. Но надо при­знать, что эпи­де­мии пьян­ства, куре­ния и сквер­но­сло­вия сво­бодно раз­гу­ли­вают по рус­ской земле. Ска­титься до СПИДа и нар­ко­ти­ков очень легко. Надо просто про­дол­жать жить жизнью осво­бож­ден­ного от страха гре­хов­но­сти, не огра­ни­чен­ного ни в чем, без­род­ного, без­от­вет­ствен­ного и потому без­бож­ного «граж­да­нина мира».

Чело­век еще ста­ра­ется бороться с болез­нями телес­ными, но часто он бес­си­лен против заразы духов­ной, потому что неве­же­ствен и непро­све­щен духовно.

Чистоту души надо беречь от рож­де­ния и до смерти пуще зеницы ока.

Сохра­няем ли вели­кое рус­ское слово?

доктор бого­сло­вия,
доктор фило­ло­ги­че­ских наук,
про­фес­сор Мос­ков­ской Духов­ной ака­де­мии
М.М. Дунаев

Когда-то мы едва ли не все наизусть знали это тур­ге­нев­ское сти­хо­тво­ре­ние в прозе: «Во дни сомне­ний, во дни тягост­ных раз­ду­мий о судь­бах моей родины, – ты один мне под­держка и опора, о вели­кий, могу­чий, прав­ди­вый и сво­бод­ный рус­ский язык! Не будь тебя – как не впасть в отча­я­ние при виде всего, что совер­ша­ется дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан вели­кому народу!»

Но, кажется, редко кто заду­мы­вался (а ныне и подавно!) над про­ро­че­ским смыс­лом, зало­жен­ным в его стро­ках. А вник­нуть – так пока­жутся они скорее пара­док­саль­ными, кому-то и вовсе бес­смыс­лен­ными: не странно ли обра­щаться за под­держ­кой в тягост­ные дни к зна­ко­вой ком­му­ни­ка­тив­ной системе (мы ведь теперь все гра­мот­ные и весьма «по-уче­ному» изъ­яс­няться умеем)? Однако не минут­ная же при­хоть заста­вила Тур­ге­нева мыс­ленно обра­титься к род­ному языку в раз­ду­мьях над судь­бами родины. Слу­чайно ли, обра­ща­ясь к рус­ским лите­ра­то­рам, да и вообще ко всем рус­ским людям, страстно при­зы­вал он: «Бере­гите наш язык, наш пре­крас­ный рус­ский язык, этот клад, это досто­я­ние, пере­дан­ное нам нашими пред­ше­ствен­ни­ками».

Оста­немся ли мы глухи к этим словам? Об этом дума­ется тре­вожно, стоит услы­шать и про­чи­тать, как вар­вар­ски коре­жится ныне остав­лен­ное нам досто­я­ние.

Что есть язык? Только ли сред­ство обще­ния между людьми? Нет. Ведь весь жиз­нен­ный, нрав­ствен­ный, духов­ный опыт каж­дого чело­века связан с систе­мой поня­тий, выра­бо­тан­ных нашим созна­нием на про­тя­же­нии жизни – и поня­тия эти отра­жены в словах, запас кото­рых попол­ня­ется чело­ве­ком в зави­си­мо­сти от накоп­ля­е­мого опыта. Совер­шенно ясно поэтому: чем богаче сло­вар­ный запас чело­века, тем, значит, полнее его знание жизни, глубже пости­же­ние окру­жа­ю­щего мира. Можно утвер­ждать вполне опре­де­ленно: чело­век, обла­да­ю­щий лишь немно­гими сло­вами для обще­ния, имеет весьма узкий кру­го­зор, умственно нераз­вит и из бога­тей­шей книги жизни извлек пока что слиш­ком мало знаний о смысле соб­ствен­ного бытия. Куль­тур­ный уро­вень такого чело­века, то есть уро­вень пости­же­ния жиз­нен­ных цен­но­стей, весьма невы­сок – это бес­спорно. (Здесь сразу вспо­ми­на­ется пре­сло­ву­тая Эллочка-людо­едка у Ильфа и Пет­рова.)

Слово есть началь­ное поня­тие бытия – об этом мы читаем в Писа­нии, и на каждой Пас­халь­ной Литур­гии Цер­ковь напо­ми­нает нам о том. В слове языка – всегда нужно ощу­щать и вос­при­ни­мать боже­ствен­ный отсвет Слова, быв­шего в начале всего ( Ин.1:1 ). Вне слова нет бытия вообще. Все освя­ща­ется и осве­ща­ется словом. Это лишь глупцы, подоб­ные док­тору Фаусту, считая себя умнее Бога, мнят в основе всего дело. Но дело невоз­можно без мысли, и нет мысли, не оформ­лен­ной в слове. Слово – кра­е­уголь­ный камень всего.

Пости­гая мир, люди выяв­ляют раз­лич­ные оттенки одного и того же поня­тия. Это свя­зано уже с гиб­ко­стью чело­ве­че­ского мыш­ле­ния. Можно опять-таки утвер­ждать; чем боль­шее мно­го­об­ра­зие умеет найти чело­век в любом явле­нии (то есть чем раз­ви­тее его мыш­ле­ние), тем богаче его язык. И наобо­рот. Можно иметь, напри­мер, в созна­нии лишь одно поня­тие: хоро­ший. Но можно: непло­хой, недур­ной, поря­доч­ный, завид­ный, слав­ный, насто­я­щий, пер­во­раз­ряд­ный, под­хо­дя­щий, пра­виль­ный, важный, добрый, изряд­ный, отмен­ный, недур­ствен­ный, отлич­ный, пре­крас­ный, пре­вос­ход­ный, пер­во­класс­ный, знат­ный, пер­во­ста­тей­ный, доб­ро­ка­че­ствен­ный, доб­рот­ный, отбор­ный, справ­ный, благой, изу­ми­тель­ный, чудный, дивный, бес­по­доб­ный, заме­ча­тель­ный, вели­ко­леп­ный, несрав­нен­ный… Чело­век, вла­де­ю­щий сино­ни­ми­че­ским богат­ством языка, несо­мненно, видит мир ярче, кра­соч­нее, мно­го­об­раз­нее. И все это он вос­при­ни­мает от Бога и от своего народа именно через язык. И через язык он начи­нает пости­гать Откро­ве­ние Божие.

Вот один про­стой пример. Слово путь, согласно сло­варю, имеет изна­чаль­ное зна­че­ние: «Полоса земли, слу­жа­щая для езды или ходьбы». Но в неза­па­мят­ные вре­мена кто-то без­вест­ный, истин­ный худож­ник по натуре, срав­нил всю жизнь чело­века с долгим путем. Другой сказал: «Нужно искать путь к сердцу чело­века». Потом появился «путь слу­же­ния людям». И так далее – слово полу­чило уже семь зна­че­ний, не считая бес­чис­лен­ных сло­во­со­че­та­ний и фра­зео­ло­ги­че­ских обо­ро­тов. И только через пости­же­ние всей мно­го­слож­но­сти слова откры­ва­ется и муд­рость Гос­подня: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не при­хо­дит к Отцу, как только через Меня ( Ин.14:6 ).

Язык уста­нав­ли­вает общ­ность между людьми и в про­стран­стве, и во вре­мени – един­ство многих поко­ле­ний одного народа. Ведь мы гово­рим на том же языке, что и наши предки. Посред­ством языка при­об­ща­емся мы к их духов­ному опыту, обре­таем их пони­ма­ние смысла чело­ве­че­ского бытия. Раз­ру­ше­ние языка, обед­не­ние его раз­ру­шает и эту общ­ность.

Нередко неуме­ние точно обо­зна­чить нечто, верно офор­мить явле­ние в слове, при­во­дит к печаль­ным послед­ствиям. Напри­мер, про­ис­хо­див­шее до недав­него вре­мени в Чечне назы­вали то войной, то борь­бою с тер­ро­риз­мом. Против войны начи­нали бороться паци­фи­сты и раз­ного рода борцы за права чело­века, они же спра­вед­ливо утвер­ждали, что анти­тер­ро­ри­сти­че­ские акции не тре­буют армей­ских опе­ра­ций, а пред­по­ла­гают иные методы. И ока­зы­ва­лись правы. Таким обра­зом была начи­сто про­иг­рана инфор­ма­ци­он­ная борьба в самом начале всех собы­тий. При­чина же обре­та­ется на уровне языка: необ­хо­димо было точно обо­зна­чить все с самого начала: подав­ле­ние воен­ного мятежа. (Подав­ле­ние без­дар­ное, наме­ренно, быть может, без­дар­ное, но то уже иная про­блема.) Язы­ко­вая без­гра­мот­ность допол­ни­тельно спро­во­ци­ро­вала наме­тив­шийся раскол нации.

Поэтому поис­тине про­ро­че­ски звучат строки Бунина, осо­бенно остро пере­жи­вав­шего про­блему суще­ство­ва­ния народа как еди­ного целого:

Молчат гроб­ницы, мумии и кости, – Лишь слову жизнь дана: Из древ­ней тьмы, на миро­вом пого­сте, Звучат лишь Пись­мена. И нет у нас иного досто­я­нья! Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и стра­да­нья, Наш дар бес­смерт­ный – речь.

Опти­ми­сты скажут: не делайте крайне скеп­ти­че­ских выво­дов. Но раз­ного рода тре­вож­ные симп­томы тоже нельзя остав­лять без вни­ма­ния: бес­печ­ность может спо­спе­ше­ство­вать раз­ви­тию серьез­ной болезни там, где вна­чале есть лишь без­обид­ные внеш­ние при­знаки.

Вот попу­ляр­ный ныне «моло­деж­ный язык», сленг, в основе кото­рого явно чув­ству­ется блат­ной жаргон. Вообще суще­ство­ва­ние все­воз­мож­ной про­фес­си­о­наль­ной лек­сики (а жар­гоны, или арго, это прежде всего лек­си­че­ский слой, свя­зан­ный с раз­лич­ными про­фес­си­ями) вполне зако­но­мерно и необ­хо­димо: нужно же как-то обо­зна­чить поня­тия, не суще­ству­ю­щие за рам­ками той или иной про­фес­сии. Порой пред­ста­ви­тели неко­то­рых про­фес­сий (напри­мер, медики) спе­ци­ально упо­треб­ляют тер­мины, мало­по­нят­ные либо вообще недо­ступ­ные окру­жа­ю­щим. Воров­ской жаргон выде­ля­ется среди прочих лишь тем, что связан с «про­фес­сией» осо­бого свой­ства. Кроме того, блат­ные слова имеют целью про­ти­во­по­ста­вить своего рода замкну­тую касту всему обще­ству. И это, заме­тим, дости­га­ется не только суще­ство­ва­нием спе­ци­аль­ных лек­си­че­ских вывер­тов, не свой­ствен­ных языку, но и непре­менно уни­чи­жи­тель­ным оттен­ком при обо­зна­че­нии жиз­нен­ных поня­тий и цен­но­стей. Вот что, к сожа­ле­нию, в зна­чи­тель­ной мере пере­нял у блат­ного языка моло­деж­ный сленг.

Моло­дежь воз­на­ме­ри­лась как бы выде­лить себя из окру­жа­ю­щего мира, отча­сти и кичась этим, оши­бочно при­ни­мая неко­то­рую непо­нят­ность своей речи за соб­ствен­ную внут­рен­нюю непо­ня­тость вообще.

Чем же обо­ра­чи­ва­ется в реаль­но­сти усу­губ­ле­ние про­блемы моло­деж­ного языка в наше время? Раз­об­щен­но­сти, раз­рыву внут­рен­них связей между отцами и детьми – вот чему прежде всего спо­соб­ствует язы­ко­вая отчуж­ден­ность поко­ле­ний. Разу­ме­ется, то не един­ствен­ная при­чина, но именно язык застав­ляет людей острее ощу­щать начи­на­ю­ще­еся вза­им­ное отчуж­де­ние. Найти общий язык ста­но­вится порой очень трудно и в прямом смысле.

Кому это нужно? Тому, кто хорошо знает пра­вило: раз­де­ляй и власт­вуй.

Раз­ви­тие моло­деж­ного сленга спо­соб­ствует и ката­стро­фи­че­скому обед­не­нию языка уже по самому коли­че­ству упо­треб­ля­е­мых слов. Тут уж не до лек­си­че­ского богат­ства, многим при­хо­дится про­бав­ляться весьма скуд­ными запа­сами. А это влечет за собой и при­ми­ти­ви­за­цию мыш­ле­ния. Попро­сту: выпрям­ле­ние изви­лин.

Кроме того, в самом зву­ча­нии моло­деж­ных арго­тиз­мов явно слы­шится наме­рен­ная вуль­гар­ность. Сти­ли­сти­че­ская при­ни­жен­ность лек­сики – харак­тер­ная осо­бен­ность моло­деж­ной речи. А это также неиз­бежно влияет на уро­вень созна­ния. Необ­хо­димо ясно понять: слово небез­раз­лично созна­нию, оно активно влияет и на под­со­зна­ние. Тот моло­дой чело­век, кото­рый спо­со­бен назвать понра­вив­шу­юся ему девушку «чуви­хой», «мочал­кой», «герлой» и т. п. – совер­шает, по сути, наси­лие над соб­ствен­ным мыш­ле­нием и над соб­ствен­ными эмо­ци­ями, грубо при­ни­жая себя до уровня вуль­гар­ных поня­тий. Он себя «опус­кает» – скажем его же «языком».

Именно в языке про­ис­хо­дит пона­чалу деваль­ва­ция чело­ве­че­ских цен­но­стей, а затем это внед­ря­ется в сферу прак­ти­че­ских вза­и­мо­от­но­ше­ний между людьми. В жар­го­нах, слен­гах про­ис­хо­дит иска­же­ние зна­че­ния обще­упо­тре­би­тель­ных слов, их смысл раз­мы­ва­ется или под­ме­ня­ется каким-то иным, по уровню своему всегда более низким, нежели изна­чаль­ный. И люди начи­нают вести себя в соот­вет­ствии с этим новым уров­нем поня­тий.

Порой в связи с этим наблю­да­ется пара­док­саль­ное явле­ние: люди гово­рят одни и те же слова, но изъ­яс­ня­ются, по сути, на разных языках. Одна­жды одному попу­ляр­ному дея­телю искус­ства на встрече с поклон­ни­ками был задан вопрос: как ува­жа­е­мый дея­тель отно­сится к сво­бод­ной любви? Он отве­тил, что любовь должна быть только сво­бод­ной. Как будто все верно: ведь любовь и несво­бода – несов­местны. Однако на языке нынеш­них моло­дых людей (и не только моло­дых) – а сле­до­ва­тельно, и в их умах – слово любовь озна­чает всего лишь сек­су­аль­ный акт, сло­во­со­че­та­ние же «сво­бод­ная любовь» соот­вет­ствует поня­тию неупо­ря­до­чен­ной и без­дум­ной поло­вой жизни, сво­бод­ной от каких бы то ни было мораль­ных норм. Хотел того упо­мя­ну­тый дея­тель или нет – но его под­держка сво­бод­ной любви была вос­при­нята боль­шин­ством совер­шенно одно­значно: как поощ­ре­ние сек­су­аль­ной все­доз­во­лен­но­сти. Язык не про­щает воль­ного обра­ще­ния.

Наш язык посто­янно вуль­га­ри­зи­ру­ется. Осо­бенно это опасно в связи с тоталь­ным внед­ре­нием в нашу речь грубой брани, «ненор­ма­тив­ной лек­сики», как любят теперь кор­ректно выра­жаться, то есть обыч­ной матер­щины. Она осно­вана прежде всего (хотя и не исклю­чи­тельно) на гнусно-оскор­би­тель­ном упо­треб­ле­нии слова мать. Одно из самых высо­ких поня­тий для чело­века при­ни­жа­ется до уровня цинично-вуль­гар­ного. Но ведь со словом, с поня­тием этим свя­зано у нас не только пред­став­ле­ние о родной, роди­мой матери, оно обра­зует также воз­вы­шен­ные образы-сим­волы – родины-матери и матери-Церкви. Не явно, но несо­мненно матер­ная брань кощун­ственно заде­вает и образ Бого­ро­дицы, Божией Матери.

Дурной тон, не видя в том ничего зазор­ного, задают ныне дея­тели нашего искус­ства, лите­ра­торы, актеры. Для многих матер­щина стала чуть ли не раз­го­вор­ной нормой. Сознают они то или нет, но их цель в таком скверно-слов­ном дела­нии опре­де­ленно высве­чи­ва­ется из их же под­со­зна­ния. К ним в пол­ноте отно­сятся слова Чехова:

«Сколько ост­ро­умия, злости и душев­ной нечи­стоты потра­чено, чтобы при­ду­мать эти гадкие слова и фразы, име­ю­щие целью оскор­бить и осквер­нить чело­века во всем, что ему свято, дорого и любо».

Кто имеет тако­вую цель? Име­ю­щие нечи­стоту в душе. И те, кому эта нечи­стота засло­няет чистоту и свя­тость даже на поня­тий­ном уровне. Те, кому ста­но­вится недо­ступ­ной жизнь неосквер­нен­ная – так что они начи­нают мстить этому недо­ся­га­е­мому для них идеалу, пыта­ясь его опо­ро­чить. Ущерб­ность всегда агрес­сивна, и эта агрес­сив­ность про­яв­ля­ется прежде всего на уровне языка. В языке выяв­ля­ется и «при­блат­нён­ность» многих наших дея­те­лей (анти)культуры, и они сами открыто объ­яв­ляют о том миру своей сквер­но­слов­но­стью.

Бран­ные слова для людей с при­ми­тив­ным уров­нем мыш­ле­ния играют еще и роль своего рода связки в раз­го­вор­ной речи. Не умея стро­ить рече­вые кон­струк­ции («двух слов свя­зать не может» – гово­рят о таких обычно), неко­то­рые обхо­дятся про­стей­шими фра­зами с оби­лием нецен­зур­ных вста­вок. Само раз­ви­тие мыш­ле­ния может помочь многим пре­одо­леть подоб­ный недо­ста­ток.

Однако при­ми­тив­ный уро­вень языка под­дер­жи­ва­ется либе­раль­ной мыслью, захва­тив­шей всю сферу мас­со­вой инфор­ма­ции. До сей поры заправ­ля­ю­щий нашей куль­ту­рою М. Швыд­кой устра­и­вает на под­власт­ном ему канале дис­кус­сии о необ­хо­ди­мо­сти ненор­ма­тив­ной лек­сики, кото­рые внешне имеют харак­тер как бы отвле­чен­ного обсуж­де­ния, а на деле под­во­дят к выводу, что ничего осо­бенно дур­ного в матер­щине усмат­ри­вать нельзя: кто не желает, пусть и не «выра­жа­ется», для осталь­ных же запрета нет; каждый прав по-своему, каждый делает, что хочет, – на то и сво­бода.

Может, и вправду нет ничего зазор­ного и ничего душе­вред­ного в такой рече­вой воль­но­сти? Для пра­во­слав­ного чело­века кри­те­рий истины обре­та­ется в слове, идущем от свя­то­сти, а не от греха.

Апо­стол Павел предо­сте­ре­гал: Ника­кое гнилое слово да не исхо­дит из уст ваших ( Еф.4:29 ). Конечно, Апо­стол не мог не разу­меть, что в основе им ска­зан­ного пре­бы­вает истина Самого Спа­си­теля: Ибо от слов своих оправ­да­ешься, и от слов своих осу­дишься ( Мф.12:37 ).

Если посред­ством слова чело­век начи­нает слу­жить злу, то это ста­но­вится сродни греху хулы на Духа. Свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) писал:

«Дар слова несо­мненно при­над­ле­жит к вели­чай­шим дарам. Им упо­доб­ля­ется чело­век Богу, име­ю­щему Свое Слово. Слово чело­ве­че­ское подобно Слову Божию, посто­янно пре­бы­вает при отце своем и в отце своем – уме, будучи с ним едино и вместе отде­ля­ясь от него неот­дельно. При осно­ва­тель­ном взгляде на слово чело­ве­че­ское дела­ется понят­ной и при­чина стро­гого при­го­вора Гос­подня, кото­рым опре­де­лено и воз­ве­щено, что чело­веки дадут отчет в каждом празд­ном слове.

Боже­ствен­ная цель слова в писа­те­лях, во всех учи­те­лях, а паче в пас­ты­рях – настав­ле­ние и спа­се­ние чело­ве­ков. Какой же страш­ный ответ дадут те, кото­рые обра­тили сред­ство нази­да­ния и спа­се­ния в сред­ство раз­вра­ще­ния и погуб­ле­ния!»

Гроз­ное про­ро­че­ство. И не отго­во­риться никому тем, что худо­же­ствен­ная дея­тель­ность далека-де от рели­ги­оз­ной про­по­веди, имеет свои соб­ствен­ные цели.

Свя­ти­тель Тихон Задон­ский ясно пре­ду­пре­дил:

Вот что про­яс­ня­ется: упо­треб­ле­ние ненор­ма­тив­ной лек­сики есть одно из про­яв­ле­ний слу­же­ния дья­волу. Конечно, сво­бода хороша, но нужно все же созна­вать, что именно мы сво­бодно выби­раем, осквер­няя язык. И ока­зы­ва­ется: выби­ра­ется при том сво­бода греха. То есть раб­ство у греха.

Кто-то воз­ра­зит: в матер­щине зало­жена воз­мож­ность эмо­ци­о­наль­ной душев­ной раз­рядки. Пустишь матер­ком – и на душе легче. Но дурные стра­сти таким спо­со­бом не пере­бо­решь, лишь помо­жешь им проч­нее уко­ре­ниться в себе.

И еще важно: язык не просто отра­жает систему цен­но­стей чело­века и обще­ства (непо­треб­ная лек­сика, скажем, ука­зы­вает на явную вуль­га­ри­за­цию таких цен­но­стей), но и мощно воз­дей­ствует на эту систему, под­чи­няет ее себе, опре­де­ляет само миро­воз­зре­ние чело­века, его пове­де­ние, что отра­жа­ется даже в харак­тере народа, орга­ни­зо­вы­вает обще­ствен­ное созна­ние, сам ход исто­ри­че­ских собы­тий, влияет на судьбу нации. Отец Сергий Бул­га­ков про­зор­ливо указал:

«…Если уж искать корней рево­лю­ции в про­шлом, то вот они налицо: боль­ше­визм родился из матер­ной ругани, да он, в сущ­но­сти, и есть пору­га­ние мате­рин­ства вся­че­ского: и в цер­ков­ном, и в исто­ри­че­ском отно­ше­нии. Надо счи­таться с силою слова, мисти­че­скою и даже закли­на­тель­ною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Рос­сией, – вот она, смер­дя­ков­щина-то народ­ная!»

Нынеш­ним либе­ра­лам полезно бы заду­маться: они же с несо­мнен­но­стью для себя про­ти­во­по­став­ляют соб­ствен­ное миро­по­ни­ма­ние боль­ше­вист­скому, а язык их изоб­ли­чает.

Сего­дня языку угро­жает еще одна явная опас­ность, о кото­рой гово­рится уже немало. В послед­нее время в наш язык хлынул поток урод­ли­вых чуже­род­ных слов. Речь идет вовсе не о том, разу­ме­ется, чтобы отвер­гать все заим­ство­ва­ния – про­цесс асси­ми­ля­ции ино­языч­ной лек­сики харак­те­рен для всех языков. Опас­ность в другом: вместо живого и бога­того языка обще­ству, осо­бенно моло­дежи, активно навя­зы­ва­ется обез­ли­чен­ный и убогий воля­пюк. В его рас­про­стра­не­нии осо­бенно велика роль поп-куль­туры – доста­точно вспом­нить «тексты» назой­ливо утвер­жда­ю­щих себя ныне рок-куми­ров.

Пока­за­тельна дис­кус­сия, воз­ник­шая в пар­ла­менте и в обще­стве по поводу пред­ло­жен­ного Закона о языке. Можно было услы­шать от иных «дея­те­лей куль­туры»: неужели ничем более важным заняться нельзя? К слову заме­тим: многие наши «дея­тели» отли­ча­ются пора­зи­тель­ным нечув­ствием важ­ней­шего в куль­туре. Почтен­ные же сена­торы про­явили полное неве­же­ство, отверг­нув закон на том осно­ва­нии, что невоз­можно отме­нить все язы­ко­вые заим­ство­ва­ния за многие и многие годы. Но не о том же речь, повто­рим вновь. Есть заим­ство­ван­ные слова, кото­рые давно обру­сели, поскольку в нашем языке не было рав­но­знач­ных вари­ан­тов. Когда же име­лись соб­ствен­ные сред­ства обо­зна­че­ния новых реалий, язык про­ти­вился ново­вве­де­ниям. Так, были при­няты аэро­дром и аэро­порт, но летаем мы все же на само­ле­тах, а не на аэро­пла­нах. Даже в спорте, в фут­боле, напри­мер, рус­ский язык ока­зался силь­нее: в воро­тах стоит все же вра­тарь, а не гол­ки­пер.

Хотя заметны попытки насиль­ствен­ного вве­де­ния урод­ли­вых сур­ро­га­тов (вот против чего должен быть направ­лен закон), и чаще теми, к кому отно­сятся заме­ча­тель­ные чехов­ские слова: «Они хочут свою обра­зо­ван­ность пока­зать». И не только обра­зо­ван­ность, но и тще­сла­вие отча­сти. Конечно, куда как солид­нее назы­ваться мене­дже­ром, чем просто при­каз­чи­ком. Лестно чув­ство­вать себя элек­то­ра­том. А изби­ра­те­лями быть менее пре­стижно? Однако трудно понять, чем мэр лучше город­ского головы или просто город­ни­чего?

Это, разу­ме­ется, тема осо­бого раз­го­вора, нам же важнее, кос­нув­шись ее лишь с краю, понять, что все это не без­обидно и не без­опасно. Чуже­род­ное слово навя­зы­вает чело­веку и чуже­род­ное мыш­ле­ние, неза­метно, испод­воль раз­ру­шает наци­о­наль­ное само­со­зна­ние. Ковар­ство совер­ша­е­мого в том, что вни­ма­ние наше посто­янно отвле­ка­ется от общего осо­зна­ния про­блемы к част­но­стям. Можно ведь ска­зать: неужели саммит или менедж­мент могут нане­сти урон нации? Да, смешно как будто стре­лять из пушки по воро­бьям и него­до­вать против того или иного слова. Но не в одном же сло­вечке дело. «Капля камень долбит не силой, но частым паде­ньем». Сло­вечки те – капельки. Но обра­зо­вали они уже целый мутный поток.

Разу­ме­ется, все это может пока­заться кому-то и не столь важным. Но вду­маться еще и еще раз: слово выра­жает и фик­си­рует мысль, кото­рая в свою оче­редь осу­ществ­ля­ется в делах и поступ­ках. Не нужно пони­мать упро­щенно: вот-де чело­век, небрежно обра­ща­ю­щийся с языком, готов изме­нить родине. Но все же повто­рим: убогий язык непре­менно связан с при­ми­тив­ным мыш­ле­нием, а этому соот­вет­ствует нередко и недо­стой­ное пове­де­ние.

«Умейте же беречь хоть в меру сил, в дни злобы и стра­да­нья, наш дар бес­смерт­ный – речь…» Слу­чайно ли – в тяжкое время ленин­град­ской бло­кады Анна Ахма­това как бы отклик­ну­лась на призыв своего стар­шего совре­мен­ника:

…Мы сохра­ним тебя, рус­ская речь, Вели­кое рус­ское слово. Сво­бод­ным и чистым тебя про­не­сем, И внукам дадим, и от плена спасем. Навеки.

Глубок смысл этих строк: сохра­ним слово! Не дом, не жизнь, не родину даже – но: слово. Потому что в слове – все. И дом, и жизнь, и родина. И вера.

Слово не знак ком­му­ни­ка­тив­ной системы. В слове вопло­щено духов­ное богат­ство народа – вот что необ­хо­димо беречь в родном языке. Иначе мы просто выро­димся как нация.

Кто-то на это и рас­счи­ты­вает?

Грех или грешок

про­то­и­е­рей Сергий Нико­лаев

Грехи языка – одни из самых труд­но­пре­одо­ли­мых, и потому так часто появ­ля­ется соблазн посчи­тать их незна­чи­тель­ными, как-то оправ­дать, «не заме­тить». К сквер­но­сло­вию, осо­бенно в послед­нее время, так при­выкли, что многие его дей­стви­тельно не заме­чают и удив­ля­ются, что слова эти все ещё явля­ются нецен­зур­ными. Слово… Звук, живу­щий доли секунды и про­па­да­ю­щий в про­стран­стве. Где он? Пойди, поищи эти зву­ко­вые волны. Слово… Почти нема­те­ри­аль­ное явле­ние. Кажется, и гово­рить-то не о чем. Но слово – то, что упо­доб­ляет чело­века его Созда­телю. Самого Спа­си­теля мы назы­ваем Боже­ствен­ным Словом. Твор­че­ским словом Гос­подь создал из небы­тия наш пре­крас­ный мир, «космос», как назы­вали его греки. Это значит «кра­сота». Но и чело­ве­че­ское слово обла­дает твор­че­ской силой и воз­дей­ствует на окру­жа­ю­щую нас дей­стви­тель­ность. Слова, кото­рые мы про­из­но­сим и слышим, фор­ми­руют наше созна­ние, нашу лич­ность. А наши созна­тель­ные дей­ствия ока­зы­вают вли­я­ние на ту среду, в кото­рой мы живем. Наше слово может содей­ство­вать Божьему замыслу о мире и о чело­веке, а может и про­ти­во­ре­чить ему.

Цер­ковь всегда при­зы­вала своих чад быть вни­ма­тель­ными к словам и осо­бенно предо­сте­ре­гала от греха сквер­но­сло­вия. Ника­кое гнилое слово да не исхо­дит из уст ваших, а только доброе… ( Еф.4:29 ), – учит апо­стол (Павел). А блуд и всякая нечи­стота… не должны даже име­но­ваться у вас ( Еф.5:3 ), – наста­и­вает он. Неслу­чайно Апо­стол назы­вает эти слова гни­лыми.

Святые отцы гово­рят, что блуд­ные грехи смер­дят. Сквер­но­сло­вие же, или так назы­ва­е­мый мат, по своей тема­тике отно­сится к блуду. И смер­дит. Хотя не все это ощу­щают – при­ды­ша­лись. И что уди­ви­тельно, запах только что съе­ден­ной кот­леты сразу же ста­ра­ются при­глу­шить жева­тель­ной резин­кой, поту с помо­щью какого-то сна­до­бья из бал­лон­чика вообще пере­крыли дорогу наружу, чтобы как-нибудь не «запах­нуть» на людях, туа­лет­ную бумагу стали делать с фрук­то­выми отдуш­ками, а духов­ного зло­во­ния от матер­щины совер­шенно не чув­ствуют. И даже жен­щины.

Есть такое тро­пи­че­ское рас­те­ние – ско­пе­лия. Его цветы – само совер­шен­ство формы и цвета. Но неве­ро­ятно! От палево-оран­же­вых све­тя­щихся лепест­ков исхо­дит запах гни­ю­щего раз­ла­га­ю­ще­гося мяса. Когда из пре­крас­ных жен­ских уст выле­тает матер­ная брань, я всегда вспо­ми­наю оран­же­рею, нежные вос­ко­вые лепестки и страш­ное зло­во­ние над ними. И опять недо­уме­ваю, зачем было укла­ды­вать в модную при­ческу волосы, под­би­рать фасон и рас­цветку костюма, под­прав­лять какие-то изъяны на лице, чтобы потом оттолк­нуть от себя ура­га­ном гряз­ных слов? Речь наи­бо­лее ярко обна­ру­жи­вает нас, поз­во­ляет окру­жа­ю­щим уви­деть наше истин­ное лицо. «Заго­вори, чтобы я увидел тебя», – это изре­че­ние при­над­ле­жит Сократу, муд­рей­шему из древ­них греков. Жен­щина с грубой лек­си­кой может выгля­деть при­вле­ка­тельно, только когда она молчит – как цветок ско­пе­лии за стек­лом.

Обы­ден­ность и рас­про­стра­нен­ность этого греха почти «уза­ко­нила» его. И мало кто из матер­щин­ни­ков заду­мы­ва­ется, какая беда для обще­ства и для каж­дого из нас зало­жена в матер­ной брани. Мисти­че­ские корни этого явле­ния уходят в глу­бо­кую язы­че­скую древ­ность. Люди дохри­сти­ан­ской эпохи, чтобы огра­дить свою жизнь от злоб­ных напа­док демо­ни­че­ского мира, всту­пали с ним в кон­такт. Этот кон­такт мог быть дво­я­ким. Демона либо убла­жали, пре­воз­нося его и при­нося ему жертвы, либо пугали его. Так вот, пугали демона именно сквер­ной бранью, демон­стра­цией своего непо­треб­ства. Подоб­ное можно наблю­дать в начале драки, когда про­тив­ники, делая сви­ре­пые гри­масы, кричат друг другу о своей жесто­ко­сти, о своей гнев­ли­вой невме­ня­е­мо­сти, о готов­но­сти поз­во­лить себе то или иное гнус­ное пове­де­ние. То есть каждый из них пыта­ется при­дать себе в глазах дру­гого как можно больше сквер­но­сти. Для страха или от страха. Но и при­зы­вали демона теми же сло­вами, демон­стри­руя свою одер­жи­мость, свою готов­ность к обще­нию с ним.

Таким обра­зом, мат являлся сред­ством «связи» с демо­ни­че­скими силами. Тако­вым он и оста­ется. Его отно­сят к инфер­наль­ной, то есть демо­ни­че­ской, адской лек­сике. Через сквер­ные слова чело­век сам отдает себя в руки беса, ста­но­вится одер­жи­мым. Неко­то­рые, навер­ное, знают, что изба­виться от при­вычки матер­ной брани труд­нее, чем от куре­ния. Годы и годы люди при­хо­дят с этим грехом на испо­ведь, пока, нако­нец, не осво­бо­дятся от него.

В меди­цин­ской прак­тике известно сле­ду­ю­щее явле­ние: пара­ли­зо­ван­ный чело­век, у кото­рого пол­но­стью отсут­ствует речь, не в силах выго­во­рить ни «да», ни «нет», но может, тем не менее, совер­шенно сво­бодно про­из­но­сить целые выра­же­ния, состо­я­щие из непе­чат­ной брани. Явле­ние необыч­ное, но встре­ча­ю­ще­еся. Мне самому дважды дово­ди­лось стал­ки­ваться с подоб­ным, и вот каким обра­зом.

Неко­то­рое время назад мы с семьей сни­мали дом в деревне. Нашим сосе­дом через улицу был пара­ли­зо­ван­ный муж­чина. Почти недви­жи­мый, он мог лишь слегка шеве­лить одной рукой. Каждый день род­ствен­ники выно­сили его на дере­вен­скую улицу, и, под­ло­жив дощечку, укла­ды­вали на зеле­ной лужайке перед воро­тами или уса­жи­вали, при­сло­нив к дереву. Что ж, дома, в четы­рех стенах, боль­ному, конечно, было скучно… Как-то раз, стоя возле своей калитки, я вдруг услы­шал гром­кую брань. Через несколько секунд она повто­ри­лась. Потом еще. Это было странно, так как мест­ные жители вслух, громко, да еще рядом с духов­ным лицом не «выра­жа­лись». Я огля­нулся. Улица была пуста. Только боль­ной сосед лежал на своей дошечке, выра­же­ние его лица было, как всегда, неопре­де­лен­ным. «Но ведь не послы­ша­лось же мне? От кого могла исхо­дить эта брань?» – поду­мал я. Тут из калитки вышла жена. Она и объ­яс­нила, что пара­ли­тик часто про­из­но­сит эту непри­стой­ную фразу. Причем только ее. Зато четко и внятно, как здо­ро­вый. Про­из­но­сит с раз­лич­ными инто­на­ци­ями. Этой фразой он выра­жает просьбу, гнев, недо­воль­ство, жалобу. Ею же здо­ро­ва­ется с про­хо­дя­щими и сооб­щает им о само­чув­ствии. Когда ему что-нибудь нужно, он повто­ряет ее, не пере­ста­вая, кричит, пока не услы­шат в доме. Позже мне не раз при­шлось в этом убе­диться.

Второй раз с похо­жим слу­чаем я столк­нулся также в сель­ской мест­но­сти. Мне необ­хо­димо было узнать один адрес, и, чтобы наве­сти справки, я посту­чал в дверь пер­вого попав­ше­гося дома. Изнутри послы­шался какой-то звук, и я, зна­ко­мый с дере­вен­скими обы­ча­ями, без лишних цере­мо­ний пере­сту­пил порог застек­лен­ной тер­раски. Немед­ленно раз­да­лась гром­кая брань. Я огля­нулся и, увидев чело­века, сидев­шего в глу­бо­ком старом кресле в углу тер­раски, сделал шаг в его сто­рону, желая объ­яс­нить, что я не вор. Но тот опять выкрик­нул непри­стой­ное выра­же­ние, причем несколько раз подряд. При этом инто­на­ции его голоса вовсе не соот­вет­ство­вали словам. Было впе­чат­ле­ние, что муж­чина кого-то зовет. Долго раз­ду­мы­вать на эту тему мне не при­шлось, так как на тер­раску вышла хозяйка. Она поздо­ро­ва­лась и сразу же при­ня­лась изви­няться за муж­нину брань: «Вы нас про­стите. Так уж вышло, что у него после инсульта вся речь отня­лась, а эти слова оста­лись. И теперь он только и может, что ругаться… Уж как мы изму­чи­лись! И перед сосе­дями стыдно…»

Стран­ность такого явле­ния гово­рит о многом. Полу­ча­ется, что так назы­ва­е­мый мат «про­хо­дит» по совер­шенно иным нерв­ным цепоч­кам, чем осталь­ная речь. Не бес ли, исполь­зуя гре­хов­ный навык чело­века, ока­зы­вает ему такое «бла­го­де­я­ние», демон­стри­руя тем самым свою власть над частично омерт­вев­шим телом? Что же будет после смерти? Власть демона станет полной и окон­ча­тель­ной.

Одну девушку, после воцер­ко­в­ле­ния, очень инте­ре­со­вала судьба ее умер­шей бабушки. Дело в том, что бабушка была веру­ю­щей: ходила в цер­ковь, моли­лась, пости­лась, и девушка была убеж­дена в том, что ее бла­го­че­сти­вая бабушка нахо­дится в раю. Но ей хоте­лось удо­сто­ве­риться в суще­ство­ва­нии рая, поэтому девушка моли­лась и про­сила Гос­пода как-то открыть ей, как там ее бабушка? Одна­жды бабушка при­сни­лась ей и ска­зала, что нахо­дится в аду, потому что при жизни, хотя и ходила в цер­ковь, моли­лась и пости­лась, но часто руга­лась сквер­ными сло­вами.

Неза­видна судьба сквер­но­слова, и Цер­ковь пре­ду­пре­ждает, что зло­ре­чи­вые… Цар­ства Божия не насле­дуют ( 1Кор.6:10 ). …От слов своих оправ­да­ешься, и от слов своих осу­дишься, – гово­рит Спа­си­тель ( Мф.12:37 ).

Свя­ти­тель Гри­го­рий Двое­слов рас­ска­зы­вал исто­рию, слу­чив­шу­юся в Риме.

«В нашем городе один чело­век, всем извест­ный, имел сына лет пяти, кото­рого очень любил и вос­пи­ты­вал без всякой стро­го­сти. Маль­чик, кото­рого все убла­жали, привык про­из­но­сить сквер­ные бран­ные слова, и какая бы мысль ни при­хо­дила ему в голову, он тотчас же начи­нал по при­вычке зло­сло­вить, бранил не только людей, но, слу­ча­лось, дерзал хулить и, страшно ска­зать, Самого Бога, про­из­нося хулы на святые пред­меты. А отец не запре­щал ему гово­рить те хуль­ные сквер­ные слова. Во время моро­вой язвы, бывшей у нас за три года пред сим, маль­чик тот раз­бо­лелся к смерти, и когда отец держал его у себя на коле­нях, то, по рас­ска­зам лиц, кото­рые там нахо­ди­лись сами, пришли нечи­стые бесы взять ока­ян­ную душу маль­чика. Маль­чик, увидев их, затре­пе­тал, закрыл глаза и стал кри­чать: „Батюшка, отыми меня от них! Отыми!“ и со страш­ным криком спря­тал свое лицо за пазуху своего отца, ста­ра­ясь как бы укрыть себя. Отец, глядя на малютку, как он тре­пе­тал, спро­сил: „Что ты видишь?“ Маль­чик отве­чал: „Пришли черные люди, хотят меня взять…“ – и, сказав сие, стал про­из­но­сить сквер­ные и бого­хуль­ные речи, к кото­рым привык, – и тут же умер».

Сквер­но­слов не только свою душу отдает во власть бесов, но влияет и на состо­я­ние души окру­жа­ю­щих его людей и даже на их здо­ро­вье. Всякое слово несет в себе инфор­ма­цию, кото­рая воз­дей­ствует на наше созна­ние, фор­ми­рует и изме­няет его. В лучшую ли сто­рону пре­об­ра­зует его сквер­ная брань? Одна­жды услы­шан­ное слово живет в нас до конца жизни. Ане­сте­зио­логи рас­ска­зы­вают, что под нар­ко­зом, когда осла­бе­вает воля, чело­век нико­гда не упо­треб­ляв­ший сквер­ных слов, слу­ча­ется, скажет что-либо из когда-то услы­шан­ной брани.

Как уже было ска­зано, брань деструк­тивна и в отно­ше­нии нашего здо­ро­вья. Про­из­не­сен­ное или услы­шан­ное бран­ное слово ока­зы­вает на нас дей­ствие, сопо­ста­ви­мое с легким сотря­се­нием мозга. У писа­теля Фазиля Искан­дера упо­ми­на­ется случай, когда здо­ро­вый и силь­ный муж­чина, услы­шав матер­ную брань, блед­неет и падает в обмо­рок. «Не могу при­вык­нуть», – сму­щенно гово­рит он.

Один мой при­я­тель, моло­дой чело­век, по своему вос­пи­та­нию, отно­сился к матер­щине непри­яз­ненно, но не заме­чал за собой какой-нибудь осо­бен­ной реак­ции на нее. Когда же он стал ходить в цер­ковь, молиться, испо­ве­до­ваться и при­ча­щаться, то изме­ни­лась и его реак­ция на сквер­ные слова. Как-то раз, Вели­ким постом, он пошел в баню. Для него, как и для многих рус­ских людей, баня всегда была боль­шим удо­воль­ствием. Но в тот раз ему не повезло: рядом с ним двое незна­ком­цев горячо что-то обсуж­дали и бес­пре­станно сквер­но­сло­вили. Не ссо­ри­лись, а так, походя, пере­сы­пали свою речь матер­ными сло­вами. Сна­чала моло­дой чело­век почув­ство­вал себя неуютно, потом его стало слегка под­таш­ни­вать, а потом, как он рас­ска­зы­вал, он почти поте­рял созна­ние. Перед гла­зами у него все поплыло, и он чуть не «грох­нулся» на камен­ный пол. Понятно, ведь с цер­ков­ной жизнью у него изме­ни­лось и окру­же­ние. Сквер­но­сло­вия рядом с собой он давно не слышал, потому его орга­низм так и отклик­нулся на гряз­ные слова – тош­но­той и голо­во­кру­же­нием. Непри­ят­ное впе­чат­ле­ние было настолько силь­ным, что от удо­воль­ствия попа­риться ему на неко­то­рое время при­шлось отка­заться.

Раз­ру­шая юно­ше­скую стыд­ли­вость и воз­буж­дая нечи­стые поже­ла­ния, сквер­но­сло­вие мостит дорогу к раз­врату. Цело­муд­рие и чистота не смогут ужиться со сквер­ными сло­вами. Дети, не доволь­ству­ясь отвле­чен­ными зву­ками, обя­за­тельно будут стре­миться узнать зна­че­ние услы­шан­ного. Рас­тле­ние малых сих будет лежать на сове­сти сквер­но­слова. Горе тому чело­веку, через кото­рого соблазн при­хо­дит ( Мф.18:7 ), – предо­сте­ре­гает Спа­си­тель.

Сквер­но­сло­вие заглу­шает, при­туп­ляет чув­ство стыда не только у детей, но и у взрос­лых. Стыд­ли­вость же, как гово­рит свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст, «Бог вложил в при­роду нашу», чтобы она предо­хра­няла нас от греха. Ту же мысль нахо­дим и у свя­ти­теля Гри­го­рия Нис­ского: «Вели­ким и силь­ным ору­жием к избе­жа­нию греха служит обык­но­венно хра­ня­щийся в людях стыд, для того, думаю, и вло­жен­ный в нас Богом, чтобы такое рас­по­ло­же­ние души про­из­во­дило в нас отвра­ще­ние от худ­шего». По мнению свя­ти­теля Димит­рия Ростов­ского «наи­боль­ший стыд про­ис­хо­дит от обна­же­ния наготы телес­ной». Матер­ная брань, сим­во­ли­зи­руя такое обна­же­ние, застав­ляет пре­одо­леть этот наи­выс­ший градус стыда, раз­ру­шая защит­ную стену стыд­ли­во­сти и повер­гая чело­века в бес­стыд­ство. Ведь «пре­зре­ние стыда есть бес­стыд­ство» (свя­ти­тель Гри­го­рий Бого­слов). Там же, где бес­стыд­ство – нет Бога.

Неустой­чив, хрупок мир в семье сквер­но­слова. Брань воз­буж­дает и раз­дра­жает чело­века. Но самое боль­шое несча­стье в такой семье – это судьбы детей. Дети, слыша гряз­ную речь, сами при­уча­ются сквер­но­сло­вить. Умствен­ное раз­ви­тие таких детей затор­мо­жено. Чем раньше вни­ма­ние ребенка обра­тится к поло­вой сфере, тем более в таком низ­мен­ном и при­ми­тив­ном отоб­ра­же­нии, тем мед­лен­нее будет идти его духов­ное и умствен­ное раз­ви­тие. Есть наблю­де­ние, что у таких детей замед­ля­ется и рост, и в итоге они не «дотя­ги­вают» до зало­жен­ного в них при­ро­дой.

Те роди­тели, кото­рые не стес­ня­ются в выра­же­ниях, должны пом­нить, что сквер­но­сло­вие, уни­что­жая в ребенке чув­ство стыда, явля­ется мости­ком к после­ду­ю­щим пре­ступ­ле­ниям. Ведь изго­няя из дома стыд, эти роди­тели изго­няют и луч­шего вос­пи­та­теля. «Ибо стыд часто больше страха обучал избе­гать дел несо­об­раз­ных» (свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский). Пусть они не ищут потом вино­ва­тых, в случае несча­стья с сыном или доче­рью, – они сами запла­ни­ро­вали его.

В вос­по­ми­на­ниях пре­по­доб­но­му­че­ника архи­манд­рита Кро­нида (Люби­мова) описан сле­ду­ю­щий случай:

«Лет два­дцать назад, когда я был еще в оби­тели пре­по­доб­ного Сергия, пришел помо­литься пре­по­доб­ному Сергию, угод­нику Божию, кре­стья­нин Иаков, при­хо­жа­нин храма той мест­но­сти, где я родился, и зашел ко мне. Видя необык­но­вен­ную грусть на лице его, я спро­сил о при­чине его грусти, и он пове­дал мне сле­ду­ю­щее: “У меня есть сын, мла­де­нец лет шести, кото­рый привык к такому ужас­ному пороку сра­мо­сло­вия и ругани матер­ным словом, от кото­рой даже я, муж­чина, при­хожу в сму­ще­ние и ужас. Про­бо­вал, было, нака­зы­вать, после нака­за­ния бросал в подпол, но все это не помо­гает, мой сын хуже озлоб­ля­ется и с таким оже­сто­че­нием про­из­но­сит ругань, что даже чер­неет в лице, и тогда страшно бывает смот­реть на него”. Ясно, что к душе малютки при­ра­зился дьявол и понуж­дает его к сквер­но­сло­вию. Я спро­сил отца, откуда же малютка мог научиться такому ужас­ному сквер­но­сло­вию? Тогда кре­стья­нин сознался, что при­чина сего – он сам. „Я, – сказал он, – имею эту при­вычку сквер­но­сло­вия, когда бываю в нетрез­вом виде. Вот о сем-то я больше всего и скорблю, что сам насеял эти поги­бель­ные пле­велы в душе невин­ного ребенка“. Видя его сму­ще­ние душев­ное и слезы, жаль мне было от всей души сего стра­дальца, но помочь ему в горе я ничем не мог, кроме искрен­него сер­деч­ного слова уте­ше­ния. И вместе с тем посо­ве­то­вал ему всю скорбь души своей излить пред мощами пре­по­доб­ного Сергия и, как живому, пове­дать тому печаль своего сердца, и про­сить его дивной помощи себе и страж­ду­щему поги­бель­ным неду­гом малютке. Через год после сего сви­да­ния с Иако­вом я виделся с ним на родине и спро­сил о малютке. Слезы обиль­ной струей потекли из очей Иакова при вопросе о сыне. Успо­ко­ив­шись, он сказал мне: „Дивен Бог во святых Своих. Молит­вами и пред­ста­тель­ством пре­по­доб­ного Сергия малютка мой за послед­нее время совсем пере­стал сквер­но­сло­вить, да и сам я теперь, бла­го­да­ре­ние Богу, водки уже не пью“».

Нередко люди, под­вер­жен­ные греху сквер­но­сло­вия, чтобы как-то оправ­дать себя в глазах окру­жа­ю­щих, гово­рят, что к сквер­но­сло­вию их вынуж­дает среда, или, что они не полу­чили в дет­стве пра­виль­ного вос­пи­та­ния. При­веду такой пример. У нас на при­ходе рабо­тала одна жен­щина, помо­гала гото­вить. Она всегда при­во­дила с собой малень­кую внучку. При­го­то­вит обед, накор­мит всех, потом уберет посуду, помоет полы, а домой не идет. Все ищет, что бы еще сде­лать? Ей, бывало, гово­рят: «Да иди ты домой. Не мучай ребенка». А она улы­ба­ется вино­вато, а домой все равно не идет. Сама-то она не жало­ва­лась, а зна­ко­мые потом рас­ска­зали, что дома у нее – насто­я­щий ад. Все ее близ­кие: муж, сын и дочь – посто­янно пьют. Каждый день в квар­тире – пьяные ком­па­нии, крики, скан­далы и, конечно, все матом. Внучка ее, можно ска­зать, зачата, роди­лась и растет среди посто­ян­ной матер­щины. Для малышки отка­заться от матер­ных слов, все равно, как от части себя. От руки, или ноги, или от соб­ствен­ной кожи. Всего-то один или два раза в неделю бабушка при­во­дила ее в цер­ковь. Но через какое-то время девочка не только пере­стала про­из­но­сить гряз­ные слова, но и других дети­шек, не сдер­жи­вав­ших свой язык на цер­ков­ном дворе (речь, конечно, не о мате, а просто о грубых словах), оста­нав­ли­вала: «Нельзя так гово­рить, ты ведь при­ча­ща­ешься». Малышка сде­лала свой выбор, хотя она живет все в той же тяже­лой атмо­сфере.

Раньше матер­ную брань назы­вали еще «сол­дат­скими» сло­вами, потому что сквер­но­сло­вие было боль­шей частью рас­про­стра­нено в сол­дат­ской среде. Между людьми, на два­дцать пять лет ото­рван­ными от семей, обще­ния с близ­кими, при­выч­ной кре­стьян­ской работы, родных мест – людьми, отча­яв­ши­мися в своем буду­щем. Позже язва сквер­но­сло­вия пора­зила и рабо­чую среду, сфор­ми­ро­вав­шу­юся почти в таких же отча­ян­ных обсто­я­тель­ствах: без семей, вне при­выч­ных отно­ше­ний – люди жили сего­дняш­ним днем. Все это были люди, с точки зрения основ­ного насе­ле­ния, «несчаст­нень­кие», попав­шие в тяже­лые обсто­я­тель­ства. Их жалели, но тех, кто пере­ни­мал их дурные при­вычки, осуж­дали.

Навер­ное, это в совет­ское время появился тип начальника-“демократа”, демон­стри­ру­ю­щего свою «бли­зость» к народу через упо­треб­ле­ние креп­ких слов. Появи­лось даже выра­же­ние: «ска­зать крепко, по-русски». Хорошо бы знать, что матер­ные слова в боль­шин­стве своем – отнюдь не рус­ского про­ис­хож­де­ния. Рус­ский же чело­век, хотя бы в своих иде­а­лах, всегда отли­чался цело­муд­рием. Эти цело­муд­рие и стыд­ли­вость отра­зи­лись в наци­о­наль­ной одежде и быте, удив­ляв­шем ино­стран­цев стро­го­стью и чисто­той нравов. При бла­го­че­сти­вых царях Миха­иле Федо­ро­виче и Алек­сие Михай­ло­виче за сквер­но­сло­вие пола­га­лось телес­ное нака­за­ние. По рынкам и пло­ща­дям ходили пере­оде­тые чинов­ники, хва­тали матер­щин­ни­ков и тут же, на месте, чтобы другим непо­вадно было, нака­зы­вали их роз­гами.

Уди­ви­тельно, что сего­дня многие обра­зо­ван­ные люди счи­тают нор­маль­ным невзна­чай этак «тонко интел­ли­гентно» выру­гаться, воз­можно, желая под­черк­нуть таким обра­зом «широту» своих взгля­дов. Так и про­сится на язык Досто­ев­ский: «Широк рус­ский чело­век, хорошо бы сузить». А между тем на них лежит огром­ная ответ­ствен­ность. В России к обра­зо­ван­ным людям всегда отно­си­лись с ува­же­нием. Обра­зо­ван­ный чело­век име­но­вался личным почет­ным граж­да­ни­ном. Уни­вер­си­тет­ское обра­зо­ва­ние при­рав­ни­ва­лось к офи­цер­скому званию и поз­во­ляло обла­да­телю поль­зо­ваться пра­вами лич­ного дво­рян­ства. Знание почи­та­лось. Глядя на обра­зо­ван­ного чело­века, про­стые люди как бы гово­рили себе: «Мы по тем­ноте своей можем впасть во многие грехи и ошибки, но он-то знает, где свет, он чело­век гра­мот­ный».

Обра­зо­ва­ние помо­гает чело­веку вос­со­здать в себе образ Божий. Именно поня­тие вос­со­зда­ния образа Божия и отра­жает слово «обра­зо­ва­ние». Поэтому гряз­ная ругань из уст интел­ли­гента осо­бенно недо­пу­стима! От вся­кого, кому дано много, много и потре­бу­ется, и кому много вве­рено, с того больше взыщут ( Лк.12:48 ).

Кто-то может ска­зать, что для них сквер­но­сло­вие не созна­тель­ная брань, что гряз­ные слова они про­из­но­сят меха­ни­че­ски, не вникая в их смысл. Появи­лась даже некая «мягкая» форма сквер­но­сло­вия, когда матер­ные слова заме­ня­ются дру­гими, но нахо­дятся во фразе на при­выч­ных местах. Неко­то­рые даже спра­ши­вают, допу­стима ли такая замена? (Хорошо еще, если спра­ши­вают, а не утвер­ждают.) Мне сразу вспо­ми­на­ется вопрос Любочки из «Поше­хон­ской ста­рины» Сал­ты­кова-Щед­рина: «Маменька, под какое декольте шею мыть? Под боль­шое или под малое?» Шею нужно мыть, чтобы она была чистой, а от сквер­но­сло­вия в любой форме сле­дует отка­заться совсем и окон­ча­тельно. Мы не можем отне­сти слова-«заменители» к обыч­ным словам-пара­зи­там, засо­ря­ю­щим речь. Разве что, – при­рав­няв их к энце­фа­лит­ным клещам. Ведь сущ­ность ска­зан­ного про­гля­ды­вает и сквозь завесу. Так никого не остав­ляет в неве­де­нии «пищалка», при­кры­ва­ю­щая теле- и радио-матер­щину.

«Народ» по-сла­вян­ски – «язык». Язык народа – это то, что создает и объ­еди­няет народ. И харак­те­ри­зует его. Немец­кий фило­соф и линг­вист В. Гум­больдт ставил фор­ми­ро­ва­ние и раз­ви­тие наци­о­наль­ного харак­тера, куль­туры и быта в прямую зави­си­мость от языка народа. Язык, несо­мненно, ока­зы­вает вли­я­ние и на исто­ри­че­ский путь народа. Так можем ли мы столь лег­ко­мыс­ленно с ним обра­щаться?

Древ­ние демо­ни­че­ские культы Ближ­него Востока, от кото­рых мы уна­сле­до­вали боль­шин­ство матер­ных слов, исполь­зо­вали их в риту­аль­ных дей­ствиях, сопро­вож­дав­ших чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния. И как раньше таким обра­зом при­зы­вали демо­нов, так и сего­дня чело­век, про­из­но­ся­щий эти слова, при­зы­вает на свою голову беса. Вопрос о допу­сти­мо­сти мата – это вопрос веры. Для пра­во­слав­ного чело­века доста­точно созна­ния того, что Гос­подь не любит этих сквер­ных слов. При­ме­ром тому можно при­ве­сти одно из посмерт­ных чудес свя­того пра­вед­ного Симеона Вер­хо­тур­ского, случай, вошед­ший в его жития.

«В 1711 году, в апреле месяце, один мона­стыр­ский старец, по имени Иаков, вни­ма­тельно слушал Боже­ствен­ную литур­гию и ста­рался отре­шиться мыслию от всего зем­ного. Тихо стоял он в молит­вен­ном уми­ле­нии. Вдруг, при воз­гласе: Со стра­хом Божиим и верою при­сту­пите, он упал ниц и лежал долгое время без чувств. Когда же он пришел в себя, то рас­ска­зал сле­ду­ю­щее:

При взгляде на образ Пре­свя­той Бого­ро­дицы, име­ну­е­мый «Оди­гит­рия», его вдруг объял страх. Что с ним дальше было – он не помнит, лишь помнит одно, как пред­стал пред ним пра­вед­ный Симеон и, при­кос­нув­шись к нему, сказал: „Встань, пойди и объяви всем, чтобы воз­дер­жи­ва­лись от сквер­но­сло­вия и от слов бран­ных, иначе Гос­подь пошлет на людей и на скот их голод и мор. Пусть все усердно молятся Гос­поду, Его Пре­чи­стой Матери и всем святым, пусть весь народ отслу­жит молеб­ное пение об отвра­ще­нии гнева Божия“.

Кроме того пра­вед­ный Симеон при­ка­зал Иакову рас­ска­зать о сем архи­манд­риту и вое­воде, дабы люди рас­ка­я­лись в своих пре­гре­ше­ниях и моли­лись бы об избав­ле­нии от пра­вед­ного гнева Божия, что и было испол­нено всеми с вели­чай­шим усер­дием».

Нам только кажется, что сего­дня мы сильны и неза­ви­симы со своим научно-тех­ни­че­ским про­грес­сом. Что спо­собны стро­ить свое бла­го­по­лу­чие исклю­чи­тельно по своему жела­нию. Но что мы можем, если Гос­подь за наше нече­стие не даст нам Своей бла­го­дати, не бла­го­сло­вит наши труды? От нашей, как нам кажется, неболь­шой, сла­бо­сти стра­дает вся наша жизнь. И личная, и семей­ная, и госу­дар­ствен­ная. Поэтому, устра­и­вая эту жизнь, прежде всего послу­ша­емся голоса Церкви, гово­ря­щей нам через апо­стола Павла: Отло­жите… сквер­но­сло­вие уст ваших ( Кол.3:8 ).

Впро­чем, чем более молитв, свя­щен­ных и духов­ных тек­стов про­из­но­сит и читает чело­век, тем проще и есте­ствен­нее ему бывает отка­заться от грубых слов. Потому что, как гово­рит Апо­стол, не может (не должно) из одних уст исхо­дить бла­го­сло­ве­ние и про­кля­тие, как один источ­ник не может изли­вать соле­ную и слад­кую воду ( Иак.3:12 ).

Будь вни­ма­те­лен к каж­дому слову

По замыслу Творца чело­веку дано слово, прежде всего для молит­вен­ного обра­ще­ния к Своему Небес­ному Роди­телю, обще­ния с людьми на нача­лах любви и мира, а также для реа­ли­за­ции своих твор­че­ских талан­тов. Чело­век, кото­рый сквер­но­сло­вит, исполь­зует этот особый дар для про­яв­ле­ния своей внут­рен­ней нечи­стоты, изли­вает через него из себя грязь. Этим он осквер­няет в себе образ Божий.

Поэтому святая Библия назы­вает сквер­но­сло­вие наряду с дру­гими тяж­кими гре­хами: «А теперь вы отло­жите все: гнев, ярость, злобу, зло­ре­чие, сквер­но­сло­вие уст ваших» ( Кол.3:8 ). Святые апо­столы обли­чают грехи, кото­рые люди совер­шают через слово: «язык – огонь, при­краса неправды; язык в таком поло­же­нии нахо­дится между чле­нами нашими, что осквер­няет все тело и вос­па­ляет круг жизни, будучи сам вос­па­ляем от геенны» ( Иак.3:6 ); «Ника­кое гнилое слово да не исхо­дит из уст ваших» ( Еф.4:29 ).

Св. пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский гово­рит об этом грехе с болью: «Что у нас поль­зу­ется мень­шим ува­же­нием как слово? Что у нас измен­чи­вее как слово? Что мы бро­саем подобно грязи поми­нутно как не слово? – О, ока­ян­ные мы чело­веки! С какой дра­го­цен­но­стью так мы обхо­димся невни­ма­тельно! Не вспо­ми­наем мы, что словом, про­ис­хо­дя­щим от веру­ю­щего и любя­щего сердца, мы можем тво­рить чудеса жизни для души своей и для душ других, напри­мер на молитве, при Бого­слу­же­нии, в про­по­ве­дях, при совер­ше­нии таинств! Хри­сти­а­нин! дорожи каждым словом, будь вни­ма­те­лен к каж­дому слову; будь тверд в слове; будь довер­чив к слову Божию и слову святых чело­ве­ков, как к слову жизни. Помни, что слово – начало жизни» (Моя жизнь во Христе, М., 2002, с. 212). Надо пом­нить вели­кую зна­чи­мость слова. Одна­жды про­из­не­сен­ное, оно уже не исче­зает, а уходит в бес­ко­неч­ную память Божию и на Суде нам будет предъ­яв­лено.

О вреде сквер­но­сло­вия

о. С. Столь­ни­ков
насто­я­тель церкви Казан­ской Божией Матери

Важ­ней­шей спо­соб­но­стью чело­века, как образа Божия, дела­ю­щей чело­века лич­но­стью, воз­вы­ша­ю­щей его над живот­ным миром, явля­ется спо­соб­ность обла­дать словом. В Пра­во­слав­ном хри­сти­ан­ском бого­сло­вии пред­ста­ви­тели живот­ного мира по срав­не­нию с чело­ве­ком назы­ва­ются тва­рями бес­сло­вес­ными. Язык у живот­ных – это орган вкуса. Язык в чело­ве­че­ском обще­стве – основа как про­яв­ле­ния отдель­ной чело­ве­че­ской лич­но­сти, так и всей обще­ствен­ной жизни. Чем совер­шен­нее язык, тем выше уро­вень куль­туры и раз­ви­тия народа. Во всём мире известно, что Рус­ский язык – один из самых бога­тых и выра­зи­тель­ных языков. И весьма печально, что, обла­дая вели­ким, пре­крас­ным и могу­чим языком, многие рус­ские люди отка­зы­ва­ются от этого бес­цен­ного «клада и досто­я­ния», и в обще­нии друг с другом поль­зу­ются жалким подо­бием чело­ве­че­ской речи – нецен­зур­ной бранью.

Причём матер­ные выра­же­ния чело­век упо­треб­ляет не только руга­ясь, но и в обыч­ном раз­го­воре. При этом раз­го­вор остав­ляет в душе всегда тягост­ное впе­чат­ле­ние, так как любое матер­ное выра­же­ние несёт в себе эмо­ци­о­наль­ный отте­нок жесто­ко­сти, пош­ло­сти, цинизма и хам­ства. Нередко нали­чие матер­ных слов в речи счи­та­ется при­зна­ком муже­ства и силы, а ведь это как раз явля­ется при­зна­ком духов­ной сла­бо­сти. Речь чело­века, зара­жён­ного неду­гом сквер­но­сло­вия, до край­но­сти бедна и сви­де­тель­ствует о душев­ной нераз­ви­то­сти. Инте­ресна мысль на эту тему Ф.М. Досто­ев­ского: «Сквер­но­сло­вят вслух, несмотря на целые толпы детей и женщин, мимо кото­рых про­хо­дят, – не от нахаль­ства, а так, потому что пья­ному и нельзя иметь дру­гого языка, кроме сквер­но­слов­ного… Известно, что в хмелю первым делом связан и туго воро­ча­ется язык во рту, наплыв же мыслей и ощу­ще­ний у хмель­ного, или у вся­кого не как стелька пья­ного чело­века, почти уде­ся­те­ря­ется. А потому есте­ственно, тре­бу­ется, чтобы был отыс­кан такой язык, кото­рый мог бы удо­вле­тво­рять этим обоим, про­ти­во­по­лож­ным друг другу состо­я­ниям… » (Днев­ник писа­теля).

Ака­де­мик Д.С. Лиха­чёв, отбы­вая в моло­до­сти срок на Солов­ках, создал науч­ный труд, в кото­ром под­верг фило­ло­ги­че­скому ана­лизу воров­скую речь и пришел к инте­рес­ным выво­дам. Сквер­но­сло­вие не явля­ется в под­лин­ном смысле чело­ве­че­ским языком. Эти «слова» воз­дей­ствуют не на интел­лект чело­века, а на чув­ствен­ную часть души, т.е. подобны сиг­на­лам, кото­рыми поль­зу­ются живот­ные. Из этого можно заклю­чить, что не только упо­треб­лять в своей речи, но даже слу­шать сквер­но­сло­вие вредно, т.к. можно «испор­тить вкус» к нор­маль­ному чело­ве­че­скому слову.

Осо­бенно опасно сквер­но­сло­вие для детей. Их интел­лек­ту­аль­ное раз­ви­тие зави­сит глав­ным обра­зом от того языка, на кото­ром раз­го­ва­ри­вают окру­жа­ю­щие их взрос­лые. Если ребё­нок слышит только речь, состо­я­щую из двух-трёх десят­ков слов и выра­же­ний (в основ­ном непри­лич­ных), то ни о каком душев­ном и умствен­ном раз­ви­тии этого ребёнка не может быть и речи. Достиг­нуть впо­след­ствии каких-либо поло­жи­тель­ных жиз­нен­ных успе­хов ему будет стоить огром­ных воле­вых усилий.

С точки зрения хри­сти­ан­ской сквер­но­сло­вие – смерт­ный грех. Само назва­ние порока пока­зы­вает, что он осквер­няет то, что входит в сущ­ность чело­ве­че­ской души – слово.

«Зло­ре­чи­вые Цар­ства Божия не насле­дуют»,– учит апо­стол Павел. И он же при­зы­вает хри­стиан: «Ника­кое гнилое слово да не исхо­дит из уст ваших, а только доброе для нази­да­ния в вере, дабы оно достав­ляло бла­го­дать слу­ша­ю­щим».

Чтобы овла­деть хоро­шим языком, нужно много потру­диться. Чтобы научиться сквер­но­сло­вию – доста­точно несколько раз его про­из­не­сти. Дай Бог нам всем не под­даться соблазну выбрать послед­нее, а устре­миться к пер­вому.

Из жур­нала «Наука и жизнь»

С. Вино­гра­дов, кан­ди­дат фило­ло­ги­че­ских наук

Одной из примет постиг­шей нас куль­тур­ной ката­строфы стало сквер­но­сло­вие. Оно гнез­дится не только в групп­ках тусу­ю­щихся тинэй­дже­ров, и давно уже пере­стало быть «линг­ви­сти­че­ской пре­ро­га­ти­вой» пья­ного груз­чика в овощ­ном мага­зине.

Матер­щина сво­бодно и гор­де­ливо льется в кори­до­рах и курил­ках пре­стиж­ных вузов, со сцены и экрана, со стра­ниц нашей печати. Глу­бо­ким ана­хро­низ­мом стало пра­вило «не выра­жаться при дамах»: мат ныне неиз­би­ра­те­лен по полу, и неко­то­рые «дамы», осо­бенно в нежном воз­расте, спо­собны заткнуть за пояс иного бомжа. Обваль­ное сквер­но­сло­вие вообще, по-види­мому, спут­ник кри­зис­ных времен.

Исто­рик и мыс­ли­тель XVII века дьяк Иван Тимо­феев среди поро­ков и грехов, кото­рые при­вели к едва не погу­бив­шей Россию Смуте, упо­ми­нал не только ложь, лице­ме­рие, дер­зость клят­во­пре­ступ­ле­ний, потерю любов­ного союза, нена­сыт­ное среб­ро­лю­бие, без­мер­ное упо­треб­ле­ние вина и обжор­ство, но и «зло­вон­ное про­из­но­ше­ние языком и устами матер­ных сквер­ных слов». Конечно, было бы упро­ще­нием, говоря о сквер­но­сло­вии, все сво­дить к соци­аль­ным или к идео­ло­ги­че­ским при­чи­нам.

Инвек­тив­ная (оскор­би­тель­ная) и непри­стой­ная (выхо­дя­щая за рамки при­ня­того) лек­сика суще­ствует во многих языках и куль­ту­рах. Именно из слов такого рода скла­ды­ва­ется лек­си­че­ский состав сквер­но­сло­вия, или мата. Это отно­си­тельно неболь­шая («гряз­ная дюжина», как гово­рят англи­чане) и замкну­тая группа слов и выра­же­ний, на упо­треб­ле­ние кото­рых в куль­тур­ном сооб­ще­стве накла­ды­ва­ется табу.

В эту группу входят наиме­но­ва­ния частей чело­ве­че­ского тела, прежде всего гени­та­лий (так назы­ва­е­мая лек­сика «телес­ного низа»), физио­ло­ги­че­ских отправ­ле­ний, поло­вого акта, а также про­из­вод­ные от них слова. Сюда же отно­сятся неко­то­рые оскор­би­тель­ные лек­семы напо­до­бие слова, в своем основ­ном зна­че­нии слу­жа­щего назва­нием рас­пут­ной жен­щины, но чаще исполь­зу­е­мого все-таки в меж­до­мет­ной функ­ции – при выра­же­нии всей гаммы чело­ве­че­ских эмоций: гнева, воз­му­ще­ния, изум­ле­ния и даже вос­торга.

Вокруг рус­ского мата в обы­ден­ном созна­нии сло­жился целый ряд мифов. Самый устой­чи­вый из них – пред­став­ле­ние о том, что наи­бо­лее цинич­ные руга­тель­ства появи­лись в период татаро-мон­голь­ского ига и при­вне­сены в рус­ский язык именно ордын­цами. Это неверно: корни боль­шин­ства нецен­зур­ных слов имеют обще­сла­вян­ское или даже индо­ев­ро­пей­ское про­ис­хож­де­ние. Кстати, имея столь древ­нюю исто­рию, лек­сика, кото­рая сего­дня входит в зону табу­и­ро­ва­ния, далеко не всегда осо­зна­ва­лась как непри­лич­ная.

Напри­мер, одно из самых рас­про­стра­нен­ных в наши дни руга­тельств – нецен­зур­ный сино­ним про­сти­тутки и про­из­вод­ные от него слова сво­бодно про­ни­кали в книж­ные источ­ники еще в конце XVII века. Однако посте­пенно эти слова стали вос­при­ни­маться как «срам­ные» и в 1730 году, как гово­рят спе­ци­а­ли­сты, были запре­щены в книж­ных источ­ни­ках чуть ли не спе­ци­аль­ным указом. Второй миф, в чем-то про­ти­во­по­лож­ный пер­вому, – убеж­де­ние в особом при­стра­стии к мату именно рус­ских.

Мол, уже в глу­бо­кой древ­но­сти наши предки не могли обой­тись без соот­вет­ству­ю­щей лек­сики даже в риту­аль­ных дей­ствиях, даже в сва­деб­ных обря­дах. Дей­стви­тельно, у восточ­ных славян, как, впро­чем, и у других наро­дов, в язы­че­ские вре­мена суще­ство­вал культ пло­до­ро­дия, вера в мисти­че­ский брак земли и неба как источ­ник урожая.

Да, на рус­ских сва­дьбах пели так назы­ва­е­мые кориль­ные песни, в кото­рых содер­жа­лись риту­аль­ные оскорб­ле­ния жениха (чтобы не при­шлось избран­нице корить его в буду­щей жизни), часто, на наш совре­мен­ный взгляд, непри­стой­ные. Есте­ственно, подоб­ные пред­став­ле­ния и риту­алы по необ­хо­ди­мо­сти должны были иметь свой особый сло­варь – однако тогда вхо­дя­щие в него слова не вос­при­ни­ма­лись как непри­лич­ные.

И только по отно­ше­нию к более позд­ним вре­ме­нам, когда с при­ня­тием хри­сти­ан­ской куль­туры на лек­сику «телес­ного низа» был нало­жен запрет, можно гово­рить о риту­аль­ном сквер­но­сло­вии, кото­рое быто­вало еще в про­шлом сто­ле­тии. Напри­мер, рус­ский кре­стья­нин, отпу­ги­вая нечи­стую силу, совсем не обя­за­тельно осенял себя крест­ным зна­ме­нием, но, веря в то, что «черт матю­гов боится», мог для «обе­реги» исполь­зо­вать нецен­зур­ную лек­сику.

В наши дни сквер­но­сло­вие суще­ствует в разных про­яв­ле­ниях, как бы высту­пает в несколь­ких ипо­ста­сях. Прежде всего – это при­выч­ное сквер­но­сло­вие, свой­ствен­ное людям с невы­со­ким уров­нем куль­туры.

В этом случае матер­ные слова и выра­же­ния для чело­века, кото­рый их упо­треб­ляет, никак (или почти никак) не отме­чены, они входят в обыч­ные сло­вес­ные ряды их лек­сико-фра­зео­ло­ги­че­ского теза­у­руса (сло­варя) и исполь­зу­ются, можно ска­зать, авто­ма­ти­че­ски – и как еди­ницы име­но­ва­ния соот­вет­ству­ю­щих пред­ме­тов и дей­ствий, и как меж­до­ме­тия, выра­жа­ю­щие раз­но­об­раз­ные чув­ства, и как бал­ласт­ные напол­ни­тели рече­вого потока (подобно тому, как неко­то­рые другие люди поми­нутно гово­рят: вот, так ска­зать, значит).

При­выч­ный мат – это абсо­лют­ное и закон­чен­ное про­яв­ле­ние бес­куль­ту­рья. Хотя он и связан с уров­нем обра­зо­ва­ния, но не напря­мую: я, напри­мер, знал кре­стьян, за пле­чами кото­рых было два класса цер­ков­но­при­ход­ской школы, но для кото­рых матер­ное слово было столь же про­ти­во­есте­ственно, как лень или плохая работа; в то же время мне известны при­вычно и уныло мате­ря­щи­еся сту­денты, инже­неры и врачи.

Основ­ная среда фор­ми­ро­ва­ния при­выч­ного сквер­но­сло­вия – семья, основ­ная при­чина – куль­тур­ный вакуум, царя­щий в ней. Поэтому сквер­но­сло­вие так устой­чиво: ребе­нок, кото­рый еже­дневно слышит, как его роди­тели «лас­кают» друг друга забо­ри­стым словом, почти навер­ное вырас­тет «матер­но­го­во­ря­щим» и пере­даст эту при­вычку своим детям. Широко рас­про­стра­нено так назы­ва­е­мое аффек­тив­ное сквер­но­сло­вие.

Оно свя­зано с выра­же­нием какого-либо чув­ства и обычно явля­ется эмо­ци­о­наль­ной реак­цией чело­века на ситу­а­цию, слова или пове­де­ние других людей, даже на соб­ствен­ные дей­ствия (кто-то, навер­ное, легко вспом­нит слова, кото­рые он про­из­но­сит или хочет про­из­не­сти, когда, изо всех сил ударяя молот­ком по гвоздю, попа­дает себе по пальцу). Часто, хотя и не всегда, аффек­тив­ный мат пред­став­ляет собой оскорб­ле­ние.

Кстати, суще­ствует точка зрения, согласно кото­рой именно воз­мож­ность снятия силь­ного пси­хо­фи­зи­че­ского напря­же­ния за счет упо­треб­ле­ния запрет­ной лек­сики как раз и явля­ется основ­ной при­чи­ной ее суще­ство­ва­ния. Причем чем силь­нее табу, тем боль­шую эмо­ци­о­наль­ную раз­рядку при­но­сит нару­ше­ние запрета.

Поэтому, дескать, в разных куль­ту­рах созда­ются и, есте­ственно, табу­и­ру­ются оскорб­ле­ния того, что явля­ется свя­щен­ным или жиз­ненно важным для дан­ного этноса: у рус­ских это оскорб­ле­ние матери (в сла­вян­ских куль­ту­рах ценится род­ство по мате­рин­ской линии), у като­ли­ков – Мадонны и т.д. Наи­бо­лее оскор­би­тель­ное выра­же­ние, быту­ю­щее у чукчей и эски­мо­сов, можно пере­ве­сти при­мерно так: «Ты – неумеха». Англий­ский меди­цин­ский журнал про­шлого сто­ле­тия писал:

«Кто первым на свете обру­гал своего сопле­мен­ника, вместо того чтобы дуби­ной рас­кро­ить ему череп, тем самым зало­жил основы нашей циви­ли­за­ции; ведь если вы кому-то насту­пили на мозоль, он вас или ударит или обру­гает, то и другое одно­вре­менно вряд ли воз­можно».

Хотя послед­нее утвер­жде­ние весьма сомни­тельно, мат как раз­но­вид­ность аффек­тив­ного пове­де­ния реально суще­ствует. Но и он, разу­ме­ется, нахо­дится за пре­де­лами «куль­тур­ной рамки» обще­ния.

Кстати, это хорошо пони­мают и сами носи­тели языка, причем далеко не только самые интел­ли­гент­ные из них. В резуль­тате пред­при­ни­ма­ются попытки (это харак­терно и для дет­ской среды) вытес­нить нецен­зур­ные слова, заме­нить их дру­гими. Именно в этом при­чина рас­про­стра­не­ния слова “блин” в свое­об­раз­ной меж­до­мет­ной функ­ции: «Вот, блин, опять не полу­ча­ется». И, хотя здесь при­сут­ствует явный и нескры­ва­е­мый фоне­ти­че­ский намек на «пер­во­ис­точ­ник», это все же не гряз­ное руга­тель­ство.

Еще одно из про­яв­ле­ний сквер­но­сло­вия – наме­рен­ный эпатаж, вызов обще­ству, потуги раз­ру­шить обще­при­ня­тые пра­вила при­ли­чия. Диа­па­зон этой раз­но­вид­но­сти мата весьма широк – от эле­мен­тар­ного линг­ви­сти­че­ского хули­ган­ства, над­пи­сей на забо­рах и в туа­ле­тах до манерно-цинич­ных (на пуб­лике) выступ­ле­ний неко­то­рых пред­ста­ви­те­лей интел­ли­ген­ции и, так ска­зать, про­из­ве­де­ний искус­ства – книг, кино­филь­мов, спек­так­лей. Да, в текстах вели­кой рус­ской лите­ра­туры немало строк и стро­чек, где соот­вет­ству­ю­щие слова даже в ака­де­ми­че­ских изда­ниях стыд­ливо заме­ня­лись отто­чи­ями.

Но разве есть что-нибудь общее между ними и матом в угоду моде, для созда­ния ореола ска­брез­ной скан­даль­но­сти или просто потому, что иначе гово­рить не умеют? Мат – это, увы, объ­ек­тив­ная суро­вая реаль­ность. Отчет­ливо осо­зна­вая это, должны ли мы занять без­участ­ную пози­цию? Вряд ли. Ведь сквер­но­сло­вие не только оскорб­ляет других людей, но и раз­ру­ша­юще дей­ствует на самого чело­века: мат как бы ста­но­вится частью его мен­та­ли­тета.

Чело­век начи­нает смот­реть на мир сквозь сетку, узлы кото­рой свя­заны из матер­ных слов, и мир этот удру­ча­юще при­ми­ти­вен, поскольку все мно­го­об­ра­зие жизни низ­во­дится в нем до про­стей­ших отправ­ле­ний. Нет и не может быть каких-то уни­вер­саль­ных рецеп­тов изле­че­ния от сквер­но­сло­вия. Ясно одно: это воз­можно только при зна­чи­тель­ном (на поря­док, на несколько поряд­ков) повы­ше­нии куль­тур­ного уровня как обще­ства, так и отдель­ного чело­века.

Не нужно тешить себя иллю­зи­ями: спив­ше­гося люм­пена или про­сти­тутку с пло­щади трех вок­за­лов никто не научит гово­рить на другом языке. Но многое можно сде­лать в мик­ро­кол­лек­тиве – в классе, сту­ден­че­ской ауди­то­рии и осо­бенно в семье. Давайте будем нетер­пимы к сквер­но­сло­вию – нало­жим на него полный и не под­ле­жа­щий обсуж­де­нию запрет.

О грехе сквер­но­сло­вия

Сквер­но­сло­вие – гнус­ный порок, кото­рый в Свя­щен­ном Писа­нии при­рав­ни­ва­ется к смерт­ному греху ( Еф. 5:4-5 ). От него стонет мать-земля Рус­ская, им рас­тлены души и уста вели­ких фило­со­фов и писа­те­лей, кото­рые еще ста­ра­ются учить других добру и про­из­но­сить вслух пре­крас­ные слова, но никак не могут спра­виться с этой пагуб­ной при­выч­кой, оста­ва­ясь наедине, в кругу друзей, когда ничто уже не застав­ляет сдер­жи­вать себя.

Ума­ли­лась духов­ная жизнь – ума­ли­лась и про­по­ведь цер­ков­ная. По лож­ному ли стыду, по боязни ли упре­ков за упо­ми­на­ние в храме такого “неудобь ска­за­е­мого» – да и не соот­вет­ству­ю­щего обста­новке пред­мета, по отсут­ствию ли созна­ния его важ­но­сти и при­но­си­мого им вреда при стро­е­нии духов­ной жизни хри­сти­а­нина или, наобо­рот, с отча­я­ния, что все равно ничего не сде­ла­ешь против моря греха, но только подоб­ная про­по­ведь пре­кра­ти­лась. Где преж­ние Павлы, Кипри­аны, Васи­лии, Зла­то­усты? Где они, бес­по­щадно, неумолчно обли­чав­шие эту гнус­ность, из-за кото­рой невоз­можно поло­жить самое начало спа­се­ния? Ведь есть рас­тле­ние тела и есть рас­тле­ние души, и поскольку душа пре­вос­хо­дит тело, а слово есть самое ценное и высо­кое в чело­веке, отли­ча­ю­щее его от скотов и упо­доб­ля­ю­щее Богу (сравни: Бог-Слово), постольку рас­тле­ние души и осквер­не­ние слова – вели­кий грех в срав­не­нии со всем прочим. Все осталь­ное уже ему сопут­ствует.

Сра­мо­сло­вие – болезнь, кото­рой забо­ле­вают, впро­чем, доб­ро­вольно. И как болез­нью им зани­ма­ются пси­хи­атры, и о про­ис­хож­де­нии его строят свои гада­ния исто­рики куль­туры, этно­графы, антро­по­логи. Даже фило­логи (и кажется, больше всех, – тоже “науку дви­гают”) заин­те­ре­со­ва­лись данным явле­нием. В насто­я­щее время на Западе суще­ствует целая лите­ра­тура, пере­вод­ная и ори­ги­наль­ная, на этот счет: мно­го­том­ные опи­са­ния всего одной только вещи – поло­вого акта у раз­лич­ных наро­дов и во все вре­мена, есте­ствен­ного и про­ти­во­есте­ствен­ного, в сопут­ству­ю­щей обста­новке кото­рому иногда думают нахо­дить усло­вия про­ис­хож­де­ния сра­мо­сло­вия; затем раз­лич­ные сло­вари, сбор­ники матер­ных слов и выра­же­ний и тому подоб­ное.

Конечно, скажут, это ведь в «науч­ных» целях дела­ется, а не ради удо­вле­тво­ре­ния стра­стей без­нрав­ствен­ных людей, ску­па­ю­щих пор­но­гра­фи­че­ские сти­хо­тво­ре­ния, опи­са­ния, кар­тины, фото­гра­фи­че­ские кар­точки и прочее. А я скажу: в том ли заклю­ча­ется ваша пре­сло­ву­тая наука, чтобы, надев про­фес­сор­ский виц­мун­дир с док­тор­ским знач­ком на нем и воору­жив­шись для при­ли­чия латы­нью, зани­маться изу­че­нием того, о чем сты­дятся гово­рить между собою и про­сти­тутки, когда они не заняты своим ремеслом? Не значит ли это, под видом высо­кой цели, зани­маться тайком самым гнус­ным и тонким раз­вра­том? Диа­волу, конечно, вовсе не нужно, чтобы писа­тель или вели­кий ученый непре­менно по пуб­лич­ным домам шатался и рас­тра­чи­вал тем свое здо­ро­вье, – хотя, как видели мы, и этим он не брез­гует, но ему гораздо инте­рес­нее, чтобы талант­ли­вый дея­тель, бла­го­даря своим помра­чен­ным спо­соб­но­стям, рас­тле­вал люд­ские массы. Если он погиб­нет, то погиб­нет только один, а если пустит в народ свои сочи­не­ния, отрав­лен­ные тонким ядом греха, то погу­бит многих. Диа­волу есть чему пора­до­ваться… А вещи такого рода можно делать только под видом важ­ного дела или даже доб­ро­де­тели. Вот и здесь – наука-де, нужда, хоро­шая цель пре­сле­ду­ется. Но если бы это было так, пока­зать бы надо не только, в чем мер­зость порока, но и как от него изба­виться, да и рели­гию бы надо к делу при­влечь, послу­шать, что и она скажет. Ведь это ее больше всего каса­ется. Но ничего подоб­ного не наблю­да­ется. Сле­до­ва­тельно, и все постро­е­ние от демо­нов – сперва тонко обо­льща­ются и рас­тле­ва­ются вожаки “куль­тур­ного” чело­ве­че­ства: ученые, поэты, писа­тели, а чрез них и обще­ство, чита­ю­щая пуб­лика. А может быть, даже и вза­имно.

Сра­мо­сло­вие при­суще всем векам, местам и наро­дам. Порок этот есть насле­дие чисто язы­че­ское. Он все­цело коре­нится в фал­ли­че­ских куль­тах Древ­него Востока, начи­ная с “глубин сата­нин­ских” ( Откр. 2:24 ) и темных бездн раз­врата в честь Ваала, Астарты и прочих и кончая клас­си­че­скими наслед­ни­ками биб­лей­ского Хама. Причем порок этот и какое-то тайное стран­ное тяго­те­ние к нему нахо­дятся в прямой зави­си­мо­сти от того, насколько близко стоит чело­век к Богу. И если он ото­дви­га­ется от Боже­ства, то тотчас же начи­нает вхо­дить в область сата­нин­скую и при­об­ре­тать эту сквер­ную при­вычку – при­зы­вать вместо Бога имя лука­вого и вместо боже­ствен­ных вещей поми­нать срам­ные. И уди­ви­тель­нее всего то, что чело­век, повто­ряя в XX веке по Рож­де­стве Хри­сто­вом неко­то­рые бес­стыд­ные слова и дей­ствия, и не дога­ды­ва­ется, кому и чему он этим обязан, из такого же по счету сто­ле­тия, но только до Рож­де­ства Хри­стова.

Хри­сти­а­нин! Упо­треб­ляя их, поду­май, кому ты слу­жишь вместо Бога, кому молишься, что ты дела­ешь. Ты не просто совер­ша­ешь лег­ко­мыс­лен­ное дело, не про­стую грубую шутку допус­ка­ешь, слова твои не про­стое коле­ба­ние воз­душ­ных волн. Но ты про­из­но­сишь – хотя, несчаст­ный, и не веришь в это – страш­ные закли­на­ния, ты накли­ка­ешь и при­вле­ка­ешь гнус­ней­ших бесов, ты в это время сатане при­но­сишь про­ти­во­есте­ствен­ную сло­вес­ную жертву. Ты дела­ешься, посред­ством самых смрад­ных при­е­мов, кол­ду­ном, магом, чаро­деем, быть может, не зная и не хотя того. Однако дело оста­ется делом – и бесы тебя окру­жают и руко­пле­щут…

Сквер­но­сло­вие встре­ча­ется не только в устной речи, но и в печат­ном виде – у писа­те­лей, а в среде мало­гра­мот­ных порож­дает так назы­ва­е­мую “забор­ную лите­ра­туру”. И этот вид порока – не только отли­чи­тель­ная осо­бен­ность нашего вре­мени, но суще­ство­вал всегда и везде. Это и понятно, если при­нять во вни­ма­ние, что было ска­зано выше о про­ис­хож­де­нии сквер­но­сло­вия.

В насто­я­щее время сквер­но­сло­вие – повсе­мест­ный порок (а не только рус­ских). Даже в так назы­ва­е­мой “изящ­ной” лите­ра­туре, и притом ино­стран­ной, авторы не могут обойти его: “…Послы­ша­лись креп­кие слова и брань с упо­ми­на­нием о роди­те­лях”, – живо­пи­сует в одном из своих глав­ных рома­нов извест­ный аме­ри­кан­ский писа­тель Джек Лондон.

Но осо­бенно пора­зи­тельны и омер­зи­тельны факты из личной жизни “вождей” чело­ве­че­ства и куль­тур­ной мысли, разных гете, шопен­гау­э­ров, пуш­ки­ных, лер­мон­то­вых, язы­ко­вых, сал­ты­ко­вых-щед­ри­ных и мно­же­ства прочих. Они осо­бенно поучи­тельны для вни­ма­тель­ных к своей внут­рен­ней жизни и забо­тя­щихся о чистоте своего сердца. При виде того, как гении и таланты никнут от этой стра­сти, подобно цветам перед жаром рас­ка­лен­ной печки, при виде того, как у них с души зараза пере­хо­дит иногда и на тело, и оно начи­нает гнить, и как ничтож­ной, “бро­со­вой” вещью дела­ется весь их гро­мад­ный талант, бес­силь­ный, жалкий, никуда не годный, как не вос­пла­каться про­стым людям и не обра­титься за помо­щью к Богу, Еди­ному Защит­нику. Если наука и искус­ство, уста­нав­ли­ва­ю­щие как законы пре­крас­ного, так и гра­ницы доз­во­лен­ного в изоб­ра­же­нии дис­гар­мо­нии и несо­вер­шен­ства, наряду с ари­сто­кра­ти­че­ским вос­пи­та­нием не застра­хо­вы­вают от без­об­ра­зия и безу­мия сей гнус­но­сти, то к чему они? Надо искать других путей… Спро­сят: где же искать? – В хри­сти­ан­стве.

Но как же смот­рит хри­сти­ан­ство на все это? Гово­рит ли оно что-либо о матер­ной брани? Есть ли опре­де­лен­ный взгляд, прямая запо­ведь цер­ков­ная отно­си­тельно нее? – Все есть.

Святой апо­стол Павел пове­ле­вает: “Блуд и всякая нечи­стота не должны даже име­но­ваться у вас, как при­лично святым. Также сквер­но­сло­вие и пусто­сло­вие и сме­хо­твор­ство не при­личны вам, а напро­тив бла­го­да­ре­ние, ибо знайте, что ника­кой блуд­ник, или нечи­стый… не имеет насле­дия в Цар­стве Христа и Бога” ( Еф. 5:3-5 ).

Еще яснее (по гре­че­скому тексту) апо­стол Павел гово­рит в Посла­нии к Колос­ся­нам ( Кол.3:8 ): “…А теперь вы отло­жите все: гнев, ярость, злобу, зло­ре­чие, сквер­но­сло­вие уст ваших”.

О том же, о хра­не­нии языка и о заразе, кото­рая рас­про­стра­ня­ется от сра­мо­сло­вия на все окру­жа­ю­щее, гово­рит и св. апо­стол Иаков (3:6–12).

Святые отцы и учи­тели Церкви в первые века хри­сти­ан­ства, когда хри­сти­ане посто­янно стал­ки­ва­лись с раз­врат­ными языч­ни­ками, были вынуж­дены непре­станно напо­ми­нать веру­ю­щим об их высо­ком звании, чтобы они охра­няли себя и опа­са­лись, как бы не зара­зиться самим тою же смрад­ною при­выч­кой, кото­рой больны языч­ники. Вместе с тем они разъ­яс­няли, в чем состоит истин­ное суще­ство порока.

Так, Кли­мент Алек­сан­дрий­ский еще в конце II века по Рож­де­стве Хри­сто­вом на своих лек­циях поучал слу­ша­те­лей кате­хи­за­тор­ской школы в Алек­сан­дрии, гото­вив­шихся к при­ня­тию Кре­ще­ния: “От небла­го­при­стой­ных речей мы не только сами должны воз­дер­жи­ваться, но стро­го­стью своего взгляда, отво­ра­чи­ва­нием головы, так назы­ва­е­мым мор­ще­нием носа, а часто и жест­ким словом наморд­ник набра­сы­вать на уста и тем, кто вда­ется в такие речи. Ибо исхо­дя­щее из уст, гово­рится, осквер­няет чело­века ( Мф.15:18 )…

Не менее рев­ниво мы должны охра­нять себя от при­ра­же­ния к нам небла­го­при­стой­ных речей; слух веру­ю­щих во Христа должен быть защи­щен от этого”.

Все дело в упо­треб­ле­нии и цели. Ведь, в сущ­но­сти говоря, “ни в словах, коими в нас нрав­ствен­ный стыд вызы­ва­ется за неко­то­рые органы, ни в самих этих частях тела, ни в поло­вом сово­куп­ле­нии брач­ной четы… нет ничего такого, чем обо­зна­ча­лось бы в соб­ствен­ном смысле непри­лич­ное. Колено, икры и подоб­ные члены не пред­став­ляют собою чего-либо непри­лич­ного ни по наиме­но­ва­ниям своим, ни по дея­тель­но­сти; поло­вые же части чело­века состав­ляют пред­меты стыда, а не позора. Непри­стойно, достойно стыда и срама и потому достойно нака­за­ния только про­ти­во­за­кон­ное при­ве­де­ние в дей­ство, потому что истинно непри­стоен лишь грех и его дела. Соот­вет­ственно этому под речами небла­го­при­стой­ными в соб­ствен­ном смысле можно разу­меть гово­ре­ние лишь о вещах гре­хов­ных, напри­мер, о любо­де­я­нии, педе­ра­стии и тому подоб­ном. Однако же нужно и празд­ной бол­товни избе­гать”.

Выпишу еще цитату из свя­того Иоанна Зла­то­уста. “Хочешь ли знать, сколь вели­кое зло – гово­рить срам­ное и постыд­ное? Всмот­рись, как крас­неют от твоего бес­стыд­ства те, кото­рые тебя слу­шают. В самом деле, что может быть хуже и пре­зрен­нее чело­века, бес­стыдно сра­мо­сло­вя­щего. Как же ты можешь научить цело­муд­рию жену, когда бес­стыд­ными гла­зами воз­буж­да­ешь ее идти в рас­пут­ство? Лучше извер­гать гни­лость изо рта, нежели сквер­но­сло­вие. Если у тебя дурно пахнет изо рта, то ты не при­ка­са­ешься к общей тра­пезе; но когда в душе твоей такой смрад, скажи мне, как ты дер­за­ешь при­сту­пать к Тайнам Гос­под­ним? Если бы кто, взяв нечи­стый сосуд, поло­жил его на твоей тра­пезе, такого ты, избив пал­ками, про­гнал бы. Скажи теперь, ужели ты не дума­ешь про­гне­вать Бога, когда на тра­пезу Его (а уста наши и есть тра­пеза Божия, когда мы при­об­ща­емся Таин­ства Евха­ри­стии) при­но­сишь слова, гнус­ней­шие вся­кого нечи­стого сосуда? Да и как может быть иначе? Ничто так не про­гнев­ляет Его, Свя­тей­шего и Чистей­шего, как такие слова; ничто не делает людей столь наг­лыми и бес­стыд­ными, как когда они гово­рят и слу­шают подоб­ные слова; ничто так легко не рас­стра­и­вает нервы цело­муд­рия, как воз­го­ра­ю­щийся от таких слов пла­мень. Бог вложил в уста твои бла­го­во­ние, а ты вла­га­ешь в них слова, зло­вон­нее вся­кого трупа, уби­ва­ешь самую душу и соде­лы­ва­ешь ее нечув­стви­тель­ною”.

Грех этот настолько нема­ло­ва­жен и тре­бует столь боль­шого вни­ма­ния для своего иско­ре­не­ния, как со сто­роны повин­ного в нем, так и со сто­роны пас­ты­рей, что Цер­ковь даже выно­сила данный вопрос на обсуж­де­ние своих собо­ров, считая необ­хо­ди­мым обра­щаться к содей­ствию и госу­дар­ствен­ной власти, осо­бенно в тех слу­чаях, когда языч­ники поз­во­ляли себе срамно выра­жаться в свя­щен­ных для хри­стиан местах, вводя в этот соблазн и самих хри­стиан, так что с глу­бо­кою скор­бью гово­рил неко­гда Кар­фа­ген­ский собор (318 г.): “И изрещи стыд есть… непо­треб­ными сло­вами оскорб­ляют честь мате­рей семейств и цело­муд­рие других бес­чис­лен­ных бла­го­че­сти­вых жен… так что от при­бе­жища самыя святыя веры почти убе­гати нужно бывает”.

Как же хри­сти­а­нину вести себя в при­сут­ствии сквер­но­сло­вов?

Тут же, во-первых, обра­титься умом к Богу, воору­житься Иису­со­вой молит­вой и, во-вторых, если нельзя убе­жать, то пере­но­сить брань с тер­пе­нием и осуж­де­нием себя самого.

Вот при­меры. В Пате­рике рас­ска­зы­ва­ется, как братия посе­тили одного свя­того старца, живу­щего в пустом месте. Они нашли вне мона­стыря его отро­ков, пасу­щих и гово­ря­щих непри­стой­ные слова. После того как они открыли ему свои мысли и полу­чили пользу от знания его, гово­рят ему:

– Авва, как ты тер­пишь таких отро­ков и не запре­ща­ешь им, чтобы они не бало­вали?

– По немощ­ной при­роде, братия, – отве­чал со сми­ре­нием старец. – Я нахожу иногда дни, когда желал бы запре­тить им, и однако же, упре­кая самого себя, говорю: если сего малого не пере­ношу, то как могу пере­не­сти, если пошлется мне вели­кое иску­ше­ние? Поэтому-то я ничего не говорю им, чтобы полу­чить при­вычку пере­но­сить слу­ча­ю­ще­еся.

А в тер­пе­нии – как старец знал – заклю­ча­ется запо­ведь и обе­то­ва­ние спа­се­ния Самого Гос­пода ( Мф. 10:22 ).

Рас­ска­зы­вает еще о своем духов­ном отце и старце, иерос­хи­мо­нахе Алек­сан­дре, затвор­нике Геф­си­ман­ского скита (близ Свято-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лавры), его ученик, тоже извест­ный старец, почив­ший недавно, схи­и­гу­мен Зоси­мо­вой пустыни отец Герман:

“Одна­жды к отцу Алек­сан­дру пришел мир­ской чело­век и начал гово­рить раз­лич­ные мер­зо­сти и про себя, и про других. В то время в келии старца был келей­ник его; он не вытер­пел того, что при­шлось ему слы­шать от рас­сказ­чика и, не желая долее слу­шать, вышел. После келей­ник, при­шедши к старцу, спро­сил его:

– Батюшка, про­стите, я соблаз­нился, слыша слова, кото­рые гово­рил вам тот миря­нин. Я думал, и вам слу­шать это мер­зостно?

Отец Алек­сандр на это отве­чал ему:

– Я не слыхал ни слова, – в это время ум старца был занят молит­вою, – и ты хорошо сделал, что ушел; не нужно бы совсем слу­шать с самого начала: немощ­ные духом бегают от этого…”.

Как пре­красна доб­ро­де­тель бла­жен­ного старца. Этот души­стый мед цело­муд­рия и чистоты в его устах и в сердце по срав­не­нию со зло­вон­ной сукро­ви­цей, исте­ка­ю­щей изо рта еще при жизни у разных зна­ме­ни­тых гениев и вождей чело­ве­че­ства.

(Печа­та­ется в сокра­ще­нии)

Поуче­ния свя­того Иоанна Зла­то­уста о сквер­но­сло­вии

Язык неболь­шой член, но много делает. Посмотри, неболь­шой огонь как много веще­ства зажи­гает! И язык – огонь, при­краса неправды; язык в таком поло­же­нии нахо­дится между чле­нами нашими, что осквер­няет все тело и вос­па­ляет круг жизни, будучи сам вос­па­ляем от геенны; ибо всякое есте­ство зверей и птиц, пре­смы­ка­ю­щихся и мор­ских живот­ных укро­ща­ется и укро­щено есте­ством чело­ве­че­ским, а язык укро­тить никто из людей не может: это неудер­жи­мое зло; он испол­нен смер­то­нос­ного яда ( Иак. 3: 5-8 ).

Если бы кому-нибудь взду­ма­лось на верных весах взве­сить наши мысли, то в тысяче талан­тов житей­ских раз­го­во­ров едва ли най­дется сто дина­риев духов­ных слов, или даже не най­дется и десяти оболов. Не стыдно ли, не смешно ли крайне, что имея слугу, по боль­шей части упо­треб­ляем его на дела нужные, а полу­чив язык, с соб­ствен­ным членом не обхо­димся так, как с слугою, а, напро­тив, упо­треб­ляем на дела бес­по­лез­ные и напрас­ные? И пусть бы только на дела напрас­ные: но мы делаем из него про­тив­ное и вред­ное упо­треб­ле­ние, от кото­рого ника­кой пользы не будет нам. Ибо если бы для нас было полезно то, о чем гово­рим, – и Богу были бы речи наши угодны. Но мы, что внушит диавол, то и гово­рим; то насме­ха­емся, то ост­ро­сло­вим, то про­кли­наем и оби­жаем, то кля­немся, лжем и пре­сту­паем клятвы, то не хотим вымол­вить слов; то празд­но­сло­вим и своею болт­ли­во­стью пре­вос­хо­дим старух, пере­би­рая то, что вовсе не каса­ется до нас.

Под­линно, много зла при­чи­няет болт­ли­вость языка, и, на- против, воз­дер­жа­ние его – много добра. Как нет ника­кой пользы от дома, города, стен, дверей, ворот, если нет при них стра­жей и людей зна­ю­щих, когда надобно запи­рать их и когда отво­рять; так не будет пользы и от языка и уст, если разум не будет при­став­лен откры­вать и закры­вать их с точ­но­стью и вели­кою осмот­ри­тель­но­стью, и знать, что нужно про­из­но­сить и что дер­жать внутри. Ибо не столь многие, гово­рит Пре­муд­рый, пали от меча, сколько от языка ( Сир.28: 21 ); и Хри­стос гово­рит: не вхо­дя­щее во уста, сквер­нит чело­века, но исхо­дя­щее изо уст, то сквер­нит чело­века ( Мф.15:11 ); и еще другой: устам твоим сотвори дверь и затвору ( Сир.28: 29 ). Будем же посто­янно хра­нить свои уста, при­ста­вив разум, как запор, не с тем, чтобы они были заклю­чены посто­янно, но чтобы откры­ва­лись в над­ле­жа­щее время. Потому что иногда мол­ча­ние полез­нее слов, а иногда слова лучше мол­ча­ния. Поэтому Пре­муд­рый гово­рит: время мол­чати и время гла­го­лати (( Еккл.3: 7 ). Если бы устам над­ле­жало посто­янно быть откры­тыми, то не нужны были бы для них двери; а если бы им над­ле­жало быть посто­янно закры­тыми, то не нужно было бы хра­не­ния. Для чего хра­нить то, что заперто? Для того дверь и хра­не­ние, чтобы мы делали все в над­ле­жа­щее время. А другой гово­рит: сло­ве­сем твоим сотвори вес и меру ( Сир.28:29 ), требуя еще боль­шей точ­но­сти, – чтобы мы не только про­из­но­сили слова, какие должно, но с над­ле­жа­щею тща­тель­но­стью, так ска­зать, взве­ши­вали и обсу­жи­вали их. Если мы посту­паем так с золо­том и веще­ством тлен­ным, то тем более надобно делать это со сло­вами, так, чтобы в них не было ни недо­статка, ни изли­ше­ства. Поэтому и гово­рит Пре­муд­рый: не воз­брани сло­весе во время спа­се­ния ( Сир.4:27 ). Видишь ли время про­из­не­се­ния слов? А в другом месте, ука­зы­вая на время мол­ча­ния, гово­рит: аще есть в тебе разум, отве­ща­вай искрен­нему; аще же ни, то буди рука твоя на устех твоих ( Сир.5:14 ). Еще: умно­жаяй сло­веса, мерзок будет ( Сир.20:8 ). Лучше чело­век скры­ваяй буй­ство свое, нежели чело­век скры­ваяй пре­муд­рость свою ( Сир.20:31 ). Слышал ли еси слово, да умрет с тобою: не убойся, не рас­торг­нет тебе ( Сир. 19:10 ). Еще: от лица сло­весе побо­лит буй, якоже рож­да­ю­щая от лица мла­денца ( Сир. 19:11 ). Далее и о мере слов гово­рит: гла­голи юноше, аще тебе есть потреба, едва дващи, аще вопро­шен будеши: сократи слово, малыми многая изгла­голи ( Сир.32:9,10 ). Под­линно много нужно осмот­ри­тель­но­сти, чтобы, владея языком, упо­треб­лять его совер­шенно без­опасно. Поэтому он и гово­рит еще: есть обли­че­ние, еже несть красно и есть молчай и обре­та­яся пре­мудр ( Сир.19:28 ). Нужно не только мол­чать и гово­рить бла­го­вре­менно, но и с вели­кою бла­го­да­тию; поэтому Павел и гово­рит: слово ваше да бывает всегда во бла­го­дати, солию рас­тво­рено, ведети, как подо­бает вам еди­ному комуждо отве­ща­вати ( Кол.4:6 ). Поду­май, что это член, кото­рым мы бесе­дуем с Богом, кото­рым воз­но­сим Ему хвалу; это – член, кото­рым мы при­ни­маем страш­ную жертву. Верные знают, о чем я говорю. Поэтому нужно, чтобы он был чистым от вся­кого осуж­де­ния, пори­ца­ния, сквер­но­сло­вия, кле­веты. Если в нас рож­да­ется какой-нибудь сквер­ный помы­сел, то надобно пода­вить его внутри и не допус­кать ему пере­хо­дить в слова. Если мало­ду­шие застав­ляет тебя роп­тать, то нужно истре­бить и этот корень, содер­жать дверь крепко и хра­нить строго. И пороч­ным поже­ла­ниям не нужно поз­во­лять рож­даться, а зарож­да­ю­щи­еся подав­лять внутри и иссу­шать в самом корне.

Такое хра­не­ние языка имел Иов; поэтому он и не про­из­нес ни одного непри­стой­ного слова, по боль­шей части молчал, а когда сле­до­вало отве­чать жене, то про­из­но­сил слова, испол­нен­ные любо­муд­рия. Тогда только сле­дует гово­рить, когда слова полез­нее мол­ча­ния. Поэтому и Хри­стос сказал: всякое слово празд­ное, еже аще рекут чело­вецы, воз­да­дят о нем слово ( Мф.12:36 ). И Павел: всяко слово гнило да не исхо­дит из уст ваших ( Еф.4:29 ). А как можно содер­жать эту дверь в без­опас­но­сти и хра­нить строго, об этом послу­шай дру­гого, кото­рый гово­рит: буди вся повесть твоя в законе Выш­няго ( Сир. 9:20 ). Если ты научишься не гово­рить ничего лиш­него, но посто­янно ограж­дать и мысль и уста свои бесе­дою из Боже­ствен­ных Писа­ний, то хра­не­ние твое будет крепче ада­манта. Под­линно, есть много путей поги­бели чрез уста, напри­мер, когда кто сквер­но­сло­вит, когда насме­ха­ется, когда пусто­сло­вит, когда тще­сла­вится как фари­сей, кото­рый, не имея ограж­де­ния при устах своих, в немно­гих словах излил все, что нахо­ди­лось у него внутри, и потому, как дом без двери, не имев воз­мож­но­сти удер­жать нахо­див­ше­гося в нем сокро­вища, вдруг сде­лался бедным. Другой, посмотри, погиб чрез тще­сла­вие; ибо он сказал: выше звезд небес­ных поставлю пре­стол мой ( Ис.14:13 ). А иудеи иногда за то, что радо­ва­лись несча­стиям ближ­него, слышат: зане ресте: благо же, бысть якоже прочии языцы Изра­иль; иногда уко­ря­ются за то, что роп­тали и гово­рили: всяк творяй зло, добр пред Гос­по­дем, и в них Сам бла­го­воли. И ныне мы блажим чуждих и сози­да­ются тво­ря­щии без­за­кон­ная. Так напи­сано в книге про­рока Мала­хии ( Мал.2:17 ).

Другие погибли чрез ропот, как гово­рит Павел: не роп­щите, якоже неции роп­таша, и поги­боша от все­гу­би­теля ( 1Кор.10:10 ). Иные чрез насмешки: Седоша ясти и пити, и восташа играти ( Исх.32:6 ). Иные чрез зло­сло­вие: иже аще речет брату своему: рака, пови­нен есть сон­мищу ( Мф.5:22 ). И другие, в гораздо боль­шем числе, погибли дру­гими спо­со­бами, не хранив уст своих. Если ты хочешь слы­шать, как неко­то­рые погибли и чрез небла­го­вре­мен­ное мол­ча­ние, я покажу тебе. Аще не воз­ве­стиши народу, – гово­рил Гос­подь, – без­за­кон­ник в без­за­ко­нии своем умрет, крове же его от руки твоея взыщу (Иезек.3:18). А иной – чрез то, что гово­рит вся­кому без раз­бора и бро­сает вве­рен­ное ему: не дадите, – сказал Гос­подь, – святая псом, ни поме­тайте бисер ваших пред сви­ньями ( Мф.7:6 ). Иной – чрез смех; потому и ска­зано: горе вам сме­ю­щимся, яко возры­да­ете ( Лк.6:25 ).

Видишь ли, как губят уста? Посмотри, как, напро­тив, и спа­сают уста. Видел ли ты фари­сея, погиб­шего чрез них? Посмотри на мытаря, спас­ше­гося чрез них. Видел ли ино­пле­мен­ника, потер­пев­шего нака­за­ние за тще­сла­вие? Посмотри на пра­вед­ника сми­рен­ного и ска­зав­шего: аз есмь земля и пепел ( Быт. 18: 27 ). Видел ли раду­ю­ще­гося чужим бед­ствиям и за то осуж­ден­ного и нака­зан­ного? Посмотри на состра­да­тель­ного, полу­чив­шего спа­се­ние; ибо ска­зано: даждь зна­ме­ния на лица сте­ня­щих и болез­ну­ю­щих (Иезек.9:4). Поэтому и Павел гово­рит: радо­ва­тися с раду­ю­щи­мися и пла­кати с пла­чу­щими ( Рим. 12:15 ); если ты, гово­рит, не можешь сде­лать ничего дру­гого, то нема­лое доста­вишь уте­ше­ние сету­ю­щему своим собо­лез­но­ва­нием. Видел ли сме­ю­ще­гося и за то пре­дан­ного плачу? Посмотри на скор­бя­щего и полу­ча­ю­щего уте­ше­ние. Бла­жени пла­чу­щии, – сказал Гос­подь, – яко тии уте­шатся ( Мф.5:4 ). Видел ли роп­щу­щих и за то нака­зан­ных? Посмотри на бла­го­дар­ных – спа­са­ю­щихся. Бла­го­сло­вен еси Гос­поди Боже отец наших, – гово­рит пророк, – хвально и про­слав­лено имя Твое во веки: яко пра­ве­ден еси о всех, яже сотво­рил еси нам; и немного далее: яже навел еси на ны ( Дан. 3: 28 ). Те гово­рили: всяк творяй зло, добр пред Гос­по­дом; а эти напро­тив: чисто око Твое, еже не видети зла ( Авв.1:13 ). Те убла­жали чуждых, яко сози­да­ются тво­ря­щии без­за­кон­ная; а этот убла­жает полу­ча­ю­щих помощь от Бога: бла­жени, гово­рит, людие, имже Гос­подь Бог их ( Пс.143:15 ); и еще: нерев­нуй лукав­ну­ю­щым, ниже завиди тво­ря­щым без­за­ко­ние ( Пс.36:1 ).

Видел ли нака­зы­ва­е­мых за смех? Посмотри на спа­са­ю­щихся сле­зами и постом, вспом­нив о нине­ви­тя­нах. Видел ли нака­зы­ва­е­мых за зло­сло­вие? Посмотри на полу­ча­ю­щих награду за бла­го­сло­ве­ние. Бла­го­сло­вя­щии тя бла­го­сло­вени, и про­кли­на­ю­щии тя про­кляти ( Числ.24:9 ). Бла­го­сло­вите изго­ня­ю­щия вы, моли­теся за тво­ря­щих вам напасть, да будете подобни Отцу вашему, Иже есть не небе­сех ( Мф.5:44,45 ). Видишь ли, что не должно ни совер­шенно заклю­чать уста, ни всегда откры­вать их, но знать время для того и дру­гого? Зная это, и пророк сказал: положи Гос­поди хра­не­ние устом моим, и дверь ограж­де­ния о устнах моих ( Пс.140:3 ).

Не знаю, откуда вошла в людей эта болезнь: мы стали болт­ливы, в нашей душе не дер­жится ничего. Послу­шай одного муд­реца, кото­рый, уве­ще­вая, гово­рит: слышал ли еси слово, да умрет с тобою: не убойся, не рас­торг­нет тебе ( Сир.19:10 ); и еще: от лица сло­весе побо­лит буй, якоже рож­да­ю­щая от лица мла­денца ( Сир.19:11 ). Мы готовы на обви­не­ния, скоры на осуж­де­ния. Если бы мы не сде­лали ника­кого дру­гого зла, то и этого доста­точно для того, чтобы погу­бить нас, ввести в геенну, при­чи­нить нам тысячи бед. А дабы ты точнее узнал это, послу­шай про­рока, кото­рый гово­рит: седя на брата своего кле­ве­таша ( Пс.49:20 ). Но не я, гово­ришь ты, а другой. Нет, – ты. Если бы ты не гово­рил, то другой не услы­шал бы; а если бы и услы­шал, то ты не был бы вино­вен во грехе. Недо­статки ближ­них должно умал­чи­вать и при­кры­вать, а ты под пред­ло­гом доб­ро­же­ла­тель­ства выстав­ля­ешь их на вид, дела­ешься если не обви­ни­те­лем, то рас­сказ­чи­ком, бол­ту­ном, глуп­цом. О, срам! Вместе с ним ты сра­мишь себя самого и не чув­ству­ешь? смотри, сколько зол про­ис­хо­дит отсюда: ты про­гнев­ля­ешь Бога, огор­ча­ешь ближ­него, дела­ешь себя самого повин­ным нака­за­нию! Не слышал ли, что Павел гово­рит о вдо­ви­цах? Не точию праздны, гово­рит, учатся обхо­дити домы, но и бля­дивы и любо­пытны, гла­го­лю­щия яже не подо­бает ( 1Тим.5:13 ). Таким обра­зом даже и тогда, когда бы ты верил ска­зан­ному о твоем брате, не сле­дует пере­ска­зы­вать, а тем более, когда не веришь. О себе ты всегда забо­тишься, опа­са­ясь, чтобы не быть осуж­дену от Бога. Бойся же, чтобы не быть тебе осуж­дену и за болт­ли­вость. Ты не можешь ска­зать: Бог не осудит меня за болт­ли­вость; а это дело есть болт­ли­вость. Для чего ты рас­про­стра­ня­ешь слух? Для чего умно­жа­ешь зло? Оно может погу­бить нас. Потому и гово­рит Хри­стос: не судите, да не судими будете ( Мф.7:1 ). Но мы нисколько не думаем об этом, и пример фари­сея не вра­зум­ляет нас. Он сказал правду: несмь якоже сей мытарь, сказал тогда, когда никто не слушал его, и однако осуж­ден ( Лк.18:11 ). Если же он осуж­ден, выска­зав правду и сказав тогда, когда никто не слушал его; то какому муче­нию под­верг­нутся те, кото­рые всюду раз­гла­шают ложное и такое, в чем сами не уве­рены, подобно болт­ли­вым жен­щи­нам? Чего не потер­пят они? Поло­жим же на уста свои дверь и ограж­де­ние. От болт­ли­во­сти про­изо­шло бес­чис­лен­ное мно­же­ство зол: рас­стра­и­ва­лись семей­ства, раз­ры­ва­лись узы дружбы, про­ис­хо­дили тысячи других бед­ствий. Не ста­райся же, чело­век, узна­вать то, что каса­ется ближ­него. Но ты болт­лив, ты имеешь этот недо­ста­ток? Говори лучше о своих делах Богу, – и это не будет недо­стат­ком, а будет при­об­ре­те­нием; говори о своих делах дру­зьям, дру­зьям истин­ным и спра­вед­ли­вым, на кото­рых ты пола­га­ешься, дабы они моли­лись о грехах твоих. Если будешь гово­рить о чужих делах, то не полу­чишь ника­кой пользы, ника­кого при­об­ре­те­ния, но еще полу­чишь вред; а если будешь испо­ве­до­вать свои дела пред Гос­по­дом, то полу­чишь вели­кую награду.

Итак, познаем сети и будем ходить дальше от них; познаем стрем­нины и не будем при­бли­жаться к ним. Мы будем совер­шенно без­опасны, если станем избе­гать не только грехов, но и того, что хоть и кажется без­раз­лич­ным, однако ж бывает для нас пре­ткно­ве­нием ко греху. Так, напри­мер, смех и шуточ­ные слова не кажутся явным грехом, а ведут к явному греху: часто от смеха рож­да­ются сквер­ные слова, от сквер­ных слов – еще более сквер­ные дела; часто от слов и смеха – руга­тель­ство и оскорб­ле­ние, от руга­тель­ства и оскорб­ле­ния – удары и раны, от ран и ударов – смер­тель­ные пора­же­ния и убий­ства. Итак, если жела­ешь себе добра, убегай не только сквер­ных слов и сквер­ных дел, – не только ударов, ран и убийств, – но даже и без­вре­мен­ного смеха, даже и шуточ­ных слов, потому что они бывают корнем после­ду­ю­щих зол. Поэтому Павел гово­рит: сквер­но­сло­вие и буе­сло­вие да не исхо­дит из уст ваших ( Еф.5:4; 4:29 ); потому что оно, хотя само по себе и кажется незна­чи­тель­ным, но бывает для нас при­чи­ною вели­ких зол. Будем избе­гать не только грехов, но и того, что хоть кажется без­раз­лич­ным, однако же мало-помалу увле­кает нас к этим грехам. Будем дер­жаться вдали от грехов. Хочешь быть дале­ким от сквер­ных слов? – избе­гай не только сквер­ных слов, но и бес­по­ря­доч­ного смеха и всякой похоти. Хочешь быть дальше от убийств? – Бегай руга­тельств. Боль­шая сеть – необуз­дан­ность языка; ей нужна и вели­кая узда. Поэтому и сказал некто: сеть крепка мужу свои устне, и пле­ня­ется сло­вами своих уст ( Притч.6:2 ). Итак, прежде всех других членов умерим этот (язык), его обуз­даем и изго­ним из уст руга­тель­ства и брани, и сквер­но­сло­вие, и зло­ре­чие, и злую при­вычку к клят­вам.

Хочешь ли знать, сколь вели­кое зло – гово­рить срам­ное и постыд­ное? Всмот­рись, как крас­неют от твоего бес­стыд­ства те, кото­рые тебя слу­шают. Ибо что может быть хуже и пре­зрен­нее чело­века, бес­стыдно сра­мо­сло­вя­щего? Такие вклю­чают себя в разряд ско­мо­ро­хов и рас­пут­ных женщин. Но и рас­пут­ные жен­щины имеют более стыда, нежели ты. Как же ты можешь научить цело­муд­рию жену, когда бес­стыд­ными сло­вами воз­буж­да­ешь ее идти в рас­пут­ство? Лучше извер­гать гни­лость изо рта, нежели сквер­но­сло­вие. Если у тебя дурно пахнет изо рта, то ты не при­ка­са­ешься к общей тра­пезе; но когда душа твоя столь смрадна, скажи мне, как ты дер­за­ешь при­сту­пать к Тайнам Гос­под­ним? Если бы кто, взяв нечи­стый сосуд, поло­жил его на твоей тра­пезе, такого ты, избив пал­ками, про­гнал бы: скажи теперь, ужели ты не дума­ешь про­гне­вать Бога, когда гнус­ней­шие вся­кого нечи­стого сосуда про­из­но­сишь слова на сей тра­пезе Его? Ибо уста наши не тра­пеза ли Божия, когда мы при­об­ща­емся таин­ства Евха­ри­стии? Да и как может быть иначе? Ибо ничто так не про­гнев­ляет Его, свя­тей­шего и Чистей­шего, как такие слова; ничто не делает людей столь наг­лыми и бес­стыд­ными, как когда они гово­рят и слу­шают подоб­ные слова; ничто так легко не рас­тор­гает нерв цело­муд­рия, как воз­го­ра­ю­щийся от таких слов пла­мень. Бог вложил в уста твои бла­го­во­ние, а ты вла­га­ешь в них слова зло­вон­ней­шие вся­кого трупа и чрез них уби­ва­ешь самую душу и соде­лы­ва­ешь ее нечув­стви­тель­ною.

И сквер­но­сло­вие, – гово­рит (апо­стол Павел), – и буе­сло­вие, или кощуны, яже непо­доб­ная, но паче бла­го­да­ре­ние. ( Еф.5:4 ). Не про­из­носи слов ни шут­ли­вых, ни постыд­ных и не при­води их в дей­ствие, и ты уга­сишь пламя. Что пользы ска­зать шутку? Только воз­бу­дишь ею смех. Скажи мне, сапож­ник возь­мется ли за какое-нибудь дело, не при­над­ле­жа­щее реме­слу его, или станет ли при­об­ре­тать какой-нибудь подоб­ный инстру­мент? Никак, потому что чего мы не упо­треб­ляем, то ничего для нас не стоит. Да не будет ни одного слова празд­ного, так как от празд­но­сло­вия можно перейти к непри­лич­ному раз­го­вору. Теперь время не уве­се­ле­ния, но плача, скор­бей и рыда­ний. А ты шутишь? Какой боец, вышедши на арену, остав­ляет борьбу с про­тив­ни­ком и про­из­но­сит шутки? Близ тебя дьявол ходит вокруг, рыкая, чтобы погло­тить тебя, все воз­дви­гает и все обра­щает на твою голову, замыш­ляет, как бы выгнать тебя из твоего убе­жища, скре­же­щет зубами, воет, раз­ду­вает огонь против твоего спа­се­ния, а ты сидишь и про­из­но­сишь шутки, пусто­сло­вишь и про­из­но­сишь непри­лич­ные речи?! Можешь ли ты успешно одо­леть его? Мы забав­ля­емся по-детски, воз­люб­лен­ные! Хочешь узнать образ жизни святых? Послу­шай, что гово­рит Павел: три лета нощь и день непре­стаях уча со сле­зами еди­наго кого­ждо вас ( Деян. 20:31 ). Если же он упо­треб­лял такое попе­че­ние о миле­тя­нах и ефе­ся­нах, – не шутки гово­рил, а со сле­зами пре­по­да­вал учение, – то что ты ска­жешь о других? Послу­шай, что он гово­рит и к корин­фя­нам: от печали многия и туги сердца напи­сах вам мно­гими сле­зами ( 2Кор.2:4 ); и еще: кто изне­мо­гает, и не изне­мо­гаю; кто соблаз­ня­ется и аз не раз­жи­за­юся (11:29)?! Послу­шай, что он гово­рит еще в другом месте, еже­дневно, так ска­зать, желая пере­се­литься из мира: сущии в теле сем воз­ды­хаем ( 2Кор.5:4 ). А ты сме­ешься и забав­ля­ешься? Время войны, а ты зани­ма­ешься тем, что свой­ственно пля­су­нам? Разве ты не знаешь, сколь многим наве­там мы здесь под­вер­га­емся? Шутишь и забав­ля­ешься, гово­ришь остроты, воз­буж­да­ешь смех и нисколько не дума­ешь о деле. Сколько от шуток про­ис­хо­дит клят­во­пре­ступ­ле­ний, сколько вреда, сколько сквер­но­сло­вия! Ныне время войны и битвы, бдения и бодр­ство­ва­ния, воору­же­ния и при­го­тов­ле­ния к борьбе. В тепе­реш­нее время вовсе не может быть места смеху, ибо это – время мира. Послу­шай, что гово­рит Хри­стос: мир воз­ра­ду­ется, вы же печальни будете (Ин., 16: 20). Хри­стос рас­пялся на кресте из-за твоих зло­де­я­ний, а ты сме­ешься? Он потер­пел зау­ше­ния, столько постра­дал из-за твоих бед­ствий и объ­яв­шей тебя бури, а ты весе­лишься? И разве не тем более ты этим Его раз­дра­жа­ешь? Но так как иным это дело кажется без­раз­лич­ным и таким, от кото­рого трудно убе­речься, то рас­су­дим немного об этом и пока­жем, сколько велико это зло. Это дело дья­вола – не радеть о без­раз­лич­ных поступ­ках. И, во-первых, если бы это было и без­раз­лично, и в таком случае не должно этим пре­не­бре­гать, зная, что от этого про­ис­хо­дит много зол, кото­рые воз­рас­тают и часто окан­чи­ва­ются любо­де­я­нием. А что это не без­раз­лично, видно из выше­ука­зан­ного. Посмот­рим, откуда этот порок про­ис­хо­дит? Или лучше посмот­рим, каков должен быть святой? Он должен быть тихим, крот­ким, скор­бя­щим, пла­чу­щим, сокру­шен­ным. Сле­до­ва­тельно, кто гово­рит шутки, тот не святой. Где гнус­ность, там и шутки; где без­вре­мен­ный смех, там и шутки. Послу­шай, что гово­рит пророк: рабо­тайте Гос­по­деви со стра­хом, и радуй­теся ему с тре­пе­том ( Пс. 2:11 ). Шут­ли­вость делает душу слабою, лени­вою, вялою; она воз­буж­дает часто ссоры и порож­дает войны. Что же? Разве ты не при­над­ле­жишь к числу мужей? Оставь же то, что свой­ственно детям. Тебе не нра­вится, если твой раб гово­рит на пло­щади что-либо бес­по­лез­ное; а ты, назы­вая себя рабом Гос­пода, про­из­но­сишь на пло­щади шутки! Пре­красно, если душа трез­венна, – ее нельзя увлечь, а рас­се­ян­ной кто не увле­чет? Она будет обма­нута сама собою, и не нужно ей будет козней и напа­де­ний дья­вола. Много зол гнез­дится в при­страст­ной до шуток душе, боль­шая рас­се­ян­ность и пустота: рас­стра­и­ва­ется поря­док, ослаб­ля­ется бла­го­устрой­ство, исче­зает страх, отсут­ствует бла­го­че­стие. У тебя есть язык не для того, чтобы пере­драз­ни­вать дру­гого, а чтобы бла­го­да­рить Бога.

Пого­во­рим с вами об избе­жа­нии клятв и попро­сим любовь вашу упо­тре­бить на это боль­шое ста­ра­ние. Как же это не странно, что слуга не смеет назвать гос­по­дина своего по имени без нужды… а мы имя Гос­пода Анге­лов про­из­но­сим везде без нужды и с вели­кою небреж­но­стью!

Когда нужно тебе взять Еван­ге­лие, ты, умыв руки, берешь его с вели­ким почте­нием и бла­го­го­ве­нием, с тре­пе­том и стра­хом, а имя Гос­пода Еван­ге­лия без нужды везде носишь на языке? Хочешь ли знать, как про­из­но­сят имя Его горние Силы, с каким тре­пе­том, с каким ужасом, с каким изум­ле­нием? Видех, – гово­рит (пророк Исаия), Гос­пода Сава­офа седяща на пре­столе высоце и пре­воз­не­сенне… и сера­фими стояху окрест Его… и взы­ваху друг ко другу гла­голя: Свят, Свят, Свят Гос­подь Саваоф. исполнь вся земля славы Его ( Ис.6:1-3 ). Видишь, с каким стра­хом, с каким тре­пе­том назы­вают Его они, когда сла­во­сло­вят и вос­пе­вают? А ты име­ну­ешь его с вели­кою небреж­но­стью и в молит­вах, и про­ше­ниях, когда бы сле­до­вало тре­пе­тать, быть осто­рож­ным и вни­ма­тель­ным. А в клят­вах, где и совсем не над­ле­жало бы при­во­дить это чудное имя, спле­та­ешь разные одну с другою божбы! И какое будет нам изви­не­ние, какое оправ­да­ние, хотя и тысячу раз станем ссы­латься на при­вычку? Рас­ска­зы­вают о каком-то свет­ском риторе, что он имел глупую при­вычку, идучи, бес­пре­станно подер­ги­вать правым плечом, однако же побе­дил эту при­вычку, стал класть на оба плеча острые ножи, чтобы стра­хом раны отучить этот член от неумест­ного дви­же­ния. Сделай то же и ты с языком и вместо ножа наложи на него страх нака­за­ния Божия, и верно будешь иметь успех. Быть не может, чтобы остался без успеха тот, кто делает это забот­ливо и ста­ра­тельно. Теперь вы хва­лите слова мои, но, когда испра­ви­тесь, будете еще более хва­лить не только нас, но и самих себя; ста­нете с боль­шим удо­воль­ствием слу­шать, что гово­рено будет, и с чистою сове­стью про­из­но­сить имя Бога, Кото­рый так бере­жет тебя, что гово­рит: ниже главою своею кле­нися ( Мф.5:36 ). А ты так пре­не­бре­га­ешь Им, что кля­нешься Его славою! Но что мне, гово­ришь, делать с теми, кто ставит меня в необ­хо­ди­мость? В какую это необ­хо­ди­мость, чело­век? Пусть все узнают, что ты скорее решишься все потер­петь, чем пре­сту­пить закон Божий, и не станут при­нуж­дать тебя. Не клятва дает чело­веку веру, но сви­де­тель­ство жизни, непо­роч­ное пове­де­ние и добрая о нем слава: многие часто над­ры­ва­лись кля­нясь, – и никого не убеж­дали, а другие одним накло­не­нием головы при­об­ре­тали себе более веры, нежели столько кляв­ши­еся.

Зная это, будем избе­гать клятв, и уста наши пусть научатся гово­рить непре­станно «поверь!» Это будет у нас осно­ва­нием вся­кого бла­го­че­стия, потому что язык, научив­шись гово­рить одно это слово, сты­дится и крас­неет про­из­но­сить срам­ные и непри­лич­ные слова, а если когда и увле­чется при­выч­кою, то, имея много обви­ни­те­лей, опять воз­дер­жится. Когда увидит кто, что нек­ля­ну­щийся про­из­но­сит срам­ные слова, скоро напа­дет на него, осмеет его и скажет с насмеш­кою: ты, кото­рый при всяком случае гово­ришь: «поверь», не хочешь про­из­не­сти клятву, а язык свой бес­че­стишь срам­ными сло­вами? Таким обра­зом, понуж­да­е­мые при­сут­ству­ю­щими, мы и поне­воле обра­тимся к бла­го­че­стию. Что же, ска­жешь, если будет необ­хо­димо клясться? Там, где закон нару­ша­ется, нет необ­хо­ди­мо­сти. И можно ли, ска­жешь, совсем не клясться? – Что гово­ришь? Бог пове­лел, и ты смеешь спра­ши­вать: «можно ли соблю­сти закон?» Невоз­можно не соблю­сти его.

Всяко слово гнило да не исхо­дит из уст ваших ( Еф.4:29 ). Какое это слово – гнило? – То, какое в другом месте он (апо­стол Павел) назы­вает словом празд­ным, зло­сло­вием, сра­мо­сло­вием, суе­сло­вием, буе­сло­вием. Видишь ли, как он посе­кает самые корни гнева: ложь, необ­ду­ман­ные речи? Но точию, гово­рит, еже есть благо к созда­нию веры, да даст бла­го­дать слы­ша­щим ( Ефес.4:29 ), т.е. говори только то, что нази­дает ближ­него, но ничего излиш­него. Бог дал тебе уста и язык для того, чтобы ты бла­го­да­рил Его и нази­дал ближ­него. Если же ты раз­ру­ша­ешь здание, то лучше мол­чать и ничего не гово­рить. Ибо и руки худож­ника, назна­чен­ные для постро­е­ния стен, но вместо того навык­шие раз­ру­шать их, спра­вед­ливо было бы отсечь. Так и Псал­мо­пе­вец гово­рит: потре­бит Гос­подь вся устны льсти­выя ( Пс.11:4 ). Язык – при­чина всех зол, или, лучше, не язык, а те, кото­рые худо им поль­зу­ются. Отсюда обиды, зло­сло­вия, хулы, страсть к удо­воль­ствиям, убий­ства, любо­де­я­ние, воров­ство, все рож­да­ется отсюда. Каким же обра­зом, гово­рят, отсюда убий­ства? – От оскор­би­тель­ного слова ты при­дешь в гнев, раз­гне­ван­ный, нач­нешь драться, от драки неда­леко до убий­ства. Каким обра­зом любо­де­я­ние? Тебе скажут, что такая-то осо­бенно рас­по­ло­жена к тебе, она отзы­ва­ется о тебе с отлич­ной сто­роны; эти слова поко­леб­лют твою твер­дость, а затем в тебе воз­ник­нут и нечи­стые поже­ла­ния.

Потому-то и сказал Павел: еже есть благо. Так как слов вели­кое мно­же­ство, то спра­вед­ливо апо­стол выра­зился неопре­де­ленно, давая пове­ле­ние каса­тельно их упо­треб­ле­ния и пра­вило, как вести речь. Какое же пра­вило? Еже есть … к созда­нию, сказал он. Иначе ска­зать: говори так, чтобы слу­ша­ю­щий тебя был бла­го­да­рен тебе. Напри­мер, твой брат соблу­дил. Не поноси его обид­ными сло­вами, не насме­хайся над ним. Ты не доста­вишь этим нимало пользы слу­ша­ю­щему, но реши­тельно повре­дишь ему, если будешь язвить его своими остро­тами. Если же ты уве­ще­ва­ешь его, как он должен посту­пать, то этим заслу­жи­ва­ешь от него вели­кой бла­го­дар­но­сти. Если ты научишь его иметь бла­го­ре­чи­вые уста, научишь не зло­сло­вить, то ты мно­гому его обучил и заслу­жил его бла­го­дар­ность. Если будешь гово­рить с ним о рас­ка­я­нии, о стыд­ли­во­сти, о мило­стыне, все это будет смяг­чать его душу. За все это он выска­жет тебе свою бла­го­дар­ность. Если же ты воз­бу­дишь смех, про­из­не­сешь непри­стой­ное слово, еще более – похва­лишь порок, то ты все рас­строил и погу­бил.

Ты, воз­люб­лен­ный, если имеешь ска­зать что-нибудь такое, от чего слу­ша­ю­щий может сде­латься лучшим, то не удер­жи­вай слова во время спа­се­ния; и если не имеешь ничего такого, но только речи пороч­ные и раз­врат­ные, то молчи, чтобы не повре­дить ближ­нему; то слово гнилое, кото­рое не нази­дает слу­ша­теля, но еще раз­вра­щает его. Если ты имеешь ска­зать слово постыд­ное и смеш­ное, то молчи, потому что и то слово гнило, кото­рое делает более рас­се­ян­ными и гово­ря­щего, и слу­ша­ю­щего и в каждом вос­пла­ме­няет пороч­ные поже­ла­ния. Как для огня состав­ляют пищу дрова и хво­рост, так для пороч­ных поже­ла­ний – слова. Потому не должно непре­менно выска­зы­вать все, что мы имеем на уме, но должно ста­раться уда­лять и из самого ума пороч­ные поже­ла­ния и всякую постыд­ную мысль. Если же когда неза­мет­ным обра­зом мы допу­стим у себя нечи­стые помыслы, то не будем нико­гда выво­дить их наружу языком, но будем подав­лять их мол­ча­нием. Если ты чув­ству­ешь какое-нибудь постыд­ное поже­ла­ние, то не про­из­носи постыд­ного слова: этим ты пога­сишь и поже­ла­ние. У тебя нечи­сты мысли? Пусть же, по край­ней мере, будут чисты твои уста; не выноси вон этой грязи, чтобы не соде­лать вреда и дру­гому, и самому себе.

Не говори: не важно, если я про­из­несу дурное слово, если оскорблю того или дру­гого. Поэтому-то это и вели­кое зло, что ты почи­та­ешь его ничтож­ным. Ибо зло, кото­рое почи­тают ничтож­ным, легко остав­ляют в пре­не­бре­же­нии, а остав­лен­ное в пре­не­бре­же­нии, оно уси­лится; уси­лив­шись же, оно ста­но­вится неиз­ле­чи­мым. У тебя уста запе­чат­лены Духом.

Вспомни, какое первое слово про­из­нес ты по своем рож­де­нии, вспомни о досто­ин­стве твоих уст. Ты назы­ва­ешь Бога своим Отцом и в то же время поно­сишь своего брата? Помысли о том, почему ты назы­ва­ешь Бога своим Отцом. По при­роде? Но по этому ты не мог бы назвать Его так. За доб­ро­де­тель? Нет, и не за то. Почему же? По одному чело­ве­ко­лю­бию (Божию), по Его бла­го­сер­дию, по его вели­кой мило­сти. Итак, когда ты назы­ва­ешь Бога Отцом, то имей в мысли не только то, что оскорб­ляя (своего брата), ты посту­па­ешь недо­стойно этого бла­го­род­ства, но и то, что ты имеешь это бла­го­род­ство по бла­го­сти (Божией). Не посрам­ляй же своего бла­го­род­ства, кото­рое сам ты полу­чил по мило­сти, жесто­ким обра­ще­нием с своими бра­тьями. Назы­ва­ешь Бога своим Отцом и оскорб­ля­ешь своего ближ­него! Это не свой­ственно сыну Божию! Дело сына Божия – про­щать врагам, молиться за своих рас­пи­на­те­лей, про­ли­вать кровь за нена­ви­дя­щих его. Вот что достойно сына Божия: своих врагов, небла­го­дар­ных, воров, бес­стыд­ных, ковар­ных сде­лать своими бра­тьями и наслед­ни­ками, а не то, чтобы своих бра­тьев оскорб­лять, как будто каких неволь­ни­ков.

Помысли, какие слова про­из­но­сили уста твои, какой они удо­ста­и­ва­ются тра­пезы: помысли, к чему они при­ка­са­ются, что вку­шают, какую при­ни­мают пищу. Ты дума­ешь, что, зло­словя своего брата, ты не дела­ешь важ­ного пре­ступ­ле­ния? Как же, в таком случае, ты назы­ва­ешь его братом? А если он тебе – не брат, то как же ты гово­ришь: Отче наш? Ибо слово наш ука­зы­вает на мно­же­ствен­ность лиц. Помысли, с кем ты стоишь во время тай­но­дей­ствий? – С херу­ви­мами, с сера­фи­мами. Сера­фимы не зло­сло­вят, но их уста имеют одно только заня­тие – сла­во­сло­вить и про­слав­лять Бога. Как же будешь про­слав­лять Бога? Как же ты будешь вместе с ними гово­рить «Свят, Свят, Свят», после того, как про­из­но­сил своими устами зло­сло­вия? Скажи мне: если бы цар­ский сосуд, всегда напол­няв­шийся цар­скими куша­ньями и назна­чен­ный на такое упо­треб­ле­ние, кто-нибудь из слуг упо­тре­бил для нечи­стот, посмел ли бы он после этого опять ста­вить вместе с дру­гими, упо­треб­ляв­ши­мися при цар­ском столе сосу­дами, и этот, напол­нен­ный нечи­сто­тами? Отнюдь нет. Таково же и зло­сло­вие, таково и оскорб­ле­ние ближ­него! Отче наш! и то ли одно ты про­из­но­сишь? Вникни и в сле­ду­ю­щие слова: Иже еси на небе­сех. Сейчас ты сказал: Отче наш, Иже еси на небе­сех, – и эти слова воз­бу­дили тебя, окры­лили твою мысль, вну­шили, что ты имеешь Отца на небе­сах. Не делай же ничего, ничего не говори зем­ного. Они воз­несли тебя в горний чин, при­со­еди­нили тебя к небес­ному лику. Зачем же ты низ­вер­га­ешься долу? Пред­сто­ишь пред пре­сто­лом Божиим и про­из­но­сишь зло­сло­вия! Ужели ты не боишься, что Царь почтет твой посту­пок за оскорб­ле­ние Себе? Когда раб пред нашими гла­зами нано­сит удары дру­гому рабу и поно­сит его, то, хотя бы он делал это и по праву, мы оскорб­ля­емся этим и при­ни­маем такой посту­пок за обиду себе; а ты, – постав­лен­ный вместе с херу­ви­мами пред пре­сто­лом Божиим, – осме­ли­ва­ешься поно­сить своего брата? Видишь ли эти святые сосуды? Они имеют одно назна­че­ние; кто же осме­лится упо­треб­лять их на другое? А ты – святее этих сосу­дов, и гораздо святее! Зачем же ты осквер­ня­ешь себя и мара­ешь грязью? Стоишь на небе­сах и пре­да­ешься зло­сло­вию? Живешь с анге­лами и пре­да­ешься зло­сло­вию? Удо­сто­ился лобы­зать Гос­пода и про­из­но­сишь зло­сло­вия? Бог укра­сил твои уста столь­кими ангель­скими пес­но­пе­ни­ями, удо­стоил их лоб­за­ния не ангель­ского, но пре­вос­хо­дя­щее ангель­ское, – Своего лоб­за­ния и Своих Объ­я­тий, и ты пре­да­ешься зло­сло­вию? Оставь это, прошу тебя. Такое пове­де­ние про­из­во­дит вели­кие бед­ствия и несвой­ственно душе хри­сти­ан­ской. Ужели мы не убе­дили тебя своими сло­вами, не при­сты­дили. В таком случае необ­хо­димо устра­шить тебя. Послу­шай же, что гово­рит Хри­стос: иже речет (брату своему), уроде, пови­нен есть геене огнен­ней ( Мф.5:22 ). Итак, если Он угро­жает геен­ной тому, кто скажет (брату) самое легкое из обид­ных слов, то чего заслу­жи­вает тот, кто про­из­но­сит более дерз­кие уко­ризны? Научим свои уста бла­го­ре­чию. Отсюда про­ис­хо­дит вели­кая польза, а от зло­ре­чия – вели­кий вред.

Гла­голю же вам, яко всяко слово праздно еже аще рекут чело­вецы, воз­да­дят о нем слово в день судныи ( Мф.12:36 ). Празд­ное слово есть слово, несо­об­раз­ное с делом, ложное, дыша­щее кле­ве­тою, а также, по изъ­яс­не­нию неко­то­рых, и пустое слово, напри­мер, воз­буж­да­ю­щее бес­по­ря­доч­ный смех, срам­ное, бес­стыд­ное, небла­го­при­стой­ное. От словес бо своих оправ­ди­шися, и от словес своих осу­ди­шися ( Мф.12:37 ). Видишь ли, как без­оби­ден суд? Как кротки тре­бо­ва­ния ответа? Не по речам дру­гого, но по твоим соб­ствен­ным словам Судья про­из­не­сет при­го­вор. Что может быть сего спра­вед­ли­вее? Ибо в твоей власти – гово­рить и не гово­рить. Поэтому незло­сло­ви­мым надобно стра­шиться и тре­пе­тать, а зло­сло­вя­щим, потому что не зло­сло­ви­мые должны будут оправ­ды­ваться в том, что об них раз­но­симы были недоб­рые слухи; но зло­сло­вя­щие дадут ответ в том, зачем они гово­рили о других худо. На них-то падет вся беда. Итак, тер­пя­щим от злых слухов не об чем забо­титься, потому что не тре­бу­ется от них ответа в том, что другие гово­рили об них худо; но гово­ря­щим худо надобно стра­шиться и тре­пе­тать, потому что они за свое зло­язы­чие потре­бо­ваны будут к суду. Поис­тине, это дья­воль­ская сеть, это такой грех, кото­рый ника­кого не при­но­сит удо­воль­ствия, а только один вред. Ибо злое сокро­вище копит в душе своей зло­языч­ник. Итак, будем убе­гать сего греха и не станем оби­жать ближ­них ни сло­вами, ни делами. Гос­подь не сказал: «если ты при народе будешь поно­сить ближ­него и повле­чешь его пред суди­лище, вино­вен будешь», но просто: если будешь гово­рить худо, хотя бы и наедине, и тогда навле­чешь на себя вели­чай­шее осуж­де­ние. Если бы даже было истинно то, что ты пере­ска­зы­ва­ешь о ближ­нем, если бы ты был совер­шенно в этом уверен, и тогда под­верг­нешься нака­за­нию. Ибо не за то, что делал другой Бог будет судить тебя, а за то, что ты гово­рил. От словес бо своих осу­ди­шися. Не слышал ли, что и фари­сей гово­рил правду (о мытаре), выска­зал то, что было всем известно, и объ­явил то, что не было тайною? И однако же под­вергся жесто­кому осуж­де­нию. Если же и явных грехов огла­шать не должно, то тем более неиз­вест­ных и недо­ка­зан­ных. Согре­шив­ший имеет над собою Судию. Итак, ты не пред­вос­хи­щай себе чести, при­над­ле­жа­щей Еди­но­род­ному, Кото­рому пред­на­зна­чен пре­стол суда.

Посему, умоляю, будем гово­рить то, что нам при­лично, и пусть святые уста не про­из­но­сят слов, свой­ствен­ных устам бес­чест­ным и позор­ным. Кое бо при­ча­стие правде к без­за­ко­нию, или кое обще­ние свету ко тме ( 2Кор.6:14 ). Лучше, если мы, уда­лив­шись от всего непри­лич­ного, в состо­я­нии будем вос­поль­зо­ваться обе­щан­ными бла­гами, чем если, зани­ма­ясь излиш­ним, погу­бим чрез это трез­вен­ность ума. Ибо чело­век шут­ли­вый скоро дела­ется зло­ре­чи­вым, а зло­ре­чи­вый спо­со­бен к бес­чис­лен­ному мно­же­ству и других поро­ков. Итак, упо­ря­до­чивши эти два душев­ные состо­я­ния и под­чи­нивши их разуму, как послуш­ных коней, – я разу­мею похоть и гнев, – поста­вим над ними воз­ни­цею ум, чтобы полу­чить награду выш­него звания, кото­рой да спо­до­бимся все мы во Христе Исусе Гос­поде нашем, с Кото­рым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, дер­жава, честь, ныне и присно, и во веки веком, аминь.

Без­обидно ли сквер­но­сло­вие?

свя­щен­ник Павел Гуме­ров

Одной из примет постиг­шей нас духов­ной и куль­тур­ной ката­строфы стало сквер­но­сло­вие. Если раньше матер­щина была, глав­ным обра­зом, спе­ци­фи­че­ским языком пре­ступ­ни­ков, пьяниц и других опу­стив­шихся лиц, то теперь мат все глубже про­ни­кает во все соци­аль­ные и воз­раст­ные слои обще­ства, нам все более пыта­ются навя­зать, что рус­ский язык вообще невоз­мо­жен без мата.

Поста­ра­емся пока­зать исто­ри­че­ские корни сквер­но­сло­вия и раз­вен­чать неко­то­рые мифы, воз­ник­шие вокруг него.

Начнем с того, что мат – явле­ние древ­нее и при­су­щее почти всем наро­дам. О «гнилом слове» писал еще апо­стол Павел. В IV веке свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст гово­рил: «Егда кто матер­ными сло­вами руга­ется, тогда у Пре­стола Гос­подня Мати Божия данный Ею молит­вен­ный покров от чело­века отни­мает и Сама отсту­пает, и кото­рый чело­век матерно избра­нится, себя в той день про­кля­тию под­вер­гает, понеже мать свою ругает и горько ее оскорб­ляет. С тем чело­ве­ком не подо­бает нам ясти и пити, аще не отста­нет от онаго матер­ного слова». Запом­ним эти слова свя­ти­теля, к ним мы еще вер­немся.

В чем же фено­мен матер­ной брани? Почему слова, обо­зна­ча­ю­щие в основ­ном меди­цин­ские тер­мины, при «пере­воде» на матер­ный язык ста­но­вятся нецен­зур­ным сквер­но­сло­вием? Почему они вообще при­ме­ня­ются, часто не по пря­мому назна­че­нию? Во всех языках и куль­ту­рах матер­ная лек­сика обо­зна­чает одно и то же. Это отно­си­тельно неболь­шая («гряз­ная дюжина», как гово­рят англи­чане) и замкну­тая группа слов. В эту группу входят наиме­но­ва­ния частей чело­ве­че­ского тела, прежде всего гени­та­лий, физио­ло­ги­че­ских отправ­ле­ний, поло­вого акта и про­из­вод­ные от них слова.

Епи­скоп Вар­нава (Беляев) пишет, что сра­мо­сло­вие – «насле­дие чисто язы­че­ское. Оно все­цело коре­нится в фал­ли­че­ских куль­тах Древ­него Востока, начи­ная с глубин сата­нин­ских (см.: Откр.2:24 ) и темных бездн раз­врата в честь Ваала, Астарты и прочих и кончая клас­си­че­скими наслед­ни­ками Хама». Культы древ­него Вави­лона, земли Хана­ан­ской, в кото­рых прак­ти­ко­ва­лось при­не­се­ние в жертву мла­ден­цев, слу­же­ние раз­врату, блуду, риту­аль­ная про­сти­ту­ция, и дали соот­вет­ству­ю­щую тер­ми­но­ло­гию риту­аль­ных закли­на­ний, кото­рые легли в основу матер­ной брани.

Про­из­нося нецен­зур­ные слова, чело­век (пусть даже невольно) при­зы­вает бесов­ские силы и участ­вует в изу­вер­ском культе. Известно, что народы, насе­ляв­шие Ханаан, были заво­е­ваны евре­ями и бес­по­щадно истреб­лены по пове­ле­нию Божию. И это вовсе не необъ­яс­ни­мая жесто­кость, а пра­вед­ный гнев Божий, нака­за­ние за чудо­вищ­ное рас­тле­ние и покло­не­ние греху.

Одним из рас­про­стра­нен­ных мифов явля­ется утвер­жде­ние о том, что матер­щину на Русь занесли мон­голы и татары. Смешно пола­гать, будто жили раньше чистые, высо­ко­мо­раль­ные кри­вичи и роди­мичи, не знав­шие сквер­но­сло­вия, а потом пришли испор­чен­ные мон­голы и научили их нецен­зур­ной лек­сике. Нет, корни сквер­но­сло­вия – язы­че­ские закли­на­ния, и на Руси они были еще до мон­го­лов. У восточ­ных славян, как и у других наро­дов, в язы­че­ские вре­мена суще­ство­вал культ пло­до­ро­дия, вера в мисти­че­ский брак земли и неба. На рус­ских язы­че­ских сва­дьбах пели так назы­ва­е­мые кориль­ные песни, в кото­рых содер­жа­лись риту­аль­ные оскорб­ле­ния жениха (чтобы не при­шлось избран­нице корить его в семей­ной жизни). С помо­щью матер­ной брани языч­ник-сла­вя­нин отпу­ги­вал также нечи­стую силу, думая, что бесы боятся матю­гов.

Уже после Кре­ще­ния Руси за сквер­но­сло­вие строго нака­зы­вали. В указе царя Алек­сея Михай­ло­вича 1648 года под­чер­ки­ва­ется недо­пу­сти­мость сквер­но­сло­вия в сва­деб­ных обря­дах: чтобы «на браках песней бесов­ских не пели и ника­ких срам­ных слов не гово­рили». Здесь же упо­ми­на­ется и о свя­точ­ном сквер­но­сло­вии: «А в наве­чери Рож­де­ства Хри­стова и Васи­льева дня и Бого­яв­ле­ния… чтобы песней бесов­ских не пели, матерны и всякою непо­треб­ною лаею не бра­ни­лися». Счи­та­лось, что матер­ным словом оскорб­ля­ется, во-первых, Матерь Божия, во-вторых, родная мать чело­века и, нако­нец, мать-земля.

Суще­ство­вало пред­став­ле­ние, что матер­ная брань нака­зы­ва­ется сти­хий­ными бед­стви­ями, несча­стьями и болез­нями. Еще при царях Миха­иле Федо­ро­виче и Алек­сее Михай­ло­виче за сквер­но­сло­вие нака­зы­вали роз­гами на улицах. Нелишне будет вспом­нить, что за нецен­зур­ную брань в обще­ствен­ном месте даже по Уго­лов­ному кодексу СССР пола­га­лось 15 суток ареста.

Мы несем ответ­ствен­ность за каждое празд­ное слово, осо­бенно за сквер­ное. Ничто не про­хо­дит бес­следно, и, оскорб­ляя мать дру­гого чело­века, посы­лая про­кля­тия ему самому, мы тем самым навле­каем беду на себя. Вспом­ним слова свя­ти­теля Иоанна Зла­то­уста: «Кото­рый чело­век матерно избра­нится, себя в той день про­кля­тию под­вер­гает».

За сра­мо­сло­вие Бог попус­кает на чело­века раз­лич­ные беды, напа­сти и болезни. В меди­цине есть род пси­хи­че­ского забо­ле­ва­ния (правда, плохо изу­чен­ного), когда чело­век, может быть, даже дале­кий от гряз­ной брани, стра­дает необъ­яс­ни­мыми при­пад­ками. Боль­ной вдруг начи­нает помимо своей воли изры­гать потоки нецен­зур­ной брани, часто очень изощ­рен­ной. Иногда хулит святых и Бога. Для веру­ю­щего чело­века все оче­видно. В духов­ной прак­тике это назы­ва­ется одер­жи­мо­стью, или бес­но­ва­нием. Бес, нахо­дя­щийся в одер­жи­мом, застав­ляет его про­из­но­сить страш­ные руга­тель­ства и хулу. Из прак­тики известно, что такого рода бес­но­ва­ние может слу­читься по попу­ще­нию Божию даже с детьми.

Очень часто люди, нахо­дя­щи­еся в духов­ном помра­че­нии, слышат голоса, кото­рые про­из­но­сят поток матер­ной брани и бого­хуль­ства. Несложно дога­даться, кому при­над­ле­жат эти голоса. Матер­ную брань издревле назы­вают языком бесов.

При­веду пример того, как дей­ствует так назы­ва­е­мое «черное слово», то есть выра­же­ния с упо­ми­на­нием черта.

Один чело­век очень любил упо­треб­лять это слово к месту и не к месту. И вот при­хо­дит он как-то домой (а посе­ре­дине его ком­наты стоял стол) и видит, что под столом сидит тот, кого он так часто поми­нал. Чело­век в ужасе спра­ши­вает его: «Зачем ты пришел?» Тот отве­чает: «Ведь ты меня сам посто­янно зовешь». И исчез. Это не какая-нибудь стра­шилка, а совер­шенно реаль­ная исто­рия.

Как свя­щен­ник могу при­ве­сти немало подоб­ных слу­чаев даже из своей неболь­шой прак­тики.

Дьявол, к сожа­ле­нию, не пер­со­наж филь­мов ужасов, а реаль­ная сила, кото­рая суще­ствует в мире. И чело­век, упо­треб­ля­ю­щий матер­ные, сквер­ные, черные слова, сам откры­вает двери своей души этой силе.

При­вык­ший сквер­но­сло­вить нахо­дится уже в зави­си­мо­сти от своей вред­ной при­вычки. Как гово­рит апо­стол, творяй грех, раб есть греха. Кто думает, что он неза­ви­сим от своей при­вычки сквер­но­сло­вить, пусть попро­бует хотя бы два дня не упо­треб­лять мат, и поймет, кто в доме хозяин. Бро­сить ругаться не легче, чем бро­сить курить. Недавно в извест­ном ростов­ском салоне кра­соты слу­чи­лось ЧП: уво­ли­лись сразу три жен­щины-парик­ма­хера. При­чина заклю­ча­лась в том, что дирек­тор запре­тил им мате­риться на рабо­чем месте. Выне­сти этот запрет моло­дые жен­щины были не в силах.

Помимо того что матер­щина духовно вредит, она куль­турно обед­няет чело­века. Если убрать из языка иного сквер­но­слова все матюги, кото­рые чаще всего упо­треб­ля­ются для связи слов и не имеют ника­кого смысла, то мы увидим, насколько беден его лек­си­кон. Упо­треб­ляя сквер­ные слова, матер­щин­ник часто под­со­зна­тельно хочет заглу­шить в себе голос сове­сти, стыд, чтобы дальше уже было легче совер­шать постыд­ные поступки.

Мат осквер­няет чело­века, уби­вает его душу. В ком­па­нии матер­щин­ни­ков воз­ни­кает ложный стыд ска­зать искрен­нее, доброе слово. Такая ком­па­ния глу­мится не только над сло­вами «любовь», «кра­сота», «добро», «милость», «жалость», она пре­се­кает саму воз­мож­ность откры­того, чистого взгляда.

Каж­дому моло­дому чело­веку, упо­треб­ля­ю­щему матер­ную брань, сле­дует задать себе вопрос: будет ли ему при­ятно, когда его малень­кие сын или дочь станут при нем ругаться матом? В аме­ри­кан­ских семьях суще­ствует очень инте­рес­ный обычай. Когда дети при­но­сят с улицы бран­ные слова и спра­ши­вают об их зна­че­нии, то роди­тели, как пра­вило, разъ­яс­няют все честно, но потом в обя­за­тель­ном порядке застав­ляют ребенка вымыть рот с мылом, ведь мерз­кие слова пач­кают и созна­ние, и душу, и слух, и про­из­но­ся­щий их рот. Неплохо бы и нам ввести для своих детей подоб­ный обычай.

Одна­жды мы с супру­гой отды­хали в под­мос­ков­ной деревне Фенино. И там повстре­чали малень­кого маль­чика, кото­рый только недавно начал гово­рить. Ему было года три. И вот в его ничтож­ном сло­вар­ном запасе уже при­сут­ство­вала матер­ная брань. Что же будет дальше?

Часто моло­дые люди руга­ются матом, чтобы пока­заться взрос­лее, муже­ствен­нее, силь­нее. Слышал шутку. Пра­пор­щик отчи­ты­вает солдат: «Ну что вы мате­ри­тесь как дети?» В каждой шутке, как известно, только доля шутки.

Под­ро­сток, изощ­ренно бра­нясь, хочет скрыть свою внут­рен­нюю сла­бость, инфан­тиль­ность. И вместо того чтобы делом дока­зать, что он уже взрос­лый, наде­вает на себя броню гру­бо­сти и непри­ступ­но­сти. Вот какой я крутой – и руга­юсь, и курю, и пью. А выгля­дит смешно и по-детски. Тому, кто и правда силен, не нужно дока­зы­вать это всему миру. По-насто­я­щему неза­ви­си­мый чело­век – не тот, кто живет по закону стада: куда все, туда и я. Силь­ный чело­век не поз­во­ляет вред­ной при­вычке гос­под­ство­вать над ним. Если вы руга­е­тесь в при­сут­ствии деву­шек и сами поз­во­ля­ете им ругаться, какие же вы после этого муж­чины?

Но как же, ска­жете вы, по теле­ви­де­нию мы сейчас часто слышим матер­ные слова? Не все, что на TV, пра­вильно и хорошо. То, что пока­зы­вают, нужно обя­за­тельно филь­тро­вать. Совре­мен­ное теле­ви­де­ние ком­мер­че­ское, и ничего слу­чай­ного там пока­зы­вать не будут. Это либо реклама (явная или скры­тая), либо про­пла­чен­ный заказ. Голова нам дана не только чтобы вты­кать в уши MP‑3 плеер, но и чтобы думать, ана­ли­зи­ро­вать, а не слепо за кем-то идти. Зачем нам нужно пля­сать под дудку тех, кто хочет, чтобы мы пре­вра­ти­лись в тупое, обку­рен­ное стадо бара­нов, жующих жвачку попсы?

Когда встре­ча­ешь чело­века, исполь­зу­ю­щего мат, поне­воле заду­мы­ва­ешься: а все ли у него в порядке с голо­вой? Потому что так часто упо­ми­нать в раз­го­вор­ной речи поло­вые органы и поло­вой акт может только боль­ной, сек­су­ально оза­бо­чен­ный чело­век.

Игу­мену Савве (Мол­ча­нову), кото­рый окорм­ляет очень много воен­ных, один армей­ский чин рас­ска­зал, что он долго не мог изба­виться от стра­сти сквер­но­сло­вия. Иско­ре­нил он эту при­вычку таким обра­зом. Как только у него выры­ва­лось «гнилое слово», он брал это на заметку, нахо­дил в казарме удоб­ное местечко и делал 10 покло­нов. И порок сквер­но­сло­вия был совер­шенно им остав­лен. Очень хорошо моло­дым людям после­до­вать этому при­меру.

из книги свя­щен­ника Павла Гуме­рова «Малая Цер­ковь», издан­ной Сре­тен­ским мона­сты­рем в 2008 г.

О грехе сквер­но­сло­вия

«Ника­кое слово гнилое да не исхо­дит из уст ваших, а только доброе для нази­да­ния в вере…» ( Еф.4:29 )

Гнилые слова сего­дня стали нормой в языке народа. Сквер­но­сло­вие можно услы­шать даже в семьях, и не только в обще­нии между взрос­лыми, но, подчас, и в раз­го­воре роди­те­лей с малень­кими детьми. При­чи­ной для сквер­но­сло­вия уже не служит раз­дра­же­ние, гнев, но сквер­ные, гнилые слова стали частью обы­ден­ной речи, ими порой пере­ки­ды­ва­ются даже влюб­лен­ные. Это при­знак особой дегра­да­ции нашей куль­туры, когда уни­что­жа­ется всякое поня­тие меры, такта в обще­нии между людьми.

Так было не всегда. Это явле­ние при­няло мас­со­вый харак­тер в послед­нее время, когда силы тьмы, посте­пенно захва­ты­вая сферу духов­ного вли­я­ния на рус­ский народ, доби­лись иска­же­ния путей раз­ви­тия народ­ной души. Матер­ная ругань есть явное про­яв­ле­ние зла в чело­веке. Издревле матер­щина в рус­ском народе име­ну­ется сквер­но­сло­вием – от слова скверна.

В сло­варе Даля, кото­рый явля­ется резуль­та­том глу­бо­кого изу­че­ния не книж­ного, а именно народ­ного рус­ского языка, ска­зано: «скверна–мерзость, гадость, пакость, все гнус­ное, про­тив­ное, отвра­ти­тель­ное, непо­треб­ное, что мерзит плот­ски и духовно, нечи­стота, грязь и гниль, тление, мерт­ве­чина, извер­же­ния, кал; смрад, вонь; непо­треб­ство, раз­врат, нрав­ствен­ное рас­тле­ние; все бого­про­тив­ное».

Вот куда мы впали, отдав­шись во власть смрад­ных, гнилых слов.

Среди пра­во­слав­ных веру­ю­щих живет пре­да­ние, что Пре­свя­тая Дева Бого­ро­дица особо просит у Гос­пода спа­се­ния России, ибо Россия есть Дом Бого­ро­дицы, один из Ее уделов на Земле. Но, молясь за пра­во­слав­ную Россию, Пре­чи­стая Дева Мария отка­зы­ва­ется поми­нать в Своих молит­вах тех, кто сквер­но­сло­вит. Бого­ро­дица не молится за тех, кто руга­ется матом. И в рус­ском народе издавна матер­щин­ни­ков име­но­вали бого­хуль­ни­ками. Матер­ный язык есть насле­дие язы­че­ских времен, когда сла­вян­ские пле­мена еще не соеди­ни­лись в единый рус­ский народ, создав­ший вели­кую куль­туру, сфор­ми­ро­ван­ную пра­во­слав­ным вос­пи­та­нием.

Только Пра­во­сла­вие, побе­див в четы­рех­сот­лет­ней борьбе (988‑1380 гг.) послед­ствия язы­че­ской нрав­ствен­но­сти, посте­пенно сфор­ми­ро­вало основы высо­кой куль­туры рус­ского народа, воз­двигло Святую Русь, кото­рую мы так легко нынче забыли, впадая в смрад и скверну без­ду­хов­но­сти.

Давайте вспом­ним, что же Бог дал России, и как Творец Все­лен­ной отно­сится к Рус­ской земле и к народу нашему.

Хри­стос не созда­вал римско-като­ли­че­ской церкви, люте­ран­ства, бап­тизма, иего­визма, каль­ви­низма и прочих веро­ва­ний, при­чис­ля­ю­щих себя к хри­сти­ан­ству и несо­глас­ных между собою во многом.

Иисус Хри­стос, Сын Божий, создал одну единую, неде­ли­мую Все­лен­скую Цер­ковь, и она была цель­ной тысячу лет. В этой единой все­лен­ской Церкви состо­я­лись семь Все­лен­ских Собо­ров, где все руко­вод­ство Церкви (а среди них было немало святых подвиж­ни­ков, пра­вед­ни­ков и вели­ких бого­сло­вов), изво­ле­нием Свя­того Духа сфор­ми­ро­вало единый, неру­ши­мый Символ Веры, кратко выра­жа­ю­щий суть Хри­сти­ан­ства. Так была утвер­ждена правая вера, данная нам Самим Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом. Цер­ковь Хри­стова, создан­ная Его непо­сред­ствен­ными уче­ни­ками – свя­тыми Апо­сто­лами, была единой на земле. Но в один­на­дца­том веке от единой Хри­сто­вой Церкви отпа­дает запад­ная ее часть, изме­нив­шая Символ Веры и объ­явив­шая себя като­ли­че­ской. Тогда появ­ля­ется поня­тие Пра­во­сла­вия – пра­виль­ного про­слав­ле­ния Бога, как это было в изна­чаль­ной Церкви, создан­ной Хри­стом и Апо­сто­лами.

Все же другие церкви, при­ду­ман­ные в даль­ней­шем греш­ными людьми, име­ну­ются непра­во­слав­ными, «не право сла­вя­щими Бога», ино­слав­ными. Они посте­пенно стали все более и более непо­хожи на Цер­ковь, создан­ную Самим Хри­стом.

Русь же, по воле Божией, полу­чила Пра­во­сла­вие. Более того, именно рус­скому народу, России Гос­подь пору­чил стать хра­ни­те­лем пра­во­слав­ной веры. После того, как все осталь­ные пра­во­слав­ные страны пре­дали Пра­во­сла­вие на Фло­рен­тий­ском соборе 1429 года, под­чи­нив­шись руко­вод­ству римско-като­ли­че­ской церкви, согла­сив­шись на унию, Бог в гневе допу­стил пора­бо­ще­ние этих стран жесто­ким турец­ким наше­ствием.

С этого вре­мени только Русь, госу­дарь кото­рой отверг унию, стала един­ствен­ной дер­жа­вой, сво­бодно испо­ве­ду­ю­щей Пра­во­сла­вие как госу­дар­ствен­ную рели­гию, фор­ми­ру­ю­щую нрав­ствен­ность и куль­туру народа, самый дух народа, все его силы и разум.

Вот вели­кая ответ­ствен­ность России перед Богом – хра­не­ние Пра­во­сла­вия! Но роли хра­ни­тель­ницы истин­ной Церкви должно было сопут­ство­вать стрем­ле­ние народа к чистоте нравов. Так фор­ми­ро­ва­лась един­ствен­ная в мире страна, где народ сам назы­вал свою Родину святою – Святая Русь. (Не суще­ствует поня­тия Святая Англия, Святая Гер­ма­ния, Святая Фран­ция или Святая Италия). Разу­ме­ется, на Руси были греш­ники, но иде­а­лом народа было стрем­ле­ние к свя­то­сти. И на Святой Руси (если не среди всех, то в пре­иму­ще­ствен­ном боль­шин­стве народа) уко­ре­ня­лась цело­муд­рен­ная нрав­ствен­ность.

Это выра­зи­лось и в языке, ибо язык есть хра­ни­лище не только прак­ти­че­ского, но и духов­ного опыта народа. Так, в отли­чие от многих других наро­дов, рус­ский народ в своем языке отде­ляет от общей нормы ругань, слова, кото­рые позд­нее полу­чили назва­ние нецен­зур­ных.

Сего­дняш­ний матер­щин­ник прямо высту­пает против куль­туры рус­ского народа.

Не забу­дем, что язык дается народу Богом, и потому еще вни­ма­тель­нее всмот­римся в то, как отно­сится Гос­подь к России и ее народу.

Именно в период после полу­че­ния Русью пра­во­слав­ной веры в мире про­изо­шли три чрез­вы­чай­ных исто­ри­че­ских собы­тия, свя­зан­ных с ролью рус­ского народа в судьбе чело­ве­че­ства.

В XIII веке дикие, не зна­ю­щие ни сове­сти, ни пощады орды Чин­гис­хана и его потом­ков устрем­ля­ются по Евразий­скому кон­ти­ненту на заво­е­ва­ние мира. Они наме­рены были дойти до «послед­него моря», то есть, по тогдаш­ним зна­ниям географии–полностью захва­тить Европу. Однако, хотя воины Батыя побы­вали и в Вен­грии, и в Италии, они вер­ну­лись, побо­яв­шись оста­вить у себя за спиною побеж­ден­ную, но не поко­рив­шу­юся, могу­чую Русь. И здесь, в Рус­ской земле, суж­дено было угас­нуть татаро-мон­голь­скому наше­ствию. Русь засло­нила собою Европу. Заме­тим, что Русь не могла себе поста­вить целью спа­се­ние Европы – эту задачу рус­ский народ выпол­нил согласно Божьему замыслу.

Под­твер­жде­нием тому служат еще два исто­ри­че­ских собы­тия такого же зна­че­ния. Когда атеист Напо­леон, поко­рив пол-Европы, пошел на заво­е­ва­ние мира с запада на восток, к Индии, – он потер­пел пора­же­ние в России.

И, нако­нец, сата­нист Гитлер, не менее бес­че­ло­веч­ное явле­ние, чем Чин­гис­хан, так же, захва­тив и рас­топ­тав Европу, пошел путем Напо­леона на захват мира. И, несмотря на то, что его орды дошли до Москвы, до Санкт-Петер­бурга, до Кав­каза и до Волги, – Россия, все выстра­дав, оста­лась непо­бе­ди­мой и раз­гро­мила могу­ще­ствен­ного заво­е­ва­теля.

В чем смысл этих трех исто­ри­че­ских деяний? Во всей исто­рии чело­ве­че­ства только одна Россия может ска­зать о себе, что ей дано было стать щитом против миро­вого зла, причем трижды защи­тив­шим мир от пора­бо­ще­ния.

Неужели все это слу­чайно? Но даже мате­ри­а­ли­сты при­знают, что слу­чай­ность есть непо­знан­ная необ­хо­ди­мость. А отцы Пра­во­слав­ной Церкви учат: «Кто верит в слу­чай­ность, тот не верит в Бога». Еван­ге­лие гово­рит, что ни одна, даже малая птица, не забыта у Бога ( Лк.12:6 ).

Но для того, чтобы окон­ча­тельно убе­диться нам в особом вни­ма­нии Бога к России, вспом­ним, какую огром­ную, бога­тую в мире и самую боль­шую страну дал нам Гос­подь. На тер­ри­то­рии нашей необъ­ят­ной страны нико­гда не захо­дит солнце: если в запад­ной части оно зашло, то на востоке уже светит. Вспом­ним и то, как легко мы полу­чили такую огром­ную землю. Битвы неболь­шого отряда Ермака закон­чи­лись там, где теперь Тобольск. Осталь­ная тер­ри­то­рия – Сибирь и Даль­ний Восток – полу­чена рус­ской дер­жа­вой как дар Божий, без всяких усилий: про­хо­дили малень­кие отряды мирных зем­ле­про­ход­цев и мест­ные народы охотно шли под руку Белого Царя. И эта тер­ри­то­рия от Тоболь­ска до Берин­гова про­лива, данная нам в пода­рок, состав­ляет две трети всей нынеш­ней России.

Вот этой нашей стране, нашему народу, кото­рый Бог особо выде­лил своим вни­ма­нием, Творец Все­лен­ной дал язык редкой кра­соты, богат­ства и выра­зи­тель­но­сти.

Ведь сила народа выра­жа­ется и пере­да­ется как через веру, так и через куль­туру, глав­ным ору­дием кото­рой явля­ется народ­ный язык.

Вели­кий Михаил Ломо­но­сов писал: «Карл Пятый, рим­ский импе­ра­тор, гова­ри­вал, что ишпан­ским языком с Богом, фран­цуз­ским – с дру­зьями, немец­ким – с непри­я­тельми, ита­ли­ян­ским – с жен­ским полом гово­рить при­лично. Но если бы он рос­сий­скому языку был иску­сен, то, конечно, к тому при­со­во­ку­пил бы, что им со всеми оными гово­рить при­стойно, ибо нашел бы в нем вели­ко­ле­пие ишпан­ского, живость фран­цуз­ского, кре­пость немец­кого, неж­ность ита­ли­ян­ского, сверх того, богат­ство и силь­ную в изоб­ра­же­ниях крат­кость гре­че­ского и латин­ского языка».

И этот язык уро­дуют матер­щин­ники, вместо Богом дан­ного богат­ства упо­треб­ляя жалкий набор­чик гнус­ных, не Богом данных слов, но под­ска­зан­ных извеч­ным врагом рода чело­ве­че­ского. Такие люди созна­тельно кале­чат в себе образ Божий – и это начало бого­от­ступ­ни­че­ства.

Сего­дня про­да­ются даже сло­вари матер­ной ругани. Дья­воль­ские силы, устре­мив­ши­еся погу­бить Россию, делают все, чтобы народ наш учился сам себя осквер­нять. При­вычка к сквер­но­сло­вию фор­ми­рует нрав­ствен­ный облик чело­века, мешает его при­об­ще­нию к куль­туре (даже если он рабо­тает в обла­сти куль­туры), делает такого чело­века нена­деж­ным во вза­и­мо­от­но­ше­ниях с дру­гими. На того, кто посто­янно мате­рится, нельзя поло­житься в серьез­ном деле, – при­вычка к сквер­но­сло­вию – при­знак духов­ного и нрав­ствен­ного раз­ло­же­ния чело­века. Тот, кто легко поз­во­ляет себе нечи­стую, гнилую речь, без затруд­не­ний решится и на нечи­стые дела – это дока­зано на прак­тике. Осо­бенно страшно, когда дети вос­пи­ты­ва­ются в матер­щин­ной среде, когда сами роди­тели закла­ды­вают в их души нрав­ствен­ную грязь. Такие дети вырас­тают черст­выми и, прежде всего, рав­но­душ­ными к соб­ствен­ным роди­те­лям. Когда такие дети вырас­тут, им будет трудно создать свой семей­ный очаг, где был бы уют, где было бы хорошо им самим и их детиш­кам. Такие дети могут стать при­чи­ной бед для своей семьи и для себя самих.

Харак­тер ребенка фор­ми­ру­ется от мла­ден­че­ства до семи­лет­него воз­раста. Миро­воз­зре­ние чело­века (его прин­ципы отно­ше­ния к жизни, к окру­жа­ю­щей среде, к обще­ству) закла­ды­ва­ются в школь­ном воз­расте. Если весь этот период своей жизни чело­век фор­ми­ро­вался под вли­я­нием гряз­ных слов, он вырас­тет ущерб­ным, с гнилью в душе и в харак­тере.

Роди­тели! Если вы поз­во­ля­ете себе раз­го­ва­ри­вать с ребен­ком на языке матер­щины, не удив­ляй­тесь, если ваши дети потом ока­жутся в среде пре­ступ­ни­ков. Вы сами зало­жили начало их гибели!

Если мы хотим, чтобы наш народ не про­гнил, не рас­сы­пался бес­плод­ным прахом, мы должны реши­тельно отка­заться от сквер­но­сло­вия и беречь так легко нами полу­чен­ный вели­кий Божий дар – пре­крас­ный рус­ский язык.

Слово – вели­чай­шее орудие Бога. «Вна­чале было Слово», – гово­рит Еван­ге­лист ( Ин.1:1 ). Словом Бог сотво­рил все. «И сказал Бог: да будет свет» ( Быт.1:3 ).

Слово – орудие и чело­ве­че­ского твор­че­ства. Мы про­све­щаем и про­све­ща­емы словом. А сквер­но­сло­вием сеется тьма. Апо­стол учит: «Ника­кое слово гнилое да не исхо­дит из уст ваших, но только доброе для нази­да­ния в вере, дабы оно достав­ляло бла­го­дать слу­ша­ю­щим» ( Еф.4:29 ). Слово должно нести бла­го­дать – благие дары, добро, слу­жить нази­да­нием в вере, то есть при­бли­жать к Богу, а не уда­лять от Него.

По слову Христа Спа­си­теля «за всякое празд­ное слово люди дадут ответ в день Суда» ( Мф.12:36 ). Однако грех сквер­но­сло­вия намного тяже­лее греха празд­но­сло­вия. Стало быть, и нака­за­ние будет куда более тяжким!

Когда чело­век гово­рит сквер­ные, матер­ные слова, он не только осквер­няет, пач­кает свои уста, но и льет грязь в уши окру­жа­ю­щих; раз­вра­щает их содер­жа­нием матер­щины, наво­дит на дурные мысли – сеет зло, даже, когда сам этого не сознает.

Так вырож­да­ется нрав­ствен­ность народа – из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Сейчас это явле­ние осо­бенно уси­ли­лось, потому что очень многие при­стра­сти­лись к сквер­но­сло­вию.

Помни, хри­сти­а­нин, что дар слова дан чело­веку в первую оче­редь для того, чтобы сла­во­сло­вить Гос­пода. И сами уста наши, кото­рыми должно сла­во­сло­вить Гос­пода, осквер­ня­ются сра­мо­сло­вием.

Вслед за святым кре­ще­нием через пома­за­ние освя­щен­ным миром на уста кре­ща­е­мого нала­га­ется печать даров Свя­того Духа. Сра­мо­сло­вием оскорб­ля­ется Дух Святой, освя­тив­ший уста хри­сти­а­нина для упо­треб­ле­ния их во славу Божию. Сквер­но­словя, чело­век оттал­ки­вает от себя Дух Божий. Устами хри­сти­а­нин при­ни­мает Тело и Кровь Хри­стову. Осквер­няя сра­мо­сло­вием уста, освя­ща­е­мые при­кос­но­ве­нием к ним пре­чи­стого Тела и Крови Хри­сто­вой, мы про­гнев­ляем Христа Спа­си­теля.

Будем пом­нить, что устами своими мы лобы­заем святой крест, святые иконы, святые мощи, свя­щен­ные книги Еван­ге­лия. Усты­димся про­из­но­сить срам­ные, гнилые слова устами, освя­ща­е­мыми при­кос­но­ве­нием их к вели­ким свя­ты­ням! Необ­хо­димо созна­вать, что речь нашу слышат не только люди, кото­рых мы при­выкли не стес­няться, но слышат и Ангелы, и Сам Гос­подь. Неужели не осте­ре­жемся от сквер­но­сло­вия, чтобы срам­ной речью не оскор­бить Анге­лов, не доста­вить радо­ва­ние бесам и не про­гне­вить этим Бога?

Вду­ма­емся, как, марая в грязи без­нрав­ствен­но­сти свою речь, мы посрам­ляем дар Божий вели­кий наш родной рус­ский язык. Мы попи­раем досто­ин­ство народа нашего и наше соб­ствен­ное досто­ин­ство. Чело­век, создан­ный по образу и подо­бию Божию, доб­ро­вольно и лег­ко­мыс­ленно сам себя уни­жает до скот­ского состо­я­ния. (Хотя, по правде ска­зать, живот­ные, по при­роде своей, не могут иметь таких про­ти­во­есте­ствен­ных поро­ков).

В преж­ние вре­мена рус­ские люди отда­вали себе отчет в том, насколько гнусно сквер­но­сло­вие, за него строго нака­зы­вали. При царях Миха­иле Федо­ро­виче и Алек­сее Михай­ло­виче за сквер­но­сло­вие пола­га­лось телес­ное нака­за­ние: на рынках и по улицам ходили пере­оде­тые чинов­ники со стрель­цами, хва­тали руга­те­лей и тут же, на месте пре­ступ­ле­ния, при народе, для все­об­щего нази­да­ния нака­зы­вали их роз­гами.

Для убе­ди­тель­но­сти того, сколь мер­зо­стен перед Богом грех сквер­но­сло­вия, при­ве­дем несколько при­ме­ров явного нака­за­ния Божия за дерз­кое сра­мо­сло­вие.

Итак, бедный Про­ко­пий, не считая нужным рас­ка­яться в сквер­но­сло­вии, лишился воз­мож­но­сти при­не­сти рас­ка­я­ние и в других, созна­ва­е­мых им грехах; а глав­ное – лишился вели­чай­шего и необ­хо­ди­мей­шего для нашего спа­се­ния дара бла­го­сти Божией – при­об­ще­ния Святых Тайн. Так тяжек в очах пра­вед­ного Судии грех сквер­но­сло­вия! Вообще, я заме­чал, что те, кото­рые посто­янно сквер­но­сло­вят, уми­рают без пока­я­ния и при­ча­ще­ния. Так в 1881 году умер житель села Бере­зов­ского Орлов­ского уезда Гри­го­рий; а в 1882 году – кре­стья­нин деревни Доро­нин­ской Про­ко­пий. (Свя­щен­ник Петр Мака­ров. Душе­по­лез­ный Собе­сед­ник, вып. 6, 1888 г.).

На первых порах своей сель­ской пас­тыр­ской службы я усмот­рел, что мои при­хо­жане помимо многих других нрав­ствен­ных недо­стат­ков осо­бенно зара­жены были при­выч­кой к сквер­но­сло­вию. И старые, и малые без малей­шего зазре­ния сове­сти сквер­но­сло­вили посто­янно и в своих домах, и на улицах. Немед­ленно начав борьбу с раз­ного рода поро­ками своих пасо­мых, я осо­бенно опол­чился против их сквер­но­сло­вия. И в храме, и в школе, и в жили­щах при­хо­жан, и на улич­ных собра­ниях бла­го­вре­менно и без­вре­менно обли­чал и биче­вал я этот порок. Резуль­таты борьбы ска­за­лись: сквер­но­сло­вие сперва пере­стало огла­шать улицы, а потом стало и совсем исче­зать. Но вот 2 ноября минув­шего года, гуляя по своему садику, я был непри­ятно изум­лен и воз­му­щен ужас­ной «матер­щи­ной», раз­ра­жав­шейся на дороге, про­ле­га­ю­щей между ого­ро­дами и полями. При­бли­зив­шись тотчас же к дороге с целью узнать и обли­чить винов­ника, я вскоре увидел парня лет 16, Васи­лия Мат­ве­е­вича Лав­рова, кото­рый бичуя палкой волов, осыпал их отбор­ным сквер­но­сло­вием. На мои обли­че­ния парень оправ­ды­вался, что его раз­дра­жали волы, мед­ленно тащив­шие бочку с бардой, и что он и рад бы не сквер­но­сло­вить, да не может сла­дить с собой. Объ­яс­нив гнус­ность и гре­хов­ность сквер­но­сло­вия, я поста­рался вну­шить парню немед­ленно и навсе­гда оста­вить свою дурную при­вычку, чтобы не под­верг­нуться гневу Божию. Парень на мои уве­ще­ва­ния долж­ного вни­ма­ния не обра­тил и в тот же день под­вергся гроз­ному нака­за­нию Божию.

Направ­ля­ясь с бардой вто­рично из вино­ку­рен­ного завода в бар­скую усадьбу, парень по-преж­нему начал осы­пать волов уда­рами и сквер­но­сло­вием. Вдруг раз­дался треск, бочка лоп­нула, и кипя­щая барда обдала парня с головы до ног. Стра­да­ния и стоны его были услы­шаны. Немед­ленно он был отправ­лен в боль­ницу, где про­ле­жал около трех меся­цев. По выходе его из боль­ницы я бесе­до­вал с ним по поводу постиг­шего его несча­стья, кото­рое он сам все­цело при­пи­сы­вает пра­вед­ной каре Божией за грех сквер­но­сло­вия. (Свящ. Пор­фи­рий Амфи­те­ат­ров. Корм­чий, 1905 г.).

На тре­тьей неделе Вели­кого поста 1868 года мой при­хо­жа­нин, кре­стья­нин села Вос­кре­сен­ское С. И., пошел в свой скирд за соло­мой. Ветер в ту пору был необык­но­венно силь­ным. Взяв соломы сколько нужно, он пошел в обрат­ный путь. Но так как силь­ный, поры­ви­стый ветер мешал ему идти, то он по своей гнус­ной при­вычке начал ругаться, него­дуя на погоду. Нера­зум­ный и не поду­мал, что Бог изво­дит ветер от сокро­вищ Своих ( Иер.10:13 ), воз­дви­гает море ветром ( Исх. 14:21 ), что Он же и запре­щает ветру ( Мф.8:26 ). Не думая и не раз­мыш­ляя об этом, он – Савва, так звали моего при­хо­жа­нина, – шел и ругался. И за это дерз­кое и безум­ное оскорб­ле­ние Самого Гос­пода был строго нака­зан: не дойдя до своего дома, он вне­запно сде­лался нем…

Тут ура­зу­мел несчаст­ный сквер­но­слов, что эта вне­зап­ная немота – кара Божия за сквер­но­сло­вие, – и с сокру­шен­ным серд­цем и сле­зами обра­тился к Гос­поду Богу с искрен­ним рас­ка­я­нием в своих грехах (при испо­веди я доволь­ство­вался лишь дви­же­нием ею головы и рук), дал Богу обет впредь так не гре­шить, и пре­ми­ло­сер­дый Гос­подь через два­дцать один день (во все время немоты он был совер­шенно здоров и в полном созна­нии) отверз его уста и он опять начал гово­рить». (Свящ. Иоанн Смир­нов. «Стран­ник», 1868 г.).

Недавно в при­ходе села Новая Ямская сло­бода Крас­но­сло­бод­ского уезда Пен­зен­ской губер­нии под­вергся явному нака­за­нию Божию один кре­стья­нин по имени Степан Терен­тье­вич Шиха­рев. Этот несчаст­ный имел при­вычку не только в пьяном, но и в трез­вом состо­я­ний все свои речи посто­янно сопро­вож­дать сквер­ными сло­вами. Сколько уве­ща­ний и убеж­де­ний при­ход­ской свя­щен­ник ни делал Сте­пану, тот не остав­лял своей при­вычки, и дол­го­тер­пе­ние Божие к нему исто­щи­лось.

Одна­жды Степан был позван сосе­дом на сва­дьбу. Здесь, выпи­вая чарку за чаркой, он стал так сквер­но­сло­вить, что многие вышли из-за стола, причем одна ста­рушка заме­тила Шиха­реву: «Что ты, кор­ми­лец, дела­ешь! Ведь ты ешь хлеб-соль, смотри – Бог тебя нака­жет – пода­вишься!» – «Небось, (такая-сякая), не подав­люсь; на вот, смотри!». Сказав это, Степан схва­тил кусок говя­дины и отпра­вил его в рот. Но тут же сва­лился он на лавку и, раза два встре­пе­нув­шись, испу­стил дух. По вскры­тии тела ока­за­лось, что кусок говя­дины застрял в горле Сте­пана, отчего он момен­тально и умер. («Пен­зен­ские епарх. ведо­мо­сти», 1893 г.).

Это было в моем дет­стве. Помню я одного мужика, одно­сель­ча­нина, по имени Димит­рий, отли­чи­тель­ной чертой кото­рого было посто­янно, на все село, кри­чать и бра­ниться – все равно, один ли он идет или с кем еще. Всякий раз, бывало, как только услы­шим крик с бранью, то уж знаем, кому он при­над­ле­жит. Я так привык к его крику, что почти уже не обра­щал на него вни­ма­ния и считал как бы за нечто обыч­ное.

Осень, помню, была теплая, и погода была, как летом. Димит­рий шел моло­тить хлеб около своего овина, я вышел на улицу поиг­рать с това­ри­щами-сверст­ни­ками. Но невольно я оста­но­вился, услы­хав крик, хотя и зна­ко­мый, но более обыч­ного силь­ный, более ярост­ный сквер­но­сло­вием. Хотя Димит­рий шел не очень близко и, будучи за домами, не был видим мною, но почему-то в этот раз от его брани на меня напал такой страх, что вместо того, чтобы идти к сверст­ни­кам, я поспе­шил обратно в дом. Потом, немного помед­лив, я опять вышел и увидел необыч­ную кар­тину: вижу – бежит за село народ, и все с выра­же­нием какого-то испуга на лице. Дви­жи­мый любо­пыт­ством, хотя и не без страха, после­до­вал и я за всеми бегу­щими. Все направ­ля­лись к овину Димит­рия, где успела собраться уже нема­лая толпа народа. Пройти через толпу мне, малышу, не уда­лось; и немало было труда узнать, что слу­чи­лось, – так все были пора­жены совер­шив­шимся… А совер­ши­лось вот что. Димит­рий взял цеп и стал моло­тить. Но, ударив цепом раз десять, сошел с «ладони» и лег около нее как бы для отдыха. Но лег, чтобы больше не встать, ибо душа его вне­запно раз­лу­чи­лась с телом, – и он стал без­ды­ха­нен…

Так вне­запно и на веки умолк язык, гла­го­лав­ший срам­ная…

Доселе не могу без содро­га­ния вспо­ми­нать сего страш­ного нака­за­ния Божия за сквер­но­сло­вие. И доселе не забы­ваю поми­нать о упо­ко­е­нии раба Божия Димит­рия, ужа­са­ясь при мысли, что испы­тала, и быть может, испы­ты­вает еще несчаст­ная душа его по раз­лу­че­нии от тела… Ибо ска­зано: «В чем застану, в том и сужу».

Не менее пора­зи­те­лен и другой пример нака­за­ния Божия за сквер­но­сло­вие.

В этом же селе – месте моей родины – жил кре­стья­нин по имени Ксе­но­фонт. Его дом был при самом въезде в село и слыл кор­чем­ни­цей или, по народ­ному выра­же­нию, каба­ком. Кроме того, Ксе­но­фонт с женой содер­жал мелоч­ную лавку, куда слу­ча­лось и мне захо­дить купить кое-что. Сам хозяин не отли­чался долж­ным бла­го­че­стием, потому что в ком­нате своей, уве­шан­ной ико­нами, всегда почти нахо­дился в шапке. Мало того, по словам моей роди­тель­ницы, «он был как турка: в цер­ковь не ходил, не говел и не при­ча­щался». Бран­ных слов лично я не слыхал от Ксе­но­фонта, и это, быть может, потому, что очень мало его видел; но судя по ниже­опи­сан­ному собы­тию, при­вычку эту он, несо­мненно, имел. Как-то зашли к нему одно­сель­чане за покуп­ками и, видя его в шапке и не молясь вку­ша­ю­щим хлеб, заме­тили, что так хри­сти­а­нину грешно делать. Что же Ксе­но­фонт? А он, вместо исправ­ле­ния, наки­нулся на них с пло­щад­ною бранью. Но не успел он окон­чить сквер­но­сло­вия, как постигла его Божия казнь: он вне­запно пова­лился на пол, будучи пора­жен пара­ли­чом, кото­рый искри­вил ему рот, сделав почти невоз­мож­ным при­ня­тие пищи, – отнял разум, язык и всю левую сто­рону тела. Про­му­чив­шись с неделю, Ксе­но­фонт скон­чался без пока­я­ния и при­ча­стия святых Хри­сто­вых Тайн… (Иеро­ди­а­кон Ирак­лий.«Тро­иц­кое слово», 1910 г. №32).

В нашей деревне в 1886 году умер кре­стья­нин по имени Иван. Жил он на свете более семи­де­сяти лет. К соб­ствен­ному своему несча­стью, он имел дурную при­вычку – почти через слово ругаться сквер­ными сло­вами даже и при обык­но­вен­ных раз­го­во­рах. Перед смер­тью Иван хворал долго, не менее, кажется, года, и во все время болезни не пере­ста­вал про­из­но­сить сквер­ные, руга­тель­ные слова. Жена Ивана, видя, что ее муж нахо­дится при смерти, при­гла­сила свя­щен­ника, чтобы испо­ве­дать и при­ча­стить боль­ного мужа. Свя­щен­ник, про­чи­тав после­до­ва­ние к испо­веди и при­ча­ще­нию, стал спра­ши­вать или пере­чис­лять грехи Ивана, а он, вместо ответа: «согре­шил я Гос­поду Богу», изры­гал со свой­ствен­ной ему при­выч­кой сквер­ные слова. Свя­щен­ник с вели­ким сожа­ле­нием оста­вил уми­ра­ю­щего Ивана нерас­ка­ян­ным греш­ни­ком.

При выходе свя­щен­ника из дома Ивана, сосед, живу­щий напро­тив него, спро­сил: «Что, батюшка, испо­ве­дал Ивана?» Свя­щен­ник, теперь уже покой­ный, глу­боко вздох­нув, сказал, что Иван на вопросы, грешен ли он, только руга­ется постыд­ными сло­вами. Невольно вос­клик­нешь: «смерть греш­ни­ков люта»… (Мар­ти­рий Жело­бов. «Тро­иц­кие листки», № 53).

Есть люди, кото­рые думают: погрешу пока, а потом пока­юсь. Но мы видим немало при­ме­ров, когда Гос­подь не дает пока­я­ния греш­нику, кото­рый не соби­рался в своей жизни бороться с грехом.

Здесь при­ве­дены при­меры из доре­во­лю­ци­он­ной жизни, когда боль­шин­ство людей было вос­пи­тано в вере, и они были вни­ма­тельны к каче­ству своей жизни, боясь осквер­ниться грехом и погу­бить свою бес­смерт­ную душу.

Ныне, наобо­рот, боль­шин­ство людей лег­ко­мыс­ленно отно­сится к загроб­ной жизни, не боясь гне­вить Бога, легко отво­ра­чи­ва­ется от Церкви, рав­но­душно к молитве и не желает отка­зы­ваться от своих грехов. И среди самых рас­про­стра­нен­ных грехов – сквер­но­сло­вие, запо­ло­нив­шее речь нашего народа.

Да, грех этот не так тяжек, как, напри­мер, аборт, блуд или грабеж. Вроде бы что-то незна­чи­тель­ное. Но вду­ма­емся, каковы резуль­таты: чело­век уми­рает без пока­я­ния, не полу­чает воз­мож­но­сти очи­стить душу перед свя­щен­ни­ком, и, даже имея такую воз­мож­ность, не может ею вос­поль­зо­ваться, ибо нака­зан Богом за грех сквер­но­сло­вия.

Будем пом­нить, что смерт­ным может быть всякий в созна­нии совер­ша­е­мый и при этом нерас­ка­ян­ный грех. Будем пом­нить и о том, что сквер­но­сло­вие – начало пути к еще боль­шему злу. Пока­емся же искренно в этом гнус­ном грехе, чтобы не повто­рить срам­ную речь нико­гда. Нико­гда! Ни при каких обсто­я­тель­ствах, ни по какой при­чине.

Отбро­сим бесов­ское и примем Божье. Если апо­стол Павел гово­рит: «Какое обще­ние пра­вед­но­сти с без­за­ко­нием? Что общего у света с тьмою?» ( 2Кор.6:14 ) – то где ока­жется душа сквер­но­слова по смерти? Горе сквер­но­сло­вам. «Гор­тань их – откры­тый гроб». ( Рим.3:13 ).

Мамо­нов Д. О грехе сквер­но­сло­вия. – Пермь: Изд-во «Вера», 2003. – 30 с. Издано по бла­го­сло­ве­нию Высо­ко­прео­свя­щен­ного Вик­тора, Архи­епи­скопа Твер­ского и Кашин­ского

При­ме­ча­ния:

1 Тро­пари по Непо­роч­ных. Тро­парь 5. (После­до­ва­ние погре­бе­ния и После­до­ва­ние пани­хиды).

2 См. Слова огла­си­тель­ные Слово 1, 4.

3 См. Тол­ко­ва­ние на 2 Посла­ние (ап. Павла) к Корин­фя­нам. Беседа 6, 4.

4 См. Беседы на Посла­ние (ап. Павла) к Ефе­ся­нам. Беседа 17.

5 См. Беседы о ста­туях, тво­рён­ные к антио­хий­скому народу. Беседа 7, 5.

6 См. Беседы о ста­туях, горён­ные к антио­хи­ис­кому народу. Беседа 8, 4.

7 См. Беседы на Посла­ние (ап. Павла) к Ефе­ся­нам Беседа 14, 2–3.

8 Беседу на слова апо­стола (Павла): но, во избе­жа­ние блуда, каждый имей свою жену ( 1Кор. 7:2 ), I.

9 См. Беседы на Посла­ние (ап. Павла) к Ефе­ся­нам. Беседа 14, 3–4.

10 См. Тол­ко­ва­ние на св. Матфея еван­ге­ли­ста. Беседа 42, 2–3.

11 См. Беседы на Посла­ние (ап. Павла) к Ефе­ся­нам. Беседа 17, 3.

Источник