империя рюриковичей как вариант раннесредневековой монархии территория управление право
Империя рюриковичей как вариант раннесредневековой монархии территория управление право
«Империя Рюриковичей»
* ( Marx К., Engels F. Collected Works. М., 1986, vol. 15, p. 75-76.)
Ибн-Даст пишет о славянах, что они богаты, что у них множество городов, что золотые браслеты у них постоянно носят не только женщины, но и мужчины, а на женах надеты, добавляет Ибн-Даст, еще и золотые цепи, бусы из драгоценных камней. В их домашней утвари дорогие ковры, византийские шелка и бархаты, парча и сафьян.
Это период быстрого темпа развития экономики, всего народного хозяйства, всей культуры. Его не объяснить только влиянием христианства, с которым на Русь пришли многие мировоззренческие и культурные ценности, его не объяснить и только той культурной почвой, на которую были перенесены, «трансплантированы», по выражению Д. С. Лихачева, эти ценности. Дело в особенностях именно этого короткого, но чрезвычайно плодотворного периода развития государства. Интересы верхов общества и его низов в это время не знали тех резких противоречий, которые феодальное развитие вскоре обнажит. Еще не так много смердов попало в кабалу, стало холопами. Еще не так много должников-закупов, которым грозит эта кабала. Резко слабеет авторитет общинного устройства. Смерд-земледелец, порвавший с общиной, пока без труда находит место в городе, в его большом и растущем хозяйстве, строительстве, в рядах княжьих дружин. Именно в этот период решается огромной важности задача защиты Руси от набегов степных кочевников. За ордами печенегов следуют торки, за торками половцы, надолго ставшие опасным и воинственным соседом Руси.
В это время государственная власть ведет массовое переселение, переводит на южные пахотные земли новоселов с севера Руси. Миграция населения имела множественные последствия и в социальной и в культурной сфере.
Общенациональными являются в это время задачи обороны и задачи расширения земель, обеспечения устройства торговых путей и связанные с ними задачи развития ремесел. Дани и натуральные повинности, установленные Ольгой и Владимиром, осознаются как всеобщая государственная потребность и необходимость.
Мир, община еще продолжает играть важную роль в принятии решений, касающихся его судеб: административных вопросов, практики сбора и распределения даней и налогов, взыскания «продаж»-штрафов в пользу князя за различные преступления. В городах князь и его бояре, земельные собственники и «старцы градские» вынуждены прислушиваться к голосу веча. А на вечевых площадях звучат требования городских трудовых низов, и слушает их боярство, князь со вниманием.
Основную массу населения составляют на Руси земледельцы, и многое в их жизни, в их труде определило особенности развития русского феодализма. Его становление проходило менее интенсивно, чем на Западе. Медленнее рос и не в таких резких формах проявлялся феодальный гнет. Жесткое прикрепление крестьян к земле заняло на Руси, как мы знаем, несколько веков. Огромные свободные просторы долго сдерживали крайности крепостничества. Земли было достаточно, и холоп мог заставить барина столкнуться с такой первой, начальной, но действенной формой социального протеста, как бегство. И на Руси, бывало, селениями снимались с мест, уходили на вольные «черные» земли. Так начиналась колонизация русского севера и Сибири, где крестьянство вовсе не узнало крепостного права. Крестьянский мир, случалось, умел уходить от боярской и помещичьей и прочей кабалы быстрее, чем она этот мир нагоняла.
Процесс сложен и далеко не однозначен. Ему нельзя «поставить оценку», положительную ли, отрицательную ли. Он и замедлил темп социально-экономического развития, но он же во многом объяснит нам высоту духовной и нравственной жизни Руси, патриархального мира, связанного с простыми ценностями бытия, суть глубинного понимания человека и человечества, которое выразилось в русской народной и затем в русской национальной культуре, искусстве, литературе.
Империя Рюриковичей: что это было?
С детства мы привыкли к словосочетанию «Киевская Русь». Оно обозначает в учебниках первое Древнерусское государство. Обычно до момента его распада – начало XII века. Дальше начинается «феодальная раздробленность Руси», охватывающая четыре века. Охватывающая две совершенно различные цивилизации. Ведь цивилизация «Киевской Руси» никуда не делась с политическим распадом Древнерусского государства. Она продолжалась до нашествия монголов. А дальше начинается совершенно новый тип русской цивилизации. Так, может, следует поискать других терминов для периодизации нашего прошлого?
Аналог Священной Римской империи германской нации
Империя Рюриковичей – так назвал Русь IX-XIII веков не кто иной, как Карл Маркс. В работе «Тайная дипломатия Европы XVIII века», наполненной русофобскими пассажами, он, тем не менее, высоко и позитивно оценил это первое русское государство.
Почему он его так назвал? Ну, а с другой стороны, какое ещё обозначение могла найти эта политическая форма существования древнерусской цивилизации? Так, чтобы объединить и период единства, и период раздробленности этого государства, общие по своей цивилизационной сущности?
Есть, конечно, в этом названии некая калька с империи Гогенштауфенов.
Точно также и Рюриковичи XII-XIII веков, тоже утратившие государственное единство, никогда не отказывались от единства национального. У них всегда кто-то почитался как старший князь (подобно германскому императору), да и в церковном отношении Русь того времени представляла собой единое целое.
Империя Рюриковичей – страна богатырей, с северными истоками
Если отвлечься от того смысла, который мог вкладывать в этот термин русофоб Карл Маркс, то что Империя Рюриковичей, как наименование историко-политической общности, даёт нам, русским?
Это, в первую очередь, легендарная страна богатырей. Страна вольных дружинников, в противоположность служилым подневольным людям. Страна вечевых городов и свободного крестьянства, в противоположность монгольскому игу и крепостному праву. Это эпоха юности великого народа, не знавшего страха в борьбе со Степью. Это варяжские ладьи и византийские церковные учителя. Это тысячелетней древности белокаменные соборы Новгорода, Киева, Чернигова, Полоцка, Смоленска и Владимира, сохранившиеся до сих пор.
Эпитет «империя» особенно точно отражает положение, уже тогда занятое Русью между остальными землями. Русь изначально была самой обширной страной средневековой Европы.
Название Империя Рюриковичей гораздо точнее, чем Киевская Русь, потому что истоки этого государства находятся на севере, в Новгороде Великом. И правильно было бы заменить им устаревшую «Киевскую Русь» как уже ничего не говорящую сейчас сердцу русского человека. Оно лучше подчёркивает силу и значение государства, созданного русскими уже на самой заре своей истории.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Очерк 3 «Империя Рюриковичей»?
В историографии распространено представление о Киевской Руси как государстве с имперскими чертами. Это связано отнюдь не только с догматическим восприятием определения ее К. Марксом как «империи Рюриковичей»[427] в историографии советской эпохи: именование Руси Х-XII вв. «империей» можно встретить и у авторов, далеких от марксизма.[428] Главным основанием для такой характеристики служит расхожий тезис о полиэтничном характере Древнерусского государства (в частности, в литературе получила распространение цифра 22 — столько неславянских народов якобы находилось в ее составе).
Как говорилось выше (см. Часть I, Очерк 4), государство Русь складывалось в IX–X вв. путем перехода под власть киевских князей восточнославянских догосударственных общностей. Что касается неславянских финно-и балтоязычных племен, то среди них выделяются две группы. Земли одних — мери в Волго-Окском междуречье, веси в районе Белоозера, муромы на нижней Оке, води и ижоры у берегов Невы и Финского залива, голяди на р. Протве — вошли непосредственно в государственную территорию Руси, подверглись славянской колонизации, а сами эти племена постепенно были ассимилированы и христианизированы. Другие — чудь, ливы, латгалы, земгалы, курши, литва в Восточной Прибалтике, емь, корела (Юго-Восточная Финляндия), пермь, печера, югра на Северо-Востоке Восточной Европы, черемисы и мордва в Среднем Поволжье — платили русским князьям дань,[429] но остались вне государственной территории Руси.[430] Таким образом, говорить о полиэтничном характере Древнерусского государства если и можно, то с существенными оговорками: были постепенно ассимилируемые славянами анклавы финно-и балтоязычного населения и была внешняя сфера влияния; включения в территорию государства крупных массивов неславянского (и неправославного) населения, сохранявших после присоединения свой язык, веру и общественную структуру (т. е. процесса, характерного для Русского государства с середины XVI столетия), не происходило.
Как говорилось выше (см. Часть I, Очерк 4), правитель среднеднепровской Руси в IX в. действительно именовался каганом, причем появление такого титула было, возможно, связано с причастностью к формированию в первой половине столетия в Среднем Поднепровье политического образования под названием Русь члена правящего рода Хазарии. Но в период с вокняжения в Киеве Олега этот титул перестает прослеживаться по источникам. Если в 871 г., судя по письму Людовика II Василию I Македонянину, в Византии признавался титул кагана за правителем Руси, то в Х в. византийская императорская канцелярия считала «каганом» только правителя Хазарии.[431] В арабских известиях о Руси середины Х в. (т. н. сведения «о трех группах русов»), в отличие от более ранних известий, основывающихся на источнике второй половины IX столетия (подробно см. Часть I, Очерк 4), титул «каган» также отсутствует, русские князья именуются только арабским термином «малик».[432] Поэтому представляется вероятным, что в период от Олега до Владимира титул «каган» на Руси не употреблялся.
Вновь именуются «каганами» Владимир Святославич и Ярослав Владимирович в памятниках середины XI в. («Слове о Законе и Благодати» и «Исповедании веры» Илариона).[433] Позже в граффито из киевского собора св. Софии каганом титулован еще один русский князь, вероятнее всего — Святослав Ярославич (ум. 1076 г.).[434] Наконец, в «Слове о полку Игореве» каганом назван один из сыновей Святослава Ярославича: по традиционному мнению, это Олег Святославич, но не исключено, что имеется в виду его брат Роман.[435] Олег и Роман не были киевскими князьями, но и тот, и другой владели Тмутороканским княжеством, расположившимся на части бывшей хазарской территории и включавшим в себя хазарское население. Поэтому употребление в «Слове о полку Игореве» термина «каган» справедливо связывается с владычеством князя, им названного, над хазарами, чей правитель прежде именовался этим титулом.[436] Возможно и само вторичное появление титула «каган» на Руси было вызвано к жизни появлением русских владений на бывшей хазарской территории:[437] Тмутороканское княжество появляется именно при Владимире, по отношению к которому впервые после IX в. фиксируется данный титул; Ярослав после смерти в 1036 г. своего брата Мстислава, князя черниговского и тмутороканского, тоже владел Тмутороканью; Святослав Ярославич также был сюзереном Тмутороканского княжества — там сидели его сыновья (в период киевского княжения Святослава — по-видимому, Роман).[438]
Таким образом, собственно «имперские» притязания как в употреблении титула «каган» к русским князьям в IX в., так и в его вторичном применении к русским князьям конца Х-XI в. усмотреть сложно.
Что касается царского титула, то первый известный случай его приложения к русскому князю относится к 1054 г. В граффито на стене киевского собора св. Софии говорится об «успении царя нашего»; речь идет о Ярославе Мудром.[439] Впоследствии в домонгольскую эпоху царями именовались тот же Ярослав, свв. Борис и Глеб, Мстислав Владимирович (сын Владимира Мономаха), его сын Изяслав и внук Роман Ростиславич; к Владимиру Мономаху, Изяславу Мстиславичу и его брату Ростиславу прилагался глагол «царствовати», в отношении правления Мстислава Владимировича и его внука Рюрика Ростиславича употреблялся термин «цесарствие», «цесарство».[440] Можно ли на основе этих данных говорить о претензиях правителей Киевской Руси на царское достоинство, т. е. на равный статус с императорами Византии и Священной Римской империи? Скорее всего, нет. Среди русских князей, к кому прилагалась «царская» терминология, — Борис и Глеб, которые киевскими князьями не были. Как показано В. А. Водовым, применение царского титула к русским князьям носило окказиональный характер: он мог употребляться для прославления князя с использованием византийских образцов красноречия, для подчеркивания политического престижа умершего князя, в связи с главенством князя в церковных делах и с культом князя-святого.[441]
В историографии киевский князь XI — начала XII в. обычно именуется «великим князем», в отличие от других членов рода Рюриковичей, просто «князей». Действительно, в отдельных случаях при летописных упоминаниях киевских князей этого времени встречается эпитет великий.[442] Более того, в памятнике Х в. — договоре 944 г. с Византией — видно подчеркнутое стремление именовать тогдашнего правителя Руси Игоря именно великим князем.[443] Но последовательного применения к киевским князьям этого определения, такого применения, которое позволяло бы говорить об утверждении за верховным правителем Руси великокняжеского титула, ни в Х, ни в XI, ни в начале XII в. не наблюдается.[444] Причину этого следует видеть в особенностях системы власти на Руси.
В условиях XI столетия, когда все восточнославянские земли были под властью одного княжеского рода, нужда в особом титуле для верховного правителя отсутствовала: таковым являлся тот, кто считался старейшим в роде и сидел в Киеве.[445] Княжеское достоинство стало признаваться только за Рюриковичами. Если правитель древлян середины Х в. Мал для летописцев конца XI — начала XII в. — князь,[446] то вождь вятичей Ходота, войны с которым во 2-й половине XI в. упоминаются Владимиром Мономахом в его «Поучении», киевским князем-писателем называется без титула:[447] в его время только представители киевского рода имели право именоваться князьями. Общим названием для них становится понятие князь русский. Именно этот термин в русской форме и его греческом эквиваленте Ьсчщн сщуЯбт встречается на печатях русских князей, известных с конца Х — начала XI в..[448]
В связи с этим показательны события 1116 г. Тогда Владимир Мономах пытался с помощью военной силы возвести на императорский престол в Византии сначала своего зятя, самозванца Леона (Льва) «Диогеновича», а после его гибели — своего внука Василия Леоновича.[449] При этом ему, князю, самому бывшему внуком византийского императора по матери (и гордившемуся этим родством), очевидно, не приходило в голову обеспечить своим потомкам «царское» достоинство более легким с политической точки зрения способом, чем война с могущественной империей, — объявить «царством» Русь.
Таким образом, серьезных оснований видеть в Киевской Руси государство имперского типа нет. Типологически она ближе не Византийской империи и империи Каролингов, а моноэтничным европейским государствам средневековья.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Глава 5. Киевская Русь — «империя Рюриковичей»?
В исторической литературе довольно распространено представление о Руси эпохи единого государства как об империи или во всяком случае как о государстве с имперскими чертами. Ее нередко сравнивают с Франкской империей Карла Великого, с Византийской империей. Очень популярно определение Киевской Руси как «империи Рюриковичей». Термин этот ввел в употребление К. Маркс в своих «Хронологических выписках» из русской истории. Однако популярность такой характеристики Киевской Руси объясняется вовсе не только этим обстоятельством: именование Руси X—XII веков «империей» можно встретить и у авторов, очень далеких от марксизма. Главным основанием для такого определения служит расхожий тезис о полиэтничном, многонациональном характере Древнерусского государства: в частности, в литературе получила распространение цифра 22 — столько неславянских народов якобы находилось в ее составе. Действительно, многонациональность принято считать чертой империй. Например, в Византии, помимо греков, обитали славяне, армяне, албанцы и другие народы, во Франкской империи, кроме франков и потомков населения Римской империи, жили аламанны, лангобарды, тюринги, бавары, саксы, фризы, славяне.
Но насколько справедливо представление о Руси как полиэтничной державе?
Государство Русь складывалось в IX—X веках путем перехода под власть киевских князей восточнославянских догосударственных общностей («славиний»). При этом русские князья вступали в определенные взаимоотношения и с неславянскими народами, обитавшими на Восточноевропейской равнине по соседству со славянами, — финноязычными и балтоязычными племенами. Эти взаимоотношения развивались по двум возможным путям. Территории одних неславянских общностей — мери в Волго-Клязьминском междуречье, веси в районе Белоозера, муромы на Нижней Оке, води и ижоры у берегов Невы и Финского залива, голяди на реке Протве — вошли непосредственно в государственную территорию Руси, подверглись славянской колонизации, а сами эти племена постепенно были ассимилированы (т. е. славянизированы) и христианизированы. Другие же неславянские народы Восточной Европы — чудь, ливы, латгалы, земгалы, курши, литва в Восточной Прибалтике, емь, корела (Юго-Восточная Финляндия), пермь, печера, югра на северо-востоке Восточной Европы, черемисы и мордва в Среднем Поволжье — стали данниками русских князей, но остались вне государственной территории Руси; они составляли своего рода «пояс» народов-данников, окружавший территорию Древнерусского государства на северо-западе, севере и северо-востоке. Таким образом, говорить о полиэтничном характере Древнерусского государства если и можно, то с существенными оговорками: здесь были постепенно ассимилируемые славянами анклавы финно- и балтоязычного населения и существовала внешняя сфера влияния. То есть было две группы народов, чья судьба существенно различалась. Включения в территорию государства крупных массивов неславянского населения, сохранявших после присоединения свой язык, веру и общественную структуру (что характерно для государств-империй), в домонгольский период не происходило: те неславянские племена, которые входили в состав государства Русь, принимали язык и веру его основного, восточнославянского населения.
Другое основание для положения об имперском характере Древнерусского государства — претензии киевских князей на императорские титулы. К таковым относятся каган — высший титул у тюрко-монгольских народов, и цесарь (сокращенная форма — царь) — титул, каким у славян обозначались императоры Византии и Священной Римской империи (восходит к имени Юлия Цезаря, ставшем одним из титулов в Римской, а затем Византийской империи); он соответствовал латинскому «император» и греческому «василевс».
Как говорилось выше (в главе 2), правитель среднеднепровской Руси в IX в. действительно именовался каганом (вероятнее всего, по образцу правителя Хазарии). Но в период начиная с вокняжения в Киеве Олега в конце IX века этот титул перестает прослеживаться по источникам. Вновь именуются каганами в памятниках середины XI века Владимир Святославич и Ярослав Владимирович, а для второй половины этого столетия — в отдельных случаях Святослав Ярославич и один из его сыновей. Скорее всего, это вторичное появление титула «каган» по отношению к русским князьям было связано с обладанием ими Тмутороканью, которая располагалась на бывшей территории Хазарского каганата, в Восточном Приазовье, и имела хазарское население. «Имперские притязания» в употреблении титула «каган» к русским князьям, таким образом, усмотреть сложно.
Что касается царского титула, то в домонгольский период встречается около десятка случаев его применения к русским князьям. Царями названы Ярослав Владимирович, святые Борис и Глеб, Мстислав Владимирович (сын Владимира Мономаха), его сын Изяслав и внук Роман Ростиславич; к Владимиру Мономаху, Изяславу Мстиславичу и его брату Ростиславу прилагался глагол «царствовати», в отношении правления Мстислава Владимировича и его внука Рюрика Ростиславича употреблялся термин «цесарствие», «цесарство». Но употребление этих терминов по отношению к перечисленным князьям носило окказиональный характер: они могли употребляться для прославления князя с использованием византийских образцов красноречия, для подчеркивания политического престижа умершего князя, в связи со случаями проявления главенства князя в церковных делах (что характерно было для императоров — «царей» Византии) и с культом князя-святого. Показательно, что в числе тех, к кому прилагался термин «царь», были святые Борис и Глеб Владимировичи, которые не были киевскими князьями, верховными правителями Руси. «Царь» в домонгольскую эпоху остался на Руси не более чем обозначением князя «высоким стилем», а не титулом. Претензий на равенство с императорами Византии в спорадическом применении к некоторым русским князьям термина «царь» не просматривается.
В связи с этим очень показательны события 1116 года. Тогда киевский князь Владимир Всеволодич Мономах пытался с помощью военной силы возвести на императорский престол в Византии своего зятя, самозванца Леона «Диогеновича» (выдававшего себя за сына одного из прежних императоров). «Диогенович» занял несколько городов на Дунае, но был убит подосланными императором Алексеем I Комнином агентами. Однако Владимир Мономах после гибели самозванца войну не прекратил, послав на Дунай войска во главе с одним из своих сыновей и лучшими воеводами. Он теперь думал о возведении на константинопольский престол, на престол «Греческого царства», как называли Византийскую империю на Руси, своего внука Василия Леоновича, сына самозванца и дочери киевского князя Марицы. Мономах, таким образом, хотел закрепить императорский трон за своими потомками. При этом ему, очевидно, не приходило в голову обеспечить своим потомкам «царское» достоинство более легким с политической точки зрения способом, чем война с могущественным государством, — объявить себя «царем», сделав тем самым «царством», т. е. империей, Русь. Это тем более примечательно в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, на Руси хорошо знали прецедент подобного рода действий: в начале X века болгарский князь Симеон, не сумев завоевать Константинополь (Царьград, как называли его на Руси и в Болгарии, т. е. «город царя» — императора), объявил себя «царем» Болгарии. Во-вторых, сам Владимир Мономах был по материнской линии потомком (внуком) византийского императора (Константина IX Мономаха) и дорожил этим родством. Тем не менее мысль об объявлении Руси царством ему, очевидно, не приходила: в картине мира русских людей того времени империя должна была быть одна, и ею была Византия.
Таким образом, серьезных оснований видеть в Киевской Руси государство имперского типа нет. Типологически она, следовательно, ближе не Византийской империи и не Франкской империи Карла Великого и его потомков, а моноэтничным европейским государствам Средневековья.
Когда же русская государственность приобрела имперские черты?
Образование в XIV—XV веках нового единого Русского государства (с конца XV столетия именуемого Россией) шло также почти исключительно на территории, заселенной восточнославянским и православным населением. Но с середины XVI столетия начинается новое явление: в состав Российского государства включаются территории с неславянским и неправославным населением, которое после вхождения в состав России ассимиляции и христианизации не подвергается, сохраняя свой язык, веру и часто общественную структуру. Первыми шагами на этом пути были присоединение Казанского и Астраханского ханств — наследников Орды — в 1550-е годы, далее последовало включение в состав России башкир, народов Западной Сибири, ногайских татар, калмыков и, в течение XVII столетия, многих других народов. Ко времени, когда государство стало называться «Российской империей» (1721 год), оно давно уже было многонациональным.
И практически одновременно с обретением Российским государством черты многонационального имело место присвоение ее правителем императорского титула — титула «царь».
Ситуация стала меняться в XV веке. Во-первых, ослабла и фактически распалась на несколько ханств Орда. Во-вторых, в 1453 году турками был взят Константинополь. Пала Византийская империя — христианское православное «царство». Если после падения Константинополя в 1204 году, когда он был захвачен западными крестоносцами (Византийская империя была затем восстановлена в 1261 году), на византийской территории возникли Никейская и Трапезундская империи, а также продолжали существовать такие независимые православные государства, как Болгария и Сербия, ряд крупных русских княжеств, то после 1453 года единственным православным государством, представлявшим реальную силу, было Московское великое княжество (Болгария и Сербия оказались захвачены турками в конце XIV — первой половине XV века). Оно имело, таким образом, все основания наследовать место Византии в мире, т. е. стать «царством». И уже великий князь московский Василий II Васильевич (ум. 1462 году) при жизни несколько раз именуется «царем». Применяется этот титул и к его сыну и преемнику Ивану III Васильевичу (великий князь в 1462—1505 годах), в том числе и в официальных документах (впервые — в договоре Новгорода с епископом Дерпта (Юрьева) 1474 года).
После ликвидации зависимости от Орды (о ее датировке см. главу 12) царский титул стал все чаще применяться к московским великим князьям, но официальное венчание московского правителя на царство произошло только в середине XVI века, т. е. обретение независимости было далеко не последним шагом для формирования представлений о царском достоинстве московских князей. Было необходимо «идеологическое» обоснование этого достоинства. И ведущую роль в обосновании легитимности царского титула у московского великого князя сыграло утвердившееся к началу XVI века представление о том, что царским достоинством обладали еще правители Киевской Руси. При этом прослеживающаяся в литературных памятниках еще с начала XV века тенденция к признанию «царем» крестителя Руси Владимира Святославича (женатого на сестре византийских императоров) сменилась иной концепцией. В сложившемся в начале XVI века. «Сказании о князьях Владимирских», во-первых, проводится мысль о происхождении Рюриковичей от «сродника» римского императора («царя») Августа, во-вторых, утверждается, что Владимир Мономах получил от византийского императора царские регалии и «наречеся. царь Великиа Русия»; этими регалиями якобы венчаются его потомки — великие князья владимирские и московские (вплоть до тогдашнего правителя Василия III). Легенда о получении Владимиром Мономахом царских инсигний вошла затем в чин венчания русских царей. Складываются и закрепляются, следовательно, представления о «царском» происхождении московских князей и о наследовании царского достоинства и титула из Византии в глубокой древности. А это означало, что «русское царство» древнее «татарского царства» — Орды: русские князья оказываются потомками древнеримских императоров, еще в домонгольскую эпоху они обладали царским титулом и теперь как бы возвращают его себе после долгого владычества «нечестивого», неправославного царя. В апелляции к «царскому» происхождению и древности царского достоинства у русских князей видно стремление доказать, что «российское царство» стоит выше татарских «царств» — ханств, являвшихся наследниками Орды (Крымского, Казанского, Астраханского, Сибирского, правителей которых на Руси продолжали именовать «царями»).
Итогом развития представлений о царском достоинстве московских великих князей стало венчание Ивана IV Васильевича на «царство Русское» в Успенском соборе Московского Кремля 16 января 1547 года, за пять лет до покорения Казанского ханства. 2 Обретение императорского титула и начало формирования многонационального характера Российского государства, таким образом, фактически совпали по времени, знаменуя превращение страны в империю. 3
Таким образом, нет оснований считать Русь XI—XII веков государством имперского типа. Черты и статус империи Русское государство обретет только в XVI столетии.
Литература: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999; Горский А.А. Всего еси исполнена земля Русская. Личности и ментальность русского Средневековья. М., 2001; Горский А.А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Часть 2, очерк 3.
Примечания
1. Традиционное в литературе название «Золотая Орда» появляется в источниках только в XVI веке, когда этого государства уже не существовало. В эпоху ордынского владычества на Руси применялся термин «Орда» без какого-либо определения.
2. Любопытно, что в фольклоре, т. е. в народном представлении, Иван Грозный обрел царский титул именно после взятия Казани, т. е. после покорения «царства».