история отношений тургенева и чернышевского столкновение двух мировоззрений
Тургенев, Чернышевский, траектория политической ис
Тургенев, Чернышевский, траектория политической истории. Литературно-исторический очерк.
«В редакции «Современника» Тургенева ценят не только как крупнейшего беллетриста. Чернышевский вспоминал впоследствии, что в это время Тургенев имел там «большое влияние по вопросам о том, какие стихотворения, повести или романы заслуживали быть напечатанными».» (Здесь и далее – за исключением цитаты по книге Евгения Гуслярова – цитаты из книги Николая Богословского «Тургенев»).
«Первоначально Тургенев относился к нему благожелательно и защищал его перед Григоровичем и Дружининым. Но к диссертации Чернышевского он проявил резко отрицательное отношение…»
«При всем различии идейных позиций и творческих методов Тургенева и Чернышевского роман «Накануне» послужил в некоторых отношениях ступенью к роману «Что делать?».
В облике Инсарова есть черты, роднящие его с Рахметовым. У Чернышевского Рахметов назван «особенным человеком». В глазах окружающих Инсаров также «необыкновенный человек»…
Тургенев чувствовал, что он с каждым днем теряет прежнее свое влияние в редакции. Теперь он уже не скрывал, что прямолинейность и последовательность критических оценок Добролюбова и Чернышевского чужды ему.
Он все более и более отходил от редакции «Современника». «Дворянское гнездо» было последним романом, который Тургенев поместил здесь. Последующие романы и повести он отдавал уже в другие журналы.
После напечатания в январском номере «Современника» за 1860 год статьи «Гамлет и Дон-Кихот» Тургенев окончательно и бесповоротно порвал все связи с этим журналом.
Еще ранее Тургенева отошли от журнала Григорович, Островский и Лев Толстой.
В объявлении об издании «Современника» на 1862 год говорилось, что хотя редакция и сожалеет о том, что Тургенев, Толстой, Григорович и Островский отошли от журнала, однако же она не может жертвовать ради их сотрудничества «основными идеями издания, которые кажутся ей справедливыми и честными».»
«Семинаристы», сгруппировавшиеся вокруг «Современника» накануне 1861 года, надеялись, что каким-то чудом им удастся проскользнуть к рулю государственного управления. Сложно сказать, каков был их потенциал как государственных деятелей. Может быть, имели место надежды на полноценную конституцию, на полноценный парламентаризм.
«На восемь месяцев был запрещен «Современник».
Тургенев в эти дни писал: «Мое старое литературное сердце дрогнуло, когда я прочел о запрещении «Современника». Вспомнилось его основание, Белинский и многое…»»
«В середине июля 1862 года в Спасском до него дошло известие об аресте Чернышевского, Н. Серно-Соловьевича и Писарева.»
Не получилось и получалось у «семинаристов» подойти к рулю государственного управления.
Прошел 1861 год, исчезли и исторические перспективы для «семинаристов».
Имперская бюрократия с дворянством провели освобождение крестьян в 1861 году. После учреждения Государственной Думы в 1905 году некоторое время на первом плане был виден председатель нового парламента профессор (из дворян) С.А. Муромцев.
В феврале 1917 года себя проявил господин М.В. Родзянко. В числе интересных достижений – Временный Комитет Государственной Думы.
«Что делать?» Чернышевского оказал колоссальное влияние на В.И. Ленина.
«А вот после казни брата [Александра], зная, что роман Чернышевского был одним из самых любимых его произведений, я взялся уже за настоящее чтение и просидел над ним не несколько дней, а недель. Только тогда я понял глубину. Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь. Такого влияния бездарные произведения не имеют.
— Значит, — спросил Гусев, — вы не случайно назвали в 1903 году вашу книжку «Что делать?»
— Неужели, — ответил Ленин, — о том нельзя догадаться?» (Цитата по: Евгений Гусляров «Ленин в жизни»).
Сначала в окружении после октября 1917 года В.И. Ленина виден специалист по военному планированию М.Д. Бонч-Бруевич (управляющий делами Совнаркома).
Затем электрификацией и созданием Госплана, реформированием Академии наук (и всей системы научных учреждений) занимается Г.М. Кржижановский.
«Нео-семинаристы» на политическом локомотиве Ленина сумели доехать до рычагов государственного управления. И, уже без Ленина, они осуществили индустриализацию страны – вывод ее на передовой (по критериям той эпохи) уровень экономического развития.
История отношений тургенева и чернышевского столкновение двух мировоззрений
Эта хрестоматийная история выглядит на редкость актуальной. Мы снова все яростнее говорим и спорим — в прессе, на кухнях, в соцсетях — о свободе, реформах, нравственном выборе. В этом отношении поучителен разрыв близких, дружеских отношений Тургенева с Некрасовым, случившийся из-за политических разногласий.
Как известно, почтенные классики рассорились из-за статьи критика Добролюбова о тургеневском романе «Накануне». Писатель познакомился с ней в ее первоначальной, доцензурной редакции и решительно выступил против публикации. «Она, кроме неприятностей, ничего мне наделать не может, — писал Тургенев в феврале 1860-го своему другу, редактору «Современника» Некрасову. — Она несправедлива и резка — я не буду знать, куда бежать, если она напечатается».
Некрасов пытался склонить критика к уступкам, но безуспешно. Тургенев тоже был категоричен. Поставленный перед выбором, Некрасов все же опубликовал статью, после чего между друзьями пробежала кошка. От последовавшего разрыва страдали оба, примирились — почти без слов — только перед смертью Николая Алексеевича.
Кто же был прав в том старинном споре между писателем и редактором, который им обоим казался столь принципиальным? Сама статья Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» неподготовленному читателю мало что проясняет. Она огромная и едва ли не комплиментарная по отношению к автору романа. Но революционный подтекст статьи однозначно был понят читателями. Тургенев не зря волновался.
Вера Засулич по случаю 40-летия смерти Добролюбова отмечала, что в критическом разборе тургеневского романа ему удалось «написать с не допускающей сомнений ясностью свое революционное завещание подрастающей молодежи образованных классов». А вот цитата Ленина из статьи «Начало демонстраций» в том же номере «Искры»: «Всей образованной и мыслящей России дорог писатель, страстно ненавидевший произвол и страстно ждавший народного восстания против «внутренних турок» — против самодержавного правительства». «Внутренние турки» — это как раз из добролюбовской статьи.
Поначалу Тургенев пытался сблизиться с Добролюбовым, когда тот только пришел в «Современник», но молодой критик резко, порой невежливо уходил от общения с классиком. Несовместимость взглядов либеральной группы литераторов и революционно-демократических идей молодых публицистов достигла апогея в 1860 году с публикацией той самой статьи. После чего Тургенев поставил ультиматум: «Я или Добролюбов». Некрасов выбрал, как известно, последнего, и отношения Тургенева с «Современником» прекратились.
Некрасову этот разрыв дался тяжело: он искренне любил Тургенева как человека, высоко ставил как писателя. А вот как Тургенев пишет в письме к Некрасову: «Я так же люблю тебя, как любил прежде. не сомневайся во мне, как я в тебе не сомневаюсь». И такой высокой дружбе великих людей пришел конец из-за одной статьи?
Слово эксперту
Михаил Макеев, доктор филологических наук, профессор МГУ, автор биографии Некрасова в серии «ЖЗЛ»
— В тот период ушли почти все, с кем начинал Некрасов работать в «Современнике»: Анненков, Дружинин, а Тургенев последним завершил этот процесс. Чернышевский и Добролюбов вытеснили старшее поколение. А Некрасов. Он был редактор, ответственный за судьбу «Современника», и потому выбрал тех, с кем, как он считал, будет расти популярность журнала, поскольку это люди острые и яркие. Не забудем: когда Плетнев издавал «Современник» после смерти Пушкина, журнал влачил жалкое существование. Некрасов перенимает у него бразды правления, не имея ни гроша. И поднимает журнал в «мрачное семилетие» (с 1848-го по 1855-й), когда свирепствовала цензура. Но Некрасов все время работал, не опуская рук, он был человеком с предпринимательской цепкостью и довел тираж до 6,5 тысячи — по тем временам популярность просто невероятная. А значит, он оказался прав?
История отношений тургенева и чернышевского столкновение двух мировоззрений
автор: Черкаева Юлия Николаевна
учитель истории МБОУ СОШ № 33
«Отцы и дети» Тургенева и «Что делать?» Чернышевского: история полемики.
Муниципальное Бюджетное общеобразовательное учреждение
“Средняя общеобразовательная школа №33”
Научно исследовательская работа по литературе «Отцы и дети» Тургенева и «Что делать?» Чернышевского: история полемики.
Выполнила: Андреева Анастасия,
Ученица 10 “А” класса
Чита
2019 год
1.2.Цель,гипотеза и задача.
2.2.Что такое полемика
2.3.Общие факты из жизней писателей
2.4.Описание героев произведений
Выбирая метод исследования, выбирается способ достижения цели. В данной научно исследовательской работе представлен “теоретический метод”, где он тесно связан мыслительной деятельностью, с осмыслением собранного материала, его переработкой и анализом. При этом обговаривается внутренняя структура и закономерности развития систем и явлений, их взаимодействие и обусловленность.
Гипотеза работы — вследствие чего произошла полемика.
1)Изучение литературы по данной теме;
2)Анализ произведений со стороны читателей того времени;
Что такое полемика:
Поле́мика — разновидность спора, для утверждения своей точки зрения по обсуждаемому вопросу в политической, философской, литературной или художественной сферах.
Иван Сергеевич Тургенев Русский писатель-реалист, поэт, публицист, драматург, переводчик. Один из классиков русской литературы, внёсших наиболее значительный вклад в её развитие во второй половине XIX века. Член-корреспондент императорской Академии наук по разряду русского языка и словесности, почётный доктор Оксфордского университета, почётный член Московского университета. Мысли о создании нового творения, описывающего окружающую реальную действительность, возникли у писателя, когда он находился в Англии на острове Уайт. Тогда на ум пришла гениальная повесть, героем которой должен стать молодой вра,который будет погружён своей работой и разудмиями о реальном человеческом мире. Прототипом Базарова стал случайно встреченный Тургеневым во время путешествия по железной дороге молодой доктор. В нем он увидел зачатки нигилизма, только зарождавшегося в то время. Это поразило Ивана Сергеевича. Он был просто очарован воззрениями этого юноши.
Николай Гаврилович Чернышевский Русский философ-материалист, революционер-демократ, энциклопедист, теоретик критического утопического социализма, учёный, литературный критик, публицист и писатель.Нередко из-за его взглядов жандармы и сотрудники тайной полиции называли Чернышевского между собой «врагом империи номер один».За счет своего противояния к нигилистам и прочее сложился конфликт двух произведений.
Оба автора занимались общественно-политической деятельностью, были сотрудниками журналов “Современник” и “Отечественные записки”,ссылались в ссылки и проживали некоторое время в Петербурге.Но друзьями их назвать крайне сложно.Разновидность взглядов отразилось на отзывах их произведений.Общество поделилось на две части поддерживающие разные стороны.Думаю,что это можно отнести к тому времени (перед революцией),где люди также делились на тех,кто поддерживал затею и тех,кто опасались.Так,в двух поризведениях наблюдается разная картина до революциоонного времени.
Главные герои Рахметов:
Полностью посвятил себя русскому народу. Герой постоянно развивал свою силу, нагружал тело физическими упражнениями: колол дрова, спал на гвоздях, так как знал, что для достижения своей цели ему придется вынести не мало испытаний. Близость его к народу так же подчеркивает прозвище Никитушки Лемов дарованное ему русскими людьми. Обладая огромным мужеством, Рахметов отказывается от любви и счастья, так как знает, что его призвание в другом — он хочет видеть народ счастливым, и свободным.
О сходстве этих героев можно также добавить, что они обладают внутренней силой, привлекательной для сторонних людей. Именно благодаря этой силе на Базарова «клюет» юноша Аркадий, слушает его, раскрыв рот, да и другие последователи у Базарова есть (а, скажем, молодой человек, с которым Аркадий знакомится как с единомышленником Базарова, такой силой, на его взгляд, не обладает — и поэтому как-то нелеп и смешон). Эта сила помогает Базарову достойно умереть.
Зная об отрицательном отношении к роману Тургенева революционной молодежи Чернышевский воспел «детей», вопреки лозунгу Тургенева «Ни отцы, ни дети». Достоевский нарисовал злую карикатуру на Тургенева, который в «Бесах» фигурирует под фамилией Кармазинов и заискивает перед радикально настроенной революционной молодежью. Консервативные круги часто восхваляли Евгения Базарова оправданием нигилизма и революционеров-демократов, заигрыванием Ивана Сергеевича«Отцов и детей» с передовой молодежью.
Передовые разночинцы из лагеря «Современника» увидели в персонаже тургеневского романа карикатуру на себя и своих вождей. Вот только один намеренно грубый отзыв о тургеневском романе, характерный для радикальной молодежи школы Писарева: «Мы все на Тургенева негодовали, ругали его, на чем свет стоит… В своем новом романе он вполне излил свою старческую злобу на молодое поколение»
Мысль автора была совершенно в ином. На что Иван Сергеевич ответил:
“Знаю одно: никакой предвзятой мысли, никакой тенденции во мне тогда не было… Мне навязывают желание уязвить молодежь карикатурой!”. Но время и поколения сошлись на другой версии, а именно передовая молодежь признала правду портрета, объективность изображения героя. Так они отзывались «Базаров не есть карикатура; Базаров один из типов современно жизни, весьма метко схваченный, изображенный весьма художественно и глубоко прочувствованный».
Таким образом, полемика произошла из-за неразделённого мнения писателей “О новых людях”.Тургенев не разделял полностью эстетики революционных демократов, но в то же время ему не произвело впечатления и проповедь отрешения искусства от злобы дня. Писатель был реалист, чуткий к общественной жизни и умеющий подмечать в ней новые веяния, не мыслил себе существования искусства и собственную деятельность вне сферы земного бытия. Его отношение к Чернышевскому не определялось личными симпатиями и антипатиями, решающее значение имело столкновение двух мировоззрений: либерального и революционно-демократического. Таким образом, идейные сближения и острые противоречия, временный союз и окончательный разрыв авторов «Отцов и детей» и «Что делать?» привело к разделению мнений читателей и писателей.
Презентация была опубликована 8 лет назад пользователем21202s13.edusite.ru
Похожие презентации
Презентация 10 класса по предмету «Русский язык, Литература, Чтение» на тему: ««Отцы и дети» Тургенева и «Что делать?» Чернышевского: история полемики. Выполнила: ученица 10б кл Зеленова Галина.». Скачать бесплатно и без регистрации. — Транскрипт:
1 «Отцы и дети» Тургенева и «Что делать?» Чернышевского: история полемики. Выполнила: ученица 10б кл Зеленова Галина
2 Что такое полемика? Полемика Полемика – это острый спор, дискуссия, столкновение мнений по какому-либо вопросу.
3 И.С. Тургенев и Н.Г. Чернышевский писатели второй половины XIX века. Оба автора занимались общественно- политической деятельностью, были сотрудниками журналов Современник и Отечественные записки.
7 История полемики В романе Чернышевского «Что делать?» много скрытой и явной полемики с Тургеневым. Чернышевский никак не мог согласиться с Тургеневым в оценке «нового человека», трагическую противоречивость которого так убедительно показал Тургенев.
8 Парадокс Базарова в том, что революционность его взглядов и жажда преобразования мира уживаются с позитивистским миросозерцанием буржуазного ученого- просветителя.
9 Зная об отрицательном отношении к роману Тургенева революционной молодежи (возраст этой молодежи был от 20 до 25 лет), Чернышевский воспел «детей», вопреки лозунгу Тургенева «Ни отцы, ни дети». Достоевский нарисовал злую карикатуру на Тургенева, который в «Бесах» фигурирует под фамилией Кармазинов и заискивает перед радикально настроенной революционной молодежью.
10 Консервативные круги считали Базарова апофеозом, оправданием нигилизма и революционеров- демократов, заигрыванием автора «Отцов и детей» с передовой молодежью.
11 Передовые разночинцы из лагеря «Современника» увидели в персонаже тургеневского романа карикатуру на себя и своих вождей. Вот только один намеренно грубый отзыв о тургеневском романе, характерный для радикальной молодежи школы Писарева: «Мы все на Тургенева негодовали, ругали его, на чем свет стоит… В своем новом романе он вполне излил свою старческую злобу на молодое поколение»
12 На что Тургенев ответил «Знаю одно: никакой предвзятой мысли, никакой тенденции во мне тогда не было… Мне навязывают желание уязвить молодежь карикатурой!»
13 И только потом передовая молодежь признала правду портрета, объективность изображения. «Базаров не есть карикатура; Базаров один из типов современно жизни, весьма метко схваченный, изображенный весьма художественно и глубоко прочувствованный» Заключение
Тургенев и Чернышевский. М. П. Николаев
* ( Термины «пушкинское» и «гоголевское» направления в литературе сугубо полемичны и тенденциозны, а потому употребляются нами условно. )
** ( А. В. Дружинин, Собрание сочинений, т. VII, СПБ, 1865, стр. 214. )
* ( И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. II, изд. «Правда», М., 1949, стр. 128.)
История отношений Тургенева и Чернышевского определялась не личными симпатиями и антипатиями, решающее значение имело столкновение двух мировоззрений: либерального и революционно-демократического. В силу этого идейные сближения н острые противоречия, временный союз и окончательный разрыв авторов «Отцов и детей» и «Что делать?» следует рассматривать в развитии: до назревания революционной ситуации, в период революционной ситуации и во время наступления реакции. Однако было бы серьезной ошибкой оценивать отношения Тургенева и Чернышевского только в политическом плане, как это представлено, например, в книге Г. Берлинера «Чернышевский и его литературные враги». Следует помнить, что Тургенев — писатель-реалист, гуманист и просветитель, патриот своей родины. Он воспринимал идеи революционных демократов, хотя и сопротивлялся их натиску, усваивал их взгляды на искусство, хотя и с большими оговорками, испытывал сложные и противоречивые чувства к демократической интеллигенции. Ведь не случайно он, стремясь создать сознательно героические натуры, прообразы их стал искать не в дворянской, а в демократической среде.
* ( Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. 1, Гослитиздат, 1949, стр. 723. В дальнейшем все ссылки даются по этому изданию. )
** ( См. Н. Л. Бродский, И. С. Тургенев в воспоминаниях современников и его письмах, ч. II, М., 1924, стр. 46—47. )
*** ( ’И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. 11, изд. «Правда», 1949, стр. 130.)
Но уже в начале 1857 г. встречаются неодобрительные отзывы о журнале, вроде: «Современник» плох, не то выдохся, не то воняет». Это было сказано в то время, когда с издателями журнала Тургенев вместе с Толстым, Григоровичем и Островским заключил обязательное соглашение. Причина подобных «притяжений» и отталкиваний всецело объясняется социальной биографией писателя и его мировоззрением. С одной стороны, дворянские предрассудки, свойственные Тургеневу, его положение в обществе как маститого писателя, избалованного вниманием и похвалой, дружеские связи с Боткиным, Анненковым, Дружининым, к мнению которых он прислушивался; с другой — чувство нового, стремление идти в ногу с веком, действие старой «закваски», полученной еще от Белинского, и непосредственные наблюдения над жизнью; поиски правды и дума о том, чтобы эта правда стала достоянием искусства.
Отношение Чернышевского к Тургеневу в первые годы их совместного участия в «Современнике» было более определенным, четким, временами доходящее до восторга, восхищения. В письмах его встречаются лестные замечания о личности Тургенева: он человек бескорыстный и серьезно интересуется судьбой журнала, он боготворит память о Белинском, он сидел в части за опубликование заметки о смерти Гоголя и т. д. Правда, позднее Чернышевский писал, что они с Тургеневым особенно горячей взаимной симпатии не испытывали. В письме к А. Н. Пыпину из Астрахани указывались и причины подобной отчужденности. Их три: 1) сильная занятость работой, и до личных отношений не хватало времени, 2) разница в образе жизни и склонностях, 3) он имел понятия, которым не сочувствовали Тургенев и его друзья, а он не разделял их понятий. «По всему этому я был чужой им, они были чужие мне», — заключает Чернышевский.
Однако Чернышевский никогда деловые отношения не подменял личными, в особенности когда речь шла о направлении журнала, об оценке творчества того или иного писателя. Он с большим тактом стремился использовать прогрессивных писателей, заставить их служить народу, революции, стараясь направить их внимание на решение важнейших вопросов современности. Ему, конечно, известны были кулуарные разговоры литературных недругов, резкие отзывы о нем, но великий мыслитель умел встать выше личных симпатий и антипатий. Целиком анализу произведений Тургенева Чернышевский посвятил одну статью — «Русский человек на rendez-vous».
Однако если собрать все его высказывания о Тургеневе, разбросанные в его дневниках, письмах и литературно-критических статьях, то набирается обширный материал, позволяющий сделать ряд существенных выводов. Во-первых, становится ясно, что Чернышевский питал к творчеству Тургенева глубокий и устойчивый интерес, во-вторых, его точка зрения на писателя претерпевала большие изменения в зависимости от общественно-политической обстановки и состояния литературы, в-третьих, творчество Тургенева рассматривалось им в плане широких историко-литературных перспектив. Включая Тургенева в общий поток развития русской литературы, Чернышевский стремится доказать, что его творчество находится на основной магистрали реалистического искусства и что отличительные особенности его лучших произведений выражают собой общую тенденцию русской реалистической литературы. Так, в «Очерках гоголевского периода русской литературы» автор, полемизируя с реакционными журналистами из славянофильского лагеря, утверждает гоголевское критическое направление в литературе и при этом ссылается на плеяду молодых писателей, знаменующих собой залог успеха единственно плодотворного направления. В числе их находится и Тургенев, который, как отмечает Чернышевский, в 40-е годы примыкал к Белинскому, Огареву и его друзьям. Тургенев — писатель-реалист, последователь Гоголя, этот тезис пронизывает все высказывания критика. Он правдиво изображает жизнь, выставляя на суд общества нездоровые явления (т. IV, 264). Особенности произведений Тургенева, как и его современников Толстого, Гончарова, Григоровича и Островского, указывает Чернышевский, состоят в оригинальности и самобытности. Национальные черты русской литературы выразились в правдивом изображении русской жизни: Тургенев, Гончаров и Григорович «другого ничего никогда и не делали», разъясняет он, полемизируя с Шевыревым (т. III, 96). Шевырев упрекал названных писателей в отсутствии у них любви к народу, на что Чернышевский иронически замечает: упрекать Тургенева в недостаточной любви к народу, это все равно, что «упрекать огонь в холодности» (т. III, 103). Заслуга Тургенева и состоит прежде всего в том, что он в числе первых обратил внимание на жизнь народа в ее разнообразных типах. Например, «Записки охотника», указывает он, начинаются описанием портретов Хоря и детей, «семейство это все состоит из людей веселых, бойких и здоровых» (т. IV, 563—564).
Чернышевский подчеркивает новаторский характер таланта Тургенева, а новаторство неизбежно вступает в борьбу с рутиной, косностью. Когда-то «Записки охотника» были встречены неодобрительно консервативными силами общества, но зато передовая публика приветствовала появление рассказов «Бурмистр», «Контора», «Малиновая вода», «Бирюк», т. е. те рассказы, в которых так отчетливо выражена критика крепостнической России. Чувство нового, живучее в произведениях Тургенева, Чернышевский отметил и в рецензии на стихотворения Огарева. Говоря о том, что назрела необходимость появления в русской литературе нового героя, который смог бы «свою жизнь согласовать с своими убеждениями», критик с удовлетворением отмечает тот факт, что уже появились писатели, которые берутся за решение этой сложной задачи. К числу их, по его убеждению, относятся один поэт и прозаик, которые, «по всей вероятности, поведут за собою и литературу». Поэт — это Некрасов, а прозаик— Тургенев. Не исключена возможность появления и третьего писателя с подобным же талантом. Чернышевский, очевидно, имеет в виду Толстого.
Новаторство Тургенева сказалось не только в идейно-тематическом направлении его произведений, оно имеется и в творческом методе писателя. В статьях о Толстом Чернышевский указал на общие черты, которые присущи всем выдающимся русским писателям, в том числе и Тургеневу, а именно: «наблюдательность, тонкость психологического анализа, поэзия в картинах природы, простота и изящество». Вместе с тем Тургеневу свойственны и отличительные признаки таланта: его «привлекают явления, положительным или отрицательным образом относящиеся к тому, что называется поэзиею жизни и к вопросу о гуманности» (т. III, 421—422).
В его поэзии сильна, добавляет он, нравственная чистота. Иначе говоря, Тургенев, продолжая традиции своих предшественников, вносит новые черты в творческий метод реалистической литературы, сосредоточив основное внимание на положительных явлениях жизни. «Изображение психологии благородной личности, ищущей поприща и способа для общеполезной деятельности, — в этом направлении развивал психологический анализ Тургенев * » — справедливо замечает Б. И. Бурсов.
* ( Б. Бурсов, Мастерство Чернышевского-критика, изд. «Советский писатель», 1956, стр. 105. )
Высокая оценка творчества Тургенева продиктована отнюдь не тактическими соображениями. Искренность слов не подлежит сомнению. Об этом красноречиво свидетельствует письмо Чернышевского к Некрасову, написанное в то же время. Защищать Тургенева, Толстого, Григоровича и Островского от Каткова и ему подобных он счел за «обязанность добросовестности» (т. XIV, 327).
Если Катков попытался бросить нехорошую тень на личность Тургенева, то критик из «Отечественных записок», идеалист-эклектик Дудышкин, попытался извратить талант писателя, отрицая в нем оригинальность и самобытность. Чернышевский был прав, увидев в статье Дудышкина о повестях и рассказах Тургенева «одни пошлости» (т. XIV, 345).
Основные ее положения сводятся к следующим утверждениям: во-первых, творчество Тургенева развивалось под исключительным влиянием школы Лермонтова, а потому оно мало оригинально; во-вторых, герои Тургенева списаны с одного типа, они однообразны; в-третьих, в произведениях Тургенева отсутствует «гармония идеала с обстановкой», потому-то его герои не находят себе счастья и благотворного труда.
Если к оценке нравственных качеств героев подходить с меркой Дудышкина, иронизирует Чернышевский, тогда и герои Пушкина, Гете, Корнеля, Байрона, Софокла оказались бы в числе «людей не трудящихся и не гармонирующих с обстановкой», а это дает нам основание зачислить названных писателей в разряд подражателей Лермонтова.
Соблюдая принцип историзма в оценке художественных произведений и творчества писателей в целом, Чернышевский отстаивает глубоко верную и плодотворную мысль о том, что каждый большой писатель оригинален и самобытен по-своему. Да и литературные герои, созданные в различные эпохи, имеют свои отличительные черты. Онегин, Печорин, Бельтов и Рудин явились выразителями «четырех разных эпох общественного развития», и различие между ними определяется «характером эпох, которым принадлежат они» (т. IV, 698).
Проводя аналогии и параллели между названными героями, Чернышевский устанавливает отличительные признаки каждого из них. У, Рудина, например, уже есть «пламенная ревность трудиться», но это стремление мало приносило пользы, потому что ему «недоставало практического такта», у него «не было умения взяться с надлежащей стороны за дело». Разница между Рудиным и Бельтовым, продолжает критик, огромна: «один — натура созерцательная, бездейственная, быть может потому, что еще не приходило время являться людям деятельным. Другой трудится, трудится неутомимо, — но почти бесплодно. Еще менее возможно найти сходство между Рудиным и Печориным: один — эгоист, не думающий ни о чем, кроме своих личных наслаждений; другой — энтузиаст, совершенно забывающий о себе и весь поглощаемый общими интересами; один живет для своих страстей, другой — для своих идей» (т. IV, 699).
Проведенная Чернышевским разграничительная линия между Рудиным и его предшественниками убедительно доказывала всю вздорность утверждения Дудышкина о подражательном характере творчества Тургенева. Не менее вескими доводами разбил критик и второе положение Дудышкина: об однообразии типов, созданных Тургеневым. Чернышевский справедливо указывает, что между Пасынковым и Вязовкиным, Рудиным и бреттером Лучковым, Андреем Колосовым и Астаховым нет никакого сходства, это все различные типы людей.
Наконец, Чернышевский выразил свое решительное несогласие с заявлением Дудышкина о том, что Тургенев мужские лица зображал как свои идеалы. Критическое отношение писателя резко выражено по отношению к бездушному подлецу Астахову V «затишье»), говорит он, да и в Рудине автор подчеркивает его недостатки и только в конце романа «смягчается к выведенному им типу» и говорит о его хороших чертах.К
Образ Рудина Чернышевский склонен был рассматривать не только в качестве законного преемника предшествующих ему типов, но и как заявку на новый тип. Ведь сам Рудин признается, что время его прошло и, следовательно, недалек тот час, когда появится его законный преемник. Чернышевский с пафосом писал о таком человеке, который «может свою жизнь согласить с своими убеждениями» (т. III, 567—568), рекомендуя писателям искать его в демократической среде. Высокое мнение о «Рудине» критик выразил через подставное лицо, подписавшееся псевдонимом «Один из многих». От имени читателей он заявляет, что повесть имела всеобщий успех у «порядочных людей». Корреспондент обращается к своему адресату с призывом, говорить об огромном значении таланта Тургенева «смелее, решительнее; не бойтесь обвинений в увлечении, не бойтесь преклониться перед благородным писателем, которому так много обязаны мы все» (т. III, 780).
Только ничтожное меньшинство, вроде эстета Чистомазова, заявило свое несогласие с публикой в оценке романа. Чистомазов нашел его скучным, так как не обнаружил в нем художественности, под которой он понимает хорошую отделку в каждой подробности, красивую игру цветов и красок, великолепное изображение ландшафта и т. д.
Выпад Чернышевского против эстета Чистомазова подготовлен был всем ходом литературной полемики. Критик понимал, что выдающийся талант автора «Рудина» может зачахнуть, захиреть, если писатель будет слушаться своих литературных друзей, которые и в личных беседах, и в письмах, и в критических статьях пытаются дурно влиять на него. Вот почему Чернышевский не только в статьях отстаивал право писателя следовать своему влечению, но и в письмах убеждал его не считаться с мнением литературных аристархов, а помнить голос читателя. «В настоящее время, — предупреждает он его, — русская литература, кроме Вас и Некрасова, не имеет никого. Это каждый порядочный человек говорит, смею Вас уверить» (т. XIV, 345).
Однако давние дружеские связи, нерешительность и чрезмерная мягкость Тургенева не позволили ему занять принципиальную позицию в споре с Дружининым и его компанией, что вызывает у Чернышевского опасение за направление таланта Тургенева и горький упрек в адрес писателя. Так, например, было отложено печатание «Двух поколений», потому что не нашло одобрения Кетчера и Боткина. «Иван Сергеевич, — пишет Чернышевский в связи с этим, — Вам грех слушать суждение какого бы то ни было аристарха, — Вы поставлены силою своего таланта выше всех подобных оценок. Да что такое эти аристархи перед Вами?» (т. XIV, 332). Он слегка журит Тургенева за излишнюю доброту и уступчивость, чем и злоупотребляют «Боткин с братиею». Критик называет «литературных друзей» Тургенева тупицами, ренегатами, которые надругавшись над заветами Белинского, начали «глаголати от похотей чрева своего» (т. XIV, 345).
* ( Роман заканчивается свиданием Рудина с Лежневым; последними словами Лежнева были слова: «И да поможет господь всем бесприютным скитальцам!» Сцена гибели Рудина на баррикадах появилась впервые только в издании романа в 1860 г. )
* ( См. А. В. Дружинин, Собрание сочинений, т. VII, СПБ, 1866, стр. 368.)
Чернышевский отлично понимал, какие опасности таит в себе политическая неустойчивость писателя и прилагал все усилия к тому, чтобы оторвать его от либералов. В письме к Тургеневу он именует их «тупицами» (т. XIV, 345) и негодует на их трусливое, беспринципное поведение, когда они испугались Каткова и не дали отпора его гнусной клевете на автора «Рудина». «Флюгера, флюгера, — пишет он, — и Ваш Боткин первый и самый вертящийся из этих флюгеров, — он хуже Панаева — трус, и больше нежели трус — жалчайшая баба» (т. XIV, 333). Письмо заканчивалось призывом к Тургеневу быть самостоятельным, прислушиваться к мнению публики, а не кучки мнимых друзей: «Веруйте в себя и не смущайтесь толками людей трусливых и подловатых, каковы многие из наших литературных авторитетов. Публика всегда и во всем за Вас. Она чтит Вас» (т. XIV, 334).
1858 год оказался преддверием к революционной ситуации. К этому времени более прояснился образ мыслей Тургенева и по-новому определилось его положение в журнале.
* ( Анализ статьи «Русский человек на rendez-vous, преимущественно со стороны ее мастерства, дан в книге Б. Бурсова «Мастерство Чернышевского-критика», изд. «Советский писатель», 1956, стр. 239—254.)
Из тактических соображений Чернышевский, во-первых, всячески подчеркивает несовместимость взглядов типичного либерала со взглядами автора повести на задачи и назначение искусства и, во-вторых, снимает с Тургенева моральную ответственность за поведение своего героя. Всю статью пронизывает пафос утверждения реализма вообще и творческого метода автора «Аси», в частности. Силу Тургенева критик увидел в том, что «характер героя верен нашему обществу». Как известно, большинство повестей и романов Тургенева строятся на любовных сюжетах и внешне как будто бы имеют отношение к личной, сугубо интимной жизни героев. Учитывая эту особенность писателя, Чернышевский в анализе повести идет от любовных ситуаций к социальным обобщениям, широко используя при этом прием аллегории. Решающая сцена в повести «Ася» не исключение в творчестве Тургенева. Нечто подобное, указывает Чернышевский, имеется в «Фаусте» и «Рудине».
Нерешительность, трусливость — это и есть общая черта многих героев произведений Тургенева. И не только Тургенева. Талант Некрасова не похож на талант Тургенева, а тем не менее его Агарин («Саша») в основных чертах близок к тургеневским героям. Да и Бельтов хорош на словах, а на деле предпочитает отступление.
Таким образом, новоявленный Ромео не хуже и не лучше своих литературных предшественников и современников, он, по ироническому замечанию критика, «один из лучших людей нашего общества», «лучше его почти и не бывает людей у нас» (т. V, 160). Те, кто выделяется из круга подобных людей, подвергаются всеобщему осуждению. В такое печальное положение попала и Ася, сделав решительный шаг по пути к счастью.
Обращаясь от литературы к жизни, Чернышевский убедительно доказывает типичность центрального героя. Он типичен особенно для русской действительности периода назревания революционной ситуации, когда либералы сбросили маску защитников народа и показали себя злейшими врагами обездоленного крестьянства. Именно к этому времени относится и действие в романе «Пролог», в котором Чернышевский называет либералов хвастунами, болтунами и дурачьем. Ромео малодушен, труслив, непорядочен, на него нельзя положиться, однако критик не намерен разражаться гневной филиппикой в его адрес. В его поведении он увидел «симптом эпидемической болезни, укоренившейся в нашем обществе» (т. V, 166).
Болезнь дает о себе знать не только в любовных отношениях, она задерживает и административные преобразования и особенно решение крестьянского вопроса. Ромео не способен понимать ничего великого и живого, так как мелка и бездушна была та жизнь, к которой он привык. Там, где нужна широкая решимость и благородный риск, он бессильно отступает, потому что «жизнь приучила его только к бледной мелочности во всем» (т. V, 168).
Хотя Ромео уже под 30 лет, но мужчиной он так и не стал. Критерием возмужалости являются гражданские качества человека, указывает Чернышевский, без приобретения которых «ребенок мужского пола, вырастая, делается существом мужского пола средних, а потом пожилых лет, но мужчиной он не становится или по крайней мере не становится мужчиной благородного характера» (т. V, 168—169).
Люди либерального толка очень лестного мнения о своих заслугах перед обществом и воображают себя существами высокого настроя души. Не верьте им! — предупреждает Чернышевский. Это лишь видимость. О человеке следует судить не по тому, что он думает или говорит о себе, а по его конкретным делам и заслугам перед обществом. На поверку получается, что все они пустоцветы и пустозвоны. И Чернышевский с плебейской гордостью говорит: «Мы не имеем чести быть его (Ромео) родственниками; между нашими семьями существовала даже нелюбовь, потому что его семья презирала всех нам близких» (т. V, 171). Именно из этой демократической семьи выйдут герои, способные указать обществу что делать. А как же быть с семейством, к которому принадлежит Ромео? Чернышевский призывает либеральное дворянство быть благоразумным, понять серьезность происходящего момента, использовать «счастливый миг». Позднее образом революционера Рахметова он и укажет передовой части дворянской молодежи единственно «благоразумный» путь.
* ( П. В. Анненков, Воспоминания и критические статьи, отд. 2, Спб., 1879, стр. 153. )
Каково было отношение Тургенева к статье Чернышевского, мы, к сожалению, не знаем. Известно лишь, во-первых, то, что автор повести не выразил своего несогласия с критиком, и, во-вторых, он высоко расценивал «Асю» и рад был услышать от Некрасова одобрительный отзыв о ней.
Личные отношения Тургенева с демократическим ядром «Современника» с 1859 г. становятся явно ненормальными. Судьба журнала перестала его волновать и, отдавая в него «Дворянское гнездо», Тургенев руководствовался прежде всего материальными соображениями. В январской книжке «Современника» за 1860 г. была помещена речь Тургенева «Гамлет и Дон-Кихот», на чем и прекратилось его сотрудничество в журнале.
* ( Не называя имени, Чернышевский имел в виду М. А. Бакунина, который послужил одним из прообразов Рудина. В письме к Марко-Вовчок Тургенев сам признавался, что в Рудине он представил верный портрет Бакунина (Соч., т. 11, изд. «Правда», стр. 219).)
Такое искажение принесло горькие плоды. «Повесть должна была бы иметь высокий трагический характер, посерьезнее шиллерова Дон-Карлоса, а вместо того вышел винегрет сладких и кислых, насмешливых и восторженных страниц, как будто сшитых из двух разных повестей» (т. VII, 449). Обычно принято считать предлогом для окончательного разрыва Тургенева с «Современником» статью Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» Но сам Тургенев, мотивируя отказ от дальнейшего сотрудничества в журнале, сослался на то место из статьи «Собрание чудес», где автор попутно довольно чувствительно зацепил и его. Он болезненно воспринял далеко идущие намеки. Подспудно критик говорил, что если Тургенев в угоду своим «литературным советникам» исказил образ революционера, то, следовательно, и теперь он может изобразить в кривом зеркале своих литературных противников. Ведь Чернышевский был уверен, что роман «Отцы и дети» явился «открытым заявлением ненависти Тургенева к Добролюбову» (т. I, стр. 737).
Разрыв Тургенева с «Современником» получил всеобщее одобрение со стороны его либеральных друзей, которые пытались обвинить журнал в бестактности по отношению к знаменитому писателю, а Некрасова — в моральной нечистоплотности. По мнению «культурного общества» Тургеневу мстили за то, что он не пожелал идти на поводу у «мальчишек-свистунов». Своим молчанием писатель как будто поддерживал эту версию. Исчерпывающее объяснение этому факту было дано Чернышевским в статье «Полемические красоты». «Наш образ мыслей, — писал он, — прояснился для г. Тургенева настолько, что он перестал одобрять его. Нам стало казаться, что последние повести г. Тургенева не так близко соответствуют нашему взгляду на вещи, как прежде, когда и его направление не было так ясно для нас, да и наши взгляды не были так ясны для него. Мы разошлись. Так ли? Ссылаемся на самого г. Тургенева» (т. VII, 713).
Итак, постепеновец Тургенев не мог принять революционных позиций, на которые окончательно встал журнал «Современник». И когда Чернышевский говорит о последних вещах Тургенева, он, очевидно, имеет в виду «Фауста» и речь «Гамлет и Дон-Кихот». Эти произведения неоднократно упоминаются демократическими критиками, прежде всего Добролюбовым, в полемике о «лишних людях».
Революционно-демократическая критика, не отрицая художественных ценностей образов Онегина, Печорина, Бельтова, Рудина и Лаврецкого, по-новому подошла к проверке их личных качеств. Критерием оценки были выдвинуты основные требования эпохи: близость к народу, готовность превратить слово в дело, хотя бы это грозило опасными последствиями. Потому-то «люди рудинского закала теряют значительную долю своего кредита», — писал Добролюбов. От «лишних людей» теперь толку столько же, как от «добрейшего Ильи Ильича». Суровый приговор, произнесенный Добролюбовым «лишним людям» вызвал, как известно, резкий протест со стороны Тургенева и особенно Герцена. Тургенев никак не мог согласиться, чтобы люди рудинского закала были совсем отстранены от руководства обществом.
В гневной статье Герцена «Лишние люди и желчевики» тоже сквозила обида за Бельтова, Рудина и других представителей цвета дворянской интеллигенции, о которой так неуважительно писал критик-демократ. Не исключена возможность, что выступление Герцена было в какой-то мере согласовано с выступлением Тургенева. В статьях «Гамлет и Дон-Кихот» и «Лишние люди и желчевики» имеются совпадения в характеристике «гамлетов» и «желчевиков». Выступление Герцена получило одобрение Тургенева, он выразил ему «сугубую благодарность» за изобличение Некрасова и заступничество за «лишних людей».
* ( И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. 11, изд. «Правда», М., 1949, стр. 269. )
Он работал над произведением с большим увлечением и даже во сне видел героев романа. Однако решение Тургеневым проблемы нового человека современники признали неудачным. Либерально-реакционный лагерь расценил позиции писателя как уступку демократизму, а революционные демократы нашли ее либерально-ограниченной. Последняя точка зрения была высказана Добролюбовым.
* ( См. статью И. Р. Эйгеса «Месяц в деревне», журн. «Литературная учеба», 1938, № 12.)
Однако в 40-х и начале 50-х годов герои из демократической интеллигенции появлялись в произведениях Тургенева эпизодически, тогда как в 60-х годах они в двух лучших его романах займут центральное место.
Появление Базарова демократическая молодежь встретила по-разному. Неприязнь к нему особенно ярко выражена была в статье Антоновича «Асмодей нашего времени», которая появилась в журнале не без согласия Чернышевского. Резкое суждение о романе было высказано и Чернышевским. Тургенев, по его мнению, напечатал свое произведение «из литературной суетности», не понимая, что «печатает дрянь» (т. XIV, 482). Мы не собираемся заниматься реабилитацией романа Тургенева, это уже сделано советскими исследователями. В споре Антоновича и Писарева об «Отцах и детях» правда была на стороне Писарева. Сам Тургенев гневно отрицал обвинение его в умышленном искажении образа передовой демократической молодежи. И в объяснении по поводу «Отцов и детей» и в письмах своим многочисленным корреспондентам он неустанно говорил о своей симпатии к Базарову, называя его своим любимым детищем, умницей, на которого он потратил все дорогие краски. Однако при всей симпатии к своему герою Тургенев, по его признанию, во-первых, не сочувствовал так называемому нигилизму и знал его только издали и, во-вторых, видел в Базарове лицо трагическое, обреченное на гибель, так как он стоял лишь в преддверии своей эпохи.
* ( Н. А. Добролюбов, Сочинения, т. 3, ГИХЛ, М., 1936, стр. 67. )
* ( Н. Л. Бродский, И. С. Тургенев в воспоминаниях современников и его письмах, ч. II, М., 1924, стр. 73—74. )
В первом случае самым сильным стихийным началом выступает любовь, что может явиться темой повести, во втором — историческая жизнь, дающая материал для романа. Ставя проблему счастья, Тургенев пытается решить ее в противопоставлении личных стремлений человека с идеей долга, делая из этого вывод о невозможности примирения, или сочетания личного и общего. Так, Лиза Калитина отказ от земного счастья мотивирует тем, что счастье, по ее мнению, зависит не от человека, а от бога.
* ( И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. 3, Гослитиздат, М., 1954, стр. 161.
Назревшая революционная ситуация поставила на повестку дня вопрос о движущих силах революции. И Чернышевский нашел их: во-первых, народные массы, прежде всего крестьянство, и, во-вторых, демократическая интеллигенция, которая должна вносить в сознание народа революционные идеи. Либеральная интеллигенция не только зачеркивалась как реальная сила, но даже взгляд ее на народ был подвергнут суровой критике. Филантропическое отношение к народу, — указывал Чернышевский, — пройденный этап в развитии гуманности.
С этих принципиальных позиций подошел он к переоценке произведений из народного быта, в которых имелась известная доля идеализации народа. «Читайте повести из народного быта г. Григоровича и г. Тургенева со всеми их подражателями, — пишет он, — все это насквозь пропитано запахом «шинели» Акакия Акакиевича» (т. VII, 859).
За несколько лет до написания приведенного отзыва Чернышевский весьма одобрительно говорил о тех же произведениях Тургенева и Григоровича. Почему же произошла такая резкая перемена? Полемический пафос статьи «Не начало ли пере мены?» не подлежит сомнению. В силу этого Чернышевский совсем умолчал о сильных сторонах писателей. И здесь он допустил некоторый просчет, заключив в единые скобки Тургенева и его подражателей. Если речь идет об эпигонах, которые и в условиях 60-х годов продолжали относиться к народу жалостливо, как к меньшему брату, то здесь критик прав, если же суровые слова адресовать непосредственно к Тургеневу, произведения которого не удовлетворяют требования читателя 60-х годов, это значит утерять историческую почву.
* ( Н. Л. Бродский, И. С. Тургенев в воспоминаниях современников и его письмах, ч. II, М., 1924, стр. 107.)
* ( В. И. Ленин, Сочинения, т. 27, стр. 244. )
** ( А. М. Горький, Собрание сочинений, т. 23, Гослитиздат, 1953г стр. 348.)
Требуется, указывал Чернышевский, новый подход к разработке народной темы, характерный для писателя-демократа Н. Успенского. Новаторство Н. Успенского состояло не в тематике, а в выборе новых ситуаций из крестьянской жизни, которые позволяли с большей остротой обнажить социальные противоречия, показать тяжелое состояние народа и проблески его самосознания. Достоинство его рассказов в том, что он «пишет о народе правду без всяких прикрас» (т. VII, 856). Так писатель утверждал активный, действенный гуманизм, приближающий час освобождения народа от рабства и произвола.
С появлением романа «Что делать?» «Отечественные записки», «Модный магазин», «Северная пчела» и другие печатные органы поставили произведение Чернышевского в прямую связь с «Отцами и детьми», усматривая в нем полемический ответ Тургеневу. В этих суждениях имеется известная доля истины, хотя роман писался Чернышевским прежде всего с мыслью ответить на злободневные вопросы своих единомышленников и учеников, подсказав им программу действия. В статье «Безденежье», написанной вскоре после появления «Отцов и детей», Чернышевский обвинил Тургенева в том, что писатель, нарисовав лохматых нигилистов, исказил внешний вид и моральный облик демократической молодежи. «Эти небритые, нечесанные юноши, — писал он, — отвергают все, все: отвергают картины, статуи, скрипку и смычок, оперу, театр, женскую красоту, — все, все отвергают, и прямо так и рекомендуют себя: мы, дескать, нигилисты, все отрицаем и разрушаем» (т. X, 185).
Чернышевский, конечно, сгустил краски. Однако в целом его резкие замечания не лишены основания, особенно в той части, где он указывает на нигилистическое отношение Базарова к жизни. Спор с «прославленными писателями» продолжен был в «Что делать?». Чернышевский нарочито противопоставляет здесь «знаменитых писателей» так называемой «тургеневской школы», «действительно одаренным» писателям, вроде Помяловского. Для нас очевиден полемический смысл подобных сопоставлений, ведущих к преувеличению историко-литературной значимости писателя-демократа и к умалению роли писателей либерального лагеря.
Полемичность романа «Что делать?» заметна также в трактовке образов новых людей и в пафосе произведения. Этической основой поведения Базарова и положительных героев из романа Чернышевского является теория эгоизма, но это понятие они наполняют различным содержанием. У Базарова чувствуется ироническое отношение к народу, что порождает его историческую бесперспективность, нотки пессимизма и вполне закономерную гибель одиночки. Герои Чернышевского выросли на «народных дрожжах», они верят в силу народа, в широкие исторические перспективы, а это окрашивает их настроение в бодрые тона. Базаров отрицает искусство, герои Чернышевского отрицают чуждое им искусство, а Некрасова, например, и читают и распевают хором. Кирсанов и Вера Павловна неравнодушны ко всему красивому, увлекаются оперой, музицируют.
Новые люди из романа Чернышевского обретают себе счастье на земле, тогда как основная тема почти всех романов и повестей Тургенева — это тема разрушенного счастья. «Тургеневские женщины» изображаются обычно в стадии формирования, подготовки к жизни. Автор внимательно прослеживает их восторженно-романтическое восприятие мира, показывая их в любовном экстазе, в порыве к счастью, деятельности. Психологически герои ни обрисованы полно и убедительно, но при первом же столкновении с реальностью жизнь оказывается для них злой мачехой, а счастье — синей птицей. Тургенев ставит своих положительных героев перед альтернативой: или служение нравственной идее, идее долга, или удовлетворение потребностей натуры, так как нравственное начало и стихию чувств невозможно согласовать.
Иного взгляда придерживался Чернышевский, считая, что чувственное начало не является необузданной стихией, а тоже рождается требованием натуры.
В романе «Что делать?» особого внимания заслуживает образ Сержа. Этот герой не лишен некоторых положительных черт, и по культурному уровню он несравненно выше Мишеля и Жана. Однако свое пассивное отношение к жизни этот безвольный человек пытается оправдать чуть ли не предначертанием судьбы, объективными обстоятельствами, изменить которые человек бессилен: «Лбом стену не прошибешь», — заявляет он.
В образе Сержа легко усмотреть дальнейшую эволюцию «лишних людей». Он окончательно отстранился от общественной жизни и так «гармонирует» с обстоятельствами, что не испытывает уже ни противоречий со средой, ни мучительной раздвоенности. В романе «Что делать?» имеется и еще один выходец из Дворянской среды, который безвозвратно уходит из нее и становится революционером-профессионалом. Если мы обратимся к предыстории образов Рахметова и Лаврецкого, то обнаружим у них много общего. И тот и другой — выходцы из старинных дворянских фамилий, оба наблюдали произвол родителей, встречались с сильными людьми (Михалевич и Кирсанов), но избрали разные пути. Один остался в сфере хозяйственной и культурнофилантропической деятельности, другой стал «особенным человеком».
До сих пор мы говорили о том, в чем были расхождения у Тургенева и Чернышевского. Однако освещение темы останется однобоким, если мы не укажем и на то общее, что имелось во взглядах и творческих методах писателей, даже в пору их острых разногласий.
* ( И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. 11, изд. «Правда», М., 1949, стр. 205. )
Когда-то в беседе с Чернышевским Тургенев назвал его простой змеей, а Добролюбова — очковой. Но в связи со смертью критика он неоднократно выражал сочувствие по поводу гибели молодого дарования, «хотя и не разделял его воззрений».
* ( См. Н. А. Добролюбов, Собрание сочинений, т. II, ГИХЛ, М., 1935, стр. 209.)
Доказательством выдвинутого положения может послужить Елена из «Накануне», в лице которой автор показал пробуждение самосознания русской женщины, ее смутные желания и порывы к деятельности. В самой жизни подобный тип еще не отстоялся и с точки зрения Гончарова, например, не мог стать предметом искусства, а Тургенев смело нарушает традиционное представление о типическом, приближаясь к трактовке этого вопроса к революционным демократам.
* ( И. С. Тургенев, Собрание сочинений, т. 11, изд. «Правда», стр. 263. )
В «Накануне», «Отцах и детях» в основу сюжетов легли конфликты большого исторического значения, и действующие лица характеризуются Тургеневым преимущественно по их мировоззрению, по роли и месту в обществе. Тем самым писатель расширил рамки романа за пределы личной, семейной жизни. Известно, что Чернышевский трансформировал жанр романа, создав социально-политический и философский роман, одним из его ближайших предшественников был Тургенев.
Тургенев проверял моральные качества положительных героев по их отношению к родине, народу, жизни общества. Он неустанно проповедовал гуманизм, звал к общественно полезной деятельности. Потому-то духовно богатые образы его романов волновали читателя. А ведь все перечисленные черты героев Тургенева свойственны и новым людям, как их понимали Чернышевский, Добролюбов и их последователи. Правда, революционеры-демократы иное содержание вкладывали в понятия гуманизм, народность, общественный долг и т. д., но сами принципы оставались.
Тургенев обнаружил замечательное мастерство в раскрытии душевного мира человека. Приемы психологического анализа умело были использованы и Чернышевским в психологической повести «История одной девушки», которую можно поставить в один ряд с «Асей», «Первой любовью», настолько она близка к ним по творческому методу.
Все сказанное дает основание сделать вывод о том, что политическое мировоззрение писателя нельзя отождествлять с его видением художника. Творческий метод писателя-реалиста зачастую позволяет ему смотреть на жизнь гораздо шире его политических горизонтов. Однако мы далеки от утверждения, что мировоззрение писателя сглаживается какой-то стихийной силой реализма. Нет, оно дает о себе знать. Дальнейшая эволюция творчества Тургенева наглядно свидетельствует об этом.
После романов «Отцы и дети» и «Что делать?» образ разночинца занял в русской литературе ведущее место. Но уже в романе «Дым», написанном через год после выстрела Каракозова, писатель карикатурно изобразил «новых людей» в лице властолюбца-кретина Губарева, недалекого Биндасова и полоумной госпожи Суханчиковой. Он перенес своих героев за границу, где они, оторванные от родного народа, превратились в беспочвенных и глупых говорунов. Устами резонера Потугина проповедуется подмена классовой борьбы борьбой поколений, разладом между отцами и детьми. Он советует заниматься малыми делами и не поднимать стоптанный башмак, свалившийся с ноги Сен-Симона или Фурье. Этому правилу и следует положительный герой романа «Дым» Литвинов. И глубоко прав был Писарев, обвиняя Тургенева в том, что он утерял прежнюю зоркость и потому не увидел людей базаровского типа, живущих в новых исторических условиях.
В последующем творчестве Тургенев все более сосредоточивает внимание на раскрытии внутреннего мира человека, уходя иногда в область фантастики и мистики. Его «Стихотворения в прозе» пропитаны также мотивами старческой грусти, мыслью «о смерти неизбежной» и свидетельствуют о растерянности человека перед страшной загадкой жизни. Очевидно, в силу минорных настроений «Стихотворения в прозе» вызвали неодобрительный отзыв Чернышевского. Он считал появление их в печати недоразумением.
Прошло сто лет после того, как бушевали полемические грозы, вызванные накалом общественной и литературной жизни России 60-х годов. И мы теперь можем спокойно и объективно отделить верные суждения от полемических увлечений, взвесив заслуги двух великих творцов русской культуры, русского литературного языка.
При всех идейных колебаниях и срывах Тургенева творчество его продолжает оставаться монументальным памятником русского искусства, сохранившим силу воздействия на читателя. Лучшие его произведения подкупают нас новизной мыслей и образов, художественным совершенством, богатством и красотой языка. В усвоении этого прекрасного наследства нам помогут первые глубокие его истолкователи — Белинский, Чернышевский, Добролюбов и Писарев, чьи верные суждения не утратили своего значения вплоть до наших дней.