Как сделать кирзовые сапоги непромокаемыми

20.03.202314.04.2023 admin 0 Комментариев

Как сделать обувь непромокаемой

Защита обуви от промокания — приоритетная задача, которую нужно решить до наступления сезона дождей. Если не сделать этого, то ноги постоянно будут влажными, что увеличит вероятность возникновения различных заболеваний.

Почему обувь промокает

Влажные ноги после прогулки становятся неприятным сюрпризом для каждого человека. Чтобы устранить эту проблему, необходимо точно определить, почему промокает обувь. Причин этой неприятности достаточно много, но чаще всего из них встречаются следующие:

Лучшие магазинные средства для защиты обуви от промокания

В любом городе легко найти несколько магазинов, продающих специальные средства, способные пропитать обувь от промокания. Все эти составы выпускаются в виде спрея, пропитки или крема.

Наиболее качественные средства:

Лучшие народные рецепты для обработки обуви

Если нет возможности купить качественное средство, то можно сделать обувь водонепроницаемой с помощью народных средств. На их изготовление уйдет минимальное количество времени и денег. Это даст возможность небогатым людям обработать обувь и защитить ее от влаги.

Лучшие народные средства:

Как ухаживать за обувью

Подготовить обувь к зиме сможет каждый. Чтобы она оставалась водонепроницаемой в течение длительного периода, необходимо обеспечить правильный уход. Он индивидуален для каждого изделия и зависит от материала, из которого оно сшито.

Защитить кожаную обувь от влаги достаточно просто. Для этого нужно выбрать подходящий состав и правильно нанести его на поверхность изделия. При этом обязательно учитывать следующие правила ухода:

Замша и нубук

Эти материалы требуют большего внимания, чем кожа. Без должной защиты они быстро промокают и доставляют человеку массу неудобств.

Уход за обувью из других материалов

Тканевая обувь промокает быстро, поэтому носить ее в дождливую погоду не рекомендуется. Такая же ситуация наблюдается и в случае с изделиями из искусственной кожи. Часто используемый материал не отличается высоким качеством, поэтому обувь быстро пропускает воду.

Уход за изделиями из кожзаменителя и ткани сводится лишь к проверке состояния швов и подошвы. Обрабатывать такую обувь влагоотталкивающими составами нецелесообразно.

Сделать обувь непромокаемой в домашних условиях достаточно просто. Для этого нужно использовать магазинные или народные средства, которые дают гарантию защиты от влаги. Если правильно обработать ботинки или сапоги, то можно не бояться намочить ноги даже в самый сильный дождь.

Кирзачи

Государство обувало не только солдат-срочников, но и пожарных, воспитанников интернатов, заключенных. Кирзачи приглянулись грибникам, охотникам и рыболовам. Они особенно полюбились на селе. И были заветной мечтой советских мальчишек.

Кирза Поморцева

Сапог против ботинка

К методу Поморцева вернулись уже в 1930-е годы, когда советские химики наладили выпуск синтетических каучуков и использовали их для пропитки материи. В 1935 году из «Кирзы-СК» была пошита и восемь месяцев испытывалась в армии партия солдатских сапог. В декабре 1935 года на заседании Военного совета начальник Управления обозно-вещевого снабжения РККА Д.И. Косич докладывал К.Е. Ворошилову:

Так кирза победила ботинок.

Выпуск кожзама был налажен на Кировском заводе «Искож» (отсюда распространенное заблуждение, что кирза расшифровывается как «Кировский завод»), и уже в 1937 году сапоги стали поступать в войска. 1 февраля 1941 года они были утверждены для младшего начальствующего и рядового состава. В Великую Отечественную войну многомиллионная армия вступила в кирзачах.

Эх, путь-дорожка фронтовая.

10 апреля 1942 года одиннадцать специалистов, причастных к изобретению и внедрению в промышленность заменителей кожи, были удостоены Сталинской премии II степени.

Предприятия Москвы, Ленинграда, Ферганы, Куйбышевской области поставили кирзачи на поток. В первую очередь они направлялись в действующие войска. Тыловые части до октября 1942 года «донашивали» ботинки или отремонтированные после фронтовых испытаний сапоги. К ремонту в Красной армии подходили серьезно: каждая пара армейской обуви хоть раз проходила через руки сапожных дел мастеров.

Кирзовый век

В 1950-е годы популярностью пользовалась песенка про одинокого кирзача: его угораздило влюбиться в босоножку, которая, разумеется, мечтала о лакированном штиблете и взаимностью не ответила. А в позднесоветское время о кирзе пели уже всерьез:

Кирзачи всю Великую Отечественную войну соседствовали с короткими ботинками (с обмотками), офицерскими кожаными сапогами и американскими ботинками, поступавшими по ленд-лизу (из 63,79 млн пар обуви 12,5 млн поставили союзники).

Источник

Об армейском уходе за обувью

Очень часто я читаю в комментариях фразы такого типа:

«Меня за обувью научили в армии ухаживать», «Вот срочная служба научит любить обувь», «У меня в армии сапоги блестели как у кота яйца» и тому подобное.

Мне выпала честь так же проходить срочную службу в Вооруженных Силах Российской Федерации. Правда уже служил я лайтово – один год, и не в портянках и сапогах, а в носках и берцах. Да еще и берцах двух видов – летних и зимних.

Давайте разберем же подробнее, что такое знаменитый «армейский уход» за обувью.

Может повезти, и попадутся старенькие «крокодилы». Особенно, если размер ноги 45 и выше. А может не повезти, и попадутся берцы более нового образца, которые могут развалиться уже через неделю. Одинаково одно – в большинстве случаев новая обувка растирает ноги до крови. Часто уже по прибытию в часть, в первый же день службы начинаются проблемы у личного состава учебной роты. И если дело летом – пока заживают мозоли счастливчики ходят по территории части в шлепках, либо кроссовках (вполне кстати неплохих). Если дело зимой – они просто сидят в казарме. Если командир совсем отбитый, то и зимой срочники ходят в шлепках по территории части.

Во всяком случае первые этапы «ухода» за обувью начинаются с отбивки задника ненавистных ботинок, которые пока что ни в какую не хотят союзничать с воином и приносят ему только травмы. Как правило, из-за отсутствия инструмента (он как бы есть, но его никто не даст) в ход идет все что есть под рукой. А под рукой есть:

Б) кружка. Металлическая (если не забрал старшина по прибытию в казарму)

В) железная дуга со второго яруса солдатских кроватей (если в казарме ремонт времен СССР и кровати не заменили на новые).

Кое-как примостив ботинок и оперев его на носок, боец с усердием лупит каким-нибудь вышеперечисленным предметом по заднику. О внешнем виде мало кто задумывается, поэтому редко кто-то что-то подкладывает на задник (полотенце к примеру). При особом везении уже при первом этапе ухода за обувью возможно оторвать задник от подошвы (она чаще всего просто приклеена к верху ботинка).

Растяжитель для обуви? Зачем? Теоретически если берцы придут в негодность их должны заменить. Вот только учебная рота, как правило, нормально за старшиной не закреплена. И берцы заменить очень сложно. Оторвал задник? Походишь так. Заболеешь? Вылечат, и опять обуешься в те же берцы.

На помощь приходит клей секунда. Если лень зашивать форму – можно заклеить. Лень пришивать пуговицу – приклей! Что уж говорить об оторванной подошве. И так сойдет)

В первую ночь берцы, и остальное обмундирование, клеймится. На внутренней стороне язычка замазкой, либо маркером ставятся цифры – месяц и год призыва, и номер военного билета. После, особо прошаренные бойцы, чтобы быстрее искать свои берцы в сушилке среди десятка таких же, могут написать с внутренней стороны верха голенища огромными буквами свою фамилию. Или что-то другое, на что хватит фантазии. Это все только для более быстрого поиска, так как уже через пару месяцев службы ты свои берцы сможешь найти даже при тусклом свете зажигалки. Даже учитывая, что таких еще пара десятков рядом.

Первый же день в части, ознаменуется первым утренним смотром. На который нельзя появиться в нечищенных берцах. Тут можно начать второй этап армейского комплексного ухода за обувью. Сержант гонит учебную роту в «уборную», где выстраивается очередь к специальной подставке для чистки обуви. Помещается, как правило, два – максимум три человека. Поэтому те, кто чистит первый может уделить на несколько секунд времени больше, чтоб надраить любимую пару казенной обуви. Последние могут только успеть пару раз щеткой махнуть по носкам и задникам – именно к этим частям ботинка больше всего вопросов на утреннем смотре. Обувь, к слову сказать, чистится, не снимая с ноги. Со шнурками, шнурки тоже можно намазать кремом. Какая разница, главное, чтоб на смотре вопросов не было.

Вообще весь комплект по уходу за обувью в казарменной «уборной» включает в себя

А) подставку, чтоб ногу облокотить

Б) 3-5 штук облезших и деформированных щеток. Обновляются к приезду комиссий.

Г) плоские дощечки. Используются для удаления особо больших кусков грязи с обуви. Точнее должны использоваться, по факту просто висят. Ими не стоит пользоваться, так как вся грязь с ботинка упадет на пол. Дневальный разорется, прибежит дежурный по роте, прибежит старшина, ну и дальше зависит от везения и личного обаяния доблестного воина)

Д) уставной крем. Каждый срочник считает, что это высшее зло, что он портит обувь – сушит кожу и разъедает резину на подошве. При первой же возможности срочник начинает пользоваться неуставным кремом для обуви (KIWI, Salton в железных банках, либо всякие экспресс крем-краски с губками, ну или экспресс губки для придания блеска. Как правило то, что завезли в чепок). Уставной крем лежит в каждой тумбочке (возможно по 2-3 банки), используется для натирания колес БТРчику, БМПшечке, КАМАЗу, и по слухам, гусеницам танков.

Как было сказано выше, дощечки для удаления особо больших кусков грязи с обуви практически не используются – проще посильнее и подольше потереть щеткой с кремом – любая грязь под действием сил трения разрушится, смешается с кремом и все – сияющий ботинок готов.

Итак, базовый армейский уход включает в себя:

А) поход в уборную к специально отведенному месту для чистки обуви под чутким руководством сержанта

Б) нанесение уставного крема для обуви поверх грязи\пыли на ботинок, не снимая с ноги

В) (по настроению) можно обтереть получившуюся смесь хитрым приспособлением тряпка-на-палке

При плохом старшине температура в сушилке чуть выше комнатной, в результате берцы не успевают хорошенько просохнуть за ночь. Они носятся бойцом всегда недосушенными, начинают вонять. Ну и прочие прелести недосушенной обуви с сокращением срока службы.

Вообще от армейской обуви для срочников никто невозможного не требует (по крайней мере не должны требовать) – хватит на 365 дней и на мусорку. Но в связи с известным качеством обуви, поставляемых для ВС РФ, «армейским комплексным уходом» и тем, что в берцах все-таки не только в театр ходят, а и по окопам лазят, этот срок стремительно сокращается. А еще у хорошего старшины ничего не отправляется на мусорку, поэтому списанная обувь хранится в каком-нибудь складском сарайчике, и может выручить какого-нибудь бойца в будущем (который мог прое*ать один ботинок, ну или привести в полную негодность, или размера, подходящего на распределительном пункте на его ногу не нашлось). У хорошего старшины сарайчик регулярно ремонтируется. У старшины, которому скоро на пенсию – крыша напоминает дуршлаг, в результате ботинки могут спокойно так покрываться плесенью и гнить, а зимой превращаться в один сплошной айсберг из старых берц. При надобности айсберг долбится ломами, и нужный экземпляр все-таки добывается.

Если на дворе зима, и на вооружении все-таки зимние берцы (которые, кстати, с мембраной) о мембране никто не задумывается – все так же чистят обычным кремом прямо по синтетическому материалу. В результате мембрана приходит в полную негодность. У хорошего старшины бойцы за подобный уход за зимней парой берц получают по жопе) Но это не мешает им, когда зоркое око не наблюдает за ними, продолжать чистить «по старинке», не смотря на новые используемые технологии.

Время идет, боец принимает присягу, и постепенно проходит путь от духа к дедушке. Появляется больше свободного времени, и, при желании, можно внести изменения в «комплексный армейский уход» за обувью. И вот тут сталкивается армейский пофигизм и переизбыток свободного времени. Берцы одним бойцом могут начищаться ватной палочкой дорогущим кремом (ну самым дорогим в чепке, это KIWI скорее всего). Возможно так же и то, что воин обзаведется отдельной тряпочкой (чаще всего – стыренный хлястик от шинели, либо старая подшива) для полировки. А у другого ботинки не будут видеть даже уставного крема до дембеля. В последнем случае, если сушилка хорошая и годная, как правило даже берцы-«крокодилы» к концу службы трескаются и дают знатные трещины в самых неожиданных местах (не обязательно в местах заломов).

Самые продвинутые даже пару раз за службу могут использовать водооталкивающую пропитку в спрее. Она выливается за раз сразу пол баллона на пару берц, остальные полбаллона расходятся по сослуживцам, что хватает каждому пару раз пшикнуть на ботинок.

Вы спросите, а как же бойцы, которые не осуществляют «комплексный армейский уход» умудряются проходить утренний смотр? Всё просто, ботинок вытирается об штанину другой ноги. Прямо в строю. А зимой можно попинать сугроб.

Стоит упомянуть еще одно важное применение уставного крема для обуви. В качестве воспитательной цели тот боец, который будет нагло игнорировать замечания старшины и несколько раз будет замечен в строю с нечищенными берцами, зашьет в каждый карман по одной (в особо запущенных случаях – две) банки уставного крема, и проходит так с ними ННое количество времени. Зависит от везения и личного обаяния доблестного воина)

Стоит так же отметить, возможно оставшееся в некоторых частях, почетное возложение обязанности чистить берцы доблестного «дедушки» более «молодым» по призыву. Надо ли объяснять, что в этом случае ботинок могут незаметно подпортить вполне намеренно, ну или, по крайней мере, особым рвением в уходе за обувью отличаться не будут.

Еще доблестные воины очень не любят полностью расшнуровывать ботинок. В результате часто верх берца отрывается от задника, особенно в новых моделях. Зато любят забыть о своем ботинке, если он сушится у костра в полях. В результате частенько плавятся шнурки с подошвой.

Иногда, после каких-нибудь копательных работ по уши в глине, либо учений, взвод возвращается в казарму, и чтобы не тащить грязь за порог, строй проводят по глубокой луже. Остатки грязи счищаются «танчиками» (это такие щетки для чистки пола в казарме) в железные ведра (все для того же мытья пола). Особо рискованные моют ботинки под краном в раковине – за что можно схватить вполне реальных звиздюлей от старшины).

Рядом с некоторыми казармами, на улице, расположены металлические аналоги подставок как в санузле для чистки обуви. Теоретически, они должны использоваться для очистки обуви от глины после и грязи в сильную непогоду. Летом на них даже могут ставить банки с уставным кремом. Если один раз банку кто-то откроет, то она автоматически уже не закрывается. В нее заливает дождем, она стоит под солнцем и крем начинает разлагаться на составляющие, попутно воняя.

В бытовках многих частей еще сохранились лапы и ремонтные наборы, а также руководства в виде плакатов на стене, для починки кирзовых сапог. По ведомостям даже может проходить внештатная должность бойца-сапожника. Вот только чинить этими инструментами в современных берцах нечего, тяжелая лапа только собирает пыль, а складскими запасными каблуками чистится автомат. Сапожник, естественно, ни разу в жизни инстурменты для ремонта обуви в руках не держал.

Отдельные бойцы, ближе к дембелю, лезут изучать интернет на предмет дедовских способов надраивания до зеркального блеска. Как правило останавливаются на быстром способе с зажигалкой. Возможно даже «сращивание» новой (или мало б\у) пары берц со склада. По приходу домой берцы убираются в чулан, иногда раз в пару лет попадаются на глаза, возможно даже им производится «комплексный армейский уход», и убираются обратно. Если же и обуваются, к примеру на редкую рыбалку, то обязательно за распитием крепкого чая будут воспоминания о службе, и о том как берцы «сияли» каждый день на радость старшине.

Не думаю, что что-то особо поменялось со времен кирзовых сапог. Возможно была утрачена технология «отглаживания» утюгом, а оторванная подошва не прибивается гвоздями, а приклеивается клеем секундой. Возможно, в связи с сокращением срока службы, теперь не требуется оттирать засохшую смесь из грязи и старого крема скипидаром после года службы. В остальном же:

А) пришли в уборную перед утренним смотром

Б) намазюкали грязный ботинок кремом

В) чем-нибудь стерли излишки (при желании заморочиться – старой подшивой)

Можно позаботиться заранее, и намазюкать ботинок с вечера, перед отбоем, и поставить в сушилку чтоб крем получше впитался за ночь в тепле. Но это для фанатов)

Да, ходили байки, что в какой-то части, когда то, какой-то боец навел глассаж, его похвалили и заставили наводить глассаж всю роту, чтобы было единообразно. Но так же из года в год ходит байка про парня на медосмотре у уролога, который выпил холодную воду из стакана куда нужно достоинство опускать).

Кстати лайфхак шлепками чистятся зимние берцы (как раз та часть, из синтетического материала). И вполне неплохо. И еще автомат. Выглядит это очень тупо со стороны). А вот что действительно полезно на срочной службе, так это принудительная стирка носков каждый вечер.

Дубликаты не найдены

Глицерин или касторовое масло копейки стоило.Заодно и морду мазали.Североморск.

Банку 3х-литровую презентовали в 2000- м году.Лет 15 смазывал обувь.Может просроченная?

Ох, почитал вашу рукопись. половина из написанного в 2017+ не работает.

1. берцы щас фарадеи(очень даже неплохие на год службы, заглаза.), я служил в бтк(реплика на каркоран марадёр, тоже удобные но 50:50 лопалась подошва).

kiwi и Хэд&Шоулдерс наше всё.

3. Сушилка была песня, жарила шо ташкент, не дай бог там прокачаттся по 5ке в броне и 4б(но бывало,за дело…но жёсткая тема, сердечникам не советую)

Берцы мыли с вечера(по необходимости, или в карауле), а начищали с утра перед разводом, с использованием кусочка кашне)

Я к тому, что в летних берцах всегда видел свое отражение, так что время на обслуживание всегда было, т.к у нас к л/с было 1 главное требование быть чистыми, выбритыми и пахнуть лесом.

Но если вы служите на отшибе, где лес, поле да медведи то там совсем другие законы.

А так да, армия научила содержать обмундирование в надлежащем виде.

Не понял мылом и кремом не пользовались? Всегда мою берцы с мылом убирает замечательно все пыль и грязь ну и потом начищаю на ночь детским кремом, и повторно на утро перед походом

Годный текст. А зимние берцы не выдаются на сборном, это имущество части и носится 3 года разными солдатами по очереди. Весят как гиря. Летние берцы у всех рвались, лопались почти сразу. Проблема массовая thanks obama, поэтому их даже бывало меняли по рапорту от командира части в министерство. Но обычно приходилось за свои деньги покупать аналоги.

надеюсь через полтора года мне это все же не пригодится, но все равно спасибо, интересно.

Походу не вернулся.

Как я в армии служил

Как я сам себя отправил в армию за 15 минут. Часть 9: «Почему никто не встает? Новый год в армии. Поездка в город.»

Часть 1: «Как я самовольно пришел в военкомат» — клик

Часть 2: «Отправка в войска, распределительный пункт» — клик

Часть 3: «Конвой до части на электричке и автобусе, вокзал и фастфуд» — клик

Часть 4: «Первый день в учебке, запреты и порядки, ограничение свободы» — клик

Часть 5: «Служба инструктором в учебке» — клик

Часть 6: «Как меня пытались забрать из учебки, но никак не могли это сделать» — клик

Часть 7: «Все-таки забрали из учебки, желание сбежать, днюха в поезде» — клик
Часть 8: «Как я в новую часть приехал, и как я охр*невал от происходящего» — клик

Закончив со своими утренними ритуалами, я вернулся в расположение. До подъема оставалось еще 15 минут, и я решил «долежать» их. Понятное дело, что не усну, но просто поваляться в армии получается крайне редко.

«Рота подъем» подкралась незаметно. Я, как всегда делал в учебке, вскочил с кровати, откинул одеяло, влетел в тапки и побежал на центральный проход строиться. Такие же действия осуществили пацаны, которые приехали со мной. И всё. Остальные же присутствующие в казарме разделились на два лагеря: кто-то лениво и нехотя вставал, чуть ли не делая «потягушки», сидя на своей кровати, а другие. просто не вставали. То есть они реально продолжали спать, не реагируя на команду. Я предположил, что они ее просто не услышали: мой мозг еще не готов был осознать то, что в армии вот так вот можно себя вести. Однако подоспевший дежурный по роте, который начал тормошить всех спящих, заставил меня убедиться в обратном. Они реально спали, не желая вставать и посылая на*уй дежурного-срочника, который безуспешно пытался их поднять.

Как позже выяснилось — это были «дембеля», которым до дома оставалось от нескольких дней до двух недель, из-за чего они и позволяли себе такое поведение. Дежурный еще несколько минут попытал счастье, после чего забил и ретировался. А спящие «деды» с недовольными лицами начали вставать минут через 40-50 после подъема, неспешно заправляя кровати и готовясь к завтраку. Эта «болезнь» внутри роты позже распространилась на остальных ее обитателей, об этом немного расскажу в следующих историях.

Нас же дежурный по роте начал выгонять на зарядку — по идее, вся рота через 10 минут после подъема должна находиться на плацу и проводить утреннюю физическую зарядку, но, как позже выяснилось, если дежурному по части пофиг — на нее выходило несколько человек, как правило либо только что прибывшие, либо не очень пользующиеся уважением в коллективе солдаты. «Дембелям» было не положено.

«Откосить» от зарядки можно было посредством записи на утреннюю уборку расположения. Жесткие косеры обычно делали так в те дни, когда дежурному по части не было все равно, и он пересчитывал всех, кто выходил на плац. Хитрый уборщик расположения оставался в казарме, и, если это был «дембель», естественно не убирался, а продолжал спать дальше. До 8:30 в роте крайне редко появлялись контрактники, контроль за всеми утренними мероприятиями полностью возлагался на дежурного, которого, как уже было сказано выше, в основном посылали куда подальше.

Сходили на зарядку, вернулись в расположение, переоделись, пошли на завтрак, сходили на развод, приступили к занятиям — остальной день от учебки особо не отличался — из общего восприятия сильно выбивалось утро и вечернее время, о котором я рассказывал в прошлой истории.

Наряд по штабу — первый наряд, на который я был назначен в этой части. Это был один из худших нарядов, поскольку тебе в течение 24 часов необходимо было находиться в штабе, где периодически попадаешься на глазах командованию, особенно начальнику штаба, который при плохом настроение любил докапываться абсолютно до всего, поэтому мы и перила намывали по 10 раз в час, и гуталином начищали черные «кантики» на стене у входа в здание штаба. Жуть.
В декабре я сходил дневальным по штабу 3 раза, после чего старшина понял, что я плюс-минус адекватный солдат, и сказал, чтобы я готовился ходить дежурным по роте. Перспектива быть посланным спящим срочником каждое утро меня не очень радовала, но быть уборщиком штаба мне не хотелось еще больше, поэтому я согласился.

Тем временем, наступил конец декабря. С коллективом я сдружился, все увольняющиеся уволились, молодое пополнение с КМБ прибыло, все вместе мы даже сгоняли на стрельбы, короче говоря — жизнь пошла своим чередом. Вечерний «беспредел» в казарме меня уже не пугал, и я сам принимал в нем участие, попивая энергетики и употребляя различные печенья-шоколадки. Об учебке я уже и не думал — какая учебка, если здесь с точки зрения «рассоса» так классно? Тогда я еще не знал, что этому рассосу осталось совсем чуть-чуть — через три недели ситуация крайне преобразилась. Об этом в последующих историях. А пока что приближался Новый Год.

Началась вся эта предновогодняя армейская суета: командир роты собирал всех в ленинской комнате для обсуждения того, как же мы все будем праздновать, кто-то обсуждал то, по сколько будем скидываться, а кто-то уже мечтал о первых десяти днях января, когда местный «рассос» должен был достичь свой квинтэссенции.

В один из дней ко мне подошел срочник, отслуживший столько же, сколько и я, но он начал служить сразу в этой части. Предложил поехать в город: один из сержантов по договоренности с командиром роты может довезти нас до какого-нибудь крупного магазина, где мы закупим все необходимое. Я согласился — такая возможность выпадает не часто.

Единственной проблемой был замполит, который был категорически против таких движений внутри подразделений, мол, нечего срочникам по городу шастать, поэтому контрактники подогнали нам свою гражданку, и вот мы, гордо одетые в одежду на размер больше, сели в машину к сержанту и поехали в город.

Скидывались, кстати, по 2000 рублей. Сначала хотели по тысяче, но потом прикинули, что стол получится крайне скудным, поэтому решили увеличить сумму. Учитывая армейские реалии и зарплату срочника в 2000 рублей — это реально много, но по сути Новый Год в армии будет один раз, а бОльшая часть срочников эти несчастные две тысячи и так потратит на какие-нибудь газировки и сладости. В магазине мы потратили около 2/3 собранной суммы, все чеки предоставили командиру роты, который уже потом показал их солдатам — претензий ни у кого не было. На оставшуюся сумму решили закупить 20 коробок пицц, уже непосредственно в новогоднюю ночь.

Дальше договорились со столовой: они абсолютно бесплатно (учитывая, что в столовых сейчас работает гражданский персонал) помогли нам, и из купленных ингридиентов приготовили безумно крутые для стола армейского срочника блюда: жареное мясо, картошку, оливье и крабовые салаты.

Параллельно со всем этим делом в казарме установили елку (рядом с которой поставили огнетушитель и ящик с песком из парка боевых машин — техника безопасности, х*ле), саму казарму украсили различными гирляндами, снежинками и мишурой, а также начали безумную уборку: в расположение должен был зайти командир батальона, чтобы всех поздравить, поэтому встречать его нужно было при полном параде.

Убирались абсолютно везде, так как по слухам комбат был немного сдвинут на теме алкоголя, подозревая в его употреблении всех срочников, поэтому предполагалось, что он может устроить жесткий шмон казармы на предмет наличия в ней алкоголя. Естественно, зная эти инсайды, никто алкоголь пить не собирался, однако чтобы комбат заодно не докопался до пылинки, которую он найдет при шмоне какого-нибудь пылесоса — пришлось убираться и там.

Так или иначе, 31 декабря наступило. К вечеру мы начали устанавливать столы и приносить из столовой приготовленную еду. Контрактники привезли заказанную нами пиццу, столы постепенно заполнялись. Праздник начинался. Наверное впервые у меня реально было новогоднее настроение: все вокруг носились туда-сюда, все было красиво, какой-то, даже, уют витал в воздухе. Армия немного отошла на второй план, только прапорщики бегали по столам, аккуратно воруя двухлитровые бутылки лимонада. Комбат, кстати, так и не пришел. Пришел замполит, который задвинул тост, пообещав всем хорошего года, после чего покинул нас.

Все сидели и отдыхали, осуществляя прием пищи — спокойно, неспеша, не думая, что через две минуты прозвучит команда «рота, сдаём посуду». Кушали и ждали речь президента. Дождались.

Побились стаканами с лимонадами, выслушали командира роты (его почему-то было жалко — все остальные контрактники уже давно ушли, в то время как он до последнего должен был находиться с ротой), после чего посидели до часу ночи, быстро все убрали и отправились спать. Приятной точкой в конце этого дня стало то, что мне удалось получить сенсорный телефон — я зашел в интернет практически впервые за полгода и в новогоднюю ночь пообщался с друзьями.

Но больше, чем командира, жалко было суточный наряд по роте. Во-первых потому, что дежурным поставили парня, с которым я ездил в город, и который, по сути, являлся основным организатором всего торжества, а во-вторых потому, что уборки после празднования им досталось в разы больше, чем в любой другой день. Так как наряд тоже скидывался, едой, естественно, с ними поделились, поэтому в этом плане никто не остался обделенным.

Подъем утром 1 января был сдвинут на час. Утренние зарядки отменили, поэтому все спокойно просыпались, подготавливаясь к завтраку. Которого, кстати, не было — столовая работала, но они ничего не успели приготовить, выставив все, что осталось со вчерашнего дня. У нас в казарме тоже было еще достаточно много еды, поэтому дежурный по части разрешил идти на завтрак по желанию — в итоге практически вся рота туда не пошла. Доели пиццы, допили лимонады, уничтожив все остатки до обеда. Обед в столовой уже был полноценным, и даже с небольшими бонусами: апельсин и две огромные шоколадные конфеты. Про столовую уже говорилось, что она в этой части была прекрасна, поэтому такие подгоны уже не удивляли, а просто радовали.

Все январские праздники должны были сопровождаться спортивно-массовыми мероприятиями, которые, как правило, должны были начинаться в часов десять и заканчиваться в час дня. Но часто на них забивали, позволяя нам полчаса побегать и возвращаться в казарму. Остальное время мы просто спали. То есть распорядок был примерно следующим:

7:30 — подъем;
8:00 — завтрак;
9:00 — развод;
10:00 — спорт-массовые мероприятия;
10:30 — отбой в казарме;
13:00 — подъем на обед;
13:30 — отбой в казарме;
18:00 — подъем на ужин;
18:30 — свободное время.

Дальше вечерние поверки, и так далее. Из контрактников в части не было вообще никого, кроме дежурного по части, ответственного по роте и ответственного по части. Они, естественно, менялись каждый день, однако их присутствие никак не мешало тому дикому расслаблению, которое все срочники словили за эти январские дни. Но, как и в одной известной фразе, это было затишье перед бурей.

Прапорщик, который был старшиной роты в тот момент, когда я прибыл в это часть, как оказалось, был ВрИО — временно исполняющим обязанности. То есть он, по сути, не обладая старшинским опытом, был вынужден заменить другого старшину, который по каким-либо причинам покинул роту. Временно исполняющему обязанности старшине, как я уже говорил в предыдущей истории, на роту было плевать — всеми основными делами занимался каптер. Отсутствие внимания со стороны старшины и создавало такую рассосную атмосферу. Командир роты, прекрасно это понимая, предпринял разумный шаг, и нашел профессионального старшину, которого нам представил после январских праздников.

«Господа, я обещал, что вам будет пи*дец? Ну так вот — вам пи*дец!», — с улыбкой сообщил он нам, впервые придя в роту после празднования Нового Года. После чего представил нам нового старшину. И, вы знаете, его слова оказались самой настоящей правдой. Об этом — в следующих историях.

Спасибо за прочтение и с наступающими праздниками! В следующих историях расскажу о том, как новый старшина тоже захотел и все-таки поставил меня дежурным по роте, насколько у меня хорошо это получалось, как складывались отношения с новым старшиной и вообще дальнейшая служба в целом.

Как я сам себя отправил в армию за 15 минут. Часть 8: «Прибыл в новую часть. Шок. Хочу обратно в учебку. Когда уходят все контрактники»

Часть 1: «Как я самовольно пришел в военкомат» — клик

Часть 2: «Отправка в войска, распределительный пункт» — клик

Часть 3: «Конвой до части на электричке и автобусе, вокзал и фастфуд» — клик

Часть 4: «Первый день в учебке, запреты и порядки, ограничение свободы» — клик

Часть 5: «Служба инструктором в учебке» — клик

Часть 6: «Как меня пытались забрать из учебки, но никак не могли это сделать» — клик

Часть 7: «Все-таки забрали из учебки, желание сбежать, днюха в поезде» — клик

В начале декабря 2019 года, после распределения из учебной войсковой части, я прибыл к месту дальнейшего прохождения службы, уже в так называемую «боевую» войсковую часть. И тогда же был дан старт череде ужаснувших меня удивлений. Ну, обо всем по порядку. Начнем с того, что если забор и ворота КПП (контрольно-пропускного пункта) моей учебки были достаточно современными, то здесь КПП не было вообще, а вместо забора и ворот была, как мне показалось, собственноручно сделанная имитация: все «стены» были вручную скручены из проволоки, а ворота представляли собой две огромные изрешеченные створки, сквозь которые, при большом желании, можно было спокойно протиснуться.

Для людей была предусмотрена небольшая калитка, которую нам открыл срочник в парадной форме, приложив правую руку к голове. Пройдя через нее, мы сразу оказались на территории части. Повторюсь, никакого контрольно-пропускного пункта не было, дверь, которую нам открыл срочник, закрывалась на обычный навесной замок, ключ от которого хранился у этого же срочника. Вот это система! Вот это безопасность! Вот это доверие простым солдатам! Но цепочка удивлений только начиналась.

Как только мы вошли, я увидел здание. Двухэтажное, с плоской крышей, больше похожее на сарай, приведенный в более-менее божеский вид посредством окрашивания. Позже выяснилось, что это. штаб войсковой части. Самое главное военное здание здесь выглядело максимально ужасно, особенно в контрасте с тем штабом, который был в моей учебке.

Прошли еще несколько шагов и увидели плац, на котором было какое-то построение. Время было примерно 7:10-7:15 утра, как позже я выяснил — это было построение на завтрак. Плац по размерам примерно совпадал с площадкой для мини-футбола, при этом он был сильно покоцан. Все срочники, одарившие нас своими увлеченными взглядами, выглядели максимально ужасно: оборванные шапки, грязные бушлаты, на большинстве из которых даже не было молний: они были сплошняком прошиты и надевались через голову, рваные штаны и зимние берцы, которые, как казалось, последний раз чистились еще прошлой зимой — всё это после безумных требований ко внешнему виду в учебке вызывало во мне сильный диссонанс.

Сопровождаемые взглядами, мы зашли в штаб. Здесь удивления не заканчивались — в качестве помощника дежурного сидел. прапорщик. Даже не старший, а просто прапорщик. Выглядел он, в целом, достаточно солидно, однако опять же, вспоминая учебку, в которой дежурными по части в основном ходили майоры, а помощниками — капитаны, здешний прапорщик меня сильно удивил. Нас разместили в специальном классе и сказали ждать.

Ждали долго. Успели и наговориться, и поспать на партах — за нами никто не наблюдал. Через какое-то время дверь открылась и в класс зашел человек. Как позже выяснилось — срочник, который также как мы отслужил полгода, но с самого начала был в этой части. Он хорошо разбирался в электрике, поэтому должен был установить новые лампы в классе. Первый вопрос, который он нам задал — сколько раз мы пили алкоголь в армии. Посмеявшись над нашими удивленными лицами, он сказал, что поначалу пил каждые выходные, сейчас стал реже. Постепенно понимая, куда мы попали, мы, наконец, дождались начальника штаба. Им оказался высокий майор, который начал опрашивать нас.

Начали с меня. Узнав, что у меня есть высшее образование, и что я работал на станции спутниковой связи, он безумно обрадовался и тут же спросил про контракт. Я, понимая, что не стоит, наверное, огорчать его в первые минуты знакомства сказал, что пока еще думаю. Естественно, думать я уже давно закончил, и в сторону контракта не смотрел вообще. Майор покачал головой, что-то отметил в своем блокноте и продолжил опрос других парней.

Через час мы вышли из штаба — перед входом стояло три офицера: два лейтенанта и старший лейтенант. Майор начал называть наши фамилии и говорить, за кем нужно встать. Я попал к одному из лейтенантов, который повел меня во вторую роту. Из парней, которые приехали со мной, к этому лейтенанту попали еще двое. Дальше события начали развиваться очень быстро, будто мы попали в фильм.

До казармы мы шли через какие-то развалины, сама казарма представляла собой ужасное двухэтажное здание, судя по надписи «1950» построенное в середине прошлого века. Мы поднялись на второй этаж, дверь в расположение открывалась дневальным вручную, он, почему-то, прокричал лейтенанту «Смирно» (потом до меня дошло, что в тот момент он был ВрИО командира роты), через 10 секунд мы оказались в каптерке. Здесь тоже был дикий контраст с учебкой: если там она (каптерка) представляла огромное помещение, то здесь это был маленький кабинетик, по периметру которого были расположены шкафы с формой. Каптером был «дед»-ефрейтор, которому до дембеля оставалось две недели, старшиной — старший прапорщик, которому, казалось, на нас вообще было плевать — нами полностью начал заниматься каптер.

Мы быстро разделись: нам выдали полевую форму и флисовое белье, но, внимание, нательное белье нам не выдали! Поясню для тех, кто не знает: зимний комплект формы военнослужащего представляет собой нательное белье (что-то типа подштанников из синтетики, а также кофта с длинным рукавом), поверх него — флисовое белье (кофта с застежкой и еще одни подштанники из флисового материала), ну и, собственно, сам демисезонный костюм ВКПО. Нательное белье обновлялось раз в неделю — по субботам, в банный день. Мы приехали в середине недели, то есть для того, чтобы получить нателку прямо сейчас, каптеру необходимо было писать заявку на вещевой склад, чем он заниматься не хотел. Сказал — до субботы потерпите. Добил меня бушлат, который рандомно достался мне: он, как и у большинства срочников, находившихся утром на плацу, был полностью прошит (без молнии), весь в заплатках, а также по наполненности согревающим материалом напоминал осеннюю ветровку. На мою просьбу заменить его, каптер сказал, что сейчас оставшиеся дембеля уедут, и сможешь забрать бушлат у них. Пока нас одевали, подошло время обеда, и нас отправили строиться. Так холодно мне не было никогда. Отсутствие нательного белья сказывалось очень сильно, я и так достаточно тяжело переношу холод и совершенно его не люблю, а в таком комплекте одежды мне было максимально некомфортно. Я решил, что нужно будет как-то решать эту ситуацию.

Про райскую столовую этой части нам рассказывали еще во время нашей транспортировки. Не обманули. Два вида супа на выбор, на второе на выбор три гарнира, плюс либо огромная котлета, либо огромный кусок курицы, вкусный чай, хлеб, а к супу даже полагались сухари. Мне повезло урвать котлету и, боже, так классно я не ел давно. Здесь даже была горчица и уксус в конце раздачи! Короче говоря, реально было очень вкусно. Наевшись и повысив свое настроение, я пошел сдавать посуду и строиться. Со строем, кстати, тоже были странности: никакой ранжировки по росту здесь не было — вперед вставали «новенькие», а уже давно находящиеся в этой части «дембеля», которым оставалось служить 2-3 недели, стояли позади строя.

Пришли в казарму мы где-то в 14:20, после чего начался тихий час, о котором я рассказывал в предыдущих историях. И если в учебке можно было полежать от силы минут двадцать, так как мы осуществляли прием пищи последними, то здесь мы были в числе первых, поэтому спать можно было БОЛЬШЕ ЧАСА. В армейских реалиях это очень много времени, поэтому уже через десять минут казарма наполнилась сопением и храпом. Я до сих пор был на эмоциях от увиденного с утра, поэтому особо спать не хотел. Сел на стул и начал размышлять о том, как же все-таки классно было в учебке. Словно прочитав мои мысли, рядом возник солдат, который поинтересовался, почему я не сплю. Разговорившись, я выяснил, что он полгода назад приехал из моей учебки и, в том числе, из моей роты. Обрадовался и он, и я — я рассказал ему о том, как дела в нашей учебке, а он о том, что вообще представляет из себя эта часть.

Выяснилось, что первоначальное «оху*вание» и желание вернуться в предыдущую часть возникает абсолютно у всех, кто приезжает из учебок, и что через неделю-две я уже забуду о том, что когда-то служил в таком ужасном месте, как «учебная войсковая часть», и буду счастлив, что попал сюда. В это слабо верилось, но я поблагодарил его за беседу, параллельно про себя решив, что неплохо было бы сгонять в туалет. Пошел.

И снова ох*ел. Если вы читали мои предыдущие рассказы то, наверное, помните, что в прошлой роте туалет представлял собой несколько кабинок с дырками в полу. Кабинки закрывались. Между ними были перегородки. Здесь тоже были дырки в полу. Но не было дверей, а в некоторых случаях даже перегородок — дырки просто располагались на полу рядом. Их было, кстати, всего лишь четыре. Понимая, что в ближайшие шесть месяцев мне придется осуществлять естественные потребности у всех на виду, я, наверняка с грустным видом, приступил к своим делам.

Дальше время пошло быстрее — четырехчасовой развод, ужин, (на котором, в принципе, тоже неплохо покормили, хотя рыба ничем не отличалась от ужасной рыбы из учебки) и, после семи часов — личное время. Вот тут началось самое интересное.

Дежурными по роте в учебке заступали сержанты-контрактники. Иначе быть не могло — так было установлено командованием части. Здесь же дежурными ходили СРОЧНИКИ. В уставе четко сказано, что «дежурный по роте назначается из сержантов и, как исключение, из числа наиболее подготовленных солдат». Позже я выяснил, что это распространено во многих частях, однако после полугодия в учебке я долго не мог к этому привыкнуть. Короче говоря, суть в том, что после семи часов вечера в части практически не оставалось контрактников. Дежурным, повторюсь, заступал срочник, которому по-большому счету было пофиг, что происходит в роте, главное, чтоб никто не убился, ну а сами срочники редко слушали такого же срочника, как они, поэтому, никто ни за кем не следил и в это время в расположении наступала настоящая вакханалия.

Кстати, опять же, в отличии от учебки, здесь не было кубриковой системы, была одна сплошная казарма, по периметру которой были расставлены кровати — одноярусные и двухъярусные, которые по своему качеству в разы выигрывали кровати из учебки — еще один плюсик в копилку «боевухи».

Вакханалия заключалась в том, что все занимались вещами, которые до сих пор не укладывались в моем сознании: кто-то тренировался в крутом спортивном зале (по сравнению с учебкой он был просто идеальным, стойки для жима лежа и приседа, блины на 100кг, даже тренажер тяги блока был), кто-то валялся на кроватях, залипая в СЕНСОРНЫЙ ТЕЛЕФОН, кто-то принес колонки и подключил на всю каразму свою музыку, другие попивали энергетики, закусывая шоколадками, а кто-то вообще, отойдя в сторонку, устроил дружеские бои без правил.

Мы, отдельно с пацанами, с которыми приехали из учебки, сидели и наблюдали за всем этим, не подозревая, что скоро нас всех тоже затянет в эту клоаку, и что «рассос» — это не всегда хорошо.

Спасибо за прочтение! В следующих рассказах я расскажу о том, как мы отметили в армии Новый Год на 100 тысяч рублей, как меня уже через три недели начали ставить дежурным по роте, почему в этот наряд в некоторых частях (а конкретно в некоторых ротах) не всегда стоит ходить, и как вообще сложилась моя служба после учебки в ‘боевухе».