китай и иран отношения
Иран может стать протекторатом Китая
Политика Дональда Трампа в отношении Пекина и Тегерана подталкивает эти два режима к стратегическому альянсу, к которому затем может присоединиться и Москва.
Заключение прочного союза между Ираном и Китаем может всерьез изменить глобальный расклад сил в мире. Судя по некоторым данным, обсуждаемым в последние дни средствами массовой информации, две страны, похоже, находятся в шаге от подобного соглашения. Предполагается, что Комплексный план сотрудничества между Ираном и Китаем (как официально называется этот документ) может быть заключен на 25 лет и включать в себя, в частности, гигантские инвестиции Китая в нефтегазовую отрасль Ирана (издание neftegaz.ru сообщает о 280 млрд долларов США, которые Пекин готов вложить в течение ближайших пяти лет), а также в инфраструктурные проекты на территории этой страны в рамках осуществления глобальной программы КНР «Один пояс и один путь». В обмен на такие инвестиции Китай будет получать иранскую нефть фактически за бесценок, да еще и с возможностью задержки платежей на два года.
Не случайно некоторые из наблюдателей (например, израильский эксперт Амос Харель, в своем материале, опубликованном газетой «Гаарец») полагают, что в случае заключения этого договора Иран превратится в протекторат Китая.
Как пишет neftegaz.ru, обладающий фактически неограниченной властью в Иране Корпус стражей исламской революции (КСИР) продавил в этом соглашении усиление и военного аспекта ирано-китайского сотрудничества. В начале июля текущего года Верховный лидер Исламской республики Али Хаменеи согласился с руководством КСИР по этому вопросу. Не исключается, что к ирано-китайскому альянсу в военной области может подключиться и Москва.
Между тем Вашингтон в лице спецпредставителя США по Ирану Брайана Хука и заместителя госсекретаря по вопросам обеспечения экономического роста, энергетической безопасности и охраны окружающей среды Кита Крака в статье, опубликованной в The Wall Street Journal, уже прозрачно намекнул, что такое углубление китайско-иранского взаимодействия приведет к введению санкций в отношении Пекина.
Политика президента США Дональда Трампа в отношении Китая и Ирана объективно подталкивает эти две страны к стратегическому альянсу между ними. Однако заключение соглашения между Пекином и Тегераном, к которому впоследствии может присоединиться и Москва, несет для этих стран, как и для всего мира, риски не меньшие (если не большие).
Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин в комментарии для «Росбалта» отметил, что «иранцы действительно идут по многим вопросам, и финансовым, и экономическим, на уступки Китаю». Он согласен с тем, что «если Комплексный план сотрудничества, который предусматривает практические экономическую агрессию Китая, будет осуществлен, Иран превратится в протекторат КНР». Эксперт также полагает, что план приведет к усилению и военного присутствия Пекина в регионе Ближнего Востока и Персидского залива.
Поэтому, продолжает он, «даже в Иране план был подвергнут острой критике». В частности, Сажин отметил, что сближение Тегерана и Пекина не нравится таким противоположным по своим взглядам и положению фигурам, как сын бывшего иранского шаха Реза Пехлеви, проживающий сейчас в Соединенных Штатах, и экс-президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Оба они «говорят об этом почти одними и теми же словами: что суверенитет Ирана в результате такого договора может быть поставлен под угрозу».
«Президент Трамп, как это ни странно, просто вынуждает Тегеран идти на это. Выйдя ранее в одностороннем порядке из „Совместного всеобъемлющего плана действий“ по решению ядерной проблемы Ирана, он ввел санкции в отношении этой страны и теперь у Исламской республики просто выхода нет, потому что и политическое, и внутриэкономическое положение там очень серьезное. План Трампа по „обнулению“ иранского нефтяного экспорта близок к реализации», — говорит Сажин.
В свою очередь востоковед, главный научный сотрудник института Европы РАН Александр Шумилин также считает, что Иран склонен согласиться на эту сделку с Китаем, однако ставит под вопрос возможность КНР пойти на нее в полном объеме.
«Что касается Ирана, то силовая группировка вокруг Верховного лидера Исламской республики Али Хаменеи давно пробивала такое соглашение, особенно, что касается военного сотрудничества с КНР, но в какой степени Пекин будет выполнять эти обязательства — отдельный вопрос», — сказал Шумилин «Росбалту». В то же время эксперт не сомневается, что Китай продолжит вкладывать свои средства в рамках глобальной программы «Один пояс и один путь», причем «многое уже делается, хотя пока и не в таких масштабах». Шумилин убежден, что «если Китай будет способствовать выводу иранской нефти на международный рынок, то в отношении него могут быть запущены санкции».
Проблема для Пекина усугубляется сегодня и ухудшением его отношений с Евросоюзом, который «смотрит с опасением на планы Китая», — считает эксперт.
«В Европе, особенно Западной, в Китае, как и в России, видят угрозу. И если КНР будет реализовывать свои планы через Иран, да еще и включая военную сферу, если он будет усиливать военную мощь Тегерана, то в нынешних условиях реакция европейцев будет подчеркнуто отрицательной. Евросоюз, который в этой истории пока стоит особняком, в ответ на такие действия будет еще больше и активней сближаться с США», — прогнозирует востоковед.
Чем грозит ирано-китайская «ось» Вашингтону и чем она соблазнительна для России
На днях Китай и Иран заключили масштабное соглашение о стратегическом партнерстве стоимостью почти в 400 миллиардов долларов. Оно не только усиливает позиции обеих стран, но и шлет четкие сигналы. Угрозу для Вашингтона и возможность для Москвы.
Симбиоз
«Китайско-иранская ось». Именно так влиятельная The Wall Street Journal в своей редакционной статье охарактеризовала результаты большое соглашение о стратегическом партнерстве сроком на 25 лет, заключенное на днях между Пекином и Тегераном.
И действительно, чрезмерное американское давление приводит к тому, что враги США объединяются для реализации своих стратегических задач. А задачи эти у Тегерана и Пекина взаимосвязанные. Иран является центральной страной Ближнего Востока и экспортером углеводородов, нуждающемся в импорте инвестиций и технологий. Китай является экспортером инвестиций и технологий, нуждающимся в оплоте на Ближнем Востоке и импорте углеводородов. Обе страны при этом уважают принципы суверенитета, не пытаются дрессировать друг друга по вопросам прав человека и вообще не вмешиваются во внутренние дела партнеров.
Раньше китайцы тоже присматривались к иранцам, покупали у них нефть, инвестировали в ряд отраслей – однако оформлять ось не решались. Пекин искренне считал, что ему удастся «пережить» период масштабного давления со стороны администрации Трампа, и не хотел лишний раз раздражать Вашингтон. Однако пришел Байден, давление лишь усилилось, и китайская власть наконец-то поняла одну простую мысль: нет никакого смысла ограничивать себя из страха перед американскими санкциями. Не потому, что эти санкции несерьезные, а потому, что США их все равно так или иначе введут. Так зачем ради простой оттяжки времени добровольно отказываться от прибыльных проектов? Это понимание и трансформировалось с сделку с Ираном. Согласно ей, КНР инвестирует 400 миллиардов долларов в различные проекты на иранской территории (телекоммуникации, порты, железнодорожное строительство, банковскую и даже ядерную сферу). Для понимания масштабов речь примерно о 16 миллиардов в год от одного Китая, тогда как Иран, по мнению некоторых экспертов, никогда не принимал более 5 миллиардов прямых иностранных инвестиций в год со всего мира. После заключения ядерной сделки с Обамой президент Хасан Роухани летал в Италию и Францию для подписания масштабных инвестиционных соглашений – и их совокупный объем был «всего» 30 миллиардов долларов.
Кроме того, Пекин передаст аятоллам ряд технологий и наработок в военной сфере. В лице Китая иранцы получают долгосрочного и надежного покупателя нефти (большой привет всем планам США по организации одностороннего нефтяного эмбарго Исламской Республики), а также стабильный источник поступления валюты. Для расчетов создается специальный ирано-китайский банк (еще один привет финансовым санкциям со стороны Вашингтона).
Поговорите теперь
Пора следом?
Вопрос теперь в том, какие круги на международной воде пойдут от этой сделки. Не станет ли она заразительным примером для других стран?
Например, для той же России. Как и Тегеран, Москва находится под американскими санкциями. Как и Тегеран, демонизируется Соединенными Штатами – вплоть до прямых оскорблений национального лидера. Как в случае ирано-американских отношений, в российско-американских возможны лишь тактические соглашения, а о нормализации речь не может идти до тех пор, пока Вашингтон не пересилит себя и не признает за другими странами их право на идентичность и суверенитет. При Байдене это вряд ли возможно, учитывая стремление нынешней администрации сделать «защиту прав человека» центральным элементом своей внешней политики. Тогда почему бы Москве не пойти по китайскому пути и не заключить пусть и не такое масштабное (все-таки у России нет столько денег), но не менее стратегическое соглашение с тем же Тегераном?
Да, на пути этого соглашения было множество сложностей. Однако сейчас они либо нивелировались, либо вообще исчезли.
Российские компании не хотели работать с Ираном из-за санкций – но если китайцы смогли преодолеть этот Стокгольмский синдром, то, наверное, пора бы и Москве это сделать.
Причем не только во внешней политике, но и во внутренней (речь о компаниях, которые настолько боятся санкций США, что боятся работать в регионе Российской Федерации – в Крыму).
Отсюда исчезает и еще одна сложность – непонимание российским бизнесом иранских правил игры. Китайский пример может побудить Тегеран и Москву с большей гибкостью подходить к двусторонним отношениям. И если уж не формировать ось, то, по крайней мере, создать симбиоз, который усилит российские позиции в кратко-, средне- и долгосрочной перспективе. Как он усилил китайские.
США и Китай, последние новости:
США и Китай: на пороге открытой войны?
«В отношениях с США для Китая наступила ситуация полной определенности»
 | |
 Иран |  Китай |
|---|---|
Иран |  республика Китай |
|---|
СОДЕРЖАНИЕ
История
Хань-парфянская эпоха
Сасанидская эпоха
Как и их предшественники парфяне, Сасанидская империя поддерживала активные внешние отношения с Китаем; послы из Персии часто ездили в Китай; Китайцы, чьи документы фиксируют прием тринадцати посольств Сасанида. В коммерческом отношении сухопутная и морская торговля с Китаем была важна как для Сасанидской, так и для Китайской империй. Большое количество сасанидских монет было найдено на юге Китая, что подтверждает существование двусторонней морской торговли.
В различных случаях сасанидские цари отправляли своих самых талантливых персидских музыкантов и танцоров к китайскому императорскому двору. Обе империи извлекали выгоду из торговли вдоль Шелкового пути и разделяли общий интерес в сохранении и защите этой торговли. Они сотрудничали в охране торговых путей через Среднюю Азию, и оба построили форпосты в приграничных районах, чтобы обезопасить караваны от кочевых племен и бандитов.
Во время династии Лян в Китае, в 547 году персидское посольство отдало дань уважения Лян, янтарь был зарегистрирован как происходящий из Персии Лян Шу (Книга Ляна).
Тан и золотой век ислама
Монгольский юань
Китайский юань и персидское Ильханство поддерживали тесные отношения, между ними почти ежегодно происходили дипломатические обмены.
Династия Мин
Среди известных китайских мусульман, которые взяли на себя задачу перевода персидского на китайский язык, были Чанг Чжимэй (медицина) и Лю Чжи. Хотя в некоторых мусульманских общинах по-прежнему говорили на персидском, из-за уменьшения контактов с Ближним Востоком его использование уменьшилось.
Династия Цин
Современный Китай
Дипломатические связи между Китаем и Ираном поддерживались в 20-м и 21-м веках с образованием Китайской Народной Республики и Исламской Республики Иран в 1949 и 1979 годах соответственно.
В июле 2019 года Иран одобрил безвизовый режим для всех граждан Китая, в том числе в Гонконге и Макао, при этом Китай является одной из двенадцати стран, имеющих прямой безвизовый доступ в Иран.
Экономическая
Нефти и газа
В 2011 году группа «Зеленые эксперты Ирана» сообщила, что Пекин и Тегеран подписали обширную сделку, которая предоставит Китаю эксклюзивные права на несколько иранских нефтяных и газовых месторождений до 2024 года. По условиям сделки Иран предоставит китайским нефтяным компаниям эксклюзивные права. права на три больших региона иранской земли, а также права на строительство всей необходимой инфраструктуры для этих регионов, все из которых расположены на крупных месторождениях нефти и газа. В свою очередь, Китай обещает рассматривать любое иностранное нападение на эти регионы как нападение на свою суверенную территорию и будет защищать их как таковые. Китаю не потребуется предварительное разрешение иранского правительства для сохранения и увеличения своего военного присутствия в Иране, и он будет контролировать передвижение иранцев на эти территории и из них.
Торговля
Во время холодной войны между Ираном и Китаем существовали неофициальные торговые отношения, которые с течением времени неуклонно расширялись. Торговля достигла 1,627 миллиарда долларов в 1980-х годах и 15 миллиардов долларов в 2007 году. В 2001 году объем торговли между Ираном и Китаем составлял примерно 3,3 миллиарда долларов, а в 2005 году объем китайско-иранской торговли достиг 9,2 миллиарда долларов. Заместитель министра торговли Ирана Мехди Газанфари предположил, что торговый обмен между Ираном и Китаем превысит 25 миллиардов долларов в 2008 году.
В 2005 г. экспорт из Китая составлял 8,3% от общего объема импортного рынка Ирана, что дало Китаю вторую по величине долю рынка после Германии. Экспорт Китая в Иран особенно быстро рос за последние пять лет: Китай заменил Японию, став вторым по величине экспортером в Иран. В период с 2000 по 2005 год импорт Ирана из Китая вырос на 360%. В настоящее время на долю Китая приходится около 9,5% всего иранского импорта. В 1988 году иранский рынок открылся для китайской промышленности, когда КНР начала реструктуризацию экономики.
Объем торговли между Ираном и Китаем достиг 45 миллиардов долларов в 2011 году и, как ожидается, вырастет до 50 миллиардов долларов к 2012 году.
Инфраструктура
Новый шелковый путь
Хотя грузы обычно доставляются между Китаем и Ираном по морю, между двумя странами также можно путешествовать на поезде, через Казахстан и Туркменистан (см. Евразийский наземный мост ). В 2016 году первый прямой контейнерный поезд между Иу ( провинция Чжэцзян ) и Тегераном пересек Азию за 14 дней. Это должно стать началом регулярного движения контейнерных поездов по данному маршруту.
В мае 2018 года Китай планировал построить новую линию грузовых поездов с Ираном. В 2020 году просочившийся документ показал, что между двумя странами будет реализовано 25-летнее стратегическое партнерство, в рамках которого Китай будет инвестировать в иранскую инфраструктуру, транспорт и морские порты, в обмен на это Иран будет предоставлять регулярные поставки своей нефти со значительными скидками. Прежде всего, причиной выбора времени для этого соглашения является соперничество между США, основным оппонентом Ирана, и Китаем, основным сторонником Ирана, который играет основную роль в шаге подписания соглашения.
Политическая
Военный
Китай и Иран провели свои первые совместные военно-морские учения в 2017 году.
Ядерная технология
Санкции ООН
Сначала Иран изначально не поддерживал заявку Китая на членство в Организации Объединенных Наций, но не наложил вето. Только в 1969 году Иран открыто поддержал членство Китая. Теперь Иран полагается на членство Китая и особенно на право вето Китая в Совете Безопасности, чтобы защитить его от санкций под руководством США.
Только в 2010 году под давлением США Китай присоединился к России, чтобы поддержать санкции ООН в отношении Ирана.
В 2018 году США приказали Канаде арестовать и задержать финансового директора Huawei Мэн Ваньчжоу за ` ` незаконное ведение дел » и якобы нарушение санкций против Ирана.
Политика и идеология
Сотрудничество частично вытекает из признания Китая и Ирана наследниками великих цивилизаций, а также потому, что Иран стал региональным лидером на Ближнем Востоке. Хотя существует также общее недоверие к правительству Соединенных Штатов и его интересам, многие молодые китайцы и иранцы в то же время восхищаются некоторыми аспектами американского общества и культуры. Иранцы также восхищаются быстрым экономическим ростом Китая, и по большей части их экономический вклад в Иран ценится и уважается.
Некоторые аналитики утверждают, что Иран может использовать свои связи с Китаем для расширения связей через Азию, оставаясь при этом изолированным от потенциального нападения США.
В 2016 году китайский лидер Си Цзиньпин заявил о своей поддержке полноправного членства Ирана в ШОС во время государственного визита в Иран.
Социальное
Даже китайские государственные информационные агентства подтвердили законность вызывающих международную дискуссию выборов и в конечном итоге приписали все проблемы в тот день террористам и вандалам. Они намеренно не упомянули изображения иранских сил безопасности, жестоко обращающихся с протестующими.
Около 2000 китайцев сейчас живут в Тегеране, а 70 китайских компаний переехали в Иран.
Смешанный брак
Культурный
Религия
Литература и искусство
Ха Дечен и Ван Цзинчжай помогали переводить персидскую литературу на китайский язык. Работы Сади особенно известны и транслировались в китайских СМИ.
Лингвистика
Заимствования
В основном через торговлю на Шелковом пути китайцы заимствовали среднеперсидские слова для обозначения экзотических товаров. Как ни странно, эти заимствования, как правило, сами являются заимствованиями от доиранского субстрата, например, Elamite или BMAC :
Галле стела
Китайско-персидско-тамильская стела связана с путешествиями Чжэн Хэ.
25-летний пакт Ирана и Китая: геополитика или торговая сделка?
Ну вот наконец это и случилось. Несколько лет обсуждаемое экспертами, политиками соглашение о 25-летнем партнёрстве между Китаем и Ираном было подписано 27 марта 2021 года в Тегеране.
Никаких деталей документа опубликовано не было (иранское информационное агентство Tasnim пишет, что детали нельзя раскрывать из-за американских санкций, но тут мы задаёмся вопросом: а подписывать соглашение, значит, было можно?).
Попробуем проанализировать то известное нам вокруг этой сделки, что поможет понять, действительно ли это документ, меняющий геополитический расклад, или розовые очки всё-таки лучше снять.
Итак, ради подписания соглашения в Иран с двухдневным визитом прилетел глава китайского МИД Ван И (Wang Yi). Сразу по его прилёте вечером в пятницу спикер иранского МИД Саид Хатибзаде проанонсировал, что «тот самый договор» будет подписан в субботу.
Сам визит главы китайского МИД был, с одной стороны, торжественно значим, с другой стороны — подчёркнуто проходным. Остановка в Тегеране была лишь одним из пунктов назначения турне китайского МИД — после Саудовской Аравии (с которой товарооборот Китая значительно выше иранского) и Турции. А сразу после Ирана китайский министр отправился в ОАЭ, Бахрейн и Оман.
Никакой «эксклюзивности» в отношениях и этикетной досточтимости, которую так любят на Востоке.
Перед подписанием документа китайский министр иностранных дел провёл ряд встреч и консультаций с представителями иранской власти. Кроме встречи с главой иранского МИД Джавадом Зарифом и президентом Ирана Хасаном Рухани, господин Ван встретился с советником духовного лидера Али Лариджани.
Лариджани — представитель влиятельного политического клана в современном Иране, отец — аятолла, до Исламской революции живший в Ираке и нарастивший там серьёзные политические связи, брат — Садек Лариджани, обладатель белой чалмы священнослужителя, бывший глава судебной системы Ирана (именно его сместил набравший серьёзный политический вес Эбрахим Раиси).
В период с 2008 по 2020 год «тяжеловес» Лариджани возглавлял иранский парламент. И тут интересный момент: должность спикера иранского парламента подразумевает выстраивание тесных политических контактов с Китаем по линии Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей.
Лариджани первую свою пятилетку в парламенте работал с Ху Цзиньтао (и правлением демократов в Белом доме США). А с 2013-го ещё семь лет — уже при Си Цзиньпине.
То есть за 12 лет в качестве спикера парламента Лариджани нарастил уникальные связи с различными конкурирующими политическими группами в Китае, поэтому 27 марта 2021-го на встрече с главой китайского МИД, где якобы прорабатывались последние вопросы по китайскому соглашению, мы увидели именно его.
AFP пишет: «После пяти лет созревания договор вступил в силу: Китай и Иран подписали соглашение о стратегическом и торговом партнёрстве сроком на 25 лет. Пакт, зародившийся в 2016 году во время визита Си Цзиньпина в Тегеран».
Формально это так: именно в 2016-м, сразу после снятия Обамой санкций, Си Цзиньпин направил свои стопы в Иран с глобальными планами и большой командой потенциальных инвесторов. Иранские СМИ захлёбывались от восторга: в истощённую при Ахмадинежаде изоляцией и санкциями экономику Ирана должен был пролиться золотой китайский дождь многомиллиардных инвестиций. Но этого не случилось.
Как только из Белого дома ушёл Обама и туда вошёл Трамп, США вышли из ядерной сделки, над всеми странами — партнёрами Ирана нависла угроза серьёзных санкций и судебных дел. Китай исключением не стал.
Напротив, именно ирано-китайское сближение беспокоило США, и поэтому Китай и технологический гигант, за которым стоит НОАК, пострадали первыми: в декабре 2018 года в Канаде была арестована дочь основателя компании Huawei Мэн Ваньчжоу по обвинению в нарушении компанией антииранских санкций.
И тут же рухнул финансовый индекс китайско-иранской дружбы. Посмотрим на него в цифрах:
(Данные — статистика Министерства торговли Китая.)
Что Китай действительно продолжал делать — покупать иранскую нефть в обход американских санкций. Тут удивительный момент, который со стороны может показаться любопытным: несмотря на агрессивную риторику, президент Дональд Трамп тем не менее позволял Ирану, а точнее КСИР, который в Иране традиционно регулирует продажу нефти, осуществлять теневые продажи нефти и Китаю, и Венесуэле. Администрация Байдена предприняла ряд мероприятий по блокировке этих схем, чтобы вернуть Иран за стол переговоров, но в целом это не повлияло на объёмы теневой ирано-китайской торговли.
Одним из самых ярких эпизодов попыток пресечения серой продажи нефти можно назвать ночной арест в водах Индонезии 24 января 2021 года пустого китайского (шествующего под панамским флагом) и наполненного нефтью иранского танкеров, которые только готовились состыковаться для счастливого обмена чёрной жидкостью.
Или страшный пожар-катастрофу на ирано-афганской границе на КПП «Ислам-Кала» (Афганистан), где в результате непонятного взрыва грузовика-цистерны с газом или нефтью вспыхнули и выгорели дотла около 600 бензовозов. (Видимо, возле КПП была нелегальная станция перелива нефти или нефтепродуктов.)
Желание Китая покупать иранскую нефть понятно — она продаётся со значительным дисконтом. По состоянию на начало марта 2020 года аналитиками рынка были зафиксированы рекордные закупки иранской нефти Китаем. По данным Refinitiv Oil Research, Иран поставил около 17,8 млн тонн (306 тыс. баррелей в день) нефти в Китай за последние 14 месяцев, при этом рекордные поставки были зафиксированы в январе и феврале 2021 года.
«Из них около 75% были «косвенным импортом», идентифицированным как нефть из Омана, ОАЭ или Малайзии, которая поступала в Китай в основном через порты в восточной провинции Шаньдунь, где находится большинство нефтеперерабатывающих заводов Китая, или через порт Инкоу в северо-восточной провинции Ляонин. Поступление непрямых грузов иранской нефти в феврале достигло 850 тыс. баррелей, побив дневной рекорд в 790 тыс.», — говорится в материале.
Тот же глава китайского МИД Ван И в начале марта 2021 года заявил, что «надеется, что скоро США снимут необоснованные санкции в отношении Ирана, но Иран также должен взять на себя ответственность в этом процессе».
Парадокс: по публичным высказываниям политиков получается, что Китай заинтересован в снятии санкций с Ирана и возвращении в ядерную сделку больше остальных игроков. Больше, чем сам Иран, который впадает в обидчивость и устами верховного лидера раз за разом срезает начало переговорного процесса.
Думается, теневая причина двухдневного визита главы китайского МИД в Тегеран — это решение с Ираном и духовным лидером Хаменеи именно этой проблемы, и вполне возможно, что после вмешательства Китая мы увидим прорыв в американо-иранской сделке.
Потому что Китаю нужна дешёвая иранская нефть, которую Тегеран предоставляет растущей китайской экономике дешевле других поставщиков. Ему нужны безопасные и гарантированные поставки, чтобы обеспечить энергетическую безопасность страны и стать экономикой номер один в мире. Ничего личного, просто бизнес.
Снятие санкций позволит наконец решить вопрос с экстрадицией и судебным делом Мэн Ваньчжоу, дочерью основателя Huawei, которая с декабря 2018 года находится под домашним арестом в Канаде и является, по сути, американским заложником (дело о её задержании инициировано США).
В этом плане наивными кажутся комментарии о том, что Китай и Иран вместе бросили вызов США и создадут жестокий антиамериканский альянс. Китай играет в свою игру.
«Безотлагательная задача для США состоит в том, чтобы принять существенные меры по отмене односторонних санкций против Ирана и длительной юрисдикции в отношении третьих сторон, — говорит госпожа Хуа, пресс-секретарь МИД Китая. — А Ирану нужно возобновить взаимное соблюдение своих ядерных обязательств в попытке получить ранний урожай».
Идеальный, отточенный пример китайского прагматизма, мудрости и бизнес-подхода к политике! Не о сожжённых городах говорит официальный Китай, а о «раннем урожае».
Тяжеловесные иранские ястребы, кружащие в своих мечтах над «трупом США», прикрываемые слева крылом китайского Дракона, на этом месте должны прикусить губу. Китай не собирается уподобляться страстным иранским ораторам, убивающим великие возможности прагматичных союзов.
В сделке с Китаем Исламская Республика Иран нарушила своё важнейшее правило, сформулированное имамом Хомейни во время Исламской революции: «Ни Запад, ни Восток».
Аятолла Хаменеи взял однозначный курс на Восток, что уже породило в Иране широкую общественную дискуссию, и противники соглашения приводят в пример Шри-Ланку, которая стала в итоге геополитическим заложником Пекина. Или пример из недавней иранской же истории — сдача в концессию нефтяных недр в 1901-м Англо-персидской компании шахом, нуждавшимся в средствах.
Пока все мировые СМИ пишут о великой стратегической сделке на 250 млрд китайских инвестиций в Иран как о выдающейся победе иранской дипломатии, мы осторожно заметим, что текст подписанного документа (оригинала) пока нигде не опубликован.
Если это такая успешная сделка, почему её детали скрываются? Это совсем не в стиле иранских политиков, любящих похвастаться «прорывами» и «победами». Не есть ли это просто контракт на 25-летнюю продажу нефти? Или просто рамочное «соглашение о дружбе»?
Обратили ли вы внимание, что стратегическую сделку о военно-стратегическом партнёрстве (как преподносили её в 2020 году) подписали министры иностранных дел? Уровень такой сделки подразумевает подписание документа Си Цзиньпином и Хасаном Рухани, если не аятоллой Хаменеи. И никак не меньше.
Но Хаменеи предпочёл не ассоциироваться с этой сделкой. Несмотря на то что он появляется на пятничных проповедях или сажающим саженцы на камеры государственного телевидения, он не захотел участвовать в подписании «сделки века» с Китаем и не появился рядом с «не соответствующим» ему по статусу министром КНР.
Президент Рухани, мудрый прагматик, тоже предпочёл не оставлять свою подпись в «историческом документе» (равно как и его китайский коллега Си). Мало того, с едва заметным сарказмом Рухани на встрече с господином Ван И «подчеркнул необходимость ускорить выполнение и действие соглашений по важным инфраструктурным проектам».
Видимо, речь идёт о тех самых грандиозных планах и проектах Китая, которые китайская сторона привезла в 2016-м, но до сих пор не реализовала.
Мешхед — это «стратегический» город знати шиитского духовенства с резиденцией аятоллы Хаменеи, его же финансового фонда и шиитских святынь, поэтому электрификация 926-километровой (одной из немногих в Иране) двухпутной рельсовой дороги была важной частью ирано-китайского инвестиционного портфеля.
Дожив до 2020-го, Иран так и не дождался миллиардов китайских инвестиций, и министр транспорта ИРИ заявил о выходе Китая из проекта.
«Китай не будет спасать Иран. Несмотря на все отчёты о китайско-иранской сделке, Пекин никогда не поставит под угрозу возможности хороших отношений с Вашингтоном», — убеждён Сюэ Вон (Xiye Wang), доктор философии в Принстонском университете, бывший заключённый в иранской тюрьме с августа 2016-го и освобождённый в декабре 2019-го.
Сегодня Вон, этнический китаец и американский гражданин, занимается активной общественно-политической деятельностью и пишет колонки-бестселлеры в The Wall Street Journal, Foreign Policy по иранской проблематике.
Мы не видели документ сделки, но мы точно знаем, что в широко прорекламированных Ираном военно-морских учениях треугольника Китай — Иран — Россия в феврале 2021 года Пекин в последний момент участвовать отказался — и российские корабли бороздили просторы северной части Индийского океана на пару с иранскими коллегами.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.