Почему в Германии отмена крепостного права вызвала прогресс, а в России – нет
Россия и Германия избавились от крепостного права примерно в одинаковое время. Обе страны тогда находились на периферии европейского развития. Но в отличие от России, Германия смогла получить прогресс, избавившись от крепостничества. В России помещики прожрали выкупные за землю, а немецкие – создали крупные хозяйства, создав капитализм на селе.
В 1992 году МГУ подготовил тематический сборник статей «Великие реформы в России 1856-1874», в котором была помещена статья американскою исследователя, профессора Университета штата Айова Стивена Хока «Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России 1857-1861». В ней Хок с экономической точки зрения показал, почему отмена крепостничества в России почти ничего не дала для развития капитализма в России.
Хок обращает внимание на следующее: «Недооцененной оказалась роль кризиса банковской системы, который стал бичом реформы. Именно он определил условия освобождения и ослабил, таким образом, последующее экономическое развитие страны».
Осуществление реформы в период тяжелейшего финансового кризиса в России не могло не наложить отпечаток на условия освобождения крестьян в целом и особенно выкупной операции, и более того – на последующее развитие российской экономики, прежде всего, аграрной
«В 1859 году, – отмечал Хок, – когда правительственные чиновники начали разработку законодательства по крестьянской реформе, они оказались перед лицом кризиса: растущий государственный долг, инфляция, отрицательный платежный баланс, неблагоприятный климат для внешних займов, невозможность восстановить обратимость рубля и, наконец, крах государственных кредитных учреждений. В этих условиях и готовилась реформа». И далее: «Банковский кризис сделал необходимой резкую перестановку в приоритетах финансовой политики правительства. Это не позволило ему субсидировать приобретение крестьянами земли в собственность, как было сделано в Пруссии и Австрии. Это на многие годы обременило крестьян высокими процентами на их выкупные долги, существенно увеличившими ежегодные выкупные платежи. Это оказалось на руку тем, кто стремился свести к минимуму размеры крестьянских земельных наделов. Это стало дополнительным аргументом в пользу того, что выкуп должен быть постепенным, а не единовременным и обязательным. Это сделало необходимым ограничить обращение кредитных бумаг, выпущенных для для помещиков, в ущерб их держателей».
Любопытно наблюдение С. Хока относительно состава Банковской и Финансовой Комиссий, которые и проводили земельную реформу: «Хотя этих людей историки часто называют просвещёнными бюрократами, они имели узкий взгляд на вещи, рассматривая решение проблем, стоящих перед Россией, преимущественно через фискальные рамки. Они были захвачены идеей железных дорог и в не меньшей степени враждебны к помещичьей расточительности, которую они презирали. Все они выступали за налоговую реформу и упорно противостояли дефицитному бюджетному финансированию».
Финансовая комиссия пришла к выводу о необходимости долгосрочных актов, прежде всего, выпуска бессрочных облигаций, что являлось одной из попыток «перестроить структуру банковского долга». Эта новация вызвала крайнее беспокойство помещиков, стремившихся вернуть банковские вклады.
И 16 апреля 1859 года под вполне благовидным, и более того – рациональным предлогом издается Указ о прекращении выдачи ссуд под залог населённых имений. Формально Указ означал запоздалое осуществление давно назревшего перехода к капиталистическому принципу оценки помещичьей земли при её банковском залоге. В действительности его значение выходило далеко за рамки указанной в документе цели. К примеру, отказ от принятия банками в залог помещичьих имений означал сохранение столь необходимых в условиях кризиса финансовых средств в руках казны.
Отклики в дворянской среде на издание Указа 1859 года весьма показательны. А. И. Кошелев, крупный либеральный деятель славянофильского толка, в изданной в 1864 году работе «О нашем денежном кризисе» писал: «Нуждаться в деньгах, быть в крайности – естественно человеку, у которого нет никаких капиталов; но прискорбно, крайне тяжело быть без гроша человеку, имеющему их в изобилии; а между тем, в этом положении находятся теперь девять десятых из людей богатых. Сколько лиц, пользующихся общим доверием, нуждаются в деньгах и не могут их получить в ссуду потому только, что ссудные кассы все закрыты…»
П. А. Зайончковский, многие годы возглавлявший научное направление по изучению крестьянской реформы, назвал цифру финансового выигрыша государства – 700 млн. рублей, то есть именно государство оказалось в финансовом выигрыше от Реформы. А проигравшими оказались и помещики, и крестьяне.
На одних «отрезках» крестьяне потеряли 5 млн. десятин земли, оставаясь до выкупа, законодательно растянувшегося на 49 лет, «временнообязанными», со статусом «общинных землепользователей». На плечи крестьянства тяжёлой ношей легли выкупные платежи, и более того – все организационные и административные расходы, связанные с проведением реформы. «Царское правительство, – писал С. Хок, – не потратило ни копейки на проведение великой реформы по превращению более 20 млн бывших крепостных крестьян в собственников».
Близкую оценку реформаторской политике правительства Александра II по крестьянскому вопросу приводит историк Л. Г. Захарова: «Остаётся впечатление о приоритете имперских интересов в заботах царя-освободителя. Не «улучшение быта» бывших крепостных, как это официально провозглашалось, а дальнейшее расширение и усиление империи было целью политики Александра II. Иначе нельзя объяснить гот факт, что государство не вложило в крестьянскую реформу ни одного рубля, что при этом более 1/3 бюджета шло на военные расходы, что выкупная операция, разорительная для крестьян, была выгодна для государства».
За 1861-1906 годы правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд. рублей. Что же произошло с владельческим помещичьим хозяйством в результате реформы?
Согласно законодательству, при расчёте с помещиками за переданную крестьянам надельную землю, оцененную в 1218 млн. рублей, государство обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили от правительства 902 млн рублей, то есть 316 млн. были вычтены из оценочной суммы в пользу государства в качестве задолженности помещичьего землевладения земельным банкам и прочим государственным кредитным учреждениям. Но и оставшаяся сумма не была выплачена помещикам реальными деньгами, а пятипроцентными банковскими билетами и выкупными свидетельствами, котировавшимися на бирже в то время значительно ниже их номинальной стоимости.
Вот что записал в «Воспоминаниях», вышедших в 1864 году, князь В. П. Мещерский (внук Н. М. Карамзина): «Тогда начался разгар эпохи выкупных свидетельств… Это была своего рода историческая по интересу минута в жизни нашего большого света. Потом понято было всеми, насколько она была на деле печальная роковая эпоха – потом, когда помочь горю нельзя было, но тогда она была блестящая, эта эпоха выкупных свидетельств. В каждую семью, в каждый дом сваливались с неба крупные тысячные суммы, в виде выкупных свидетельств, сначала котировавшихся на бирже очень низко, чуть ли не на 18% ниже номинальной стоимости, и вот эти-то выкупные продавались и превращались в капиталы, на которые одни бросились в заграничные поездки, а другие стали жить очень роскошно в Петербурге и в Москве. Замечательно было, что только меньшая часть тогда владельцев выкупных, в виду низкой их цены, решилась выжидать повышения цен; большая же часть с изумительною легкостью бросилась их реализовать… На деле, после выкупной операции начался исторический процесс разорения дворянства, все это понимали».
Реформа привела к падению экономического потенциала помещичьего хозяйства, а в последней трети XIX века – к так называемому «оскудению великорусского центра» – главного оплота дворянского землевладения.
В 1881 году правительство вынуждено было пойти на пересмотр законодательства: с 1 января 1883 года вводился обязательный выкуп крестьянских наделов. В том же 1881-м правительством были снижены выкупные платежи в целом на 27% годового оклада для большинства крестьянских дворов и осуществлено специальное снижение для крестьянских хозяйств губерний, пришедших в упадок и запустение (Олонецкая и др.).
Условия реформы 19 февраля 1861 года резко контрастировали с принципами близкого по временным рамкам освобождения крестьян в странах Восточной Европы, где государство приняло на свой счет выплату основной суммы выкупной задолженности крестьянства путём значительных казенных дотаций. Германия, завершив крестьянскую реформу в середине 1850-х годов и избрав, подобно России, «догоняющий» путь развития, рациональным способом осуществила землеустройство крестьян, отделив юнкерскую землю от крестьянской (в отличие от России, сохранившей чересполосицу, отдалённость крестьянских наделов от деревень и т. д.), основала сеть кредитных учреждений и прочих капиталистических структур и создала условия для быстрого роста среднего земледельческого класса типа фермерского. В 1880-х годах по общему экономическому потенциалу экономики Германия оттеснила Англию, заняв первое место в Европе.
В конце XVIII века Германия представляла собой аграрную периферию Западной Европы. В экономическом отношении она значительно отставала не только от Англии, где промышленный переворот начался еще в середине XVIII века, но и от Франции, где в конце XVIII века также сформировались условия для перехода к крупному машинному производству. Запаздывание в экономическом развитии Германии предопределялось множеством причин, но прежде всего господством крепостничества, которое задерживало формирование рынка труда, без чего был невозможен переход к фабричному производству.
Относительно низкие темпы экономического роста обусловливали медленное формирование национального предпринимательства. Обладая монопольным правом на земельную собственность, дворянство занимало все господствующие позиции в государственном аппарате, армии, судебной власти. Немецкая буржуазия практически не имела своих представителей во властных структурах, не была защищена законодательно.
Существенное различие состояло лишь в формах государственного устройства. В отличие от единой Российской империи Германия в середине XIX века являлась раздробленной. Княжества и графства неоднократно пытались объединиться, но без особого успеха. В начале XIX века в результате объединительной деятельности Пруссии количество государств на территории Германии значительно сократилось. После наполеоновских войн, в 1815 году, был подписан акт о создании Германского союза, куда вошли 34 монархии и четыре вольных города. Но этот союз не мог решить проблемы раздробленности. Это явилось объективной причиной, по которой земельная реформа здесь значительно растянулась по времени и не везде проходила одинаково.
На рубеже XVIII-XIX веков в сельском хозяйстве Германии было занято более 70% населения. В земледелии сохранялась устаревшая и неэффективная трёхпольная система. В данном отношении существенных различий с Россией не имелось (с поправкой на то, что удельный вес сельского населения в Российской империи достигал более 90%).
А вот по соотношению удельного веса помещичьего и крестьянского хозяйства в экономиках Германии и России имелись определенные различия.
Основные земельные угодья в Германии были сосредоточены в руках помещиков: 18 тысяч юнкеров (феодалы в восточных и северо-восточных немецких княжествах), имевших в своем распоряжении свыше 600 моргенов (1 морген равнялся примерно 0,26 га) владели примерно 60% земли, а 1,6 млн. мелких собственников (половина из них имела надел от 5 до 20 моргенов, половина – менее 5 моргенов) располагала всего 5% земельных угодий. Остальные 40 тысяч крестьян имели от 20 до 600 моргенов.
Реформы, проводимые в Германии «сверху», относились, прежде всего, к восточной и северо-восточной части Германии, где господствовало именно помещичье землевладение.
В России дело обстояло иначе. По причине наличия большого количества удельных и государственных крестьян роль помещичьего хозяйства была отнюдь не ведущей. В 1850-х годах на долю крестьян приходилось 78% всех посевов. В товарном производстве зерна роль помещиков и крестьян была примерно равной (помещики давали чуть больше). Лишь в западных районах страны (Прибалтика, Литва, Западная Белоруссия и Правобережная Украина) ведущую роль играло помещичье хозяйство.
Сходными оказались и поводы, побудившие к началу проведения реформ. После поражения, нанесённого Францией Пруссии в 1806 году, стало ясно, что аграрные реформы неизбежны. В России таким поводом стало поражение в Крымской войне.
В Пруссии отмена личной зависимости крестьян от помещиков началась по эдикту, принятому правительством Г. Штейна в 1807 году. Для наследственных владельцев наделов зависимость отменялась сразу же, а для ненаследственных держателей и для безземельных крестьян – с ноября 1810 года. Вместе с тем крестьяне получали право свободного распоряжения своим имуществом, право вступать в брак без согласия помещика. Крестьяне освобождались от принудительной службы у помещиков в качестве дворовых. Однако по этому закону сохранялись все повинности в пользу юнкеров, связанные с земельными отношениями. Помещикам разрешалось присоединять к своим имениям те крестьянские наделы, которые остались бесхозными во время войны. Кроме того, можно было объединять мелкие участки земли в крупные, и это зачастую использовалось помещиками в целях обезземеливания крестьян.
Отмена крепостной зависимости проходила вместе с процессом выкупа. Так, по Эдикту о регулировании (1811 год), изданному правительством К. Гарденберга, крестьяне получали право выкупать находящиеся в их пользовании земельные участки, но размер выкупных платежей был под силу не каждому хозяйству. Следовало заплатить помещику 25-кратную стоимость годовой ренты или уступить ему от трети (для наследственных держателей) до половины (для ненаследственных держателей) своего земельного надела.
В 1812 году был издан дополнительный указ, по которому безлошадные и однолошадные крестьяне вообще лишались права выкупа земли. Таким образом, земельные угодья юнкеров увеличивались, а большая часть крестьян становились безземельными.
В 1816 году после дополнения Эдикта о регулировании правительственной декларацией положение о безденежном выкупе с уступкой земли помещикам стало применяться только по отношению к крестьянам, имевшим полную упряжку, используемую при обработке полей, а также к тем, кто был занесен в кадастровые книги и принадлежал ко дворам старого происхождения. Низшие категории крестьян (безлошадные, арендаторы, поденщики, огородники), которых было много в прусской деревне, вообще не имели права откупиться от повинностей и получить землю. Кроме того, правительство решило упразднить крестьянскую общину (марку), чтобы помещики могли безбоязненно присваивать общинные угодья и пастбища.
После революции 1848 года в стране произошли изменения. Юнкера, боясь грабежей и разорения своих хозяйств, пошли на ослабление условий выкупа. Так, в 1850 году выкуп был разрешен почти всем категориям крестьян (кроме огородников и батраков). При выкупе назначалась всего лишь 18-кратная денежная рента. Для осуществления выкупных платежей были созданы специальные рентные банки. Объемы выкупных платежей в Пруссии были огромными. Только в областях к востоку от Эльбы крестьяне уплатили помещикам за пятидесятилетний период (до середины 1870-х годов) около 1 млрд. марок. Постепенно аграрные реформы, начавшиеся в Пруссии, охватили и другие немецкие государства – Баварию, Нассау, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт, Баден и др.
Таким образом, различие с Россией состояло в ликвидации общины, а также в более значительном размере земли, который оставался в руках некоторых категорий крестьян (2/3 части всей обрабатываемой земли у наследственных держателей, и половина у ненаследственных держателей). Что касается денежного выкупа земли, то после революции 1848 года эти условия в Германии сильно напоминают условия выкупа в России (почти тот же размер выкупа и использование для выкупных платежей банковской системы).
Исходя из содержания реформ, можно сделать вывод об идентичности их целей. И в России, и в Германии общий смысл реформ сводился: 1) к ликвидации феодальных порядков «сверху», а это означало, что процесс проведения реформ в аграрном секторе был более длительным, и болезненным для крестьян; 2) предполагалось с помощью выкупных платежей извлечь для помещичьего хозяйства денежные средства, позволявшие перестроить это хозяйство, улучшить агротехнику и начать его техническое перевооружение, то есть превратить его в сельскохозяйственное предприятие капиталистического типа.
В итоге аграрных реформ в Германии увеличилось крупное (в основном помещичье) землевладение. К концу 1860-х годов мелкие хозяйства (71,4% всех хозяйств) имели во владении 9% обрабатываемых земель, а средние и крупные хозяйства (28,6%,) – 91% всех угодий. Произошла резкая дифференциация крестьян на зажиточных крепких хозяев (гроссбауэров) и малоземельных крестьян, которые зачастую нанимались батраками в крупные хозяйства. В середине XIX века в Восточной Пруссии помещичьи имения площадью свыше 100 га занимали более трети используемых земель, а в Померании – более половины. Угодья гроссбауэров преобладали на северо-западе страны, а в юго-западных регионах (в бассейне Рейна, Майна, Неккара) более распространенными были мелкие крестьянские хозяйства. Ликвидация общины устранила последние препятствия на пути расслоения крестьянства и обезземеливания мелких хозяйств.
По мере завершения в 1860-1870-х годах аграрных реформ большие изменения произошли в сельском хозяйстве Германии. В середине XIX века значительно повысилась эффективность этого сектора экономики. Юнкерские хозяйства, заменив крепостных крестьян на наёмных работников, резко повысили продуктивность земледелия и животноводства. Сельское хозяйство Германии в условиях благоприятной конъюнктуры на мировом хлебном рынке в 1850-1860-х годах не только обеспечивало внутренний спрос на продовольствие растущего городского населения, но и вывозило его за рубеж.
В 1830-1840-х годах стали внедряться сложные севообороты, травосеяние, плодосменная система, что позволило улучшить качество обработки земель и повысить урожайность сельскохозяйственных культур. Во второй половине XIX века Германия вышла на первое место в мире по производству картофеля и сахарной свёклы. Широкое распространение получила промышленность по переработке свёклы в сахар, а картофеля – в крахмал и спирт. Эта продукция занимала заметное место в немецком экспорте.
Массы обезземеленных крестьян хлынули в немецкие города, тем самым создав рынок труда. Юнкера же создали спрос на сельскохозяйственные механизмы, строительные материалы, транспортную инфраструктуру и т.д., переработчики сельхозпродукции – на продукцию машиностроения. Земельная реформа в Германии, в отличие от России, закрутила капитализм.
Рабы просвещенной Европы (История отмены крепостного права в Европе)
От подателя поста.
Выложить этот материал меня побудило высказывание пользователя Алексея Мордасова в теме «За что казнили в Старой Доброй Ангрлии»: «Напоминаю, что » крепостное право было только в рабской_России» (ТМ). Что, как известно, и определило рабскую психологию русского народа. А в цивилизованной Европе и Англии крепостного права не было. «
Увы, автор не прав. Крепостное право в Европе было. И история его отмены также сложна и противоречива,как российский опыт.
Рабы просвещенной Европы
Автор: Кирилл НОВИКОВ, «Коммерсант-Деньги»
С пережитками феодализма традиционно прощались под гром канонад
Законы столетий, №11 (998) 12.03—18.03.2011
150 лет назад в Российской империи было отменено крепостное право. Крепостничество здесь было одним из самых тяжелых в Европе, и его отмена была проведена позже, чем во многих других странах. И все же Российская империя была не единственным государством, где процветало рабство. Во многих странах Европы освобождали крестьян, и всюду это сопровождалось большими потрясениями, поскольку условия дарования свободы не устраивали ни земледельцев, ни землевладельцев.
«Второе издание» с исправлениями
Крепостное право в Европе вводили и отменяли, причем в некоторых странах такое происходило по нескольку раз.
Но в середине XIV века началась грандиозная эпидемия чумы, выкосившая около половины населения Европы. Крестьян стало меньше, и труд их начал цениться довольно высоко. Феодалы стали активно переманивать чужих крепостных, что привело к возникновению настоящего рынка труда. В результате к XV веку во Франции, Англии, на западе Германии и во многих других областях крестьян почти перестали гонять на барщину. Во Франции, например, она постепенно сократилась до 10 дней в году.
Земледельцы теперь обрабатывали свои наделы и платили господам оброк. Крестьяне еще не стали свободными, но уже не были рабами. Так в Европе первый раз состоялась отмена крепостного права, причем отменила его чума, «черная cмерть», одинаково страшная для крестьян и дворян. С тех пор так и повелось: отмена крепостной зависимости всякий раз сопровождалась потрясениями и катастрофами, от которых страдали все сословия.
В XVI веке самым радикальным путем пошла Англия. На континенте вырос спрос на шерсть, и английские землевладельцы начали активно сгонять крестьян со своих земель, чтобы превратить пашни в овечьи пастбища. По меткому замечанию Томаса Мора, «овцы съели людей», и крестьяне, оставшиеся без наделов, постепенно превратились в батраков, бродяг или сами брали землю в аренду и становились зажиточными фермерами. Торговля шерстью приносила английским дворянам немалый доход, но производство зерна в стране резко сократилось. Теперь англичане были вынуждены импортировать хлеб, и с каждым годом его приходилось ввозить все больше.
Землевладельцы Восточной Европы были готовы поставлять зерно на Туманный Альбион, однако уровень земледельческой культуры в их поместьях был довольно низким. В итоге у немецких, датских, польских и австрийских дворян остался только один способ заработать больше денег — увеличить господскую пашню и заставить крестьян трудиться на ней день и ночь. В результате в восточной части Европы возродилось полузабытое крепостничество, причем в таких формах, что новые крепостные могли бы позавидовать средневековым сервам.
Одной из первых на путь «второго издания крепостничества» встала Речь Посполитая. Земли у польских магнатов было много, да и людей хватало, потому что «черная смерть» обошла бассейн Вислы стороной. Шляхта постепенно урезала крестьянские права, пока в 1503 году крестьянам не запретили переходить от одного господина к другому. К середине XVI века польский крестьянин проводил на барщине 5—6 дней в неделю, а многие и вовсе лишались своих наделов и жили за счет пайка, выдаваемого хозяином.
Подобные порядки вскоре распространились и в германских землях к востоку от Эльбы. Пруссия, Померания, Мекленбург и Голштиния, как и Польша, имели выход к Балтийскому морю и могли поставлять зерно в Англию, Голландию и Францию, а значит, местные крестьяне были обречены на крепостную неволю. В особенности положение немецких земледельцев ухудшилось после Тридцатилетней войны, продолжавшейся с 1618 по 1648 год. Многие области Германии обезлюдели, и помещичьи хозяйства начали испытывать острую нехватку рабочих рук. Если во времена «черной cмерти» обезлюживание привело к ослаблению крепостной зависимости, то в XVII веке дворяне, наоборот, закрутили гайки. У крестьян отнимали наделы, превращая их в бесправных полурабов. В Мекленбурге и некоторых других областях господа имели право продавать своих крестьян без земли, что низводило землепашцев до уровня движимого имущества.
Постепенно крепостное право утвердилось в землях Габсбургов и в Венгрии. Даже во Франции, где о личной зависимости крестьян успели позабыть, принимались законы, укреплявшие судебную власть сеньоров над сельским населением.
Между тем в Европе блистал век Просвещения, и новые идеи стремительно завоевывали умы. Все больше людей приходило к выводу, что крепостное право несовместимо с идеалами Вольтера и Жан-Жака Руссо.
Император перестройки
В XVIII веке время от времени предпринимались отдельные попытки улучшить положение крестьян. Так, в 1719 году прусский король Фридрих-Вильгельм I освободил крестьян, принадлежаших лично ему. Однако первая масштабная реформа началась лишь в 1780-е годы в империи Габсбургов. В ту пору император Иосиф II затеял в стране масштабную перестройку, которая едва не привела к полному развалу его государства.
Иосиф II был коронован императором Священной Римской империи в 1765 году, но до 1780 года правил вместе с матерью — императрицей Марией-Терезией. Будущий император был человеком упрямым и своенравным. «Моего сына, — писала Мария-Терезия, — слишком баловали со дня его рождения, слишком уступали его требованиям и капризам. Он привык, чтобы все беспрекословно повиновались ему. Всякое противоречие раздражает его». Император был уверен, что любая его идея может быть немедленно воплощена в жизнь, даже если монаршая воля будет противоречить всем традициям и устоям империи. При этом он был полон решимости переустроить свою державу в соответствии с идеями Просвещения.
Иосиф II писал: «Я намерен поставить философию законодательницей моего государства; на основании ее принципов Австрия должна получить совершенно новый вид. Внутреннее управление подвластных мне областей требует радикальной перемены: привилегии, фанатизм и умственный гнет должны исчезнуть, каждый из моих подданных будет пользоваться прирожденными ему естественными правами». Государь не сомневался, что в результате его реформ возникнет новое общество, в котором «все граждане будут считаться братьями, стараясь посильно помогать друг другу».
Свою программу император начал проводить в жизнь, еще будучи соправителем матери. В 1765 году он запретил дворянам Чехии и Моравии подвергать своих крестьян смертной казни. Когда в 1772 году после первого раздела Речи Посполитой Австрия получила Галицию, где польская шляхта обращалась с украинским крестьянством как с тягловым скотом, запрет на убийства был распространен и на эту область. Более того, в 1775 году в Галиции шляхте запретили избивать крестьян и отнимать у них имущество.
После смерти Марии-Терезии в 1780 году Иосиф II основательно взялся за модернизацию империи, но каждым новым указом создавал себе новых врагов. Император смягчил цензуру и закрыл несколько монастырей, в результате чего восстановил против себя духовенство. Он решил сделать немецкий язык государственным и уволил с государственной службы всех лиц, не говоривших на этом языке, чем вызвал раздражение у венгерской, фламандской и итальянской знати. Наконец, он решил освободить крестьян и настроил против себя все дворянство империи.
В 1781 году, после того как в Галиции замучили очередного крепостного, император запретил продавать крестьян без земли, а затем и вовсе объявил о равноправии всех подданных империи и об освобождении крестьян от крепостной зависимости. В западных областях державы Габсбургов крепостное состояние заменялось так называемым умеренным подданством. Это означало, что крестьяне по-прежнему должны были повиноваться помещикам и подлежали их суду, но теперь они могли выкупать свои наделы и становиться свободными.
Дворянство империи было возмущено подобным попранием вековых прав, да и крестьянство начало роптать. Землепашцы мечтали о полном освобождении с землей, и многие были уверены, что добрый император уже наделил их и правами, и землями, но помещики прячут его указы. Ситуация в Трансильвании, где православное румынское население страдало под гнетом венгерских помещиков-католиков, и вовсе стала выходить из-под контроля.
Начиналось все довольно мирно. Иосиф II обожал путешествия и за годы своего царствования исколесил почти всю Европу, включая Россию, где вместе с Екатериной II любовался потемкинскими деревнями. В 1783 году архитектор австрийской перестройки приехал в Трансильванию, чтобы пообщаться с народом. Крестьяне пали к его ногам и в красках описали свои злоключения, после чего император с ходу объявил об отмене крепостного права в крае.
Иосиф II уехал в Вену, а перемены в Трансильвании так и не начались. В 1784 году румынский крестьянин по имени Хория объявил, что император лично поручил ему поднять восстание против венгерской знати, и в Трансильвании вспыхнул кровавый бунт, стоивший жизни многим дворянам. Восстание было подавлено, Хория и его ближайшие сподвижники четвертованы, но Иосиф II в 1785 году все же распространил отмену крепостного права на восточные области империи.
Реформы все больше озлобляли дворянство и другие сословия. В 1789 году началось восстание в Брабанте, и вскоре вся Бельгия вышла из подданства габсбургской короны. Иосиф II попытался обложить налогом венгерское дворянство и тем самым поставил свою державу на грань гражданской войны. Лишь внезапная болезнь императора спасла государство от распада.
На смертном одре Иосиф II внезапно отменил все свои реформаторские указы, кроме законов об упразднении крепостного права. 20 февраля 1790 года император скончался, и австрийская перестройка завершилась.
«Этот позор человечества»
Если в габсбургской империи эпоха перемен закончилась, то во Франции она только начиналась. В августе 1789 года, через несколько дней после падения Бастилии, революционное Учредительное собрание приняло декрет «Об уничтожении феодальных прав и привилегий». По мнению французских реформаторов, личные повинности крестьян, символизировавшие их зависимость от сеньоров, подлежали немедленной отмене без выкупа, а вот за повинности, связанные с владением землей, крестьяне должны были заплатить. К личным повинностям относились налог с убоя скота, налог на охрану замка, дорожные пошлины и ряд других поборов. За пользование землей крестьяне платили ценз, то есть фиксированную арендную плату, и шампар — долю от ежегодного дохода. Крестьянин мог выкупить свой участок вместе со всеми повинностями, единовременно уплатив сумму, равнявшуюся его платежам за 30 лет вперед.
У большинства крестьян таких денег не было, так что предложенный вариант реформы им не слишком нравился. Дворяне же и вовсе поначалу не придали значения декрету и как ни в чем не бывало продолжали требовать отмененные платежи. В результате зимой 1790 года по стране прокатилась волна восстаний, в ходе которых возмущенные крестьяне жгли документы, в которых записывалось, кто и сколько должен уплатить сеньору. Массовых убийств аристократов еще не было, но повстанцы были настроены весьма серьезно. Один, например, заявил, помешивая кочергой в огромном костре, разведенном во дворе захваченного замка: «Я бы хотел иметь тут всех дворян и священников, я бы их с удовольствием поджарил и держал бы в огне, пока от них не осталось бы никаких следов».
Русский общественный деятель XIX века князь Васильчиков так писал о положении в тогдашней Франции: «Если бы поместное дворянство приняло эти основания (реформы) и чистосердечно содействовало их применению, то оно бы вышло не только благополучно, но и с явною выгодою из угрожавшего ему кризиса. Но вместо того, чтобы приложить старания к проведению социальных реформ, оно возопило гласом великим, смутившим все аристократические классы Старого Cвета, о грабительстве и нарушении прав собственности, и вместо того, чтобы противодействовать на местах, в провинции, увлечениям кровожадных террористов, бежало за границу и ополчилось против своего отечества». (Здесь и далее лексические, стилистические и синтаксические особенности цитируемых источников сохранены. — Прим. ред.) Собственность была экспроприирована и распродана мелкими участками, так что дворяне своим бегством помогли проведению весьма радикальной земельной реформы.
Казалось бы, крестьяне одержали победу, но не тут-то было. Против Франции ополчилась вся Европа. И в течение последующих 20 лет им пришлось погибать на полях сражений.
Впрочем, поначалу Франция успешно громила своих врагов и экспортировала революцию в сопредельные страны. Ветер перемен дул по всей Европе, и вскоре реформы начались даже там, где их меньше всего ожидали, — в Пруссии. Здесь помещики, юнкеры, обладали монопольным правом на владение земельной собственностью. Они имели судебную власть над всеми обитателями своей вотчины, даже над теми, кто не был крепостным, а передовая прусская наука того времени утверждала, что «крепостная зависимость есть сама по себе начальное состояние крестьян» и «помещичья власть по существу своему неограниченна».
И все же в Прусском королевстве были люди, считавшие, что дальше так продолжаться не может. Так, профессор Шмальц призывал «отменить крепостное право, этот позор человечества», а экономист Альбрехт Таер советовал провести аграрную реформу в английском духе. Министр торговли, промышленности и финансов барон фон унд цум Штайн тоже надеялся перестроить прусское хозяйство по английскому образцу. Король Фридрих-Вильгельм III, напротив, не хотел ничего менять и называл министра наглым, упрямым и непослушным чиновником. В январе 1807 года терпение короля лопнуло и Штайна отправили в ссылку, но ненадолго. В ту пору Пруссия вела войну с Наполеоном и уже успела потерпеть страшное поражение под Иеной. Летом 1807 года стало ясно, что войска Пруссии полностью разгромлены. По условиям мира страна потеряла половину своих владений и должна была выплатить колоссальную контрибуцию. В этих условиях король призвал Штайна и поручил ему сформировать новый кабинет. Предполагалось, что барон применит свои экономические ноу-хау и выведет королевство из кризиса.
Одним из первых законов крепостное право было отменено. Крестьяне больше не считались подданными своих господ, однако фактически их положение не изменилось, потому что все повинности остались в силе. Бывшие крепостные не почувствовали никакого облегчения, а юнкеры были глубоко возмущены тем, что кто-то лезет в их дела. Уже в 1808 году враги Штайна донесли Наполеону, что барон замышляет восстание против Франции, и император потребовал от Фридриха-Вильгельма III сместить премьера-реформатора. Штайн бежал в Австрию, затем в Россию, и реформы заглохли.
В 1810 году прусским крестьянам по соглашению с помещиком разрешили выкупать повинности. Крестьянин должен был уплатить их за 25 лет или же отдать помещику от трети до половины своего земельного участка. Разумеется, такие условия были непосильными, и отмена крепостного права осталась чистой формальностью. Князь Васильчиков довольно метко охарактеризовал освобождение крестьян по-прусски: «Этот процесс был долгий и тяжелый, как и всякие умозрения германских мыслителей».
Железом и кровью
После поражения Наполеона в Европе восторжествовала реакция: в первые два десятилетия после Венского конгресса правительства и слышать не желали об уничтожении пережитков феодализма. Оплотом нового европейского консерватизма считалась Австрия, которой управлял канцлер Клеменс Меттерних. Современник писал об австрийцах той эпохи: «Здешний смиренный и веселый народ живет невозмутимо, как растение». Казалось бы, ничто не предвещало грядущих перемен. Однако Австрию ждали великие потрясения, за которыми, как водится, последовала очередная крестьянская реформа.
Австрийские войска оккупировали Краков и разогнали революционеров. Повстанцы отступили в Галицию, но тут их ждал сюрприз. Агенты канцлера распустили слух, что поляки хотят лишить украинских крестьян свобод, завоеванных при Иосифе II. В крае началось украинское восстание против польских повстанцев, вошедшее в историю как Галицийская резня.
Крестьяне убили около 2000 человек и сожгли несколько сотен дворянских поместий. Ходили слухи, что австрийские чиновники платили восставшим за отрезанные головы поляков. Это было, конечно, преувеличением, однако предводитель крестьян Якуб Шела был награжден медалью и получил ферму на Буковине.
И все же подавить революцию в зародыше не удалось. В 1848 году всю Европу охватили волнения, и австрийские власти поняли, что, если не отменить то, что осталось от крепостного права, сверху, его отменят снизу. К тому же власть, стравливая украинцев с поляками, сама приучила крестьян браться за вилы и топоры, так что медлить было нельзя. Весной 1848 года правительство отменило барщину и прочие феодальные повинности на территории империи. И снова реформа ударила и по помещикам, и по крестьянам. Землевладельцы лишились значительной части своих доходов, но при этом часть их обязанностей была переложена на плечи земледельцев.
Дворяне больше не были обязаны выдавать пособия нуждающимся землепашцам, представлять своих крестьян на судебных разбирательствах, платить за доставку рекрутов к месту прохождения службы, помогать сельским общинам в случае возникновения массовых заболеваний и т.п. Все эти расходы теперь должны были нести сами крестьяне, ставшие свободными.
Так же как во Франции и Пруссии, часть повинностей пришлось выкупать. Поскольку в каждой области лоскутной империи действовали свои законы и обычаи, вариантов реформы было много, а бюрократической путаницы — еще больше. Достаточно сказать, что за проведение преобразований отвечали одновременно три министерства — финансов, юстиции и внутренних дел. И все это происходило на фоне волнений в городах, восстаний в деревнях и гражданской войны в Венгрии.
Под давлением революции 1848 года реформы начались в Пруссии, Баварии и других германских землях. Впрочем, в Мекленбурге крепостное право сохранилось почти до конца XIX века, хотя формально оно и было отменено. Мекленбургская отсталость стала притчей во языцех, и Отто фон Бисмарк как-то заметил по этому поводу: «Если мне предстоит пережить конец света, то я предпочту уехать в Мекленбург, потому что здесь все происходит на сто лет позже».
Следующей в очереди на отмену крепостного права стояла Российская империя. Толчком к освобождению крестьянства стала проигранная Крымская война, так что общеевропейскую традицию даровать вольности под гром канонады соблюдали и тут. Были и бунты крестьян, уверенных, что государь не мог обложить их тяжелыми выкупными платежами и лишить их самых лучших земель в угоду помещикам. Было и недовольство дворян, которые не умели и не хотели жить без крепостных. Но все последствия отмены крепостничества в XIX веке просто невозможно было спрогнозировать.
Никто не мог, например, предвидеть, что радикальная французская реформа станет тормозом на пути развития экономики страны. После революции во Франции преобладали парцеллярные, то есть мелкие крестьянские хозяйства, занимавшие меньше 5 га. В конце XIX века таких было 71%, но даже они продолжали дробиться, потому что при наследовании земля делилась между братьями и сестрами. Развивать агрокультуру на таких участках было совершенно невозможно, и сельское хозяйство Франции пришло в упадок.
Обнищание крестьянства означало уменьшение внутреннего рынка, и французская промышленность просто не могла развиваться. Наблюдался спад рождаемости, поскольку французские крестьяне стремились иметь как можно меньше детей, дабы не дробить землю. С 1870 по 1900 год население страны увеличилось всего на 2 млн., в то время как население Германии выросло на 15 млн человек. Австрия тоже пострадала от реформ. После того как помещиков избавили от обязанности помогать крестьянам, землепашцы начали стремительно беднеть. Крестьянские участки дробились, как и во Франции, и бедняки все чаще искали счастья на чужбине. Из одной только Галиции в начале ХХ века выехали около 1 млн. человек.
Кирилл НОВИКОВ, «Коммерсант-Деньги»
землях Габсбургов и в Венгрии. Даже во Франции, где о личной зависимости крестьян успели позабыть, принимались законы, укреплявшие судебную власть сеньоров над сельским населением.
Между тем в Европе блистал век Просвещения, и новые идеи стремительно завоевывали умы. Все больше людей приходило к выводу, что крепостное право несовместимо с идеалами Вольтера и Жан-Жака Руссо.
В XVIII веке время от времени предпринимались отдельные попытки улучшить положение крестьян. Так, в 1719 году прусский король Фридрих-Вильгельм I освободил крестьян, принадлежа¬вших лично ему. Однако первая масштабная реформа началась лишь в 1780-е годы в империи Габсбургов. В ту пору император Иосиф II затеял в стране масштабную перестройку, которая едва не привела к полному развалу его государства.
Иосиф II был коронован императором Священной Римской империи в 1765 году, но до 1780 года правил вместе с матерью — императрицей Марией-Терезией. Будущий император был человеком упрямым и
своенравным. «Моего сына, — писала Мария-Терезия, — слишком баловали со дня его рождения, слишком уступали его требованиям и капризам. Он привык, чтобы все беспрекословно повиновались ему. Всякое противоречие раздражает его». Император был уверен, что любая его идея может быть немедленно воплощена в жизнь, даже если монаршая воля будет противоречить всем традициям и устоям империи. При этом он был полон решимости переустроить свою державу в соответствии с идеями Просвещения.
Иосиф II писал: «Я намерен поставить философию законодательницей моего государства; на основании ее принципов Австрия должна получить совершенно новый вид. Внутреннее управление подвластных мне областей требует радикальной перемены: привилегии, фанатизм и умственный гнет должны исчезнуть, каждый из моих подданных будет пользоваться прирожденными ему естественными правами». Государь не сомневался, что в результате его реформ возникнет новое общество, в котором «все граждане будут считаться братьями, стараясь посильно помогать друг другу».
Свою программу император начал проводить в жизнь, еще будучи соправителем матери. В 1765
году он за¬претил дворянам Чехии и Моравии подвергать своих крестьян смертной казни. Когда в 1772 году после первого раздела Речи Посполитой Австрия получила Галицию, где польская шляхта обращалась с украинским крестьянством как с тягловым скотом, за¬прет на убийства был распространен и на эту область. Более того, в 1775 году в Галиции шляхте за¬претили избивать крестьян и отнимать у них имущество.
После смерти Марии-Терезии в 1780 году Иосиф II основательно взялся за модернизацию империи, но каждым новым указом создавал себе новых врагов. Император смягчил цензуру и за¬крыл несколько монастырей, в результате чего восстановил против себя духовенство. Он решил сделать немецкий язык государственным и уволил с государственной службы всех лиц, не говоривших на этом языке, чем вызвал раздражение у венгерской, фламанд¬ской и итальянской знати. Наконец, он решил освободить крестьян и настроил против себя все дворянство империи.
В 1781 году, после того как в Галиции замучили очередного крепостного, император запретил продавать крестьян без земли, а затем и вовсе объявил о равноправии всех подданных империи и об освобождении крестьян от
крепостной зависимости. В западных областях державы Габсбургов крепостное состояние заменялось так называемым умеренным подданством. Это означало, что крестьяне по-прежнему долж¬ны были повиноваться помещикам и подлежали их суду, но теперь они могли выкупать свои наделы и становиться свободными.
Дворянство империи было возмущено подобным попранием вековых прав, да и крестьянство начало роптать. Землепашцы мечтали о полном освобождении с землей, и многие были уверены, что добрый император уже наделил их и правами, и землями, но помещики прячут его указы. Ситуация в Трансильвании, где православное румынское население страдало под гнетом венгерских помещиков-католиков, и вовсе стала выходить из-под контроля.
Начиналось все довольно мирно. Иосиф II
обожал путешествия и за годы своего царствования исколесил поч¬ти всю Европу, включая Россию, где вместе с Екатериной II любовался потемкин¬скими деревнями. В 1783 году архитектор австрийской перестройки приехал в Трансильванию, чтобы пообщаться с народом. Крестьяне пали к его ногам и в красках описали свои злоключения, после чего император с ходу объявил об отмене крепостного права в крае.
Иосиф II уехал в Вену, а перемены в Трансильвании так и не начались. В 1784 году румынский крестьянин по имени Хория объявил, что император лично поручил ему поднять восстание против вен¬герской знати, и в Трансильвании вспыхнул кровавый бунт, стоивший жизни многим дворянам. Восстание было подавлено, Хория и его ближайшие сподвижники четвертованы, но Иосиф II в 1785 году все же распространил отмену крепостного права на восточные области империи.
Реформы все больше ¬озлобляли дворянство и другие сословия. В 1789 году началось восстание в Брабанте, и вскоре вся Бельгия вышла из подданства габсбургской короны. Иосиф II попытался обложить налогом венгерское дворянство и тем самым поставил свою державу на грань гражданской войны. Лишь внезапная
болезнь императора спасла государство от распада.
На смертном одре Иосиф II внезапно отменил все свои реформаторские указы, кроме законов об упразднении крепостного права. 20 февраля 1790 года император скончался, и австрийская перестройка завершилась.
«Этот позор человечества»
Если в габсбургской империи эпоха перемен закончилась, то во Франции она только начиналась. В августе 1789 года, через несколько дней после падения Бастилии, революционное Учредительное собрание приняло декрет «Об уничтожении феодальных прав и привилегий». По мнению француз¬ских реформаторов, личные повинности крестьян, символизировавшие их зависимость от сеньоров, подлежали немедленной отмене без выкупа, а вот за повинности, связанные с владением землей, крестьяне должны были заплатить. К личным повинностям относились налог с убоя скота, налог на охрану замка, дорожные пошлины и ряд других поборов. За пользование землей крестьяне платили ценз, то есть фиксированную арендную плату, и шампар — долю от ежегодного дохода. Крестьянин мог выкупить свой участок вместе со всеми
повинностями, единовременно уплатив сумму, равнявшуюся его платежам за 30 лет вперед.
У большинства крестьян та¬ких денег не было, так что пред¬ложенный вариант реформы им не слишком нравился. Дворяне же и вовсе поначалу не придали значения декрету и как ни в чем не бывало продолжали требовать отмененные платежи. В результате зимой 1790 года по стране прокатилась волна восстаний, в ходе которых возмущенные крестьяне жгли документы, в которых записывалось, кто и сколько должен уплатить сеньору. Массовых убийств аристократов еще не было, но повстанцы были настроены весьма серьезно. Один, например, заявил, помешивая кочергой в огромном костре, разведенном во дворе захваченного замка: «Я бы хотел иметь тут всех дворян и священников, я бы их с удовольствием поджарил и держал бы в огне, пока от них не осталось бы никаких следов».
Русский общественный деятель XIX века князь Васильчиков так писал о положении в тогдашней Франции: «Если бы поместное дворянство приняло эти основания (реформы) и чистосердечно содействовало их применению, то оно бы вышло не только благополучно, но и с явною выгодою из угрожавшего ему кризиса. Но вместо того, чтобы приложить старания к
проведению социальных реформ, оно возопило гласом великим, смутившим все аристократические классы Старого Cвета, о грабительстве и нарушении прав собственности, и вме¬сто того, чтобы противодействовать на местах, в провинции, увлечениям кровожадных террористов, бежало за границу и ополчилось против своего отечества». (Здесь и далее лексические, стилистические и синтаксические особенности цитируемых источников сохранены. — Прим. ред.) Собственность была экспроприирована и распродана мелкими участками, так что дворяне своим бегством помогли проведению весьма радикальной земельной реформы.
Казалось бы, крестьяне одержали победу, но не тут-то было. Против Франции ополчилась вся Европа. И в течение последующих 20 лет им пришлось погибать на полях сражений.
Впрочем, поначалу Франция успешно громила своих врагов и экспортировала революцию в сопредельные страны. Ветер перемен дул по всей Европе, и вскоре реформы начались даже там, где их меньше всего ожидали, — в Пруссии. Здесь помещики, юнкеры, обладали монопольным правом на владение земельной собственно¬стью. Они имели судебную власть над всеми обитателями своей вотчины, даже
над теми, кто не был крепостным, а передовая прусская наука того времени утверждала, что «крепостная зависимость есть сама по себе начальное состояние крестьян» и «помещичья власть по существу своему неограниченна».
И все же в Прусском королевстве были люди, считавшие, что дальше так продолжаться не может. Так, профессор Шмальц призывал «отменить крепостное право, этот позор человечества», а экономист Альбрехт Таер советовал провести аграрную реформу в английском духе. Министр торговли, промышленности и финансов барон фон унд цум Штайн тоже надеялся перестроить прусское хозяйство по английскому образцу. Король Фридрих-Вильгельм III, напротив, не хотел ничего менять и называл министра наглым, упрямым и непослушным чиновником. В январе 1807 года терпение короля лопнуло и Штайна отправили в ссылку, но ненадолго. В ту пору Пруссия вела войну с Наполеоном и уже успела потерпеть страшное поражение под Иеной. Летом 1807 года стало ясно, что войска Пруссии полностью разгромлены. По условиям мира страна потеряла половину своих владений и должна была выплатить колоссальную контрибуцию. В этих условиях король призвал Штайна и поручил ему сформировать новый
кабинет. Предполагалось, что барон применит свои экономические ноу-хау и выведет королевство из кризиса.
Одним из первых законов крепостное право было отменено. Крестьяне больше не считались подданными своих господ, однако фактически их положение не изменилось, потому что все повинности остались в силе. Бывшие крепостные не почувствовали никакого облегчения, а юнкеры были глубоко возмущены тем, что кто-то лезет в их дела. Уже в 1808 году враги Штайна донесли Наполеону, что барон замышляет восстание против Франции, и император потребовал от Фридриха-Вильгельма III сместить премьера-реформатора. Штайн бежал в Австрию, затем в Россию, и реформы заглохли.
В 1810 году прусским крестьянам по соглашению с помещиком разрешили выкупать повинности. Крестьянин должен был уплатить их за 25 лет или же отдать помещику от трети до половины своего земельного участка. Разумеется, такие условия были непосильными, и отмена крепостного права осталась чистой формальностью. Князь Васильчиков довольно метко охарактеризовал освобождение крестьян по-прусски: «Этот процесс был долгий и тяжелый, как и всякие умозрения германских
После поражения Наполеона в Европе восторжествовала реакция: в первые два десятилетия после Венского конгресса правительства и слышать не желали об уничтожении пережитков феодализма. Оплотом нового европейского консерватизма считалась Австрия, которой управ¬лял канцлер Клеменс Меттерних. Современник писал об австрийцах той эпохи: «Здешний смиренный и веселый народ живет невозмутимо, как растение». Казалось бы, ни¬что не предвещало грядущих перемен. Однако Австрию ждали великие потрясения, за которыми, как водится, по¬сле¬довала очередная крестьян¬ская реформа.
Австрийские войска оккупировали Краков и разогнали революционеров. Повстанцы отступили в Галицию, но тут их ждал сюрприз. Агенты канцлера распустили слух, что поляки хотят лишить украинских крестьян свобод, завоеванных при Иосифе II. В крае началось украинское восстание против польских повстанцев, вошедшее в историю как Галицийская резня.
Крестьяне убили около 2000 человек и сожгли несколько сотен дворянских по¬местий. Ходили слухи, что австрийские чиновники платили восставшим за отрезанные головы поляков. Это было, конечно, преувеличением, однако предводитель крестьян Якуб Шела был награжден медалью и получил ферму на Буковине.
И все же подавить революцию в зародыше не удалось. В 1848 году всю Европу охватили волнения, и австрийские власти поняли, что, если не отменить то, что осталось от крепостного права, сверху, его отменят снизу. К тому же власть, стравливая украинцев с поляками, сама приучила крестьян браться за вилы и топоры, так что медлить было нельзя. Весной 1848 года правительство отменило барщину и прочие феодальные повинности на территории империи. И снова реформа ударила
и по помещикам, и по крестьянам. Землевладельцы лишились значительной части своих доходов, но при этом часть их обязанностей была переложена на плечи земледельцев.
Дворяне больше не были обязаны выдавать пособия нуждающимся землепашцам, представлять своих крестьян на судебных разбирательствах, платить за доставку рекрутов к месту прохождения службы, помогать сельским общинам в случае возникновения массовых заболеваний и т.п. Все эти расходы теперь долж¬ны были нести сами крестьяне, ставшие свободными.
Так же как во Франции и Пруссии, часть повинностей пришлось выкупать. Поскольку в каждой области лоскутной империи действовали свои законы и обычаи, вариантов реформы было много, а бюрократической путаницы — еще больше. Достаточно сказать, что за проведение преобразований отвечали одновременно три министерства — финансов, юстиции и внутренних дел. И все это происходило на фоне волнений в городах, восстаний в деревнях и гражданской войны в Венгрии.
Под давлением революции 1848 года реформы начались в Пруссии, Баварии и других
германских землях. Впрочем, в Мекленбурге крепостное пра¬во сохранилось почти до конца XIX века, хотя формально оно и было отменено. Мекленбургская отсталость стала притчей во языцех, и Отто фон Бисмарк как-то заметил по этому поводу: «Если мне предстоит пережить конец света, то я предпочту уехать в Мекленбург, потому что здесь все происходит на сто лет позже».
Следующей в очереди на отмену крепостного права стояла Российская империя. Толчком к освобождению крестьянства стала проигранная Крымская война, так что общеевропейскую традицию даровать вольности под гром канонады соблюдали и тут. Были и бунты крестьян, уверенных, что государь не мог обложить их тяжелыми выкупными платежами и лишить их самых лучших земель в угоду помещикам. Было и недовольство дворян, которые не умели и не хотели жить без крепостных. Но все последствия отмены крепостничества в XIX веке просто невозможно было спрогнозировать.
Никто не мог, например, предвидеть, что радикальная французская реформа станет тормозом на пути развития экономики страны. После революции во Франции преобладали парцеллярные, то есть мелкие крестьянские,
хозяйства, занимавшие меньше 5 га. В конце XIX века таких было 71%, но даже они продолжали дробиться, потому что при наследовании земля делилась между братьями и сестрами. Развивать агрокультуру на таких участках было совершенно невозможно, и сельское хозяйство Франции пришло в упадок.
Обнищание крестьянства означало уменьшение внутреннего рынка, и француз¬ская промышленность просто не могла развиваться. Наблюдался спад рождаемости, поскольку французские крестьяне стремились иметь как можно меньше детей, дабы не дробить землю. С 1870 по 1900 год население страны увеличилось всего на 2 млн, в то время как население Германии выросло на 15 млн человек.
Австрия тоже пострадала от реформ. После того как помещиков избавили от обязанности помогать крестьянам, землепашцы начали стремительно беднеть. Крестьянские участки дробились, как и во Франции, и бедняки все чаще искали счастья на чужбине. Из одной только Галиции в начале ХХ века выехали около 1 млн человек.
Кирилл НОВИКОВ, «Коммерсант-Деньги»
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
