компенсация репутационного вреда юридическим лицам
Юрлица вправе требовать компенсацию за репутационный вред, но его необходимо доказать
К указанному выводу пришел ВС РФ (Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 18 ноября 2016 г. № 307-ЭС16-8923). Фабула дела заключалась в следующем.
На сайте одного из сетевых изданий были опубликованы сведения, не соответствующие действительности и порочащие деловую репутацию университета. Данные факты были установлены судами предыдущих инстанций при рассмотрении дела. Требования истца при этом удовлетворили частично – сведения признали не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию университета. Однако образовательная организация также настаивала на компенсации нематериального (репутационного) вреда в размере 1 млн руб.
Суд первой инстанции во взыскании компенсации отказал, а вот в апелляционной инстанции требование университета удовлетворили, причем в полном объеме. Отмечалось, что юридическое лицо, чье право на деловую репутацию нарушено действиями по распространению сведений, порочащих ее, вправе требовать возмещения нематериального (репутационного) вреда при доказанности общих условий деликтной ответственности.
Вправе ли общество защищать свою деловую репутацию, если распространенная информация о директоре касается его как физического лица? Ответ – в «Энциклопедии судебной практики» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!
Но при дальнейшем рассмотрении, на стадии кассации, суд пришел к прямо противоположному выводу и отменил постановление, вынесенное в порядке апелляции. По его мнению, основания для взыскания денежной компенсации за вред, причиненной деловой репутации университета, отсутствовали. Как указал суд, обосновывая свою позицию, университет не представил доказательств того, что после опубликования спорной статьи снизился конкурс среди абитуриентов или наступили другие отрицательные для него последствия. Также, как отмечается, образовательная организация не привела аргументы в подтверждение наличия причинной связи между ущемлением деловой репутации и оспоренной информацией.
ВС РФ частично согласился с апелляцией, но по большей части – с кассацией. С одной стороны он подтвердил, что юридическое лицо вправе заявлять требование о возмещении вреда, причиненного его деловой репутации, несмотря на то, что еще в 2013 году стало действовать положение Гражданского кодекса, в соответствии с которым исключена возможность компенсации морального вреда в случае умаления деловой репутации юридических лиц (ст. 152 ГК РФ).
С другой стороны, как указал ВС РФ, факта распространения сведений, порочащих деловую репутацию, недостаточно для выплаты денежного возмещения. Сославшись на действующее процессуальное законодательство, Суд пояснил, что на истце лежит обязанность доказать обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований (ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса). Он добавил, что в конкретном случае университет должен был подтвердить наличие сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений (промышленности, бизнесе, услугах, образовании и т. д.), а также наступление для него неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений, факт утраты доверия к его репутации или ее снижение. В связи с этим ВС РФ оставил постановление суда кассационной инстанции без изменений.
Вправе ли юридическое лицо требовать компенсации морального (репутационного) вреда?
Партнер коллегии адвокатов «Барщевский и Партнеры»
специально для ГАРАНТ.РУ
Вопрос о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу является одним из вечных вопросов современной юриспруденции. Какой бы выбор не сделал законодатель, юридическое сообщество неизменно распадется на два лагеря – тех, кто «за», и тех, кто «против». Попробую разобраться, вправе ли,с точки зрения действующего законодательства, юридическое лицо требовать денежную компенсацию за нарушение своих неимущественных прав.
Краткий экскурс в историю российского законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда юридическому лицу
Ни законодательство Российской Империи, ни тем более классическое советское законодательство не предусматривало нормы, предоставляющей юридическому лицу право на компенсацию морального вреда. Все изменилось с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик в 1991 году (далее – Основы) и ГК РФ. Положения п. 6 ст. 7 Основ и п. 7 ст. 152 ГК РФ установили, что правила этих статей о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. Буквальное толкование указанных норм означало, что юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением. Положения этих норм были настолько удивительны для того времени, что многие юристы придерживались мнения, что в действительности законодатель не наделял юридических лиц правом на компенсацию морального вреда, а подобный вывод стал возможен лишь благодаря слабой юридической техники этих законодательных актов. В качестве правильного толкования норм предлагали, в частности, следующий вариант: требовать компенсации морального вреда вправе только граждане – юридическое лицо вправе требовать только возмещение убытков.
Однако сомнения относительно толкования спорных норм развеялись, после того как слово взял ВС РФ. В Постановлении Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» Верховный Суд разъяснил, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении организации. При этом Пленум ВС РФ не стал затрагивать правовую природу морального вреда юридического лица, ограничившись только ссылкой на положения п. 7 ст. 152 ГК РФ. В дальнейшем Пленум ВС РФ подтвердил ранее высказанную правовую позицию в п. 15 Постановления от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».
Спустя девять лет, после правовой позиции, сформулированной ВС РФ, к проблеме компенсации морального вреда юридическому лицу обратился КС РФ. Поддержав позицию ВС РФ, КС РФ продемонстрировал более аргументированный подход. В своем Определении от 4 декабря 2003 г. № 508-О КС РФ указал, что применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ). Тем самым, суть позиции КС РФ сводится к тому, что юридическое лицо имеет право требовать так называемый «моральный вред», однако его правовая природа отлична от одноименного института, предназначенного для защиты нематериальных благ физических лиц. Также, немаловажное значение имеет и вывод КС РФ о том, что отсутствие в законодательстве прямого способа защиты нематериальных благ юридического лица, не лишает указанных субъектов права на предъявление требований о возмещении нематериального вреда (нематериальных убытков).
Таким образом, более 20 лет российское законодательство предоставляло возможность взыскивать моральный вред в пользу юридического лица. Однако в 2013 году подход законодателя изменился. С 1 октября 2013 года в положения ст. 152 ГК РФ были внесены изменения, исключившие возможность взыскивать моральный вред за нарушение репутации юридического лица. Тем самым законодатель встал на сторону противников морального вреда для юридического лица, видимо посчитав, что моральный вред несовместим с природой юридического лица.
Подход ВС РФ к толкованию новелл ст. 152 ГК РФ, не предусматривающей компенсацию морального вреда юридическому лицу
Казалось, что исключение из ст. 152 ГК РФ нормы о возможности взыскания морального вреда в пользу юридических лиц должно было поставить жирный крест на исках, содержащих такие требования. Однако, приведенная выше правовая позиция КС РФ, согласно которой отсутствие в законодательстве прямого способа защиты нематериальных благ юридического лица, не лишает указанных субъектов права на предъявление требований о возмещении нематериального вреда (нематериальных убытков), порождает определенные сомнения в безнадежности таких исковых требований. Если признать верным тезис КС РФ о том, что юридические лица вправе требовать возмещение нематериальных убытков и при отсутствии такого способа защиты в законодательстве, то следует признать, суд вправе удовлетворить иск, содержащий требование о компенсации морального вреда юридическому лицу.
Таким образом, следует признать, что в настоящее время в законодательстве и правоприменительной практике существуют противоречия, не позволяющие однозначно разрешить спор о возможности или, наоборот, невозможности взыскания морального вреда в пользу юридического лица.
В связи с этим особый интерес представляет дело № А50-21226/2014, которое недавно было рассмотрено Экономической коллегией Верховного Суда РФ (Определение ВС РФ от 17 августа 2015 г. № 309-ЭС15-8331). [В указанном деле ВС РФ отменил судебные акты нижестоящих судов (Решение Арбитражного суда Пермского края от 17 декабря 2014 г., Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19 февраля 2015 г. № 17АП-18311/2014-АК, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18 мая 2015 г. № Ф09-1824/15), посчитавших возможным удовлетворить требования юридического лица о компенсации морального вреда. – Ред.]. Интерес к этому делу обусловлен тем, что оно было рассмотрено арбитражными судами и ВС РФ уже после внесения изменений в ст. 152 ГК РФ, исключающих возможность компенсации морального вреда юридическому лицу.
В указанном деле арбитражные суды удовлетворили исковые требования истца о возмещении морального вреда. Тем самым, суды проигнорировали изменения, внесенные в ст. 152 ГК РФ, и, поддержав приведенную выше позицию КС РФ. Однако Экономическая коллегия ВС РФ признала указанные выводы ошибочными, отменила принятые судебные акты и отказала в удовлетворении иска. Правовая позиция Экономической коллегии свелась к тому, что из буквального содержания ст. 152 ГК РФ следует, что компенсация морального вреда возможна в случаях причинения такого вреда гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. В иных случаях компенсация морального вреда может иметь место лишь при наличии прямого указания об этом в законе. Поскольку в действующем законодательстве отсутствует прямое указание на возможность взыскания морального вреда в пользу юридического лица, в связи с чем, оснований для удовлетворения заявленных требований не имелось.
Личная точка зрения
На мой взгляд, любые утверждения о том, что по своей правовой природе компенсация морального вреда является «нематериальными убытками» и самостоятельным способом защиты, не может являться оправданием для удовлетворения таких требований при отсутствии соответствующей позитивной нормы в действующем законодательстве. Если мы обратимся к содержанию ст. 12 ГК РФ, то увидим, что гражданские права защищаются лишь теми способами, которые указаны в законе. Иными словами, субъекты гражданского права не вправе изобретать новые способы гражданских прав, а суды не вправе удовлетворять исковые требования, основанные на таких непоименованных способах защиты. Поскольку законодатель исключил возможность юридического лица воспользоваться таким способом защиты как компенсация морального вреда, юридические лица не вправе предъявлять такие исковые требования.
Кроме того, не следует забывать, что взыскание морального вреда по своей правовой природе является мерой юридической ответственности. В связи с этим, к требованию о компенсации морального вреда в полной мере подлежат применению положения ст. 54 Конституции РФ, устанавливающие, что юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями. Иной подход означал бы нарушение принципа законности и принципа правовой определенности, поскольку осуществляя ту или иную деятельность, любой субъект имеет право заранее знать, соответствует ли она закону (носит ли она противоправный характер), а также какие конкретно неблагоприятные последствия может повлечь такая деятельность. С этой точки зрения, несмотря на слабую юридическую мотивировку, решение Экономической коллегии ВС РФ по приведенному выше делу следует признать правильным.
Завершая тему, хочу остановиться еще на одной не маловажной детали. Можно ли утверждать, что невозможность взыскания морального вреда в пользу юридических лиц, лишила их возможности защитить свои права и законные интересы, которые были нарушены в результате нанесения вреда их деловой репутации? По моему мнению, в действующем российском законодательстве все же существует механизм, позволяющий юридическому лицу получить денежное возмещение за причинение вреда деловой репутации.
Дело в том, что долгое время одним из ключевых преимуществ, которые таила в себе правая позиция о возможности компенсации морального (репутационного) вреда юридическому лицу заключалось в том, что, руководствуясь положениями параграфом 4 главы 59 ГК РФ («Компенсация морального вреда»), пострадавшее юридическое лицо не было обязано доказывать точный размер вреда. В этом и заключалось фундаментальное практическое отличие иска о компенсации морального (репутационного) вреда от иска о взыскании убытков. Другими словами, суд, с учетом обстоятельств дела, мог «на глаз» определить разумный размер морального (репутационного) вреда, что нельзя было сделать применительно к убыткам. Возможно, еще 20 лет назад законодатель осознавал материальный (убыточный) характер требования о компенсации репутационного вреда юридическому лицу, но предоставил возможность в упрощенном порядке защитить деловую репутацию, понимая, что выиграть иск о взыскании убытков в то время будет практически невозможно.
К счастью, времена меняются и российская юриспруденция развивается. ГК РФ вслед за практикой ВАС РФ закрепил норму, запрещающую суду отказывать во взыскании убытков лишь на том основании, что невозможно точно установить размер причиненного вреда (п. 2 ст. 307.1, п. 5 ст. 393 ГК РФ). Тем самым, и сегодня юридическое лицо не лишено возможности требовать взыскания репутационного вреда, опираясь уже не на нормы, регулирующие компенсацию морального вреда, а на нормы о причинении убытков. Ведь каждому здравомыслящему юристу понятно, что причинение вреда деловой репутации, неизбежно влечет негативные имущественные последствия (убытки), которые должны быть возмещены их виновником. Скорее всего, по этому пути и должна пойти правоприменительная практика.
Таким образом, с точки зрения функционального подхода, положения п. 2 ст. 307.1, п. 5 ст. 393 ГК РФ во многом нивелировали практические неудобства, доставленные внесением изменений в ст. 152 ГК РФ.
Деловая репутация директора и организации: как взыскать репутационный вред, если она опорочена?
Эксперт центра правового содействия законотворчеству «Общественная Дума»
специально для ГАРАНТ.РУ
Может ли ссора бывших супругов подорвать деловую репутацию юридического лица? Особенно, когда сор из избы выносится в публичную плоскость: соцсети, СМИ и т.п.? Да и вообще, может ли любая негативная информация о директоре, или лице, которое входит в органы управления юридического лица, о простом работнике, негативно отразится на деловой репутации юридического лица? И вправе ли организация «отстоять» свою репутацию в суде? Попробуем разобраться.
Опорочена репутация директора – опорочена и репутация организации?
Казалось бы, руководитель организации – лицо самостоятельное и вряд ли может иметь отношение к деловой репутации юридического лица, которым руководит. Но давайте представим себе нашу реакцию, например, в следующей ситуации: мы решили заказать строительные работы в ООО «Ромашка и васильки». И вдруг узнаем о том, что их директор – мошенник, вор и просто непорядочный человек или замешан в мутной истории с хищением бюджетных средств. Скажется ли эта информация на нашем решении заключить договор с самой организацией? Думаю да, по крайней мере, мы задумаемся о целесообразности сотрудничества, а шансы на то, что мы обратимся в другую организацию, резко вырастут. То есть, как мы видим, слухи о директоре влияют и на деятельность самой организации.
На такую взаимосвязь репутации руководителя и организации указал в свое время Верховный Суд Российской Федерации: руководитель как единоличный исполнительный орган действует в гражданском обороте от имени юридического лица, а, значит, его репутация неизбежно ассоциируется с репутацией юрлица, влияет на оценку обществом деятельности и юрлица, и самого директора (определение Верховного Суда РФ от 26 октября 2015 г. по делу № 307-ЭС15-5345, А56-17708/2014). Деловая репутация директора и юридического лица взаимосвязаны. Сказали плохо о юрлице – «упала» репутация и директора, и организации. И, наоборот – плохие новости о директоре скажутся и на юрлице.
Мягко стелено – мягко ли спать придется?
При таком раскладе становится понятным иск одной юридической компании к гражданке М., которая в своем блоге написала, что генеральный директор общества, ее бывший гражданский муж, украл общего ребенка. Общество посчитало, что тем самым нанесен ущерб деловой репутации компании, так как М. прямо упомянула название ООО и статус «бывшего мужа» в ней. В связи с чем требовало обязать М. удалить пост из блога с опровержением информации, а также взыскать с нее компенсацию нематериального (репутационного) вреда в размере 600 тыс. руб. Дело дошло до АС Северо-Западного округа. (Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 29 сентября 2015 г. № Ф07-6927/2015 по делу № А56-75017/2014).
Однако общество проиграло: суд отказал в удовлетворении требований. По его мнению, сведения из блога не содержат утверждений о нарушении истцом действующего законодательства, недобросовестности при осуществлении предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют или порочат его деловую репутацию. Сказанное о директоре общества истца не касается, это «личное» дело директора и М.
М. распространила информацию о якобы неправильном, неэтичном поведении директора в личной и семейной жизни. И то, что при этом М. упомянула название самого общества – ситуацию не меняет. Именно директор должен был обратиться с иском о защите своей репутации, а не организация. Личная жизнь директора к деловой сфере отношение, по мнению суда, не имеет.
А как же выше приведенная позиция ВС РФ? В блоге же директор прямо обвинен в противоправном, неэтичном поведении, упомянуто название общества-истца. Может быть дело в том, что решение по делу принималось ранее высказанной позиции ВС РФ в Обзоре? Нет, суды и раньше занимали примерную позицию, дело в том, что суд руководствовался иными мотивами, и чтобы понять «реакцию» суда, лучше обратиться к иному судебному акту (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 3 февраля 2015 г. № Ф05-16333/2014 по делу № А40-33495/14).
В одной из газет опубликовали статью, где рассказывалось о якобы недобросовестном поведении при разделе наследства лиц, которые входили в органы управления АО. Общество обратилось в суд с иском о защите деловой репутации, но суд отказал в иске, поскольку сведения о действиях лиц, занимающих определенные должности в органах управления юридического лица, могут быть расценены как порочащие само юридическое лицо лишь в случае, когда публикация создает впечатление однонаправленности интересов юридического лица и его руководства, либо когда отсутствует смысловое разделение и противопоставление интересов юридического лица и реальных физических лиц. В противном случае такие лица (руководители) могут обратиться в суд за защитой своей репутации как физические лица.
То есть далеко не каждая «порочащая» информация о руководителе, работнике и т.п. «затронет» деловую репутацию юридического лица, а только та, которая связана с деловыми качествами руководителя (работника), его деловой (профессиональной) деятельностью в связке с деятельностью организации.
Так, например, суд удовлетворил иск общества о защите деловой репутации к администратору доменного имени в Интернете: на сайте появились публикации о том, что якобы директор общества замешан в недобросоветных «махинациях» с недвижимостью на грани рейдерского захвата, а также «химичит» с трудовыми правами работников, оформляет с ними трудовые отношения на подставную фирму. При этом довод ответчика о том, что в отношении самого общества негативной информации не распространялось, суд отклонил, так как репутация директора как единоличного исполнительного органа неизбежно ассоциируется с репутацией самого общества и непосредственно влияет на сложившуюся в обществе оценку поведения организации (Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 декабря 2016 г. № 17АП-13315/2016-ГК по делу № А60-3915/2016).
Как видим, сведения непосредственно касались способов ведения бизнеса руководителем. Сведения об иных сферах жизни работника или руководителя юридическое лицо не касаются. Отмечу, что до высказанной ВС РФ в 2015 году позиции суды порой отказывали в иске юрлицам даже тогда, когда сведения касались деловой активности руководителя на его посту, считая, что руководители «сами с усами» и могут постоять за себя как физические лица (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16 января 2014 по делу № А01-368/2013).
Конечно, после таких примеров, закономерно возникает вопрос: неужели можно поливать грязью руководителя, просто избегая его деловых качеств, и ничего поделать будет нельзя? Можно, но придется «подсуетиться» самому руководителю и обратиться в суд с иском как физическое лицо. Организация же при этом может оказать ему содействие (тот же юридический отдел подготовить иск, помочь выстроить линию защиты). Встречаются в практике и «совместные» иски руководителя (или иного лица) и юридического лица (Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 7 июля 2015 г. № Ф02-2213/2015 по делу № А58-328/2014).
В упомянутом выше деле, рассмотренном Семнадцатым апелляционным судом, есть еще один интересный момент: иск предъявлен к администратору доменного имени в сети, поскольку информация была размещена на сайте, а сведения о лице, которое распространило порочащие сведения, отсутствовали, равно как и информация о принадлежности сайта какому-либо СМИ, являющемуся юридическим лицом, или об учредителях СМИ. Таким образом, обеспечивается защита лица на удаление информации, которая порочит его репутацию или просто не соответствует действительности.
Сегодня в сети полно сайтов с отзывами о работодателях, или об организациях, на которых работники или клиенты могут оставлять свое мнение о конкретной организации. И не всегда эти мнения соответствуют действительности, пишутся с умыслом опорочить репутацию юрлица в целом или конкретного руководителя (работника). В таком случае организация вправе предъявлять требования об удалении информации лицам вплоть до администратора домена. Сначала можно обратиться непосредственно к администрации сайта с заявлением об удалении информации, а при отказе или игнорировании – в суд.
В случае если порочащие сведения, размещенные на сайте в Интернете, признаны судом не соответствующими действительности, владелец сайта или иное управомоченное им лицо, которое размещает информацию на этом сайте, обязаны удалить такие сведения по заявлению потерпевшего, а в случае отказа удалить информацию в добровольном порядке, по решению суда. Как правило, требования для экономии времени при обращении в суд объединяют.
Компенсация репутационного вреда – страж и дубинка против нарушителей?
Если со связкой «репутация руководителя – репутация юрлица» все более-менее понятно, то остается еще один вопрос – а можно ли с виновного лица взыскать компенсацию вреда, прежде всего нематериального (репутационного)?
Напомню, что с реформой гражданского законодательства в ст. 152 Гражданского кодекса были внесены изменения: если ранее в пользу юридического лица могла быть взыскана компенсация морального вреда, то теперь п. 11 названной статьи, запрещает подобное. Пытаясь обойти запрет юридические лица стали заявлять требования о компенсации репутационного вреда.
Другие, напротив, считали, что природа репутационного вреда отличная от морального вреда, и запрета на взыскание как такового нет. Опирались при этом на позицию Конституционного Суда Российской Федерации о возможности использования способов защиты, которые прямо не упомянуты в законе (иначе, обратное ставило бы юридические лица, подвергшиеся умалению деловой репутации, в ситуацию необоснованной ограниченности защиты своих законных интересов) (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. № 508-О). В частности, «за» репутационный вред ратовал АС Московского округа (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 21 апреля 2015 г. № Ф05-3875/2015 по делу № А40-102076/14, Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 1 февраля 2016 г. № Ф05-18449/2015 по делу № А40-143163/2014). Другие суды также порой занимали такую позицию (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 3 ноября 2015 г. № Ф03-4669/2015).
Интересно, что ВС РФ одинаково отклонял кассационные жалобы на судебные акты, как первой, так и второй позиции. Пока, наконец, сам не высказался более-менее четко в Определении Верховного Суда РФ от 18 ноября 2016 г. № 307-ЭС16-8923 по делу № А56-58502/2015:
новая редакция ст. 152 ГК РФ не препятствует взысканию компенсации репутационного вреда, но при этом организация должна доказать:
а) наличие сформированной репутации в той или иной сфере деловых отношений (промышленность, образование, бизнес и т.д.);
б) наступление для истца неблагоприятных последствий в результате распространения порочащих сведений;
в) факт утраты доверия к репутации или ее снижение.
То есть считаешь, что твоя репутация «подорвана», докажи это, оцени свою репутацию, оцени вред. Не можешь – никакой компенсации не получишь. Получается ВС РФ как бы «двух зайцев убил» и одновременно признал возможность компенсации нематериального репутационного вреда и в то же время нематериальность репутационного вреда «истончил» до прозрачности: если деловая репутация подлежит оценки в бухучете как актив особого рода, то и вред репутации можно вроде бы, как и «пощупать» (раздел VIII Положения по бухгалтерскому учету «Учет нематериальных активов» (ПБУ 14/2007)» (утв. Приказом Минфина России от 27 декабря 2007 г. № 153н).
Получается просто «запугать» обидчика миллионными исками не получится, хотя сегодня суды размер взыскиваемой компенсации значительно снижают по сравнению с указанной в исковом заявлении. Обычно, в среднем, истцы просят взыскать с ответчиков суммы от 100 тыс. до 4-6 млн руб. Средняя присуждаемая сумма колеблется в районе 50-300 тыс. руб.
Так, например, в одном из выше приведенных примеров (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 21 апреля 2015 г. № Ф05-3875/2015 по делу № А40-102076/14) истец просил взыскать компенсацию репутационного вреда в размере 6 млн руб., суд же присудил по 300 тыс. с ответчиков в пользу каждого истца (учитывая, что истцов было двое, то получилось по 600 тыс. ущерба с каждого ответчика, которых было трое, т.е. всего – 1,8 млн руб.).
А теперь некоторые выводы…
Если вы считаете, что распространением сведений о работнике, руководителе, члене органа управления причинен вред деловой репутации организации, то приготовьтесь доказать, что сведения касались именно профессиональной (деловой) деятельности руководителя, или могут трактоваться потребителями (контрагентами и т.п.) как связанные с самой организацией. Обратите внимание на то, как в публикации упоминается должность лица, его деловые качества, манера руководить и т.п. Возможно, потребуется и назначение лингвистической экспертизы. Однако шансы на успех зависят от содержания распространенных сведений и толкования их судом.
Взыскание компенсации репутационного вреда возможно. Для этого надо будет доказать: порочащий характер информации, наличие деловой репутации, причиненный репутации вред и причинно-следственную связь между «падением» репутации и распространением порочащей информации.
Наличие репутации помогут доказать: широкая клиентская база, отзывы клиентов и контрагентов, публикации об организации, наличие зарегистрированных товарных знаков, участие в конкурсах, выставках и т.п. То есть доказательства того, что об организации знает широкий круг лиц, и знания эти носят определенный характер.
А вот «умаление» репутации доказать уже будет сложнее из-за неспецифичности доказательственной базы. Обычно могут исследоваться следующие: уход клиентов, направление контрагентами и клиентами писем-отказов сотрудничать, снижение объема продаж, увольнение работников и т.п. Однако все выше перечисленное вовсе может быть не связано с «падением» репутации. Придется приводить доказательства того, что в целом социально-экономическая ситуация в отрасли, регионе благополучная, проблем с качеством работ (производства) нет, то есть что причина кроется не в самой деятельности организации, а является именно следствием распространения порочащих сведений. Особенно малоубедительным будет ссылка на увольнение персонала, хотя автору известны случаи, когда ключевые работники увольнялись из организации из-за опасений, что и их имя будет опорочено сотрудничеством с организацией с «подмоченной» репутацией. Как правило, речь идет об «узких» отраслях, где все друг друга знают. При этом такие работники не скрывали своего мотива увольнения. Но вот доказать в суде можно будет, если работник сам подтвердит свой мотив (например, в заявлении об увольнении, показания в суде и т.п.).