Нравственность что это

Значение слова «нравственность»

1. Совокупность норм поведения человека в каком-л. обществе. Человек должен стремиться к своему совершенству и поставлять свое блаженство только в том, что сообразно с его долгом: вот основной закон нравственности. Белинский, Опыт системы нравственной философии. Соч. А. Дроздова. Классовая борьба продолжается, и наша задача подчинить все интересы этой борьбе. И мы свою нравственность коммунистическую этой задаче подчиняем. Ленин, Задачи союзов молодежи.

2. Моральные качества человека. Человек высокой нравственности. □ Пульхерия Ивановна почитала необходимостью держать их [девушек] в доме и строго смотрела за их нравственностью. Гоголь, Старосветские помещики. Барыня сожалела об испорченной нравственности Капитона, которого накануне только что отыскали где-то на улице. Тургенев, Муму.

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

В русском языке слово нравственность появилось во второй половине XVIII века (впервые зафиксировано в «Словаре Российской Академии» в 1789 году), наряду с прямым заимствованием термина фр. morale и созданием ка́лек для родственных слов на основе церковнославянизма «нрав» (например: безнравственный — калька с фр. immoral).

НРА’ВСТВЕННОСТЬ, и, мн. нет, ж. (книжн.). 1. Совокупность норм, определяющих поведение человека. В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укреплепие и завершение коммунизма. Лнн. 2. Самое поведение человека. Человек высокой нравственности. 3. Моральные свойства. Н. его побуждений внушает сомнения (т. е. сомнительно, нравственны ли его побуждения).

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

нра́вственность

1. совокупность норм поведения человека в обществе ◆ Сколько гляжу, ― всё больше убеждаюсь, что общественная нравственность и нравственность личная очень редко совпадают. В. В. Вересаев, «В тупике», 1920–1923 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Дежурная горничная в гостинице следит за нашей нравственностью. Анатолий Гладилин, «Прогноз на завтра», 1972 г. (цитата из НКРЯ)

2. свойство по значению прилагательного нравственный; внутренние качества человека, определяющие соответствие его поведения этим нормам; также выражение таких качеств ◆ Анна Ивановна прекрасная, благородная девушка, самой высокой нравственности, она не способна ни на что дурное. А. А. Потехин, «Шуба овечья — душа человечья», 1854 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Это был храбрый и толковый начальник, но нравственности низкой ― сухой и беспринципный, эгоист, не брезговавший ничем ради карьеры. П. Н. Врангель, «Записки», 1916–1921 г. (цитата из НКРЯ)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.

Насколько понятно значение слова поволокшийся (прилагательное):

Источник

нравственность

Смотреть что такое «нравственность» в других словарях:

Нравственность — Нравственность термин, чаще всего употребляющийся в речи и литературе как синоним морали, иногда этики[1]. В более узком значении нравственность это внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести и свободной… … Википедия

НРАВСТВЕННОСТЬ — термин, употребляемый, как правило, синонимично термину «мораль», реже «этика». Так же как «этика» в греч., «мораль» в лат., «Sittlichkeit» в нем. яз., рус. слово «Н.» этимологически восходит к слову «нрав» (характер). В языках, где употребля … Философская энциклопедия

нравственность — упадок нравственности.. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. нравственность мораль, этика; моральный кодекс, этические нормы, честность, целомудрие, педагогичность,… … Словарь синонимов

НРАВСТВЕННОСТЬ — НРАВСТВЕННОСТЬ, нравственности, мн. нет, жен. (книжн.). 1. Совокупность норм, определяющих поведение человека. «В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укреплепие и завершение коммунизма.» Ленин. 2. Самое поведение человека.… … Толковый словарь Ушакова

Нравственность — ценностная структура сознания, общественно необходимый способ регуляции действий человека во всех сферах жизни, включая труд, быт и отношение к окружающей среде. В широком смысле слова нравственность особая форма общественного сознания и вид… … Официальная терминология

НРАВСТВЕННОСТЬ — см. Мораль … Большой Энциклопедический словарь

НРАВСТВЕННОСТЬ — НРАВСТВЕННОСТЬ, и, жен. Внутренние, духовные качества, к рыми руководствуется человек, этические нормы; правила поведения, определяемые этими качествами. Человек безупречной нравственности. | прил. нравственный, ая, ое. Н. кодекс человека.… … Толковый словарь Ожегова

Нравственность — см. Этика (Источник: «Афоризмы со всего мира. Энциклопедия мудрости.» www.foxdesign.ru) … Сводная энциклопедия афоризмов

НРАВСТВЕННОСТЬ — см. МОРАЛЬ. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

нравственность — регулирующая функция человеческого поведения. Согласно З. Фрейду, ее сущность сводится к ограничению влечений. Словарь практического психолога. М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998 … Большая психологическая энциклопедия

Источник

Что такое «нравственность» в современном понимании?

Приветствую Вас, друзья!

Нравственность – это одна из главных характеристик личности. Она необходима человеку, чтобы сформировать сильный характер, развить в себе ответственность, порядочность, честность и самоконтроль. Разумеется, эти качества можно целенаправленно развивать, независимо от уровня нравственности. Но для достижения наилучших результатов крепкая основа необходима. Сегодня мы подробно разберём, что такое нравственность, какое значение она имеет в жизни и можно ли её развить.

Что такое нравственность?

Нравственность — это совокупность внутренних ценностей и принципов, которыми мы руководствуемся, совершая поступки и осмысливая их в дальнейшем. Она определяет, как человек воспринимает гуманистические ценности и насколько стремится их придерживаться. В отличие от морали, являющейся формой общественного знания, нравственность носит сугубо индивидуальный характер. Однако нельзя отрицать, что формируется она под влиянием внешних обстоятельств.

При этом, нравственность нельзя рассматривать в отрыве от морали. В то же время важно различать эти понятия, поскольку они очень близки, и разница между ними всегда была предметом спора для философов. В разговорной речи эти слова часто употребляются как синонимы, но с точки зрения философии нравственность отличается от морали тем, что направлена на оценку своих внутренних качеств, внутренней реакции на мысли и поступки.

Мораль определяется общественными нормами, она относительна, зависит от окружения и ситуации. Нравственность же является индивидуальной чертой личности, для конкретного человека она абсолютна и не зависит от обстоятельств. Её можно рассматривать как внутреннюю сторону морали, которую мы формируем только для себя и по которой оцениваем собственные поступки.

Лучше понять, что такое нравственность, помогает происхождение слова. Оно образовано от русского слова «нрав». Этимология термина подчёркивает, что это нечто, идущее изнутри – от характера человека. Однако в разговорной речи нравственность часто отождествляется с моралью, которая подразумевает следование общепринятым нормам поведения.

Главные составляющие нравственности

В понятие нравственности обычно включают основные положительные качества личности: доброту, честность, порядочность, ответственность, сострадание, щедрость, трудолюбие, надежность и прочее. Для каждого человека набор составляющих может отличаться. К примеру, христианин выше всего ставит 10 заповедей, продиктованных его верой. Представители других религий придерживаются собственных нравственных принципов.

Для многих людей наиболее желательные составляющие нравственности определяются их основным родом деятельности. К примеру, пожарный должен быть смелым и самоотверженным, правоохранитель – честным и принципиальным, а судья – порядочным и справедливым.

Кроме того, нравственность очень субъективна. Многие вещи, которые приемлемы для одних людей, другим кажутся абсолютно аморальными и безнравственными. Например, сторонники гедонизма считают, что каждый человек должен получать максимум удовольствия от жизни. Это противоречит принципам верующих людей, и они наверняка упрекнут гедониста в безнравственности.

Люди с консервативными взглядами крайне негативно относятся к гражданскому браку и иным проявлениям свободы в личных отношениях. При этом они смешивают понятия нравственности и морали, называя раскрепощенное поведение современной молодёжи аморальным только потому, что оно является неприемлемым с их личной точки зрения.

Как проявляется нравственность?

Про человека, который в своих поступках руководствуется нравственностью, обычно говорят, что он поступает по совести. То есть, одно из ключевых проявлений нравственности заключается в том, чтобы ответственно и справедливо относиться к окружающим, никак их не ущемляя ради собственной корысти.

Многие стараются поступать по совести из религиозных соображений, рассчитывая, что таким образом они спасают свою душу. Такой подход сложно назвать бескорыстным, а ведь бескорыстие – одно из главных проявлений нравственности. Тем не менее, именно религия для многих людей является основным стимулом к формированию правильных взглядов и идеалов.

С точки зрения эволюции нравственность – это один из важнейших механизмов, обеспечивших выживание и развитие человеческого рода. Это свойство отдельной личности, играющее огромную роль для всего общества. Именно нравственность мотивирует людей поддерживать друг друга, и если бы её не было, человечество искоренило бы само себя. Любые умышленные преступления совершаются безнравственными людьми. При этом для окружающих они вполне могут выглядеть высокоморальными личностями.

С учетом вышесказанного, благополучие каждого отдельно взятого общества и человечества в целом зависит от уровня нравственности людей. Мораль данную задачу решить не может, поскольку она подразумевает внешнюю оценку. Человек, руководствующийся моралью, всегда поступает так, чтобы окружающие оценили его поступок. Тот же, кто руководствуется нравственностью, не нуждается в чужих оценках, а сам оценивает собственные действия.

История зарождения нравственности

Считается, что первые проявления нравственности появлялись ещё у первобытных людей. Чтобы жить в социуме, они должны были противостоять собственным животным инстинктам. Тогда же формировалась и мораль, поскольку первым людям необходимо было вести себя так, чтобы добиваться одобрения и получать определенный статус в своем племени. Но если нормы морали вырабатывались совместно, и за их соблюдением следили, то нравственность была личным ориентиром каждого отдельно взятого человека.

В современном мире нравственные нормы также остаются личным делом каждого человека. Государство следит за соблюдением закона и наказывает преступников, общество порицает людей, отступающихся от норм морали. Но за нравственностью следить нужно самостоятельно. Единственным внешним институтом, поддерживающим нравственное поведение, является церковь. Но как мы выяснили выше, стремление быть «чистым» с точки зрения своей веры не всегда является достаточно бескорыстным.

Тем не менее, многие люди искренне стремятся придерживаться правил, продиктованных их религией. Так в христианстве присутствует 10 заповедей, предписывающих человеку нравственное поведение. Как и во многих других религиях, в христианстве действует так называемое «Золотое правило нравственности». Наиболее распространённая формулировка звучит так: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы другие поступали с тобой». Этот принцип встречается и в философских трудах и во многих литературных произведениях.

Значение нравственности

Переоценить значение нравственности невозможно, поскольку это основополагающая черта личности, являющаяся фундаментом для формирования крепкого и сильного характера. Её наличие – это признак человека со здоровой психикой и высоким уровнем когнитивных способностей, который способен занять достойное место в обществе и жить в гармонии с окружающими. Нравственный человек, как правило, сам счастливее в личной жизни и делает счастливыми близких людей.

Нравственность помогает человеку находить разумный баланс между жертвенностью и эгоизмом. Нравственно-ориентированные личности, в отличие от эго-ориентированных, обладают более высоким уровнем гражданского сознания. Это гарантирует им возможность занять достойное место в социуме, поскольку обеспечивает комфортное сосуществование с другими людьми.

Как развить нравственность?

Исследования показывают, что нравственность формируется в детстве. Её основа закладывается уже к 7 годам, а к 16 она развивается полностью. Это не значит, что взрослый человек не может повлиять на своё нравственное развитие. Он вполне может совершенствоваться, прививать себе новые принципы и строго их придерживаться. Однако для него они будут уже скорее моральными, чем нравственными.

Развивать нравственность нужно в раннем возрасте, поэтому детям необходимо обеспечивать для этого соответствующие условия. Очевидно, что каждый ответственный родитель пытается привить своему ребёнку определенные черты нравственного поведения: честность, ответственность, искренность, порядочность и прочие общепризнанные человеческие ценности.

Несмотря на старания, получается это далеко не у всех, поскольку сами родители часто неправильно понимают, что такое нравственность, и пытаются навязывать ребёнку свои взгляды, используя неправильные или даже неприемлемые методы. Рассмотрим несколько правильных подходов, которые помогут развить нравственность у ребенка.

1. Личный пример

В практике психологов часто встречается ситуация, когда у человека имеется какая-то необъяснимая привычка, про которую он точно не может сказать, откуда она взялась. Это может быть необычный способ готовить определенное блюдо или странная последовательность действий во вполне привычных делах. Впоследствии часто выясняется, что эта привычка передалась человеку от родителей, но сам он об этом даже не знал.

Очень многие аспекты своего поведения дети перенимают у взрослых. И если вы хотите привить ребёнку нравственность, постарайтесь в его присутствии всегда вести себя подобающим образом. Это эффективный педагогический приём, обеспечивающий более надежный результат, чем любые убеждения и наказания.

2. Дружеская беседа

Дети негативно воспринимают любые нравоучения. Они могут соглашаться, но только для того, чтобы поскорее прекратить неприятный разговор, ведь для ребёнка любое моральное давление невыносимо. При этом дети очень хорошо воспринимают и запоминают информацию, которую получают в ходе интересного дружеского разговора. Замените наставления и упрёки советами, и ребёнок станет слушать вас намного внимательнее.

3. Дискуссия с совместным поиском истины

Отличный способ обучения, обеспечивающий прочное запоминание информации – это самостоятельный поиск ответа или нахождение его в процессе дискуссии. Поэтому, если вы хотите привить ребёнку какую-то нравственную черту, постарайтесь сделать так, чтобы он сам понял её важность. Можно привести пример из жизни, подогреть его интерес наводящими вопросами.

4. Развивающие игры

Детская любовь к играм – это мощный механизм развития, предусмотренный природой. Так почему бы не использовать его по назначению? Именно в играх дети обычно учатся взаимодействию с другими людьми. И именно в играх им лучше всего прививать такие важные аспекты нравственности как честность, ответственность и справедливость. Глядя на реакцию других игроков, ребёнок учится думать об окружающих, преодолевая врожденное эгоцентрическое восприятие.

5. Чтение

Не только детские сказки, но и вполне взрослые литературные произведения показывают плохие и хорошие поступки персонажей, предлагая читателю самому сделать нужные выводы. Поэтому чтение книг помогает детям понять, какие поступки являются нравственными, а какие – нет.

Развить нравственность у ребёнка не так сложно, главное – уделять внимание мелочам, которые мы рассмотрели. Также важно всегда давать ребёнку высказаться, чтобы он осознавал ценность своего мнения для окружающих и сам больше его ценил. В будущем он будет придавать большее значение собственным мыслям, что важно для развития нравственности.

Заключение

Нравственность – это одно из важнейших качеств человека, стремящегося к личностному совершенству. Она представляет собой набор безусловных ценностей, представляющих для этого человека абсолютные этические идеалы. И если он в состоянии придерживаться собственных идеалов и не нарушать своих же правил, его самооценка заметно повышается. А наличие самоуважения – один из важнейших факторов успеха в современном мире.

Источник

Что такое нравственность — определение и золотое правило

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Как часто мы слышим «Это безнравственно!» или «У него низкий уровень морали». Что значат эти слова? Что такое нравственность, зачем ее искать в других и культивировать в себе?

На ум приходит что-то о морали, духовности и может даже религиозности. Представляются если не святые, то очень хорошие люди – добрые и мудрые.

Общее определение

Определение нравственности появилось в нашем языке в 1789 году в словаре «Российской Академии».

По сути, это набор установок, ценностей, внутренних норм и правил, которые определяют поведение человека в той или иной ситуации.

Эти ценности основаны на идеях справедливости, чести, достоинства, сострадании, доброты, честности, миролюбивости и других «хороших» категориях.

Все эти понятия человек впитывает с детства вместе с молоком матери, то есть обретает в кругу семьи, затем среди друзей, учителей и других значимых взрослых. Другими словами, приобретает в процессе социализации.

Нравственность – это то, что прививается человеку через воспитание.

В связи с этим ее уровень может отличаться у разных личностей в зависимости от того, какие люди их воспитывали. Злая мать вряд ли научит ребенка быть жертвенным и терпеливым к другим, а честная – воровать.

Нравственность и мораль в философии (этике)

В обиходе термины нравственность и мораль употребляются как синонимы, хотя в философской парадигме (что это?) они совсем разные.

Первое означает внутренние убеждения личности – его собственные правила поведения, сформированные в процессе взросления и становления личности. Второе понятие – это внешние нормы, соблюдение которых требует от нас общество.

Но это не единственная трактовка. В философии еще встречается и приведенное ниже определение отличия морали от нравственности. Сначала напомню, что оба этих термина является предметом изучения науки этики – основой, на которой строятся ее принципы. Таким образом, этика – это наука о нравственных и моральных ценностях человека.

Мораль — это то, что должно быть (теория). В это люди окунаются, изучая этику. Но ведь все мы разные, и читая одну и ту же книгу можем сделать разные выводы. Вот как раз нравственность определяет на деле, как хорошо в человека легла мораль. По сути, это реализации теории (морали) на практике.

Правила нравственности

Что нужно делать и каким нужно быть, чтобы про вас сказали, что вы – нравственная личность? На самом деле все просто:

Самое главное, что должно присутствовать во всех этих пунктах – искреннее желание вести себя таким образом, быть таким не только снаружи, но и внутри, то есть это должно быть в характере.

Золотое правило

Помимо этих качеств существует золотое правило нравственности, представленное в виде мудрой притчи, которая гласит, что когда-то на берегу большой реки состоялся диалог мудрого учителя с его последователем. Ученик задал вопрос:

— «Учитель, ты так много знаешь о добре и мире, справедливости и душевной чистоте. Ты говоришь, что люди должны быть честными, прилежно трудиться и не лениться, искоренять в себе страсти и пороки, уважать других, следить за своим телом и многое другое. А ты можешь соединить это все и назвать одним лишь словом?»

Учитель призадумался, долго молчал, а потом улыбнулся и сказал:
— «Это слово – взаимность. И значит оно следующее: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.»

Это правило назвали золотым, оно легло в основу понятия нравственности. Его также можно выразить другими словами: не делай другим того, чего не хочешь себе.

Нравственность – это определение человеком собственных ценностей и уважение таких же ценностей, принадлежащих другим людям.

Пословицы о нравственности

Пословицы — это житейская мудрость. Например, для меня стала определяющей фраза, прочитанная в парикмахерской, когда мне было лет шесть, наверное. Она гласила:

«Ничто не дается так дешево и не ценится так дорого, как вежливость».

Я был даже в детстве ошарашен ее гениальностью и что примечательно, в ней заключена сущая правда, помогающая мне налаживать контакты с людьми. Насколько несложно быть вежливым и насколько много это может дать. Лишнее спасибо, пожалуйста. А не скажи их, и уже отношение к тебе будет другое.

Что касается темы нравственности, то тут хорошо подойдут эти пословицы и выражения:

И вот еще немного народной мудрости:

Что посеешь, то и пожнешь
Береги одёжу снову, а честь смолоду
На добрый привет, добрый и ответ.
Как мы людям, так и люди нам.
За доброе жди добра, за худо худа.
Делая зло, на добро не надейся.
Кто за худом пойдет, тот добра не найдет.
Добро сеять — добро и пожинать.
Добродетель вознаграждается.
Как постелешь, так и поспишь.
Как аукнется, так и откликнется

Обратите внимание, как часто и по-разному обыгрывается в пословицах описанное выше золотое правило нравственности. Потрясающе умный все-таки у нас народ. Мудрый!

Воспитание нравственности

Воспитанием в личности (что это?) нравственных качеств, их взращиванием, конечно, в первую очередь должна заниматься семья, в которой растет ребенок. Мамы и папы, бабушки и дедушки с самых ранних лет должны прививать малышу понятия о добре и зле, хороших и плохих поступках.

Думаю, есть много различных способов, но основными из них являются:

Человек, выросший в таких условиях, не может быть безнравственным. Взрослым достаточно уделять этому вопросу внимание в период детства и школьных лет – дальше это мировоззрение становится «вросшим» в психику, автоматическим. Изменить его сложно, а иногда и нереально.

Проблемы

К сожалению, современное общество все чаще отодвигает нравственность в дальний угол, поставив в приоритет (что это такое?) личные выгоды и интересы. Последние заставляют людей идти по головам по направлению к своим целям: предавать друзей, подставлять родных и близких.

На данный момент эта проблема коснулась института семьи, что в свою очередь повлекло развращение молодежи, большое число детей без отцов или вовсе брошенных обоими родителями. Демографический кризис (это что?), коррупция, преступность также являются последствиями того упадка.

Люди стали забывать, что такое нравственность, определение и суть этого понятия. И глупо считать, что кто-то другой решит эту проблему за нас: каждый должен начать сам с себя.

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

Комментарии и отзывы (4)

Спасибо, хорошая статья! Указывайте авторов.

При всех плюсах наличия нравственности и морали, нужно не только следовать этим правилам, но и анализировать их. Ведь в истории есть примеры когда люди, следовавшие общественной морали совершали чудовищные поступки, как например в средние века.

Нравственность, на мой взгляд, это то, что делает нас людьми (наряду с интеллектом). Вот только некоторые люди порой напоминают собой животных, ибо нравственности в них нет вообще.

Нравственность везде, во всех странах, во всех культурах — понятие относительное. Но мы находим стандарты нравственности в Слове Божьем, которое показывает нам настоящие ценности. Обрести настоящее нравственное чувствование можно лишь приняв Иисуса Христа в свое сердце, как своего Господа и Спасителя. Если вы действительно переживаете за будущее нравственное воспитание поколения, познакомьтесь сами и познакомьте своих детей с Личностью Иисуса Христа. Благословений вам всем!

Источник

Нравственность

Нравственность – это стремление личности оценивать сознательные действия, состояния человека на основании совокупности осознанных норм поведения присущих конкретному индивиду. Выразительницею идей человека нравственно развитого есть совесть. Это глубинные законы порядочной жизни человека. Нравственность является представлением индивида о зле и добре, об умении грамотно оценивать обстановку и определять типичный стиль поведения в ней. Каждый индивид обладает собственными критериями нравственности. Она формирует определенный кодекс отношений с человеком и окружением в целом, основанный на взаимопонимании и гуманизме.

Что такое нравственность

Нравственность – это неотъемлемая характеристика личности, являющаяся когнитивной основой формирования нравственно здоровой личности: социально ориентированной, адекватно оценивающей обстановку, имеющей устоявшийся набор ценностей. В нынешнем обществе во всеобщем использовании бытует определение нравственности, как синонима понятия мораль. Этимологические особенности данного понятия показывают происхождение со слова «нрав» – характер. Впервые смысловое определение понятия нравственность было опубликовано в 1789 году – «Словарь Академии Российской».

Понятие нравственность объединяет в себе определенный набор качеств личности субъекта. Первостепенно это честность, доброта, сострадание, порядочность, трудолюбие, щедрость, эмпатия, надежность. Анализируя нравственность как личностное свойство, следует упомянуть, что каждый способен привнести и свои качества в это понятие. У людей, имеющих различные типы профессий, нравственность формирует и различную совокупность качеств. Солдат должен обязательно быть смелым, судья справедливый, учитель альтруистом. На основе сформировавшихся нравственных качеств формируются направления поведения субъекта в обществе. Субъективное отношение личности играет немалую роль при оценке ситуации в нравственном ключе. Кто-то воспринимает гражданский брак абсолютно естественно, для других он является как грех. Опираясь на религиозные исследования, следует признать, что понятие нравственность от своего значения сохранило очень мало истинного. Представления современного человека о нравственности искажено и выхолощено.

Нравственность является качеством сугубо индивидуальным, которое позволяет личности осознанно контролировать собственное психическое и эмоциональное состояние, олицетворяя собой духовно и социально сформировавшуюся личность. Нравственный человек способен определить золотую меру между эгоцентричной частью своего я и жертвенностью. Такой субъект способен сформировать социально-ориентированное, ценностно-определенное гражданское сознание и мировоззрение.

Нравственная личность, выбирая направления своих действий, поступает исключительно по своей совести, опираясь на сформированные личностные ценности и понятия. Для некоторых понятие нравственность это эквивалент «билета в рай» после смерти, а в жизни это нечто не особо влияющее на успешность субъекта и не несет никакой выгоды. Для такого типа людей нравственное поведение — это способ очистить душу от грехов, как бы прикрытие собственных неверных поступков. Человек существо беспрепятственное в выборе, имеет свой жизненный курс. Общество при этом имеет свое влияние, способно задавать собственные идеалы и ценности.

В действительности нравственность, как свойство необходимое для субъекта, является исключительно важным и для общества. Это как бы гарантия сохранения человечества как вида, иначе без норм и принципов нравственного поведения, человечество искоренит само себя. Произвол и постепенная деградация – последствия исчезновения нравственности как совокупности прицепов и ценностей общества как такового. Вероятнее всего и гибель определенной нации или этноса, если в ее главе стоит безнравственное правительство. Соответственно уровень жизненного комфорта людей зависит от развитой нравственности. Защищённым и благополучным является то общество, соблюдения ценностей и моральных принципов, уважение и альтруизм в котором, прежде всего.

Итак, нравственность это интериоризированные принципы и ценности, базируясь на которых человек направляет свое поведение, совершает поступки. Нравственность, являясь формой общественного знания и отношений, регулирует человеческие действия посредством принципов и норм. Непосредственно эти нормы основываются на точке зрения о безупречном, о категориях добра, справедливости и зла. Основываясь на гуманистических ценностях, нравственность позволяет субъекту быть человеком.

Правила нравственности

В повседневном употреблении выражений нравственность и мораль имеют тождественный смысл и единые истоки. При этом всем стоит определить существование неких правил, которые с легкостью очеркивают сущность каждого из понятий. Так нравственные правила в свой черед позволяют личности развивать собственное психическое и моральное состояние. В некой степени это «Законы Абсолюта» существующие в абсолютно всех религиях, мировоззрениях и обществах. Следовательно, нравственные правила являются универсальными, а их невыполнение тянет за собой последствия для субъекта, который их не соблюдает.

Существуют, например, 10 заповедей, полученные в результате непосредственного общения Моисея и Бога. Это часть правил нравственности, соблюдение которых аргументировано религией. В действительности ученые не отрицают в сто раз большего наличия количества правил, они сводятся к одному знаменателю: гармоничному существованию человечества.

У множества народов с древних времен бытует понятие некого «Золотого правила», несущее в себе основу нравственности. Его трактование насчитывает десятки формулировок, при этом суть остается неизмененной. Следуя этому «золотому правилу» индивиду следует вести себя по отношению к другим так, как относится он к себе. Это правило формирует понятие человека, что все люди равнозначны относительно их свободы действий, а также желания развиваться. Следуя этому правилу, субъект раскрывает его глубинную философскую трактовку, гласящую, что индивид должен заблаговременно научиться осознавать последствия собственных действий относительно «другого индивида», проецируя эти последствия на себя. То есть субъект, который примеряет на себя мысленно последствия собственного поступка, задумается, стоит ли поступать в таком направлении. Золотое правило учит человека развивать свое внутреннее чутье, учит состраданию, эмпатии и помогает развиваться душевно.

Хотя это нравственное правило было сформулировано в древности известными учителями и мыслителями, актуальность своего предназначения в современном мире не потеряло. «Чего не хочешь себе, не делай другому» – так звучит правило в оригинальном трактовании. Возникновение такого трактования причисляют к истокам первого тысячелетия до нашей эпохи. Именно тогда происходил гуманистический переворот в древнем мире. Но как нравственное правило свой статут «золотого» оно получило в восемнадцатом веке. Это предписание акцентирует внимание на глобальном нравственном принципе согласно отношениям к другому человеку в пределах различных ситуаций взаимодействия. Так как его наличие в любой существующей религии доказано, можно отметить его, как фундамент нравственности человека. Это важнейшая истина гуманистического поведения нравственного человека.

Проблема нравственности

Рассматривая современное общество легко подметить, что нравственное развитие характеризуется упадком. В двадцатом веке в мире произошло внезапное падение всех законов и ценностей нравственности общества. В обществе начали появляться проблемы нравственности, которые негативно влияли на формирование и развитие гуманного человечества. Еще большего развития это падение достигло в двадцать первом веке. За все существование человека было отмечено множество проблем нравственности, которые так или иначе имели отрицательное влияние на индивида. Руководствуясь духовными ориентирами в различные эпохи, люди вкладывали нечто свое в понятие нравственности. Они способны были творить вещи, которые в современном обществе наводят ужас абсолютно на каждого здравомыслящего человека. Например, египетские фараоны, которые боясь потерять царство, совершали немыслимые преступления, убивая всех новорожденных мальчиков. Нравственные нормы укоренились в религиозных законах, следование которым и показывает сущность человеческой личности. Честь, достоинство, вера, любовь к родине, к человеку, верность – качества, служившие направлением в человеческой жизни, до которого хоть в какой-то степени дошла часть законов Бога. Следовательно, на протяжении своего развития, обществу было свойственно отступать от религиозных заповедей, что и привило к появлению проблем нравственности.

Одним из периодов появления нравственных проблем был коммунистический период. В этот период было запланировано уничтожить все религии, соответственно и нормы нравственности, заложенные в ней. Даже если в Советском Союзе развитие правил нравственности было намного выше, долго позиция эта не смогла удержаться. Вместе с разрушением Советского мира произошло и падение нравственности общества.

На текущий период одной из главных проблем нравственности есть падение института семьи. Что тянет за собой демографическую катастрофу, повышение разводов, рождение бесчисленного количества детей в не брака. Взгляды на семью, материнство и отцовство, на воспитание здорового ребенка имеют регрессирующий характер. Определенное значение имеет развитие коррупции во всех областях, воровства, обмана. Сейчас покупается все, ровно, как и продается: дипломы, победы в спорте, даже человеческая честь. Это как раз и есть последствия падения нравственности.

Воспитание нравственности

Воспитание нравственности – это процесс целенаправленного воздействия на личность, который подразумевает воздействие на сознание поведения и чувства субъекта. В период такого воспитания образовываются нравственные качества субъекта, позволяющие индивиду действовать в рамках общественной морали.

Воспитание нравственности – процесс, который не предполагает перерывов, а только тесное взаимодействие ученика и воспитателя. Воспитывать у ребенка нравственные качества следует на собственном примере. Сформировать нравственную личность довольно сложно, это кропотливый процесс, в котором принимают участие не только учителя и родители, но и общественный институт в целом. При этом всегда предусматриваются возрастные особенности индивида, его готовность к анализу, восприятию и переработки информации. Результатом воспитания нравственности есть развитие целостно нравственной личности, которая будет развиваться совместно с ее чувствами, совестью, привычками и ценностями. Такое воспитание считается трудным и многогранным процессом, обобщающим педагогическое воспитание и влияние социума. Нравственное воспитание подразумевает формирование чувств нравственности, осознанной связи с обществом, культуры поведения, рассмотрение нравственных идеалов и понятий, принципов и поведенческих норм.

Нравственное воспитание совершается в период обучения, в период воспитания в семье, в общественных организациях, и непосредственно включает в себя самосовершенствование личности. Непрерывный процесс по воспитанию нравственности начинается с рождения субъекта и длится всю его жизнь.

Автор: Практический психолог Ведмеш Н.А.

Спикер Медико-психологического центра «ПсихоМед»

Источник

Что такое нравственность в современном понимании?

Личность удается характеризовать по-разному. Нравственность — это значимая характеристика. Позволяет сформировать сильный характер, влияет на ответственность, честность, самоконтроль и порядочность. Нравственность определяет внутренние ценности и принципы, на которые люди ориентируются при совершении поступков и их дальнейшей оценке.

Что такое нравственность?

Определение чаще включает положительные качества личности. Понятие «нравственность» отличается широким значением. Человек в этом случае старается жить по совести, ценит каждую личность, ориентируется на моральные законы. Для нравственной личности важны традиции народа и страны, семьи.

Нравственность и нравственные ценности

Такие ценности также называют моральными. Они связаны с этическими идеалами, жизненными принципами. Примеры:

Итак, простыми словами нравственность можно легко объяснить. Для малышей характеристики прививает воспитание. В процессе жизни характер человека меняется, что влияет на восприятие окружающего мира и жизненные принципы.

Нравственность в психологии

В этом случае рассматривают то, как человек оценивает самого себя, анализирует поступки, мысли, образ жизни. Люди живут по определенным личным правилам, ориентируясь на них при выборе или принятии решения. Если человеку комфортно, то совесть не мучает. Поведение соответствует выбранной позиции.

Иногда нравственность утрачивается при жизни. В этом случае считается, что человек действует безнравственно, не ориентируется на человеческие законы и общие жизненные принципы. Ученые считают, что нравственность зародилась на заре становления общества, но и в современном мире остается значимой.

Главные составляющие нравственности

В понятие обычно включают положительные качества личности, к которым относятся характеристики, влияющие на взаимное уважение, оказание помощи ближнему, пониманию особенностей состояния здоровья.

Набор характеристик зависит от личности. Он бывает разным. Например, христиане ориентируются на 10 заповедей, связанных с христианской верой. В других религиях определены иные законы и заповеди, являющиеся значимыми для верующих.

Для многих людей черты, относящиеся к нравственности, зависят от выбранной профессии. Примеры:

Нравственность – субъективное понятие. Многие вещи для одних людей являются приемлемыми, а для других – аморальными. Консервативные люди плохо относятся к совместному проживанию без бракосочетания, а гедонисты считают, что в жизни важно удовольствие, но это не соответствует принципам, являющихся значимыми для религиозных людей. Нравственность и мораль взаимосвязаны, поэтому важно ориентироваться на основные жизненные принципы, характерные для общества.

История зарождения нравственности

Считается, что первые проявления были отмечены в первобытном обществе. Люди противостояли животным инстинктам. Тогда происходило формирование морали, ведь людям важно было одобрение для получения статуса в племени. Нормы морали выработались под влиянием общества, поэтому их соблюдение было значимым. Нравственность зависела от человека.

В 21-ом веке, после продолжительного становления общества, нравственные принципы по-прежнему зависят от личности. Государственные организации контролируют соблюдение закона, поэтому мораль остается более значимой. За нравственными принципами важно следить самостоятельно, хотя их поддерживает церковь.

Правила нравственности

Основы – простые, понятные для людей. Прежде всего, люди должны проявлять вежливое и уважительное отношение. Также значимыми остаются чувство такта и деликатность. Это будет характеристикой нравственности любого человека. В действительности нравственность только правилами не объяснить, ведь важно ориентироваться на основные жизненные принципы, к которым часто приучают с самого детства.

Нравственность и мораль обладают похожим смыслом, едиными истоками. Нравственные правила значимы для личности, ведь оказывают влияние на то, как чувствует себя человек. Их сравнивают с «Законами Абсолюта», являющимися похожими для различных народов. Требуются для гармоничного существования людей.

Золотое правило

Связано с тем, что поступать с окружающими нужно так, как хотелось бы, чтобы относились к тебе. Такое правило – это основа жизненных принципов и совершаемых действий. Рекомендуется поставить себя на место другого человека, а не судить по себе, постараться понять мотивы действий. Лишь после этого можно принимать решение. Человек, следующий золотому правилу, ориентируется на глубинную философскую трактовку: индивид должен учитывать возможные последствия совершаемых действий, проецируя на себя сложившуюся ситуацию. Это позволяет понять, насколько правильными будут определенные действия. Золотое правило важно для развития внутреннего чутья, сострадания, эмпатии. Было сформулировано в давние времена, статус получило в 18-ом веке, но по-прежнему остается значимым.

Как развить нравственность?

Многие люди при желании развивают нравственные принципы. Это позволяет быть человеком с сильным характером, живущим с учетом определенного мировоззрения и поставленных целей.

Личный пример

Иногда у человека есть привычка, которую невозможно полноценно и адекватно объяснить. Это может быть связано с любовью к определенному блюду или способу приготовления еды, последовательности действий при выполнении привычных дел. Дети часто перенимают определенные манеры действий и привычки, ведь взрослые – авторитет для малышей. Родителям рекомендуется делать примеры, чтобы дети научились действовать также. Результат будет эффективнее, чем проявление убеждений, связанных с моральным давлением на развивающуюся личность.

Дружеская беседа

Дети плохо относятся к нравоучениям. Иногда малыши соглашаются, чтобы неприятное общение более не продолжалось, но не усваивают наставления взрослых. Желательно избегать морального давления. Одновременно с этим дети полноценно усваивают полезную информацию. Лучший вариант – дружеский разговор. Желательно отказаться от наставлений и упреков, заменив их советами.

Дискуссия с совместным поиском истины

Хороший вариант – задать вопрос ребенку и простимулировать на поиск ответа. Для этого желательно провести дискуссию. Если родители считают, что ребенок должен развить в себе определенную черту характера, связанную с нравственностью, рекомендуется сделать акцент на значимости. Например, можно привести жизненный пример, задавать наводящие вопросы. Такая дискуссия помогает ребенку развить полезные черты характера.

Развивающие игры

Малыши часто познают окружающий мир, развивают характер в игровом формате. Досуг может отличаться развивающей подоплекой. Это значимо для эффективного развития малышей. Такой механизм развития заложен природой, поэтому рекомендуется ориентироваться на данный аспект. В играх дети учатся устанавливать контакты, проявлять себя. При развлечении удается развивать полезные черты характера для взрослой жизни. Ребенок оценивает реакцию и поведение других людей, учитывает особенности проявления и учится думать.

Чтение

Дети и подростки читают разные произведения для определенной возрастной категории, в которых показаны плохие и хорошие поступки героев. Читатели самостоятельно делают определенные выводы.

Развить принципы нравственности у детей не так уж сложно. При правильном воспитании малыш определяется с жизненными принципами, по-особенному относится к окружающему миру.

Как проявляется нравственность?

Про человека, который ориентируется на нравственность, говорят, что он действует по совести. Итак, термин, прежде всего, связан с ответственным и справедливым отношением к окружающим людям. Ущемление интересов и прав других людей нежелательно. Нравственная личность не пойдет на совершение таких поступков, понимая их нежелательные последствия.

Многие стараются действовать, ориентируясь на религиозные соображения. В этом случае люди надеются спасти душу. Такой подход затруднительно назвать бескорыстным. При этом бескорыстие – основа нравственности. Однако зачастую для людей религия становится стимулом для формирования правильных жизненных взглядов и принципов, идеалов.

Ориентируясь на эволюцию, нравственность важна для выживания и развития человеческого рода. Свойство личности оказывает влияние на общество. Благодаря нравственности люди оказывают взаимную поддержку. Если бы такие принципы отсутствовали, люди бы искоренили самих себя.

Благополучие мира, общества зависит от того, может ли быть человек нравственным или нет.

Примеры нравственности

Интересуясь, кто такой в обществе нравственный человек, значимыми становятся разные примеры. Нравственным человеком можно быть в разных сферах, жизненных ситуациях. Это определяет суть понятия, уровень развития каждой отдельной личности.

Нравственность и здоровый образ жизни

Личность под влиянием химических веществ перестает быть адекватной. Человек, находящийся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, не ведет себя нравственно, уничтожает себя, отказывается от жизненных принципов. Нравственность и здоровье взаимосвязаны, но физические возможности не влияют на имеющиеся принципы. Инвалиды часто остаются верными имеющимся принципам, как и тяжелобольные люди. Проблемы с состоянием здоровья не должны влиять на нравственность, но и осуждать невозможно из-за заболевания.

Отказ от вредных привычек приводит к повышению нравственности. Неизвестно, к каким последствиям приведет порция алкоголя. Также нежелательно курить сигареты в общественном месте, ведь человек становится примером нездоровья, вредных привычек для окружающих.

Нравственность и путешествия

Туристические поездки способствуют развитию нравственных принципов. Личность становится воспитанной, расширяет кругозор, узнает традиции и обычаи разных стран, учитывает отличия культуры и религии. В поездках важно помнить о том, что можно быть только гостями в чужой стране, поэтому насмехаться над иностранцами не стоит. Если вести себя безнравственно, ухудшается отношение иностранцев к стране, из которой приехал путешественник.

Нравственность в бизнесе

В последнее время в обществе рассуждают, насколько предприниматели могут ориентироваться на значимые ценности. Мнения у людей отличаются. Некоторые люди считают, что все предприниматели ведут себя безнравственно, так как нарушают данные обещания, завышают цены на товары и услуги, обманывают конкурентов и партнеров по предпринимательству. Однако иногда даже предпринимателям важны нормы нравственности, поэтому бизнес ведется честно и с учетом прав других, а условия договоров соблюдаются, хотя в некоторых ситуациях это приводит к убыткам.

Политика и нравственность

Критерии выражаются в мерах, предпринимаемых ради населения государства. Если правительство заботится о пожилых людях, предоставляет бесплатные услуги в медицине, это становится проявлением нравственности. Принципы оцениваются представителями народа, избравшего власть. Правители должны действовать с учетом интересов населения. Принципы нравственности не позволяют принимать законопроекты, ущемляющие права граждан. Власти будут стараться помочь разным социальным классам. В ином случае люди задумываются, является ли являющаяся власть нравственной. Принципы должны быть одинаковыми для всех людей, вне зависимости от их социального статуса.

Нравственность и духовность

Считается, что верующие люди являются нравственными благодаря духовному развитию. Люди часто живут с пониманием того, что мир важно совершенствовать, улучшать. Например, священнослужители часто ездят в роскошных автомобилях, живут в богатых домах и апартаментах, что является безнравственным поведением. Прихожане отдают храмам и церквям последние деньги. Однако порой священные готовы оказать помощь бедным жителям, понимая жизненные трудности. Духовность и нравственность должны быть связанными, ведь принципы включают в себя основные религиозные заповеди.

Нужна ли нравственность в современном мире?

На протяжении всей истории человечества нравственные люди ценились, заслуживали доверия и уважения. Это позволило сохранить человеческий облик, несмотря на исторические события, пандемии, войны, финансовые кризисы. Люди, учитывающие нормы морали и этики, уважают историю и культуру, почитают пожилых и правильно воспитывают детей. Существование принципов, определяющих нравственность, значимо на протяжении любых этапов истории общества. В ином случае упадок нравственности грозит явными социальными и общественными проблемами, ведь люди начнут подаваться животным инстинктам, а здравый смысл перестанет проявляться. Гуманное отношение важно всегда.

Родителям важно воспитывать, развивать нравственность в детях. С ранних лет важно доносить малышам, что включает в себя нравственность, что это такое, какими должны быть принципы. Причины такого воспитания:

Развитие таких черт характера важно с детского возраста. В этом случае человек станет достойной и уважаемой личностью.

Проблема нравственности

Рассматривая общество 21-го века, удается отметить упадок нравственного развития. Отмечается падение законов и ценностей нравственности. Появляются явные проблемы, негативно влияющие на формирование и развитие гуманности у младшего поколения. За историю человечества бывали периоды, связанные с проблемами нравственных ценностей, обуславливающие негативное влияние на индивида. Ориентируясь на духовные ценности в разные периоды истории, люди по-разному воспринимали нравственность. Современным обществом это воспринимается негативно. Нравственные нормы связаны с религиозными законами, что влияет на человеческую личность.

Считается, что нравственность должна включать следующие качества характера:

На протяжении развития общества люди порой отказывались от религиозных заповедей. Это обуславливало появление определенных проблем. В 20 и 21 веке проблемы связаны с последствием мировых войн. Отмечается, что падение нравов началось с Первой Мировой войны, когда человеческая жизнь обесценилась. Людям приходилось выживать в ужасных условиях, поэтому нравственные ограничения были стерты, личностные отношения обесценились.

В период коммунизма отмечались явные нравственные проблемы. В это время планировалось уничтожить религии, что негативно сказалось на нравственных нормах. Ситуация усугубилась распадом СССР.

В 21-ом веке отмечается падение института семьи. Последствиями данного события становятся:

Взгляды на семью, родительские обязанности, правильное воспитание детей регрессируют. Отмечается повышение показателей коррупции в разных областях. Люди считают, что купить и продать можно все, даже честь человека. Это становится последствием падения нравственности.

Чем отличается мораль от нравственности?

В обществе считается, что термины – синонимы. Ориентируясь на философию, значения будут разными. Важно учитывать, что такое в обществе нравственность и мораль. Это позволяет правильно воспринимать особенности термина.

Мораль – то, что должно быть в теории. Люди изучают этику. Однако каждый человек – уникальная личность, поэтому мировоззрение отличается.

Нравственность связана с внутренними убеждениями личностями, определенными правилами поведения, сформированными с детского возраста. Нравственность определяет, насколько человек связан с моралью.

Оба термина изучаются в этике, являющейся наукой о нравственных и моральных ценностях, жизненного принципа.

Пословицы о нравственности

Простое понимание приходит с пословицами, являющимися житейской мудростью. Хороший пример – «Ничто не дается так дешево и не ценится так дорого, как вежливость». Пословица – гениальна, ведь объясняет суть жизненных обстоятельств, помогает налаживать контакты с разными людьми. Золотое правило нравственности обыгрывается во многих пословицах, ведь народы, общество зачастую стараются сохранить достоинство, несмотря на негативное влияние исторических событий, определенные проблемы в каждой эпохе.

Краткое объяснение нравственности, морали и этики помогает понять значение понятий, но только в жизни удается оценить значимость определенных принципов и черт характера.

Источник

Что такое нравственность?

Содержание

I. Нравственность и наука о нравственности

Литература вопроса. Паульсен: «Основы этики». – Кирхнер: «Этика». – Гефдинг: «Этика или наука о нравственности». – Мюрхед: «Основные начала морали». – Макензи: «Этика». – Циглер: «Что такое нравственность». – Balch: An introduction to the study of christian ethics. – Smyth: Christian Ethics.

В одном из своих сочинений («Что такое искусство?») Л. Н. Толстой, которого не без основания называют писателем-моралистом, выразил свой взгляд на современную науку. «Людям, – пишет он, – надо жить. А для того, чтобы жить, им надо знать, как жить. И все люди всегда – плохо ли, хорошо ли – узнавали это и, сообразно с этим знанием, жили, двигались вперед, и это знание того, как должно жить людям, со времен Моисея, Соломона, Конфуция считалось всегда наукой, самой наукой наук. И только в наше время стало считаться, что наука о том, как жить, есть вовсе не наука, а что настоящая наука есть только наука опытная, начинающаяся математикой и кончающаяся социологией. И выходит странное недоразумение. Простой и разумный рабочий человек по старому, да кроме того и по здравому смыслу, предполагает, что если есть люди, которые всю жизнь учатся и за то, что он их кормить и содержит, думают за него, то, вероятно, эти люди заняты тем, что изучают то, что нужно людям, и он ждет от науки, что она разрешит для него все вопросы, от которых зависит благо его и всех людей. Ожидает он, что наука научит его, как надо жить, как обходиться с семейными, как с ближними, как с иноплеменниками, как бороться со своими страстями, во что надо, во что не надо верить и мн. другое». «Наша наука для того, чтобы сделаться наукой, – делает вывод Толстой, – действительно быть полезной, не вредной человечеству, должна прежде всего отречься от своего опытного метода, по которому она считает своим делом только изучение того, что есть, и вернуться к тому единственно разумному и плодотворному пониманию науки, по которому предмет ее есть изучение того, как должны жить люди. В этом цель и смысл науки; изучение же того, что есть, может быть предметом науки только в той мере, в какой это изучение содействует познанию того, как должны жить люди».

Конечно, нравственность фактически существует ранее всякой науки о ней, как здоровье существует ранее гигиены и народное хозяйство ранее политической экономии. Подобно тому, как телесная жизнь упорядочивается первоначально без науки одними инстинктами и слепыми привычками, так и нравственною жизнью всего человечества управляет некоторого рода нравственный инстинкт. Совершенно так же, как искусство говорить или рассуждать может быть приобретено такими людьми, которые никогда не видели книг по грамматике или логике и даже ничего не слыхали о таких науках, – и искусство нравственного поведения и нравственного суждения могло быть приобретено бессознательным процессом, прежде чем кто-нибудь мечтал построить науку о нравственности. Ясным показателем этого служат существующие у каждого народа нравы и обычаи. Каждый человек вырастает в футляре обычаев, обвивающих его, как пеленки обвивают младенца. Но в жизни отдельного человека и целого человечества наступает момент, когда безсознательная жизнь должна бывает уступить место сознательному отношению к окружающим явлениям и переживаемым настроениям. Человечество перестает руководиться естественными влечениями и традиционными правилами нравственности. Оно стремится критически пересмотреть эти правила и предписания, отыскать основы или принципы, на которых опирается нравственная деятельность, определить удельный вес и значение последних в моральном отношении. С тех пор, как рефлексия и критика заявляют свои права в области положительной морали, полагается начало науке о нравственности. Она критикует, исправляет, дополняет и оценивает определения обыденного непосредственного смысла и такта.

Несомненно, нравственность есть прежде всего деятельность, искусство, которое приобретается опытом, упражнением, навыком. Но каждое искусство нуждается в указании руководящих начал или принципов, в определении и установлении норм для деятельности, а также в знакомстве со способами осуществления. Такие теоретические предпосылки нужны и для нравственности, чтобы она была достойною человека деятельностию. Задачу эту выполняет наука о нравственности. В этом ее право на существование и жизненное значение.

Иногда возражают против науки о нравственности, что размышление и критика вообще имеют некоторое разлагающее влияние на нравственный инстинкт. Он теряет свою непосредственную силу и уверенность, когда прикасаются к нему научным анализом и вообще размышлением и обсуждением. – Но против этого нужно заметить, что уверенность и сила вовсе не представляют собою абсолютных благ. Лунатик идет по крыше увереннее, чем мог бы идти сознательный бодрствующий человек; однако мы наблюдаем за ним, или удерживаем его, или стараемся, чтобы он спустился поближе к земле. Величайшая сила может проявляться в направлениях разрушительных. И разве нравственный инстинкт не проявлялся у человечества в действиях, явно не заслуживающих одобрения? У некоторых индейских племен убийство рассматривалось, как высшая обязанность. В нравственной области большое значение имеет самый теоретический принцип оценки, лежащий в основе человеческих действий. По этому признаку оценки наука о нравственности относится к разряду наук, нормирующих, т.е. излагающих правила и законы для достижения известной цели. Наука о нравственности имеет дело с нормой или образцом нравственного, как логика имеет дело с образцом истины, а эстетика – с образцом красоты.

Впрочем, этот последний – нормирующий – характер усвояется науке о нравственности далеко не всеми. Очень часто хотят видеть в ней лишь описательную, эмпирическую или историческую науку о разных формах и проявлениях нравственного чувства в человечестве. Но этим не исчерпывается наука о нравственности. Не все то, что развилось исторически, может быть оправдано с нравственной точки зрения. Историческая этика сообщает нам только о том, что фактически существует, и как это существующее образовалось, но если только мы не считаем, что все существующее непременно разумно, то нам приходится неизбежно установить еще оценку этого существующего. Поэтому, кроме исторической точки зрения на нравственность, существует еще философская, обязанная своим появлением идее об абсолютной цели или идеале человеческой деятельности. Здесь – пункт соприкосновения науки о нравственности с философией или метафизикой, как определенным, цельным мировоззрением. Мыслители прежних времен были в данном случае правее современных ученых, которые стремятся поставить науку о нравственности вне зависимости от философии. Наука о нравственности занимала почетное место в древних системах метафизики под именем нравственной философии. Разумеется, историческая и философская точки зрения не могут быть резко разграничены и отделены одна от другой в науке о нравственности. Философский изследователь нравственности по необходимости должен отправляться от известных фактов, должен считаться и с рыцарским кодексом чести, и с десятословием, и нагорной проповедью, хотя и не может одинаково оценивать их. Но во всяком случае нормирующая сторона в науке о нравственности представляет наиболее важную часть. Подобно тому, как история религии не решает религиозной задачи, так и историческое изучение положительной нравственности далеко еще не решает нравственной проблемы. Когда этика начинает критиковать фактически существующие нравственные суждения, она перестает быть чисто исторической, позитивной наукой. При подобной критике или оценке возникает вопрос, какой предполагается при этом масштаб, по которому мы измеряем нравственные явления, а вместе с этим сейчас же возникает нравственная проблема: почему же мы берем именно данный определенный масштаб? Так, этика историческая силою своего внутреннего развития переходить в нормативную, философскую.

Кроме этики философской есть еще теологическая этика или нравственное Богословие, которое указывает принцип нравственной оценки в откровении, а нравственный идеал – в Боге. Весьма распространен взгляд, что теологическая этика противоречит методам научного изследования, так как она устанавливает нравственную оценку не на основании тех начал, источник которых может быть указан в человеческой природе, а заимствует свои исходные пункты из того, что выше человеческой природы, из откровения 3 .

Но здесь упускается из виду, что откровенный нравственный идеал является в то же время внутреннею потребностию человека. По учению отцев Церкви десятословие, а потом и Евангелие – эти два главных источника богословской этики – служат истолкованием лучшей стороны человеческой природы и на нее опираются. Отсюда задача богословской этики состоять не в том только, чтобы изложить систему нравоучения по руководству Слова Божия: она должна изследовать психологическую основу нравственности, самого человека, как нравственного деятеля, раскрыть учение о его природе, силах и о соответствии их с требованиями откровенного нравственного закона. Таким образом богословская этика имеет ближайшую связь с психологией. Она, как и психология, проникает в тайны психической жизни и деятельности человека и весьма близко подходит к источникам, где последняя непосредственно зарождается. Психологическое изучение нравственности, ее природы, законов и условий ее возникновения и существования возвышает богословскую этику на степень науки и сообщает ей философский характер.

II. Что такое нравственность?

Литература вопроса: Городенский: «Нравственное сознание человечества». – Попов Ив.: «Естественный нравственный закон». – Соловьев Влад.: «Оправдание добра». – Шестов: «Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше». – Вундт: «Этика». – Макензи «Этика». – Сикорский; «Всеобщая психология».

В основе нравственности лежит различение доброго – хорошего и дурного. Взгляды на то, что именно хорошо и что дурно, могут быть очень разнообразны у различных людей, в различные времена и в различных местах. В романе Ожешко «Аргонавты» один из героев говорит: «нравственные принципы зависят от места, времени, географического градуса широты и от эволюции, которой подлежит цивилизация. Если бы небо создало меня древним греком, моим принципом было бы воевать с азиатами за свободу и влюбляться в красивых мальчиков: в средние века я воевал бы в честь своей дамы сердца и жарил бы людей на огненных кострах. На востоке я открыто обладал бы количеством жен, соответственным моему желанию; на западе нравственный принцип повелевает мне показывать вид, будто я обладаю только одной. В Европе я обязан почитать отца и мать, а на Фиджийских островах я считался бы преступником, если бы в известное время не предал их смерти». – Но несмотря на такое разнообразие нравственных воззрений и правил, несомненным остается тот факт, что люди всегда и везде проводят грань между явлениями добрыми и дурными; первые сопровождаются нравственным одобрением, вторые – неодобрением. Насколько правильна и всеобщая оценка всего существующего с точки зрения истинности или ложности, настолько же закономерна оценка с точки зрения добра и зла.

Итак, общим признаком нравственных явлений нужно признать оценку их с точки зрения добра и зла.

Какие же явления в мировом бытии мы подвергаем нравственной оценке? Опыт показывает, что далеко не все. Лавина, скатывающаяся с горы, может опустошить целую деревню, ливень может спасти нацию от голода, но мы не называем ни того, ни другого нравственно хорошим или нравственно дурным. Равным образом мы не произносим нравственного суждения о животных за причиненный ими вред или за оказанные ими услуги, потому что смотрим на их действия, как на результат инстинкта, а не воли. Нравственной оценке подвергаются лишь действия человека и притом в такой мере, в какой они сопровождаются выражением его воли. Биение сердца, кровеобращение, пищеварение и пр. не подлежат нравственной оценке, потому что совершаются помимо воли человека. Отсюда мы можем установить такое положение: все, что не направляется волей человека, не имеет нравственной ценности. Заслуга выделения воли, как органа нравственной деятельности, принадлежит Аристотелю. В противоположность Сократу он учил, что нравственная добродетель заключается не в правильности знаний, а в доброй воле. Это положение нужно признать одним из величайших философских открытий всех времен. Благодаря ему, в первый раз точно была разграничена область этики, как самый этот термин ( τὰ ἠ θικἀ ) был впервые выработан Аристотелем же.

Воля то проявляется в движении, то остается напряжением, желанием, стремлением, хотением. Но самое намерение или желание есть скрытая энергия, подобная, напр,, энергии ветра, неспособного сломать дерево, но затем ломающего при ничтожной новой надбавке напора. Ясно после этого, почему нравственная оценка должна направляться не только на проявления воли – внешние действия, но и желания и намерения, на внутренний строй действующей личности. В истории нравственного сознания человечества это перенесение центра тяжести из области внешнего деяния в область внутреннего настроения составляет очень важный момент. Он совпадает с появлением христианства, а своим литературным раскрытием и обоснованием обязан христианским мистикам-аскетам IV века, как, напр., Макарию Египетскому. Они углубили понятие о нравственности, о нравственной оценке, распространив ее на внутренний строй волящей и действующей личности.

Чувство долга предполагает существование в человеке свободы Долг всегда сознается человеком не как нечто ему чуждое и постороннее, а как проистекающее из самого центра действующей разумной воли. Это особенно ясно по сравнению с так называемым внушенным долгом. Рассказывают такой случай. Один господин внушил своей служанке поцеловать своего гостя, молодого человека. В первый день служанка нашла в себе силу противостоять внушению, но на второй день, когда внушение было повторено, она выполнила его и потом рассказывала: «когда я отворила дверь, у меня явилась идея поцеловать этого молодого человека; мне казалось, что это было нечто такое, что я должна была непременно сделать, и я это сделала». Мы видим, что тот долг, о котором идет здесь речь, есть нечто постороннее для воли и личности, побуждающее ее насильственно и неодолимо. «Я с ума сошла», говорит одна особа, которой было внушено поцеловать череп: «мне хочется поцеловать этот череп. Это нелегко, я хотела бы не идти к нему, но я чувствую, что я не устою». Между тем нравственный долг в его, разумеется, чистом виде является для личности свободным влечением ее собственного существа. Долг, воспринятый в мою волю, теряет принудительный характер. Чувство долга возникает из сознания соответствия данного явления с его нормою или типическим образцом. В своем чистом виде это чувство приближается к эстетическому. Как стремление к более правильному, совершенному, нормальному, оно сопровождается приятным ощущением, внутренним удовлетворением. Только тогда и начинается настоящая чистая нравственность, когда требования долга становятся внутренними склонностями. Вот почему у нравственно развитых натур исполнение долга сопровождается приятным чувством удовольствия. «По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием», говорит о себе ап. Павел ( Рим. 7:22 ).

Чувство долга, сопровождаясь сознанием свободы, всегда соединяется с представлением цели, которая должна быть осуществлена. Нравственную конечную цель обыкновенно называют sammum bonum или высшим благом. Она покрывается понятием или идеей добра. Все другие блага условны и относительны, добро же носит на себе безусловный характер. Все другие блага временны и субъективны. Добро же имеет объективную ценность и значение. Исторические формы добра опять-таки, разумеется, могут крайне разнообразиться, но самая идея добра, как безусловной нормы и высшей, конечной цели нравственности, является путеводной звездой для нравственной деятельности человечества.

Обобщая теперь все сказанное, мы должны определить нравственность так: нравственность есть определенный, устойчивый образ внешнего поведения и внутреннего настроения человека, вырабатываемый им самим при помощи собственного свободного самоопределения во имя чувства долга и направленный к осуществлению высшего блага – добра.

III. Всеобщность и единство нравственности

Различие между добром и злом и применение его к главным отношениям человеческой жизни присуще всем народам и расам, даже самым грубым человеческим племенам. Естественный нравственный закон составляет общее достояние. Совесть так же стара, как само человечество. Правда, считают, совесть, которая живет в сердце каждого человека, открытием стоиков. Но это справедливо лишь постольку, поскольку мудрецы этой школы для общечеловеческого сознания и чувства нравственности подыскали соответствующий термин. Самые же действия и состояния, которые выражаются этим понятием, свойственны и известны всем. Конечно, нужно было пройти долгому времени, прежде чем они были научно исследованы и подведены под известный определенный термин. Ученые и до сих пор спорят еще о сущности этого понятия. Но чрез различие мнений самый факт всеобщего существования совести и повсюдного действия ее нисколько не подрывается, но остается неприкосновенным.

Не особенно давно было распространено убеждение, что существуют целые племена, лишенные всяких нравственных понятий, чуть ли не самого нравственного чувства. Но теперь установлено, что существование безнравственных племен принадлежит к области таких же легенд, как сказания о безрелигиозных и немых народах.

Нравственность дикарей могла ускользать от внимания наблюдателей так же, как и религия, если еще не скорее. Областью и почвой, на которой развивается нравственность, служит воля человека с ее свободными движениями и стремлениями, намерениями и решениями. Нравственность заключается в тех внутренних расположениях, которые управляют нами. Сущность ее состоит не во внешних проявлениях, исповедании известных нравственных убеждений, а во внутреннем настроении человека. Одно и то же нравственное действие может иметь совершенно различную качественность. В этом смысле совершенно верно замечает Бранд у Ибсена:

«Не в том спасение дающий подвиг,

Чтоб на кресте в страданьях умереть,

Но в том, чтобы этого хотеть всем сердцем –

Хотеть и средь страданий крестных даже,

В минуты скорби и тоски предсмертной, –

Лишь в этом подвига вся суть, весь смысл».

Доказательством всеобщности нравственности может служить также способность дикаря быстро подниматься в нравственном отношении, лишь он попадет в благоприятные условия. Тысячи дикарей под рукою искусных и терпеливых миссионеров – воспитателей были облагорожены в нравственном отношении, хотя лучшие зародыши их природы в силу неблагоприятных религиозных и общественных условий были подавлены в своем развитии.

Приведенные соображения позволяют нам заключить, что возражения против всеобщности нравственности неосновательны.

Теперь нужно сделать несколько замечаний по поводу вообще разнообразия и изменчивости моральных требований в разные эпохи и у разных народов. Действительно ли мораль в виду этого есть нечто единое и целостное по своему существу, или она является безсвязной кучей требований, не имеющих общего принципа? – На это можно ответить сравнением морали с гигиеной. Гигиена, несомненно, возникала у различных народов в форме отрывочных, разнообразных и весьма противоречивых требований. Но можно ли на этом основании отрицать единую научно-рациональную гигиену и ее значение? Можно ли отрицать у нее единый реальный принцип? Нет. Разрозненность правил и требований гигиены, как и морали, указывает только, что люди искали ощупью и опытно условий лучшего существования. Часто они могли ошибаться, но часто их требования улавливали и выражали действительное содержание нравственного идеального закона. Нравственный закон, как и всякий закон, заключает в себе вечные и неизменные определения. Насколько человеческая природа и ее развитие в существенном одинаковы у всех людей, настолько одинаковы и ее проявления – религиозные ли то, нравственные или эстетические. Постольку справедлива и мысль Бокля, «что в целом мире нет ничего такого, что бы изменилось так мало, как те великие догматы, из которых слагаются нравственные системы. И раз люди будут поставлены в одинаковые условия жизни, однообразие и совпадение в нравственных правилах и требованиях будут значительнее и полнее. Мы намеренно подчеркиваем выражение «в одинаковые условия», потому что только в таком случае сравнение может быть законным.

Нравственное чувство, как и чувство красоты, воспитывается под влиянием определяющих идей и нравственных образцов. Чем виноват человек, если круг идей, в котором он вращается, слишком узок и недоброкачественен, а высоких образцов пред глазами нет? – Применение нравственных требований к жизни посредствуется, далее, различными условиями и обстоятельствами, с которыми встречается человек. А жизнь так сложна, отправления ее так многообразны и противоречивы. Удивительно ли, если простой и ясный смысл нравственных требований затмевается в умах и сердцах людей, в понимании их возникают разногласия и несообразности, а в осуществлении – послабления, уклонения и прямые нарушения? Было это прежде, наблюдается теперь и будет всегда. Но говорит ли это против всеобщности и единства нравственности? Разумеется нет. Исключения здесь, как и везде, только способствуют большей, так сказать, выпуклости общего правила.

Отрицание всеобщей и единой нравственности происходит обыкновенно во имя прогресса вообще и самой нравственности. «Как только моральные предписания получают самостоятельное бытие, – рассуждает Каутский, – они этим самым перестают служить элементом общественного прогресса. Они застывают, становятся консервативным элементом, тормозом дальнейшего развития». – Но моральные предписания только тогда и действительны, только тогда и властны над нами, когда мы мыслим их вечными, самостоятельными, самодовлеющими. Самостоятельность моральных предписаний, независимость их от нужд и целей человека, от различного соотношения социальных сил именно и является залогом их могучего влияния. Самостоятельность означает абсолютную истину, абсолютное добро, абсолютную справедливость, – а ведь только ради них Сократы могут выпивать цикуту, Джордано Бруно идти на костры, Галилеи повторять: «а все-таки вертится!» и тем самым укреплять значение этих ценностей.

IV. Нравственная оценка

Литература вопроса: Паульсен. Основы этики. – Циглер. Что такое нравственность? – Липпс. Основные вопросы этики. – Макензи. Этика. – Городенский. Нравственное сознание человечества. – Попов. Естественный нравственный закон

Все человеческие действия, как проявления нашей воли, имеют какие-либо мотивы и сопровождаются теми или другими следствиями. При нравственной оценке человеческих поступков возникает вопрос: на что следует обращать внимание – на мотивы их или последствия?

В противоположность телеологическому пониманию нравственности существует иное направление мысли, которое судит о нравственности человеческих поступков по их мотивам, обращает внимание на настроение, с которым совершаются они.

Первое – телеологическое – суждение превосходит второе своей кажущейся очевидностью. Истинные, действительные мотивы человеческих поступков и отношений известны нам очень редко, потому что кто может заглянуть другому в душу? Мы сами часто не знаем в точности истинных и конечных мотивов нашего собственного поведения. Ясно, что определить эти мотивы у других еще труднее. Тут имеет полное приложение столь драгоценное правило: «не судите, да не судимы будете».

Но совершенно такое же рассуждение мы можем выставить против общего блага, как телеологического начала нравственности. Оценить или высчитать, будет ли известный поступок иметь для блага человечества или для продолжительного благополучия одного данного народа добрые последствия, бывает совершенно невозможно. Вследствие неопределенности принципа общего блага он оставляет полный простор для казуистики. Нет ни одного общественного злодеяния, нет такого вопиющего нарушения справедливости, которое не оправдывалось бы именно с точки зрения общего блага. В древнем Риме во имя общего блага преследовали и мучили христиан. Рабство в древнем и новом мире поддерживалось для общего блага. Религиозные преследования в Византии и на Западе имели ту же цель.

Из этих примеров открывается невозможность сливать нравственную оценку с телеологической. С телеологической точки зрения можно говорить о полезности, приспособленности, большей пригодности известного рода поведения для достижения нравственных целей, но все эти понятия не носят на себе строго нравственного характера. Эти понятия взяты из опыта, из эмпирической действительности. Между тем понятие «нравственного» заключает в себе признак, возвышающий его над опытной действительностью: оно выражает не то, что есть, но то, что быть должно.

Нисколько не помогает видоизменение утилитарного принципа в том смысле, что добродетели по самой природе своей обладают тенденцией вызывать благоприятные последствия. Ведь тогда нравственность сводилась бы в конечном итоге к жизни, сообразной с человеческой природой, с ее высшими стремлениями. Но для того, чтобы поступать нравственно, еще недостаточно следовать своим наклонностям, хотя бы самым возвышенным. Даже в том случае, когда нравственный поступок соответствует природной склонности, не в этом лишь соответствии заключается его нравственное достоинство. Все моралисты делали различие между благотворительностью или добротой по темпераменту, по природе и благотворительностью или добротой по свободному выбору. Быть тем, чем человек есть по природе, не составляет никакой личной его нравственной ценности: природа нами получается. Но быть добрым по свободной решимости – это великое достоинство, так как тут человек поступает нравственно во имя чего-нибудь, признаваемого им высшим, святым, обязательным. Нравственность начинается с того момента, когда в сознании устанавливается тождество между естественным и должным поведением человека.

Несомненно, в обыкновенном словоупотреблении мы называем всякое действие хорошим, отрадным, если оно создает доброе, или вызывает его к жизни, если оно служит к осуществлению нравственных целей. Но в собственном смысле нравственную ценность оно имеет постольку, поскольку является симптомом или показателем нравственного строя личности. И это потому, что основная идея этики есть идея личности человека, единственного носителя нравственности. В нравственной области главное значение имеет личный почин, личная творческая энергия или личное одушевление к добру. Одарен ли известный человек много или мало, предназначен ли к великим или малым делам, это здесь безразлично. Для нравственного суждения имеет решение только одно, именно, как мы внутренне лично относимся к своим нравственным действиям. «Не ослабевать в усердии, духом пламенеть» ( Рим.12:11 ), – вот подлинно нравственное расположение души человеческой. Поэтому о моральном достоинстве отдельного поступка мы судим не на основании его объективных последствий, а на основании той симптоматической ценности, которая принадлежит в этом отношении данному единичному поступку. Такой именно смысл имеет евангельское изречение: «по плодам узнаете их» (Mф.7:16–18). Бедняк, который делит свои последние крохи с несчастным, делает больше в нравственном смысле, чем миллионер, обезпечивающий последнему достаточное содержание. Евангельская вдова, сделавшая ничтожный вклад в церковную сокровищницу, положила, по словам Христа, больше всех богачей, потому что те клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела. – Очевидно, нравственное величие открывается не в размерах самого дела и вытекающих из него результатов, а в личном устремлении духа человеческого к добру.

Личный, творческий характер нравственности в новейшей философской литературе особенно ярко подчеркнут со стороны Ницше. Положительная заслуга его нравственной философии состоит в резком осуждении пассивной нравственности, сводящейся к воздержанию от пороков и соблюдению внешних форм и предписаний закона, «Существуют такие, говорит Заратустра, которые сидят в своем болоте и так говорят из тростника: добродетель значить тихо сидеть в болоте. Мы никого не кусаем и уходим с дороги того, кто хочет кусаться». Пассивные существа могут удовлетворяться такою добродетелью, но личность, богатая внутренней нравственной силой, воспитанной путем самоопределения, жаждет положительного добра, выражающегося в личном творчестве. Больше жизни, движения, личного творчества, самоопределения в области добра, – вот положительные черты учения Ницше о сверхчеловеке.

Если личность, таким образом, имеет столь важное значение в нравственной области, то понятно, почему нравственная оценка должна исходить из мотивов, настроения действующей личности, а не из поступков с их следствиями.

Против нравственной оценки по мотивам иногда возражают, что часто поступки вытекают из чистых, благородных и идеальных мотивов и однако не могут быть названы нравственными. Известен рассказ о католическом святом Криспине, который воровал кожу у богатых людей для того, чтобы делать сапоги бедным. Несомненно, он руководился нравственным мотивом сострадания и милосердия, но никто не назовет его поступок нравственным. Итак, чистота мотивов не обезпечивает нравственности поступков.

В самом деле: неужели от служения нравственной цели всякое действие становится нравственным? Если мы будем отвечать на подобные вопросы утвердительно, то не придем ли к столь ославленному правилу иезуитов, что цель оправдывает и освящает средства?

Мы видим, что возражения против нравственной оценки человеческих действий и поступков по мотивам не существенны. Но мы имеем и положительные основания предпочитать эту оценку оценке по последствиям. Нравственное суждение произносится собственно не о факте, а о действующей личности. Это особенно ясно обнаруживается на вменяемости человеку его собственного поведения. Вменять человеку какое-нибудь действие значит измерять нравственную ценность действия по нравственной ценности личности, переносить нравственную оценку с действия на личность. Хорошим в нравственном смысле мы называем характер, духовный склад, внутренний строй личности, а не отдельный поступок. И общество может полагаться на человека, и он сам может быть уверен в себе только тогда и постольку, когда и поскольку он обладает нравственным характером, который проявит себя во всех отношениях и обстоятельствах, а не временно и случайно.

Высшая нравственность – христианская – отдает решительное предпочтение настроению, а на дело смотрит, как на естественное последствие этого настроения, нисколько не увеличивающее его ценности. Стоить только прочитать нагорную проповедь Иисуса Христа, и мы увидим, что Он полагал сущность нравственности во внутренней настроенности, запрещая не худые дела, как это было по преимуществу в Моисеевом законодательстве, а самые мысли дурные и похотливое вожделение. Евангелие – закон не буквы, а духа, определяющей не частные действия и поступки человека, а внутренний строй его жизни, внутренние его расположения и стремления. Оно говорит собственно не о том, что должен и чего не должен делать человек, но каков должен быть сам человек в его мыслях, желаниях и чувствах. Если настроение не переходит в дело по обстоятельствам независящим от воли нравственного деятеля, этим нравственная ценность настроения нисколько не уменьшается. Представим себе, напр., расслабленного, который ничего не может сделать для человечества. Между тем это состояние не препятствует ему иметь самый нравственный строй личности. В рассказе Тургенева «Живые мощи» образ параличной Лукерьи, до идеальности чуткой ко всему прекрасному и отзывчивой на все доброе, покорной и во всем довольной для себя, но жалостливо заступающейся пред случайно навестившим ее барином за бедных крестьян, полон трогательной нравственной красоты.

После этого нужно признать полную справедливость слов Канта: «добрая воля хороша не тем, что она делает, и не ее способностью к достижению намеченной цели, а просто хороша добродетелью хотения. Если бы вследствие особой немилости судьбы или скупости мачехи природы случилось, что у этой воли не хватало бы сил осуществить предположенное намерение, и в результате осталась бы только одна добрая воля (не простое желание, разумеется, а непоколебимая решимость), то и тогда она, подобно алмазу, блистала бы своим собственным светом, как заключающая всю ценность в самой себе».

Добрая в себе или чистая воля в терминологии Канта известна под именем «практического разума». Смысл этого названия тот, что воля определяется к действию сознанием его разумности, его объективного значения, а не в силу какого-либо субъективного (личного) влечения. Человек совершает нравственные действия по сознанию их разумности. Разум вносит в нравственные суждения всеобщность и необходимость, придает нравственным истинам обязательность и безусловность. Кант таким образом устанавливает наличность нравственных норм и идеалов, своего рода нравственных аксиом, которые остаются истинами всегда и везде, а не есть нечто относительное, соответствующее росту и развитию (эволюции) известного общества. В нравственной философии Канта дана, следовательно, ценная мысль, заложена предпосылка об абсолютных нравственных началах, одинаково истинных для всех времен и народов, о вечной и единой нравственной правде. Поэтому разумно понятое нравственное сознание должно соединяться с определенным нравственным содержанием, с определенными нравственными требованиями. Для нравственности небезразлично самое содержание ее, но она получает свою ценность от этого содержания. Нравственная оценка должна отсюда определяться не одним только чистым настроением доброй воли, но и соответствием с наивысшим по содержанию нравственным идеалом, вечными и неизменными нравственными принципами и положениями. Должен быть и внешний критерий для нравственной оценки. Такой критерий христианская нравственность указывает в Евангелии.

V. О нравственном долге

Литература вопроса: Соловьев Вл. Критика отвлеченных начал. – Гюйо. История и критика современных английских учений о нравственности. – Паульсен. Кант, его жизнь и учение. – Паульсен. Основа этики. – Попов. Естественный нравственный закон. – Городенский. Нравственное сознание человечества. – Дриль. Задачи воспитания и роль наследственности. Вестник психологии, год III (1906), вып. III

Нравственный долг нашел себе среди моралистов-философов сильного защитника и, можно сказать, даже панегириста в лице Канта «О, долг, – восклицает восторженно Кант, – ты возвышенное, великое имя!».

Заслуга Канта для нравственности в данном случае тем ценнее, что некоторые мыслители стараются уничтожить в этике самое понятие долга. В моральных системах гедонизма, эвдемонизма и утилитаризма нравственный долг подменивается представлением о правильно понятом интересе. В гедонизме добро сводится к наслаждению, в эвдемонизме – к счастию, в утилитаризме – к пользе. Эти моральные начала и определяют характер и содержание нравственных стремлений человека, его нравственного интереса.

Но Кант впадает в несомненную крайность, когда исключает вообще склонности из области нравственности. Кант полагал, что допускать влияние склонностей на ряду с долгом значит «загрязнять моральное настроение в его источнике». И это все равно, определяется ли воля склонностями чувственными или духовными, грубыми или возвышенными. Так, напр., делать по возможности благодеяния есть обязанность, долг, но помимо этого можно оказывать их по простой природной склонности, по чувству жалости. В последнем случае действия, хотя и вызывают одобрение, не имеют собственно нравственной цены.

Такое отношение между долгом и склонностями возможно только при обыденном, ходячем представлении о долге, как о чем-то внешнем по отношению к человеческому «я», противостоящем его внутренним склонностям и влечениям. Но если долг действительно обуздывает низшие чувственные влечения человеческой природы, он за то совпадает с высшими стремлениями человека. Нравственную ценность он получает только тогда, когда из внешнего правила с принудительной силой делается внутреннею потребностью человека, склонностью его духа, радостью его жизни. Ибсеновский Бранд, суровый и холодный ревнитель долга 14 , приносящей в жертву отвлеченной идее долга самые естественные человеческие чувства, до материнской любви включительно 15 , поражает героическою величавостью своего духа, но не трогает сердца. Его образ становится привлекательным лишь после того, как Бранд «согревается» чувством и в состоянии сказать о себе:

Цепь порвалась ледяная – могу

Плакать, любить и молиться.

Нравственно высок и прекрасен, – возвратимся к раннейшему примеру, – не тот человек, который оказывает благодеяния с холодным и принудительным сознанием долга, а тот, кто идет навстречу горю и нужде ближнего с сердцем, полным любви и участия, и находит в этом радость для себя. В любви заключается примирение долга и склонности. Поэтому любовь в смысле свободного тяготения к добру является такою же важною составною частью нравственности, как и сознание долга. Мудрым психологом заявляет себя ветхозаветный псалмопевец, когда говорит: «если бы не закон Твой был утешением моим, погиб бы я в бедствии моем. Как люблю я закон Твой! Весь день размышляю о нем. Откровения Твои я принял, как наследие навеки; ибо они веселие сердца моего» ( Псал.118, 92, 97, 111 ).

Птак, долг получает подлинную нравственную ценность, когда он соединяется с чувством любви. Тогда он становится влечением сердца, внутренним побуждением человеческого существа.

Отсюда долг имеет самостоятельное, первичное, а не производное значение.

Эволюционная мораль, связанная главным образом с именем Спенсера, рассматривает долг, как наследственную принудительную власть прошедшего, воплотившуюся в органической структуре (устройстве) человечества. Мои предшественники, отцы и деды, простирая свое влияние на все времена, налагают на меня обязательства, которые я в свою очередь наложу на будущие поколения. Нервные изменения, повторяясь из века в век, оформили мозг, создали в нем настоящий нравственный орган, который, хотя и невидим, тем не менее аналогичен органам чувств. Когда нравственное чувство, вытекающее из наследственной структуры мозга, оскорблено или удовлетворено, оно производит очень реальные страдания и удовольствия. Нравственная привычка, создавшая себе орган в нервной системе, становится уже инстинктом, который перелагается наследственно и побуждает человека к соответствующей ему деятельности. – Так возникает, по аргументации Спенсера, «органическая нравственность». При анализе ее важно остановиться рассмотрением на значении в нравственности наследственности и инстинкта.

Действие в человеческой жизни закона наследственности, по которому родители передают детям физические особенности, родовые и индивидуальные, а также психические предрасположения, неоспоримо. Современной наукой установлено, что наследственно передаются особенности мускульной и кровеносной систем, равно как нервной системы вообще, а также простейшие психические особенности, каковы особенности чувствительности вообще и отдельных душевных эмоций – страстей, влечений. Мы уже, напр., не можем с таким спокойствием смотреть не только на страдания людей, но и животных, как это делают некультурные расы или делали народы древнего мира. Мы не только не считаем за предосудительную слабость обморок грека Хилона во время безумной бойни в цирке Нерона, как это изображено в романе Сенкевича, но нас бьет по нервам даже свист извозничьего кнута, стегающего клячу. Объясняется это утончением нервной чувствительности, которая создалась культурной наследственностью. Из этого примера видно, в каком объеме и смысле можно утверждать, что каждый из нас приносит с собой в самой психической организации условия для образования известных нравственных понятий. Таких общих природных предрасположений к развитию нравственного характера отрицать нельзя. Иначе было бы непонятно, почему только у человека появляется нравственность, и почему никакими усилиями нельзя создать ее у животных.

Роль наследственности у животных особенно наглядно выражается в преемственной передаче инстинктов. Над животными инстинкт сохраняет свою силу потому, что их действия отличаются явно выраженным автоматическим характером. Но стоит перейти от животных к человеку, и мы встречаемся с новым важным фактом – сознанием, рефлексией. У животных инстинкт механичен: он не сознает цели, которую преследует, он не знает себя. Оттого то он охватывает так мало действий, но охватывает их сильно. Человек сознает, что он делает, и почему он делает это. И это сознание избавляет его от безусловного и необходимого подчинения своим инстинктам. Вообще инстинкт отличается лишь большею жизненностью, чем он более, так сказать, безсознателен. С расширением же и углублением сознания он ослабляется. Когда при посредстве ума достигается то же самое, что раньше достигалось при помощи инстинкта, последний должен исчезнуть. «Нервные изменения», которые соответствуют каждому инстинкту, также должны изгладиться: природа уничтожает всякий орган, без которого она может обойтись.

VI. Нравственное совершенствование и естественное совершенство

Литература вопроса: Тареев М. Цель и смысл жизни. – Риль. Ницше, как художник и мыслитель. – Фуллье. Ницше и имморализм. – Грот. Нравственные идеалы нашего времени: Фридрих Ницше и Лев Толстой. – Гусев А. О сущности религиозно-нравственного учения Л.Н. Толстого. – Антоний. Собр. сочин. т. III. Статьи, посвященные характеристике воззрений Л. Толстого.

Естественное совершенство ставили целью человеческой жизни еще классические народы. «Человек есть мера всех вещей», «истинная жизнь есть жизнь, сообразная с человеческой природой»: эти положения известны нам из древнейшей греческой моральной философии. И многие новейшие мыслители видят высшее нравственное благо в соответствующем развитии естественных сил и способностей человека. Но особенно выделяется между ними в качестве защитника идеи естественного совершенства недавно умерший немецкий мыслитель Фридрих Ницше. Имя Ницше в последнее время сделалось очень популярным. Его идеи нашли быстрое распространение, завладели сознанием современного общества. Поэтому на его моральном учении необходимо остановиться с особенным вниманием.

Единственный смысл жизни человечества, по Ницше, состоит в возможно полном раскрытии личности человеческой, в улучшении типа человека, породы людей – животных, до достижения ими нового усовершенствованного вида – «сверхчеловека». Человек должен сознать свою мощь и сознательно стремиться к тому, чтобы выработать себя в высший человеческий вид. Он должен превзойти самого себя, перерости себя в направлении к высшему бытию «Сверхчеловек это – смысл земли».

Так как не все люди по своей организации доступны такому усовершенствованию, то надо признать господство высших натур», могучих, «сильных людей воли и дела», и рассматривать массы, как пассивное орудие и пьедестал для возвеличения этих личностей. Толпа и сверхчеловек – полярные понятия в философии Ницше. Поэтому существует двоякая мораль – для сильных и слабых, для господ и рабов. Первые должны попирать ногами все, что служить препятствием им, начиная с людей низших пли просто обыкновенных. Основной двигатель каждого существа есть «воля к власти и владычеству». «В чем добро? – спрашивает Ницше. Во всем, что возвышает чувство силы и власти и желание этой власти в человеке. – В чем зло? – Во всем, что исходит из слабости».

Ницше учит о «природном» совершенстве. Он проповедует возврат к природе, т. е. к инстинктам, так как «все доброе инстинктивно», – иначе сказать: к полному и всестороннему раскрытию всех сил и способностей естественного, «животного» человека. С особенною любовью, даже с каким-то странным наслаждением, Ницше пользуется всяким случаем, чтобы соединять термины «животное» и «человек». В сверхчеловеке воля достигает наивысшей интенсивности, полноты, расцвета жизни, которая бьет через край, выражаясь в «дарящей добродетели». «Дающая добродетель есть высшая из добродетелей», говорит Ницше. – Какая же цель этой интенсивности жизни, этого стремления превзойти самого себя, раскрыть высшую индивидуальность? Macht auslassen, неоднократно повторяет Ницше, т. е. чтобы проявлять свою власть, силу над другими.

Сообразно с своим основным принципом нравственности – «волей к власти и могуществу» – Ницше представляет идеал нравственного героя в образе «гордого, здорового, жизнерадостного человека», который упивается своею властью, любуется сам собою: «мы знатные, мы добрые, мы прекрасные, мы счастливые». Самодовольство, самолюбование и вытекающие отсюда величание собою, гордость и презрение к «стадной толпе» – обыкновенным смертным – отличают сверхчеловека у Ницше.

Здесь-то и находится главная – Ахиллесова- пята нравственной философии Ницше. Ничто не вносит в такой степени разлагающее начало в нравственность, как стремление к своеличному обладанию нравственным абсолютным совершенством, достижению его собственными силами. Мы имеем бессмертный образец и тип такой нравственности в приточном евангельском фарисее. Самодовольство погубило евангельского фарисея. Оно свело его нравственность к законнической самоправедности. Оно повело его к ложной, горделивой переоценке своего внутреннего настроения: «я не таков, как прочие люди». Оно убило в нем самый дуг нравственности – милость, веру, любовь ( Лк. 18:11–12 сн. 11,42; Мф.23, 22 ). Дорогою ценою оплачивают люди свое стремление к своеличному абсолютному совершенству. Истинные представители нравственного делания и великие учители человечества на этом поприще хорошо знают пагубное для нравственности значение гордого стремления к своеличному совершенству и горячо предостерегают человека от этого стремления. «Признак целомудрия, пишет св. Григорий Богослов, знать меру своей жизни. Равно для тебя худо – и отложить благую надежду, и возыметь слишком смелую мысль, что не трудно быть совершенным».

Другим, видным в ряду современных мыслителей, защитником идеи естественного совершенства является Л. Н. Толстой. В отличие от Ницше Толстой учить не о природном, биологическом совершенстве, а о духовном. Толстой различает в человеке «животную личность» и «разумное сознание» или истинное разумение жизни. Истинная наша жизнь, которую мы сами созидаем, есть, по Толстому, наша разумная жизнь, а тело и вещество, «с существованием которых она неразрывно связана», живут своею особою жизнию, которая относится к нашей жизни, как орудие и материал для нашей работы. Человек не может не видеть, что животная личность, подлежащая времени, есть нечто «непрестанно погибающее, стремящееся к смерти», а потому «первым условием для достижения его истинного блага, в чем бы оно ни состояло, должно быть отречение от животной жизни». «Человек исполнил закон жизни, чем более подчинил он свою животную личность разуму и проявил силу любви к другим. По разумному сознанию о жизни всякий видит свое благо «в благах других и в страданиях за это благо других». В этой-то любви ко всему живому, в этом-то желании блага всем и проявляется божество в людях, которое есть сама любовь. С этим определенным отношением к миру человек уже является в мир из вневременной и внепространственной области бытия. Являясь в мир, человек должен сообщить дальнейшее движение или развитие этому отношению, состоящее в большем и большем подчинении его животной личности требованиям его разумного сознания. Духовное возрождение, о котором говорит Христос, есть, по уверению Толстого, не только пробуждение дотоле дремавшего в человеке, неразлучного с ним, разумного сознания, но вместе с тем оно есть и начало такого образа жизни, который согласен с требованиями разумного сознания.

Как видим, Толстой значительно отличается от Ницше. Он выступает резким противником животной биологической личности в человеке. Толстой имеет в виду духовную личность человека, учит о духовном совершенстве его. Его идеалом служит не культурное усовершенствование «сверхчеловека», но раскрытие божеских чувств и помыслов в человеке при настоящих естественных условиях жизни.

Но значительно отличаясь от Ницше, Толстой разделяет основную ошибку его, что человек сам, путем собственных усилий, может улучшить свою нравственную жизнь. И у него, как у Ницше, мы видим то же стремление к своеличному абсолютному нравственному совершенству. Такая оптимистическая точка зрения на человека фальшива. Самопроизвольное зарождение жизни в окружающей нас внешней природе теперь признается немыслимым всеми первоклассными натуралистами. Жизнь может порождаться только жизнью. Новый высший вид в органической природе возникает не сам собою, но благодаря особым жизненным условиям и влияниям. Тот же самый закон имеет приложение к духовной жизни. Возникновение в человеке новой духовной жизни или, по терминологии Толстого, внутреннее пробуждение человека невозможно без внешнего Божественного благодатного воздействия. Христианская нравственная жизнь есть дар Божий, новое Божие творчество. Как слепых сделать зрячими и хромых ходячими, или пустыню цветистым садом не может естественная сила, так и людей сделать добрыми и нравственными. Может сделать все это лишь сила новой благодатной жизни, открытой во Христе, и наша задача состоит именно в том, чтобы войти в эту новую жизнь, привиться ко Христу, как ветвь прививается к лозе, принять в себя благодать, как дарственную и оплодотворяющую силу.

Каждый человек знает, что его телесный организм не живет только за счет тех средств, которые заключаются в нем самом. Напротив, продолжение и развитие его телесной жизни условливается притоком и ассимиляцией (усвоением) вне его находящихся жизнетворных начал. Тем не менее может обойтись без высшей внешней поддержки и благодатного руководства духовно-нравственная жизнь человека. Вера в свои собственные силы не должна быть самообманною. Никогда не нужно забывать, что, как говорит поэт,

Нам суждены лишь благие порывы,

Но свершить ничего не дано.

Все несовершенство естественной разумной морали едва ли можно иллюстрировать лучше, как отношением того же Толстого к христианской заповеди о любви к врагам. «Любить врагов?» – спрашивает Толстой в своем сочинении «о жизни», – «но это невозможно. Это было бы одно из тех прекрасных выражений, на которое нельзя смотреть иначе, как на указание недостижимого нравственного идеала. Можно не вредить своему врагу, но любить его нельзя. Не мог Христос предписывать невозможное». Но что невозможно у людей, то возможно у Бога; что невозможно для морали естественного разума, то возможно для христианского.

Итак, своеличное абсолютное нравственное совершенство недостижимо для человека. Ни один человек, сколько бы он ни думал, сколько бы ни напрягал усилий, не может прибавить себе росту, хотя бы на локоть. Ребенок напр. растет без всяких усилий с его стороны. Выполнены известные условия, и рост совершается. Но никому не придет в голову приказывать ребенку расти, и у докторов нет рецепта для роста. Они могут сказать, как рост может быть задержан или ослаблен, но самый процесс роста не подлежит их контролю. То же самое применимо к духовному, нравственному возрастанию человека. Нравственность есть жизненный процесс, столь же независимый от личных усилий человека, хотя обусловливаемый ими, как и телесный рост его.

Мало того: собственные естественные усилия могут иногда парализовать нравственный рост человека. Нужно различать между стремлением к абсолютному естественному совершенству и стремлением к совершенствованию. Стремление к совершенствованию соединяется с признанием природной ограниченности человека. «Когда исполните все, повеленное вам, говорите: мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что должны были сделать» ( Лк.17:10 ). Стремление же к естественному совершенству сопровождается самолюбивым стремлением к своеличному самодовольному обладанию абсолютным совершенством, порождает следовательно, нравственное зло. Здесь можно провести аналогию с познавательною областью. Стремление к истине в знании, конечно, добро, но представление о своеличном обладании полною абсолютною истиною пагубно для знания. Залогом достижения истины и прогресса знания является сознание, что я знаю лишь то, что ничего не знаю. Точно также залогом нравственного совершенствования служит смиренное сознание, что в нравственном возрастании «ни насаждаяй есть что, ни напаяй, но возращаяй Бог» ( 1Кор.3:7 ).

VII. Нравственность и религия

Литература вопроса: Мартенсен. Христианское учение о нравственности. – Соловьев Влад. Оправдание добра. – Паульсен. Основы этики. – Несмелов. Наука о человеке, т.1. – Тареев. Истина и символы в области духа. – Городенский. Нравственное сознание человечества. – Лютардт. Апология христианства.

Вопрос о взаимоотношении между нравственностью и религией решается новейшей научной этикою в смысле независимости нравственности от религии. В качестве авторитета она ссылается на Канта, который провозгласил автономию нравственности т. е. ее самозаконность. Автономия нравственности состоит в том, что воля человека определяется к нравственной деятельности не отвне данным законом, но лежащим в самой природе человека.

В признании Кантом нравственности автономною есть относительная доля истины. Нравственность действительно самозаконна, поскольку она коренится в природе человека и представляет собою общую норму для всех людей. По выражению ап. Павла, «дело закона (нравственного) написано у людей в сердцах», так что и язычники в силу его, помимо положительной откровенной религии, сознают и творят добро ( Рим.2:14–12 ). Отсюда, когда, напр., миссионер убеждает мусульманина или язычника в превосходстве христианского нравственного учения, то он, очевидно, предполагает в своем слушателе присутствие (по крайней мере в потенциальном, скрытом состоянии) тех же самых нравственных норм, как и его собственные. Значит, эти нормы, общие христианину с язычником, представляют собою нечто самостоятельное, не сводимое к содержанию положительной религии вообще. Что нравственность фактически может существовать отрешенно от религии, – этого нельзя отрицать. Она была возможна на почве древнеязыческой. Стоит только вспомнить напр. стоиков, которые раскрывали возвышенное нравственное учение. Тем более возможен расцвет автономной нравственности в новейшее время. Можно определяться в жизни идеей честности, человеческого достоинства, гуманности, помимо религиозного основания и религиозных мотивов. Автономная нравственность есть ценное свидетельство первичности и неискоренимости нравственных и идеальных стремлений и способностей человеческой природы.

Но автономисты идут далее. Они утверждают, что разум человека есть единственный источник и причина бытия нравственного закона. Нравственный закон, по их мнению, есть произведение самого человека. Они отвергают в самом принципе связь нравственности с религией и проповедуют безрелигиозную или неверующую нравственность, как норму. Это – неправда по следующим соображениям.

Нравственное сознание возникает у человека из идеальной природы его личности. Эта идеальность выражается в том, что человек сознает себя разумно-свободной личностью и в силу этого сознания отделяет свою жизнь от жизни внешнего мира. Он определяется в своей деятельности не чувственными побуждениями своей физической природы, а свободно – разумными требованиями своей духовной личности. Существо же нравственного сознания в том именно и заключается, что физические побуждения воли считаются не соответствующими действительной природе человеческой личности, и потому все чувственное содержание жизни считается содержанием не истинной жизни личности. Наоборот, все духовные побуждения воли человека считаются выражением подлинной природы личности, и потому все духовное содержание жизни считается содержанием истинной жизни личности. Другими словами: чувственный уклад жизни признается нравственным сознанием не истинно-нравственною жизнью, а духовный строй жизни – истинно нравственною жизнью. Но вся беда в том, что истинная жизнь, о которой говорит человеку нравственное сознание, в действительности неосуществима, потому что человек есть чувственное существо, подчиненное физическим законам существования. Значит, нравственное сознание раскрывает человеку не естественный закон его собственной наличной жизни, а только образ истинного бытия совершенной безусловной личности, которая живет истинною жизнию. Итак, выходя из идеальной природы своей личности, как образа Верховной Безусловной Личности, Которой действительно принадлежит истинная нравственная жизнь, человек приходит к сознанию и утверждению бытия Божия, a вместе с тем приходит и к обоснованию своего нравственного развития на почве религии. При сознании себя, как образа Божия, человек находит свою истинную жизнь в жизни по образу Божию, в богоподобии. Такая обязанность стремиться к достижению богоподобной жизни, как истинной, сознается каждым человеком, и ее-то сознание и предъявляется человеку в идее нравственного закона жизни. Значит, нравственный закон не a priori дан человеку, как думает Кант, а возникает из религиозного сознания человека. Нравственное, долженствующее быть осуществленным, истинное есть лишь богоподобное, так что идея богоподобия является основоположением морали человека, критерием нравственных действий человека и основанием для нравственного развития его.

Это умозаключение о тесном внутреннем взаимоотношении нравственности и религии стоит в полном соответствии с историческим опытом человечества. Правила поведения с самого начала истории тесно ассоциировались с религиозною жизнью, и такая связь наиболее способствовала тому, что человек сделал себе из этих правил нечто священное, высочайшее и независимое от воли человеческой. Это и неудивительно. На первых ступенях культуры религия имеет неизмеримо громадное значение: она обнимает и проникает собою всю жизнь первообщинного человека и определяет нормы его поведения. Вот почему всюду мы видим, что именно религией определяются правила жизни, все то, что должно и не должно, можно и нельзя. Нравы санкционируются богами, предписания религии и нравственности составляют единый кодекс законов, благочестие и нравственность рассматриваются, как тожественные вещи. Особенно ясно иллюстрирует это положение система так называемого табу. Табу есть религиозное запрещение, налагавшее на известные вещи и лица печать неприкосновенности. Это создавало в уме и сердце дикаря особую категорию позволенного и непозволенного, причем то и другое носило в глазах его абсолютный характер, так, что одна мысль о нарушении запрещения вызывала религиозный ужас. Таким образом, система табу оказывала громадное влияние на воспитание нравственного чувства. – С другой стороны, идея нравственного возмездия, проявляющаяся в той или другой степени у всех народов, всюду связывалась с верой в Высшее Существо. Для некультурного даже человека его мораль не есть простая привычка общежития или случайный каприз одного из бесчисленных божков. Она представляет собою объективный закон мирового значения: потому именно Творец и Промыслитель мира должен явиться высшим блюстителем ее интересов.

Тут, впрочем, весьма важно устранить следующее недоумение. Нравственный уровень развития известного народа, как то показывает история религий, отражается на религиозных представлениях о богах. Божества представляют собою олицетворение нравственных идеалов, господствующих в ту или другую эпоху у известного народа. Древние греки не смущались переносить некогда человеческие страсти и грехи на богов. С постепенным же прояснением нравственного сознания образы богов становились у них чище и возвышеннее. Итак, по-видимому, религиозные представления зависят от морали, а не наоборот.

Несомненно, нравственное очищение и, так сказать, просветление естественной религии – исторический факт. Но что же он доказывает? С одной стороны то, что языческая религия не в состоянии была сообщить здорового и одушевляющего начала для истинной и чистой нравственности: политеизм сам в себе носил зерно нравственного разложения. С другой стороны, отмеченный факт свидетельствует, что нравственное сознание может развиваться без содействия религии или, другими словами, свидетельствует об автономии нравственности, что мы отмечали выше. Но все дело в том, что нельзя остановиться на моральной автономии, признать ее безусловною, самодовлеющею. Моральная автономия, совершенно освободившаяся от религии и замкнувшаяся в своей области, не может заявлять притязания на главное свойство нравственности – абсолютность или безусловность ее требований. Покажем это на примерах. С точки зрения aвтономно-разумной морали нельзя требовать от человека: «продавайте имения ваши и давайте милостыню», нельзя требовать от него такого отношения к своему богатству, чтобы он становился нищим. Разумная мораль осуждает благотворительность, разоряющую самый источник благотворения (Цицерон). Разумно советуют давать нищему не более, но и не менее, чем сколько нужно, чтобы стать ему на ноги и зарабатывать самому. С точки зрения автономно-разумной морали нельзя придти к таким абсолютным требованиям нравственности: всех люби, всегда прощай, никого не суди, люби до самопожертвования. Автономно-разумная мораль всегда будет задавать вопросы: «сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз?». «Сколько мне отдать из имения своего? не десятую ли часть?». Нравственность может заимствовать абсолютность только от религии, которая по самой сущности своей есть отношение к абсолютному. Ясно, почему такого абсолютного характера нравственность не могла получить от языческих религий. Такую абсолютность могла придать нравственности только духовная религия, потому что абсолютность может развиться лишь в области духа, есть категория духа. И мы видим, что христианство, единственная духовная религия, вносит абсолютность в нравственную жизнь, дает абсолютное выражение нравственной заповеди. В Евангелии не предоставлено нам любить Бога и ближнего немного или сколько кому угодно, но прямо и определенно заповедуется любить их всем сердцем, всей душой и всею мыслию. В Евангелии заповедуется не только не прелюбодействовать, но даже не смотреть на женщину с вожделением, вовсе не клясться и т. п. Все заповеди Евангелия носят на себе безусловный характер. И это потому, что евангельская мораль есть мораль религиозная. А религиозное устремление духа есть именно устремление к абсолютному: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Mф.5:48). Религиозное, в отличие от мирского, земного, и есть именно абсолютное, здесь все рассматривается sub specie aeterni, sub specie absoluti.

Итак, если хотят решать вопрос о первенстве религии или морали в процессе их развития, о тесной связи их или полном разрыве, то пусть обращаются к совершеннейшему воплощению нравственности в христианстве, а не останавливаются на нравственности языческой.

Абсолютность истинной нравственности проявляется не только в возвышенности и безусловности ее требований, а и в том, что она захватывает всего человека, становится неотъемлемою частью его духа. Мирская, безрелигиозная нравственность слагается из множества отдельных добродетелей и обязанностей, так как и самый мир многообразен. Только жизнь в Боге есть жизнь целостная, вырастающая из одного корня. И это потому, что только религия в состоянии охватить человека целиком – всю жизнь его, все помыслы, все чувства, все восприятия, все поступки. Моралисты древнего мира выработали множество отдельных добродетелей, и нравственные герои древнего мира сильны тою или другою добродетелью. Но из наблюдений над всеми ними мы выносим то впечатление, что средоточие их существа не проникнуто и не обновлено духом нравственности так, чтобы он мог проявлять себя во всех отношениях. Они блистают отдельными добродетелями: Аристид – справедливостью, Эпаминонд – правдивостью, Кимон – щедростью, Леонид – любовью к отечеству и т. д., но они не представляют собою воплощение духа нравственности. Сократ был образцом благородного грека, но он в последние часы своей жизни относился бессердечно к своей жене и детям. Платон и Аристотель были учителями нравственной мудрости, но их приговор над нравственными заблуждениями своего народа был более чем снисходительный. Катон вошел в пословицу по своей честности в общественной жизни, но он был жесток по отношению к своим врагам. И так можно бы привести еще больше примеров. Мы повсюду видим только отдельные добродетели, но не видим той внутренней целостности, той полноты любви и чистоты духовной, которою так богаты истинные христиане. «В чисто человеческом мире – говорит известный психолог Джемс, – лишенном Бога, призыв к нашей моральной энергии лишен своей высшей двигательной силы. Правда, что жизнь и в таком мире по преимуществу этическая симфония, но разыгрывается она в пределах пары жалких октав, и бесконечная скала ценностей не открывает ее. Но если мы верим в то, что существует Бог, и что Он предъявляет к нам известные требования, – пред нами открывается безконечная перспектива. Скала симфонии бесконечно удлиняется. Наиболее императивные идеалы возвышают голос с совершенно новой для нас объективностью и настоятельностью обращаются к нам с глубоко волнующим нас, трагическим, требовательным призывом. Все религиозные люди обладают высшею степенью энергии, долготерпения и мужества, а также способностью переносить все жизненные бедствия. Вот почему религия всегда прижимает к стене безверия». 26

Итак, моральная энергия и целостность нравственного характера, составляющие характерные свойства религиозной нравственности, возвышают ее над нравственностью автономной. Они служат необходимыми условиями нравственного прогресса, понимаемого не в количественном, утилитарном смысле, а качественном, – в смысле большей интенсивности и чистоты добра для победы его над злом. Отсюда глубокий смысл приобретают слова Виктора Гюго: «прогресс должен верить в Бога. Добро не может иметь безбожного служителя. Атеист есть дурной вожак человеческого рода».

VIII. Нравственность и свобода воли

Литература вопроса: Джеймс. Психология. – Джеймс. Зависимость веры от воли. – Вундт. Этика. – Липпс. Основные вопросы этики. – Челпанов. Введение в философию. – Паульсен. Основы этики. – Мюрхед. Основные начала морали. – Труды Моск. психологического общества. Вып. III. О свободе воли. – Несмелов. Наука о человеке. – Янышев. Православно-христианское учение о нравственности. – Balch, Introduction to the study of christian Ethics.

Вопрос о свободе воли собственно относится к области психологии, но и в этике он имеет большое значение. Нравственность есть, как известно, волевая деятельность. Она требует известного волевого усилия, затраты психической энергии. Дело обстоит не так, что у меня есть кодекс известных правил, внушенных мне раннее, заимствованных из данной среды или существующих в форме инстинкта, а задача морали заключается лишь в том, чтобы подводить поступки под данный кодекс и принимать или отбрасывать их, как подходящее или неподходящее. Каждый отдельный человек должен самостоятельно и для себя поставить проблему морали, он должен решить для себя, что хорошо и что дурно. Значит, нравственность предполагает известное моральное творчество со стороны каждого человека, которое немыслимо без свободной воли. Свобода – понятие не отрицательное; она означает не только отсутствие стеснений или принуждения. Свобода – понятие положительное; она есть синоним внутреннего духовного творчества человеческой личности. Быть свободным это значит действовать по побуждениям, которые исходят не от кого или чего-нибудь другого, а от меня самого, – поступать по личному почину, по собственной инициативе, в силу самоопределения. «Хочешь ли ты, чтобы это было так или иначе», – вот пробный вопрос, который мы задаем, по словам Джемса, в теории морали и практики, и в нем видим мерило, по которому оцениваем нравственное достоинство человека, сокровенную сущность его духовной природы. В, этом смысле совершенно справедливы слова Ибсеновского Бранда:

Простится то, чего не сможешь.

Чего ж не захотел ты, – никогда.

Но в истории человеческой мысли мы встречаемся с направлением, которое отрицает свободу воли у человека и ее значение для этики. Направление это известно под именем детерминизма. Детерминизм вообще утверждает, что всякое действие человека определяется достаточными причинами, без которых оно не может произойти, а при наличности которых происходит с необходимостию. Возникши в качестве противовеса индетерминизму, допускавшему безусловную свободу воли в смысле ее независимости от предшествующих причин, детерминизм высказал много ценного и справедливого. Он утвердил мысль о законосообразности не только физических, но и душевных явлений, показал, что последние могут быть поставлены в причинную зависимость, так что душевную жизнь можно рассматривать с научной точки зрения.

Но причинность духовную нужно отличать от причинности физической. В физическом порядке природы каждое действие с математической точностью отражает, свою причину. Здесь все предопределено причиной – и общий характер явлений, и их мельчайшие частности. Причина, как выражается Вундт, эквивалентна (вполне совпадает) действию. Вот почему в физической природе и наблюдается всегдашнее единообразие явлений. Не то в духовной области. Здесь между причиной и действием очень часто замечается качественное, различие. Причина выступает здесь с новым характером – творческим, почему она обнаруживается в действиях новых, до тех пор фактически не осуществлявшихся. Ясно, что при таком понимании причинности полного однообразия явлений предполагается, определяемость их понимается в самых общих чертах, и свобода воли сохраняется. – Известный позитивист Тэн говорит: «единственное различие между проблемами нравственными и физическими состоит в том, что в первом случае направление и объем сил нельзя вычислить с такою же точностию, как это можно сделать во втором 27 . А отчего это? Оттого, что здесь вмешивается внутренний формирующий принцип человеческий, индивидуальный и свободный.

В мире физическом действие всегда равно противодействию; здесь все управляется с неизменною правильностию законами притяжения и отталкивания. Вот почему мы наблюдаем здесь только продолжение, а не развитие. В области духа действующею силой выступает живая душа человека с ее стремлением к активной деятельности 28 , с ее жаждой подвига и новых путей и форм нравственности. Отсюда прогресс и регресс в нравственности, в этом тайна творческой индивидуальности человека в этой области. Чтобы выяснить себе роль творчества в данном случае, полезно сопоставить его с творчеством, напр., художественным. Мы можем очень хорошо знать общий замысел художника, при разборе его произведений подметить законы, которыми руководился художник при создании своего произведения, но не можем, отправляясь от них, воспроизвести или построить это произведение. Тут нужно пережить творческий процесс художника. Так бывает и при обсуждении психических явлений вообще и нравственных в частности. До известной степени мы способны указать их внутреннее соответствие с мотивами, вызвавшими их, но дальше этого мы не в состоянии идти: там уж начинается область творчества.

Детерминисты ссылаются на общий закон, по которому «нет действия без причин». – Действительно закон причинности имеет всеобщее применение. Но нравственные акты отличаются от других явлений тем, что их причины лежат не только позади, но и впереди их: это – не только «причины действующие», но и «причины конечные», т. е. цели. Между тем как в мире физическом то, что должно быть, обусловливается тем, что есть, в мире нравственном, наоборот, то, что есть, обусловливается тем, что должно быть. – Кто же ставит цели и определяет нормы должного для деятельности воли? Их определяет и ставит наш собственный разум, – и вот именно это является условием нашей свободы. Наша мысль творчески перерабатывает свои представления, дает им оценку по своим логическим и моральным законам, превращает их в цели наших стремлений и таким образом сама полагает в них причины для наших действий. Если действие обусловливается исключительно физическими или психологическими причинами (влечением, напр., как у животных) и совершается без сознания целей или вопреки им, оно необходимо; если же оно определяется логическими или моральными основаниями и происходит с ясным сознанием целей, оно свободно. Другими словами: воля свободна лишь в той мере, в какой она разумна. Само собой понятно, что свобода разума не есть произвол или безпричинный каприз: допустить что-нибудь такое значило бы признать разум перазумным. Разум также подчиняется закону причинности, но этот закон получает в нем совершенно своеобразную форму, – форму закона достаточного основания. В его актах также есть элемент необходимости, но эта необходимость не есть физическая или психологическая неизбежность, а логическая и нравственная обязательность. Зависимость разума от своих внутренних оснований есть его зависимость от самого себя; признание логической или нравственной обязательности за вытекающими из них следствиями есть его автономия. Понятие свободы немыслимо без этой автономии разума.

В противовес такой автономии детерминисты указывают на то, что свобода воли неотделима от характера человека и есть его необходимое следствие. Всякое действие человека, по Шопенгауэру, есть необходимый продукт сложившегося характера и привходящего мотива.

Правда, нравственным мы называем не отдельный поступок, а цельный характер, внутренний строй личности, так что человек в нравственном отношении способен в каждую минуту не на все, а только на то, что ему свойственно. Общий душевный склад человека отражается на его поступках. Но характер человека есть как бы только общая тема, которую он должен художественно и своеобразно воплотить в жизни. Жизнь человеческой личности не есть однообразное движение по прямой линии в каком-нибудь одном направлении. Человеческая индивидуальность состоит не в том, что для каждой из них отмерена заранее вычисленная сумма добра и зла, которую она может воплотить в жизни, а в том, что каждая по своему совершает путь бесконечных превращений. В этом корень трагизма и красоты нашей жизни, источник того, что каждый человек есть действительно творец своей судьбы, кузнец своего счастья, каков бы ни был его прирожденный характер.

То, конечно, несомненно, что в каждом человеке мы находим природные естественные склонности и наследственные особенности (напр. живой темперамент или, наоборот, предрасположение к медлительности). На наш характер постоянно воздействует далее внешняя среда – обстоятельства, вещи, люди. Все это можно считать отвне данным, независимым от нашей воли. Но с другой стороны все эти данные представляют собою лишь сырой материал для нравственной обработки. Характер есть приобретенная привычка управлять естественными склонностями и внешними влияниями известным образом, в направлении сознательно понятных целей. Каждая, продуманная мною, мысль, каждое мое прошлое хотение, каждая уступка какому-либо искушению или сопротивление ему также содействуют определению моего характера. Значит, я сам могу сделать многое для выработки моего характера и нравственного строя моей личности. Характер не есть что-либо в буквальном смысле врожденное, замкнутое, неизменное; он есть наше собственное дело. Характер постоянно образуется и показывает прямо власть и силу нашего духа. Внутренний мир человека слагается не путем механического воздействия со стороны душевных влечений, вещей и людей. Человек не представляет собою только равнодействующую всех этих влияний. Он сам реагирует (воздействует) на внутреннее влечения и внешние раздражения и таким образом может видоизменять свой характер, если пожелает этого. На этом основано сознание ответственности за свои поступки и их вменяемости человеку, которые сопровождаются таким или другим движением нравственного чувства.

Итак, мы не рождаемся свободными, – в этом можно сделать уступку детерминистам, – но мы рождаемся способными к свободе. В силу того, что мы можем и должны все более и более облагораживать нашу физическую и психическую природу, нам, следовательно, предстоит вырабатывать наше собственное «я», наше самосознание, наше самоопределение. Развитие самосознания, расширение умственного кругозора, воспитание воли, самоопределения есть процесс самоосвобождения от природных побуждений, внешних влияний, процесс укрепления и утверждения свободы. Развитие самоопределения, свободы совпадает с развитием личности. Не даром людей, не развивших в себе этой способности, действующих под чужим влиянием, по чужой указке, называют безличными. О них ядовито заметил Тургенев:

Сжигал то, чему покланялся,

Покланялся тому, что сжигал.

Конечно, этот процесс освобождения воли не есть процесс разрыва всяких причинных связей. Он есть процесс постепенной замены связей ненормальных связями нормальными, связей необходимости связями свободы. Ложь, предрассудки, суеверия опутывают и связывают человека. Истина, познания уничтожают эти путы, и человеку для того, чтобы быть свободным, нужно не освобождаться от познания, а, наоборот, расширять и умножать их. Христос сказал: «познаете истину, и истина сделает вас свободными» ( Ин. 8:32 ). Равным образом низшие влечения природы, страсти порабощают человека: воля его является связанною. Человека, поступающего безнравственно, называют рабом своих страстей. Прирожденный преступник является в наших глазах невменяемым. «Всякий, делающий грех, есть раб греха», говорил Христос ( Ин. 8:34 ). Добро, напротив, дает человеку ощущение истинной свободы, потому что оно освобождает его от подчинения темным и ненормальным наклонностям свей природы.

Итак, мы видим, что только осуществление добра может быть залогом и показателем нравственной свободы в человеке. Нравственная свобода отличается от формальной, состоящей в выборе добра или зла, реальным содержанием – сочетанием с добром. Так и учит высшая нравственность – христианская. «Свобода чад Божиих» состоит в освобождении от работы тлению ( Рим. 8:21 ) и в жизни по Духу Христову (8:9), «ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии», как не принявшие духа рабства (8:14–15).

IX. Нравственность и социализм

Литература вопроса: Менгер. Новое учение о нравственности. – Соловьев Вл. Оправдание добра. – Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность. – Минский. Религия будущего. – Тареев. Трагедия социализма. – Одинокие. (Из журнала Христианин 1907 г.). – Введенский. Социализм, как нравственная и теоретическая задача. – Гарнак. Сущность христианства. – Светлов. Идея Царства Божия. – Титлинов. Христианство гр. Толстого и христианство евангелия. – Рождественский. Краткое руководство к обличению социализма.

Справедливы ли и состоятельны ли притязания социализма?

Социализм вырос на экономической почве. Под социализмом в собственном смысле слова разумеется такая политически-экономическая система, при которой производство богатства достигается посредством обобществления (социализации) производительных сил – земли и орудий производства. Иначе он называется коллективизмом. Появление социализма, можно сказать, теряется в глубине веков. Доктрины коллективизма изложены уже в «Республике» Платона. В новейшее время первым социалистическим произведением является «книга поистине золотая и не менее полезная, чем интересная, о лучшем общественном устройстве и о новом острове Утопии», написанная в Англии Томасом Мором в 1516 году. Он уже намечает отправной пункт социализма, что источник общественного зла лежит в дурной общественной организации, говоря прямее – в частной собственности. Поэтому на острове Утопии нет частной собственности; она является достоянием общественным. По мнению последующих социалистов XVII – XVIII вв. единственною причиною бедности одних было богатство других. Таким образом для социалистов XVII – XVIII вв. социализм был исключительно вопросом распределения богатства в современном им обществе. Социалисты XIX в. – Сен-Симон, Фурье и Оуэн – углубили понятие социализма. Усвоив идею экономического прогресса и развития, выражающуюся в росте производительных сил, они уже не могли ограничиться вопросами о распределении богатства, а должны были охватить также вопросы производства, значит всю хозяйственную жизнь общества в целом. Но и их социализм теперь признается в значительной доле утопическим. Для устранения недостатков общественного строя, по мнению отмеченных социалистов, требуется только изобрести наиболее совершенную систему человеческих отношений и ввести ее в общество путем пропаганды или путем устройства образцовых учреждений. К политическому воздействию эти социалисты относились равнодушно и даже отрицательно. На иной точке зрения стояли главари теперешнего социализма – Маркс и Энгельс. Они выходили из того положения, что движущею силою истории является не просто пропаганда идей или образцовые примеры осуществления их, а классовая политико-экономическая борьба различных социальных групп. Силою, которая произведет социальную революцию, будет организованный в политическую партию пролетариат, который захватит для этого в свои руки политическую власть. В 1847 г. Маркс и Энгельс издали так называемый «коммунистических манифест», который имеет характер социалистической программы. Маркс, кроме того, написал большое сочинение под названием «Капиталь». В этом сочинении изложена критика капиталистического хозяйства, и намечены основные идеи социализма. «Капиталь» служит для правоверных социалистов своего рода библией. Марксовский социализм, в отличие от предшествующих, известен под именем научного, потому что он опирается на данные политической экономии и истории. В наше время он принял название «социал-демократии», так как объединяет под своим знаменем пролетариев.

Марксизм, будучи политико-экономической теорией, в то же время представляет собою целое мировоззрение, обнимающее все стороны человеческой жизни. Маркс, по общему направлению своих воззрений, был гегельянец. Он рассматривал всю историю человечества, как диалектический процесс развития, раскрывающийся путем образования противоречий (Гегелевские тезис и антитезис). Но вопреки Гегелю, который понимал этот процесс чисто идеалистически, Маркс истолковывает его материалистически. В основе этого процесса, по Марксу, лежат материальные и именно производственные или экономические отношения. Вместе с изменением этих отношений изменяются также и идеи человечества – правовые, нравственные, религиозные, политические. Вся духовная культура вообще является, по теории Маркса, «идеологическою надстройкою» на экономике, служащей для первой основанием.

Несомненно, экономические перегородки резко разъединяют людей между собою; уничтожение их, напротив, содействует, объединению. Но это объединение совершается в социализме чисто механически, возникает под давлением горькой необходимости, создается насильственно. В социализме ярко выражено стремление к солидарности, т.е. к объединению однородных интересов: (пролетарии всех стран, соединяйтесь!). «Слово солидарность, справедливо замечает Ле-Бон, в настоящее время сделалось употребительнее прежних слов о равенстве, и братстве и стремится заменить их. Но оно отнюдь не синоним последних. Так как конечную цель союзов, создающихся во имя известных интересов, составляет борьба с другими интересами, то очевидно, что солидарность – только особая форма всемирной борьбы существ или классов. 36 Социализм основывается на силе 37 и продолжает дело биологической борьбы за существование. Ему чуждо действительно объединяющее чувство свободного порыва, нравственного тяготения друг к другу. Поэтому под внешнею соединенностью и организованностью социалистического общества всегда будет скрываться внутренняя разъединенность. Правда, предполагают, что новый преобразованный порядок и уклад жизни породит и новые социалистические чувства, новую социалистическую психологию. Но ведь этот будто бы новый социалистический дух питается из того же мутного источника – мещанского, буржуазного идеала предметного благополучия, только распространенного на большой круг участников в нем. Каждый раз, как новое сословие, сознав свои силы, требовало себе места за общим столом, оно неизменно прикрывало свои требования высокими нравственными принципами – братством, справедливостью, любовью. Так прикрывалось ложно-священными словами третье сословие в ХVIII в., а в наше время – четвертое и пятое. В действительности, конечно, победа зависит не от святости показных принципов, но от учета реальных сил. Если четвертое сословие одерживает на наших глазах победу за победой, то происходит это не оттого, что на его стороне больше священных принципов, а потому, что рабочие прозаически организуют свои силы, собирают капиталы, ставят требования и силой поддерживают их. Происходит только арифметическое перераспределение земных, предметных благ, уравнение того, что и раньше было, но переворота никакого не наблюдается, ничто новое в мире не появляется, человечество в корне не изменяется.

Итак, социалистическая этика в самом лучшем случае не переходит за грань морали утилитарной, заведующей распределением материальных благ. Уже несколько столетий человечество живет идеалами утилитарной этики, одною заботою о более быстром приобретении и более правильном распределении предметных земных благ. Все социальные приобретения за последние два столетия – отмена рабства, освобождение женщины, новое отношение к наказанию, как к мере воспитания, свобода совести, равенство всех пред законом, – все это порождение утилитарной этики. Разумеется, все эти культурные приобретения можно только приветствовать, социалистическую общественность считать более справедливой, в сравнении с буржуазной, но нельзя выводить их из чистых нравственных источников, наклеивать на них не принадлежащий им моральный ярлык. 38 В доказательство нашей мысли приведем несколько выдержек из социалистических, сочинений. По Менгеру «пороки и важнейшие действия безусловно подчинены существующим соотношениям социальных сил», «добро и зло не представляют сами по себе ничего абсолютного; объективных добродетелей и порогов вовсе нет». Или: «наши понятия о справедливости, о добре и зле – сами по себе пустые схемы. Нравственность не есть что-либо высшее, неизменное» (Штампфер) 39 . Не будем умножать подобных выписок. И по приведенным можно судить, как с сущности не высока и упрощенна социалистическая этика. Нравственность в ее чистом виде гораздо радикальнее социализма. Она требует более глубокого преобразования человечества, изменения в основе человеческого сознания и воли и не имеет ничего общего с современной буржуазностью. Настоящая мораль есть оценка благ пред судом вечной абсолютной целесообразности или, что тоже, пред судом религиозной истины. Религиозное начало, внося в нравственность безусловность, абсолютность, предохраняет от обоготворения материальных благ, во что впадает социализм, как и все другие позитивные учения о нравственности. Оно препятствует рассматривать материальные блага, как самодовлеющее, безусловно-сущее. Чрез это устанавливается свободное, личное отношение каждого человека к земным благам, выражающееся в должном пользовании ими или в отречении от них. А в нравственности именно и ценно это личное начало человеческого духа. В области внешней культуры и мирской цивилизации мы видим внешние ценности, независимые от ценности личностей; это – формы производства, формы взаимных людских отношений. В нравственной области нет внешних ценностей. Здесь есть только одна ценность – ценность человеческого духа, человеческой личности. Даже обладание всем миром не имеет ценности, если душа терпит ущерб. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою» (Mф. 16: 26)? – Этой нравственной истины не может вместить социализм, потому что он в решении проблемы о хлебе земном видит весь смысл и цель жизни, обоготворяет материальный производственный процесс, пролетариат, грядущее человечество в его земном совершенном состоянии. Ложь социализма состоит не в устранении экономической эксплуатации и создании экономического довольства всей человеческой массы; в этом правда социализма. Ложь его заключается в умалении вечных ценностей, в подмене их земными, материальными.

Социализм насквозь пропитан позитивизмом. Его взгляд на прогресс человечества – чисто позитивистический. Личность, поэтому, никогда не является в нем целью, а всегда средством. Она сама по себе не обладает ценностью и оценивается лишь по полезности ее для завоевания социалистического земного рая. По отношению к личности все дозволяется во имя благих целей социализма. Необходимы жертвы и самопожертвование, потому что этого требует биологический закон борьбы за существование. Человек признается средством для грядущего человечества. Каждое новое поколение оказывается таким же средством для будущих, как и все предшествующие. Страдания одних поколений служат мостом к счастью для других. Люди должны страдать, чтобы другие были счастливы, должны своими страданиями «унавозить будущую гармонию», по выражению Ивана Карамазова. Будущее общество, будущее человеческое поколение, совершенное и благое состояние, к которому ведет прогресс, это какое-то чудовище, пьющее кровь поколений былых и современных. Но если строить свое счастье на несчастии других во всяком случае безнравственно, то воззрение, оправдывающее такой образ действий, хотя бы касательно будущего поколения, тоже безнравственно. Между тем с точки зрения социализма такое отношение к личности совершенно последовательно. Личность здесь является не носительницей абсолютных задач, наделенною нравственной природой и способностями, а всецело продуктом исторического развития, изменяющимся с последним. Понятие личности, строго говоря, здесь совершенно отсутствует, сводится лишь к чисто формальному единству «я». При таком взгляде на личность не удивительно, что нигде нет столь пренебрежительного, даже презрительного отношения к ней, как в социализме, хотя он не знает святыни высшей, чем человечество, человеческое благо.

Обобщая теперь все сказанное, мы видим, почему социализм должен быть причислен к противонравственным мировоззрениям. Неуважение к личности человека, превращение ее в средство, предание абсолютных ценностей за временные материальные блага, путь насилия вместо пути любви, поддержание мирового разъединения путем внешней связанности, – все это такие свойства, которые являются прямым отрицанием нравственности.

Но если социализм прямо не содействует прогрессу нравственности, он косвенно оказывает ему значительную услугу. Вскрывая социальные нестроения и язвы общественной жизни, он не позволяет ограничиваться личною нравственностью, а способствует возникновению нравственности общественной. Как известно, в нравственной литературе существует воззрение, связанное с авторитетным именем гр. Л. Н. Толстого, отрицающее общественную нравственность. Нравственное совершенствование, говорит Толстой, есть всецело индивидуальное. Никакой прогресс внешних форм жизни не может влиять на нравственное развитие людей. Изменение сознания людей, т. е. отдельных индивидуумов, влечет за собою изменение форм жизни, а изменение форм жизни не имеет никакого значения для изменения сознания. Отсюда у Толстого вытекает его индивидуалистическая этика.

X. Нравственное значение собственности

Литература вопроса: Введенский. Социализм, как нравственная и теоретическая задача. – Соловьев. Оправдание добра. – Булгаков. Два града (Исследование о природе общественных идеалов). – Григорьев. К вопросу о христианском отношении к собственности. – Флейшман. Против социал-демократии. – Рождественский. Краткое руководство к обличению социализма.

Социализм относится отрицательно к частной собственности, усматривая в ней главную причину всех социальных бедствий. Благодаря ей, все человечество распадается на два враждебных класса: собственников, капиталистов (буржуазия) и нищих тружеников (пролетариат). Нравственная оценка социализмом собственности выражается в известном изречении Прудона: «собственность есть воровство». Маркс, соглашаясь с такой оценкой собственности, поясняет это своей теорией о «прибавочной ценности». Выходя из того положения, что «труд есть единственный источник и основа материальных ценностей» или, что то же, «продукт есть овеществленный труд», Маркс утверждает, что при нынешнем экономическом строе рабочий не пользуется всецело продуктом своего труда, но часть его идет в пользу капиталиста. Эта часть, представляющая собою разницу между рыночной стоимостью вырабатываемых продуктов и оплатою наемного труда рабочего, и есть так называемая прибавочная ценность. Она поступает в пользу капиталиста, увеличивает капитал и есть замаскированное грабительство. Собственность ведет к умножению капитала, который есть, таким образом, результат эксплуатации рабочих.

Марксистская точка зрения на собственность неверна прежде всего фактически. В каждом отдельном продукте производства овеществляется не только труд рабочего, но и капиталиста по приобретению и улучшению производственных средств, как напр. машин по сбыту выработанных продуктов и т. п. Цена предмета часто не находится в соответствии с работой, потраченной на производство. Тут много зависит от условий спроса и предложения. Тут большое значение имеют усовершенствованные пути сообщения, правильно поставленная организация в сбыте и т. п. Значит, и государство в целом имеет право на некоторую долю участия в прибыли и таким образом возвышает цену вырабатываемых продуктов. – Не совсем правда и то, что капиталистический строй порождает имущественную, а затем и классовую рознь между людьми. Причина этого в значительной степени лежит в самом экономическом прогрессе, поклонником которого является социализм. Экономический прогресс заключает в себе свойство усложнять и увеличивать потребности человека. А так как у большинства людей потребности перерастают средства для своего удовлетворения, то в обществе сверху донизу наблюдается одно и то же недовольство. Каждый, следуя общему неудержимому течению, стремится к богатству и мечтает разбить встречаемые к тому препятствия. «Нарастание потребностей, не увеличивая суммы счастья в жизни человека, значительно осложняет его жизнь, увеличивает дороговизну жизни, заставляет человека отнимать все более и более времени от настоящей жизни воплощенного духа на черную работу приобретения средств к жизни, уменьшает его свободу, делая его рабом собственных привычек, и, в конце концов, обращает всю жизнь в бешеную скачку за деньгами» (Неплюев).

Несправедлив социализм и в нравственной оценке собственности. Неотъемлемое основание собственности заключается в самом существе человеческой личности. Уже в содержании своего внутреннего психического опыта мы необходимо отличаем свои мысли, свои убеждения, свои желания, лично нами выношенные, лично нами выстраданные, как плод наших усилий и напряженного труда, от чужих, навеянных отвне, полученных от других. У человека могут быть такие личные внутренние сокровища, в которые он влагает всю свою душу, и которые ничем не могут быть отняты у него. Такова напр. убежденная вера в Бога, глубоко продуманная научная истина. От духовных ценностей, подобных указанным, то же самое отношение может быть перенесено и на известные материальные ценности. Все, во что вложен мой труд, на чем лежит отпечаток моей индивидуальности, как оттиск моего духовного образа и характера, – все это может быть названо моей собственностью. Ведь собственность потому и называется так, что она носит на себе печать своего обладателя, создавшего ее трудом ли своих рук, или своей головы, или усилиями своей воли, активными или пассивными, напр. посредством бережливости. «По общепринятому философскому определению, говорит В. С. Соловьев, собственность есть идеальное продолжение личности в вещах или перенесение ее на вещи». – В этом заключается нравственное основание для обладания и приобретения собственности.

Несомненно, чрез собственность возникает много зла. Но корень зла по отношению к собственности, как и во всей экономической области, один и тот же: превращение материального интереса из служебного в господствующий, из зависимого в самостоятельный, из средства в цель. При таком превращении собственность, разумеется, является источником зла, но это и называется неправильным употреблением собственности. Настоящее употребление собственности, согласное с нравственными требованиями, может, конечно, привести к пожертвованию ею. «Попечение о нуждающихся, говорит св. Василий Великий, расточительно для богатства. Кто любит ближнего, как самого себя, тот не имеет у себя ничего излишнего пред ближним». А ранее его у мужа апостольского, св. Варнавы, читаем: «имей общение с ближним во всем и не называй ничего собственностью, ибо если общники в благах нетленных, то не более ли в вещах тленных?». Один подвижник отдал последнюю свою одежду бедняку, и, когда его спросили о причине его наготы, он, указывая на висевшее на груди Евангелие, сказал: «эта книга раздела меня». Но такая жертва собственностию не имеет ничего общего с социалистическим требованием обязательного уничтожения частной собственности, ибо она вполне добровольна и совершается не во имя материальных целей, хотя бы и высших, а для целей духовного порядка, и по мотивам не экономического уравнения, а идеальной настроенности духа, любви к Богу и ближнему.

Внимание социалистов, как известно, привлекает к себе рассказ кн. Деяний об общении имуществ в Иерусалимской церкви (2:44–45; 4:34–35). В нем они видят выражение коммунизма, на основании его они объявляют все первохристианство движением социально-экономическим. Но социализм упускает при этом из виду, намеренно или ненамеренно, одно обстоятельство, хотя самое существенное. Для первохристианства социальные вопросы были в основе своей религиозно-этическими, а не хозяйственно-правовыми, как для современного социализма. Внутреннее устремление духа человеческого к Богу, религиозная ценность личности определяли для первохристиан отношение их к социальным вопросам. Они веровали в Бога не устами только, а всем сердцем и всей душой. Раз охватывал их религиозный восторг, братское общение во Христе, они могли легко пожертвовать своей собственностью. Они радовались, что могут послужить чем-нибудь своим братьям по духу чрез принесение своей собственности излить избыток любви, которою полнились их сердца. Первохристианство в своей основе есть движение религиозное, вытекающее из отношения души к Богу. Но христианство никогда не требовало принудительного уничтожения частной собственности. Оно никогда не ставило отречения от собственности обязательным и безусловным для всех правилом. «Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось?» читаем мы в том же повествовании кн. Деяний о мнимом общении имуществ (5, 4). Тут то и выражается высшая свобода христианская, состоящая или в удержании имущества у себя, или в подвиге пожертвования им в пользу ближнего. Что же в таком случае общего у первохристианства с социализмом? Социализм есть прежде всего принудительное уничтожение частной собственности, принудительное (правовое) воспрещение ее. Затем социалистическое движение связано с внешним положением лица в производстве, с классовыми интересами. Поход его против личной собственности ведется во имя классовых интересов, борьбы пролетариата с капитализмом. Правда, христианство первоначально распространялось среди низших и лишь в значительно меньшей степени среди средних слоев населения. Но это удовлетворительно объясняется тем повседневным фактом, что души простолюдинов наиболее восприимчивы и чутки к религиозной истине. Грубая ошибка, поэтому, называть первохристианство социалистическим или пролетарским учением в нашем смысле слова.

Итак, – обобщим нашу мысль, – Евангелие смотрит на собственность не с экономической, а с религиозной точки зрения, с которой все преходяще и не имеет самодовлеющей ценности. Нужно собирать не себе, а в Бога богатеть ( Лк. 12:21 ). Этот язык непонятен для социализма.

Некоторые социалисты, известные под именем коммунистов, для уврачевания недуга от обладания собственностью, рекомендуют дележ ее по потребностям каждого. Все люди, рассуждают они, имеют одну природу, и поэтому всякий обладает правом на одинаковую долю в земных благах. Отсюда разделение вещественных благ по потребностям каждого есть будто бы справедливое.

Но на самом деле принцип разделения экономических благ по потребностям освящает явную несправедливость. Ведь экономические блага не суть внешний для человека дар и не готовое создание внешней силы, а результат переработки его собственными усилиями сырых материалов природы. И так, как степень участия в этой переработке и производительность ее у различных людей безконечно различны, то справедливое деление должно сообразоваться именно с этими различиями, т. е. быть делением по заслугам человека, но никак не по потребностям.

Восставая в той или другой форме против частной собственности, социализм признает также злоупотреблением передачу ее другому лицу по наследству пли по завещанию.

Таким отрицанием наследования наносится ущерб культурно-историческому росту человечества. Требовать, чтобы каждый начинал сам от себя, ничего не получая от родителей, значит разрывать связь поколений. Этим отрицается смысл человеческой истории, который состоит в том, что следующие друг за другом поколения передают одно другому все свое материальное и духовное состояние. Без прошедшего нет настоящего и будущего. Наследованием поддерживается преемственность звеньев прогресса в человечестве. Всего важнее, конечно, непрерывное умножение духовного наследия, но так как только немногим людям суждено завещать потомству духовные приобретения, то за большинством людей остается право и обязанность заботы о материальном улучшении жизненных условий для своих личных преемников. На этом основывается право передачи собственности наставникам. «Дело в том, что, находясь в активном состоянии при создавании материальной культуры, человек творит и духовные ценности. Эти ценности фиксируются в материальных предметах и чрез них передаются последующим поколениям, который на этом фундаменте строят новые ценности, а не начинают сызнова» 50 .

Мы разобрали аргументацию социализма против собственности. Для полного освещения этого вопроса следует еще сделать несколько замечаний о евангельском воззрении на бедность. Часто говорят, что Евангелие призывает к всеобщей бедности; оно ублажает только бедных и обездоленных. Но и здесь небольшая доля правды, по обыкновению, совершенно заслоняется ложью. Иисус Христос действительно считал богатство серьезною опасностью для души. Оно часто служит искушением и соблазном. Богатому трудно войти в царство небесное ( Лк. 18:24 ). С другой стороны Иисус Христос призывал к Себе обремененных и обездоленных, с сердечным участием относился к несчастным и больным, подавая им помощь и исцеление. Но Он вовсе не ставил идеалом нужду и бедность. Он признавал их бедствиями, но в то же время указывал на бедствие, большее по сравнению с нуждою и несчастием – грех. Он пришел для спасения грешников ( Мф. 9:12–23 ). Христос ублажал нищих, но нищие на языке Евангелия не то, что бедные в нашем смысле слова. Это – нищие духом, люди смиренные, сознающие свою греховность. Среди последователей Христа ми видим богача Закхея, Иосифа Аримафейского и богатого же друга Христова Лазаря с сестрами Марфой и Марией. В числе лиц, принявших христианскую веру от апостолов, были: проконсул Серий Павел ( Деян. 13 ), Дионисий Ареопагит ( Деян. 17 ), несколько человек, состоявших при дворе Нерона ( Флп. 4 ). Известно также, что антиохийская христианская церковь могла уделять часть своего достатка бедным иерусалимским братьям ( Деян. 11 ).

XI. Нравственное значение труда

Литература вопроса: Зомбарт. Социализм и социальное движение. – Остроумов. Жить – любви служить. – Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность. – Булгаков. Философия хозяйства.

Труд есть призвание человека, нравственная обязанность его со времен Адама и Евы. Труд противополагается даровому – от природы – получению материальных и духовных жизненных благ. Поэтому, по-видимому, справедлив социализм, когда он провозглашает труд единственным источником права на жизнь. «Только трудящийся достоин пропитания», – пользуется он словами Христа для выражения своей мысли, и только трудовое общество справедливо и достойно жизни. Прославление труда стоит в центре всякой социалистической этики, и рассуждения об организации труда, об отношениях между трудом и капиталом, между трудом и прибылью образуют ядро всех социалистических теорий.

Но правдивость и возвышенность в оценке труда социализмом – только видимая. Эта правдивость имеет свою цену разве только в качестве протеста против праздности обеспеченных лиц и классов. Преимущество положения, важность сана, богатство не только не могут быть оправданием праздности и беспечности, но еще обязывают к усиленному труду. Но социализм односторонне определяет самый труд. В этом его первая и основная ошибка. Социализм ценит только так называемый производительный труд – физический и экономический. По его мнению, только физическое непосредственное участие в производстве материальных благ и меновых ценностей доставляет человеку место в обществе. Его внимание сосредоточивается только на одной объективной стороне труда, на его продуктах и опускает из виду субъект, самого деятеля. Ценность духовного труда или отрицается социализмом, или признается ничтожной. Труд умственный и творческий, труд мыслителя и художника, труд, открывающий новые пути и средства для победы над злом этого мира, не оказывается ценным настолько, чтобы давать право на жизнь. От всех равно требуется бескачественный материальный труд, от творческого гения, как и от простого ремесленника. Качественность труда, его сообразность с индивидуальностью человека здесь приносятся в жертву количеству работы, определяемому известной продолжительностью рабочих часов и затратою мускульной энергии. Социализм утверждает, что всякая ценность определяется исключительно количеством физического труда. Но это потому, что он не признает никаких других начал жизни, кроме экономических, превращает материальный, производственный процесс в цель, самодовлеющую и подчиняющую себе все. Без преувеличения можно сказать, что он обожествляет экономический производительный труд, обращает производственный процесс в какой-то фетиш, ставит Маммона на место Бога.

Отсюда вытекает другая существенная ошибка социализма во взгляде на труд. У социализма нет сил и возможности освятить труд и трудовую общественность, одухотворить матерю подлинным религиозным сознанием, потому что он рассматривает религию в лучшем смысле, как частное дело каждого, следовательно как нечто побочное, неважное. Ему непонятна мысль о труде радостном, труде благословенном, о котором напр. говорит Апостол: «трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся. ( Еф. 4:28 ). Труд – для него только проклятие, под тяжестью которого сгибается он. «Идеалом будущего царства труда», по откровенному признанию Каутского, оказывается не любовь к труду и даже не свобода труда, а освобождение от него, если не полное, то возможно большее, так как «для истинного социалиста труд есть зло; трудящийся сверх необходимости – не герой, а безумец; довести труд до минимума – вот стремление социализма». 51 Так как в социалистическом труде нет религиозного и нравственного содержания, то, не смотря на апофеозу его в социализме, труд с социалистической точки зрения – не святыня, а тягота, повинность по необходимости или дело расчета, а не нравственный долг.

Едва ли не более всего вооружается социализм против видимой несправедливости в оценке или, лучше сказать, в вознаграждении различных видов труда. Так называемый культурный труд – ученого, тем более художника, адвоката – оплачивается лучше и выше, чем труд поденщика. На фабрике есть различие в оплате труда инженеров, техников и простых мастеровых. – И тут объяснение лежит в нелепом объявлении физического труда единственно производительным трудом. Но от чего зависит производительная сила машины, как не от вложенной в нее мысли и от воли, направляющей ее движение? На фабрике рабочий в сравнении с инженером имеет при машине чисто служебное значение. Но оставим область чисто технического дела. Разве судьи, врачи, адвокаты и т. п. – все безполезные люди, и содержание их есть непроизводительный расход для общества? Высшие формы работы предполагают более долгую подготовку к ней в смысле общего развития и технического навыка, продолжительное расходование более дорогих вспомогательных средств, большую затрату нервной силы, а также соответственное возвышение потребностей жизни. Таким образом, оставаясь в пределах социалистической внешне уравнительной нравственности, нельзя по существу возражать против неодинакового распределения платы или вознаграждения за труд.

Неожиданного, но сильного своим авторитетом в известных кругах, союзника находит себе социализм в лице Толстого. Он также ценит только физический труд и притом в одной лишь форме его – земледельческой. Прочие формы труда он считает бесполезными или прямо вредными. Они, по его мнению, ничего не дают простолюдинам, а только закрепляют недолжный строй общественной жизни, при котором одни – крестьяне – трудятся, а другие – люди среднего и высшего класса – тунеядствуют.

Но ясно, что если бы все отдались земледельческому труду, то человечество остановилось бы на очень низкой ступени материального и духовного преуспеяния. Хорошую отповедь Толстому мы встречаем у ветхозаветного мудреца Сираха: «мудрость книжная приобретается в благоприятное время досуга, и кто мало имеет своих занятий, может приобресть мудрость. Как может сделаться мудрым тот, кто правит плугом и хвалится бичом, гоняет волов и занят работами их, и которого разговор только о волах? Сердце его занято тем, чтобы проводить борозды, и забота его о корме для телиц» (38: 24–27). Победы над природой, открытия и изобретения, способствующие не только материальному, но и духовному прогрессу, обязаны мужам науки. Простота потребностей вовсе еще не обеспечивает счастия и внутреннего удовлетворения. Теперь крестьянин уже почувствовал желание умственной пищи, которую не добудешь сохой и бороной. Между университетами, академиями и низшими народными школами есть несомненная связь. Не бесполезны для крестьян простолюдинов суд немздоимный, научно-популярные книги, рациональное хозяйство, улучшение орудий производства. А все это выработано не простолюдинами, не сохой, а наукой и людьми так называемого городского, культурного труда.

Толстой вооружается против городского труда, между прочим, потому, что последний часто связан со многими злоупотреблениями. Так, он иногда требует чрезмерного напряжения мускульной силы, а иногда носит грубо механический характер, как напр. на фабриках, или поглощает все время и силы рабочего, так что немногие часы перерыва в работе отдаются исключительно физическому отдыху, а для мыслей и чувств идеального и духовного порядка не остается времени и сил. Приведем один из примеров такого грубого мускульного труда. Всякий наверное видел в больших гостиницах «коридорных», которые, надрываясь и задыхаясь, тащат на себе многопудовые сундуки на четвертый и пятый этажи. Никого не поражает наглядная несообразность. Приезжает в гостиницу постоялец с поклажей. Хотя ему самому взойти на лестницу было бы только полезным упражнением, он садится в подъемную машину, а вещи его, для которых, казалось бы, машина именно и предназначена, взваливаются на спину коридорного. Человек превращается в простое орудие для производства или перемещения вещественных богатств. – Но само собой разумеется, что при известных условиях таким характером может отличаться и труд земледельческий, крестьянский в собственном смысле. Чехов в одном из своих маленьких рассказов («Дом с мезонином»), которые так удавались ему, говорит о крестьянском труде: «все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают в грязи и вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сотни лет, и миллиарды людей живут хуже животных – только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх. Весь ужас их положения в том, что им некогда о душе подумать, некогда вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод, животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от животного и составляет единственное, ради чего стоить жить. Нужно облегчит их ярмо, дат им передышку, чтобы они не всю свою жизнь проводили у печей, корыт и в поле, но имели бы также время подумать о душе, о Боге, могли бы пошире проявить свои духовные способности. Призвание всякого человека – в духовной деятельности, в постоянном искании правды и смысла жизни». Подобные впечатления от крестьянского труда выносят и другие наблюдатели крестьянской жизни, как напр. Глеб Успенский.

Теперь мы можем установить условия, при которых труд становится нравственным. Первое условие состоит в том, чтобы область экономического материального труда не обособлялась и не утверждалась, как самостоятельная, себе довлеющая. Не следует, значит, признавать материальный труд и вещественное богатство самостоятельным благом и окончательною целью человеческой деятельности, хотя бы в области хозяйственной, ставит в этом смысле Маммона на место Бога. И труд должен определяться «единым на потребу». Вспомним здесь поучительный пример евангельской Марфы, которой торопливый, поглощающий все ее внимание, труд вместо радости приносит раздражение против сестры и Божественного Гостя. «Господи, или Тебе и нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить» ( Лк. 10:40 ). «Снаружи и материально, рассуждает известный моралист Мартенсен, нет никакого различия между работою христианина и работою, исполняемою нехристианином. Различие заключается в настроении человека, с каким совершается работа, а вследствие этого в смысле и духе, окрыляющем работу, особенно в отпечатке чистоты и безгрешности, какой придается ей» 52 мыслию о деятельности во славу Божию.

Второе условие состоит в том, чтобы производство совершалось не на счет производителей, чтобы ни один из них не становился только орудием производства, а обладал возможностью к достойному человеческому существованию и духовно-нравственному развитию и совершенствованию. И не только наши ближние – разумные существа, но даже материальная природа не должна быть лишь страдательным и безразличным орудием экономического производства или эксплуатации. «Возделывать землю» ( Быт. 3:23 ) с евр. буквально значит «служить земле», т. е. не истощат и разрушать ее, а улучшать ее, вводить ее в большую силу и полноту бытия и в этом смысле одухотворять ее. Цель труда по отношению к материальной природе не есть лишь пользование ею для добывания вещей и денег, а совершенствование ее самой – оживление в ней мертвого, одухотворение вещественного. По отношению к трудящимся личностям нужно стремиться к тому, чтобы труд их не был, по выражению пророка, «не в сытость» им ( Ис. 55:2 ). Цель труда – насыщать человека, т. е. дать толчок к развитию и упражнению физических сил, обезпечить материальное благосостояние, пропитание и одежду ( 1Тим. 6:8 ), быть источником духовного развития и нравственного усовершенствования человека. Только при таких условиях труд доставляет человеку нравственное удовлетворение и совершается с радостным одушевлением.

«Для чего отвешивать серебро за то, что не хлеб, и труд свой за то, что не насыщает» ( Ис. 55:2 )?

XII. Нравственное значение семьи

Литература вопроса: Беляев. Любовь божественная. – Мартинсен. Христианское учение о нравственности. – Флейшман. Против социал-демократии. – Зомбарт. Пролетариат. – Хвостов. Психология женщин. О равноправии женщин. – Попов. Естественный нравственный закон.

Семья представляет собою первичную ячейку, из которой развивается вся нравственно-общественная жизнь. Она служит зародышем общества. В семье закладываются и образуются первые нравственно-общественные инстинкты и навыки, определяющие дальнейшую жизнь и поведение человека. Семья является очагом любви. Люди, взлелеянные любовью семейной, научившееся горячо любить своих родителей и детей, своих братьев и сестер, вносят эти прекрасные навыки и в свою общественную жизнь. – Но в собственном смысле нравственное значение придано семейству христианством. В древнеязыческом мире, где высшая цель человеческого существования сводилась к государству, где, поэтому, назначение человека было лишь земным, семья составляла точку отправления для государственной жизни (напр. в «Республике» Платона). В христианстве семья является не только питомником для государства, но и для Церкви Христовой, начальною формою проявления царства Божия на земле. Недаром в Свящ. Писании семья называется домашнею церковью ( 1Кор. 16:19 ).

В виду такой важности семьи не только для гражданской, но и религиозно-нравственной жизни христианство не может не настаивать на том, чтобы брачный союз, лежащий в основе семьи, утверждался религиозным актом, получал высшее благодатное освящение. Разумеется, здесь дело не просто в символике, а в привнесении нового благодатного начала в самую природу брака, до возвышения его из естественного природного союза в нравственное единение супругов. Поэтому христианство к так называемому гражданскому браку относится отрицательно. Не на естественных только влечениях и правовых началах должен утверждаться брак, но на религиозно-нравственных основах. Христианство усвояет браку наивозможно высокое значение, уподобляя его союзу Христа с Церковью ( Еф. 51:31–33 ). Этим, конечно, не отрицается достоинство девства, избираемого свободно и соблюдаемого свято, ради духовно-нравственных целей. У последнего всегда остается то преимущество, что «неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботится о мирском» ( 1Кор. 7:32 ). Полной преданности и любви к Богу более препятствие ставит жизнь семейная. В брачном состоянии, по выражению св. Василия Великого, «для улучшения спасения нужно больше трудов и осторожности». Чувство, сосредоточенное на одном каком-нибудь предмете, всегда бывает сильнее, чем чувство, рассевающееся и перебегающее от одного предмета к другому. Поэтому христианский аскетизм требует отреченья от брака в качестве условия, делающего возможным сосредоточение чувства любви всецело на одном Боге. Но «скопчество для царства небесного», по словам Христа, есть такое состояние, которое «не все вмещают, но кому дано» ( Мф. 19:11–12 ). Тут принимаются во внимание индивидуальные особенности людей. «Один имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» ( 1Кор. 7:7 ), поэтому «если и женишься, не согрешишь, и если девица выйдет замуж, не согрешит» (7:28).

Поход против моногамической семьи ведется социализмом во имя, по-видимому, возвышенного мотива – так называемой «эмансипации» (освобождения) женщины от приниженного положения ее в семье. Деятельность женщины, говорят, ограничивается слишком узкой областью – домашним очагом, внутренним устройством семьи, воспитанием детей. Между тем женщина призвана природой к той же самой общественной деятельности, что и мужчина, а потому имеет право на занятие всяких общественных должностей. Уравнение в правах с мужчинами – лозунг современного феминистского движения.

Но можно ли сводить религию к вопросу о браке, благоустроенной семьи? Можно ли исчерпать абсолютность религии узкими границами семьи, теплотой домашнего очага? Это – религия Толстовского помещика Левина, о которой с неизменной любовью вспоминает неоднократно Розанов. «Вся жизнь моя, говорит о себе Левин – Толстой, сосредоточивалась в семье, в жене, в детях и потому в заботах об увеличении средств к жизни. Стремление к совершенствованию подменилось уже прямо стремлением к тому, чтобы мне с семьей было как можно лучше». Семья уже утратила подлинное нравственное значение. И не даром Тургенев прямо назвал ее эгоистичной. Но когда семья направляется к удовлетворению взаимного эгоизма, то она становится препятствием для религиозной свободы, терпеть нравственное значение. Тут не может быть и речи о том, что семейная жизнь прежде всего должна находиться в соподчинении Царству Божию, которое есть последняя и высшая ценность человеческой жизни, и к распространению и духовному господству которого семейство должно служить в качестве существенного средства. При таком строе семьи нельзя смотреть на супругов, как предназначенных для взаимного освящения, «как сонаследников благодатной жизни» ( 1Пет. 3:7 ). Религия и семейный эгоизм – понятия несовместимые. Бывают моменты, когда человек должен во имя Христа, абсолютности религии, возненавидеть отца своего, и матерь, и жену, и детей ( Лк. 14:26 ), разорвать узкие границы семьи. И не видим ли мы таких примеров из жизни многих святых людей, оставлявших в религиозном одушевлении свои семьи? Все дело в том, что абсолютное религиозное сознание не может вынести плотской ограниченности.

То же самое в сущности можно сказать против учения Мережковского о святой плоти. Философия Мережковского предвосхищена в рассуждении дяди Ерошки в повести Толстого «Казаки». Он говорит Оленину: «Грех? Где грех? На хорошую девку поглядеть грех? Погулять с нею грех? Али побить ее грех? Это у вас так. Нет, отец мой, это не грех, а спасенье. Бог тебя сделал. Бог и девку сделал. Все Он сделал. На то она сделана, чтобы ее любить, да на нее радоваться. Все Бог сделал на радость человеку. Ни в чем греха нет. Хоть с зверя пример возьми». Последние слова и вскрывают подкладку этой философии. Разумеется, плоть, брачное половое соединение естественны, имеют свои радости, но как далеко отстоит все это от нравственности и истинной религиозности! Не видим ли мы в подобном рассуждении возвращения к языческой религиозности, которая сводилась к слиянию человека с природой, к жизни по стихиям мира? Языческий бог был действительно богом натурального экстаза, естественного, инстинктивного воодушевления и восторга, богом плотской любви, пляски, пения и т. п. Но культ красоты есть опять так культ эгоистического плотского наслаждения. Стихийная страсть, плоть, как не идеализируй ее, есть не Бог, а идол. Мы почитаем брак, семью, но преклоняться перед ними, как перед идолами, не станем.

XIII. Нравственное значение государства

Литература вопроса: Еп. Антоний. Полное собрание сочинений, т. 3. – Соловьев Вл. Оправдание добра. – Муретов. Христианство и власть мирская. – Введенский. Социализм, как нравственная и теоретическая задача. – Гусев. О сущности религиозно-нравственного учения Толстого. – Фаворов. О христианской нравственности. – О религии Толстого. Изд. Путь, сборн. 2-ой.

Может ли быть оправдано государство, как форма человеческого общежития, с нравственно-христианской точки зрения? Вопрос этот возникает потому, что некоторые относятся отрицательно к государству, которое построено на внешнем, правовом начале. Во главе этих отрицателей нужно поставить Толстого. Он в своем отрицании государства опирается на содержание нагорной проповеди Христа, особенно на Его заповедь о непротивлении злу.

О, если бы это действительно было так! Если бы соблюдение этой заповеди было в состоянии вырвать с корнем дурные инстинкты из сердца человеческого, превратит всех людей в добрых, нравственно совершенных! Толстому кажется легким исполнить эту заповедь потому, что он недооценивает сущности и силы нравственного зла. На зло он смотрит рационалистически, во зле видит лишь незнание, недостаток разумного сознания, который устраняется просвещением, научением, понятием. Толстовское учение о непротивлении злу связано с учением об естественном состоянии человека, как добром и божественном от природы. Не противься злу, и добро само осуществится без твоей активности, настанет естественное состояние, в котором непосредственно осуществляется Божественная воля. Толстой, подобно Руссо, верит в благостность естественного состояния и в осуществимость добра природными силами, в достижимость абсолютного совершенства своеличными усилиями путем внешнего исполнения евангельских заповедей. – Но все дело в том, что нравственно-христианское совершенство не есть ни моментальный переворот, ни теоретическое только убеждение, ни условное правило внешнего поведения. Это есть постепенный рост целого богатства навыков, идей, чувствований. Нравственное совершенство есть идеал, который достигается не сразу и в своем осуществлении считается с законами и условиями естественноисторического развития людей. Всякая евангельская заповедь преломляется в условно ограниченной эмпирической действительности, как свет чрез призму. Чрез это она не лишается своей безусловности и Божественного величия, но действует подобно закваске, постепенно захватывающей все, что поддается ее действию.

Таким образом и евангельская заповедь о непротивлении злу, как показывает разбор ее, не мешает государству с его принудительным противодействием злу служить нравственным целям и задачам.

Этому не противоречит наблюдаемое иногда в обществе оживление интереса к этическим вопросам. Во-первых, этот интерес бывает временным, случайным. Во-вторых, по большей части в данном случае наблюдается стремление разрешать этически вопросы на основе данных других областей знания, сводить напр. этику к социологии или даже прямо к экономике.

Кавелин. Задачи этики. Собр. сочин. т. III, стр. 904.

Источник