закон места исполнения договора
Коллизионные нормы
5.3. Основные формулы прикрепления
Право различных государств неодинаково решает вопросы о том, в каких случаях объединения, вступающие в гражданско-правовые отношения, являются юридическими лицами, каков объем их правоспособности, каковы пределы полномочий и ответственности должностных лиц и органов юридических лиц и т.д. Поэтому, когда в частноправовые отношения вступают иностранные юридические лица, нужно выбрать право государства, которое будет компетентно ответить на все эти и другие подобные вопросы.
В странах Европы, в том числе в России, напротив, считается, что договор заключен в том месте, где получен акцепт. В результате договор, заключенный по переписке между российским и английским контрагентами, в случае, когда акцепт отправлен из Москвы и получен в Лондоне, юридически вообще не будет иметь своего места заключения. С другой стороны, когда акцепт отправлен из Лондона в Москву, договор будет иметь два юридических места заключения. Этот пример достаточно ярко свидетельствует о юридических сложностях, которые могут возникнуть при обращении к закону места заключения договора, что привело к сужению сферы его действия.
Тем не менее в ряде стран (например, в Египте, Испании, Латвии, Литве и др.) традиционно применяется закон места заключения договора либо в качестве основной, либо дополнительной коллизионной привязки для решения коллизионных вопросов обязательств, вытекающих из договоров. К таким странам до 1991 г. относилась и Россия, Гражданский кодекс которой субсидиарно к воле сторон предусматривал применение закона места совершения внешнеторговой сделки (ч. 1 ст. 566 ГК РСФСР). С введением Основ гражданского законодательства 1991 г. эта статья перестала действовать. Не используется данная формула прикрепления и в новом Гражданском кодексе. Однако она используется в международных договорах с участием России. Например, в Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., заключенном в рамках СНГ, закреплено, что » права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон» (п. «е» ст. 11).
Принцип закона места причинения вреда выражен в п. 1 ст. 1219 ГК РФ, который устанавливает, что к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда.
5.5. Наиболее распространенным, признанным вариантом закона места совершения акта является его применение для разрешения коллизий законов, связанных с формой гражданско-правового акта. Форма акта (сделки, договора) определяется по закону места его совершения (locus regit actum). Это правило используется и в российском международном частном праве. Так, согласно п. 1 ст. 1209 ГК «форма сделки подчиняется праву места ее совершения». Точно так же форма доверенности определяется по праву страны, где была выдана доверенность (абз. 2 того же пункта).
6. Закон страны продавца (lex venditoris) означает применение права того государства, которому принадлежит продавец. Это относительно новая (нормативное закрепление получила во второй половине XX в.), но наиболее распространенная формула прикрепления, используемая для регулирования договорных обязательств. Она была положена в основу Гаагской конвенции 1955 г. о праве, применимом к международной продаже товаров.
Закон страны продавца используется в двух значениях. Во-первых, он применяется в дословном его значении: к договору купли-продажи, права и обязанности сторон которого регулируются правом страны продавца. В таком узком смысле он применен в обеих гаагских конвенциях (1955 и 1986 гг.) и в Общих условиях поставок товаров 1968/1988 гг.
Как формула прикрепления закон суда находит свое применение в сфере любых видов частноправовых отношений и в этом качестве может подменить любую из существующих формул прикрепления. Так, выражением закона суда являются односторонние коллизионные нормы. Однако иногда закон суда в качестве формулы прикрепления используется в двусторонних коллизионных нормах. В прошлом российском законодательстве этого правила не было; разд. VI ГК РФ использует его в двусторонних коллизионных нормах неоднократно. Например, в отношении обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, стороны могут договориться о применении права страны суда (абз. 2 п. 1 ст. 1223).
Чаще закон суда в качестве привязки двусторонней коллизионной нормы используют международные договоры об оказании правовой помощи. По некоторым видам частноправовых отношений договоры прежде всего закрепляют правила подсудности (суды или иные правоприменительные органы какого государства вправе рассматривать споры, вытекающие из таких правоотношений), а затем устанавливается общее правило о применении права государства, органы которого рассматривают дело. Например, согласно ст. 25 Договора между Российской Федерацией и Эстонской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 26 января 1993 г. по делам о признании безвестно отсутствующим и объявлении умершим или об установлении факта смерти компетентные учреждения Договаривающихся Сторон применяют законодательство своего государства.
10. Закон флага (lex flagi) означает право государства, флаг которого несет судно. Применяется он главным образом для решения коллизионных вопросов в сфере торгового мореплавания. Так, в Кодексе торгового мореплавания РФ 1999 г. значительная часть коллизионных норм построена на этой привязке. Законом государства флага судна должны регулироваться: право собственности и другие вещные права на судно (ст. 415), правовое положение членов экипажа (ст. 416), права на имущество, находящееся на затонувшем в открытом море судне (ст. 417), пределы ответственности судовладельца (ст. 426) и др.
Вторая особенность развития коллизионных привязок заключается в том, что для выбора права по одному вопросу используется не одна, а целая система взаимосвязанных привязок с целью обеспечить адекватное регулирование всего многообразия международных частноправовых отношений. В результате возникают целые цепи из генеральной и дополнительных коллизионных привязок, внутренне связанных.
Статья 316. Место исполнения обязательства
1. Если место исполнения обязательства не определено законом, иными правовыми актами или договором, не явствует из обычаев либо существа обязательства, исполнение должно быть произведено:
2. Если после возникновения обязательства место его исполнения изменилось, в частности изменилось место жительство должника или кредитора, сторона, от которой зависело такое изменение, обязана возместить другой стороне дополнительные издержки, а также принимает на себя дополнительные риски, связанные с изменением места исполнения обязательства.
Комментарий к ст. 316 ГК РФ
1. Место исполнения является одной из ключевых характеристик надлежащего исполнения. От точного выявления места, в котором обязательство должно быть исполнено, зависит решение ряда практических вопросов. В частности, место исполнения обязательства влияет на распределение расходов по доставке исполнения между сторонами, определение места приемки и места составления приемо-сдаточных документов, определение размера подлежащих возмещению убытков (см. п. 3 ст. 393 ГК и коммент. к ней). Место исполнения также может иметь значение для определения подсудности спора (п. 4 ст. 36 АПК, п. 9 ст. 29 ГПК), выбора применимого права (ст. 1211 ГК).
2. Место исполнения обязательства может быть непосредственно определено законом (см., например, ст. 785 ГК), иным правовым актом или договором. Равным образом место исполнения может явствовать из обычаев делового оборота (например, определяться базисными условиями поставки Инкотермс-2000) или существа обязательства. Так, услуги, связанные с использованием соответствующих помещений (пользованием бассейном, просмотром кинофильмов и т.п.), очевидно должны предоставляться по месту их нахождения. Местом исполнения обязательства по возврату движимого имущества арендодателю исходя из существа обязательства признается место, где имущество было получено арендатором (см. п. 36 письма ВАС N 66).
3. Если место исполнения не может быть выявлено ни одним из названных выше способов, оно определяется в соответствии с указаниями комментируемой статьи.
По общему правилу (абз. 6 комментируемой статьи) местом исполнения обязательства считается место жительства (место нахождения) должника. Подобный подход является традиционным не только для отечественного (см. ст. 113 ГК 1922 г., ст. 174 ГК 1964 г.), но и для развитых зарубежных правопорядков (см., например, § 269 ГГУ). Его историческое объяснение основывается на необходимости толкования условий договора в пользу должника. Кроме того, при добровольном исполнении должник не должен быть поставлен в худшие условия по сравнению с исполнением принудительным, которое осуществлялось бы именно в этом месте (см.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. М., 2005. С. 34).
5. Систематическое толкование положений абз. 3 и 4 комментируемой статьи позволяет утверждать, что правила абз. 3 подлежат применению независимо от субъектного состава обязательства, в то время как абз. 4 касается лишь обязательств, в которых в качестве должника выступает коммерческая организация или гражданин-предприниматель.
6. Правила, закрепленные абз. 5 комментируемой статьи, применяются только при расчетах наличными денежными средствами. При безналичных расчетах место исполнения денежного обязательства зависит от формы расчетов.
Так, при расчетах платежными поручениями моментом исполнения обязательства считается момент зачисления денежных средств на счет банка, обслуживающего получателя (кредитора). Таким образом, местом исполнения в подобной ситуации признается корреспондентский счет банка-получателя, а не расчетный счет получателя (кредитора) (см. п. 3 Постановления ВАС N 5).
7. В случаях, перечисленных в абз. 4 и 6 комментируемой статьи, под местом жительства (местом нахождения) либо местом изготовления (местом хранения) имеется в виду соответствующее место в момент возникновения обязательства. При изменении этого места к моменту исполнения обязательства должны по аналогии применяться правила абз. 5 комментируемой статьи. Следовательно, должник обязан уведомить кредитора о подобном изменении. Обязательство же должно быть исполнено в новом месте жительства (месте нахождения) должника либо новом месте изготовления (месте хранения) товара с отнесением на счет должника всех расходов, связанных с переменой места исполнения.
Судебная практика по статье 316 ГК РФ
Со ссылкой на статьи 316, 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также часть 4 статьи 36 АПК РФ, суд отметил, что место исполнения договорного обязательства, в частности, по оказанию спорных услуг, не является местом исполнения договора в целом, поскольку по договору каждая из сторон исполняет свое обязательство. При отсутствии в договоре условия о месте его исполнения суд не может самостоятельно помимо воли сторон приравнять место исполнения обязательства к месту исполнения договора и тем самым изменить подсудность.
Удовлетворяя заявленные требования, суды руководствовались статьями 309, 310, 316, 405, 406, 450.1, 614, 622, 632, 635 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из наличия у ответчика обязанности по внесению арендной платы до даты исполнения обязательства по возврату арендованной техники.
Оценив доказательства по делу в соответствии со статьей 71 АПК РФ, руководствуясь статьями 10, 309, 316, 431, 450.1, 615, 625, 665, 669, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 N 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга», суды пришли к выводу об отсутствии возможности расчета сальдо встречных обязательств и недоказанности возникновения на стороне ответчика неосновательного обогащения, отказав в иске.
Руководствуясь положениями статей 316, 395, 1102, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды пришли к выводу об обоснованности требований истца о взыскании неосновательного обогащения, поскольку на дату судебного разбирательства денежные средства в указанном размере ответчиком не были возвращены, и процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 29.10.2015 по 14.12.2015, начисленных на сумму разницы между перечисленной ответчику суммой и суммой, списанной со счета ответчика, но не поступившей на счет истца.
При таких обстоятельствах, исходя из того, что истец не представил иных доказательств, в том числе каких-либо подписанных сторонами договора документов о распределении жилых помещений, свидетельствующих о возникновении права собственности на истребуемый объект, суд, руководствуясь статьями 316, 328, 387 Гражданского кодекса Украины, пунктом 1 статьи 209, пунктом 1 статьи 247, статьей 301 Гражданского кодекса Российской Федерации, в удовлетворении требований отказал.
Принимая обжалуемые судебные акты, суды, руководствуясь положениями статей 5, 316, 432, 622, 886, 887 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, содержащимися в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.01.2002 N 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой», исследовав и оценив в порядке статьи 71 АПК РФ представленные в дело доказательства, установив, что возврат арендованного имущества должен был быть произведен по месту нахождения арендодателя, а также учитывая отсутствие заключенного сторонами договора хранения, не усмотрели правовых оснований для удовлетворения иска.
Оценив представленные сторонами доказательства, руководствуясь положениями статей 309, 316, 845 и 865 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебной практикой рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета, суды обоснованно признали исполнение денежного обязательства ответчиком надлежащим, поскольку он произвел оплату по реквизитам счета, выставленного истцом, и спорная сумма списана с корреспондентского счета обслуживающего ответчика банка.
Отменяя постановление апелляционного суда, суд округа, руководствуясь положениями статей 309, 310, 316, 408, 506, 516 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, изложенными в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», приняв во внимание обстоятельства, установленные судом первой инстанции, признал иск обоснованным.
Принимая обжалуемые судебные акты, суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь положениями статей 309, 310, 316, 609, 632, 642, 643, 787 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 198, 203, 208 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации, установили факт представления обществом судна в рамках спорного договора на период с 06.01.2016 по 05.05.2016, а также нарушения компанией встречных обязательств по оплате фрахтовых платежей. Наличие и размер долга проверен судами и признан доказанным. Исходя из этого, суды сделали вывод о наличии оснований для взыскания с компании 804 931 руб. 92 коп. задолженности.
На основании изложенного в соответствии со ст. ст. 307, 309, 310, 316, 810, 811 и 819 Гражданского кодекса Российской Федерации, § 8, 9, 15 и 17 Регламента МКАС Истец просит МКАС взыскать с Ответчика задолженность по Договору, а именно:
Закон места совершения акта
Закон места совершения акта (lex loci actus) оговаривает применение права того государства, на территории которого совершена сделка гражданско-правового характера. Эта формула прикрепления носит обобщающий характер и в указанном виде практически не применяется, так как категория «акт гражданско-правового характера» — понятие достаточно широкое и охватывает значительный круг международных немежгосударственных невластных отношений. Поэтому привязка lex loci actus находит свою конкретизацию в различных коллизионных нормах в зависимости от того, о какого рода акте идет речь.
Основные разновидности:
Несмотря на свою простоту и удобство указанная разновидность привязки lex lociactus применяется все реже. Это объясняется тем, что с расширением практики заключения договоров путем переписки, обмена факсимильными, телеграфными сообщениями и т. д., многие из них потеряли реальную физическую связь с территорией какого-либо государства. Поэтому понятие «место заключения договора» в настоящее время является скорее юридической, чем фактической категорией.
В соответствии со ст. 444 ГК РФ, «если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту». Однако, хотя это обстоятельство и придает большую стабильность вопросу определения места заключения договоров с российским участием, оно не решает всех проблем, существующих в данной области МЧП в целом.
Тем не менее привязка «место заключения договора» еще сохраняется в законодательстве ряда государств (Франция, Италия и др.), где используется преимущественно в составе субсидиарных норм опосредованно к воле сторон.
Так, п. 1 ст. 1209 ГК РФ устанавливает, что “форма сделки подчиняется праву места ее совершения”, в то же время п. 2 и 3 ст.1209 ГК оговаривают исключения из этого правила, подчеркивая, что форма внешнеэкономических сделок с участием российских юридических лиц и граждан, а также сделок по поводу строений и другого недвижимого имущества, находящегося на территории нашей страны, определяется по российскому праву.
При этом следует иметь в виду, что применительно к внешнеэкономическим сделкам ГК РФ устанавливает обязательность соблюдения простой письменной формы, невыполнение которой влечет их недействительность. Это предписание Гражданского кодекса следует понимать ограничительно “установленное правило должно толковаться не как общее, а только как относящееся к сделкам (независимо от места их совершения), хотя бы одной из сторон которых является российское юридическое лицо или российский гражданин”.
Часто привязка lex loci solutionis используется в более узкой трактовке применительно, в частности, к процессу приема-сдачи товара или осуществления платежа.
Определение судом применимого права к договору с иностранным элементом при отсутствии прямо выраженной воли сторон
Заключая внешнеэкономическую сделку стороны вправе оговорить как место разрешения споров, так и национальное законодательство, которое будет регулировать правоотношения сторон сделки.
Однако я в своей практике несколько раз сталкивался с ситуациями, когда контрагенты выбирают, например, российский арбитражный суд в качестве места разрешения споров, но при этом упускают из вида вопрос о применимом праве, оставляя его неурегулированным прямо.
В случае возникновения спора и при отсутствии волеизъявления сторон в отношении применимого к договору права, выбор применимого права будет осуществлять суд, компетентный рассматривать данный спор, в рассматриваемом примере – российский арбитражный суд.
Клиент в такой ситуации задает закономерный вопрос: право какой страны применит суд, разрешая спор?
С практической точки зрения ответ на этот вопрос не всегда будет однозначным. Попробуем выделить основные подходы к определению применимого права к договору с иностранным элементом, содержащиеся в российских коллизионных нормах и выработанные судами при применении этих норм.
Суду доступен ряд тестов, по результатам одного или нескольких таких тестов суд осуществляет выбор применимого права.
Согласно пункту 33 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2019 № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации» (далее – Постановление № 24) судом при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве применяются положения статьи 1211 ГК РФ.
Пункт 1 данной статьи говорит о том, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.
Неисчерпывающий перечень лиц, осуществляющих решающее исполнение по той или иной сделке, содержится в пункте 2 данной статьи. К примеру, в договоре купли-продажи лицом, осуществляющим решающее исполнение, является продавец, в договоре займа – займодавец (кредитор), в договоре подряда – подрядчик и т. д.
На примере договора займа применение теста на решающее исполнение можно проиллюстрировать постановлением Арбитражного суда Московского округа от 10.07.2018 № Ф05-10552/2018 по делу № А40-239807/17:
При этом нельзя не отметить формальность данного подхода, поскольку данный подход не учитывает всей совокупности обстоятельств из взаимоотношений сторон. Вместе с тем в российских судах (в особенности первой инстанции) преобладает именно такой формальный подход.
Тем не менее коллизионная норма о решающем исполнении не является безусловной к применению, поскольку закон позволяет применять иные способы определения права, исходя из конкретных обстоятельств дела.
Из смысла пункта 9 статьи 1211 ГК РФ следует, что если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, где находится сторона, осуществляющая решающее исполнение, то к договору подлежит применению право той страны, с которой договор более тесно связан.
В пункте 36 Постановления № 24 также указано, что в исключительных случаях суд не применяет коллизионные нормы о решающем исполнении.
Там же Верховный суд разъясняет, что суду следует указать причины, по которым он считает договор явным образом более тесню связанным с правом иной страны. Учитывая необходимость обеспечения предсказуемости и определенности договорного статута, суду при оценке совокупности обстоятельств дела, по общему правилу, следует принимать во внимание только те обстоятельства, которые сложились на момент заключения договора, а не появились позднее.
Проанализировав судебную практику, я выявил следующие обстоятельства, которые могут свидетельствовать суду о более тесной связи договора с правом конкретной юрисдикции.
Договор более тесно связан с правом той юрисдикции, на территории которой он заключен и исполнялся, постановление Арбитражного суда Московского округа от 19.02.2019 № Ф05-455/2019 по делу № А41-24493/2018:
поскольку во внешнеэкономических контрактах сторонами не определено применимое право, контракты заключены на территории Российской Федерации, равно как и спорные договоры цессии, исполнение договоров происходило на территории Российской Федерации, из совокупности обстоятельств дела следует, что спор подлежит рассмотрению по законодательству Российской Федерации на основании п. 9 ст. 1211 ГК РФ.
Язык, приоритетный для договора, может свидетельствовать о более тесной связи договора с правом соответствующей юрисдикции, постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.12.2017 № Ф05-17821/2017 по делу № А40-255169/16:
Договор более тесно связан с правом той юрисдикции, на территории которой произошло нарушение обязательств, постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 10.04.2017 № 10АП-3218/2017 по делу № А41-58150/16:
Договор более тесно связан с правом той юрисдикции, для осуществления деятельности на территории которой он был заключен (перекликается с местом исполнения договора), постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.09.2018 № 15АП-12665/2018 по делу № А53-1846/2018:
исполнение обязательства предполагалось на территории Российской Федерации, и для целей осуществления истцом хозяйственной деятельности на территории Российской Федерации, по нормам российского права. Никакой иной связи с иностранным элементом, кроме места регистрации поставщика, при этом не имеется. При таких обстоятельствах суд первой инстанции правомерно указал, что спорные правоотношения более тесно связаны с правом Российской Федерации, нежели с правом страны регистрации поставщика или перевозчика, следовательно, в данном случае подлежат применению нормы российского права.
Таким образом, суд в отдельных случаях может отступить от императива решающего исполнения и применить к правоотношениям право той юрисдикции, с которым договор более тесно связан. Необходимо отметить, что все вышеперечисленные выработанные судебной практикой критерии применялись судами в совокупности со всеми иными обстоятельствами конкретного дела. Набор таких обстоятельств остается открытым и индивидуальным для каждого спора.
Согласно пункту 2 статьи 1210 ГК РФ соглашение о применимом праве либо должно быть прямо выраженным, либо определенно вытекать из условий договора или совокупности обстоятельств дела (то есть подразумеваемое, также известное как «молчаливое», соглашение о применимом праве).
В соответствии с пунктом 27 Постановления № 24 в соглашении о применимом праве стороны вправе использовать любые термины и формулировки, указывающие на выбор ими того или иного права (например, указание на применение права, законодательства, законов, нормативных актов или норм определенной страны).
Верховный суд уточняет, что, устанавливая наличие воли сторон, направленной на выбор применимого права, суд вправе констатировать подразумеваемое соглашение о применимом праве, в частности, в случае, если стороны в тексте договора ссылались на отдельные гражданско-правовые нормы определенной страны либо если стороны при обосновании своих требований и возражений (например, в исковом заявлении и отзыве на него) ссылаются на одно и то же применимое право.
Иными словами, суд вправе констатировать наличие подразумеваемого соглашения о применимом праве, даже если это прямо не следует из буквального прочтения договора.
О наличии подразумеваемого соглашения о применимом праве, исходя из судебной практики толкования и применения статьи 1210 ГК РФ, может свидетельствовать следующее:
Например, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.06.2019 № Ф07-4084/2019 по делу № А05-17605/2017:
договор о переуступке прав требования содержит ссылки на положения Гражданского кодекса Литовской Республики… суды правомерно применили к данной сделке положения законодательства Литовской Республики.
Или постановление Двадцать первого арбитражного апелляционного суда от 18.12.2017 № 21АП-2545/2017 по делу № А83-4179/2017:
Как следует из содержания Кредитного договора, при его заключении стороны руководствовались материальным правом Украины, о чем свидетельствуют ссылки на положения законодательства Украины (п. 4.3.1, 4.3.2, 4.4.1, 4.5.1, 6.1, 8.3.3, 8.4.3, 9.3 Кредитного договора и другие), получение Заемщиком кредитных средств в банке, учрежденном и осуществляющим свою деятельность в Украине в соответствии с требованиями законов Украины.
Суды квалифицируют данную ситуацию как отсутствие спора о применимом праве и рассматривают спор по указанному истцом и ответчиком применимому праву.
Например, определение Верховного Суда РФ от 08.05.2019 № 305-ЭС19-5179 по делу № А40-227033/2017:
Судом округа также был отклонен довод жалобы Общества о необоснованном неприменении судами норм иностранного права, поскольку при рассмотрении дела по существу в судах нижестоящих инстанций ответчик соответствующих возражений не представил, а в обоснование позиции по спору ссылался на нормы российского законодательства.
В частности, отсутствие возражений стороны о применимом праве также квалифицируется как подразумеваемое соглашение о применимом праве. К примеру, в постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.11.2016 № Ф03-5353/2016 по делу № А51- 24587/2015 указано следующее:
Истец в исковом заявлении мотивировал свое требование ссылками на нормы российского права. При рассмотрении дела в суде первой инстанции довод о том, что к правоотношению должно применяться иное право, нежели российское, ответчик не заявлял; в апелляционной и кассационной жалобах в обоснование своих доводов апеллянт также ссыпался на положения ГК РФ.
О том же в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 22.01.2018 № Ф07-13757/2017 по делу № А21-5628/2016:
Вместе с тем, при рассмотрении настоящего спора в судах первой и апелляционной инстанции довод о том, что к спорным правоотношениям должно применяться иное право, нежели российское, не заявлялся. Из материалов дела следует, что в обоснование своих доводов Компания в заявлении о включении требования в Реестр, в пояснениях относительно заявленных возражений и в отзывах на апелляционные жалобы ссылалась на нормы исключительно российского права. Поскольку должник также не указывал на применение норм иностранного права при рассмотрении настоящего спора, то следует сделать вывод, что соглашение о применении права Российской Федерации между сторонами было достигнуто.
Замечу, что суд может проявить инициативу и предложить сторонам непосредственно в судебном заседании фактически заключить соглашение о применимом праве, как, например, в деле № А53-33523/2016 (цитата из постановления Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25.08.2017 № Ф08- 5109/2017):
Кроме того, в судебном заседании апелляционный суд предложил сторонам выразить согласие либо несогласие с произведенным судом первой инстанции рассмотрением спора по праву Российской Федерации. Стороны выразили свое согласие на рассмотрение спора по праву Российской Федерации, что отражено в протоколе судебного заседания…
Таким образом, по результатам теста на подразумеваемое право суд может констатировать наличие между сторонами соглашения о применимом праве с учетом их поведения в процессе.
Подводя некоторый итог обобщению сложившихся в правоприменительной практике подходов к определению применимого к договору права в отсутствие прямо выраженной воли сторон, можно сделать следующие выводы: