запреты и дозволения в праве

Запреты и дозволения в праве

Одной из основных социальных функций права является регулирование общественных отношений. Регулирование общественных отношений законодатель осуществляет с помощью определенных методов (приемов и средств) правового воздействия.

Метод правового регулирования показывает, как регулируются общественные отношения, какими приемами и средствами обеспечиваются и выполняются предписания правовых норм. Поэтому под методом правового регулирования понимается система юридических приемов, средств, способов воздействия на поведение индивидов, определяемых характером регулируемых общественных отношений. Содержание метода правового регулирования заключается в том, что нормы права воздействуют на общественные отношения в зависимости от того, каков характер правил поведения, закрепленных в диспозициях юридических норм.

Правовое регулирование осуществляется с помощью определенных правовых стимулов (дозволения, поощрения, льготы) и правовых ограничений (это запреты, а также юридические обязанности и меры наказания, содержащиеся в санкциях правовой нормы). Устанавливая определенные правила поведения, законодатель тем самым предписывает участникам общественных отношений, каким образом им следует поступать или же воздерживаться от совершения определенных действий, т. е. как строить свое поведение в социальном общении (действиях или бездействии).

Правовые стимулы – это побудительные факторы правомерного поведения личности, направленные на удовлетворение своих жизненных интересов, в которых заключена их социальная ценность. Правовые ограничения – это сдерживающие факторы от неправомерных действий. С помощью правовых ограничений государство устанавливает те правовые границы (рамки), в пределах которых не допускается возникновение правовых конфликтов, а если таковые имеются, то принимаются меры по возможному их ограничению и устранению. Правовые ограничения связаны с неблагоприятными последствиями, направленными на сдерживание противоправных деяний со стороны субъектов правоотношений.

Воздействие на волю и сознание людей с помощью правовых стимулов и ограничений способствует эффективности правового регулирования общественных отношений, установлению прочной правозаконности и стабильному правопорядку.

Различают следующие виды (формы) правового регулирования:

• запрет (так не поступайте);

• дозволение – управомоченная форма (поступайте как сочтете нужным);

• предписание (поступайте только так).

Запрет – это возложение обязанностей воздерживаться от определенных действий. При запрете свобода поведения субъектов права начинается за пределами предписаний, заключенных в правовой норме.

Запрет как метод правового регулирования используется, как правило, в нормах административного и уголовного законодательства. В этих нормах содержится перечисление запрещенных действий. Именно эти действия образуют составы административных правонарушений и уголовных преступлений. За пределами этих запретов, заключенных в нормах административного и уголовного законодательства, субъекты права свободны в своем поведении. В имущественных отношениях субъекты права, как правило, связаны только запретами, в остальном они обладают свободой волеизъявления.

Дозволения – управомоченная форма правового регулирования. Эта форма выражается в предоставлении участнику правовых отношений определенных субъективных прав, т. е. в делегировании комплекса дозволений управомоченному лицу на совершение определенных действий (например, собственнику дозволяется владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащей ему вещью). В дозволениях заключено правило: «поступайте, как сочтете нужным». Дозволения – это приемы диспозитивного регулирования общественных отношений. При дозволении участники общественных отношений свободны, поступать так, как считают нужным.

При этом поведение субъектов правоотношений не должно выходить за рамки правовых границ – той меры свободы, которая не нарушает свободу других субъектов права. Диспозитивное регулирование общественных отношений выражается формулой: «Все, что не запрещено законом, – дозволено».

Предписание как форма правового регулирования обязывает совершение определенных действий (например, граждане Российской Федерации обязаны соблюдать законы РФ, собственник жилого дома обязан платить налоги). Предписание – прием императивного регулирования общественных отношений. Оно выражается формулой: «Все, что не разрешено, – запрещено». В правовых предписаниях устанавливаются правила поведения, т. е. то, каким образом следует поступать субъектам права. Если имеются отклонения от такого поведения, то для этого субъекта правоотношений могут наступить нежелательные правовые последствия.

В теории права выделяют также следующие основные типы правового регулирования: общедозволительный и запретительный.

Общедозволительный тип выражается формулой: «Разрешено все, что не запрещено законом». Данный тип применяется при осуществлении индивидом своих субъективных прав и свобод. Запретительный тип выражается формулой: «Запрещено все, что не разрешено законом».

Запретительный тип применяется в деятельности органов государственной власти, должностных лиц. В своей деятельности они имеют право только на то, что прямо указано в законодательных актах, т. е. круг их полномочий четко очерчен в нормативно-правовых актах.

В определении характера правового регулирования определяющая роль принадлежит природе регулируемых общественных отношений. Так, для частноправовых отношений характерен диспозитивный метод правового регулирования. Правовые нормы, регулирующие эти отношения, обычно носят дозволительный характер. А публично-правовым отношениям присущ метод императивного характера, и нормы этих отраслей законодательства содержат запреты или же предписания, в которых указывается, как нужно вести себя.

Вопросы о методах и средствах правового регулирования общественной жизни имеют не только теоретическую, но и практическую значимость. Чтобы сделать правовое регулирование наиболее эффективным и способствующим прогрессу общественной жизни, необходимо, чтобы юридические средства соответствовали содержанию регулируемых отношений. Как писал русский юрист Е. Н. Трубецкой, при создании и развитии права необходимо учитывать два фактора: с одной стороны, исторический опыт правовой жизни общества, а с другой – идеи разумного воздействия на социальные процессы, и тогда будут подобраны наиболее эффективные методы и способы правового регулирования. Выделяются следующие стадии правового регулирования. Во-первых, установление общеобязательных правил поведения в законодательных актах государства. При этом определяются правовой статус субъектов и круг регулируемых правом общественных отношений. Во-вторых, непосредственное осуществление права. На этой стадии реализуются, воплощаются в жизнь права и обязанности конкретных субъектов правоотношений.

По В.А. Четвернину существует ЗАПРЕТ АГРЕССИВНОГО НАСИЛИЯ.

Источник

Запреты и дозволения в праве

При любой соционормативной регуляции используются запреты и дозволения. Причем право­вое регу­лирование требует опреде­лен­ного со­отношения законо­дательных запретов и дозволе­ний. Это соотношение позволяет различать право­вой и неправовой (силовой) способы регуляции. А именно: равная для всех макси­мальная мера свободы законодательно очерчивается путем запре­тов, а мера власти (полномочия властных субъектов) устанавли­вается путем дозволения[31]. При правовом регулировании инди­виды действуют по принципу “незапрещенное разрешено”, а вла­стные субъекты – “неразрешенное запрещено” (см. 8.1.1; 8.1.2.).

Напротив, при неправовом (силовом) регулировании все счи­тается исходно запрещенным и допускается лишь то, что дозво­лено властью. И если поведение людей подчиняется принципу “неразрешенное запрещено”, то это неправовое регулирование.

При правовом способе регуляции люди выступают как субъ­екты права двух основных видов: как свободные индивиды, фор­мально равные в от­ношениях между собой, и как носители власт­ных полномочий – государственно-властные субъ­екты.

Разумеется, свободные индивиды не нуждаются в дозволении того, что они могут делать в силу своей свободы. Чтобы указать пределы правовой свободы, законы должны запрещать, а именно: запрещать все, что не совместимо с правовой свободой – равной свободой всех. Следовательно, ис­ход­ным спо­со­бом определения меры, объ­е­ма правовой сво­бо­ды яв­ля­ют­ся не доз­во­ле­ния, а за­пре­ты. Такова логика правовой регуляции.

Вместе с тем в праве используются и дозволения, адресован­ные индивидам. Но правовые дозволения носят вторичный характер. Они конкретизируют правовую свободу в пределах незапре­щенного и гарантируют минимум свободы.

Правовые запреты определяют максимальную меру свободы: индивидам разрешено все, что не запрещено. Это максимум юри­дически возможного, допустимого. Правовые дозволения опре­деляют минимальную меру свободы (гарантированный минимум).

Например, в ст.503 ГК РФ говорится, что по­ку­па­тель, ко­то­ро­му про­дан то­вар не­над­ле­жа­ще­го ка­че­ст­ва, впра­ве (т.е. ему доз­во­ле­но) по сво­ему вы­бо­ру по­тре­бо­вать за­ме­ны то­ва­ра, умень­ше­ния це­ны, уст­ра­не­ния не­дос­тат­ков, воз­ме­ще­ния рас­хо­дов на уст­ра­не­ние не­дос­тат­ков или воз­вра­та де­нег. Это минимум правовой свободы, гарантированный покупателю на тот случай, если куп­ленный товар окажется ненадлежащего качества. Гарантируя этот минимум, закон устанавливает обязанность продавца выполнить одно из перечисленных требований покупателя. Таким образом, покупателю в отношениях с продавцом, во-первых, разрешено все, что не запрещено (максимум правовой свободы), и в дого­воре купли-продажи может быть любое условие, не запрещенное правом. Во-вторых, независимо от согласия продавца, покупа­телю дозволен любой из вариантов поведения, гарантированных в ст.503 ГК РФ (минимум правовой свободы).

Правовое дозволение, адресованное некоему субъекту, всегда можно рассматривать как косвенный запрет, адресованный дру­гим субъектам. Если в правовом законе прямо говорится, что не­что дозволено, тем самым косвенно запрещается препятствовать тому, что дозволено. Так, в предыдущем примере дозволение по­купателю можно рассматривать как запрет продавцу не выпол­нять законное требование покупателя. Это специальный запрет, адресованный не всем субъектам права, а только тем, кто высту­пает в юридической роли продавца.

Но дозволяющая формулировка может выражать и общепра­вовой запрет. Например, право запрещает нарушать неприкосно­венность частной жизни. Прямая формулировка этого запрета гла­сила бы: “никто не вправе нарушать неприкосновенность частной жизни”. Но в ч.1 ст.23 Конституции РФ этот запрет сформулиро­ван не прямо, а косвенно: “каждый имеет право на неприкосновен­ность частной жизни”. Разумеется, не нужно понимать Конститу­цию так, будто она дозволяет свободным индивидам неприкосно­венность частной жизни. Конституция не дозволяет, а гарантирует неприкосновенность и запрещает кому бы то ни было ее нарушать.

Итак, правовая свобода индивидов означает возможность действовать по принципу “ разрешено все, что не за­прещено пра­вом”. На властных субъектов этот принцип не распространяется. При правовом регулировании властеотношений законы, прежде всего, дозволяют властные полномочия и запрещают употреблять власть за пределами дозволенного.

Государственно-властные субъекты (государственные ор­ганы и должностные лица государства) законодательно наделя­ются властными правомочиями, т.е. только такой компетенцией, которая необходима для обеспечения правовой свободы. По­это­му го­су­дар­ст­вен­но-властным субъектам за­пре­ще­но все, что им не раз­ре­ше­но.

Сле­до­ва­тель­но, с юридической точки зрения, есть обязан­ность подчиняться власти лишь в пределах осуществления власт­ных правомочий, дозволенных законом. Это одно из проявлений принципа формального равенства.

Конечно, в самих отношениях повеления-подчинения ника­кого равенства нет. Формальное равенство остается за пределами этих отношений. Если под­чи­няю­щий­ся обя­за­н под­чи­нять­ся лишь в пре­де­лах того, что право доз­во­ляет по­ве­ле­ваю­щему субъекту, то во всем ос­таль­ном обычные члены общества и люди, высту­пающие от имени государства, формально равны.

Ес­ли же люди, занимающие государственно-властные долж­ности, ставят себя выше остальных за пределами властных пол­номочий (особенно в экономической деятельности), то это оз­на­ча­ет при­ви­ле­гии, что ха­рак­тер­но для не­раз­ви­тых пра­во­вых куль­тур. Ес­ли властные субъекты вообще не ог­ра­ни­че­ны в сво­их пол­но­мо­чи­ях, то­ это орга­ни­зации вла­сти силового типа, дес­по­ти­я.

При силовом ре­гу­ли­ро­ва­нии со­от­но­ше­ние за­пре­тов и доз­во­ле­ний яв­ля­ет­ся прин­ци­пи­аль­но иным. Во-пер­вых, власть верхов­ного правителя (деспота) ог­ра­ни­че­на лишь фактическими адми­нистративно-силовыми ресурсами. Во-вто­рых, под­вла­ст­ные не­сво­бод­ны, а несвободные могут делать только то, что предписано или доз­во­ле­но; все ос­таль­ное за­пре­ще­но. Здесь есть множество спе­ци­аль­ных за­пре­тов – запретов дея­ний, ко­то­рые при­зна­ют­ся опас­ны­ми для существующего порядка. Но эти за­пре­ты лишь дуб­ли­ру­ют ис­ход­ный за­прет на все, что не доз­во­ле­но, и конкре­тизируют наказание.

Источник

2. Дозволения и запреты в праве

2. Дозволения и запреты в праве

В отличие от ограниченной меры дозволений и широких запретов, диктуемых уравниловкой, правовые дозволения и запреты призваны выразить и гарантировать всем членам общества максимально возможную на данном этапе его развития равную для всех меру свободы.

Выбор дозволений или запретов (или определенной конструкции их сочетания и комбинации) как способов и режимов правовой регуляции зависит от потребностей, целей и задач такой регуляции на соответствующем этапе общественного развития, специфики объекта регулирования, характера и содержания правовой политики законодателя и государства в целом, степени развитости демократии, гласности, законности и правопорядка в стране, правовых традиций, уровня правовой культуры и правосознания населения, общественного мнения и т. д.

В общем виде — вопреки распространенным представлениям — логика и механизм правовой регуляции таковы, что для выражения большей меры правовой свободы необходимо в качестве метода (способа, порядка, режима) правовой регуляции использовать правовой запрет, а для выражения меньшей меры свободы — правовое дозволение (разрешение). Отсюда, кстати, хорошо видно почему при уравниловке исходным и определяющим методом регуляции является дозволение, а вторичным и обусловленным (хотя и широко используемым) — запрет. Дело в том, что вообще при дозволительном (разрешительном) порядке и методе регуляции прям и непосредственно, жестко и конкретно официальной властью устанавливаются строго определенные содержание и объем дозволенного. Цель такой регуляции — отбор и допущение чего-то сферы уже заранее данного в качестве положительного и регламентация его, а не признание и гарантирование необходимого простора для творчества, прогресса, движения к новому, еще неизвестному. Поскольку при дозволительном порядке регуляции все, прямо не разрешенное, запрещено, новое в принципе находится под запретом как нечто негативное.

Также и в праве дозволения (разрешения) имеют важное регулятивное значение, но исходную и определяющую роль здесь могут и должны играть именно запреты. При уравниловке запреты жестко связаны с исходным дозволением и по существу призваны своим регулятивным дублированием обеспечить соблюдение и реализацию дозволенного минимума. Напротив, в праве запреты носят исходный, фундаментальный характер и выражают самую суть права и правовой регуляции, состоящую в том, чтобы исчерпывающе, четко и прямо запретить все негативное (общественно вредное в действиях и отношениях людей) и таким путем признать и взять под свою защиту все остальное в качестве положительного, общественно не вредного. Именно своим запретом (и соответствующим наказанием) общественно вредного право играет свою особую творческую роль, поскольку только такая опосредованная и косвенная форма признания и защиты общественно полезного предоставляет максимально возможную меру свободы, соответствующую потребностям и интересам членов общества и необходимую для общественного прогресса.

Из определяющего характера правового запрета вытекает и следующее существенное юридическое правило: все, что прямо не запрещено правом (правовым законом), разрешено.

Такой презумпции правомерности незапрещенного, конечно, нет и не может быть при уравнительной регуляции, где зачастую запрещается даже то, что разрешено.

Объективным, социально-исторически обусловленным пределом для максимальной величины легализируемой меры свободы является пограничный критерий общественно вредного, от чего право в целом и должно ограждать и защищать общественную жизнь. Этот максимальный предел, признающий и легитимирующий все общественно не вредное, ставится и очерчивается правовыми запретами. Минимальная величина правовой меры свободы, объективно обусловленная критерием прямой и непосредственной общественной полезности (тех или иных действий, состояний, отношений и т. д.), выражается соответственно в правовых дозволениях.

Из сказанного, разумеется, вовсе не следует, будто во всех случаях правовые запреты предпочтительнее правовых дозволений. Напротив, очевидно, что для защиты признаваемого максимума правовой свободы для одних случаев соответственно необходимо установить минимум правовой свободы для других случаев. Именно таким путем и строится система юридических гарантий прав и свобод. Так, в силу особого значения публично-властных полномочий в жизни государственно-организованного общества и проистекающей отсюда необходимости ввести организацию и де. тельность государственной власти (и ее носителей) в строго определенные правовые рамки надлежащим методом правовой регуляции этого круга отношений (определение компетенции государственных органов, правомочий должностных лиц и т. и.) являются именно правовые дозволения. Там же, где речь идет о регуляции действий субъектов, не обладающих властными полномочиями, более адекватным, как правило, является метод правовых запретов.

Только при надлежащем, внутренне согласованном сочетании этих регулятивных методов право в полной мере может выполнить свою регулятивную роль, нормативно гарантировать необходимые условия для эффективного общественного развития, пресечь возможности злоупотребления властью, защитить права и свободы членов общества, легализировать творческое начало жизни.

В целом можно сказать, что вся нормативная шкала мер регуляции, работающих на торможение или ускорение общественного, развития, тянется от уравнительного минимума до правового максимума. Отсюда ясно, что полная замена уравнительного типа регуляции правовым является нормативным выражением требований признания и защиты свободы людей.

Вместе с тем ясно, что этот общий смысл правовых запретов и дозволений должен быть конкретизирован в виде четких и определенных правовых норм соответствующих общеобязательных актов. А такая конкретизация общерегулятивных принципов права — самостоятельная творческая работа, требующая адекватного нормативного выражения взаимосвязи определенных прав и юридических обязанностей, форм и процедур их реализации, способов их защиты и т. д. И каждая точная правовая норма, удачная правовая-конструкция, последовательная процедура, надлежащая процессуальная форма, работающая юридическая гарантия и т. д. — это значительная социальная ценность и большая находка для соответствующей области правовой регуляции и права в целом.

Читайте также

Формационное и цивилизационное в праве

Формационное и цивилизационное в праве У нас уже был повод упомянуть о том, что в доклассовом обществе в качестве единственного регулятора поведения людей и соблюдения ими социальных норм выступает мораль. Раскол общества на классы сделал невозможным функционирование

§ 21. ДЕЛЕНИЕ НАУК О ПРАВЕ

§ 21. ДЕЛЕНИЕ НАУК О ПРАВЕ Если каждый из нас окинет внимательным взором всю свою жизнь, то он убедится, что жить в обществе людей значит непрерывно стоять во множестве отношений со множеством людей. Не все эти отношения имеют правовое значение и не все влекут за собой

§ 21. ДЕЛЕНИЕ НАУК О ПРАВЕ

§ 21. ДЕЛЕНИЕ НАУК О ПРАВЕ Если каждый из нас окинет внимательным взором всю свою жизнь, то он убедится, что жить в обществе людей значит непрерывно стоять во множестве отношений со множеством людей. Не все эти отношения имеют правовое значение и не все влекут за собой

О естественном и позитивном праве

О естественном и позитивном праве В том, что касается праведности, важно не сходить с пути не только естественного, но и позитивного права. Ибо говорят, что одно право естественное, а другое — позитивное. Естественное право — это то, что нужно совершить через поступок, это

Глава 11. О международном праве

Глава 11. О международном праве Когда у большей части человечества уже установилась гражданская власть, когда образовались различные общества, примыкающие друг к другу, то у этих соседних государств возникает новый ряд обязательств, сообразный природе тех сношений,

Первый раздел. Учение о праве

Первый раздел. Учение о праве § 1Необходимо рассмотреть: 1) право само по себе и 2) его существование в гражданском

4. Чистое учение о праве Г. Кельзена

4. Чистое учение о праве Г. Кельзена Чистое учение о праве Г.Кельзена (1881—1973) представляет собой теорию позитивного права, разработанную с позиций логико-аналитической юриспруденции. Критикуя традиционное правоведение XIX—XX вв. и аттестуя свое чистое учение как строгую и

1. Наука о праве в жизни людей

1. Наука о праве в жизни людей Что же это такое — философия права? При ответе на поставленный вопрос можно было бы ограничиться ссыл­ками на известные, к тому же внешне впечатляющие, фи­лософски-утонченные определения, согласно которым философия права представляет собой

Правовые идеи «в праве».

Правовые идеи «в праве». Теперь — о третьем, наи­более глубоком слое права — о правовых идеях.В принципе правовые идеи (представления, понятия, концепции и др.) в содержание того явления, которое обозначается термином «право» и тем более «позитивное пра­во», не

Революции в праве.

Революции в праве. В цепи реальных событий XVIII— XX веков, ставших основой формирования и развития ми­ровоззренческих основ философии права, есть события наиболее значительные, поворотные, обозначившие началь­ную и завершающую фазы становления европейской (за­падной,

5. Три инновации в международном праве

5. Три инновации в международном праве Мне хотелось бы подробнее разобрать три упомянутые инновации в сфере международного права. Оформленные в 1945 и 1948 годах, они существенно расширили позиции 1919 и 1928 годов. Но, что еще более важно, они позволяют понять, почему эта тема

Глава XVI Об основах государства, о естественном и гражданском праве каждого и о праве верховной власти

Глава XVI Об основах государства, о естественном и гражданском праве каждого и о праве верховной власти До сих пор мы старались отделить философию от богословия и показать свободу философствования, которую оно предоставляет каждому. Поэтому пора исследовать, до какого

Запреты на превращение

Запреты на превращение Запрет на превращение — это социальное и религиозное явление огромной важности. Вряд ли оно было когда-нибудь серьезно проанализировано, а тем более понято. Рассмотрим его в самом первом приближении.В тотемных церемониях аранда имеют право

О праве давать и забирать жизнь

Источник

О Постановлении Конституционного Суда РФ от 25.12.2020 N 49-П или О том, как превратить обычный произвол в произвол юридизированный

25.12.2020 Конституционный Суд РФ (далее – КС РФ) принял постановление N 49-П «По делу о проверке конституционности подпункта 3 пункта 5 постановления Губернатора Московской области «О введении в Московской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Московской областной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и некоторых мерах по предотвращению распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Московской области» в связи с запросом Протвинского городского суда Московской области» (далее – Постановление).

Обжалуемым подпунктом устанавливалась обязанность граждан в условиях режима повышенной готовности в целях предотвращения распространения коронавирусной инфекции не покидать места проживания (пребывания), за исключением предусмотренных в данной норме случаев, нарушение которой влекло административную ответственность.

КС РФ признал обжалуемый пункт не противоречащим Конституции РФ, поскольку «установление этого положения по его конституционно значимому предназначению и сути было продиктовано объективной необходимостью оперативного реагирования на экстраординарную (беспрецедентную) опасность распространения коронавирусной инфекции (COVID-2019), вводимые им меры не носили характера абсолютного запрета, допуская возможность перемещения граждан при наличии уважительных обстоятельств, были кратковременными, а возможность их установления получила своевременное подтверждение в федеральном законодательстве (п. 1 резолютивной части Постановления).

Данное Постановление интересно тем, что является ярким примером как подводить конституционную базу под любой произвол. Это делается с использованием трех приемов.

1-ый прием. Бездоказательное нагнетание страха и ощущения опасности

При этом ссылки сделаны только на заявления Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) (абз. 4 п. 3.2), которая также действует по той же схеме нагнетания напряженности, а также на обезличенный мировой опыт 90 государств (а всего их в районе 200) с использованием понятия «локдаун» (абз. 5 п. 3.2).

2-ой прием. Подмена понятий и искажение юридических подходов

Здесь примеры наиболее многочисленны.

— во-первых, идет подмена понятий, поскольку в соответствии со ст. 2 Конституции РФ высшей ценностью являются человек, его права и свободы;

— во-вторых, производится противопоставление права на жизнь и здоровье и других конституционных прав. В то же время иерархия конституционных прав и свобод Конституцией РФ не определяется, они обладают одинаковой конституционной ценностью.

В доктрине права есть понятие «выстраивание иерархии интересов» с целью их правовой охраны. Однако это означает дополнительные правовые гарантии, а не умаление одних прав для реализации других. Например, права и свободы, по общему правилу, могут ограничиваться (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), но некоторые не подлежат ограничению даже в период чрезвычайного положения (ч. 3 ст. 56 Конституции РФ), требования кредиторов удовлетворяются в порядке календарной очередности либо пропорционально, но некоторые из них выносятся в первоочередные.

И что в результате этого получается. Подставьте в тексты акта губернатора и Постановления такие меры как обязательная, а то и принудительная вакцинация, помещение определенной категории лиц (заболевших, вакцинированных или невакцинированных и т. д.) в какой–нибудь исправительно-трудовой лагерь или специальное поселение. И все это все равно становится конституционным. Опасность для жизни и здоровья других лиц есть, другие конституционные права уже значения не имеют.

2. В Постановлении сначала речь идет о дискреции законодателя (абз. 2 п. 2), о ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, согласно которой ограничения прав допускается только федеральным законом (абз. 3 п. 3) о праве на свободу передвижения, которая противопоставляется личной свободе (абз. 4 п. 2), об ограничениях прав (абз. 5 п. 2).

Далее в Постановлении рассказывается о федеративном устройстве и предметах ведения РФ и субъектов РФ (п. 3).

А потом вдруг осуществляется переход к длительному и в большинстве своем не относящемуся к делу описанию полномочий органов власти субъектов РФ, в том числе губернаторов, по принятию дополнительных мер по защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, осуществлению профилактических и ограничительных мероприятий (карантин), мероприятий, направленных на спасение жизни и сохранение здоровья людей при чрезвычайных ситуациях и т. д. (п.п. 3.1, 3.2).

При этом идет сплошная подмена понятий.

В дополнение к этому понятие «полномочия» органов власти заменены на «ориентиры в федеральном законодательстве (федеральных законах)» (посл. абз. п. 3.2, абз. 1 п. 5.1).

3. Нельзя не отметить и подмену понятий в отношении так называемого «оперативного (опережающего) правового регулирования, впоследствии (спустя незначительный период) легитимированное правовыми актами федерального уровня. В тех постановлениях КС РФ, ссылки на которые содержатся в абз. 6 п. 3.2, речь идет о неурегулированных вопросах по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ. Ограничения конституционных прав к ним относится не могут, это не совместное ведение.

3-ий прием. Умолчание про ключевые вопросы

В частности, это касается следующих вопросов.

1. В Постановлении ничего не сказано по вопросу, почему федеральная власть не использовала возможность введения чрезвычайного положения, особенно, когда речь идет о том, что государство в чрезвычайных ситуациях бездействовать не может, а также про «автономное развитие нормативного регулирования» на уровне субъектов РФ (абз. 7 и 9 п. 3.2).

В результате получается:

— во-первых, что губернаторы могут подменять федеральную власть (главное, пострашнее обрисовать опасность жизни и здоровью населения). Вообще-то это нарушает принцип единства власти Российской Федерации;

2. Даже если исходить из того, что федеральное законодательство делегирует губернаторам определенные права, то все равно остается открытым вопрос на чем основано право федерального законодателя делегировать губернаторов полномочия по ограничению конституционных прав. Описанием всех неконкретных полномочий губернаторов этот вопрос не снимается.

3. Нет ответа на вопрос, как соотносится Указ Президента РФ от 02.04.2020 N 239 «О мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», предусматривающий возможность устанавливать особый порядок передвижения и которым КС РФ обосновывает полномочия губернаторов (абз. 4 п. 4.1) с ч. 3 ст. 55 и ч. 3 ст. 90 Конституции РФ.

4. Не объясняется, почему рекомендации ВОЗ по ограничению свободы передвижения (абз. 4 п. 3.2) и «экстраординарная (беспрецедентная)» ситуация в целом означают, что конституционные права российских граждан должны ограничиваться актами губернаторов, а не федеральной властью.

5. Применительно к обезличенному международному опыту 90 государств не раскрывается, в чем конкретно заключался «локдаун», принимались ли по этим вопросам акты глав регионов и появились ли у них в результате какие-либо преимущества по сравнению с остальными государствами (должно быть около 110), где локдаун не вводился.

И последнее. О здравомыслии

Ограничения свободы передвижения по отдельным регионам преподнесли ряд ярких примеров действия этих ограничений. Например, человек на собственной машине едет к собственным престарелым родителям, живущим в соседнем субъекте РФ, чтобы отвезти им деньги и продукты. На границе субъекта машину останавливают и разворачивают под предлогом, что пропуска вашего региона не действуют, у нас свои ограничения, чужих (из других регионов) велено не пускать. А если вашим родителям нечего есть, то пусть вызывают социальную службу.

Естественно, ни о какой социальной и иной дискриминации (абз. 3 п. 4.1) тут и речи не идет (сарказм).

А ведь рассматриваемое Постановление подвело правовую базу и под такие случаи.

Однако ни один конституционный суд, ни одному здравомыслящему человеку, даже если он юрист, не докажет, что подобные ситуации нормальны и правомерны. Это как было, так и останется произволом, только юридизированным (под который искусственно и неправомерно подведена правовая база).

Источник