зимелева общая собственность в советском гражданском праве
Советское гражданское право. Краткий учебник (ВИЮН). М., 1940 / М.В. Зимелева, Я.Ф. Миколенко, В.И. Серебровский, З.И. Шкундин; общ. ред. Я.Ф. Миколенко
Данный учебник, конечно, не 1944 года. Более того, он весьма и весьма краток, иногда до того, что текст превращается в мусор.
Тем не менее, всем любителям собирать мнения отдельных авторов он понравится.
Первые две главы (предмет и источники) написаны Я.Ф. Миколенко, который уступил вещное право М.В. Зимелевой. Данная часть написана под заметным влиянием Вышинского. К сожалению, из-за краткости нет того смачного разоблачения «вредителей», которое находим в учебнике 1944 (Генкин, если не ошибаюсь). Но кое-что есть.
Судебная практика (и постановления Пленума Верховного суда как исключительно повторяющие содержание принимавшихся им решений по конкретным делам) не признаются самостоятельным источником права (напротив, Генкин в 1944 называл руководящие разъяснения источником права).
М.В. Зимелева охватила правоотношения, лица, юрфакты, представительство и сроки, а также все вещное право. К сожалению, вещное право изложен максимально кратко, так что даже особо не интересно.
Интересно выделение гражданского состояния как одного из элементов статуса физического лица. Кажется, сегодня его уже не выделяют. Органы юридического лица признаются представителями (см. главу о представительстве). Колхозы возникали в явочном порядке 🙂
В части объектов прав интерес представляет повышенное внимание к хозяйственной стороне вопроса. Неделимость, принадлежность вещей определяется хозяйсвтенным назначением.
Сделки являются дозволенными действиями, как и вообще все юридические действия определяются как дозволенные и недозволенные, минуя возможность существования юридически безразличных. Рядом со сделками по сути выделяются юр.поступки. Однако о вспомогательных сделках не упоминается.
Конфискация рассматривается как своего рода culpa in contrahendo.
Особая реституция не упоминается 🙂
Косвенное представительство не считается представительством.
В части виндикации весьма интересно замечание, что виндикация к контрагенту исключена не в силу самого факта личных отношений, а в силу возражений, основанных на личном отношений (сам разделяю такой взгляд 🙂 это по сути отрицание такой штуки как «недопустимость конкуренции исков»).
Забавно выражение «утеря права собственности». Надо взять на вооружение.
Уже в то время право застройки вытеснено пп(б)п (отменено же оно было в конце 40-х, кажется).
Шкундину принадлежат главы, посвященные всей общей части обязательственного права и договоров, а также почти все договоры, кроме перевозки, поклажи и страхования.
По особенной части договоров интересна структура: контрактация следует за подрядом.
Кроме того, им написана глава по неосновательному обогащению, где опять встречаемся с ним как с последствием исполнения недействительных сделок (см. след. блог).
Общая собственность в советском гражданском праве. Часть первая (Начало)
ОБЩАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В СОВЕТСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
I. Общая собственность
Наличие нескольких соуправомоченных лиц вынуждает каждое из них к совершению определенных действий и к воздержанию от определенных действий в интересах остальных. На каждом участнике общей собственности лежат определенные обязательства по отношению к другим участникам. Отношения, возникающие из общей собственности, не сводятся только к правам всех сособственников и каждого порознь на общую вещь. Очень существенное значение имеют отношения сособственников между собой. Множественность субъектов права общей собственности создает сложность возникающих на ее основе правоотношений и объясняет трудности как ее теоретического изучения, так и судебного разрешения связанных с нею конфликтов.
В советском гражданском праве конструкция общей собственности дана в самом законе, так как ст. 61 ГК определяет общую собственность как право собственности, принадлежащее нескольким лицам по долям. Из текста этой статьи следует, что при отношениях общей собственности осуществляется деление права собственности. Поэтому в применении к нашему праву нет никаких оснований ставить вопрос о доле как об идеальной части общей вещи, т. е. как об особом объекте права. Говоря о доле, мы имеем в виду долю права на вещь.
II. Совместная собственность
III. Основания возникновения общей собственности в советском гражданско-правовом обороте
Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что в тех случаях, когда постройка дома была произведена совместными усилиями и затратами двух или нескольких лиц, дом может быть признан их общей собственностью, хотя бы он был оформлен на одного лица, конечно, при условии, что участие не имело какого-либо иного, специального основания (трудовой договор, договор займа и т. п.). Решение суда в подобных случаях имеет обычный правоустановительный характер: оно не создает для истца какого-либо иного права, а лишь подтверждает наличие уже существовавшего ранее права.
То, что римляне со свойственным им даром юридического анализа выделяли в качестве особого процесса обобщения, является по существу особой вещно-правовой сделкой, превращающей единоличное право собственности на определенный объект в право общей собственности на тот же объект. Практически в советском гражданско-правовом обороте соглашение об установлении общей собственности чаще всего перекрывается сделкой купли-продажи. Однако самостоятельное значение его проявляется в известной степени в случае совместной покупки индивидуально-определенной вещи. Гражданский кодекс в ст. 191 определяет, что при продаже индивидуально-определенной вещи нескольким лицам право собственности возникает в лице того покупателя, с которым договор заключен раньше, или того, кому она раньше передана. Поступление вещи в общую собственность покупателей здесь не предусмотрено. Для того чтобы покупка вещи несколькими лицами вызвала не последствия, предусмотренные ст. 191 ГК, а создала общую собственность, необходимо наличие еще особого момента, каким и является соглашение между покупателями о том, что купленная вещь составит их общую собственность.
IV. Участники общей собственности и ее объекты по советскому гражданскому праву
Совместное пользование каким-нибудь имуществом со стороны двух или нескольких госорганов, нередко встречающееся в практике (например, в отношении подъездных путей), юридически оформляется таким путем, что это имущество числится на балансе одного из них, а пользование им и расходы, связанные с этим, распределяются на основе особого соглашения.
Общая собственность кооперативных и колхозных организаций. Кооперативно-колхозная собственность, являясь формой общественной социалистической собственности, отличается от государственной собственности в том отношении, что она является собственностью отдельных колхозов, собственностью кооперативных объединений. Природа кооперативно-колхозной собственности не исключает возможности того, чтобы право на какой-нибудь объект этой собственности принадлежало нескольким колхозам или нескольким кооперативным организациям сообща. Если на практике общая собственность подобного рода и не составляет каждодневного явления, то объяснение этого следует искать в том, что выполнение предусмотренных планами колхозно-кооперативных организаций производственных задач и удовлетворение их нужд осуществляются либо на основе их собственного имущества, либо в порядке обслуживания их государственными организациями (например, МТС). Несколько колхозов могут совместно выстроить или приобрести мельницу или другое предприятие по первичной переработке сельскохозяйственных продуктов. Мероприятия по ирригации засушливых районов Поволжья предусматривают, например, создание мелких межколхозных гидроэлектростанций, сооружаемых силами нескольких колхозов, хотя и с помощью государства, и являющихся собственностью колхозов, участвовавших в их сооружении. Для удовлетворения растущих из года в год культурных и бытовых потребностей своих членов колхозы совместно организуют клубы, кино, бани и т. п. предприятия. Имущество этих предприятий составляет общую собственность колхозов-организаторов, если только они не устанавливают такой формы эксплуатации этих предприятий, при которой собственником является один «головной» колхоз, обслуживающий остальных на определенных условиях. Общественные организации могут быть участниками общей собственности примерно в тех же случаях, что и кооперативные организации и колхозы. Возможны случаи совместного владения спортивными площадками, лодочными станциями, клубным оборудованием и т. п. Однако в большинстве подобных случаев нормы Гражданского кодекса об общей собственности не находят применения, так как отношения регулируются особыми соглашениями между участниками.
Практике известны также случаи, когда право собственности на один объект принадлежит госорганам и кооперативным организациям. Подобные отношения чаще всего возникают в результате совместной постройки домов или каких-нибудь обслуживающих сооружений. Общая собственность со смешанным составом участников возникает нередко на почве отношений соседства: заборы, отделяющие домовладения, колодцы, мостки и т. п. могут находиться в общей собственности владельцев этих домовладений независимо от того, кто является их владельцем. Перечень оснований возникновения сособственности госорганов, колхозов, кооперативных организаций и смешанных случаев общей собственности свидетельствует о том, что все эти случаи возникновения общей собственности представляются эпизодическими и не характерными для изучаемого нами института. Типичным отношением общей собственности являются отношения, возникающие в случаях, когда право собственности осуществляют сообща несколько граждан.
V. Сфера применения общей собственности в частнособственнических правовых системах
Римская конструкция общей собственности в невыделенных долях в первую очередь обеспечивала распределение получаемых в результате эксплуатации рабского труда денежных доходов между несколькими сособственниками. Учение о доле как определенном масштабе для денежных расчетов обусловлено именно этим. С точки зрения рабовладельческого строя римское учение об общей собственности было вполне законченным и целесообразным. Неудача попыток буржуазных цивилистов использовать римское учение об общей собственности в условиях капитализма не может быть поставлена в вину авторам этого учения.
Таким образом, в эпоху зарождения капитализма и в его ранних стадиях институт общей собственности находил себе широкое применение в области ремесла и торговли, сперва в форме совместной собственности, затем в форме долевой общей собственности.
Список литературы, на которую в тексте сделаны только сокращенные ссылки
(Окончание см. «Вестник гражданского права», 2010, N 1)
Общая собственность в советском гражданском праве. Часть вторая (Окончание)
(Зимелева М. В.) («Вестник гражданского права», 2010, N 1)
ОБЩАЯ СОБСТВЕННОСТЬ В СОВЕТСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
(Окончание. Начало см. «Вестник гражданского права», 2009, N 4)
VI. Пользование и управление общей вещью
Однако сказанное не означает, что регулирование указанных вопросов является практически несущественным или тем более ненужным. Правильное их разрешение необходимо для того, чтобы обеспечить нормальное функционирование института общей собственности, что особенно важно у нас, при потребительском характере этого института, когда раздел не представляется желательным и неизбежным концом, как в буржуазном праве. Поэтому при анализе правомочий сособственников по советскому праву необходимо попытаться восполнить теоретическими данными недостаточный позитивный материал. Для того чтобы найти более точное определение вещных полномочий участников общей собственности, весьма полезно хотя бы бегло ознакомиться с тем, как этот вопрос разрешается в иных правовых системах, не забывая, конечно, о совершенно иных целях этого института при господстве частной собственности. При этом обзоре мы сначала остановимся на вопросах управления общей вещью, т. е. на организации владения и пользования ею, а затем уже отдельно рассмотрим вопросы, связанные с распоряжением общей вещью.
Германское гражданское уложение дает достаточно подробное регулирование правомочий сособственников. Содержащиеся в нем по этому вопросу постановления даны в обязательственном праве, в разделе об общности (Gemeinschaft). Они сводятся к следующему. Каждому из сособственников причитается соответствующая его доле часть плодов. Каждый из сособственников управомочен пользоваться общей вещью, поскольку этим не затрагивается пользование остальных сособственников (§ 743). Управление принадлежит всем сообща, но отдельный сособственник вправе принимать, не спрашивая согласия остальных, меры, необходимые для поддержания общей вещи в сохранности (§ 744). Порядок управления общей вещью и использования ее может быть установлен решением большинства, определяемого по размеру долей. Решение большинства недействительно в вопросе о существенном изменении вещи или о лишении отдельного сособственника выгод, соответствующих его доле (§ 745). Приблизительно такое же регулирование дает и Швейцарское гражданское уложение (ст. 646 — 651), с тем только исключением, что в нем не оговорено особо право на получение части плодов. Особого внимания заслуживает ст. 673 Итальянского гражданского уложения, по которой решения большинства обязательны в вопросах управления общим имуществом и усиления его доходности. Из этого беглого обзора законодательств об общей собственности видно, что вопрос об организации пользования и управления общей вещью сводится в основном к тому, требуется ли при его обсуждении и решении единогласие всех участников общей собственности или же допускается решение по большинству. В последнем случае происходит весьма существенное нарушение полномочий собственности, признаваемых, хотя и в доле, за каждым из сособственников: осуществление принадлежащего последнему вещного права ставится в зависимость от решения остальных участников общей собственности. Это ущемление прав, принадлежащих отдельному сособственнику, явилось в буржуазном праве результатом того, что принципы совместной собственности возобладали над принципами общей собственности. Решение по большинству обозначает возможность установления общей воли, что мыслимо только при наличии каких-то общих целей, осуществлению которых служит общее имущество. В условиях капиталистического общества такой целью является в первую очередь организация частнособственнического хозяйства на основе общего имущества, т. е. в конечном счете извлечение нетрудовых доходов и присвоение результатов чужого труда. Характерно, что буржуазные законодательства, допускающие решение вопросов, касающихся общей собственности, большинством, определяют это большинство не по числу голосов, а по размеру долей: такова, например, позиция Германского гражданского уложения (§ 745). Швейцарское гражданское уложение содержит некоторое отступление, состоящее в том, что оно требует решения большинства сособственников, представляющих в то же время большую часть вещи (ст. 647). Таким образом, при столкновении желаний и интересов участников общей собственности конфликт разрешается по чисто капиталистическому принципу — верх берет тот, кто больше имеет. Возможность фактического распоряжения вещью по воле одной только части сособственников (представляющих в той или иной мере большинство) представляет больше преимущества по сравнению с той связанностью инициативы, которую влечет за собой признание за отдельным сособственником права воспрещать какие-либо неугодные ему действия над общей вещью. Однако эта возможность таит в себе в то же время угрозу отстранения остающихся в меньшинстве участников от осуществления собственнических полномочий в пользовании общим имуществом даже в потребительских целях. В системе отношений, связанных с совместной собственностью, вопрос о пользовании общим имуществом не представлял трудностей, так как личная принадлежность к определенному союзу, владевшему общим имуществом, обеспечивала возможность пользования им для своих нужд. Член семьи или участник «братского объединения» мог быть лишен крова или отстранен от пользования домашней утварью и т. п. лишь в порядке изгнания его из данного союза. Законодательства, построенные на долевой общей собственности, не знающие подобных личных связей, но воспринявшие принцип голосования, должны были создавать особые коррективы, охраняющие некоторый минимум прав каждого отдельного участника. В качестве примера подобных корректив можно привести признание за каждым из сособственников права пользоваться вещью в пределах, не нарушающих аналогичных прав других сособственников, и возражать против действий, имеющих существенное значение для судьбы вещи.
Правомочия сособственников по ст. 62 ГК. Постановления нашего Гражданского кодекса о правомочиях сособственников страдают некоторой неполнотой. Статья 62 ГК по своему содержанию разбивается на две части. Первая часть устанавливает требование общего согласия участников общей собственности на осуществление собственнических полномочий в отношении общей вещи. Вторая часть вводит принцип большинства голосов в случае разногласий и тем самым делает по существу излишней первую часть. Таким образом, ст. 62 ГК содержит два различных принципа, из которых второй, указывая выход из положения, создающегося при отсутствии общего согласия, лишает значения первый принцип. Редакция этой статьи — единственной статьи Гражданского кодекса, говорящей о режиме общей собственности, т. е. регулирующей вещные права сособственников, — вызывает, кроме того, еще одно замечание. Данная в ст. 62 ГК норма не соответствует общей трактовке института общей собственности в советском гражданском праве как института, служащего потребительским целям. Поскольку доля в общей собственности предназначена удовлетворять определенные личные нужды сособственника, а не служить для него источником извлечения прибыли, постольку ничем не корректируемое решение по большинству голосов грозит лишить какого-либо конкретного содержания права меньшинства. Для этого достаточно вынесения решения о таком порядке владения или пользования общей вещью, который устранял бы меньшинство от возможности доступа к ней или от фактического пользования ею. Возьмем пример трех лиц, совместно приобретших фотоаппарат или велосипед. Двое могут постановить по большинству, что фотоаппарат будет храниться у одного из них под замком, или установить такое расписание пользования велосипедом, при котором велосипед будет находиться в распоряжении третьего товарища только в то время, когда он занят на работе. В таком случае единственным реально осуществимым полномочием третьего сособственника является право требовать выдела из общей собственности, т. е. право прекратить отношения, не представляющие для него никакого интереса. Еще более красочный пример того, к чему могло бы привести решение всех без исключения вопросов по большинству голосов, может дать наиболее распространенный в нашей практике случай общей собственности — общая собственность на жилой дом. Достаточно предположить, что в результате «разногласий» о владении и пользовании общим домом большинство сособственников вынесет постановление о том, что общей лестницей могут пользоваться только жильцы второго этажа, но не третьего, или просто решит сломать часть дома для перестройки. На практике дело, несомненно, не доходит до таких крайностей, так как в быту создались определенные воззрения о том, что вытекающие из общей собственности права являются все же правами собственника, хотя и поделенными между несколькими лицами, и что поэтому никто не может быть вовсе лишен этих прав по усмотрению других лиц, даже имеющих подобные же права на данную вещь. Кроме того, попытки парализовать права одного из участников общей собственности решением других участников по ст. 62 ГК были бы, вне всякого сомнения, отвергнуты советским судом со ссылкой на ст. 1 ГК, отказывающую в защите гражданских прав, осуществляемых в противоречии с их социально-хозяйственным назначением. С точки зрения предстоящего издания нового Гражданского кодекса СССР правила ст. 62 нуждаются в изменении. Наиболее правильным представляется требование общего согласия при производстве таких действий в отношении общей вещи, которые могут затруднить для любого из сособственников осуществление его долевого права на вещь. В то же время необходимо указать, что каждый участник общей собственности вправе производить в отношении общей собственности действия, не приносящие ущерба другим участникам, и вправе пользоваться общей вещью в пределах, не стесняющих аналогичных прав других участников. Помимо общего согласия можно допустить производство действий, необходимых для поддержания вещи в сохранности, причем действия, не влекущие за собой расходов, ложащихся на других сособственников, могут предприниматься самостоятельно каждым из сособственников, а все остальные — по решению большинства. По большинству должны также решаться вопросы текущего управления вещью.
VII. Распоряжение общей вещью
Германское гражданское уложение, допускающее установление по большинству голосов порядка управления и использования общей вещи, определяет в § 747, что «общим объектом в целом участники могут распоряжаться лишь сообща», не уточняя порядка осуществления этих распорядительных актов.
Для того чтобы устранить разрыв между буквальным текстом закона и принятым в практике порядком распоряжения общей вещью, в Гражданском кодексе СССР необходимо дать в измененной редакции статью, соответствующую ст. 62 действующего Кодекса. Измененная редакция могла бы иметь приблизительно следующее содержание: «Порядок пользования и владения общей вещью должен устанавливаться с общего согласия всех участников. Вопросы текущего управления решаются по большинству голосов. Отчуждение общей вещи, а также отдача ее в залог или внаем производятся с общего согласия и от имени всех участников».
Последствия неправомерного отчуждения общей вещи. С проблемой распоряжения общей вещью в советском гражданском праве связан вопрос о последствиях отчуждения общей вещи, произведенного одним или несколькими сособственниками без согласия остальных. Выше уже было установлено, что отчуждение общей вещи может производиться лишь с согласия и при участии всех сособственников. Отчуждение, совершенное с нарушением этого правила, действительно только в отношении доли самого отчуждателя, но не в отношении долей других участников общей собственности. В связи с этим встает вопрос, не следует ли применять к случаям, когда общая вещь была отчуждена одним или частью сособственников, правила ст. 60 ГК, защищающей добросовестных приобретателей. Согласно этой статье собственник не вправе истребовать свою вещь от лица, не знавшего при приобретении вещи о том, что его контрагент не имел права ее отчуждать, если только вещь не была утеряна собственником или похищена у него. Можно было бы думать, что соображения интересов оборота, лежащие в основе ст. 60 ГК, говорят за распространение ее действия и на случаи отчуждения общей вещи одним из сособственник ов. Однако такое расширительное толкование охраны добросовестного приобретателя было бы неправильным. Статья 60 ГК применяется тогда, когда кто-либо приобретает вещь от лица, получившего ее от собственника на основании какого-либо договора (найма, ссуды, поклажи, подряда и т. д.). В этих случаях считается, что собственник сам неосмотрительно допустил к владению вещью контрагента, обманувшего впоследствии его доверие, и что справедливее, чтобы в конечном счете был лишен вещи он, а не постороннее лицо, не знавшее о том, что оно покупает вещь у несобственника. В то же время ст. 60 ГК не защищает приобретателя от истребования у него вещи в тех случаях, когда вещь вышла из владения собственника помимо воли собственника, т. е. если она была утеряна или украдена. Допущение одного из сособственников к совладению вещью определяется не волей других сособственников, а вещными полномочиями, вытекающими из общей собственности. Каждый сособственник управомочен на совладение общей вещью. Независимо от того, внушает ли он доверие остальным сособственникам или нет, они не имеют путей для устранения его от вещи, пока длится общая собственность. В силу этого захват и отчуждение вещи в целом одним или несколькими участниками общей собственности не могут рассматриваться как обращение в свою пользу чужого вверенного имущества. Общая вещь не является имуществом, вверенным сособственниками друг другу. Продажа общей вещи не может быть приравнена к отчуждению, совершенному лицом, получившим предмет по договору от собственника. В рассматриваемом случае имеется налицо нарушение владения (совладения), аналогичное нарушению, происходящему при похищении вещи. Поэтому нет оснований защищать приобретателя общей вещи (даже добросовестного) от притязаний сособственников, не участвовавших в продаже. Они имеют полное основание настаивать на недействительности продажи в отношении их долей в общей собственности. При подобной покупке приобретатель получает лишь доли продавцов, а не всю вещь в целом и становится не единоличным собственником, а лишь участником общей собственности. Иными словами, действие ст. 60 ГК не должно быть распространяемо на случаи отчуждения общей вещи, произведенного помимо согласия всех сособственников.
Данное правило является неясным, неисчерпывающим и, главное, незаконным. В нем не указано, в каком порядке нотариус должен проверять семейное положение являющегося к нему продавца. Ссылка на ст. 10 Кодекса законов о браке, семье и опеке сделана неосновательно, так как в тексте этой статьи подобное правило не приведено. Незаконно упоминание о регистрации брака, как противоречащее ст. 11 Кодекса законов о браке, семье и опеке. Мотивировка, что свобода распоряжения общим домом создает для намеревающегося расторгнуть брак супруга возможность реализовать и присвоить стоимость этого дома, применима в равной мере к любым объектам общего имущества и особенно к имеющимся в семье денежным сбережениям. Было бы последовательным в таком случае требовать ограничения свободы распоряжения вкладом одного из супругов в сберкассу, что явно невозможно. Тот или иной порядок распоряжения общим имуществом не лишает каждого из супругов прав на это имущество, хотя иногда и может затруднить реализацию этих прав. Поэтому вопрос о распоряжении объектами, входящими в общее имущество супругов, в частности жилым домом, должен быть решен вне зависимости от опасений о присвоении одним из супругов полученной покупной цены. Если закон не запрещает регистрировать на имя одного из супругов приобретенный во время брака дом, то нет оснований считать недействительной продажу им этого дома или требовать представления согласия другого супруга. Во всяком случае если будет признано, что в пользу подобного ограничения существуют какие-либо веские соображения, то необходимо фиксировать его в законе, так как нотариальные правила не должны и не могут менять по существу нормы, регулирующие имущественные отношения между супругами.
VIII. Распределение расходов, связанных с общей вещью
Отличительной особенностью тех отношений между участниками общей собственности, которые предусматриваются ст. 63 ГК, является их обязательственный характер. Право сособственника на возмещение расходов, приходящихся на долю его сотоварищей, не является абсолютным правом. Оно не вытекает непосредственно из признаваемого за сособственником долевого права собственности на общую вещь. Это дает основание говорить о том, что взаимные расчеты между участниками общей собственности обусловлены особым лежащим на них обязательством. Переходя к существу расчетов, предусматриваемых ст. 63 ГК, нельзя не отметить, что статья эта не содержит достаточных указаний о расходах, связанных с переделками, починками и ремонтом общего имущества. В этой статье упоминается только об издержках на управление им и на сохранение его. Под сохранением имущества обычно понимают либо предупреждение его уничтожения, т. е. минимум действий по его сохранности, либо поддержание его в неизменном виде, либо даже внесение в него известных улучшений, повышающих его прочность. Что же касается управления вещью, то, учитывая потребительский характер общей собственности в нашем праве, можно было бы признать, что ст. 63 ГК, говоря об издержках на управление общим имуществом, имеет в виду содержание общего имущества, т. е. производство в отношении его всевозможных действий по его ремонту, поддержанию в порядке и по его улучшению и усовершенствованию. Однако такое толкование неприемлемо, так как оно влечет за собой необычайное расширение обязанностей отдельных сособственников, выполнение которых может оказаться им не по силам и не по средствам. Кроме того, при таком понимании управления общим имуществом было бы излишне говорить о расходах по сохранению имущества, так как сохранение входит в управление. Поэтому редакция ст. 63 ГК должна быть и в этой части признана не вполне удачной, как не дающая точных указаний о характере расходов, участвовать в которых обязаны все сособственники.
Советское гражданское право не знает правила о том, что при отказе одного из сособственников от доли происходит соответствующее увеличение долей других сособственников, т. е. не знает «права приращения». Это вытекает из того, что согласно конструкции Гражданского кодекса общая собственность представляет результат деления права собственности, а не стеснения полного права собственности наличием нескольких аналогичных прав на один объект. Доля отказавшегося сособственника должна, следовательно, рассматриваться как бесхозяйное имущество, судьба которого будет определяться согласно ст. 68 ГК. Сособственники не получают никакой выгоды вследствие отказа их сотоварища от его доли; нет поэтому оснований для того, чтобы перекладывать на них оплату расходов, приходящихся на эту долю. Поэтому следует признать, что обязанность возмещения расходов по общей вещи носит личный характер и освобождение от нее путем отказа от доли не должно быть допускаемо. Сказанное не исключает, конечно, возможности соглашений между сособственниками об уступке долей с соответствующим освобождением от задолженности, возникшей в связи с участием в общей собственности.
IX. Распоряжение долей
Советское гражданское право предоставляет отдельным сособственникам возможность распоряжаться принадлежащей им долей. Статьи 61 — 65 ГК не содержат прямого управомочия на распоряжение долей, но о наличии такого управомочия можно заключить из текста ст. 64, говорящей о том, что при отчуждении кем-либо из участников общей собственности своей доли остальные имеют право преимущественной покупки. Гражданский кодекс знает один только случай ограничения свободы распоряжения долей в общем имуществе. О нем говорится в разделе о простом товариществе в конце ст. 286: «Товарищ не вправе распоряжаться во время существования товарищества своей долей в складочном имуществе». Таким образом, общая собственность, возникающая на основе договора товарищества, не дает права на распоряжение долей на время действия договора. Она подчиняется в этом отношении принципам, действующим в отношении совместной собственности, по соображениям, которые определяют и начало ст. 286, гласящей: «Право участия в товариществе не может быть передаваемо без согласия на то остальных товарищей». Передача доли в товарищеском имуществе обозначала бы нарушение личной связи, характерной для отношений товарищества. Как сказано выше (гл. III и VII), не существует распоряжения участием в общей вещи, входящей в состав общего имущества супругов. Указанные два исключения обусловлены, однако, тем, что и в том и в другом случае мы имеем дело не с тем долевым типом общей собственности, о котором говорят ст. 61 — 65, а с совместной собственностью. Передача доли, т. е. передача частичного права собственности на вещь, происходит в соответствии с правилами о переносе права собственности, содержащимися в ст. 66 ГК, т. е. на основании договора. Следует при этом заметить, что поскольку доля не представляет части вещи, постольку совершения договора достаточно для переноса даже в том случае (практически весьма редком), когда объектом общей собственности являются вещи, определяемые родовыми признаками. Допустимость залога доли основана на ст. 83 ГК, говорящей, что предметом залога может быть всякое имущество, не изъятое из оборота. Однако залог доли, когда объектом общей собственности являются любые предметы, кроме строений, является невозможным ввиду требования ст. 92 ГК о передаче залогодержателю заложенного имущества, кроме строений и права застройки. В частности, лицо, являющееся одним из сособственников общей вещи, не может закладывать ее в ломбарде. Что же касается залога доли, если объектом общей собственности является строение, то он не связан с затруднениями подобного рода. В частности, залог, обеспечивающий ссуды, выдаваемые кредитными учреждениями, и производимый на основании выдаваемых нотариальными конторами залоговых свидетельств (ст. 90 ГК), может иметь своим объектом и долю в общем строении.
При издании Гражданского кодекса СССР, если только в нем будут содержаться нормы, сходные со ст. 182 ГК РСФСР, желательно специально остановиться на том, как и в какой мере должны они применяться к отчуждению и приобретению долей жилых домов.
X. Право преимущественной покупки
В то же время эта Инструкция в § 6 предлагала продавцу указать срок, в течение которого остальные сособственники могут требовать продажу строения им. Таким образом, получалось, что по истечении срока продавец мог бесповоротно отчуждать свою долю. Последняя Инструкция о нотариате от 17 сентября 1939 г. Ограничивается требованием уведомления других совладельцев о предстоящей продаже доли (§ 32). На основании всего сказанного надо признать, что сущность права преимущественной покупки в нашем советском праве не является ясно установленной и условия его осуществления иногда получали на практике такое толкование, которое является тягостным с точки зрения правомочий отдельных сособственников.
Вопрос о целесообразности сохранения права преимущественной покупки в советском гражданском праве. История права преимущественной покупки показывает, что этот институт связан с представлением о правомочиях определенных лиц или определенных групп на имущество, находящееся в собственности отчуждателя. Подобные обоснования совершенно не применимы к ст. 64 ГК, так как долевая общая собственность не создает объединения ее участников. Право преимущественной покупки имеет смысл с точки зрения интересов участников общей собственности лишь в тех случаях, когда они заинтересованы в личной связи, на основе которой создается и управляется общее имущество, и в личных качествах своих товарищей по этому управлению. В советском праве основной случай общей собственности, основанной на личных отношениях между участниками, — это общность супружеского имущества. О каком-либо праве на выкуп доли в этом имуществе говорить не приходится, так как во время существования брака долей не существует. В тех случаях, когда имущество является общим в силу договора товарищества, отчуждение доли также не допускается и поэтому нет поводов для применения правил о преимущественной покупке. При возникновении права общей собственности из других договоров вокруг общего объекта группируются лица, не стоящие друг к другу в каких-либо особых личных отношениях. Каждый из них значительно более заинтересован в возможности свободно продать свою долю в случае, если участие в общей собственности для него почему-либо неприятно или невыгодно, чем в возможности приобрести долю своего сотоварища в случае ее отчуждения. Право преимущественной покупки необычайно усложняет и затрудняет продажу доли в общей собственности. Особенно ярко его отрицательные стороны выступают в том случае, когда оно истолковывается расширительно и когда считают, что для отчуждения доли необходимо испрашивать согласие остальных сособственников. Но даже в обычном понимании право преимущественной покупки значительно усложняет процедуру отчуждения доли. Единственным аргументом в защиту права преимущественной покупки могла бы быть ссылка на то, что в силу потребительского характера института общей собственности в советском гражданском праве и в силу длительности отношений общей собственности, основанной на совместном пользовании определенным объектом, и неизбежности личного соприкосновения участников общей собственности эти последние заинтересованы в праве преимущественной покупки. Однако если считать, что с точки зрения личных интересов сособственников важна возможность устранить появление неприятных сотоварищей, то было бы последовательнее установить необходимость согласия сособственников на отчуждение доли определенному покупателю. Зависимость возможности «выбора соседа» от наличия средств для осуществления права преимущественной покупки противоречит принципам и духу социалистического гражданского права, в котором личные интересы граждан защищаются независимо от их имущественного положения. В силу всего этого следует признать, что существование права преимущественной покупки доли не может быть оправдано в советском гражданском праве ни общими задачами этого института, ни преимуществами для сособственников, ни удобствами оборота. В будущем Гражданском кодексе СССР правильно было бы установить свободу распоряжения долей в общей собственности. Для того чтобы в отдельных конкретных случаях договорной общей собственности сособственники могли пользоваться правом преимущественной покупки, представляется желательным допустить возможность соглашений о праве преимущественной покупки при установлении общей собственности. Однако такому возникающему в порядке договора праву преимущественной покупки должна принадлежать лишь обязательственная сила, с тем чтобы действие продажи сохранялось в силе, но продавец нес ответственность перед лицом, управомоченным на преимущественную покупку.
XI. Раздел общей собственности
В то же время вопросы раздела недостаточно освещены ни в законе, ни в советской юридической литературе. Ввиду этого перед тем как перейти к практическому порядку осуществления раздела, полезно остановиться на встающих в связи с ним теоретических вопросах, даже на тех, которые не имеют непосредственного отношения к текущей практике.
Германское гражданское уложение допустило возможность договорного отказа от раздела (§ 794), придав отношениям долевой общности более стабильный характер. Оно, таким образом, попыталось создать компромисс между навыками частного собственника, стремящегося к свободе эксплуатации чужого труда без помех со стороны чужой воли, и интересами сохранения частного предприятия, для которого в условиях капиталистической конкуренции раздробление или уменьшение связано с перспективами разорения и гибели. Отношение советского гражданского права к свободе раздела обусловливается коренной разницей между производственными отношениями, установленными в стране социализма, и производственными отношениями, основанными на частной собственности на орудия и средства производства. Потребительский характер общей собственности, когда участники ее рассчитывают длительно использовать общий объект, отсутствие антагонизма интересов участников, распространенность ее договорного возникновения (покупка доли, совместное создание объекта и т. п.) впервые в истории придают этому институту стабильность даже в его долевой конструкции. Общая собственность не рассматривается у нас как переходное состояние на пути к разделу. Наличие нескольких управомоченных субъектов не представляет ничего ненормального с точки зрения социалистического понимания права собственности. Советское гражданское право не ограничивает свободы раздела. В полном соответствии с этим ст. 65 ГК определяет: «Каждый собственник вправе требовать выдела своей доли из общего имущества, поскольку это не противоречит закону или договору». Эта статья признает за каждым из участников право на выдел, но в то же время не считает это право безусловным, допуская, что оно может быть отменено в порядке договорного соглашения и что оно бывает исключено по закону. Возможность договорного отказа от права на выдел у нас не ограничена никаким сроком, но в то же время он может быть всегда отменен последующим соглашением. Что же касается законной невозможности выдела, то ее примеры в первую очередь содержат общее супружеское имущество и складочное имущество товарищей, выдел из которых невозможен до тех пор, пока длятся отношения брака или товарищества, и в которых по существу следует видеть не долевую, а совместную собственность. Советская конструкция общей собственности предоставляет отдельному участнику общей собственности как возможность выхода из нее, так и возможность длительного закрепления отношений общей собственности. Такое положение вполне соответствует той широкой свободе распоряжения, которую обеспечивает гражданам право личной собственности в пределах, установленных законами и требованием правильного сочетания общественных и личных интересов. Поскольку в советском гражданском праве нет антагонистического противопоставления интересов всех сособственников интересам каждого из них, взятого в отдельности, постольку у нас нет нужды теоретически обосновывать право на выдел каким-то особым обязательством, лежащим на участниках общей собственности. Иск о выделе опирается в советском праве не на нарушение какого-то подразумеваемого обязательства осуществлять выдел в порядке добровольного соглашения, а на право распоряжения долей, включающее в широком понимании и право изъять эту долю из общности. Затруднения могли бы возникнуть только в том случае, если бы наш закон предусматривал не право на выдел, а право требовать прекращения общей собственности, как это делают буржуазные кодексы. Право требовать раздела действительно дает каждому сособственнику полномочия вызывать по своей инициативе полное изменение прав остальных сособственников, нуждающееся в каком-то особом обосновании. Но именно такого права Гражданский кодекс не признает, не давая тем самым отдельному участнику общей собственности возможности затрагивать не принадлежащие ему доли. Тем самым снимается и вопрос об обязательстве участвовать в разделе. Давая вполне правильное разрешение вопроса о праве на выдел, ст. 65 ГК страдает, однако, неполнотой вследствие отсутствия упоминания о разделе. Если каждый из участников общей собственности вправе требовать выдела, то всем им вместе взятым принадлежит право либо произвести раздел в порядке полюбовного соглашения, либо прибегнуть к судебному разделу. Конструировать раздел как сумму выделов долей всех участников невозможно хотя бы потому, что выделяемому сособственнику при невозможности деления вещи в натуре причитается с остальных денежная компенсация и что при выделе всех долей этот метод расчета неприменим. Ввиду этого представляется желательным внести в будущий общесоюзный Гражданский кодекс положение о том, что участники общей собственности могут с общего согласия прекратить отношения общей собственности, либо осуществив раздел в порядке взаимной договоренности, либо обратившись в суд с иском о разделе. Должен быть также нормирован порядок производства раздела в случае неделимости объекта общей собственности.
Таким образом, современные буржуазные законодательства (большинство из которых либо полностью признают декларативное значение раздела, либо воспроизводят положения, близкие к Германскому гражданскому уложению) ограничивают компетенцию суда в вопросах раздела, отрицая за судом полномочия активно вмешиваться в производство раздела и отводя ему роль наблюдающей и регистрирующей инстанции. Подобная позиция вполне соответствует буржуазным установкам по вопросу о роли и задачах суда в гражданском процессе, отражающим классовые интересы охраны частной собственности от постороннего, в том числе и судебного, вмешательства. Наряду с низведением роли суда до роли регистратора раздела для буржуазного права необычайно характерно стремление заменить раздел в натуре разделом денежного эквивалента, вырученного при продаже вещи с торгов.
Выдел или раздел в натуре являются наиболее естественным и кратким путем, отказываться от которого допустимо лишь в случае невозможности деления вещи. Статья 65 ГК говорит о том, что имущество делится в натуре, «поскольку это возможно без несоразмерного ущерба его хозяйственному назначению». Таким образом, ст. 65 ГК дает точный критерий юридической неделимости вещей — несоразмерный ущерб их хозяйственному назначению. Этот критерий свойствен только советскому праву, так как буржуазное право исходит при определении делимых вещей из критерия сохранения рыночной стоимости (ср., например, § 752 Германского гражданского уложения и ст. 526, 612 и 651 Швейцарского гражданского уложения). В противоположность этому наш Гражданский кодекс стремится сохранить возможность хозяйственного использования этого имущества, что соответствует задачам раздела, сводящимся у нас, как это явствует из вышесказанного, к тому, чтобы создать в первую очередь для заинтересованных лиц право собственности на определенные объекты, с помощью которых они смогут удовлетворить те же потребности, которые обслуживало общее имущество. Сказанное, однако, не означает, что советский суд, производя раздел, вовсе не должен учитывать стоимость имущества. При осуществлении раздела судье необходим масштаб для определения размера того, что причитается каждому из делящихся. На первый взгляд кажется очевидным, что при разделе в натуре, как и при денежной компенсации, выдаваемое каждому имущество или выплачиваемая сумма должны быть пропорциональны доле в общей собственности. Однако количественное деление оказывается применимым далеко не ко всем делимым вещам. Так, например, с точки зрения хозяйственного назначения мясная туша может быть подвергнута разделу, так как ее части сохраняют пригодность для изготовления пищи. Но раздел туши только по весу был бы неправильным, так как отдельные разрубленные части дают мясо разных сортов, имея разные пищевые качества. В силу этого в нашем примере при подборе частей, соответствующих долям, придется руководствоваться ценой и стремиться, чтобы стоимость мяса, приходящегося на долю, была пропорциональна размерам доли. Таким образом, при делении приходится учитывать не только хозяйственное назначение, но и качественные пропорции. На практике судам очень редко (точнее, только в случаях раздела домовладений) приходится иметь дело с разделом отдельных вещей, т. е. со случаем, предусмотренным ст. 65 ГК, подразумевающей под словом «имущество» отдельный объект (это ясно из того, что она говорит о его хозяйственном назначении). Судебные дела о разделе и выделе возникают чаще всего (даже почти исключительно) в тех случаях, когда идет речь не об единичном объекте общей собственности, а об имуществе, включающем целый ряд вещей. Таково положение при разделе имущества бывших супругов и при разделе наследства, т. е. в наиболее частых случаях общей собственности. Совершенно естественно, что когда в раздел поступает целый комплекс вещей, то вместо физического деления каждой вещи на части происходит распределение отдельных объектов между участниками раздела. При этом процессе нет оснований опасаться ущерба хозяйственному назначению, о котором может идти речь лишь в случае физического деления обособленного объекта. Здесь, очевидно, приходится производить оценку как имущества в целом, так и отдельных его объектов, определять, какая стоимость соответствует доле каждого, и образовывать комплекс объектов, стоимость которых, вместе взятых, пропорциональна этой доле. Производство такой оценки составляет обязанность суда, как это было разъяснено Верховным Судом РСФСР (см. выше). При подборе соответствующих долям комплексов вещей и при распределении между участниками раздела этих комплексов, равно как и при распределении частей поделенных в натуре вещей, суд, учитывая потребности и пожелания сторон, выносит решение по своему усмотрению. Распределение разделенного имущества по жребию может быть допущено только в случае желания участников раздела. Раздел в натуре представляет наибольшие трудности, но в то же время имеет наибольшее практическое значение в тех случаях, когда объектом общей собственности является жилой дом. Возможность раздела дома в натуре зависит от утвердительного ответа на вопрос, возможно ли юридическое деление дома без физического отъединения его частей, т. е. возможно ли право собственности на часть дома. Вопрос этот, выходящий за пределы изучения общей собственности, будет рассмотрен в следующей, заключительной главе настоящей работы.
В начале этой главы уже была отмечена неполнота ст. 65 ГК, не дающей правил относительно раздела: выплата компенсаций неприменима к разделу. На практике это упущение не имеет особо вредных последствий, так как раздел в натуре производится согласно точному указанию Гражданского кодекса о том, что «имущество по решению суда делится в натуре», — указанию, формулировка которого предусматривает именно раздел, а не выдел (так как говорит о делении всего имущества, а не о выделении из него одной части). В случае невозможности раздела общего имущества в натуре суд постановляет о продаже общей вещи либо о передаче ее одному из делящихся с возложением на него обязательства возместить остальным стоимость их долей, т. е. как бы производит выдел всех участников, кроме одного. Ввиду невыгодности публичной продажи имущества участники общей собственности чаще всего предпочитают в случае невозможности раздела в натуре ликвидировать общее имущество собственными силами. Это обстоятельство также ослабляет неудобства, вытекающие из отсутствия в ст. 65 ГК указаний на порядок раздела при неделимости общей вещи. Однако в силу того, что судебные решения о разделе неизменно обосновываются ссылками на ст. 65 ГК, которая текстуально ничего не говорит о разделе, указанная неполнота ст. 65 является с формальной точки зрения весьма неудобной. Поэтому в общесоюзном Гражданском кодексе необходимо будет дать нормы и о разделе, и о выделе. Нормы о выделе должны быть дополнены указанием, что денежная компенсация может практиковаться лишь в случае согласия остальных сособственников и что при их несогласии производится раздел общей собственности. Соответствующее правило должно иметь приблизительно следующую формулировку: «Если соглашение о выделе не достигнуто и если деление имущества невозможно без несоразмерного ущерба его хозяйственному назначению, то суд предлагает участникам общей собственности выплатить выделяющемуся денежную компенсацию, а при их несогласии производит раздел общего имущества».
Нет почти ни одного дела о разделе общего имущества, в состав которого входит жилой дом, где бы не поднимался вопрос о разделе этого дома в натуре, т. е. о предоставлении делящимся прав на отдельные части этого дома, причем суды весьма часто удовлетворяют подобные просьбы. Правоотношения, слагающиеся в тех случаях, когда разные лица владеют отдельными частями дома, можно конструировать двояким образом. Каждое из этих лиц можно рассматривать как собственника выделенной ему части дома. В таком случае он может осуществлять в отношении этой части все полномочия, связанные с правом собственности: пользоваться ею по своему усмотрению, производить в отношении ее все внутренние переделки, не согласовывая своих действий с соседями по дому, и свободно отчуждать ее. Что же касается тех частей здания, которые являются общими для всех собственников, как-то: вход, лестница, крыша и т. п., то они должны рассматриваться в этом случае как общая собственность особого типа. Особенности этой общей собственности заключаются в том, что участие в ней определяется правом собственности на часть дома и может быть отчуждаемо только вместе с последним, а также в том, что она существует до тех пор, пока имеются разные собственники частей дома, и не может быть прекращена разделом. Как видно из этого, общая собственность на обслуживающие части зданий приближается к типу совместной собственности. Можно сказать, что участие в ней является принадлежностью права на часть дома. Таким образом, рассматриваемый нами институт слагается при данной конструкции из права собственности на выделенную часть дома, дополняемого участием в общей собственности на совместно используемые части здания. Вторая конструкция исходит из недопустимости права собственности на часть вещи, хотя бы и обособленную. Отсюда делается вывод о том, что институт владения домом по частям представляет модификацию общей собственности. В данном случае считают, что, в отступление от обычной долевой общей собственности, при которой полномочия по владению и пользованию общей вещью являются неделимыми, каждый из участников общей собственности получает в пользование и владение определенную часть общей вещи, изымаемую тем самым из пользования его сотоварищей. Такой особый порядок пользования общим объектом не нарушает, однако, по мнению сторонников этой конструкции, существования общей собственности на всю вещь в целом. Поэтому все взаимные отношения владельцев частей и отношения их к третьим лицам рассматриваются как отношения участников общей собственности. В частности, вторая конструкция влечет за собой отрицание возможности раздела дома в натуре и обязательность продажи общего дома при его разделе. Ввиду того, что советские законы не содержат никаких указаний по поводу собственности на часть дома и что судебная практика в этом вопросе не является в достаточной мере ясной и устойчивой, необходимо попытаться поставить этот вопрос теоретически и хотя бы вкратце ознакомиться с историческими судьбами этого института.
В Германии широкое распространение собственности на этажи относится к XII в., иными словами, к эпохе усиленного роста средневековых городов. Права отдельных немецких земель сохраняли собственность на этажи вплоть до XVIII — XIX вв., когда она была отменена как ненужная и неудобная с точки зрения крупных владельцев городских недвижимостей.
В период издания этих циркуляров основной целью, которую преследовали приведенные правила, была борьба со спекуляцией земельными участками. Пленум Верховного Суда РСФСР в своем Разъяснении от 7 мая 1928 г. указал, что наблюдение коммунальных органов за сделками по отчуждению частей домовладений нужно для того, чтобы устранить попытки обхода законов о национализации земли. При наличии согласия коммунального отдела можно было регистрировать как отчуждение части домовладения в собственность, так и отчуждение доли в общей собственности на домовладение. Таким образом, согласие коммунального отдела может рассматриваться как формальный момент, служащий специальным целям, но не затрагивающий по существу вопроса о делимости домовладения. ——————————— Еженедельник советской юстиции. 1928. N 23.
Список литературы, на которую в тексте сделаны только сокращенные ссылки
Аскарханов и Иодковский. Справочник по судебной практике. М., 1937. Вотчинное право. Гражданское уложение. Кн. III. Проект редакционной комиссии с объяснениями. Т. I. СПб., 1902. Гражданский процесс. Учебник для юридических институтов. М., 1938. Гражданское право. Учебник для юридических институтов. М., 1938. Зелер. Учение о праве общей собственности по римскому праву. Харьков, 1895. Обязательства. Гражданское уложение. Кн. V. Проект редакционной комиссии с объяснениями. Т. III (ст. 505 — 718). СПб., 1899. Синайский В. Русское гражданское право. Вып. I. Киев, 1917. Товстолес. Общая собственность по русскому гражданскому праву // Журнал министерства юстиции. 1900. N 8. Шершеневич Г. Курс торгового права. 4-е изд. СПб., 1908. Щеголев. Очерки по истории Западной Европы XVI — XVII вв. Москва, 1938. Ch. Beudant. Cours de droit civil francais. T. IV — Les Biens, Paris, 1938; T. V-bis. Les successious ab intestat, Paris, 1936. Bruns. Fontes juris romani, Tubingae, MCMIX. A. Colin et H. Capitant. Cours elementaire de droit civil francais, 4 ed. T. I. Paris, 1923. P. Girard. Manuel elementaire de droit romain, 7 ed. Paris, 1924. P. Girard. Textes de droit romain, 6 ed. Paris, 1937. O. Gierke. Deutsches Privatrecht, Bd. I, 1900, Bd. II, 1905, Leipzig. P. Hebraud. La copropriete par appartements, «Revue trimestrlelle de droit civil». 1938. N 1. P. 23 — 66. E. Huber. Erlauterungen zum Vorentwurf des Schweizerischen Clvilgesefzbuches, drittes Heft — Das Sachenrecht. Bern, 1902. L. Josserand. Essai sur la propriete collective. Livre du centenaire du Code civil. T. I. Paris, 1904. L. Josserand, Cours de droit civil positif francais, 3 ed. T. I. Paris, 1938. Fr. Klein, Die wirtschaftlichen und sozialen Grundlagen des Rechts der Erwerbsgesellschaften, Berlin, 1914. Fr. Leonhard. Allgemeines Schuldrecht des BGB, Bd. I, 1929, Bd. II, 1932, Munchen. E. Levy. Neue Bruchstucke aus den Institutionen des Gajus. Zeitschr. der Savigny Stiftung fur Rechtsgeschichte. Rom. Abt., Bd. 54, 1934. Motive zu dem Entwurfe eines Burgerlichen Gesetzbuches fur das Deutsche Reich, Berlin, 1888, Bd. II — Recht der Schuldvorhaltnisse, Bd. III-Sachenrecht. R. Muller. Erzbach, Deutsches Handelsrecht, 2. Aufl., Tubingen, 1927. A. Pernice. Marcus Antistius Labeo. Bd. I, Halle, 1873. S. Pineles. Die Communio pro diviso, «Zeitschrift fur das Privat — und Offentliche Recht der Gegenwart» (Grunhuts Zeitschrift), Bd. 29, S. 705 — 738, Bd. 30, S. 767 — 778. Wien, 1902. M. PIaniol. Traite elementaire de droit civil. T. I. 5 ed. Paris, 1908. Regelsberger, Pandekten, Bd. I. Leipzig, 1893. R. Schroder. Lehrbuch der Deutschen Rechtsgeschichte, 5. Aufl. Leipzig, 1907. Schulz. Prinzipien des Romischen Rechts. Munchen, 1934. P. Violiet. Precis de l’histoire du droit franais. Paris, 1886. M. Weber. Zur Geschichie der Handelsgesellschaften im Mittelalter. Stuttgart, 1889. L. Wenger. Zum Wohn — und Wirtschaftsrecht in den Papyri — Aus Romischem und Burgerlichem Recht. Festgabe fur Immanuel Bekker. Weimar, 1907. C. Westrup. Introduction to Early Roman Law, II — Joint Family and Family Property. Copenhagen and London, 1934. B. Windscheild. Lehrbuch des Pandektenrechts, 8. Aufl., Bd. I — II. Frankfurt a. M., 1900.
Печатается по: Зимелева М. В. Общая собственность в советском гражданском праве // Ученые записки ВИЮН НКЮ СССР. Вып. II / Под ред. И. Т. Голякова. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1941. С. 34 — 90.