иран и пакистан отношения
Иран и пакистан отношения
В укреплении границы заинтересован и Тегеран, учитывающий, что при содействии американских спецслужб в Иран проникают подрывные элементы из Пакистана, стремящиеся дестабилизировать ситуацию в стране. Несомненно, серьезно беспокоят и ИРИ, и ИРП наркотрафик и, конечно же, нелегальная миграция.
Известно, что в Тегеране функционирует специальный Штаб по Афганистану, что не имеет прецедентов. Подобной организации по Пакистану в ИРИ нет. Однако, особенно в последнее время, между странами осуществлялись довольно интенсивные контакты, в том числе на высоком и высшем уровне. Так, в 2006 г. тогдашний пакистанский премьер-министр трижды встречался с президентом ИРИ М. Ахмадинежадом на саммитах Организации экономического сотрудничества (ОЭС), Д-8 и ОИК. В мае 2006 г. и в январе 2008 г. Исламабад последовательно посетили министр иностранных дел Ирана М. Моттаки, побывавший здесь в том числе и в качестве сопредседателя пакистано-иранской Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, и первый вице-президент П. Дауди. Прошли встречи двух- и трехсторонней Совместных рабочих групп (СРГ) по газопроводу Иран–Пакистан–Индия (ГИПИ). В апреле во время телефонного разговора президенты П. Мушарраф и М. Ахмадинежад обменялись мнениями по актуальным вопросам двусторонних отношений, в том числе и по проблемам ГИПИ.
В рамках многостороннего сотрудничества оба государства активно работают в таких международных организациях, как ООН (имеют общие позиции по вопросу реформирования Совета Безопасности), Организации экономического сотрудничества (ОЭС) и организации «Исламская конференция» (ОИК).
В центре внимания пакистанского руководства постоянно находилась и находится ситуация вокруг развития Тегераном ядерной программы. Исламабад неоднократно заявлял о неприемлемости силового решения этой проблемы и необходимости ее урегулирования исключительно путем мирных переговоров. Кстати, при голосовании в Совете управляющих МАГАТЭ по вопросу о передаче иранского досье в СБ ООН в сентябре 2005 г. Пакистан воздержался, оказав при этом содействие в расследовании факта нелегальных поставок из Пакистана документации и чертежей по производству центрифуг в соседнюю страну[1]. В Исламабаде считают, что Иран как участник ДНЯО имеет законное право на развитие «мирного атома» при условии соблюдения им принципов нераспространения.
В то же время занятая ИРИ позиция, по мнению некоторых пакистанских аналитиков, может привести к началу силовой акции против нее и в свою очередь к дестабилизации ситуации в самом Пакистане и во всем регионе. Стремясь к сохранению мира, пакистанцы неоднократно выражали готовность сыграть роль посредника в урегулировании кризиса между Тегераном и Вашингтоном. Однако нельзя не заметить, что, несмотря на проиранскую риторику, в Пакистане отмечалось некоторое раздражение атомными амбициями ИРИ. Известно и заявление Исламабада о том, что в случае принятия резолюции СБ ООН по применению санкций в отношении соседей ИРП подчинится этому решению.
По кашмирской проблеме ИРИ занимает в целом осторожную позицию, заявляя, что ее решение должно быть прежде всего приемлемо для самих кашмирцев.
В Тегеране, несомненно, всерьез озабочены существующей в Пакистане суннитско-шиитской рознью (шииты составляют более 20% населения ИРП) [2], которая до сих пор порой переходит в кровопролитные столкновения. Иран относится к этому сдержанно, не давая поводов обвинить его в какой бы то ни было причастности. Однако, видимо, нелишне напомнить, что в середине 90-х – начала 2000 гг. шиитско-суннитские столкновения участились и все чаще стали приводить к человеческим жертвам, несмотря на то, что в 1998 г. в Пакистане был принят закон о борьбе с терроризмом, дававший правительству широкие полномочия для пресечения насилия на религиозно-сектантской почве. Особенно жестокие теракты происходили в 2003 и 2004 гг. в Кветте, Карачи, Исламабаде и других городах и населенных пунктах.
Несмотря на то что Пакистан и Иран уделяют значительное внимание развитию торговли и экономического сотрудничества, они признают, что объем товарооборота не соответствует их потенциальным возможностям. В финансовом году товарооборот между двумя странами составил порядка 400 млн долл. (с учетом контрабандной торговли его объем значительно превышает 1 млрд долл.). ИРП экспортирует в ИРИ рис, фрукты, кунжут, одежду, химикаты, ювелирные изделия и хирургические инструменты. Основу его импорта из соседней страны составляют нефтепродукты (до 65%), а также нефтехимическая и химическая продукция, шины, пластик, металлы, руды, кожа и сушеные фрукты.
По итогам очередного заседания двусторонней Межправительственной комиссии была достигнута договоренность об учреждении совместной инвестиционной компании с уставным капиталом 25 млн долл. Кроме того, иранцы объявили о решении ратифицировать подписанное в 2005 г. соглашение о преференциальной торговле с Пакистаном, которое должно привести к увеличению товарооборота до 1 млрд долл. Иранская сторона высказала также намерение открыть в Карачи отделение своего банка «Мелли». Перспективной сферой пакистано-иранского торгово-экономического сотрудничества является и развитие системы коммуникаций, связывающих территории двух стран. Так, ИРИ выразила готовность сотрудничать с ИРП в реконструкции и строительстве соединяющих оба государства авто- и железных дорог. В свою очередь, пакистанцы обратились к Тегерану с просьбой смягчить условия кредита в 200 млн долл. (его было обещано предоставить для ликвидации последствий произошедшего здесь землетрясения), а также призвали иранцев пересмотреть ряд обременительных для местных экспортеров процедур, выразив готовность пойти на встречные уступки.
Перспективный проект строительства ГИПИ, обсуждавшийся сторонами в последние годы, весной 2006 г. привел к тому, что стороны не смогли принять какого-либо согласованного документа, была лишь достигнута договоренность о продолжении экспертной проработки технических параметров ГИПИ. В августе того же года переговоры о ГИПИ зашли в тупик, что во многом было связано с неослабевающим давлением на Пакистан и Индию со стороны Вашингтона, недвусмысленно заявлявшего о нежелательности строительства данной «трубы» из государства, развивающего ядерную программу и уже находящегося под определенными санкциями (Иран). Не удивительно, что в этих условиях заседания в Нью-Дели Совместной пакистано-ирано-индийской комиссии по упомянутой магистрали не привели тогда к каким-либо подвижкам, хотя Исламабад продолжал заявлять, что он, как и прежде, заинтересован в ГИПИ и готов работать над ним даже в двустороннем формате. Тем не менее решение вопроса о ГИПИ затянулось. Однако есть основания полагать, что как бы не развивались события в ИРП и ИРИ (недавно в этих странах прошли парламентские выборы), обе страны и впредь будут весьма заинтересованы в развитии добрососедских отношений, торговли и экономического сотрудничества, о чем их руководство и деловые круги неоднократно заявляли. Серьезными ограничителями в данном вопросе являются прежде всего достаточно тесные военно-политические связи Исламабада и Вашингтона, влияние США на дела региона, а также нерешенность проблемы демаркации ирано-пакистанской границы, несовпадение интересов ИРИ и ИРП по ряду региональных проблем, их скрытое соперничество за влияние в Афганистане и многое другое. Кроме всего прочего, ИРИ не скрывает озабоченности в связи с созданием в Вазиристане в декабре 2007 г. «Движения талибов Пакистана».
В области экономического сотрудничества нельзя не заметить, что Тегеран несколько обеспокоен затянувшимся сооружением ЛЭП с иранской территории в порт Гвадар. Однако руководство обеих стран стремится по возможности не обострять существующие разногласия.
Что касается проекта ГИПИ и участия в нем трех стран, то вопрос практически остается открытым. Индийская сторона объясняет свою пассивность финансовыми соображениями – завышенными требованиями Исламабада в вопросе оплаты транзита газа через пакистанскую территорию. Финансовые соображения при решении вопроса о ГИПИ, несомненно, присутствуют, но, как видится, они не являются главными. Основную роль здесь, несомненно, играет политическая составляющая, а именно давление США, резко негативно относящихся к Тегерану в целом и к проблеме ГИПИ, в частности. К тому же не исключено, что в Нью-Дели полагают, что участие Индии в ГИПИ сможет отрицательно повлиять на перспективы двусторонней индо-американской ядерной сделки. Кроме того, у индийского руководства не может не вызвать озабоченность то, что транзит газа на индийскую территорию будет контролироваться постоянным региональным соперником Индии – Пакистаном.
Рассматривая вопрос о ГИПИ, на наш взгляд, следует напомнить о существовании другого варианта маршрута газопровода – афганского (туркменского). Этот маршрут (в случае его принятия) может быть проложен от месторождения в Давлатабаде (Туркмения) и далее через территории Афганистана (Герат–Кандагар), пакистанского Белуджистана (Кветта) и Пенджаба (Мултан) до границ с Индией. Протяженность газопровода должна составить 1,6 тыс. км. Стоимость проекта оценивается примерно в 2,7 млрд долл. Заинтересованные в этом проекте страны, прежде всего США (желая обойтись без Ирана), не могут не учитывать, что при сохранении нынешней обстановки в Афганистане (а она имеет тенденцию к ухудшению) практическая реализация проекта нереальна.
Судя по последним сообщениям пакистанской прессы (см. «ДООН» 11.03.2008), поскольку индийцы продолжают затягивать свой ответ, подтверждающий их участие в ГИПИ, не исключено, что газопровод будет строиться в двустороннем формате: Иран–Пакистан. Окончательное решение об этом будет, возможно, принято уже в апреле–мае с.г.
Представляется, что с приходом к власти нового правительства в ИРП стороны, будучи заинтересованы в развитии взвешенных отношений с ИРИ, прежде всего торгово-экономических, а также политических, вряд ли пойдут на их серьезное осложнение, даже в случае определенного давления нерегиональных сил.
1. См. об этом В.И. Сотников. К вопросу о пакистано-иранском сотрудничестве в военной ядерной области и вероятных сценариев нуклеаризации Ирана// Пакистан в современном мире: Сборник. М., 2005. С. 347–359.
2. Видимо, уместно отметить, что Зульфикар Али Бхутто и его дочь Беназир были шиитами, а мать Беназир — иранкой, шиитом является и новый нынешний премьер Гилани, бывший до того помощником Б. Бхутто и находившийся в оппозиции к режиму П. Мушаррафа.
Иран и пакистан отношения
16 сентября 2021 г. 13:36:43
11 сентября 2021 года могло случиться (но не случилось) крайне интересное событие — инаугурация нового талибского* правительства «Исламского эмирата Афганистан».
Напомню, что реанимацию «Талибана» и его легализацию инициировали и провели США. 29 февраля 2020 года в столице Катара Дохе представители США подписали «историческое соглашение, призванное урегулировать военный конфликт, продолжающийся почти 20 лет».
(Бурные продолжительные аплодисменты).
Что было дальше — помнит весь мир. США с фантастической скоростью, опережая графики, стали выводить свою военную группировку. Засверкав пятками, покинул страну президент Ашраф Гани, ещё недавно в пафосном интервью немецкому Der Spiegel утверждавший, что он «знает, что живёт в одной пуле от смерти».
В этом шикарном интервью есть замечательный фрагмент. Корреспондент спрашивает у президента Гани, как долго, по его мнению, продержится его правительство под атаками «Талибана» без поддержки США?
— Навсегда. Если я и сделал что-то, так это подготовил наши силы к этой ситуации.
Что было дальше, а главное — с какой скоростью, мы все знаем.
Словом, талибы так быстро взяли почти весь Афганистан, сломав зубы о Панджшер, что вскоре объявили о дате инаугурации — 11 сентября 2021-го.
Цифры 11-09 были номером поднявшегося в воздух самолёта США, с которого упали и разбились насмерть несколько молодых афганцев, спасавшихся от наступающей власти «Талибана», тщетно надеявшихся, что им помогут и примут на борт.
На инаугурацию талибского правительства 11 сентября 2021 года были приглашены:
1. Турция
2. Китай
3. Россия
4. Пакистан
5. Иран
6. Катар
И всё.
Американцев, собственно, кинувших мост дружбы и признания «Талибану» посредством организации переговорного процесса с 30 странами в Дохе в 2020 году, в списке не было. Не было Великобритании, очень активно взаимодействующей с Пакистаном и Афганистаном. Министр иностранных дел Франции Ле Дриан чуть не подал в суд на французское издание, написавшее, что МИД Франции тайно поддерживает контакты с талибским правительством.
Ну понятно, что Турция, как вечный Фигаро, и Катар выйдут сухими из воды, а вот внесение Ирана, Китая, России и Пакистана выглядело как шорт-лист будущего санкционного списка США. Мы хорошо знаем, как это бывает: «ось зла», «поддержка терроризма» и всё такое прочее.
Первым опомнился, что удивительно, Иран. Воспользовавшись ночной бомбардировкой Панджшера силами ВВС Пакистана, наутро спикер МИД Ирана Саид Хатибзаде быстро отбил приглашение на инаугурацию экстренным выступлением:
«Тегеран серьёзно осуждает нападения на Панджшер, совершённые вчера вечером, и изучает сообщения о сотрудничестве Пакистана с «Талибаном».
Как будто Иран был не в курсе случившегося в последние 20 с лишним лет! Тем не менее он оперативно организовал митинги внутри страны в поддержку Панджшера и даже срочно назвал одну из улиц столицы именем Панджшера.
Скорее всего, Тегеран был в некотором роде застигнут врасплох действиями Пакистана по вмешательству в формирование афганского правительства и прямыми военными действиями на территории соседнего государства.
Пока иранцы старались проводить раунд за раундом мирные переговоры, что с талибами, что с пакистанским МИД, тратя время, деньги и усилия на тайные переговоры по постамериканскому Афганистану, Пакистан решил атаковать в лоб.
4 сентября 2021 года, за два дня до бомбардировки Панджшера, в Кабул прилетел, возможно, второй по значимости человек в Пакистане — глава Межведомственной разведки (ISI) генерал-лейтенант Фаиз Хамид.
Со стороны, для непосвящённых, это выглядело как «прямое, открытое вмешательство Пакистана во внутренние дела Афганистана».
Ну а по существу было тем, чем оно и являлось: куратор «Талибана» приехал разрулить некую серьёзную ситуацию с подопечными в момент формирования афганского правительства.
4 сентября Фронт сопротивления в лице спикера Фахима Дашти публикует твит с комментарием на прибытие главы ISI в Кабул.
Он утверждает, что цель визита — помирить «Кветтскую Шуру» с «Сетью Хаккани» (крыло движения «Талибан»). Обе — детища Пакистана и ISI. А также оказать боевикам «Талибана» помощь в военном планировании. Дашти пишет, что, несмотря на все усилия, талибам не удалось продвинуться, они несут серьёзные потери».
В тот же день «Талибан» сообщает о переносе объявления состава правительства на неделю.
5 сентября 2021 года спикер Фронта сопротивления Фахим Дашти и многие другие командиры сопротивления были убиты в результате ночных авиаударов ВВС Пакистана.
6 сентября возмущённый Иран первым фактически объявляет о выходе из «шестёрки», которая должна была международно признать новое талибское правительство.
Можно сказать, что именно с заявления Ирана посыпалось признание новой администрации. Вскоре и Россия «не смогла» присутствовать на инаугурации.
В общем, Иран, а следом и Россия объявили, что признать могут только «инклюзивное» правительство, сформированное в результате мирных переговоров, а не силового захвата власти (речь шла уже даже не о талибах, а об открытом военном вмешательстве Пакистана).
Китай и Пакистан фактически оставались в гордом геополитическом одиночестве бок о бок с «Талибаном», а потому инаугурацию решено было отменить вовсе.
Ожидаемо отношения Пакистана и Ирана, с трудом налаженные в течение прошлых двух лет, в один момент дали серьёзную трещину.
Как бы нервируя Иран, Пакистан анонсировал намеченные на 12 сентября 2021 года совместные учения спецназа Пакистана, Турции и Азербайджана в Баку. Самая соль была в том, что в течение 11 дней турецкие и пакистанские военные проводили учения в акватории Каспийского моря, к которому оба государства не имеют никакого отношения. Более провокационного названия для них тоже было не придумать — Tree brothers(«Три брата»).
Пока три новообретённых брата ныряли в Каспии, Тегеран был в ярости. Знакомый нам спикер иранского МИД Саид Хатибзаде назвал учения Турции и Азербайджана в Каспийском море незаконными.
«Конвенция о правовом статусе Каспийского моря полностью проясняет этот вопрос, а пять прибрежных каспийских государств согласились с тем, что военное присутствие иных стран, кроме этих пяти, является незаконным».
Иран устами Хатибзаде пригрозил Пакистану почти в открытую: «Не пытайтесь сделать из «Талибана» антииранскую силу. «Талибан» — это не весь Афганистан. Мы можем активнее поддержать хазарейцев, таджиков, узбеков и не делаем этого потому, что не хотим гражданской войны в Афганистане».
Но пока дипломаты выбирают витиеватые красивые выражения, глава «Аль-Кудс» (подразделение КСИР, отвечающее за все тайные спецоперации за рубежом) Исмаил Каани на закрытых парламентских слушаниях по Афганистану заявил, что «Иран пытается найти невоенное решение для Афганистана».
Это значит, что прямое военное включение Пакистана в афганский вопрос своими ВВС вынуждает Иран изменить свою афганскую стратегию и теперь военное вмешательство и прямая поддержка «братского народа Афганистана» уже не исключены, хотя Иран традиционно предпочитает действовать более тайно, скрытно и осторожно в своей военной стратегии.
Несмотря на то что инаугурация не состоялась, Китай, преисполненный оптимизма, ударными темпами активизировал партнёрство с Пакистаном, реанимировав все проекты разом. К чёрту, мол, это международное сообщество. Победителей не судят.
Пока весь мир воротит нос насчёт отсутствия инклюзивности у нового правительства, Пакистан, отбомбив Панджшер и отодвинув Иран от паритетного соуправления, поставил главой центробанка Афганистана пакистанского муллу Хаджи Мохаммада Идриса (преподавателя медресе в Равалпинди, где располагается штаб командования пакистанской армии) и запускает китайские проекты как горячие пирожки.
Но вот тут Пакистан и Китай могут ожидать серьёзные проблемы.
13 сентября, пока «Три брата» разминаются в Баку, в Пакистане был официально открыт самый западный в стране аэропорт Джуззак.
Очень интересный аэропорт, который будет осуществлять внутренние рейсы из Джуззака в Карачи и перевозить китайских инженеров на ключевые инфраструктурные объекты, которые строит Китай в Пакистане в рамках CPEC (Китайско-пакистанского экономического коридора).
Самолёты PIA («Пакистанские авиалинии») будут возить туда-сюда китайцев, работающих на Саиндакском медно-золотом проекте. Также Пакистан радостно рапортует о первых коммерческих рейсах (after the Taliban takeover) в Кабул (как в свою внутреннюю провинцию, похоже).
Всё было бы чудесно на этом празднике жизни, если бы не то обстоятельство, что Джуззак расположен в провинции Белуджистан, которую Пакистан и Иран делят между собой 900 километрами самой, возможно, сложной и опасной границы.
Белуджские сепаратисты воюют за независимость и от Ирана, и от Пакистана. И берут на себя почти все атаки и теракты в отношении китайцев в Пакистане за последние годы. Равно как и прочие теракты в отношении сотрудников КСИР или пакистанских военнослужащих. Белуджи — кочевники, преимущественно сунниты, живущие в нищете что в шиитском Иране, что в Пакистане.
От аэропорта Джуззак до иранской границы всего 11 километров.
«Глава пакистанской разведки причастен к нападению на Панджшерскую долину и к формированию кабинета талибов. Иран не должен позволять Пакистану играть роль США в Афганистане», — заявил депутат иранского парламента газете Tehran Times, и новость вмиг стала динамитом международных дипломатических новостей.
В переводе на просто человеческий это звучало как «Я объявляю вам войну».
Конечно, воевать в открытую никто не будет, но в ближайшее время логично ожидать жестокую ирано-пакистанскую политическую войну, битвы их прокси и разведок (что толкает Иран в индийско-американский блок и, кстати, ускоряет шансы на ядерную сделку с США).
Государственный пакистанский think tank публикует ответ Ирану, размещая фото сбитого 11 августа 2021 года иранского беспилотника-разведчика Qods Mohajer 2 в афганском Фарахе, расположенном в 100 километрах от иранской границы. Радостные талибы поместили сбитый иранский «мохаджер» в пикап Toyota и делают дружные фото на его фоне.
«Угадайте, кто вмешивается в дела Афганистана?» И тут же рядом репостит пакистанского журналиста со словами: «Если Пакистан их не остановит, они начнут сбивать коммерческие самолёты».
Официальный Исламабад призывает начать международные расследования о вмешательстве КСИР в Йемене, Сирии и Ираке.
Словом, как и было предсказано, с приходом талибов к власти хаос не закончился, а только начинается. Для России главное — занять равноудалённую позицию в намечающейся драке Ирана и Пакистана.
У нас с ними обоими хорошие дипломатические отношения, и вряд ли стоит это менять.
* «Талибан» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.
** «Аль-Каида» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Пакистан: его союзники и противники
«Лучше будь один, чем вместе с кем попало»
Слова великого поэта Омара Хайяма как нельзя лучше подходят для описания современной ситуации в мире политики. Москва активно глядит на Восток. Эр-Рияд отказывается от сотрудничества с Вашингтоном, договаривается с Тель-Авивом против Тегерана, направляя одномоментно ракеты против обоих. Иран садится за стол переговоров с «шестеркой». Исламабад. кстати о Пакистане.
Остаться одному Пакистану конечно же не позволят, а вот он с кем попало дружить в настоящий момент не собирается. Хотя – его желания давно уже никого не интересуют, за всё оплачено с лихвой.
Пакистан, надо отметить, страна бедная. И что ещё хуже – предельно коррумпированная. В общем, достаточно развитое хозяйство, которое вполне может обеспечивать населению 100% потребности попросту разворовывается на всех этажах власти. А значит – страна постоянно нуждается во внешних займах.
Хотя деньги от этих многомиллиардных займов до населения всё равно не доходят, оседая в карманах чиновников разного уровня. Но благодаря данной политике Пакистан должен прогибаться под всех своих «спонсоров» и обеспечивать им комфортные условия существования в гостях. А главная проблема в том, что у всех интересы разные, а зачастую – и вообще противоположные, угождать же надо всем пропорционально финансовым вливаниям.
Саудовская Аравия
Ни одна страна мира столько денег, сколько Саудовская Аравия, в Пакистан не вложила. Огромные больницы, школы, университеты и мечети построены и содержатся на деньги королевства. Официально – это благотворительность, на деле – все сложнее. Саудовцы, кроме всего прочего, финансируют и вооружают пакистанские вооруженные силы. Что самое интересное – виды вооружений пакистанских военнослужащих и саудовской армии практически идентичные. И военные учения проводятся совместно, то на территории одного государства, то на территории другого – регулярно.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Чиновники всех рангов прекрасно понимают, что если саудовцы в одностороннем порядке разорвут отношения с Пакистаном, то им придётся лишиться едва ли не половины своего «теневого дохода».
Однако, всё не так просто. Это не двусторонние отношения. Они зависят как минимум от позиции ещё несколько политических игроков.
В последние годы отношения с Исламабадом были очень натянутые. Прямые разрывы контрактов, закрытие «южного корридора», дело дошло до внеочередной смены посла США в Пакистане. Казалось бы Вашингтон и не особенно тяготится «изменой» Пакистана и его явному повороту в сторону России. Однако на деле это оказалось не так. Прежняя администрация Зардари требовала слишком много, а вот новая, пришедшая к власти после майских выборов – оказалась попроще. Сумма в несколько миллиардов долларов помощи удовлетворила всех.
Надо понимать и суть выборов в Пакистане. «Свободных и демократических». Депутаты в парламент избираются от отдельных участков, которых по стране столько же, сколько и кресел. И выбираются на участке не партии (в отличие от России, где выбирается партия и кресла занимаются по нумерации в партийном списке), а конкретные люди, которые являются членами определенной партии или независимыми кандидатами. Мандат, по которому конкретный человек имеет право стать кандидатом, выдаётся лидером партии, к которому надо не по одному разу съездить и доказать, что шансы на победу у этого человека есть. Независимые кандидаты регистрируются самостоятельно.
Такая особенность выборов тянет за собой несколько проблем.
Во-первых, на конкретном участке должен проживать человек, член партии с немалым местным авторитетом, чтоб можно было предполагать его возможную победу. Если такого человека нет или он не проявляет личной инициативы – то партия на данном участке не представлена никем, а значит данное конкретное место уже для неё потеряно, ещё до начала выборов. Именно так в парламент страны постоянно прорываются кандидаты от экстремистских движений, кроме них как правило ни одна партия не рискует выставлять своих кандидатов на участках в Свате и на границе с Афганистаном.
Во-вторых. Партии не оплачивают избирательную компанию. Вообще. Тот кандидат, который хочет быть избранным, платит за всё сам, все проведённые митинги, встречи с электоратом идут за его счет. Понятно, что избранным стать может только хорошо обеспеченный человек. Однако, есть здесь такая загвоздка. Если у партии есть интересы на победу, то выискивается пусть бы какой-то кандидат на данном участке и его расходы оплачивает из «своего кармана» лидер партии (который в случае получения парламенсткого большинства автоматически становится лидером страны) как лицо крайне заинтересованное.
В-третьих, складывается из первого и второго. Личные денежные потери нового лидера страны Наваза Шарифа были просто огромными. Кроме проплачивания кандидатов деньги шли и на прямой подкуп избирателей, и вбрасывание дополнительных листов (актуально, даже очень – в Пакистане женщины политически неактивны и в выборах более 80% не принимающие участия, и вот – огромный простор для маневрирования голосами). И сейчас ему просто необходимо возместить потери. Это уже статистика – после каждых новых выборов коррупция в стране многократно возрастает. А в данный момент видимо внутренних ресурсов Пакистана для покрытия расходов уже не хватило и страна взяла резкий курс на повторное сближение с США к обоюдной выгоде.
И Иран «вынудили» сесть за стол переговоров.
Тегеран – тоже заинтересованная сторона в политике Пакистана. Но это уже не спонсор по большому счёту. В основном используются методы давления. На границе Пакистана и Ирана горы, пусть не высокие, но из-за пустынного своего характера, малопроходимые. Контролировать полностью границу власти Пакистана не могут. Так что для Тегерана не составит особой проблемы в случае чего заслать в соседнюю страну нескольких фанатиков-шиитов или группу поддержки белуджистанским сепаратистам. Иран конечно их и так поддерживает, но на прямой конфликт с Пакистаном пока не идёт.
Китай
А по другой границе супердержава под названием «Китай». Хотя граница не столь уж и длинна, да и население в основном мирное, но отношения Пекина с Исламабадом очень давние и дружественные. К примеру – многокилометровый Каракорум был построен именно китайскими строителями и на китайские средства. Почти вся бытовая техника и электроника, продающаяся в Пакистане, китайского происхождения (только в последние годы она понемногу вытесняется корейской, малайской, индонезийской). Китай возводил в честь «дружбы народов» целые кварталы в крупных городах. И не зря. Новый пакистанский порт Гвадар отдан под полный контроль Китая – а это не просто территория Пакистана. Порт находится на границе с Ираном и через море – с Эмиратами и Оманом. Очень выгодная позиция для китайской морской базы, даже если просто торговой.
К тому же Пекин очень активно поддерживает Исламабад в борьбе с Индией. И дело далеко не в том, что часть Джамму и Кашмира Пакистан подарил Китаю (два небольших участка на границе). Для установления своего полного господства в Азии Пекину очень мешает бурно развивающаяся Индия. И его поддержка Пакистану – это попытка чужими руками помешать становлению новой «индийской сверхдержавы». Хотя эти руки и были очень хорошо оплачены.
Также в последнее время активно налаживаются отношения Пакистана с Турцией. Недавно построеное в Лахоре (третий по величине город в Пакистане и центр провинции Пенджаб) метро было финансировано в основном из турецкого кармана. Рекламные щиты сплошь были заклеены эмблемами пакистано-турецкой дружбы. Анкара явно стремится заручиться поддержкой Пакистана в борьбе со своим внутренним сепаратизмом – курдским движением. А вот намерения Турции и «старинных» партнёров Пакистана как правило разнонаправленные.
Смотря свысока и оценивая позицию Исламабада, можно сказать, что он находится в роли «воза» из басни Крылова, который тянут в разные стороны лебедь, рак и щука. Но несмотря на все их потуги – он «и поныне там». Какая из сторон сможет склонить Пакистан в свою сторону, прибегая к дополнительным силам или привлекая на свою сторону дополнительных игроков, пока сказать сложно. Однако, однозначно, в стороне «отсидеться» Пакистану уже не удастся. Слишком большие в игре пошли ставки.