какую систему доказательств предусматривала древнерусское право
Русская Правда: судебный процесс; виды судебных доказательств.
Древнерусское право еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, некоторые процессуальные действия (например, гонение следа, свод) могли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при котором стороны равноправны и сами являются двигателем всех процессуальных действий. Даже обе стороны в процессе назывались истцами.
Русская Правда знает две специфические процессуальные формы досудебной подготовки дела—гонение следа и свод.
Гонение следа — это отыскание преступника по его следам. Закон предусматривает специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. Если след привел к дому конкретного человека, считается, что он и есть преступник Если след привел просто в село, ответственность несет вервь Если след потерялся на большой дороге, то на этом поиск прекращается.
Если ни утраченная вещь, ни похититель не найдены, потерпевшему ничего не остается, как прибегнуть к закличу, т. е. к объявлению на торговой площади о пропаже, в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица. Человек, у которого обнаружится утраченное имущество, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например купил.
Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать добросовестность его приобретения, т. е. указать лицо, у которого он приобрел вещь. При этом требуются показания двух свидетелей или мытника — сборщика торговых пошлин.
Закон предусматривает определенную систему доказательств. Среди них важное место занимают показания свидетелей. Древнерусское право различало две категории свидетелей — видоков и послухов. Видоки — это свидетели, в современном смысле слова — очевидцы факта. Послухи — более сложная категория. Это лица, которые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй славы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец — люди, заслуживающие доверия. Не зная даже ничего о спорном факте, они просто как бы давали характеристику той или иной стороне в процессе. Впрочем, уже Русская Правда не всегда выдерживает четкое различие между послухами и видоками.
В Древнерусском государстве появляется и целая система формальных доказательств — ордалии. Среди них следует назвать судебный поединок — «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, поскольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства о поле не упоминается, что дало основание некоторым исследователям сомневаться в его существовании. Однако иные источники, в том числе иностранные, говорят о практическом применении поля.
Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание железом применялось тогда, когда не хватало иных доказательств, причем в более серьезных случаях, чем испытание водой. Русская Правда, посвящающая этим ордалиям три статьи, не раскрывает техники их проведения. Более поздние источники сообщают, что испытание водой проводилось путем опускания связанного человека в воду, причем если он тонул, то считался выигравшим дело.
Особым видом доказательства была присяга — «рота». Она применялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по небольшим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-нибудь события или, наоборот, его отсутствие.
В некоторых случаях имели доказательственное значение внешние признаки и вещественные доказательства. Так, наличие синяков и кровоподтеков было достаточно для доказательства избиения.
Исследователи полагают, что в церковном суде применялся и инквизиционный (розыскной) процесс со всеми его атрибутами, в том числе и с пыткой.
В Русской Правде видны определенные формы обеспечения исполнения судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Специальное должностное лицо — вирник приезжал в дом осужденного с многочисленной свитой и терпеливо ждал уплаты виры, получая каждый день обильное натуральное содержание. В силу этого преступнику выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей.
Какую систему доказательств предусматривала древнерусское право
Доказательства и процедура доказывания в Древней Руси
Ступникова Наталия Николаевна,
аспирант кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета.
Научный руководитель – доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета
Сорокина Юлия Владимировна.
Основными началами судебного процесса периода Киевского государства являлась состязательность, обязанности по сбору доказательств лежали на сторонах судебного разбирательства, ими же обеспечивалась и явка на суд. Роль судьи сводилась преимущественно к обеспечению и контролю над порядком ведения процесса. По крайней мере, законодательные акты того времени содержат множество указаний на действия сторон по установлению обстоятельств происшедшего, лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, доставление его в суд и даже исполнению принятого решения, в тоже время умалчивают о функциях судьи в процессе, ограничивая их определением размера наказания.
По своей форме процесс включал в себя три стадии:
1) определение круга участников процесса и сбор доказательств;
2) производство суда;
3) исполнение решения.
1. Определение круга участников процесса и сбор доказательств.
По Русской Правде рассмотрение судных дел – и тех, которые по природе своей являлись гражданскими, и других, относимых к процессу уголовному – производилось по единым правилам. Инициатива для возбуждения любого дела принадлежала лицу, право которого нарушено, именуемому истцом.
Личность истца играла важную роль в процессе, поскольку и досудебное следствие и доказывание предмета иска осуществлялось им непосредственно. Он не только являлся инициатором процесса, но и активным его участником, на котором лежали обязанности по установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, сбор доказательств вплоть до производства обыска и обнаружения «поличного». В отдельных случаях – когда ответчик противился явке в суд – истец мог осуществить его привод.
В означенный период времени представление о государстве как участнике спора отсутствовало, однако уже в X – начале XI вв. прослеживается изменение его роли – государственные органы начинают оказывать содействие частным лицам в пресечении преступлений, преследовании обвиняемого и привлечении его к ответственности. А ко времени создания Русской Правды данная деятельность становится самостоятельной функцией государственного аппарата и источником пополнения казны – устанавливается и система денежных штрафов, взыскиваемых в пользу князя.
В данный период времени какие либо указания в нормативных актах на процессуальную правоспособность сторон отсутствуют. Наиболее вероятно, что если и существовали какие-либо ограничения, то они имели место непосредственно на практике и регулировались нормами обычного права.
Стороны участвовали в процессе непосредственно. До конца XIII – XIV столетия вопрос о представителе мог ставиться только в случае, когда лицо, подлежащее привлечению на стороне ответчика, скрывалось от суда.
Как же происходило установление процессуальных отношений сторон? Вероятно договорным способом: стороны о предмете спора, сроке явки к суду, а иногда и о кандидатуре судьи.
Следует отметить, что со времен Русской Правды существовала обязанность судебного разбирательства споров. Так, ст.14 Краткой Правды установила: « Аще познаеть кто, не емлеть его, то не рци ему: мое, нъ рци ему тако: пойди на свод, где еси взял». Безусловно, что необходимость таких действий могла быть обусловлена только существованием специальной процедуры разбирательства, требующей установления не только обстоятельств совершения кражи, но и обоснования виновности лица, привлекаемого к ответственности, по результатам которой и определялась дальнейшая судьба вещи. Только при таком подходе существование ст.14 Правды становится целесообразным, поскольку имеет своей целью установление надлежащего ответчика.
И здесь мы подошли к характеристике процесса на стадии досудебного следствия, где основная роль принадлежала процедурам свода и гонения следа, сущность которых состояла в следующем.
Свод применялся по делам о хищениях имущества, а основной задачей его являлось определение лица, подлежащего привлечению в качестве ответчика в суде.
Закличь имел следующее значение: 1) объявление о пропаже вещи считалось начальным моментом в процессе ее отыскания; 2) таким способом менялся статус вещи, она объявлялась разыскиваемой, выбывшей из законного владения собственника, а, следовательно, исключалась из оборота, а сделки с данной вещи объявлялись не законными. Закличь извещал любого приобретателя вещи об отсутствии у продавца прав на ее отчуждение, а лицо, во владение которого данная вещь попала случайно – о существовании ее собственника.
После проведения заклича устанавливался специальный срок – три дня – в течение которых утраченная вещь могла быть возвращена ее владельцу: « закличють и на торгу, а за 3 дни не выведуть его» (ст.32 Пространной Правды). Процессуальное назначение данного срока было следующим – по истечении его лицо, у которого обнаруживалась разыскиваемая вещь, признавалось виновным и привлекалось к ответственности, а украденная вещь возвращалась владельцу. По-видимому, с точки зрения права трех дней было достаточно для извещения всех членов общины о происшедшем хищении. В этой связи при обнаружении или выдаче краденного имущества до истечения указанного срока дело обстояло иначе, поскольку лицо, владевшее вещью, могло не знать о ее хищении и являться добросовестным приобретателем.
По истечении указанного срока начинался свод сущность которого состояла в отыскании надлежащего истца. Это достигалось путем определения всех лиц, последовательно участвовавших в передаче вещи с момента ее выбытия из законного владения собственника, после чего каждое такое лицо доказывало, что данная вещь приобреталась законно. Как правило это выражалось в указании на продавца: « Аще кто челядин пояти хощеть, познав свои, то к оному вести, у кого то будеть купил, а той ся ведеть ко другому, даже доидеть до третьего…» (ст.16 Краткой Правды). Интерес здесь представляет фраза: « то рци третьему: вдаи ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце», указывающая, что существовали определенные ограничения продолжительности свода – ответчиком признавался третий продавец, который возмещал первоначальному собственнику стоимость вещи и имел право начать новый свод в целях отыскания надлежащего ответчика.
В Пространной Правде данная норма претерпела изменения и изложена в следующем виде (ст.36): « Аже будеть во одиномь городе, то ити истьцю до конця того свода; будеть ли свод по землям, то ити ему до третьяго свода…». Очевидно, что свод теперь мог выходить за границы поселения и только в этом случае ограничивался третьим продавцом вещи. Если же свод обращался в границах одного города ограничений по количеству лиц, участвовавших в передаче вещи, не было.
Кроме того, Пространная Правда установила, что если лицо, у которого в ходе свода обнаруживалась краденная вещь, при помощи свидетельских показаний доказывало законность ее приобретения, но не могло указать продавца, имущество возвращалось собственнику: « Паки ли будеть что татебно купил в торгу… то выведеть свободна мужа два или мытника; аже начнеть не знати у кого купил, то ити по немь тем видоком на роту, а истьцю свое лице взяти». Таким образом, закреплено было правило, согласно которому вещь, выбывшая из законного владения собственника против его воли, могла быть истребована у добросовестного приобретателя. Последний при этом приобретал право на возмещение понесенных им убытков в случае обнаружения вора: « познаеть ли на долзе у кого то купил, то свое куны возметь, и сему платити, что у него будеть погибло, а князю продажю» (ст.37).
Завершался свод следующим образом:
1) последний владелец вещи не мог доказать, что приобрел ее законным путем, то он признавался виновным в краже – « кто будеть виноват, на того татба снидеть» – и привлекался к ответственности: « начнеть платити; аще будеть коневыи тать, выдати князю на поток; паки ли будеть клетныи тать, то 3 гривны платити ему» (ст.35 Пространной Правды);
2) истребование краденой вещи у добросовестного приобретателя;
3) свод мог привести к границам государства. В данном случае к ответственности за кражу также привлекался последний приобретатель вещи: « А ис (с)воего города в чюжю землю свода нетуть, но тако же вывести ему послухи любо мытника, перед кимь же купивше, то истьцю лице взятии» (ст.39 Пространной Правды).
Гонение следа применялось в случаях, когда преступник скрывался с места происшествия: « Не будеть ли татя, то по следу женуть (гнать, преследовать – Н.С.)», и целью своей имело обнаружение преступника, а по делам о хищениях – также и следов похищенного имущества. Например, обнаружение поличного являлось основанием для привлечения к ответственности лица, у которого поличное было выявлено.
Решение о гонении следа принималось на общинном вече, после того как потерпевший доказывал факт совершения преступления. В случае, когда следы выходили за границы общины, гонение следа осуществлялось вечем общины или поселения, лежащей на пути следа – « а след гаати с чюжими людми а с послухи». Предполагалось, что там, где следы преступления теряются, и находится преступник. Таким образом, если община не отводила от себя следа либо силой противилась против розыска, признавалось, что именно здесь скрывается преступник: « аже не будеть следа ли к селу или к товару, а не отсочять от собе следа, ни едуть на след или отбьться, то тем платити татбу и продажю». Потеря следа в пустой местности являлась основанием для прекращения розыска: « аже погубить след на гостиньце на велице, а села не будеть, или на пусте, кде же не будеть ни села, ни людии, то не платити ни продажи, ни татбы» (ст.77 Пространной Правды).
2. Производство суда.
По своей форме судебный процесс ввиду обилия частных начал являлся обвинительным, а производство суда начиналось с обоснования потерпевшим факта совершения преступления и представления доказательств, полученных им до суда. На основании представленных сведений вече или князь устанавливали факт совершения преступления, а в случае, когда к суду привлекалось лицо, подозреваемое в его совершении, также приходили к выводу о виновности либо невиновности такого лица. В случаях, когда потерпевший доказывал факт совершения преступления, но не указывал на лицо, его совершившее, а также в случаях, когда такое лицо скрывалось от возмездия, начиналось гонение следа.
Доказывание осуществлялось потерпевшим при помощи следующих средств: показаний свидетелей, судов божьих и актов. Рассмотрим, что собой представляли данные доказательства.
Обращаясь к тексту Русской Правды мы увидим, что требование выставлять видока установлено следующими статьями:
ст.2 Краткой Правды (ст.29 Пространной) – « Или будеть кровав или синь надъражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будеть на нем знамениа никотораго же, то ли приидеть видок; аще ли не можеть, ту тому конець»;
ст.10 Краткой Правды (ст.31 Пространной) – « Аще ли ринеть мужь мужа любо от себе любо к собе, 3 гривне, а видока два выведеть».
Таким образом, показаниями видока удостоверялся факт причинения телесных повреждений, побоев.
Указания на послухов в Правде содержатся в статьях о поклепной вире, взыскании скота, займе, поклаже и резе (проценте – Н.С.) (ст.ст.18, 47-50 Пространной Правды), для подтверждения факта, что лицо, получившее побои в драке, являлось ее зачинщиком, – « будеть сам почал, а вылезуть послуси» (ст.29 Пространной Правды), а также в ряде статей, определяющих порядок участия послухов в своде, гонении следа и на суде (ст.ст.21, 39, 52, 66, 77, 85 и 110 Пространной Правды).
Примечательно, что Краткая Правда содержит только одно указание: « Аще же приидеть кровав мужь любо синь, то не искати ему послуха» (ст.30). В этой связи можно предположить, что категория послухов появилась во второй половине XI столетия, при сыновьях Ярослава. В подтверждение данной гипотезы будет говорить сравнение статей 2 и 30 Правды.
Ст.2 Краткой Правды: « Или будеть кровав или синь надъражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будеть на нем знамениа никотораго же, то ли приидеть видок; аще ли не можеть, ту тому конець».
Ст.30 Краткой Правды: « Аще же приидеть кровав мужь любо синь, то не искати ему послуха».
Однако вероятнее всего, что термин «послух» являлся своего рода новацией в праве, суть которой состояла в том, что если раньше свидетельствовать на суде мог только очевидец происшедшего («видок»), то теперь достаточно было располагать сведения о совершенном преступлении. Таким образом появилась новая категория свидетелей – послухи.
Выставлять послухов могла любая из сторон. Законом четко определялось их количество, при чем зависело оно непосредственно от совершенного преступления. Например, дела о кражах и оскорблениях требовали двух послухов, об убийстве – семь со стороны истца.
Особые требования предъявлялись и к статусу послуха – им должен быть свободный человек – «мужъ»: « то выведеть свободна мужа» (ст.37 Пространной Правды). Однако из данного правила существовали исключения: к послушеству допускались дворские тиуны боярские – холопы высшего рода, ведавшие суд в боярских вотчинах, а также закупы – в случае недостаточного количества послухов-мужей: « но оже не будеть свободнаго, но по нужи сложити на боярвска тивуна, а на инех не складывати; а в мале тяже по нужи възложити на закупа» (ст.66 Пространной Правды).
Роль послуха в процессе состояла в необходимости буквального – « слово противу слова» – подтверждения показаний стороны, его выставившей, какие либо расхождения в словах свидетеля и истца или ответчика не допускались. В отдельных случаях послухи приносили присягу и участвовали в судебных поединках.
Рота, известная нам также под названием «крестного целования» и «присяги», представляла особую клятву, приносимую сторонами в процессе, и являлась источником, из которого развились в последующем ордалии и судебные поединки. Рота применялась в качестве самостоятельного доказательства по делам, где цена иска составляла меньше двух гривен – ст.22 Пространной Правды, а также как вспомогательное средство – при свидетельских показаниях, судебных поединках, ордалиях.
Ордалиями именовались испытания, производимые водой и огнем. Формы их были разнообразны – это и погружение обвиняемого в холодную освященную воду, где в зависимости от того, всплывал он или погружался на дно, определялась его вина, и погружение руки в кипящую воду, и испытания раскаленным металлом. Ордалии употреблялись по делам об убийствах, а также о воровстве при отсутствии свидетелей. При чем в последнем случае разновидность испытания зависела от суммы иска: водные ордалии применялись по делам, где цена иска составляла до двух гривен, а испытание железом – от двух гривен до полугривны золота (ст.22 Пространной Правды). Испытаниям мог подвергаться как ответчик в случаях недостаточности приведенных истцом доказательств, так и сам истец в случае их отсутствия.
Таким образом может быть представлена характеристика основных собственно русских основ судоустройства и судопроизводства Древней Руси в их историческом развитии.
2. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права / М.Ф. Владимирский-Буданов. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. – 524 с.
3. Зимин А.А. Правда Русская / А.А. Зимин. – М.: Древлехранилище, 1999. – 424 с.
4. Пахман С.О. О судебных доказательствах по древнему русскому праву в историческом их развитии / С.О. Пахман. – М.: Унив. тип., 1851. – 212 с.
5. Гартунг Н. История уголовного судопроизводства и судоустройства Франции, Англии, Германии и России / Н. Гартунг. – СПб.: Тип. Э. Арнгольда, 1868. – 206 с.
7. Дьяконов М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси / М. Дьяконов. – Спб.: Изд. юр. книжного склада «Право», 1908. – 510 с.
8. Юшков С.В. Русская Правда: Происхождение, источники, ее значение / С.В. Юшков. – М.: Госюриздат, 1950. – 380 c.
9. Максимейко Н.А. Опыт критического исследования Русской Правды / Н.А. Максимейко. – Харьков: Тип. и лит. М. Вильберберг и сыновья, 1914. – 212 с.
10. Рожков Н.А. Исторические и социологические очерки / Н.А. Рожков. – М.: Изд. Шамова, 1906. – 259 с.
11. Самоквасов Д.Я. Курс истории русского права / Д.Я. Самоквасов. – М.: Тип. Моск. ун-та., 1908. – 815 с.
Поступила в редакцию 11.03.2010 г.
[3] Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев. 1905. С.633.
[5] Зимин А.А. Правда Русская. М., 1999. С.246.
[6] Пахман С.О. О судебных доказательствах по древнему русскому праву в историческом их развитии. М. 1851. С.45-46.
[7] Гартунг Н. История уголовного судопроизводства и судоустройства Франции, Англии, Германии и России. СПб. 1868. С. 48-49, 81.
[8] Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России. М., 1869. С.100-103.
[9] Дьяконов М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. М., 2005. С.50.
[11] Максимейко Н.А. Опыт критического исследования Русской Правды. Харьков, 1914. С.58.
[12] Рожков Н.А. Исторические и социологические очерки. М. 1906. ч.1. С.91.
[13] Зимин А.А. Правда Русская. С.119-122.
[14] Пахман С.О. О судебных доказательствах… С.54-57.
[15] Гартунг Н. История уголовного судопроизводства. С.81.
[16] Пахман С.О. О судебных доказательствах… С.69-70.
[17] Самоквасов Д.Я. Д.Я. Курс истории русского права. М., 1908. С.9 прим.
[19] Гартунг Н. История уголовного судопроизводства. С.82.
Процессуальное право по Русской правде. Система доказательств.
Судебный процесс по Русской правде носил состязательный характер. Причем, Закон не знал четкого разграничения между гражданским и уголовным процессам. Гражданские и уголовные дела разбирались в порядке состязательного процесса, при котором стороны равноправны и сами являются исполнителями всех процессуальных действий. Обе стороны в процессе даже назывались истцами.
Судебный процесс начинался только по инициативе потерпевшей стороны, судопроизводство было гласным и устным, стороны обладали равными правами, значительную роль в системе доказательств играли «ордалии» («суд божий»), присяга и жребий.
Потерпевший имел право сам искать преступника. Например, он мог объявить «заклич», что означало объявление о совершившемся преступлении(например, о пропаже имущества). Он производился в людном месте, «на торгу», где объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать.
Специфической процессуальной формой являлось по Русской правде «гонение следа», что буквально означало отыскивание преступника по его следам. Закон предусматривал специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы.
Потерпевший мог вести так называемый «свод», т.е. поиск преступника. Лицо, у которого была обнаружена пропавшая вещь, должен был доказать добросовестность ее приобретения.
В Русской правде предусматривалась определенная система доказательств, которая состояла
— из свидетельских показаний («видоков» – очевидцев преступления и «послухов» – свидетелей доброй славы, поручителей);
— вещественных доказательств («поличное»);
— на практике существовал также судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде.
Судебный процесс выглядел как состязание, поединок двух сторон при довольно пассивном положении судебных органов. Суд, рассмотрев представленные доказательства, выносил решение по делу. За производство тех или иных судебных действий устанавливались специальные пошлины. Их сбор поручался особым должностным лицам (метельщикам и др.). Одним из важнейших компонентов процессуального права по Русской правде являлась регламентация разнообразных судебных сборов и пошлин княжеским чиновникам.
В церковных судах уже в этот период развития Древнерусского государства (фаза подъема средневековой цивилизации) применялся инквизиционный, розыскной процесс с активной ролью суда, с применением пыток, с тайным и письменным (очень формализованным) судопроизводством
4. Уголовное право Древней Руси.
В Древнерусском государстве преступление именовалось обидой. Под этим подразумевалось нанесение какого-либо вреда потерпевшему. Но вред, как известно, может быть причинен как преступлением, так и гражданско-правовым нарушением (деликтом). Таким образом, Русская Правда не различала преступление и гражданско-правовое нарушение.
Уголовное право рассматриваемого периода было феодальным. Жизнь, честь, имущество холопов законом не охранялись. Блага же, принадлежащие феодалам, защищались особенно рьяно: за убийство феодала устанавливался штраф в 80 гривен, а за смерда только 5 гривен. Холопы субъектами права вовсе не признавались. Ст. 46 Русской Правды говорит о том, что если холопы окажутся ворами, то князь штрафом их не наказывает, поскольку они не свободны (и в силу этого, как, вероятно, полагает законодатель, могут совершить кражу по наущению своего хозяина). Хозяин такого холопа обязан был платить двойное вознаграждение потерпевшему. В некоторых случаях потерпевший мог сам расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным органам, вплоть до убийства холопа, посягнувшего на свободного человека.
Русская Правда не знает возрастных ограничений уголовной ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения ответственности не исключает. Зато Русской Правде известно понятие соучастия. Проблема решается просто: все соучастники преступления отвечают в равной степени.
Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы считалось конокрадство. Известно и преступное уничтожение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и разграблением. В княжеских уставах предусматривались преступления против церкви, а также против семейных отношений. Церковь, насаждая новую форму брака, с помощью уголовного права усиленно боролась против остатков языческих обрядов.
В Русской Правде нет указаний ни на государственные, ни на должностные преступления. Но это не значит, что выступления против княжеской власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Вспомнить хотя бы, как поступила княгиня Ольга с убийцами своего мужа.
5. “Гражданское” и брачно-семейное право Древней Руси.
Что касается обязательственного права, то Русская Правда знает обязательства из договоров и обязательства из причинения вреда. Причем последние сливаются с понятием преступления и называются обидой.
Наиболее полно в Русской Правде регламентирован договор займа. В 1113 г. произошло восстание киевских низов против ростовщиков, и Владимир Мономах, призванный боярами, чтобы спасти положение, принял меры к упорядочению взимания процентов по долгам. Закон в виде объекта займа называет не только деньги, но и хлеб, мед. Существуют три вида займа:
обычный (бытовой) заем;
заем, совершаемый между купцами (с упрощенными формальностями);
Просматриваются различные виды процентов в зависимости от срока займа. Срок взимания процентов ограничен двумя годами. Если должник выплачивал проценты в течение трех лет, то он имел право не возвращать кредитору одолженной суммы. Краткосрочный заем влек за собой наиболее высокую процентную ставку.
По Церковному уставу Ярослава моногамная семья становится объектом защиты со стороны церкви. Члены такой семьи, в первую очередь жена, пользуются ее всемерным покровительством. Браку обязательно предшествовало обручение, считавшееся нерасторжимым. Брачный возраст был низким (14-15 лет для мужчины и 12-13 лет для женщины). Церковь требовала венчания как непременного условия законности брака. Законодательство Древней Руси последовательно отстаивало свободное волеизъявление брачующихся, устанавливая ответственность тех родителей, которые либо выдают замуж дочь без ее согласия, либо препятствуют вступлению в брак своей дочери. Расторжение брака было возможно только при наличии поводов, перечисленных в Церковном уставе.
Вопрос об имущественных отношениях между супругами не совсем ясен. Очевидно, однако, что жена имела определенную имущественную самостоятельность. Закон допускал имущественные споры между супругами. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству.
Дети находились в полной зависимости от родителей, особенно от отца, имевшего над ними почти безграничную власть.