за счет чего живут благотворительные фонды
Профессии в благотворительности: на какие деньги живут организаторы фондов?
Благотворительность сегодня становится положительным трендом. Но что, если хочется не только поддерживать со стороны, но и получить работу в благотворительном фонде? Разбираемся, как работать в благотворительности и получать зарплату.
Какие фонды есть в России?
Сегодня в России насчитывается более 10 000 благотворительных организаций. Основными направлениями их работы является поддержка детей, религиозных организаций и помощь бедным. В последние годы набирают популярность фонды в поддержку окружающей среды, инвалидов и экологии.
За списком благотворительных организаций следит «Русфонд». Так, согласно выпуску «Русфонд.Навигатора» крупнейшими благотворительными организациями страны за 2019 год являются:
Суммарно за 2019 год благотворительные организации собрали почти 20 миллиардов рублей.
Работа в благотворительном фонде: на какие деньги живут организаторы?
Россия занимает 110 место в рейтинге благотворительности — за последние 10 лет удалось подняться с 138 места. Положительная тенденция будет продолжаться: уже сейчас почти треть населения оказывалаблаготворительную деятельность в течение последних 5 лет.
Как зарабатывают фонды?
Благотворительные организации имеют несколько каналов для привлечения средств. Для фонда важно выбрать стратегию, которая поможет рассчитать траты и позволит продолжить деятельность.
Источники финансирования могут быть следующими:
Государство также не проходит мимо благотворительных организаций. Каждый год Крупнейшая государственная грантодающая организация России — Фонд Президентских грантов (ФПГ) – выдает гранты организациями. Поддержка фондов регулируется Распоряжением Правительства РФ от 15 ноября 2019 г. № 2705-р о Концепции содействия развитию благотворительной деятельности в РФ на период до 2025 г.
Стратегия организации определяет, как будут потрачены собранные средства. Важно отметить, что эта стратегия регулируется законом. Согласно Федеральному закону «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)» 80% средств, которые привлекают фонды, должны быть направлены на благотворительную деятельность. Оставшиеся 20% организация может потратить на зарплатуадминистративно-управленческого персонала. Такое ограничение не распространяется на оплату труда лиц, участвующих в реализации благотворительных программ.
Кому подойдёт работа в благотворительном фонде?
Работать в социальной сфере – непростая задача. Среди основных качеств, которыми должен обладать специалист, можно выделить:
Работа в благотворительном фонде точно не подойдёт тем, кто близко принимает к сердцу стрессовые ситуации. Лучше поберечь свое здоровье и оставить навыки для более спокойной работы.
Какие профессии нужны в благотворительных фондах?
Часто кажется, что работать в фонде – значит быть волонтером. Однако это миф, так как для деятельности любой компании, пусть и некоммерческой, нужна команда, которая позволит компании оставаться на плаву.Получать зарплату в благотворительной организации возможно – за счет финансовых поступлений.
Специальности такие же, как и в любых других организациях: маркетолог помогает расширить аудиторию, экономист – проследить за бюджетом, аналитик – составить базу данных и спрогнозировать развитие и т.д. На HH.ru при поиске «Работа в области благотворительности» сейчас можно наткнуться на 179 вакансий по всей России:
Вакансии, связанные с областью благотворительности, HH.ru, сентябрь 2021 года
Тем не менее даже привычные должности в благотворительных организациях имеют свои особенности.
Например, менеджер благотворительных проектов, в отличие от обычного, должен обладать рядом важных качеств: умением работать с людьми, доброжелательностью. Такие специалисты должны в первую очередь иметь социальную мотивацию. Основные обязанности: вести переговоры, привлекать новых сотрудников к проектам и договариваться о рекламе. Зарплата таких специалистов может варьироваться от 20 000 до 150 000 рублей:
Средняя зарплата менеджера благотворительных проектов в России, HH.ru, июнь 2021 года
Руководитель фандрайзингового направления — это специалист, который разрабатывает стратегию привлечения средств в фонд. В обязанности в том числе входит анализ данных о поступлениях, который позволит найти способы развития компании. Средняя зарплата составляет около 100 000 рублей:
Средняя зарплата руководителя фандрайзингового направления в России, HH.ru, сентябрь 2021 года
Координатор волонтеров занимается привлечением и обучением волонтеров. Это специалист, который поможет зарядить мотивацией и направить на продуктивную деятельность. Подбор волонтеров и организация работы с ними — вот основная задача координатора. Зарплата такого специалиста — от 30 000 рублей:
Благотворительность как бизнес: 7 секретов эффективности
За десять лет работы благотворительный фонд спасения тяжелобольных детей «Линия жизни» собрал 1,4 млрд рублей и вернул к полноценной жизни почти 7000 человек. Фонд работает как с корпоративными клиентами, так и с частными донорами. Сейчас среди партнеров фонда — 75 крупных российских и международных компаний. Президент «Линии жизни» Фаина Захарова рассказала Forbes о главных правилах проектной благотворительности.
Благотворительность и бизнес
В социальной сфере те же правила, что и в бизнесе, я это поняла, когда в начале 90-х ушла из Всесоюзного института охраны природы и заповедного дела и возглавила свой первый благотворительный фонд — Международный союз охраны природы (IUCN). Попав в штаб-квартиру IUCN под Женевой, я была поражена абсолютно офисной обстановкой. «Ты не удивляйся, — сказал мне тогда один из руководителей Союза. — Есть завод по производству кирпичей, есть — по производству соков. Ты тоже пришла на завод. Только он производит не кирпичи и соки, а природоохранные проекты. Чтобы они имели успех, ты должна, как и в случае с любым продуктом, четко просчитать, на какую целевую аудиторию делаешь проект, как ты его будешь продвигать, сколько он должен стоить». Этот человек кардинально изменил мое представление о благотворительности, сформировал проектный подход.
1. Важно предлагать уникальный продукт
У нас очень простой механизм работы с корпоративными благотворителями. Мы создали корпоративный клуб «Плюс одна жизнь». Вступительный взнос соответствует сумме, необходимой на высокотехнологичную операцию одного ребенка: компания перечисляет средства на его лечение. Затем мы разрабатываем уникальный проект, которые ближе к бизнесу компании и соответствует ее духу. При этом мы всегда придерживаемся правила win-win. Каждый из участников должен выигрывать.
Собирать деньги на детей или другие благотворительные цели — непростой процесс, приходится все время просить. Чтобы тебе не отказали, ты должен предложить просто невероятный продукт. Поэтому мы уделяем много времени творческой работе. С нами остаются 70% компаний, которые приходят, и это хороший показатель для благотворительной сферы. Cотрудничество становится долгоиграющим, если компаниям предлагать креативные, динамичные и прозрачные проекты.
2. Не эмоциональная, а профессиональная модель
Еще одно непременное условие нашей работы: мы не выстраиваем проекты на жалости, на охах-вздохах. Можно один раз среагировать эмоционально, два, три, а дальше все будут избегать потока грустной информации. Поэтому, когда мы разрабатываем проекты, всегда смотрим: что интересно нам, а что может быть интересно партнеру?
И безусловно, партнеры всегда получают полные отчеты по расходованию средств. У нашего фонда только адресная помощь.
Вместе с компанией Procter&Gamble организовали акцию «Стирка — помощь детям». В течение нескольких месяцев часть средств от продажи порошков по всей России шла на адресные операции детям. Мы получили очень серьезные финансовые средства — около 11 млн рублей. А для компании это была удачная пиар-история: мы подготовили в рамках проекта книгу сказок, которые написали двадцать известных женщин. Потом звезды ездили по всей России, приходили в больницы, где лечились наши дети, и читали им свои сказки.
3. Как важно быть креативным
Как добиться того, чтобы сотрудники могли придумывать проекты, за которые бизнес захочет платить? Мой подход — обязательно выезжать всей командой на природу. На Байкал, на Балтику. Природа расширяет кругозор и мировоззрение, дает новый опыт. А в нашей работе очень важна открытость, незашоренность. Десять лет назад в фонде работало три человека, сейчас в нашем коллективе 17 сотрудников. Когда у тебя большие бюджеты, можно работать в системе, где все расписано и главное — не отступать от инструкций. А когда бюджет крошечный, как у нас, а задачи стоят очень серьезные, нужны креативные идеи. И я стараюсь создавать такую атмосферу, чтобы люди имели возможность творить. Благотворительность — это всегда творчество, только так мы можем эффективно работать.
4. Мотивация прежде всего
В целом, мотивация сотрудников — для благотворительного фонда тема еще более актуальная, чем для бизнеса. Ведь зарплаты и бонусы работников в нашей сфере не могут сравниться с тем, что получают люди в бизнесе, и это не является серьезным стимулом. Цель для участия в добрых делах может быть разная, и мне как руководителю важно понять мотивацию каждого, поддержать или скорректировать ее. Для кого-то это прекрасный круг общения, для кого-то — новый смысл жизни, кто-то считает, что он успешен и должен поделиться с теми, кому тяжелее, кто-то рассматривает это как способ улучшения собственного имиджа (но эта мотивация временна: как только человек всерьез начинает заниматься добрыми делами, он настолько погружается в эту историю, что забывает про пиар). Самое важное — помочь моим сотрудникам найти новые смыслы в жизни и дать им возможность увидеть конкретные результаты своего труда.
Кстати, благотворительность — невероятно эффективный социальный лифт, это уникальная площадка для общения и саморазвития. И молодые люди — умные, образованные — начали осознавать, что не хотят быть винтиками в корпорациях, так что все чаще приходят к нам. Приходят потому, что мы предоставляем им широкие возможности, даже если они находятся в начале своей карьерной лестницы. Они могут получить уникальный опыт общения с людьми из очень разных сфер жизни, с людьми, занимающими высокие позиции, с которыми им вряд ли удалось бы встретиться и пообщаться даже в очень серьезных корпорациях.
5. Масштабный взгляд на вещи
Это касается не только благотворительной сферы, но и бизнеса. В современном мире очень важно умение соединить несоединимое, нужны пространственное видение и пространственное мышление.
У нас есть программа «Добрые руки планеты Земля». Ее мы начинали с известными художниками Дубосарским и Виноградовым как флешмоб: на Пушкинской площади прохожие могли оставить на холстах цветной отпечаток ладони в знак поддержки идей благотворительности. Потом эти полотна были завершены художниками и подписаны. В результате мы получили шесть прекрасных авторских полотен, имеющих большую художественную ценность. Некоторые из них мы выставили на благотворительные аукционы и получили средства на операции детям, а часть хранится у нас в офисе.
Программа мне понравилась, и я стала думать над тем, какие идеи можно из нее развить. Так в аэропорту Шереметьево появилась большая выставка. А совсем недавно, в ноябре 2013 года, совместно с компанией «Трансаэро» мы запустили «Рейс надежды». Самолет, на борту которого каждый пассажир во время полета может помочь тяжелобольным детям и сделать пожертвование в наш фонд, украшен разноцветными ладошками по мотивам акции «Добрые руки людей планеты Земля». Этот борт летает по всему миру, и мы получаем огромное количество фотографий — люди с радостью фиксируют наш яркий самолет во всех уголках планеты и рассказывают о его добром предназначении.
Когда все время перемещаешься по огромной территории бывшего Советского Союза, летишь с запада на восток девять часов, этот внешний масштаб проникает в твое сознание. Ты понимаешь, что границ и рамок нет ни в чем. И становишься человеком с масштабным взглядом на мир, на дело, которым занимаешься. А чтобы справиться с большими проектами, я убеждена, обязательно должно быть внутреннее пространство. Это позволяет мне на равных общаться с людьми, которые являются мировыми авторитетами: беседовать с бизнесменами из списка Forbes, спокойно говорить с принцем Филиппом (супругом английской королевы Елизаветы II) о защите белых медведей, с президентом Владимиром Путиным — о проведении в России года благотворительности.
6. Нетворкинг вдвойне
Чтобы быть эффективным в благотворительности, нужно вдвое больше сил и времени тратить на нетворкинг, на связи. Мы постоянно бережно плетем паутину. Без друзей в проектах с маленькими бюджетами невозможно ничего сделать. Мне это не сложно. Во-первых, я по сути своей коммуникатор. Во-вторых, я занималась ландшафтными картами, а это самый комплексный подход к изучению природы. Карта — это интеграция всех знаний. Мне нужны были данные и геологов, и ботаников, и специалистов по тектонике. Поэтому всегда приходилось объединять вокруг себя других людей, использовать их опыт и знания. Как получить необходимую информацию, как сделать так, чтобы тебе помогали, как правильно интерпретировать информацию — весь этот опыт взаимодействия я наработала, общаясь с непростыми людьми, которые в какой-то степени каждый сам за себя, каждый представляет целую вселенную.
7. Глобальные цели
Когда я 2005 году писала стратегию развития нашего фонда, я поставила две цели: создать институциональные условия для развития культуры благотворительности в России и сформировать механизмы, которые бы позволяли регулярно собирать средства именно нашей организации. Для меня это было принципиально важным: не только точечно помогать детям с тяжелыми заболеваниями, но и инициировать в стране моду на благотворительность, которая затем перерастет в образ жизни, как, скажем, в Англии. Сейчас мы можем констатировать, что «мода» на благотворительность уже есть. Нет такого поселка, города, где не было бы благотворительных проектов. Теперь главная задача — сделать так, чтобы благотворительность стала нормой жизни.
Я благодарна владельцам «Альфа-групп», которые тогда поддержали мою концепцию и на протяжении всех десяти лет нашей работы финансируют фонд. Благодаря этому мы ни копейки из собираемых средств не тратим на содержание фонда. Все идет только на лечение.
Замечательно, что сейчас и в регионах, где благотворительность развита гораздо слабее, появляется понимание, что надо помогать «Линии жизни» не только адресно, перечисляя деньги на лечение конкретного ребенка, но и институционально. К примеру, наш партнер в Самаре выделил средства на то, чтобы мы взяли на постоянную работу сотрудника, курирующего работу фонда в Самаре. В Петербурге нам совершенно бесплатно предоставили помещение в самом центре города, в Гостином дворе. Такие вложения в инфраструктуру создают серьезную основу для роста сектора и являются индикатором «взросления» корпоративных благотворителей.
Устрицы и ценности: как бизнес работает с благотворительными фондами
Каким может быть партнерство?
Владимир Перельман, основатель ресторанного холдинга Perelman People:
«Партнерство компаний и благотворительных фондов, на мой взгляд, должно выражаться в определенном продукте. Мы, например, посвятили десерт в форме сердца из кафе-кондитерской «Жемчуга» Фонду помощи детям «Обнаженные сердца», разработали акцию «Добрые устрицы» для Фонда Хабенского, 10 руб. с каждой проданной устрицы перечисляли в фонд. Это win-win — в случае с устрицами мы собрали больше миллиона рублей для детей с опухолями мозга, охваты акции прекрасные. Благодаря такому партнерству, с одной стороны, принимаем на себя миссию благотворительной организации, с другой — популяризируем ее бренд. Получается ненавязчивый, честный, добрый подход. И самое главное — мы даем людям возможность внести свой вклад, просто сделав заказ. Это даже трехсторонние взаимоотношения».
Андрей Барковский, начальник управления внешних коммуникаций банка «Открытие»:
«Ситуация с пандемией отлично показала, насколько важно обращать внимание на социальные и глобальные проблемы и насколько важно решать их в партнерстве — объединяя силы для поиска решений. В ближайшем будущем люди и компании будут активнее делиться тем, что у них есть, вносить вклад в борьбу с вызовами любого уровня и масштаба. Самый очевидный пример такого партнерства — коллаборации активистов и корпораций. Одни предложат своё видение, а вторые — капитал и навыки решения задач. Получится win-win — у активистов будут средства для развития своих идей, а бренды помогут обществу становиться лучше.
Совместные активности фондов и брендов могут быть громкими. В данном случае охват выступает мультипликатором конечной суммы помощи. Можно тихо передать фонду 1 млн руб. А можно превратить это в заметную активность, рассказать об этом большому количеству людей. И сумма пожертвования станет больше. Именно так мы поступили с благотворительным фондом Хабенского, с которым на карантине запустили акцию #изотворительность: на протяжении пяти дней мы выбирали самые популярные посты в группе «Изоизоляция» в фейсбуке и буквально превращали лайки в рубли. В результате фонд получил от банка 1 млн руб. пожертвований. В СМИ вышло 190 публикаций, 100% из которых были в позитивной тональности. Причин успеха акции #изотворительность несколько: популярность флешмоба с репродукциями, участие знаменитостей (фонд привлек Константина Хабенского, Басту, Александра Кержакова и других) и обостренное чувство поддержки и взаимовыручки в обществе. Конечно, еще повезло и с партнерами — фондом и администрацией паблика «Изоизоляция». За неделю удалось согласовать все тонкости, доработать детали и просчитать риски. Мы продолжим работать с фондом и в будущем, создавая еще больше полезных и вдохновляющих проектов».
Дмитрий Саава, операционный директор группы «Кашемир и Шелк»:
«Мы сотрудничали с фондом «Второе дыхание», который дает новую жизнь вещам. Старая одежда раздается малоимущим, перепродается в магазине проекта или отправляется на переработку. У «Второго дыхания» есть Charity Shop: мы отдавали туда свои вещи, призывали клиентов принять участие в акции. Все остались довольны сотрудничеством. Для нас важно не захламлять гардеробные клиентов, поэтому любой полезный для общества способ их освободить — всегда в плюс. Насколько я знаю, фонд остался доволен, потому что наши клиенты сдавали качественные вещи. Однако в постоянное сотрудничество это, к сожалению, не перешло.
Когда фонд обращался к нам уже после проведения акции, наши сотрудники, координирующие ее со стороны компании, в моменте решали другие горящие задачи. В этом смысле нам немного не хватило «бесшовности», когда усилий от компании нужно минимум — просто берись и делай по шаблону».
Должны ли совпадать ценности партнеров?
Андрей Барковский, начальник управления внешних коммуникаций банка «Открытие»:
«Ценности — самое важное в подобных отношениях. И речь даже не в конкретных адресатах, которые получат помощь. Важно одинаково смотреть на партнерство, способы ведения дел, прозрачность, — вплоть до выстраивания личных отношений.
Если один партнер ценит легкость и открытость, а другой хочет делать все максимально официально и неповоротлив, могут возникнуть сложности. Выстраивание партнерств — это дорога с двусторонним движением и требует вложений от обеих сторон».
Дмитрий Саава, операционный директор группы «Кашемир и Шелк»:
«Без совпадения ценностей успешное сотрудничество невозможно. Правда, часто сложно добиться интеграции взглядов всех стейкхолдеров в компании — акционеру важны одни вещи, маркетологу — другие, эйчару — третьи. Благотворительность — очень эмоционально заряженная тема, поэтому здесь важно быть «на одной волне». Мы для себя, как для компании, в итоге этот вопрос так и не решили, во всяком случае, пока».
Евгений Лукьянчиков, директор по развитию бизнеса «Ситимобил»:
«Для успешного сотрудничества фондам нужно учитывать интересы бизнеса: например, мы не против других компаний, которые помогают той же организации, но мы точно против прямых конкурентов. По крайней мере, о таком нужно предупреждать заранее. Имеют значение и личные предпочтения человека, с которым вы общаетесь. Например, у меня многодетная семья, и тема помощи детям волнует меня больше остальных. А для кого-то это могут быть пожилые люди или другая социальная проблема».
Владимир Перельман, основатель ресторанного холдинга Perelman People:
«Бизнес не всегда процветает, мы буквально только что видели падение. Но, по моему мнению, бизнесу не следует оценивать затраты на благотворительность как затраты, они должны быть непререкаемыми. Таким образом мы оздоравливаем этот мир. Фонды для нас партнеры, реализующие благую миссию. Мы помогаем им в этом, спасибо, что они доверяют нам и позволяют быть рядом».
Почему бизнесу не всегда интересны фонды?
Дмитрий Саава, операционный директор группы «Кашемир и Шелк»:
«Я достаточно много времени трачу на филантропические истории как частное лицо, но как руководитель не вижу очевидных плюсов для компании в сотрудничестве с фондами. Чтобы это изменилось, нужно работать с «выгодоприобретателями» внутри компаний и менять отношение «бизнесовых» людей к отрасли. Мой личный опыт общения с НКО показывает, что многие из них уже прошли большой путь в плане подхода к бизнесу и научились качественно «упаковывать» свои программы для корпоративных доноров. Но человеческий фактор никто не отменял, поэтому если в компаниях будут сидеть «заряженные» на благотворительность эйчары и маркетологи, то НКО получат гораздо больше денег и волонтеров».
Владимир Перельман, основатель ресторанного холдинга Perelman People:
«Если с нами хочет сотрудничать фонд, то он вместе с нами придумывает креативную идею: нетривиальную и нешаблонную. Мне кажется, в идеале так правильно, важен индивидуальный подход к тому или иному бизнесу. Чтобы зацепить партнеров, фонду нужно влюбить их в свой бренд. Первый этап завоевывания аудитории нужно лишить пессимистичной коммуникации с просьбой об адресной помощи. Важно выстраивать коммуникацию, которая покажет, какая у фонда миссия в долгосрочной перспективе: «Мы хотим сделать мир лучше в том-то и том-то».
Какой эффект для бизнеса должна приносить благотворительность?
Дмитрий Саава, операционный директор группы «Кашемир и Шелк»:
«Благотворительность должна в первую очередь приносить результат благополучателю и обществу в целом. Бизнес-интересы здесь вторичны. При этом если вы грамотно организуете сотрудничество, то как компания вы можете получить не только традиционные PR или повышение продаж, но и положительно повлиять на состояние своих сотрудников: дать им большую вовлеченность, большее ощущение своей полезности. Множество бизнесов в нашей стране — сфера услуг, а сфера услуг построена на людях. Поэтому важно, чтобы ваши люди чувствовали себя комфортно и были мотивированы. Участие в добрых делах очень здорово «перезаряжает батарейки» людям, дает им правильный настрой, делает их более эмоционально устойчивыми».
Евгений Лукьянчиков, директор по развитию бизнеса «Ситимобил»:
«Нам повезло, что у нас есть такой партнер, как Добро.Mail.ru, который помогает в разборе заявок от фондов, ориентирует, кому можно доверять. Когда они пришли и предложили запустить благотворительную акцию, мы согласились — получились «Добрые километры». Механика акции следующая: пользователь после совершения поездки может вместо чаевых (или в дополнение к ним) оставить сумму на благотворительность. Полученные деньги мы распределяем по четырем фондам — «Подари жизнь», «Жизнь как чудо», Фонд Константина Хабенского и «Живи сейчас» — они попадают на их корпоративные аккаунты в «Ситимобиле». Фонды могут использовать их на поездки для своих подопечных: детей, врачей и не только. Важно, что клиент может сделать перечисление регулярным — например, отчислять 5% от стоимости каждой поездки. На данный момент мы собрали порядка 3 млн руб. на поездки для подопечных фондов, получили более 1 тыс. публикаций с упоминанием нашей поддержки и получили бронзу на Silver Mercury в 2020 году за этот проект».
Андрей Барковский, начальник управления внешних коммуникаций банка «Открытие»:
«С одной стороны, не очень корректно оценивать эффективность благотворительности и социальной деятельности исключительно маркетинговыми метриками. В ряде случаев речь идет буквально о жизни и смерти, и говорить здесь об охватах и вовлеченности очень цинично. С другой стороны, добрые дела должны быть заметны.
Чем больше людей узнают о возможности кому-то помочь, тем больше шансов на то, что нуждающиеся получат необходимую помощь. К сожалению или к счастью, в том, как именно фонду привлечь бизнес, ничего нового придумать нельзя. Это бартер: вы просите что-то одно в обмен на что-то другое. Важно предложить партнеру что-то ценное. Универсального решения здесь нет, ко всем нужен свой подход».
Рубен Варданян, бизнесмен, филантроп, председатель совета директоров группы компаний Philin Philgood:
«Проблема в том, что люди в фондах иногда считают, что, если они делают хорошее дело, то вопросы документов, отчетов, прозрачности не так важны. «Мы же вас не обманываем — вот и отстаньте от нас». У донора возникает ощущение, что у него взяли деньги, а в ответ он получил письмо благодарности — и все. На самом деле, это должен быть сложный, длинный и прозрачный процесс взаимодействия.
Должно быть не только понятно, на что деньги были потрачены. Должно быть понятно, что они были потрачены эффективно. И что человек, давший деньги, тоже сопричастен добрым делам.
Другое дело, что обе стороны — и доноры, и фонды — больше интересуются процессами, чем результатами. Это подтверждает исследование, проведенное Никола Кроста, в котором приняли участие около четырех тысяч благотворительных фондов со всего мира. Решение о том, кому и как помогать, доноры нередко принимают по эмоциональным причинам, и не относятся к процессу помощи как к нормальному механизму, не ждут качественной обратной связи. Но устойчивая благотворительность требует других подходов.
Компании Philin и Philgood создавались именно для того, чтобы появилась устойчивая, системная благотворительность большого масштаба.
Я глубоко убежден, что единственный путь благотворительности в России — это ее профессионализация. Потому что без создания профессиональной инфраструктуры, без профессиональных советников, без прозрачных и четких правил невозможно увеличиться в десятки раз и начать по-настоящему влиять на изменения в обществе.
Это, тем не менее, не отменяет эмоциональную составляющую, которую крайне важно сохранить.
Для того, чтобы партнерство бизнеса и фондов было эффективным, нужна постоянная обратная связь между ними, понимание взаимных ожиданий сторон. Иногда фонды и доноры — как институциональные, так и частные лица, — говорят на разных языках, и им нужен такой толмач, который объяснит все нюансы и поможет прийти к по-настоящему эффективному результату. Например, если говорить о стратегиях социальных проектов или маркетинговых кампаниях, то таким толмачом становится именно Philgood, и вместе с Philin они могут стать основой новой модели поддержки благотворительности в России».