какую политику проводила новая власть по отношению к русской православной церкви
Глава 1. Церковь при Временном правительстве
2 марта 1917 г. 1 стало началом новой эпохи в жизни России.
В этот день император Николай II отрекся от престола в пользу своего младшего брата великого князя Михаила Александровича. Это тяжелое для царя решение не упраздняло монархию, сам император считал, что его поступок поможет преодолеть политический кризис и принесет России благо.
На следующий день, 3 марта, отрекся от престола и великий князь Михаил Александрович. Однако его отказ от царского служения был условным – великий князь заявил, что готов принять на себя управление страной, если народ выберет монархическую форму правления.
Весной и летом 1917 г. по стране прокатилась волна грабежей и убийств, неспокойно было и на окраинах. Катастрофическая ситуация сложилась на фронте – приказы офицеров не выполнялись, а дезертирство стало массовым. В условиях, когда большинство населения страны не хотело возвращения монархии, а страна находилась в затяжном политическом кризисе, Православная Российская Церковь постаралась не усиливать внутреннюю напряженность. 9 марта Святейший Синод обратился к народу с воззванием, где признавал волю Божию свершившейся и благословлял отечество на новый путь.
И все же потрясений Церковь не избежала. В марте 1917 г. начались первые увольнения архиереев. Сразу после переворота был арестован митрополит Петроградский Питирим (Окнов), в свое время близкий к Г.Е.Распутину и теперь пострадавший за эту близость. Еще один уволенный в начале марта приверженец царского фаворита – архиепископ Тобольский Варнава (Накропин). В связях с Распутиным был обвинен и московский митрополит – святитель Макарий (Невский). Однако в отношении этого иерарха обвинения были несправедливы – сам архипастырь в том же 1917 г. заявил, что с Распутиным до назначения в Москву он знаком не был и виделся с ним всего один раз, когда тот посетил его для поздравления. Оправдания не помогли – митрополит был лишен кафедры.
В составе Святейшего Синода остались: митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), архиепископ Литовский Тихон (Беллавин), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий), архиепископ Гродненский Михаил (Ермаков), архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий), архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), протопресвитер Александр Дернов, протопресвитер Георгий Шавельский.
4 марта 1917 г. приступил к своим обязанностям и новый обер-прокурор – В.Н.Львов – однофамилец главы Временного правительства. Войдя в зал заседаний, обер-прокурор сразу же потребовал убрать из него царское кресло. Поскольку сами императоры на заседаниях Синода никогда не присутствовали, кресло играло роль своеобразного символа подчиненности Церкви царской власти.
Однако желанной независимости от государства Церковь так и не получила. Хотя В.Н. Львов и заявил о предоставлении ей полной свободы, он указал и на право светских властей останавливать синодальные решения по своему усмотрению. При всей своей демократичности Временное правительство смотрело на Церковь так же, как прежде смотрела царская власть, – как на часть государственного механизма. Православие оказывалось в более тяжелом положении, чем другие религиозные течения – в соответствии с законом от 20 марта отменялись все ограничения в правах, связанные с национальной и религиозной принадлежностью. Но если иноверные и инославные действительно получили свободу, то для Церкви всё осталось на уровне ни к чему не обязывающих деклараций. Синодальная система, построенная царем Петром I как часть абсолютистского государства, должна была остаться и впредь. В делопроизводстве Российская Церковь по-прежнему именовалась «духовным ведомством» и «ведомством православного исповедания».
Свою главную задачу Синод в тот момент видел в недопущении конфликтов на политической почве. Было ясно, что выступления в защиту монархии могли лишь ухудшить положение православных христиан. Ярким тому примером стал случай с военным священником Николаем Вешкельским. Находясь в действующей армии, он старался не вести разговоры на политические темы, однако ареста не избежал. Поводом стали листки с молитвой пророку Илии, которые священник раздавал после службы в день его памяти. Через несколько часов о. Николай был арестован за монархическую пропаганду. Таковую усмотрели в том, что в молитве были слова: «И укрепи благоверного Государя Николая Александровича и даждь Ему мирное царство». Объяснения, что листки куплены давно, ни к чему не привели. Пастыря судили и, хотя он избежал заключения, все же был вынужден оставить место своего служения.
В течение восьми месяцев деятельности Временного правительства Церковь старалась налаживать отношения с ним, что
было непросто. Совершенно бестактно вел себя по отношению к иерархам и новый обер-прокурор. Современники вспоминали о Львове как о грубом, деспотичном человеке, позволявшем себе кричать даже на старца – митрополита Макария (Невского).
Продолжалось и увольнение архиереев. Своих кафедр лишились архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), епископ Орловский Макарий (Гневушев). Для некоторых архипастырей смена власти была более трагичной. Так, 8 июня 1917 г. подвергся аресту архиепископ Воронежский Тихон (Никаноров) (память 9 января). Святитель был обвинен в том, что вел монархическую пропаганду. Таковую усмотрели и в том, что в его покоях и в приемной висели портреты членов Царской семьи.
Для некоторых других иерархов смена власти, наоборот, стала благом. Так, например, в марте вернулся к архиерейскому служению епископ и будущий священномученик Гермоген (Долганев), в свое время впавший в немилость за обличения Распутина. Архипастырь получил назначение на Тобольскую кафедру.
Было принято решение снять прещения со священнослужителей, подвергшихся каким-либо мерам канонического воздействия за свои политические убеждения. В апреле 1917г. таким пастырям было предложено обратиться в Святейший Синод для пересмотра их дел.
В целом отношения Временного правительства с руководством Российской Церкви нельзя назвать благоприятными. Поводом для серьезного конфликта стало изъятие из ведения Синода «Всероссийского церковно-общественного вестника», который был передан Петроградской духовной академии под редакцию склонного к модернизму профессора Б.В.Титлинова.
Последовало еще одно грубое вмешательство государства в дела Церкви. На волне политических потрясений стало требовать автокефалии грузинское духовенство. Российская Церковь принципиально не возражала против этого, но настаивала, что вопрос должен быть решен на Соборе. Грузинская Церковь ждать Собора отказалась и заявила о своей самостоятельности. 27 марта Временное правительство без согласования вопроса со Святейшим Синодом признало автокефалию Грузинской Церкви. Напряженные отношения между Российской и Грузинской Церквами привели к разрыву молитвенного общения.
Несогласие церковного руководства с политикой Временного правительства и обер-прокурора Львова вылилось в противостояние, которое завершилось роспуском Синода. Соответствующий указ был издан Временным правительством 14 апреля.
Протопресвитер Г. Шавельский передает рассказ о том, как указ правительства был сообщен уволенному составу Синода: «Все уселись на своих местах. Вдруг раскрываются двери в синодальный зал и вваливается толпа синодских чиновников и служителей. «Встать!» – командует Львов. Все встают, кроме митрополита Владимира (Богоявленского), который, не расслышав, продолжает сидеть. Еще громче командует Львов: «Встать!» Архиепископ Сергий (Страгородский) подсказывает митрополиту Владимиру, что надо встать, и тот встает. Обер-прокурор читает указ Временного правительства: настоящий Синод распускается; из его членов оставляется только архиепископ Сергий».
Однако контролировать кадровый состав Церкви обер-прокурор так и не смог – идеи соборности возрождались, а на местах начали проходить выборы архиереев. 29 апреля Синод обратился с посланием к пастве с призывом провести выборы на всех уровнях церковного управления. Благодаря такой системе столичные кафедры заняли достойные архипастыри. В Москве, например, большинство голосов получил архиепископ Литовский Тихон (Беллавин). Этого иерарха знали, как успешного миссионера в Америке и как доброго архипастыря, занимавшего Ярославскую, а затем Виленскую кафедры.
«Людей подобного типа, – вспоминал о нем митрополит Анастасий (Грибановский), – можно уподобить тем целомудренным цветам, которые днем при свете солнца стыдливо свертывают свои лепестки и раскрываются только ночью, как бы боясь быть замеченными чьим-либо нескромным взором. Скромность сказывалась у него везде – и в его внешних манерах, и в складе его безыскусственной речи, и в способе обращения с людьми, и в простоте его домашнего обихода».
Современники отмечали ревностное отношение святителя Тихона к богослужению. Патриарший иподиакон Н.В.Писарев вспоминал, что архипастырь ни на что не отвлекался во время службы и не допускал в алтаре разговоров, даже если они относились к ходу службы. «Отец настоятель, я приехал сюда молиться. Все остальное потом», – говорил в таких случаях святитель.
Строгую монашескую жизнь иерарх сочетал с приветливостью, современники отмечали, что рядом с ним всегда было легко и спокойно.
Выборы в Петрограде также прошли успешно. Митрополитом был избран епископ Гдовский Вениамин (Казанский). Этот святитель был хорошо известен жителям столицы своей евангельской простотой, скромностью и готовностью всегда прийти на помощь. Без панагии, как простой священник, он ходил по рабочим окраинам Петербурга, причащая больных, исповедуя умирающих, погребая умерших.
В ряде епархий паства, довольная своими иерархами, не пожелала выборов. Сохранили свои кафедры архипастыри: Кирилл (Смирнов), Андроник (Никольский), Митрофан (Краснопольский), Арсений (Стадницкий), Евлогий (Георгиевский). Уволенный Временным правительством архиепископ Антоний (Храповицкий) по желанию паствы вернулся на свою Харьковскую кафедру в августе 1917 г.
Тем временем отношения Церкви и нового государства оставались непростыми.
20 июня 1917 г. из ведения Церкви были изъяты церковноприходские школы, переданные министерству народного просвещения. Принятый 14 июля 1917 г. закон о свободе совести провозглашал 14-летие возрастом религиозного самоопределения, что создало предпосылки для удаления Закона Божия из школьной программы и превращения его в факультативный предмет. Временное правительство ввело также понятие «вневероисповедное состояние» для неверующих граждан, однако не изъяло у Церкви регистрации актов гражданского состояния. Религиозный элемент сохранялся и в присяге. Финансовая поддержка со стороны государства также не прекращалась.
Несмотря на напряженные отношения между Святейшим Синодом и обер-прокурором Львовым, последний все же не был противником будущего Всероссийского Церковного Собора и позволил Церкви продолжить его подготовку.
29 апреля 1917 г. Синод опубликовал пастырское послание о необходимости созыва Собора и о необходимости церковных реформ. Был организован и Предсоборный совет в составе 64 человек. Предполагалось, что Собор станет не только главным органом церковного управления, но и сгладит противоречия между различными церковными слоями, в частности даст возможность принимать участие в руководстве Церковью белому духовенству и мирянам.
Преддверием Собора стал Всероссийский съезд духовенства и мирян, прошедший в Москве в июне 1917 г. Участники форума отметили необходимость серьезных реформ в церковной жизни и управлении, а также высказались против передачи министерству народного просвещения приходских школ.
5 июля Синод принял решение открыть Поместный Собор в Москве в праздник Успения Пресвятой Богородицы. Выборы делегатов были многоступенчатыми – в храмах избирали наиболее уважаемых прихожан на благочиннические собрания, те в свою очередь выдвигали делегатов на епархиальные съезды, а последние избирали членов Собора.
Восстановления патриаршества на будущем Соборе не предполагалось, и подобные идеи, периодически возникавшие, сразу же подвергались критике. Противники патриаршества, как правило, сводили ее к тезису: получив свободу от монархии, не следует порабощать себя в делах церковных.
21 июля подал в отставку обер-прокурор В.Н.Львов, спустя четыре дня, 25 июля, его место занял А.В.Карташев, однако на этом посту пробыл недолго. 5 августа Временное правительство упразднило должность обер-прокурора и учредило министерство исповеданий. Карташев возглавил новое министерство. Вскоре перемены коснулись и высшего государственного руководства. 6 августа 1917 г. главой Временного правительства стал А.Ф.Керенский. 1 сентября он объявил Россию республикой, не дожидаясь решения Учредительного собрания.
Даты, начиная с февраля 1918 г., а также дни памяти святых приводятся по новому стилю
Линия заданий 22, ЕГЭ по истории
ИЗ ОБРАЩЕНИЯ ПАТРИАРХА ТИХОНА В СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
Правильный ответ должен содержать следующие элементы:
1) политика, например:
— крайне враждебная политика, направленная на уничтожение Русской православной церкви (РПЦ);
2) направления, например:
— массовые закрытия или уничтожение православных храмов;
— аресты и расстрелы представителей духовенства;
— проведение среди населения антирелигиозной пропаганды;
— конфискация у РПЦ её имущества
ИЗ ХОДАТАЙСТВА Н.И. БУХАРИНА О ПОМИЛОВАНИИ
Могут быть указаны следующие фамилии:
1) Л.Б. Каменев;
2) Г.Е. Зиновьев;
3) М.Н. Тухачевский;
4) Г.Я. Сокольников;
5) Г.Л. Пятаков
ИЗ «ЗАПИСОК» ФЕЛЬДМАРШАЛА Б.Х. МИНИХА
«Этот человек, сделавший столь удивительную карьеру, не имел вовсе образования, говорил только по-немецки и на своём природном курляндском наречии; он даже довольно плохо читал по-немецки, в особенности же, если при этом попадались латинские или французские слова. Он не стыдился публично говорить при жизни императрицы [. ], что не хочет учиться читать и писать по-русски для того, чтобы не быть обязанным читать ея величеству прошений, донесений и других бумаг, присылавшихся ему ежедневно.
Он был довольно красивой наружности, вкрадчив и очень предан императрице, которую никогда не покидал, не оставив около нея вместо себя своей жены. Императрица не имела вовсе стола, но обедала и ужинала с семейством [. ] и даже в комнатах своего фаворита.
Он жил великолепно, но вместе с тем был бережлив, весьма коварен и крайне мстителен, доказательством чему служит жестокая участь кабинет-министра Волынского и его друзей, вся вина которых заключалась только в том, что они желали удалить [. ] от двора».
ИЗ МИРНОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ РОССИЕЙ И ТУРЦИЕЙ
«Арт. 16. Российская империя возвращает блистательной Порте всю Бессарабию с городами Аккерманом, Килиею, Измаилом и прочими с слободами, деревнями и всем тем, что оная провинция в себе содержит; равномерно возвращает ей и крепость Бендеры. Возвращает также Российская империя блистательной Порте оба княжества, Воложское и Молдавское со всеми крепостьми, городами, слободами, деревнями и всем тем, что в оных находится.
Арт. 18. Замок Кинбурн, лежащий на устье реки Днепра с довольным округом по левому берегу Днепра и с углом, который составляет степи, лежащие между рек Буга и Днепра, остаётся в полное, вечное и непрекословное владение Российской империи.
Арт. 19. Крепости: Еникале и Керче, лежащие в полуострове Крымском, с их пристаньми и со всем в них находящимся, тож и с уездами, начиная от Чёрного моря и следуя древней Керчинской границе до урочища Бугак и от Бугака по прямой линии к верху даже до Азовского моря, остаются в полное, вечное и непрекословное владение Российской империи.
Арт. 20. Город Азов с уездом его и с рубежами, показанными в инструментах, учинённых в 1700 году. между губернатором Толстым и Ачугским губернатором Гассаном-Пашою, вечно Российской империи принадлежать имеет.
Арт. 21. Обе Кабарды, то есть Большая и Малая, по соседству с татарами большую связь имеют с ханами крымскими, для чего принадлежность их императорскому российскому двору должна предоставлена быть на волю хана крымского, с советом его и с старшинами татарскими.
Арт. 22. Обе империи согласились вовсе уничтожить и предать вечному забвению все прежде бывшие между ими трактаты и конвенции, включительно Белградские, с последующими за ним конвенциями, и никогда никакой претензии на оных не основывать, исключая только в 1700 г. между губернатором Толстым и агугским губернатором Гассаном-Пашою касательно границ Азовского уезда и учреждения кубанской границы учинённую конвенцию, которая останется непременной, так, как она была и прежде. »
ИЗ ДЕКЛАРАЦИИ ОБ ОБРАЗОВАНИИ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
«. Только в лагере Советов, только в условиях диктатуры пролетариата, сплотившей вокруг себя большинство населения, оказалось возможным уничтожить в корне национальный гнёт, создать обстановку взаимного доверия и заложить основы братского сотрудничества народов.
Воля народов советских республик, собравшихся недавно на съезды своих Советов и единодушно принявших решение об образовании «Союза Советских Социалистических Республик», служит надёжной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство является достойным увенчанием заложенных ещё в октябре 1917 года основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в мировую Социалистическую Советскую Республику.
Заявляя обо всём этом перед всем миром и торжественно провозглашая незыблемость основ Советской власти, нашедших своё выражение в конституциях уполномочивших нас социалистических советских республик, мы, делегаты этих республик, на основании данных нам полномочий, постановляем подписать договор об образовании «Союза Советских Социалистических Республик”».
Правильный ответ должен содержать следующие элементы:
1) итог, например:
Распад СССР, замена его Содружеством Независимых Государств в 1991 г.
2) причины, например:
— кризис общесоюзной командной системы управления;
— всплеск политических разногласий в обществе;
— сепаратизм союзных и автономных республик.
Итог может быть сформулирован иначе. Могут быть указаны другие причины
ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ВКП(б)
«Полученные в Центральном Комитете партии сведения о ходе колхозного движения показывают, что наряду с действительными и серьёзнейшими успехами коллективизации наблюдаются факты искривления партийной линии в различных районах СССР.
Таким образом нарушается известное указание Ленина о том, что колхозы могут быть жизненными и прочными лишь в том случае, если они возникают на основе добровольности.
2) причины, например:
— политика коллективизации носила целенаправленный характер, так как была связана с необходимостью скорейшего обеспечения индустриальных нужд СССР за счёт сельского хозяйства;
— коллективизация сельского хозяйства являлась одной из важнейших задач советского руководства, стремившегося к полномасштабному преобразованию страны на социалистических началах;
— курс на коллективизацию проводился руководством СССР решительно и неуклонно, несмотря на всю трагичность складывавшейся на местах ситуации (обнищание деревни, крестьянские волнения, массовый голод, повлекший за собой многомиллионные жертвы).
Итог может быть сформулирован иначе. Могут быть указаны другие причины
ИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДОКЛАДА ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС
Например, контрреволюция и империализм превратили в кровоточащую рану Афганистан. СССР поддерживает усилия этой страны, направленные на защиту своего суверенитета. Мы хотели бы уже в самом близком будущем вернуть на родину советские войска, находящиеся в Афганистане по просьбе его правительства. Согласованы с афганской стороной и сроки поэтапного их вывода, как только будет достигнуто политическое урегулирование, которое обеспечит реальное прекращение и надёжно гарантирует невозобновление вооружённого вмешательства извне во внутренние дела Демократической Республики Афганистан. Наш жизненный, национальный интерес в том, чтобы со всеми сопредельными государствами у СССР были неизменно добрые и мирные отношения. Это существенно важная цель нашей внешней политики.
Правильный ответ должен содержать следующие элементы:
1) итог, например:
— вывод советских войск из Афганистана в 1989 г.;
— объединение Германии в 1990 г.;
— распад Организации Варшавского договора в 1991 г.;
— крах мировой социалистической системы;
2) причины, например:
— роет оппозиционных настроений в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, находившихся под советским влиянием;
— демократические преобразования в СССР и союзных ему государствах.
Итог может быть сформулирован иначе. Могут быть указаны другие причины
ОТРЫВОК ИЗ ДОКЛАДА МИНИСТРА ФИНАНСОВ
Для министра финансов, конечно, не может быть тайной, что прилив иностранных капиталов невыгоден прежде всего для тех предпринимателей, для коих невыгодно всякое соперничество вновь утверждаемых предприятий; в этих жалобах сытых, ревниво охраняющих свои монопольные прибыли, участвуют не только отечественные капиталисты, но и иностранные, уже занявшие выгодное место в русской промышленности.
8383. Назовите тип сословного налога, взимавшегося в России с XVIII в. и отменённого одним из предшественников автора доклада, министром финансов Н.Х. Бунге.
Привлекая исторические знания, укажите, какие реформы (не менее двух), проведённые автором доклада, благоприятно сказались на инвестиционном климате и способствовали широкому проникновению иностранного капитала в Россию.
ИЗ ПЕТИЦИИ РАБОЧИХ И ЖИТЕЛЕЙ ПЕТЕРБУРГА
ИЗ ЗАЯВЛЕНИЯ ПРЕЗИДЕНТА СССР М.С. ГОРБАЧЕВА ОБ ОТСТАВКЕ
«Я твёрдо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостности страны.
Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться.
Общество получило свободу, раскрепостилось политически и духовно. И это самое главное завоевание, которое мы до конца ещё не осознали, и потому что ещё не научились пользоваться свободой. Тем не менее проделана работа исторической значимости;
— Ликвидирована тоталитарная система, лишившая страну возможности давно стать благополучной и процветающей.
— Совершён прорыв на пути демократических преобразований. Реальными стали свободные выборы, свобода печати, религиозные свободы, представительные органы власти, многопартийность.
— Началось движение к многоукладной экономике, утверждается равноправие всех форм собственности. Узаконена экономическая свобода производителя, и начали набирать силу предпринимательство, акционирование, приватизация.
Мы живём в новом мире:
— Покончено с «холодной войной», остановлена гонка вооружений и безумная милитаризация страны, изуродовавшая нашу экономику, общественное сознание и мораль. Снята угроза мировой войны.
Ещё раз хочу подчеркнуть, что в переходный период с моей стороны было сделано всё
И кризис общества ещё больше обострился».
Глава IV. История взаимоотношений государства и Церкви
1. Досоветский период. История взаимоотношений государства и Церкви. Экономическое положение Русской Православной Церкви. 2. Советский период и наши дни. Первый период (1918–1943 гг.). Второй период (1943–1960 гг.). Третий период (1970–1989 гг.). Четвертый период (1990-е гг. – по настоящее время).
1. Досоветский период
История взаимоотношений государства и Церкви. О том, каковы должны быть взаимоотношения Церкви и государства, всегда спорили представители различных социальных слоев, движений и групп. Об этом писали научные трактаты философы, теологи и историки. Данный вопрос действительно очень важен, ибо напрямую касается свободы или несвободы в выборе религии, места и роли религиозных организаций в государстве, обучения религии и т. д.
Еще в Византии были выработаны основные принципы церковно-государственных отношений (симфонии), которые зафиксированы в канонах и государственных законах империи, отражены в святоотеческих писаниях. Суть симфонии состоит в обоюдном сотрудничестве, взаимной поддержке и ответственности без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный, а не потому, что его епископская власть исходит от государственной власти. Точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу как член Церкви, стремящийся получить у нее спасение, а не потому, что власть его происходит от власти епископа. Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у нее моральной, духовной поддержки, благословения деятельности, направленной на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для благовествования и для «духовного окормления своих чад», являющихся одновременно гражданами государства.
Классическая византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью приведена в «Эпанагоге» (вторая половина IX в.): «Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства». Ту же мысль находим и в актах VII Вселенского Собора: «Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть посредством справедливых законов управляет земным».
Унаследованная от Византии симфония Церкви и Царства признавалась и в России, но в своей юридической реализации и политической практике этот идеал подвергся радикальной деформации. Православие, согласно Основным законам Российской империи, есть вероисповедание государя и большинства его подданных. Параграф 42-й Основных законов провозглашал: «Император, яко Христианский Государь, есть Верховный Защитник и Хранитель догматов господствующей веры и Блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния». Лишь одно обстоятельство могло освободить российских подданных от присяги на верность государю – отказ его от Православия.
Россия – многонациональное государство. Свободой веры пользовались в нем все подданные, принадлежавшие к национальным вероисповеданиям, но она не распространялась на носителей экзотических, изуверских или незаконно появившихся у нас религий и конфессий, кроме того, пределы такой свободы были различны для разных вероисповеданий.
Существенно изменил правовой статус инославных и иноверных исповеданий Указ императора об укреплении начал веротерпимости, изданный 17 апреля 1905 г. Он значительно расширил права старообрядческих и сектантских общин, не носивших изуверского характера. Почти во всех отношениях (в частности, во владении имуществом от имени религиозных обществ, в праве на сооружение молитвенных домов, на устройство скитов, обителей, на печатание богослужебных книг, преподавание своим детям Закона Божьего, ведение метрических книг) они были уравнены с ранее признанными государством христианскими церквами. Приверженцы белокриницкого согласия 78 и беглопоповцы стали после издания Указа официально именоваться не раскольниками, а старообрядцами. Для старообрядцев и сектантов отменялись прежние ограничения на поступление их на государственную службу. Однако старообрядческое и сектантское духовенство не получило права на официально признанное употребление духовных званий и титулов, хотя духовенство армяно-григорианское, армяно-католическое, лютеранское и реформаторское пользовалось таким правом.
Исконная веротерпимость русского народа, которую выражало и российское законодательство, не стесняла религиозную жизнь новых народов, входивших в состав государства. Их традиционные вероисповедания рассматривались как законные, им гарантировалось покровительство государственной власти.
Экономическое положение Русской Православной Церкви. Главный источник существования всех церковных учреждений – казенные кредиты и доходы от проводимых религиозных обрядов.
Клир (духовенство) в 1913 г. включал: 148 архиереев (66 епархиальных и 82 викарных), 92 123 монаха, монахини и причта (церковные служители и певчие). В стране действовали 41 270 приходов (в них насчитывалось не менее 125 тыс. клириков, а с семьями не менее 500 тыс. человек).
Решающими событиями 1917 г. для Русской Православной Церкви стали окончание синодальной эпохи, длившейся со времени правления Петра I, и созыв Поместного Собора, который открылся 15 августа 1917 г. и продолжался до 1 сентября 1918 г. В Соборе участвовало 265 представителей духовенства и 153 человека от верующих. Он восстановил институт патриаршества и древнейшую традицию регулярного созыва Соборов как высших органов церковной власти. Официально сторонясь политики и насилия, согласно принципу «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу» ( Мф. 22:21 ; Мк. 12:17 ; Лк. 20:25 ), Русская Православная Церковь старалась сохранить свою автономию и прежний правовой статус.
2. Советский период и наши дни
В отношениях между Церковью и Советским государством выделяют несколько периодов:
4) 1990-е гг. – по настоящее время. Рассмотрим их.
Первый период (1918–1943 гг.). Октябрьская революция 1917 г. внесла радикальные изменения в церковно-государственные отношения. Совет народных комиссаров (СНК) 20 января 1918 г. Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви (далее – Декрет об отделении церкви от государства или Декрет) отделил Церковь от государства и не дал ей прав юридического лица.
В новом советском законодательстве было четко записано, что «никакие церкви и религиозные общества не имеют права владеть собственностью». Все имущество существующих в России церквей и религиозных обществ объявили народным достоянием. Декрет запрещал религиозное воспитание и образование детей в школе.
Если отношение Русской Православной Церкви к новой власти в первые дни можно определить как лояльное, то Советская власть сразу приступила к реализации практических мер в борьбе с Церковью. Так, избрание Патриарха Тихона (Белавина) на Поместном Соборе 5 ноября 1917 г. она расценила как возрождение идей монархизма. С точки зрения большевиков, Церковь представляла мощную политическую силу и большую опасность для новой власти, ведь подавляющая часть населения страны являлась верующей. Именно страх объединения различных политических сил под знаменами Русской Православной Церкви заставил большевиков развязать антирелигиозную борьбу. Прямой отсчет антигосударственных деяний духовенства атеистическая пропаганда вела с 11 ноября 1917 г., когда в послании Поместного Собора социалистическую революцию назвали «нашествием антихриста и беснующимся безбожием». Русская Православная Церковь на Соборе 1917–1918 гг. не признала законности Декрета об отделении церкви от государства, как не признавала она (до заявления Патриарха в 1923 г.) законности Советской власти вообще.
Из изложенного видно, что государственно-церковные отношения характеризовались антагонистическим противостоянием. В вопросах идеологии Советская власть, не признающая религию, была непримирима. К сожалению, данные государственно-церковные отношения не ограничивались только идеологическими разногласиями. Не прошло и месяца после Октябрьской революции, а из Петрограда в Москву (11 ноября 1917 г.) поступила депеша о конфискации (согласно Декрету Совнаркома) у Русской Православной Церкви всех учебных заведений. Вслед за этим последовали и другие декреты в области государственно-церковных взаимоотношений. Декрет ВЦИК 84 и СНК о гражданском браке, детях и о ведении книг актов гражданского состояния, опубликованный 18 декабря 1917 г., признал отныне юридически недействительным церковный брак. В январе 1918 г. Декретом СНК были ликвидированы духовники в армии, отменены все государственные дотации и субсидии церкви и духовенству.
В марте 1918 г. делегация Поместного Собора посетила Совнарком и от лица «ста миллионов русского населения» потребовала в ультимативной форме отмены Декрета и иных подобных распоряжений. В апреле 1918 г. по России прокатилась волна протеста. Организовывались массовые крестные ходы и богослужения на площадях и в общественных местах в поддержку Церкви. В адрес правительства направлялись коллективные петиции с требованием отказаться от отделения Церкви от государства и школы от Церкви, с угрозами народного сопротивления.
Ситуация усугублялась и тем, что Церковь заняла негативную позицию не только в отношении религиозной политики социалистического государства, но и в отношении всей его внутренней и внешней политики. Так, Патриарх осудил стремление правительства выйти из войны и заключить мирный договор с Германией.
Для нормализации церковно-государственных отношений и претворения в жизнь названного Декрета требовались подготовленные работники и специальные государственные органы, которые вскоре и создали.
Первым органом, регулирующим отношения между государством и Церковью, стала так называемая Междуведомственная комиссия, образованная при Наркомате юстиции РСФСР (Наркомюсте) из представителей комиссариатов внутренних дел, просвещения, призрения и др. К ее работе привлекали и представителей духовенства, в частности Православной, Старообрядческой, Римско-католической, Греко-католической и других церквей.
Необходимо отметить, что отдел активно включился в работу, о чем свидетельствуют сохранившиеся архивные источники и многочисленные публикации на страницах центрального органа Наркомюста – журнала «Еженедельник советской юстиции». Разъяснения и указания ликвидационного отдела являлись до сентября 1918 г. основополагающими правовыми документами, которые регулировали порядок разрешения конкретных споров в сфере государственно-церковных отношений.
С принятием Конституции основные положения Декрета об отделении церкви от государства стали нормой конституционного права, а VIII отдел Наркомюста не только обеспечивал их претворение в жизнь, но и контролировал соблюдение ст. 13.
В газете «Известия» 30 августа 1918 г. была опубликована Инструкция о порядке проведения в жизнь Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви. Она содержала шесть разделов, направленных на стабилизацию государственно-церковных отношений и охрану прав верующих: 1) о церковных и религиозных обществах; 2) об имуществах, предназначенных для совершения религиозных обрядов; 3) о прочих имуществах; 4) о метрических книгах; 5) о религиозных церемониях и обрядах; 6) о преподавании религиозных вероучений. Однако реализовать ее положения в жизнь не удалось из-за разразившейся Гражданской войны и иностранной военной интервенции, а также курса государственных органов на дальнейшую конфронтацию с Церковью.
Сложилась парадоксальная правовая ситуация. Не желая сдавать своих политических позиций и чувствуя поддержку многомиллионного населения России, Церковь продолжала издавать законодательные акты, особенно касающиеся принадлежавшей ей собственности. По этой причине каноническое (церковное) законодательство шло вразрез с нормативными правовыми актами Советской власти. Так, начавшаяся национализация церковной собственности, конфискация имущества монастырей лишила монахов и монахинь средств существования, а церковь – одного из источников дохода. В ответ Поместный Собор 13 сентября 1918 г. принял документ, который назывался «Определение о монашестве». Согласно ему все монастырские земли по-прежнему оставались в собственности Русской Православной Церкви, что было уже открытым неповиновением власти и вызвало новый виток репрессивных мер против Церкви.
В августе 1918 г. (после покушения на В. И. Ленина) в стране объявили «красный террор»: расстрелу подлежали все лица, причастные к заговорам и мятежам. В лагерь мятежников и заговорщиков автоматически зачислили и высшее духовенство. Противостояние Церкви и государства переросло в открытую конфронтацию. Большевистское правительство в ряде своих документов прямо называло Церковь реакционной силой.
По окончании военной интервенции и Гражданской войны стало ясно, что нужно выходить из политического цейтнота, в котором оказалась Русская Православная Церковь.
Поскольку большая часть верующих после некоторой стабилизации обстановки в стране все же встала на сторону Советской власти, руководителям Русской Православной Церкви, чтобы сохранить свое влияние, следовало выстроить новый политический курс, наладить отношения с социалистическим государством. В связи с изложенным Патриарх Тихон в обращениях к В. И. Ленину и М. И. Калинину (август 1920 г.) заявил, что признает Декрет и Конституцию РСФСР, провозглашающие и обеспечивающие полную свободу совести; не вызывает у него возражений и сам принцип отделения Церкви от государства, не возражает он и против отдела Наркомюста, ведающего разрешением церковных проблем.
Однако оказание духовенством моральной поддержки белому движению не было забыто большевистским правительством. В. И. Ленин указывал: «Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий».
Голод 1921 г. стал еще одним поводом для гонений верующих. В исторической литературе долгое время существовала версия, что Церковь категорически противилась оказанию помощи голодающим. Реально все было наоборот. В августе 1921 г. Патриарх Тихон основал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и обратился с воззванием «К народам мира и православному человеку», в котором просил оказать помощь стране. 6 февраля 1922 г. в церковно-приходские советы и общины поступило Патриаршее разрешение на пожертвования ради нужд голодающих: можно было сдавать драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного значения.
Патриарха Тихона неоднократно вызывали на заседания Московского трибунала в качестве главного свидетеля. Понимая, что физическая расправа с Патриархом может привести к нежелательному политическому резонансу среди верующих, В. И. Ленин приказал его не трогать, но установить за ним постоянное наблюдение и содержать под домашним арестом в московском Донском монастыре. Летом 1923 г. Тихона посадили в тюрьму.
Сложной ситуацией в государственно-церковных отношениях воспользовалась группа так называемых обновленцев во главе с протоиереями А. Введенским и В. Красницким, священниками А. Боярским и Е. Белковым, которые, возможно, были связаны с Государственным политическим управлением (далее – ГПУ).
О том, что ГПУ (ранее ВЧК 93 ) активно занималось разложением Церкви и разрушением религии, свидетельствуют документы. В записке заведующего отделом ВЧК Т. П. Самсонова Ф. Э. Дзержинскому (декабрь 1920 г.) говорилось: «. Линия, принятая ВЧК, по разрушению религии с практической стороны в принципе верна, за исключением вопроса о возможности разложения религии из центра через лиц, занимающих высшие посты церковной иерархии».
Через обновленцев Советская власть стремилась поставить под свой контроль Высшее церковное управление (ВЦУ), созданное после отстранения Патриарха Тихона 15 мая 1922 г. с целью вытеснения неугодных архиереев тихоновского толка, обострения отношений между мирянами и епархиальным руководством. Однако главной задачей являлось разделение Русской Православной Церкви на враждующие между собой мелкие церковные группировки, с которыми государству было бы легче справиться. Для этого в составе ГПУ создали 6-й секретный отдел, деятельность которого специально заслушивалась на Политбюро ЦК РКП(б), что свидетельствует о том, какое большое значение придавалось борьбе с религией.
Наступление на Церковь вели органы государственной безопасности (секретное), Наркомат юстиции РСФСР (легальное), партийная печать (официальное).
Из изложенного видно: в начале 20-х гг. происходит сужение компетенции данного отдела Наркомюста и уменьшение его значимости, что обусловлено изменившейся политической ситуацией в области государственно-церковных отношений. Проведение провокационных мероприятий и репрессий против Церкви позволило органам ГПУ перераспределить роли. Деятельность так называемых обновленцев, захвативших руководство в церковной организации, уже контролировалась ими и не представляла опасности для социалистического государства.
В 1923 г. на местах упраздняют губернские отделы юстиции и действовавшие при них подотделы и комиссии по проведению в жизнь Декрета об отделении церкви от государства, их функции выполняют местные органы НКВД, в августе 1924 г. V отдел Наркомюста ликвидируют, а его функции передают Секретариату ВЦИК.
Теперь ставится другая задача: от организационного разложения Русской Православной Церкви перейти к идеологическому разоружению религии вообще. В 1922–1923 гг. начинается массовая антирелигиозная пропаганда (очень важное направление государственной политики в борьбе с Церковью), которой непосредственно руководит Коммунистическая партия.
В стране проводятся антицерковные семинары, лектории, создаются антирелигиозные кружки, возникают периодические издания. Газета «Атеист», например, появилась в начале 1922 г. тиражом 15 тыс. экземпляров, с декабря того же года стала выходить газета «Безбожник» Московского губкома РКП(б).
Можно предположить, что и здесь не обошлось без вмешательства органов ГПУ, так как, во-первых, контролировать деятельность зарубежного ответвления Русской Православной Церкви было трудно. Во-вторых, с разрозненным движением всегда легче справиться, чем с единым и организованным.
Создание Союза Советских Социалистических Республик в декабре 1922 г. потребовало внесения изменений в церковную политику, выработки новых форм взаимоотношений между государством и Церковью. За деятельностью СССР как недавно созданным государством внимательно следило мировое сообщество. В таких условиях открытое гонение на Церковь, репрессии против священнослужителей, антирелигиозная пропаганда подрывали бы авторитет СССР как мировой державы. Стало необходимо искать новые пути урегулирования взаимоотношений с Церковью, за которой находились многие миллионы верующих. Прежде всего следовало: 1) сформировать орган, ведавший церковной политикой в общесоюзном масштабе; 2) выработать общесоюзное законодательство о религиозных организациях. Однако конструктивно указанные вопросы в тот период так и не были решены. Сложная социально-экономическая обстановка (новая экономическая политика) отодвинула их реализацию на второй план.
В РСФСР после упразднения V отдела Наркомюста государственную политику в церковном вопросе определяли ВЦИК (его Президиум и Секретариат) и Совнарком в лице Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) и Наркомата внутренних дел (НКВД).
ВЦИК разрабатывал и принимал законодательные акты, инструкции и циркуляры, выносил окончательные решения. НКВД осуществлял надзор за регистрацией и функционированием религиозных организаций (в том числе их уставов), вел их учет, давал разрешение на проведение массовых мероприятий. ОГПУ своими специфическими методами контролировало политическую сторону деятельности органов церковного управления.
Сложные процессы проходили и внутри самой церковной организации. В декабре 1925 г. на путь нового раскола вступила группа иерархов Церкви во главе с архиепископом Екатеринбургским Григорием (Яцковским). Она организовала против воли митрополита Сергия (являвшегося Местоблюстителем Патриаршего престола) Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС), который, как ни странно, сразу же официально признала Советская власть. ВВЦС пытался отстранить митрополита Сергия от управления Церковью и передать его коллегии епископов в составе архиепископов: Владимирского – Николая, Томского – Димитрия, Екатеринбургского – Григория.
Государство выступало также против митрополита Сергия. Оно шло на любые меры, препятствующие укреплению церковного единства: власти запретили митрополиту выезжать из Нижнего Новгорода, где он находился; поддержали «григорианский» ВВЦС; провоцировали разные конфликты между митрополитами Русской Православной Церкви.
В таких условиях митрополит Сергий, стараясь избежать дальнейшего раскола Церкви и определить отношения с Советской властью, летом 1926 г. представил епископату проект официальной Декларации Советскому правительству, определявший деятельность Церкви в новых условиях («Проект Декларации митрополита Сергия» от 28 мая (10 июня) 1926 г.). Его проект поддержали русские епископы, находящиеся в Соловецком лагере. Около 20 из них приняли участие в составлении Памятной записки соловецких епископов от 27 мая (9 июня) 1926 г. (далее – Памятная записка). В ней в достаточно осторожной форме давалась объективная картина существования Церкви в Советском государстве, отмечалось, что Местоблюститель Патриаршего престола и половина православных епископов находятся в тюрьмах и лагерях, а политическая линия государства по отношению ко всем религиям определяется повсеместным насаждением атеизма.
Авторы Памятной записки подчеркнули, что, несмотря на каноническое подчинение заграничных приходов Российскому Патриарху, в действительности никаких легальных форм связи с карловчанами не существует. И это обстоятельство снимает с руководства Русской Православной Церкви ответственность за участие церковного зарубежья в политической деятельности.
Когда же осенью 1926 г. Церковь предприняла попытку организовать тайные выборы Патриарха Русской Православной Церкви, власти усмотрели в этом политический заговор. Начались массовые аресты епископов, арестовали и митрополита Сергия, который провел в заключении восемь месяцев.
В условиях жесткой реакции и открытого гонения на Церковь, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя вынужден был пойти на новые уступки Советскому государству. Он согласился представить более приемлемый для большевистского правительства проект Декларации. Освобожденный из тюрьмы в марте 1927 г. митрополит Сергий получил в мае официальное разрешение открыть в Москве Временный Патриарший Священный Синод. Декларация митрополита Сергия должна была, по мнению членов Патриаршего Синода, облегчить положение Русской Православной Церкви. Ее отпечатали тиражом 5 тыс. экземпляров и разослали по епархиям и приходам. В газете «Известия» ее публикация появилась 19 августа 1927 г. 101
Еще сложнее был вопрос об отношении к Русской Православной Церкви за границей. Заявления антисоветского характера, сделанные карловчанами, ставили в трудное положение иерархов Церкви в СССР, которые говорили о своем лояльном отношении к Советской власти. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви за границей, состоявшийся 27 августа 1927 г., принял так называемое Окружное послание, в котором изложил позицию карловчан и объявил об окончательном разрыве с Московской Патриархией.
Ситуация с Русской Православной Церковью хорошо вписывалась в сталинскую доктрину, утверждавшую, что по мере развития социализма в стране классовая борьба будет обостряться. Общество искусственно разделили на два антагонистических лагеря: с одной стороны, пролетариат, крестьянство, с другой – буржуазия и капиталисты (к ним отнесли и Церковь).
Из периодической печати тех лет видно, как сначала ненавязчиво, а потом более настойчиво в массовое сознание внедрялось, что религиозные организации – проводники буржуазного влияния. Все чаще звучали утверждения, что деятели религиозных организаций принимают активное участие в антисоветской деятельности кулачества. Так постепенно стала проводиться мысль, что религиозные организации – это контрреволюционная сила. В справке НКВД о религиозной ситуации в стране от 6 апреля 1929 г., представленной в ЦК ВКП(б), сообщалось, что «религиозники» организуют антисоветские выступления масс, прежде всего крестьянства, оказывают влияние на низовые местные органы, создают подпольные организации контрреволюционного толка.
8 апреля 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», по которому религиозным общинам дозволялось лишь «отправление культов в стенах молитвенных домов», а просветительская и благотворительная деятельность категорически запрещались. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах. Частное обучение религии, разрешенное Декретом 1918 г., теперь рассматривалось лишь как право родителей обучать религии своих детей. С разными дополнениями и изменениями данное постановление просуществовало практически до 1990-х гг.
Таким образом, деятельность религиозных обществ сопровождалась множеством ограничений и жестко регламентировалась законом. Президиумом ВЦИК была образована Постоянная комиссия по вопросам культов, которую возглавил П. Г. Смидович. В состав Комиссии входили представители НКВД, Наркомюста, Наркомпроса, ВЦСПС, уполномоченный ОГПУ при СНК РСФСР.
В мае 1929 г. состоялся XIV Всероссийский съезд Советов, который продолжил борьбу с Церковью. Он, в частности, изменил ст. 4 Конституции РСФСР 1918 г. Вместо признания за гражданами свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды, статья гарантировала лишь «свободу религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды».
Давая сейчас, по прошествии многих лет, оценку позиции Русской Православной Церкви, можно отметить поистине подвижническую деятельность митрополита Сергия, делавшего все, чтобы спасти духовенство в СССР, а следовательно, и духовную жизнь верующих. Унизительные для Церкви компромиссы, преследование священнослужителей, закрытие храмов и запрещение служб – вот основные черты периода жесткой конфронтации (1918–1943 гг.) между государством и Церковью.
Компромиссный выход из создавшейся ситуации был найден. В специальном циркуляре для местных партийных органов от 5 июня 1929 г. «О тактичном подходе в деле закрытия церквей», подписанном В. М. Молотовым, предлагалось повести решительную борьбу с извращениями в практике закрытия церквей и других молитвенных домов. Указанный процесс, по мнению составителей циркуляра, должен проходить в цивилизованных и законодательных рамках.
Однако, как показала практика, местные партийные организации в ходе развернувшегося в то время движения воинствующих безбожников мало считались с установкой партии. Нередко к служителям культа применялись такие противозаконные меры, как раскулачивание, выселение, отправка на лесозаготовки, чрезмерное налогообложение и др. В таких условиях Постоянной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК, возглавляемой П. Г. Смидовичем, приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы процесс закрытия храмов не выходил за рамки закона.
И все же попытки Комиссии выправить ситуацию в религиозной сфере закончились неудачей. Причина – противоречие, сложившееся в конце 1930-х – начале 1940-х гг. между партией и государством. Партия в лице ЦК ВКП(б) требовала вести решительное наступление на религию, а государство в лице Комиссии пыталось ввести данный процесс в законные рамки. Безусловно, Коммунистическая партия обладала большим авторитетом и более широкими организационными возможностями (периодическая печать, радио, партийные пропагандисты и т. п.), чем государство.
В газете «Известия» от 19 февраля 1930 г. сообщалось, что из существовавших в России в 1918 г. 48 тыс. церковных приходов с более чем 50 тыс. священнослужителей в СССР к 1930 г. осталось 30 тыс. приходов. Если до революции действовало свыше тысячи женских и мужских монастырей, то к 1940 г. не осталось ни одного из них. В 1917 г. в России насчитывалось более 80 тыс. храмов, а в 1940 г. – лишь 4225, причем свыше 3 тыс. из них (как указывалось ранее) находилось в западных областях, которые вошли в состав СССР в 1939–1940 гг. 107
Формирование культа личности И. В. Сталина и особая роль органов государственной безопасности привели к тому, что ОГПУ начало бесцеремонно вмешиваться в дела церковных организаций, проводя свою политику. Например, в феврале 1933 г. Комиссия по настоянию ОГПУ приняла постановление «О состоянии религиозных организаций», которое предписывало удвоить бдительность в связи с консолидацией контрреволюционных сил. Местные партийные органы восприняли его как призыв к новому наступлению на Церковь и вновь стали проводить мероприятия по закрытию храмов, монастырей, Духовных учебных заведений.
Создание Союза ССР потребовало образования общесоюзного органа, осуществлявшего взаимодействие между государством и Церковью уже на новом уровне. В январе 1934 г. в Президиум ВЦИК поступила служебная записка, подготовленная П. Г. Смидовичем, в которой он, обосновав целесообразность нового органа, предлагал расширить деятельность Постоянной культовой комиссии при Президиуме ВЦИК, превратив ее в орган союзного значения при Президиуме ЦИК Союза ССР. Такая комиссия появилась в апреле 1934 г. на объединенном заседании секретариатов ЦИК СССР и ВЦИК. В мае 1934 г. она приступила к работе, возглавил ее П. Г. Смидович.
Новая Центральная комиссия включала представителей союзных республик, Верховного Суда, Прокуратуры СССР, НКВД, ВЦСПС, ЦК ВКП(б), Института философии Комакадемии, Центрального Совета Союза воинствующих безбожников. В ее компетенцию входили: «разработка проектов постановлений по вопросам, связанным с деятельностью религиозных организаций, рассмотрение жалоб и заявлений верующих и религиозных организаций, учет религиозных обществ, групп и духовенства, разъяснение и толкование норм законодательства о культах, координация и контроль за деятельностью республиканских и иных комиссий по культовым вопросам и т. д.». Продолжали свою деятельность и комиссии при президиумах ЦИК союзных республик. После смерти П. Г. Смидовича (1935 г.) председателем Центральной комиссии был назначен П. А. Красиков.
Обращаясь в ЦК ВКП(б), П. А. Красиков писал: «. необходимо в срочном порядке принять серьезные меры к исправлению катастрофического положения, сложившегося в религиозном вопросе, устранить в действиях местных органов власти методы административного давления на верующих и духовенство, выработать союзный закон и обеспечить единообразное применение его на всей территории СССР».
В 1936 г., в связи с подготовкой новой Конституции СССР, вновь встал вопрос о законодательной регламентации отношений государства и Церкви. Авторитет Советского государства на международной арене в предвоенные годы значительно вырос. Социалистическое государство рабочих и крестьян признали многие буржуазные страны. В заявлениях и декларациях советского правительства неоднократно подчеркивалось, что СССР не только уважает права своих граждан, но и реально их гарантирует. В сложившихся условиях сохранять политику преследования религии оказалось идеологически невыгодно. Возникла необходимость тщательно проработать данный вопрос для дальнейшего закрепления его в Конституции СССР.
Комиссия, выражавшая интересы государства, сформулировала свою позицию в специальной докладной записке «Состояние религиозных организаций в СССР. Отношение их к проекту новой Конституции. Работа Комиссии культов ЦИК СССР и практика проведения законодательства о религиозных культах».
В условиях начавшегося наступления на антирелигиозном фронте, инициированного Коммунистической партией, деятельность Комиссии, пытавшейся заострить внимание на грубейших нарушениях социалистической законности со стороны местных низовых партийно-советских органов, наталкивалась на стену непонимания и даже вызывала раздражение руководителей высшего звена власти.
К середине 1937 г. в партийных кругах созрело мнение о необходимости полной ликвидации законодательства о культах, в частности постановления ВЦИК И СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 1929 г.
В ЦИК и СНК СССР Комиссия передала созданный ею проект нового Закона «Об отправлении религиозных культов и о молитвенных зданиях», а также другие проекты, касающиеся религиозных объединений, но все они так и остались проектами.
1937 г. развеял надежды на действительные демократические преобразования, на реализацию положений принятой Конституции. Жертвами необоснованных репрессий стали миллионы советских людей, в том числе и православное духовенство. Почти весь епископат был физически уничтожен, священнослужители, оставшиеся в живых, находились в лагерях и тюрьмах.
В 1938 г. Комиссию по культовым вопросам при Президиуме ЦИК СССР упразднили, что означало ликвидацию самой возможности контактов между Церковью и правительством. В новом формируемом тогда высшем органе власти – Верховном Совете СССР – ей не нашлось места. В результате такой политики в 1938 г. в СССР не существовало ни одного монастыря и лишь после присоединения в 1939–1940 гг. Восточной Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии их стало 46.
Второй период (1943–1960 гг.). В сентябре 1943 г. (как мы упоминали ранее) в Кремле состоялась встреча И. В. Сталина с митрополитом Сергием, которая явилась поворотным моментом в государственно-церковных отношениях. И. В. Сталин сообщил, что для связи правительства с Церковью создается специальный государственный аппарат – Совет по делам Русской Православной Церкви – во главе с полковником государственной безопасности Г. Г. Карповым. Все решения Совета обязательно утверждались правительством, ни одно не принималось без согласования со Сталиным. (Отметим, что с того времени все подзаконные акты, принимаемые правительством в отношении Церкви, носили закрытый, секретный характер.)
В 1945 г. Совнарком СССР принял секретное постановление, которым предоставил исполнительным органам религиозных организаций права ограниченного юридического лица. Они касались «приобретения транспортных средств, аренды, строительства и покупки в собственность строений для своих нужд, производства церковной утвари, предметов религиозного культа и продажи их обществам верующих».
Постановление 1929 г. в послевоенные годы практически игнорировалось, хотя не было отменено. О нем вспомнили лишь в разгар хрущевских гонений на Церковь. На политическом уровне они возобновились 4 октября 1958 г., когда ЦК КПСС вынес секретное постановление «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам „О недостатках научно-атеистической пропаганды»». Оно обязывало партийные, комсомольские и общественные организации развернуть пропагандистское наступление на «религиозные пережитки» советских людей. Государственным учреждениям предписывалось осуществить мероприятия административного характера, направленные на ужесточение условий существования религиозных общин. И первым актом правительства в наступлении на Церковь стало издание двух постановлений Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г.: «О монастырях в СССР» и «О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей».
В 1961 г. Совет по делам Русской Православной Церкви потребовал провести коренную реформу приходского управления. Юридическим аргументом, который использовал представитель государственной власти, было требование привести «Положение об управлении Русской Православной Церковью» в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР 1929 г. «О религиозных объединениях», по которому (напомним Вам) священнослужители как лица, лишенные избирательного права, устранялись от участия в хозяйственных делах религиозных общин, хотя данное постановление находилось в грубом противоречии с Конституцией СССР 1936 г., предоставившей всем гражданам одинаковые права.
Третий период (1970–1989 гг.). Это время стабилизации государственно-церковных отношений и неослабного контроля за Церковью со стороны государства.
В 70-х гг. церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, которые выпали на долю Церкви в годы хрущевских гонений. Правда, государственная политика в отношении к Церкви после отставки Хрущева практически не изменилась: жесткий тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, закрытия церквей и шумных пропагандистских атеистических кампаний.
В 1975 г. в постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 г. «О религиозных объединениях» Президиум Верховного Совета СССР своим Указом внес изменения, коснувшиеся главным образом имущественных прав Церкви. Указом отменялась следующая формулировка: «Религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица». В то же время наделение религиозных объединений таким правом не декларировалось. Вместо этого в Указе говорилось о том, что «религиозные общества имеют право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке». Дополнения, внесенные Указом, еще более сужали круг дозволенной законом церковной деятельности: «Религиозные общества имеют право производить складчины и собирать добровольные пожертвования только на цели, связанные с содержанием молитвенного здания, культового имущества, наймом служителей культа и содержанием исполнительных органов. Религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускаются с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся».
Ничего нового в советское законодательство, касающееся статуса религиозных общин, не внесла и принятая в 1977 г. очередная Конституция СССР, ст. 52 которой гласила: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви». Из нее (как и из ст. 124 Конституции 1936 г.) вытекало неравноправие граждан СССР в зависимости от их отношения к религии, несмотря на декларируемый в иных статьях принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии. Атеисты, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать свои отношения к Церкви, а верующим предоставлялось лишь право отправлять религиозные культы. Столь откровенное неравноправие граждан разных категорий придавало Советскому Союзу черты сословного государства.
Четвертый период (1990-е гг. – по настоящее время). Значительные перемены в правовом статусе Русской Православной Церкви и других религиозных объединений произошли на исходе существования Советского Союза, когда 1 октября 1990 г. был принят Закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях», утвердивший за отдельными приходами, церковными учреждениями, в том числе и Патриархией, права юридического лица. У Церкви появилась возможность иметь в собственности недвижимость, защищать свои интересы в судебном порядке, религиозные организации могли теперь участвовать в общественной жизни страны и пользоваться средствами массовой информации.
Исключительно важное положение содержалось в ст. 6 нового Закона, которая, хотя и подтверждала принцип отделения школы от Церкви, открывала юридическую возможность для религиозного обучения: «Религиозные организации, имеющие зарегистрированные в установленном порядке уставы (положения), вправе в соответствии со своими установлениями создавать для религиозного образования детей и взрослых учебные заведения и группы, а также проводить обучение в иных формах, используя для этого принадлежащие или предоставляемые им в пользование помещения». Закон запрещал командованию воинских частей препятствовать участию военнослужащих в богослужениях в свободное время; разрешал совершение религиозных обрядов в больницах, госпиталях, домах для престарелых, в тюрьмах и лагерях, причем их администрации предписывалось оказывать содействие в приглашении священнослужителей.
Рассматриваемый Закон сохранил прежний Совет по делам Русской Православной Церкви, но изменил его функции, лишив его властных полномочий по отношению к религиозным организациям: «Государственный орган СССР по делам религий является информационным, консультативным и экспертным центром».
Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» вызвал острую дискуссию в печати и был поддержан Священноначалием Русской Православной Церкви, православным духовенством и церковным народом. Новый этап государственно-церковных отношений можно охарактеризовать как деятельность Церкви в условиях правового, демократического государства. Хронологические рамки данного периода, по нашему мнению, – 1990-е гг. – по настоящее время.
В отличие от Закона РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповеданий» в действующем Федеральном законе ничего не говорится о деятельности атеистических общественных объединений. В нем, как и в Конституции РФ, вообще не встречается понятия «атеизм». (Укажем, что, хотя в тексте самого Закона нет определений «религиозные организации» и «религиозные группы», правами юридического лица обладают только религиозные организации, зарегистрированные в органах юстиции.)
Статус общероссийского религиозного объединения распространяется лишь на централизованные религиозные организации, которые действуют на территории России на законных основаниях не менее 50 лет к моменту обращения организации в орган юстиции с заявлением о государственной регистрации. Отметим, что он отличается от правового положения общероссийского общественного объединения более упрощенной процедурой государственной регистрации.
Исполнительная власть (государство) взаимодействует с конфессиональными объединениями только после установления правового статуса учреждений религиозного образования. Ныне действующим Федеральным законом предусмотрены три признака, при наличии которых орган юстиции вправе признать создаваемую организацию в качестве религиозной: вероисповедание, совершение богослужений, религиозных обрядов и церемоний, обучение религии и религиозное воспитание своих приверженцев.
Права и обязанности Русской Православной Церкви как юридического лица регламентируются не только Уставом об управлении Русской Православной Церковью, принятым Поместным Собором в 1988 г., но и принятым Священным Синодом Гражданским уставом Русской Православной Церкви. Из этих двух документов только Гражданский устав подлежит государственной регистрации в Министерстве юстиции России.
Определение Гражданским уставом основ взаимоотношения Русской Православной Церкви и государства отнесено к ведению ее высшего конфессионального органа – Поместного Собора. В период, когда Поместный Собор не созывается, указанные полномочия осуществляются подотчетным ему органом – Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.
Поместный и Архиерейский Соборы – высшие представительные органы Русской Православной Церкви, различающиеся периодичностью их созыва: Поместный Собор созывается не реже одного раза в пять лет, Архиерейский – раз в два года.
Отличительная черта религиозных объединений от общественных – отсутствие фиксированного членства, ибо организационное участие верующих в деятельности религиозного объединения не урегулировано и является внутренним делом самой Церкви.
Для советской исторической и историко-правовой науки всегда была характерна тенденциозность в освещении отношений между государством и Русской Православной Церковью. Передергивание фактов, использование цитат классиков марксизма-ленинизма для обоснования выводов – вот тот набор, которым пользовались воинствующие безбожники в своей атеистической деятельности.
Лишь образование нового Российского государства, принятие Конституции Российской Федерации 1993 г., уважающей права человека, в том числе права верующих, стало поворотным моментом в этих взаимоотношениях.
Воссоздание максимально объективной истории государственно-церковных отношений, отказ от использования механизма реализации свободы совести как инструмента политического воздействия на общество – задача сегодняшнего дня.
Старообрядчество, староверие – совокупность различного рода религиозных организаций, возникших в результате раскола Русской Православной Церкви в середине XVII в., отказавшихся признать церковную реформу Патриарха Никона. Этот раскол потряс религиозную жизнь русского народа и подорвал его духовное единство. Поэтому статус терпимого исповедания старообрядчество получило только при Петре I, оставаясь в последние десятилетия XVII в. вне закона.
Белокриницкая иерархия – крупнейшая старообрядческая церковь поповского направления, появление которой связано со стремлением отдельных кругов старообрядчества создать свою высшую иерархию, обладающую каноническим правом посвящать в духовный сан, и таким образом покончить с зависимостью от никонианской церкви.
Рейснер М. А. Государство и верующая личность: сб. ст. СПб., 1905. С. 417.
Вика́рий – священнослужитель высшей (третьей) степени христианской церковной иерархии, замещающий правящего архиерея, не могущего в силу каких-либо обстоятельств отправлять возложенные на него обязанности по управлению епархией, или помогающий ему в этом на постоянной основе.
Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1983. С. 405.
Церковные ведомости. Пг. 1917.
ВЦИК – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (1917–1936 гг.).
Священный собор Православной русской церкви. Деяния. М., 1918. Кн. VI. Вып. 1. С. 4–5.
Одинцов М. И. Государство и церковь 1917–1938 гг. // Культура и религия. 1991. № 11. С. 14.
История Отечественного государства и права: сб. док. Екатеринбург. 1999. Ч. 2. С. 83.
Одинцов М. И. Государство и церковь 1917–1938 гг. С. 22.
Культура и религия. 1991. № 11. С. 17.
Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917–1927 гг. // Вопр. истории. 1993. № 8. С. 43.
Вопр. истории. 1993. № 8. С. 43.
Польский М. Новые мученики российские. Джорданвиль, 1949. Т. 1. С. 214.
ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (1917–1922 гг.).
Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917–1927 гг. С. 46.
Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви, 1917–1945 гг. Париж, 1977. С. 305.
Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917–1927 гг. С. 47–48.
Одинцов М. И. Государство и церковь 1917–1938 гг. С. 29.
Митрофанов Г. Из истории Русской православной церкви XX века // Христианское чтение. 1991. № 3. С. 33.
Вопр. истории. 1993. № 8. С. 51.
Вопр. истории. 1993. № 8. С. 53.
Бухарин Н. И. Реконструктивный период борьбы с религией: доклад на 2-м Всесоюзном съезде безбожников. М. 1929. С. 7.
Интервью с главой Патриаршей Православной церкви в СССР // Известия. 1930. № 46
Одинцов М. И. Государство и церковь 1917–1938 гг. С. 42–43.
Интервью с главой Патриаршей Православной церкви в СССР.
Культура и религия. 1991. № 11. С. 59.
История Отечественного государства и права: сб. док. С. 217.
Цегоев В. К., Власов В. И., Степанов О. В. История Отечественного государства и права: учеб, пособие. М.: Ростов н/Д. 2003. С. 433.
Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1990. № 21. Ст. 240.
Агапов А. Б. Церковь и исполнительная власть // Государство и право. 1998. № 4. С. 19.
Источник: Смыкалин А. С. Каноническое право (на примере Русской православной церкви XI–XXI вв.) : учебное пособие. – Москва : Проспект; Екатеринбург, Издательский дом Уральского государственного юридического университета, 2017. – 400 с.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»