компенсация морального вреда при неосновательном обогащении
ВС РФ: с банка можно взыскать компенсацию морального вреда даже при наличии факта неосновательного обогащения
racorn / Depositphotos.com |
22 мая 2014 года Д. заключила с банком «В» договор кредитования. При его оформлении она также подписала заявление о присоединении к Программе страхования жизни и трудоспособности заемщиков кредитов и держателей кредитных карт в банке (далее – Программа страхования). 3 февраля 2015 года Д. подала в банк заявление об отказе от участия в Программе страхования, однако банк ей в этом отказал. Тогда Д. обратилась в суд с иском к банку о признании договора присоединения к Программе страхования расторгнутым с 3 февраля 2015 года и требовала в том числе взыскать в ее пользу компенсацию морального вреда в размере 10 тыс. руб. Суд удовлетворил заявленные требования частично: признал договор расторгнутым и, помимо прочего, взыскал с банка компенсацию морального вреда в размере 3 тыс. руб. (решение Октябрьского районного суда г. Иркутска от 4 октября 2016 г. по делу № 2-4432/2016). Условиями договора страхования предусмотрено его досрочное прекращение по желанию клиента, чем и воспользовалась Д., пояснил суд (ст. 309-310, ст. 450, ст. 1102 Гражданского кодекса). Однако апелляция, рассмотрев жалобу банка на вынесенное решение, акт нижестоящего суда отменила в части взыскания в пользу Д. морального вреда, сославшись на то, что нормы ГК РФ не предусматривают взыскание компенсации морального вреда в качестве ответственности при невозврате неосновательного обогащения, а Закон РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее – закон о защите прав потребителей) к таким правоотношениям не применяется (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 16 мая 2017 г. по делу № 33-4626/2017).
Чтобы составить претензию о наличии в кредитном договоре условий, нарушающих права потребителей, воспользуйтесь «Конструктором правовых документов» в интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный доступ на 3 дня!
Не согласившись с этой позицией, Д. подала кассационную жалобу в Верховный Суд Российской Федерации и просила отменить апелляционное определение, оставив в силе решение районного суда.
Когда одной из сторон в обязательстве является гражданин, использующий, приобретающий, заказывающий либо имеющий намерение приобрести или заказать товары (работы, услуги) для личных бытовых нужд, такой гражданин пользуется правами стороны в обязательстве в соответствии с ГК РФ, а также правами, предоставленными потребителю законом о защите прав потребителей, напомнил Суд (ст. 9 Федерального закона от 26 января 1996 г. № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации»). При этом если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров, закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной этими специальными законами (п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей»; далее – Постановление № 17). При отнесении споров к сфере регулирования закона о защите прав потребителей следует учитывать, что под финансовой услугой следует понимать услугу, оказываемую физическому лицу в связи с предоставлением, привлечением и (или) размещением денежных средств (предоставление кредитов (займов), открытие и ведение текущих и иных банковских счетов, привлечение банковских вкладов (депозитов), обслуживание банковских карт, ломбардные операции и т.п.) (подп. «д» п. 3 Постановления № 17).
С учетом этого ВС РФ сделал вывод, что, заключая договор банковского счета, гражданин становится потребителем финансовой услуги и, следовательно, такие правоотношения подпадают под действие как ГК РФ, так и закона о защите прав потребителей.
По общему правилу, банк не может списывать денежные средства со счета без соответствующего распоряжения клиента (п. 1-2 ст. 854 ГК РФ). Д. выразила желание досрочно расторгнуть договор страхования, что допускается в соответствии с его условиями, однако банк «В» продолжал списывать с ее банковского счета денежные средства в качестве платы за присоединение к Программе страхования. Моральный вред подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины, причем размер компенсации определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда (ст. 15 закона о защите прав потребителей). Для этого достаточно лишь установить факт нарушения прав потребителя (п. 45 Постановления № 17).
То обстоятельство, что незаконно удержанные банком денежные суммы были квалифицированы судами как неосновательное обогащение, подчеркнул Суд, не влияет на возможность применения к возникшим между Д. и банком правоотношениям закона о защите прав потребителей. Следовательно, поскольку банк нарушил права Д., осуществив списание денежных средств со счета помимо ее воли, оснований для отказа в удовлетворении требования о компенсации морального вреда не было.
В результате апелляционное определение было отменено, а в части взыскания в пользу Д. компенсации морального вреда было оставлено без изменения решение районного суда (определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 6 марта 2018 г. № 66-КГ17-15).
Потребитель или не потребитель: всегда ли гражданин может рассчитывать на компенсацию банком морального вреда?
Стоит отметить, что ключевым при решении вопроса о взыскании компенсации морального вреда в спорах между банком и гражданином является факт договорных отношений между ними.
Так, с января 2015 года Ц. стал получать уведомления от банка «А» с требованием погасить задолженность по кредиту. Однако кредитный договор он не оформлял. Ц. выяснил, что такой договор был заключен от его имени 12 октября 2014 года, а подпись – подделана. В связи с этим он обратился в общественную организацию по защите прав потребителей «К» (далее – Организация) с требованием разобраться в сложившейся ситуации. В ответ на запрос Организации банк сообщил, что провел проверку и установил факт оформления потребительского кредита на имя Ц. мошенническим путем, в связи с чем какие-либо требования к нему предъявляться не будут, а договор из национального бюро кредитных историй будет удален. Однако даже после этого сообщения письма банка с требованиями погасить несуществующую задолженность, звонки и СМС-сообщения продолжили поступать в адрес Ц. Кроме того, с целью приобретения недвижимого имущества он обратился в банк «У» с просьбой выдать ему кредит, однако 24 января 2015 года получил отказ, в связи с чем был вынужден уплатить по договору задаток. Отказ банка «У» гражданин связал с тем фактом, что он находится в списке должников банка «А».
С учетом этого Организация обратилась от имени Ц. в суд с иском, в котором просила признать кредитный договор с банком «А» незаключенным, исключить персональные данные Ц. из базы данных должников по кредиту, возместить убытки в виде уплаченного задатка в размере 450 тыс. руб., убытки, связанные с оказанием медицинской помощи в размере 10,65 тыс. руб., взыскать 2 млн руб. в счет компенсации морального вреда, штраф в размере 50% от взысканных сумм и возместить судебные расходы.
Сославшись на закон о защите прав потребителей, суд удовлетворил заявленные требования частично: признал кредитный договор незаключенным с исключением персональных данных Ц. из базы данных должников и взыскал с банка в пользу истца убытки в размере 460,65 тыс. руб., компенсацию морального вреда 500 тыс. руб., штраф за несоблюдение в добровольном порядке требований потребителя в размере 240,162 тыс. руб. и судебные расходы в сумме 71,2 тыс. руб. (решение Первомайского районного суда г. Краснодара от 1 июля 2015 г. по делу № 2-8174/2015). Банк обжаловал это решение, но апелляция оставила его в силе (апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 10 сентября 2015 г. по делу № 33-21204/2015).
В результате представители банка направили кассационную жалобу в ВС РФ с требованием отменить акты нижестоящих судов как незаконные. И Суд нашел для этого основания.
По мнению ВС РФ, суды неправильно применили к данным правоотношениям закон о защите прав потребителей, поскольку требования Ц. были основаны на том, что ни в какие отношения с банком «А» по поводу получения кредита он не вступал и не намеревался вступать. Кредитный договор от его имени был заключен третьими лицами мошенническим путем (данный факт был установлен на основании заключения почерковедческой экспертизы).
Кроме того, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (ст. 1064 ГК РФ). При этом именно Ц. должен был доказать, что банк является лицом, в результате действий которого у него возник ущерб (п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ»). Однако Ц. не представил доказательств, подтверждающих, что причиной отказа в предоставлении ему кредита в банке «У» послужила именно информация о его задолженности перед банком «А», а нижестоящие суды не привели эти доказательства в своих актах (ч. 4 ст. 198 ГПК). Следовательно, отметил ВС РФ, не была установлена причинная связь между действиями банка и утратой истцом суммы задатка, уплаченного им третьему лицу.
Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации
ВС напомнил правила доказывания в иске о неосновательном обогащении
Суд обратил внимание, что нижестоящая инстанция, установив факт перечисления истцом денег ответчику, переложила обязанность доказать отсутствие оснований их получения ответчиком на самого истца
По мнению одного из адвокатов, Верховный Суд обоснованно встал на защиту интересов истца, поскольку, установив факт получения ответчиком денежных средств, нижестоящие суды не выяснили, как того требуют положения гражданского законодательства, имелись ли между сторонами какие-либо обязательства, как существующие, так и нет; цели перевода денежных средств, предпринятые истцом действия и т.п. По мнению второго, сам по себе факт обращения в суд через длительное время, с того момента как стало известно о нарушении прав, не может свидетельствовать о недобросовестности истца.
Верховный Суд опубликовал Определение № 21-КГ20-9-К5, в котором обратил внимание нижестоящих судов на правила доказывания в деле о неосновательном обогащении.
16 сентября 2016 г. Людмила Семёнова со своей банковской карты перевела на карту Заиры Кумаловой деньги в размере 55 тыс. руб. Почти три года спустя, 8 июля 2019 г. она обратилась в Нальчикский городской суд с иском к Кумаловой о взыскании неосновательного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами, указав, что ошибочно перевела деньги.
Отказывая в иске, суд исходил из того, что Людмила Семёнова не доказала возникновение на стороне ответчика неосновательного обогащения. Первая инстанция указала, что с момента перечисления спорной суммы до подачи иска в суд прошло более двух лет, в течение которых истица никаких мер по возврату денег не принимала. Кроме того, при осуществлении платежа требуется совершить ряд действий, в том числе подтвердить операцию по перечислению денежных средств.
Так как апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе, Людмила Семёнова обратилась в Верховный Суд, который постановил вернуть дело на новое апелляционное рассмотрение.
Изучив материалы дела, ВС сослался на ст. 1102 ГК РФ, согласно которой лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица, обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество, за исключением случаев, указанных в ст. 1109 ГК. Правила, предусмотренные гл. 60 ГК, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли. Кроме того, п. 4 ст. 1109 ГК установлено, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.
«Из приведенных норм материального права следует, что приобретенное за счет другого лица без каких-либо на то оснований имущество является неосновательным обогащением и подлежит возврату, в том числе когда такое обогащение является результатом поведения самого потерпевшего», – подчеркивается в определении. ВС также указал, что в соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК обязанность доказать факт получения ответчиком денег или имущества за счет истца должна быть возложена на истца, а обязанность доказать наличие обстоятельств, в силу которых неосновательное обогащение не подлежит возврату, либо то, что денежные средства или иное имущество получены обоснованно и неосновательным обогащением не являются, должна быть возложена на ответчика.
Между тем, обратил внимание Суд, первая инстанция, установив факт перечисления истцом денег ответчику, по утверждению истца, ошибочно, переложил обязанность доказать отсутствие оснований их получения ответчиком на самого истца. При этом суд не дал оценки доводам Людмилы Семёновой о принятых ею мерах по установлению лица, которому ошибочно переведены деньги, в том числе предъявлению иска по месту жительства истца с целью установления фактического адреса ответчика.
Адвокат КА г. Москвы «Гильдия Московских адвокатов “Бурделов и партнеры”» Наталья Кузьмина отметила, что в условиях все большего использования безналичных переводов денежных средств в быту – при оплате различного рода услуг, финансовой помощи родным и близким, благотворительности и т.п., когда перевод возможно осуществить, зная только номер мобильного телефона, – очень часто возникают ситуации ошибочных переводов. «Вернуть деньги затруднительно, поскольку для этого необходимо выяснить данные лица, которому были переведены деньги. А поскольку эти данные составляют банковскую тайну и защищаются законодательством РФ о персональных данных, то получить их очень сложно. Вполне возможно, что для этого может потребоваться и год, и два, ведь закон требует указание в иске данных ответчика, от чего зависит и правильная подсудность», – заметила она.
По мнению Натальи Кузьминой, Верховный Суд абсолютно обоснованно встал на защиту интересов истца, поскольку, установив факт получения ответчиком денежных средств, нижестоящие суды не выяснили, как того требуют положения гражданского законодательства о неосновательном обогащении, имелись ли между сторонами какие-либо обязательства, как существующие, так и нет, цели перевода денежных средств, предпринятые истцом действия и т.п. При этом, указала адвокат, сам факт того, что с момента перевода денег до подачи иска в суд прошло более двух лет, не может служить основанием для отказа в иске.
Адвокат Московской коллегии адвокатов «Град» Вера Тихонова отметила, что о распределении бремени доказывания по спорам о неосновательном обогащении указано в Определении Верховного Суда от 26 ноября 2013 г. № 56-КГ13-9, позиция в котором совпадает с позицией по данному делу.
«Исходя из судебных актов можно прийти к выводу, что истцом денежные средства были перечислены ошибочно, стороны между собой не знакомы (ответчик не утверждал обратное). Установить информацию об адресе получателя денежных средств истец самостоятельно не мог, соответственно, без полных данных невозможно было решить вопрос с возвратом в досудебном порядке. О том, что истцу не был известен получатель, также свидетельствует факт подачи иска по адресу истца. С учетом указанных обстоятельств можно сделать вывод, что суды нижестоящих инстанций неправомерно отказали в возврате неосновательного обогащения, тем самым лишив истца возможности получения денежных средств», – указала Вера Тихонова.
По ее мнению, ссылка судов на то, что истец является недобросовестным, поскольку иск заявлен по истечении двух лет, несостоятельна. «Сам по себе факт обращения в суд через длительное время, с того момента как стало известно о нарушении прав, не может свидетельствовать о недобросовестности истца. В ином случае не имел бы юридического значения установленный срок исковой давности», – заключила адвокат.
Компенсация морального вреда: тенденции российской судебной практики
Компенсация морального вреда – один из способов защиты гражданином его нарушенных прав (абз. 11 ст. 12 ГК РФ). Размер компенсации определяет суд. Для этого он принимает во внимание степень вины нарушителя, а также характер физических и нравственных страданий потерпевшего, и выносит решение с учетом требований разумности и справедливости (ч. 2 ст. 1101 ГК РФ).
Закон, причем не только ГК РФ, но и иные нормативные правовые акты, предусматривает следующие основания для взыскания компенсации морального вреда:
Однако обязательство по компенсации морального вреда, напоминает адвокат, партнер Коллегии адвокатов города Москвы «Барщевский и Партнеры» Анастасия Расторгуева, возникает не во всех случаях, а только при одновременном наличии следующих признаков:
Страданий, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага.
Неправомерного действия/бездействия причинителя вреда.
Причинной связи между неправомерным действием и моральным вредом.
Вины причинителя вреда (ст. 151 ГК РФ).
Вне зависимости от вины причинителя вреда можно требовать компенсацию, только если:
Моральный вред, поясняет ВС РФ, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, физической болью и др. (абз. 2 п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»; далее – Постановление Пленума ВС РФ № 10).
При этом отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий не означает, что у потерпевшего нет права на возмещение морального вреда (абз. 3 п. 4 Постановления Пленума ВС РФ № 10).
Размер компенсации морального вреда
Вопрос определения судом размера компенсации морального вреда носит оценочный характер. Это связано с тем, что действующее законодательство не содержит четких критериев для его определения. По общему правилу, судьи выносят решения в рамках предоставленной им законом свободы усмотрения (Определение Конституционного Суда РФ от 15 июля 2004 г. № 276-О).
В связи с тем, что сумма компенсации морального вреда напрямую зависит от субъективной оценки суда, установить конкретные минимальные и максимальные пределы такой компенсации сложно.
Анастасия Расторгуева, партнер Коллегии адвокатов города Москвы «Барщевский и Партнеры»:
«В моей практике минимальный размер компенсации морального вреда составил 1 тыс. руб. за вред здоровью, причиненный ДТП, – нетрудоспособность потерпевшего длилась более 21 дня (решение Никулинского районного суда по делу № 2-1398/12). Максимальным был размер компенсации по делу о защите чести и достоинства – он составил 500 тыс. руб. (решение Савеловского районного суда от 18 ноября 2014 г. по делу № 2-6850/2014)».
На сегодняшний день средний размер компенсации морального вреда в Москве установился на отрезке от 5 тыс. до 50 тыс. руб.
При этом суды стали все чаще учитывать, стремятся ли истец и ответчик урегулировать спор в досудебном порядке. «Если истец отказывается от досудебного урегулирования и использует инструмент судебной защиты как способ обогащения, суды взыскивают минимальный размер морального вреда», – добавляет управляющий партнер Адвокатского бюро TRUST Алексей Токарев.
В целом же, определяя сумму компенсации морального вреда, суды стремятся, с одной стороны максимально возместить причиненный истцу моральный вред, а с другой стороны, не допустить неосновательного обогащения истца и не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение ответчика, делится директор Департамента Корпоративного и коммерческого права Юридической фирмы GRATA International Яна Дианова.
А вот отечественные судьи далеко не всегда взыскивают крупные суммы такой компенсации. Рассмотрим, какие тенденции складываются при рассмотрении российскими судами требований о возмещении морального вреда по наиболее распространенным видам судебных споров.
Компенсация морального вреда при ДТП
При рассмотрении споров, связанных с ДТП, суды в среднем в два-пять раз снижают размер присуждаемой компенсации морального вреда по сравнению с заявленной истцом суммой (решение Троицкого районного суда г. Москвы от 2 февраля 2016 г. по делу № 2-111/2016, решение Авиастроительного районного суда г. Казани от 20 июля 2016 г. по делу № 2-3572/2016).
Вместе с тем именно по этой категории дел судьи нередко взыскивают компенсацию в весьма крупном размере. Яна Дианова приводит следующие примеры:
Нередко заявленную истцом сумму суды снижают и в 10 раз. Тем не менее даже при таком раскладе можно получить компенсацию в размере выше среднего – например, 100 тыс. и 200 тыс. руб. соответственно было взыскано с виновника аварии в пользу истца в связи со смертью его бабушки и отца вместо заявленных 1 млн и 2 млн руб. (Определение ВС РФ от 28 марта 2016 г. № 18-КГ15-248).
Компенсация морального вреда при нарушении прав потребителей
Сумма компенсации по таким делам, как правило, незначительна – от 5 тыс. до 50 тыс. руб. (решение Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 20 июня 2016 г. по делу № 2-3373/2016, решения Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 4 июля 2016 г. по делу № 2-2223/2016 и по делу № 2-3708/2016, кассационные определения Московского городского суда от 6 июня 2014 г. № 4г/2-5344/14 и от 19 июня 2014 г. № 4г/2-5860/14).
При этом размер компенсации морального вреда по делам о защите прав потребителей не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы подлежащей взысканию неустойки (п. 45 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей»).
Вместе с тем по данной категории дел суды также существенно снижают заявленную истцом сумму требований. Так, Анастасия Расторгуева приводит примеры судебных актов, которыми размер компенсации был снижен более чем в 20 раз – например, 5 тыс. руб. вместо 124,6 тыс. руб. или 1 тыс. руб. вместо 50 тыс. руб. (решение Лефортовского районного суда г. Москвы от 24 декабря 2015 г. по делу № 2-4122/2015, решение Мончегорского районного суда Мурманской области от 18 июля 2016 г. по делу № 2-1019/2016).
Яна Дианова, директор Департамента Корпоративного и коммерческого права Юридической фирмы GRATA International:
«Требования потребителей о возмещении морального вреда могут заявляться и удовлетворяться судом не только, если вред причинен непосредственно недостатками услуг, но и при необоснованном требовании оплаты медицинских услуг, включенных в программу государственных гарантий бесплатного оказания медицинской помощи (например, апелляционное определение Московского областного суда 6 июля 2016 г.по делу № 33-18092/2016)».
Компенсация морального вреда при нарушении трудовых прав
При грубом нарушении работодателем трудовых прав работников последние вправе требовать компенсировать им причиненный моральный вред. Однако и по такого рода спорам суды удовлетворяют заявленные требования в размере меньшем, чем было заявлено в исковом заявлении. В среднем размер компенсации морального вреда по таким спорам составляет 10 тыс. руб.
В частности, по трем разным делам в связи с невыплатой в срок зарплаты суды взыскали в пользу работников компенсацию в размере 10-12 тыс. руб. вместо заявленных 50 тыс., 30 тыс. и 20 тыс. руб. соответственно (апелляционное определение Московского областного суда от 15 июня 2016 г. по делу № 33-15981/2016, решение Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 15 июня 2016 г. по делу № 2-3336/16, решение Димитровского районного суда г. Костромы от 19 июля 2016 г. по делу № 2-954/2016). А по спору в связи с незаконным увольнением – 5 тыс. руб. вместо 50 тыс. руб. (апелляционное определение Московского областного суда от 27 июня 2016 г. по делу № 33-13948/2016).
Компенсация морального вреда при причинении вреда здоровью
В случае причинения вреда здоровью потерпевшего наличие морального вреда презюмируется – суд при этом устанавливает лишь размер самой компенсации (абз. 2 п. 32 Постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»). По мнению Анастасии Расторгуевой, наибольший размер морального вреда должен взыскиваться именно по данной категории дел, поскольку при этом предполагается наибольшая вероятность несения страданий, нравственных переживаний, потери работоспособности и др.
В этой части показательным можно считать решение Артемовского городского суда Приморского края от 11 апреля 2016 г. по делу № 2-78/2016. Рассмотрим его подробнее.
В связи с неисправностью воздушного судна, посадка пассажиров на рейс производилась не через телескопический трап, а через перрон с помощью самоходного трапа. П. шла со своим грудным ребенком в числе первых пассажиров на посадку в автобус из аэровокзального комплекса, но, поскользнувшись на обледенелой поверхности наклонного пандуса, упала назад. При этом ребенок выпал из ее рук и покатился под ноги пассажиров, чудом избежав травмы. В результате медицинскими работниками здравпункта аэропорта она была отстранена от полета.
Сочтя, что аэропорт не обеспечил надлежащую безопасность пассажиров, прокурор обратился в суд с иском в интересах П. Сумма заявленного к ответчику требования о возмещении морального вреда составила 250 тыс. руб.
В обоснование размера компенсации морального вреда П. указала, что является одинокой матерью. Утрата способности к полноценной жизнедеятельности, в частности, к самообслуживанию, воспитанию и уходу за малолетним ребенком, срыв грудного вскармливания, а также отмена поездки в г. Санкт-Петербург, целью которой была необходимость медицинского обследования ребенка, принесли ей нравственные страдания. К тому же полученная травма причиняла и продолжала на момент судебного разбирательства причинять П. физическую боль.
Суд встал на сторону истца, отметив, что предпринятые аэропортом меры были недостаточными и не смогли обеспечить полной безопасности пассажиров при перемещении от здания аэровокзала к автобусу.
При этом размер определенной истцом компенсации морального вреда суд оставил без изменения, сочтя его с учетом степени нравственных и физических страданий П. справедливым.
Ответчик обжаловал это решение, требуя снизить сумму компенсации морального вреда, но вышестоящий суд оставил вынесенное решение без изменений (определение судебной коллегии по гражданским делам Приморского краевого суда от 19 июля 2016 г. № 33-7456/2016).
Таким образом, принимая решение о присуждении истцу компенсации морального вреда в достаточно крупном размере, суды в данном случае учли продолжительность лечения, нравственные и физические страдания, вызванные физической болью, а также переживания истца из-за невозможности самообслуживания и осуществления полноценного ухода за грудным ребенком (неспособность самостоятельно купать, одевать и осуществлять грудное кормление ребенка). Схожие фактические обстоятельства дела, отмечает Андрей Комиссаров, можно встретить и в других судебных актах (апелляционное определение Челябинского областного суда от 22 августа 2013 г. по делу № 11-8447/2013, апелляционное определение Пермского краевого суда от 13 октября 2014 г. по делу № 33-9146/2014, апелляционное определение Иркутского областного суда от 31 марта 2016 г. по делу № 33-3765/2016).
Андрей Комиссаров, руководитель коллегии адвокатов «Комиссаров и партнеры»:
«Обычно сумма компенсации не превышает 50 тыс. руб., однако анализируемое судебное решение явно выбивается из общей картины вещей. Какие факторы могли повлиять на принятие такого решения? Во-первых, личность потерпевшей, которая является матерью грудного ребенка и вызывает сострадание. Во-вторых, крупные и богатые компании-ответчики, которые являются платежеспособными должниками, поэтому сумма в 250 тыс. руб. существенно на их имущественном состоянии не отразится».
По мнению Алексея Токарева, в подобных случаях судьи стремятся использовать компенсацию морального вреда в качестве рычага влияния на недобросовестных ответчиков.
Требовать возмещения морального вреда можно и в том случае, когда вред здоровью был причинен в результате ненадлежащего исполнения органами государственной власти, местного самоуправления или уполномоченными организациями возложенных на них законодательством обязанностей, добавляет Яна Дианова. Если факт допущенного со стороны соответствующих органов нарушения, факт причинения вреда, а также причинно-следственная связь между ними доказаны, суды удовлетворяют такие требования. Так, с администрации г. Дубны была взыскана компенсация морального вреда в размере 80 тыс. руб. в пользу истца, которая упала, споткнувшись о выступающую из раскрошившегося асфальта арматуру и получила травму в виде сложного перелома руки со смещением (апелляционное определение Московского областного суда от 18 июля 2016 г. по делу № 33-19235/2016).
«В последнее время с ответчиков все чаще взыскивают компенсацию морального вреда в размере от 100 тыс. до 800 тыс. руб. К примеру, по иску в результате причинения средней тяжести вреда здоровью при имущественных затратах потерпевшего на лечение в размере 80 тыс. руб. суд взыскал с виновника компенсацию в размере 500 тыс. руб. (приговор мирового судьи судебного участка № 370 Тверского района г. Москвы от 31 марта 2015 г. по делу № 01-0005/370/2015)», – добавляет Алексей Токарев.
Если проследить судебную практику за последний год, можно отметить, что суды все реже ограничиваются минимальными размерами при взыскании компенсации морального вреда. Главное, при обращении с исковым заявлением в суд как можно убедительнее обосновать сумму заявленных требований. Чем подробнее раскрыто, чем именно вызваны нравственные страдания и как действия/бездействие ответчика отразились на привычном укладе жизни потерпевшего, его физическом и психическом состоянии, тем больше шансов взыскать компенсацию в крупном размере.